Глава 35

Каролина Суоллоу.

1 мая 1998 года. Буря вот-вот грянет. Мне кажется, что воздух замка тягуче-приторен, как бывает перед летними грозами. Когда ударит молния? Завтра, этой ли ночью, или осталось меньше часа, прежде чем все решится?

Сегодня за завтраком Терри Бут, проведший ночь накануне в Выручай-комнате, сидел с меловым лицом, с необыкновенно блестящими глазами. Он колебался, видимо, говорить нам или нет, а мы боялись спросить, что же он узнал. Признаться, хоть у него был и радостный вид – мы уже опасаемся любых известий.

Но когда собрались все, Терри вдруг встал на скамью и выкрикнул на весь зал:

- Приятного аппетита, Пожиратели! Скоро точно обожретесь!

Багровые Кэрроу немедленно вскочили, Снейп тоже привстал:

- Что за идиотская демонстрация, Бут?

- Я хочу, чтобы все знали: Гарри Поттер жив! – Бут продолжал кричать, а сам сиял, будто галеон нашел. – Он и его друзья сумели скрыться от охраны Гринготтса!

Никто не успел опомниться, не успел выставить Щитовые чары перед нашим храбрецом – и он в корчах рухнул со скамьи после красной вспышки Круциатуса. Мы с Гольдштейном едва помогли Буту подняться, как с невероятной для подобного тяжеловеса скоростью подскочил Амикус, схватил Терри за грудки, швырнул на пол и принялся пинать.

Пожиратель сбрасывал нас, пытавшихся оттащить его, как котят; пуффендуйцы и гриффиндорцы пускали в него заклятия, но подоспевшая на подмогу братцу Алекто отражала их.

- Амикус, возьмите себя в руки, - Снейп стоял на краю кольца студентов, отчаявшись, видимо, подобраться к своим заместителям. Кэрроу не слушал его.

И вдруг брат и сестра мгновенно остолбенели.

Все мы обернулись к столу, за котором оставались преподаватели: Макгонагалл, Флитвик и Стебль стояли, едва опустив палочки. Мне показалось на секунду, что сейчас они взорвут замок.

- Низость… - в голосе Макгонагалл звенели нотки, каких никто не слышал с самой смерти Дамблдора: так звенели, наверное, в древних судах весы, принимая камешки, решавшие судьбу обвиняемого. – Безобразная низость, и вы, Северус, ответите за нее, вы и ваши приспешники!

- Если происходящее показалось вам низостью, Минерва, что же вы раньше не вмешались? – Мерлин, мне кажется, Снейп и в Визенгамоте будет брови выгибать!

- О, будьте спокойны. В следующий раз я вмешаюсь вовремя.

Тана с Юджини подхватили несчастного Бута под руки и вытащили из Большого зала.

- Всем вернуться на свои места, - отрезал Снейп. – Завтрак продолжается.

Да уж кому бы теперь кусок полез в горло.

Вот с того-то часа нас всех и не покидает ощущение, что по-прежнему больше не будет: сегодня наступил поворотный день, власти Волдеморта идет обратный отсчет. Скоро нам – в битву. Всем нам.

После завтрака я отыскала Тану.

- Мадам Помфри осмотрела Терри, оказала помощь. Сейчас он в Выручай-комнате.

Правильно: Кэрроу следует опасаться, как никогда.

- Ты чувствуешь, Тэнни? Скоро…

- Чувствую, Кэрол. Главное…

- Главное – не растеряться, как сегодня в Большом зале. Реагировать на опасность моментально. Жаль, что этому не учатся за один день.

Тэнс собирается после уроков устроить однокурсницам проверку: хорошо ли они помнят колдомедицину. Собственно, они проходили проверку почти каждый день, но уж такая у подруги натура.

А что делать мне? Занятия займут пустое время, хотя кому интересно заунывное бормотание Биннса, если история магии творится у нас на глазах? И не хотелось бы мне видеться сегодня с Алекто Кэрроу.

И я решаюсь прогулять. Поброжу по коридорам Хогвартса. Опасности нет, Пожиратели и слизеринцы на уроках. Увидит Филч – пусть хоть околеет от злости, мне все равно. В подземелья не пойду, а потащат силой – буду отбиваться до последнего.

Отголоски шума на занятиях, проникая в коридоры, словно со звоном отскакивают от тишины. Даже Пивза сегодня не слышно. Неужели он тоже готовится?

Пролет за пролетом. Движущиеся лестницы… В отличие от многих, я их не боялась. Забавно было пускать взапуски с воображаемыми друзьями – успеем, пока лестница не сменила направление, или нет. Высший пилотаж – в последний момент перескочить со ступеньки на площадку.

Знаю, знаю, смертельно опасны такие игры. Но тогда я не думала, что своей гибелью причиню кому-то боль. А теперь страдать за меня некому. Тана, Миранда… Я дорога им, но не так, как была дорога родителям. А Эмиас, поди, давно меня забыл. И я в разгар сражения не буду вспоминать его, наверное.

А по этой галерее бежала, треща волшебной погремушкой, привязанной к хвосту, облезлая миссис Норрис. Почему-то хочется отыскать противную кошку Филча и угостить её сосиской. Но Филчу попадаться на глаза не хочу, да и сосиски при себе нет.

А в той нише за гобеленом, изображающим единорога, случился мой первый поцелуй. Надеюсь, смешной парнишка из Дурмстранга все же не присоединился к Безносому.

Не думая, заворачиваю за угол – и застываю. Лестница, ведущая к озеру. Та самая, на которой нас, первокурсников, встречала Макгонагалл.

Помню плеск волн, толкавших в деревянное брюхо лодку, в которой я ехала с Терри и Майклом. В черной воде отражались блики факелов. Помню, как едва не упала в озеро – так запрокинула голову, пытаясь увидеть вершины самых высоких башен: мальчишки еле удержали меня, а потом долго ругали. На распределении Шляпа надо мной почти не думала. «Когтевран!» Там когда-то учились и мама, и тетя Миранда. А папа - с Пуффендуя (недаром мне так легко общаться с Таной). Подруга рассказывала, что у нее родители учились на Пуффендуе. Вот и не верь в наследственность.

Странно, но меня совершенно не волновало, что я стала однокурсницей Избранного. Симпатичный мальчик, вежливый, но мы не особо общались. Теперь понимаю, что из-за тети Миранды в нашей семье было не принято говорить о Первой магической, и мне не удалось оценить все значение случившегося с Поттером, его отцом и матерью.

У меня многое получалось, но, как ворчал Флитвик, я не хотела стараться. В самом деле, не хотела – зачем? Я предназначена для другого, чему в Хогвартсе не научат. Искусство, поэзия, музыка – считается, видимо, что прекрасное нам не нужно. И то правда, нужно не всем: что прибавится в мозгах у Крэбба, Гойла или Булстроуд, прочти они хоть сотню стихотворений? А Нотт, как мне кажется, стихов знает очень много, да и танцует неплохо. Но не умеет пустить душу в свободный полет.

Вчера во время наших обычных посиделок Тана спросила:

- Помнишь, песня на Хэллоуин… Извини, что напоминаю… Ты играла на гитаре?

- Да. Нашла в Выручай-комнате.

- Научишь меня потом?

- Обязательно.

…Сижу на ступеньках лестницы у озера. Неожиданно вспоминается четверостишие, которое я набросала перед учебным годом. Я знаю теперь, о чем оно. Знаю, как дописать – а вернее, что должно стоять в начале. Тетрадь со стихами здесь, в сумке. Сейчас…

Все кончено. Я одна.
Дымится еще земля.
Скончалась с утра война,
Успев пережечь поля.

Горячего цвета кровь,
Но душу мне леденит,
И запах всех катастроф
В тумане утра разлит.