Глава 42

На обучение в аврорат приняли только Джеймса и Сириуса. Питер не прошел по оценкам, Ремус — из-за своей «пушистой проблемы». Причем глава аврората Аластор Грюм готов был его взять несмотря ни на что, но начальник Департамента магического законодательства Бартемиус Крауч заявил, что в аврорате никогда не будет оборотней.

Парни хотели даже демонстративно уйти вместе с Ремусом, но тот их отговорил, сказав, что аврорская выучка им не помешает, заодно и их с Питером обучат. Все равно им надо где-то работать: наследство, каким бы большим оно ни было, имеет свойство когда-нибудь заканчиваться. О том, что ему тоже нужна была работа и что он не может вечно сидеть на шее родителей, Ремус умолчал. В общем-то, он изначально был готов к подобной ситуации: оборотню всегда очень сложно найти работу. Правда, от осознания этого факта получать постоянные отказы под самыми разными, порой совершенно притянутыми за уши, предлогами не становилось менее болезненно. Но Ремус продолжал пытаться найти хоть что-то, пока безуспешно.

В июле же им всем предстояло знакомство с Орденом Феникса. Как и обещал директор, после выпускного они вернулись к тому разговору. Парни сообщили об Ордене девушкам, которые тоже выразили желание сражаться с Волдемортом. И на этот раз к Дамблдору они заявились целой небольшой толпой. Тот только усмехнулся себе в бороду, приняв это посольство как должное. Не зря же у него была репутация человека, который все про всех знает. Он сказал, что готов взять их всех, и назначил встречу в июле, чтобы представить остальным членам Ордена.

А тем временем Лили успешно поступила на курсы целителей. Собственно, «успешно» — это мягко сказано: ее приняли с распростертыми объятиями. Алиса же, как Джеймс с Сириусом, и как раньше — Фрэнк, поступила на аврорские курсы.

Дом номер пять на Уоррен-стрит ничем не отличался от остальных. Центральная часть Лондона, старинные дома, самое большее — в пять этажей, на этой улице были построены из красного кирпича. Рядом с нужным домом стояла низенькая черная металлическая ограда, а вход был оформлен в виде арки.

Дом, снаружи казавшийся совершенно обыкновенным, внутри оказался гораздо больше, чем можно было предположить. В просторном полутемном холле новичков встретил Фрэнк Лонгботтом, при виде которого Алиса радостно заулыбалась, а остальные понимающе переглянулись — они предполагали, что увидят здесь знакомые лица. И Фрэнк был в этом отношении не единственным. Едва они вошли в светлую гостиную, где за длинным столом сидело множество народу, как с ними поздоровался молодой человек, расположившийся с краю:

— Привет, ребята. Рад вас снова видеть.

— Привет, Бенджи, — хором ответили Джеймс и Сириус, расплывшись в одинаковых улыбках.

Остальные просто кивнули. Среди бывших школьных товарищей здесь были братья Пруэтт, совсем не изменившиеся: ярко рыжие и улыбчивые; Карадок Диборн и Эммелина Вэнс — еще более величественная, чем прежде. Однако и новых имен было столько, что Ремус даже не слишком пытался их запоминать. За исключением одного — Аластор Грюм сразу привлек внимание всей их компании. Джеймс с Сириусом смотрели на него с некоторым благоговением: как новобранцы на знаменитого полководца. Ну да, он ведь теперь был их начальником. Сам же Ремус разглядывал главу аврората с огромным любопытством. Если не считать того случая летом после пятого курса, когда он видел Грюма издалека, это была первая такая возможность для него. Грюм выглядел весьма устрашающе: резкие черты лица, весь исполосован шрамами, а вместо одного глаза вставлен волшебный, который постоянно крутился, обозревая все вокруг, в том числе и то, что находилось за спиной его обладателя. Грюм поочередно оглядел каждого в их компании, и от его взгляда становилось как-то не по себе. Ремус заметил, как Питер испуганно сжался, а девушки зябко поежились, да он и сам едва подавил желание облегченно вздохнуть, когда Грюм, наконец, отвел от него глаза.

— Что ж, позвольте вам представить новых членов нашего Ордена, — поднялся Дамблдор и, подбадривающее улыбнувшись своим бывшим ученикам, начал называть их имена.

Вполне дружелюбная по отношению к новичкам атмосфера резко изменилась, когда прозвучала фамилия Блэк. Среди собравшихся пробежал настороженный и недоверчивый шепоток, а от некоторых исходила даже откровенная враждебность. Сириус чуть нахмурился и вскинул голову, на лице его появилось чисто блэковское надменное выражение. Джеймс тут же положил ему руку на плечо, свирепо глянув на всех шептавшихся, и не сказал им ничего ехидного, только повинуясь предостерегающему взгляду Сириуса. Их бывшие школьные товарищи — Фенвик, Диборн и Вэнс — неодобрительно покосились на своих соседей. А вот Грюм, внимательно наблюдавший за Сириусом, одобрительно хмыкнул. Похоже, он уже успел оценить независимый характер своего подчиненного.

Дамблдор шепотки проигнорировал, будто ничего не случилось, и предложил им садиться. Внимательно оглядывая все еще настороженные лица, Ремус подумал, что бы они сказали, узнав о том, что он — оборотень, если уж одна только принадлежность к роду Блэк вызывает такую реакцию. Нет, он мог их понять — семья Сириуса славилась темными волшебниками, да и среди его родственников были Пожиратели, включая родного брата. Так что недоверие к представителю столь «славного» семейства было вполне естественно. Просто было обидно за друга. Ремус всегда знал, что быть оборотнем — клеймо на всю жизнь, но раньше он не думал, что носить фамилию Блэк — тоже своего рода клеймо.

На собрании речь шла о планировании операций против гвардии Волдеморта, к которым, к великому разочарованию новичков, их пока не допустили. Дамблдор заявил, что они для этого слишком неопытны и сначала им нужно как следует вникнуть в дела Ордена, во всем разобраться, а главное, потренироваться в использовании боевых заклинаний. Только после этого они смогут участвовать в операциях. Впрочем, в условиях военного времени все это будет проходить в ускоренном темпе. В отличие от аврорской школы, здесь они не будут учиться три года — просто некогда.

Пока же они узнали, что Волдеморт подозревает о создании Ордена Феникса, хотя и не знает ничего наверняка, и пытается вычислить его членов. В первую очередь, он вполне логично ищет их среди авроров, и их схватки с Пожирателями Смерти становятся все более жестокими. Услышав это, Сириус помрачнел и прикусил губу, о чем-то задумавшись. Наверняка о Марлин, собиравшейся тоже пойти в авроры.

Кроме того, гвардия Волдеморта методично истребляла маглорожденных, да и маглов заодно — в первую очередь те семьи, в которых родились волшебники. Теперь уже Лили побледнела и нахмурилась, обеспокоенная за своих близких. А Джеймс, обеспокоенный за нее саму, незаметно сжал ее руку, на что Лили отреагировала слабой улыбкой и ответным пожатием.

Деятельность Ордена заключалась в добыче информации о Пожирателях и их планах и в препятствии воплощению этих планов в жизнь.

— Нам не помешал бы шпион в стане Волдеморта. Но — увы. Такой шпион неизбежно должен был бы принять метку и, чтобы завоевать хотя бы некоторое доверие, искалечить свою душу убийством невинных, — произнес Дамблдор и едва слышно добавил: — И хорошо, если просто убийством.

Шпионы у Ордена все-таки были, но у них не было доступа в ближний круг Пожирателей, тем более, к самому Волдеморту. Поэтому сражаться приходилось почти вслепую. Но, с другой стороны, и противник не обладал обширной информацией.

* * *

Еще весной Джеймс собирался сделать Лили предложение, но решился на этот шаг только к августу. Нет, Лили, конечно, его любит, но вдруг все-таки откажет. Ведь встречаться — это одно, а замужество — совсем другое. Он ужасно боялся услышать от нее «нет», узнать, что она не хочет связывать с ним свою жизнь.

— Ну, чего ты дергаешься, Сохатый? — насмешливо сказал ему Сириус, когда он с все более нарастающей паникой пытался выбрать, что надеть для столь торжественного случая. — Она тебя любит — значит, не откажет.

Ремус согласно покивал. Питера в этот раз с ними не было: мать нагрузила его какими-то совершенно срочными делами.

— Ха! Я на тебя посмотрю, когда ты соберешься с Марлин на эту тему говорить!

Сириус пожал плечами, но спорить не стал, не желая утверждать того, чего сам не пережил. Вместо этого он предложил:

— Может, тебя сопроводить в качестве группы поддержки?

Джеймс задумчиво посмотрел на него — предложение было весьма заманчивым. Поддержка ему бы не помешала, это точно. Но, после некоторого раздумья, покачал головой:

— Нет, лучше, чтобы я был один. Кто же такие предложения делает при свидетелях?

Он задумчиво посмотрел на гору разложенной на кровати одежды и извлек оттуда светлые брюки и простую белую рубашку:

— Пожалуй, я надену вот это.

— Удачи тебе, Джим. Все будет хорошо, — Ремус с улыбкой положил ему руку на плечо и легонько сжал его.

Сириус кивнул и, ухмыльнувшись, показал ему большой палец. Джеймс немного нервно улыбнулся в ответ:

— Спасибо, ребята.

И аппарировал в небольшой пустынный сквер неподалеку от дома Эвансов. Он огляделся, чтобы убедиться, что ни один магл не заметил его появления из ниоткуда, и сжал в руке букет. Что было ошибкой: букет состоял из роз, и несколько шипов тут же впились ему в ладонь. Джеймс зашипел и разжал кулак, не заметив, как на ладони выступила кровь. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться, и решительно зашагал к дому Лили.

Лили, невыразимо прекрасная в легком светло-голубом платье и с распущенными волосами, встретила его радостной улыбкой, которая стала еще лучезарнее при виде красных роз, и легким поцелуем. Не дав ему опомниться, она тут же потащила его внутрь дома. Но, забрав у него букет, Лили испуганно вскрикнула:

— У тебя кровь на руке!

— Где? — искренне удивился Джеймс. — А-а, это... Наверное шипами поцарапался. Ерунда.

— Хочешь сказать, ты умудрился пораниться о розы? — удивленно спросила Лили и тут же рассмеялась. — Ты как маленький, честное слово!

Не успел он обидеться на последнее заявление, как девушка достала палочку и залечила его царапины, а потом поцеловала его ладонь на этом месте. Джеймс счастливо улыбнулся, тут же забыв о своем возмущении. Лили умчалась поставить цветы в вазу и предупредить родителей о том, что она уходит, пробормотав по пути что-то вроде: «Все мужчины — сущие младенцы!» — но вернулась буквально через пару секунд.

— Куда пойдем? — весело спросила она.

— В одно совершенно чудесное место. Но оно далеко — придется аппарировать.

Лили согласно кивнула и, обняв его, доверчиво прижалась. Сердце сладко замерло в груди, и появилась иррациональная уверенность, что она непременно ответит «да».

Через секунду они стояли на высоком берегу, возле водопада, в брызгах которого сияло множество радуг. Позади шумел листвой лес, а впереди бурная река впадала в море, расстилающееся сверкающей синей гладью до горизонта.

— Какая красота! — восхищенно выдохнула Лили.

— Я подумал, что для того, что я тебе хочу сказать, нам нужно совершенно особенное место...

Джеймс на мгновение прервался, когда Лили с любопытством повернулась к нему. Но собрался с духом и, вынув из кармана небольшую коробочку, протянул ей ее со словами:

— Лили... ты выйдешь за меня замуж?

Ее зеленые глаза вспыхнули таким счастьем, что Джеймс сразу понял, каким будет ее ответ.

— Да, — едва слышно произнесла она, приняв из его руки коробочку с кольцом. И в следующую секунду кинулась ему на шею, уже во весь голос крикнув: — ДА!

Удивительно, как такое короткое слово может вызывать в душе ощущение такого безграничного счастья. С замирающим сердцем, чуть дрожащими руками Джеймс надел ей на палец тонкое колечко с изумрудом. Лили с немного удивленной улыбкой, словно она не до конца верила, что это происходит с ней в реальности, разглядывала вытянутую перед собой руку с кольцом. Когда она снова подняла на него сияющий взгляд, Джеймс схватил ее в охапку и закружил, а она радостно засмеялась, и ее смех серебряным колокольчиком разносился по лесу.

— Ой, Джим, у меня голова кружится! — протестующе воскликнула Лили, впрочем, не делая ни малейшей попытки освободиться.

После они долго гуляли по лесу, болтая и смеясь. Лили собирала цветы и плела из них венки себе и Джеймсу, и ела душистую землянику прямо с его ладони, прикасаясь к ней мягкими теплыми губами. И он думал, что счастливее, наверное, быть просто невозможно. Даже грозная тень войны сейчас казалась чем-то далеким и нереальным. Потому что единственной реальностью была эта девушка, в невероятно зеленых глазах которой он видел любовь и доверие к нему, которая, не колеблясь, вверила ему свою жизнь. И он был полон решимости оправдать это доверие.

По возвращении состоялся несколько напряженный разговор с родителями Лили. Они были не то чтобы против их брака в принципе, но считали, что молодые люди слишком торопятся.

— Вы еще такие юные! — воскликнула миссис Эванс. — Совсем дети. Куда вам спешить?

— К сожалению, мам, — грустно возразила ей Лили, — нам есть куда спешить. В нашем мире идет война и...

Она не договорила, резко отвернувшись к окну, но все и так поняли. Да, многие из них сейчас спешили жить, пытаясь вырвать у войны хотя бы чуть-чуть счастья. От этих слов в воздухе повисло какое-то тревожное ощущение, и Джеймс мягко притянул к себе Лили, стараясь передать ей чувство уверенности. Он будет защищать свою дорогую девочку до последней капли крови и никому не даст ее обидеть. Похоже, мистер и миссис Эванс каким-то образом это поняли и, с улыбкой переглянувшись, сдались.

Позже Лили рассказывала об этом великом событии Алисе:

— Представь, Лиса, у него руки дрожали, когда он надевал мне кольцо! У задиры Поттера, ничего не боящегося и никогда не отступающего, дрожали руки! У меня сложилось ощущение, что скажи я «нет», он бы этого не пережил.

— А сколько лет я твердила, что Джеймс тебя любит, — улыбнулась Алиса, которая и сама только что сообщила подруге о том, что осенью выходит замуж за Фрэнка.

Лили вздохнула:

— Почему я так долго не желала замечать очевидного? Сама себе удивляюсь, — и тут же она весело добавила: — Но я постараюсь наверстать упущенное.

Лили хотелось петь и кричать от счастья. Когда она только начала встречаться с Джеймсом, некоторое время еще боялась, что теперь, добившись своего, он быстро к ней охладеет. Постепенно этот страх исчез, но в глубине души все-таки оставалось опасение, что их отношения для него не есть что-то серьезное. И вот он сказал, что хочет видеть ее своей женой, хочет всю жизнь провести рядом с ней. И это едва они успели закончить школу! Лили подумала, что она совершенно не разбирается в людях. Как можно было в течение шести лет так ошибаться в Джеймсе?

* * *

Первого сентября Сириус отправился на вокзал Кингс-Кросс проводить Марлин. Он быстро обнаружил ее рядом с поездом в обществе родителей и брата. Разговаривая с ними, девушка вертела головой, как будто пыталась кого-то высмотреть в шумной толпе.

— Марлин, не меня ищешь? — тихонько произнес он, незаметно приблизившись к ней.

Марлин подпрыгнула и в следующую секунду уже кинулась ему на шею. Ее родители понимающе улыбнулись, а Майкл насмешливо хмыкнул. Сириус подмигнул ему поверх плеча девушки, и тот ухмыльнулся в ответ. С этим мальчишкой у них стразу установились прекрасные отношения. Из него получился бы неплохой Мародер. Жаль, он не волшебник.

— Чего так долго? — спросила она недовольным тоном, но с сияющими счастьем глазами.

Сириус улыбнулся: вот только Марлин может делать такое лицо — обиженное и радостное одновременно. Он никогда не мог понять, как ей это удается.

— Извини, радость моя. Видимо, это неискоренимая привычка — приходить сюда в последнюю минуту.

Марлин фыркнула и заторопилась к поезду: быстро обняла и поцеловала родителей и брата и хотела подхватить свой чемодан, но Сириус ее опередил. Уже забравшись в поезд, Марлин вдруг спрыгнула обратно на платформу, крепко обняла его и жадно поцеловала. Голова закружилась, и совершенно потерялось ощущение реальности.

— Не хочу никуда ехать, — пробормотала девушка, глядя на него отчаянными глазами. — Хочу остаться с тобой.

Сириус вздохнул и ласково провел кончиками пальцев по ее лицу. Марлин прижала его ладонь к своей щеке, не отрывая от него взгляда прозрачных серых глаз.

— Ну, знаешь, бросить школу, когда тебе осталось учиться один год — это было бы несколько глупо. Не находишь?

— Целый год! Целый год я буду одна!

— Почему одна? А как же твои сокурсники?

Девушка пренебрежительно фыркнула:

— Ага, скажи еще: сокурсницы, которые меня не выносят с тех пор, как я начала встречаться с тобой, — и, не дав ему ничего сказать, она продолжила: — Да знаю я, знаю: надо быть благоразумной и набраться терпения. Только... я так боюсь за тебя!.. И за остальных тоже.

Ее глаза наполнились слезами, и она сердито заморгала, пытаясь смахнуть их. Сириус улыбнулся и легонько дернул ее за толстую косу.

— Со мной все будет в порядке. Я жутко везучий. Не замечала?

Марлин усмехнулась:

— Ну да, везучий. А еще инстинкт самосохранения у тебя отсутствует напрочь.

Сириус рассмеялся:

— Ты говоришь прямо как Ремус, — и, сделав серьезное лицо, добавил: — Но ради твоего спокойствия я постараюсь быть предельно осторожным. Клянусь!

Марлин только головой покачала, явно не впечатленная его обещанием. И Сириус решил перевести разговор на другую тему:

— Кстати, пока не забыл. Приезжай обязательно на Рождественские каникулы: Джеймс и Лили решили устроить свадьбу именно в это время.

Марлин подпрыгнула и радостно хлопнула в ладоши.

— Они женятся?! Что ж ты молчал до сих пор?! — она состроила возмущенную гримасу, смешно сморщив носик.

— Вот я сейчас и сообщаю, — Сириус лукаво улыбнулся. Ему всегда нравилось немного поддразнить Марлин — она была такая забавная, когда сердилась. Но перегибать палку все же не следовало, и он тут же добавил: — Ладно, не дуйся. Это решилось буквально на днях.

— Здорово! Рада за них. Конечно, я обязательно приеду.

Машинист дал длинный пронзительный гудок, предупреждая об отправлении поезда, и Марлин, еще раз порывисто обняв его, запрыгнула в вагон. Теперь она улыбалась, но было заметно, как ей не хочется уезжать, и что за улыбкой скрывается печаль и тревога. Да и сам Сириус безумно не хотел с ней расставаться. Целый год — это действительно очень долго. В Хогвартсе Марлин, конечно, будет в безопасности, но ей наверняка будет тоскливо. А он не хотел, чтобы она грустила, он хотел, чтобы его необыкновенная девочка-фея всегда была веселой и жизнерадостной. О том, как сам будет тосковать по ней, Сириус старался не думать.

Он оставался до тех пор, пока Хогвартс-экспресс не скрылся в туманной дали. И только тогда развернулся, чтобы уйти с платформы, которая к тому времени совершенно опустела. Как вдруг его кто-то окликнул. Юноша обернулся и с удивлением обнаружил отца Марлин.

— Можно тебя на пару слов?

Он кивнул и приблизился к мистеру МакКиннону. Тот заговорил, быстро и сбивчиво, не глядя на собеседника:

— Я хотел поговорить о Марлин... Я... Она рассказала нам, какая сейчас обстановка в вашем мире, о войне... Я знаю, в такое время люди торопятся жить, особенно молодежь... — мистер МакКиннон немного помолчал, словно не решаясь высказать, что хотел. — Марлин, она только кажется сильной и беспечной. Но на самом деле она очень ранимая.

Сириус кивнул — он и сам это прекрасно знал.

— Не обижай ее, пожалуйста, — мистер МакКиннон, наконец, повернулся и посмотрел Сириусу прямо в глаза.

Тот улыбнулся, не отводя открытого взгляда:

— Что вы, мистер МакКиннон! Никогда я не смог бы ее обидеть, и никому не позволю этого сделать.

— Я, наверное, лезу не свое дело...

— Почему же? Вы беспокоитесь о дочери, это вполне понятно и естественно. И чтобы сразу расставить все точки над «i». Вы ведь хотели узнать, насколько серьезные у меня намерения? Так вот. Я еще не говорил с Марлин об этом, но вообще-то я хочу жениться на ней. И раз уж вы все равно завели этот разговор, мне хотелось бы знать ваше мнение.

Мистер МакКинон вдруг лучезарно улыбнулся и положил ему руку на плечо:

— Думаю, Марлин будет счастлива, а значит, и я не имею ничего против.

— Только не говорите никому об этом. Моя семья... хм... скажем так, недолюбливает маглов и маглорожденных. Хотя я давно порвал с ними все отношения, но Блэк, выбравший себе в жены маглорожденную... это может привести к весьма трагичным последствиям, если об этом узнают. Не хочу вас пугать, просто сразу предупреждаю, чтобы вы были осторожны.

Мистер МакКиннон нахмурился и сосредоточенно кивнул, не сводя с него взгляда. Интересно, к каким выводам он пришел после подобного заявления?

— Спасибо за предупреждение, — наконец, серьезно произнес он.

На том они и расстались. Сириус еще немного постоял на совершенно пустой платформе, задумчиво глядя в хмурящееся небо, готовое вот-вот разразиться дождем. Как же тяжело осознавать, что одним своим присутствием рядом подвергаешь опасности любимую. Одна только ненормальная кузина Белла, страшно подумать, что может вытворить, чтобы не допустить брака наследника рода с «грязнокровкой». Потому что даже то, что мадам Вальбурга выжгла его имя с родового древа, не отменяет того факта, что он остается старшим в роду после отца. Андромеде все-таки проще: она принадлежит к младшей линии, и она — женщина, не наследник. Да и то, Теда уже пытались убить именно из-за брака с ней. Сириус подумал, что он может защитить Марлин от реальных врагов, но как защитить от тени проклятой фамилии?