Глава 4

На следующий день старосты Слизерина проводили первокурсников в Большой Зал на завтрак. Сев за стол, Гарри потянулся было к еде, но был остановлен Драко.

— Подожди, — Малфой кивнул на нескольких человек со старших курсов, которые шли вдоль стола и нараспев повторяли какое-то заклинание. — Они проверяют еду на наличие яда. Конечно, так можно выявить далеко не все яды, а только достаточно распространенные, из тех, которые обычно используют. Вообще, хозяин или хозяйка дома обязаны сами проверять еду перед тем, как подавать ее на стол, поэтому, если ты произносишь это заклинание, прежде чем приступить к трапезе, то этим ты открыто заявляешь, что не доверяешь хозяевам дома. Ну, а о нашем отношении к директору Хогвартса, я думаю, ты уже догадываешься.

Проверка показала, что яда в еде нет, и слизеринцы приступили к завтраку.

Почти все уроки в Хогвартсе оказались чрезвычайно интересными. На первом уроке трансфигурации профессор МакГонагалл дала каждому первокурснику по спичке, которую надо было превратить в иголку. К концу урока у Гарри спичка приняла вид иголки, но только деревянной, а у Драко, напротив, получилась металлическая спичка. А вот побывав на истории магии, Гарри был вынужден согласиться с Драко — эта дисциплина в Хогвартсе существовала только формально.

Всю первую неделю Гарри чувствовал неослабевающее внимание к своей персоне; тревожный шепот за спиной преследовал мальчика всюду, куда бы он ни пошел. Панси рассказала, что слышала, как студент Хаффлпаффа Эрни МакМиллан говорил о том, что Поттер — могущественный темный волшебник и победил Темного Лорда именно благодаря своей черной силе. С тех пор при встрече с Эрни Гарри не мог отказать себе в удовольствии коварно улыбнуться и многозначительно подмигнуть хаффлпаффцу. Испуг МакМиллана неизменно поднимал слизеринцам настроение.

Со своим факультетом у Гарри сложились довольно странные отношения: старшекурсники относились к нему настороженно, некоторые не скрывали того, что их не радует присутствие Поттера в подземельях, хотя и открытой агрессии по отношению к Гарри не было. Единственным первокурсником-слизеринцем, с которым Поттер не общался, был Нотт. Гарри чувствовал, что он явно не нравится Теодору — тот разговаривал с ним только в случае крайней необходимости, и Гарри часто ловил на себе его тяжелый, хмурый взгляд.

Почти все свободное время Гарри проводил с Драко, Крэббом и Гойлом. Двое последних оказались неплохими парнями, но, по непонятным для Гарри причинам, за пределами факультетской гостиной они становились молчаливыми и замкнутыми. Особым умом или талантами они не блистали, но учились не многим хуже тех же Рона Уизли, Невилла Лонгботтома или Симуса Финнигана.

Взаимная неприязнь слизеринцев и гриффиндорцев чувствовалась с первого дня. Стоило представителям этих факультетов встретиться, и ни одна сторона не могла удержаться от оскорблений. Несмотря на нежелание Гарри становиться врагом Рона, ссор с младшим Уизли избегать не удавалось.

В пятницу за завтраком Хэдвиг принесла Гарри письмо от Хагрида: великан приглашал зайти к нему на чай. Драко, через плечо Поттера прочитав письмо, презрительно фыркнул:

— Только не говори, что ты пойдешь!

— А почему бы и нет? Ты даже можешь составить мне компанию, — если честно, Гарри не горел желанием повидаться с великаном, но ему очень хотелось побольше узнать о своих родителях, а лесник и сам их помнит, и сможет сказать, кто из учителей знал Лили и Джеймса Поттеров.

— Ну уж нет! Не хватало мне еще пить чай в обществе этого безумного великана, — скривился Драко. — И вообще, Гарри, тебе лучше поторопиться, а то еще на урок опоздаем.

День пролетел незаметно, но после зельеварения Гарри понял, что профессор Снейп явно поддерживает тех, кто считает, что в Хогвартсе было бы лучше без Мальчика-Который-Выжил. Гарри поежился, подумав о том, в какой ад для него превратилось бы зельеварение, не учись он на Слизерине. А так профессор Снейп явно следовал озвученному им самим правилу, согласно которому конфликт между слизеринцами не должен выходить за пределы общей гостиной. Попросту говоря, профессор старался игнорировать мальчика, но Поттер чувствовал ненависть в направленном на него взгляде угольно-черных глаз преподавателя. Подумав, он пришел к выводу, что причиной подобной нелюбви, скорее всего, является то, что во время войны Снейп разделял взгляды Волдеморта. То же самое, вероятно, относилось и к семьям тех слизеринцев, которые сейчас кидают на него угрюмые взгляды.

«Надо будет побольше узнать об этой войне, о мотивах обеих сторон. Не думаю, что дело только в том, что добрые волшебники сражались со злыми», — решил Поттер. Он принял решение, что не станет спрашивать об этом у Драко, ведь и Хагрид, и Рон говорили, что Малфои поддерживали Волдеморта, а значит, едва ли можно рассчитывать на объективность приятеля. Да и вообще, Гарри не собирался безраздельно доверять слизеринцам, не сомневаясь в их хитрости и коварстве.

— Эй, Гарри, о чем задумался? — Винсент вернул Поттера в реальность, крепко хлопнув его по плечу.

— Да так, ни о чем особенном. Пойдемте скорее, не хочу затягивать этот визит, — ответил Гарри, поспешив к выходу из школы.

Грегори и Винсент не отставали. Они согласились сходить в гости к Хагриду вместе с ним, и Поттер был им за это очень благодарен.

Когда слизеринцы подошли к домику Хагрида, великан тут же вышел к ним на встречу, так быстро, как будто бы он ждал их, сидя под дверью.

— Гарри, как же я рад тебя видеть! А это кто?

— Хагрид, познакомься, это Винсент Крэбб и Грегори Гойл, мы учимся вместе.

— Здравствуйте, мистер Хагрид, — синхронно поздоровались слизеринцы.

— И вам того же, — пробубнил в ответ разом помрачневший великан. — Я это... знал ваших родителей... Мда уж... Но вы уж проходите, раз пришли...

Стоило ребятам войти в дом, как к ним подбежал пес Хагрида — громадный волкодав Клык. Гарри он понравился, но, когда пес попытался положить свои огромные лапы ему на плечи, Поттер чуть не упал. Крэбб и Гойл тоже погладили пса, заработав изумленный взгляд Хагрида. Гарри про себя улыбнулся, подумав, что, наверное, в понимании великана, слизеринцам не полагается любить животных.

Когда все расселись за столом, Хагрид поставил перед своими гостями по огромной чашке чая и блюдо с весьма подозрительным на вид печеньем. Неугомонный Клык, которому Хагрид приказал сидеть в углу, слушаться категорически отказался и стал крутиться вокруг стола, выпрашивая что-нибудь вкусненькое.

— Вот ведь бестолковая псина! — воскликнул великан, сообразив, что его безрезультатные попытки отогнать Клыка от стола явно веселят слизеринцев. — И ведь, ко всему прочему, еще и трусливый, хотя мне сказали, что с такими собаками на кабанов охотятся, я правда не помню, как порода называется.

— Это неаполитанский мастиф, — неожиданно ответил Крэбб. — Кстати, магглы их тоже разводят, но наши немного другие. Вот только на кабанов с ними не охотятся.

— А я смотрю, ты в собаках разбираешься, — во взгляде лесника мелькнуло невольное уважение.

— Да, Крэббы всегда разводили баргестов.

— Как же, наслышан я про этих ваших собак, — нахмурился Хагрид. — И знаешь, зачастую они были единственными обитателями ваших особняков, которые заслуживали жизни.

В комнате повисло напряженное молчание. Винсент и Хагрид смотрели друг другу в глаза, и Гарри внезапно почувствовал, что война, раздирающая магический мир на части, не закончилась в ночь на Хэллоуин тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Она будет продолжаться до тех пор, пока есть что-то, разделяющее этих людей по разным лагерям, заставляющее их так ненавидеть друг друга.

Гарри почувствовал себя очень неуютно и, не желая смотреть на Хагрида и слизеринцев, застывших в напряженных позах, опустил глаза к лежащей на столе газете «Ежедневный Пророк». Газета оказалась старой, августовской, и она была открыта на статье о том, что тридцать первого июля неизвестные попытались ограбить банк «Гринготтс», но им это не удалось, так как интересовавший их сейф по удивительному стечению обстоятельств был опустошен его владельцем несколькими часами ранее.

— Смотри, Хагрид! Это же случилось как раз в тот день, когда мы там были! — воскликнул Гарри.

— Ну и что, в банк вообще каждый день много людей ходит, — как-то слишком поспешно ответил великан. — Смотрите, за окном уже темнеет, вам, наверное, в школу пора.

— Да, Хагрид, я только хотел спросить, ты не знаешь, кто из учителей был знаком с моими родителями?

— Да их очень многие знали, Гарри! Почти все преподаватели: и профессор МакГонагалл, и Флитвик, и уж конечно профессор Дамблдор! Очень хорошие они люди были, и студенты блестящие — первые в выпуске. Ты, Гарри, должен ими гордиться и стараться таким же стать, когда вырастишь! — мальчику очень хотелось ответить, что это будет не так-то просто, если учесть, что про своих родителей он почти ничего не знает, но Поттер промолчал, и слизеринцы поспешили покинуть хижину лесничего.

— Гарри, ты и Хагрид ходили в банк перед ограблением? — спросил Гойл, когда слизеринцы отошли от домика Хагрида на приличное расстояние.

— Да, забирали деньги из моего сейфа, но никого подозрительного я не видел. — Гарри решил пока не говорить приятелям про сейф номер семьсот тринадцать и про таинственный сверток, который от туда забрал Хагрид. Вся эта история показалась Гарри очень странной, а еще его насторожило то, что у лесничего на столе лежит газета месячной давности, да еще открытая именно на этой статье. Подумав, Гарри решил, что, возможно, воры действительно искали именно этот загадочный сверток, и именно поэтому Хагрид сохранил эту старую газету и, может быть, как раз перечитывал ее перед их приходом, а убрать забыл. Решив, что еще он еще подумает обо всем этом, Поттер решил сменить тему разговора и обернулся к Крэббу:

— Скажи, Винсент, а что это за собаки, которых вы разводите?

— О, понимаешь, Гарри, баргесты — удивительные животные. Они гораздо сильнее, выносливее, умнее обычных собак, и, кроме того, на них не действуют многие заклинания. Баргесты очень верные, никогда не предадут свою семью, будут защищать ее до последнего. Они всегда чувствуют, если хозяину или члену его семьи грозит опасность. А в случае смерти своих хозяев, баргест будет охранять их могилы. Но есть у них одна особенность: хозяином такой собаки может стать только чистокровный волшебник, кровь которого не отравлена предательством. У грязнокровок и предателей крови это, разумеется, вызывает зависть, поэтому они баргестов не любят. Некоторые магглорожденные даже называют их «собакой дьявола». Практически каждый особняк охраняют баргесты, и это... вызывало у авроров определенные трудности, — Крэбб усмехнулся, его взгляд был непривычно серьезным и немного печальным. — Взломать защиту особняка чистокровных волшебников — сама по себе задача не из легких, а после этого авроров еще ждал поединок с хозяевами и, конечно, с баргестами. Да, в свое время эти собаки доставили немало проблем нашим противникам, поэтому авроры всегда были жестоки к баргестам и убивали их с особой яростью. А вот твой добрый друг Хагрид сказал, что ему напротив было жалко собак, а не тех людей, которых эти собаки защищали, а ведь в их числе были и старики, и дети.

— Он мне не «добрый друг», — только и смог ответить Гарри.

Он понимал, насколько по-детски это прозвучало, не смог придумать более достойного ответа, а спрашивать, зачем авроры нападали на детей и стариков, сейчас явно было неуместно: слизеринцы уже почти подошли к школе, и вокруг было довольно много студентов. Но Гарри пообещал себе, что он во всем разберется в самое ближайшее время, и вслед за приятелями поспешил к замку.




В субботу сразу после завтрака Гарри направился в библиотеку и попросил у мадам Пинс старые газеты за тысяча девятьсот восемьдесят первый год. Он не знал, сколько длилась война с Волдемортом, и поэтому решил, что начнет с конца. Неприветливая библиотекарша бросила на слизеринца странный взгляд, но газеты принесла. Сев в углу библиотеки, Гарри начал читать, с каждой новой страницей все больше погружаясь в атмосферу ужаса и безысходности, царивших в Англии десять лет назад.

Бегло просмотрев несколько осенних и летних выпусков «Ежедневного Пророка», Гарри понял, что Волдеморт явно выигрывал войну за магическую Британию. Армии темных магов с трудом пытались противостоять изрядно ослабленное Министерство Магии и Орден Феникса — некая организация, главой которой оказался сам Альбус Дамблдор. Добравшись до выпуска за первое ноября, Гарри понял, что исчезновения Волдеморта не ожидал никто, и оно стало настоящим шоком для всех волшебников, вне зависимости от того, на чьей стороне они сражались. Прочитав статью, Гарри узнал, что, оказывается, его родители состояли в Ордене Феникса и неоднократно участвовали в сражениях с Пожирателями Смерти, сторонниками Волдеморта. Автора статьи также очень интересовало, почему Темный Лорд явился к Поттерам сам, да к тому же в одиночестве, хотя обычно на такие операции он предпочитал посылать своих последователей.

Взяв следующий номер газеты, Гарри в ужасе уставился на гигантский заголовок: «Лучший друг Джеймса Поттера и крестный Мальчика-Который-Выжил — шпион Того-Кого-Нельзя-Называть и убийца!». Прочитав статью, Гарри был в ужасе и с трудом сдерживал гнев: его родителей предал самый близкий для них человек. «Еще один аргумент в пользу того, что никому нельзя верить безоговорочно...» — с горечью подумал мальчик.

— Мистер Поттер, библиотека закрывается! — от резкого голоса мадам Пинс, неожиданно прозвучавшего в полумраке библиотеки, Гарри вздрогнул и, быстро собрав свои вещи, поспешил в подземелья своего факультета.

Всю ночь Гарри мучил его старый кошмар, и поэтому наутро Поттер чувствовал себя совершенно разбитым. В ушах будто бы еще стоял женский крик, а стоило закрыть глаза, он снова видел слепящий изумрудный свет.

Быстро позавтракав, Гарри снова поспешил в библиотеку. Весь день он листал пожелтевшие от времени тонкие газетные листы, и под вечер от непрерывного чтения у него разболелась голова, а строки поплыли перед глазами. К тому времени, когда Поттер наконец покинул библиотеку, он успел просмотреть множество послевоенных газет. Оказалось, что Лорда поддерживали очень многие чистокровные семьи Великобритании. Было очевидно, что эти люди пользовались немалым влиянием в обществе, даже несмотря на то, что у большинства из них была недобрая слава темных магов.

Гарри не удивился, узнав, что родственников многих его однокурсников подозревали в пособничестве Волдеморту. Среди них был и лорд Малфой. После падения Темного Лорда его арестовали как Пожирателя Смерти, но через несколько месяцев на суде признали невиновным. А вот информации о профессоре Снейпе Гарри, к своему немалому сожалению, так и не нашел.




Когда вечером Гарри вошел в гостиную своего факультета, он заметил, что многие однокурсники кидают на него заинтересованные взгляды, и сразу понял, что они знают, чем он занимался в выходные. Драко, Винсент, Грегори и Панси Паркинсон ждали Поттера у камина. Гарри присоединился к ним, и между ребятами тут же завязался оживленный разговор об уроках и квиддиче. Через некоторое время Гарри обнаружил, что гостиная опустела, и решил, что сейчас самое время для откровенного разговора. Поттер надеялся, что приятели будут с ним честными настолько, насколько это вообще возможно для слизеринцев. Однокурсники моментально поняли изменение в настроении собеседника и разом посерьезнели.

— Итак, Гарри, — с нарочитым спокойствием начал Драко, — ты все выходные провел за чтением старых газет, и я уверен, что у тебя есть к нам вопросы.

— Да, ты прав. Я не понимаю, из-за чего вообще началась эта война. Ну ладно Волдеморт...

— Никогда, Поттер, слышишь, никогда не смей называть Темного Лорда по имени! — раздраженно прошипела Панси.

— Ну ладно, если вам это так неприятно... Хотя я все равно не понимаю, зачем бояться произносить имя мага, который десять лет как исчез... — слизеринцы смотрели на Поттера так, как будто он сморозил величайшую глупость.

— Ладно, об этом потом, — протянул Малфой, — продолжай.

— Я говорил о том, что я еще могу понять Темного Лорда — ему захотелось власти, но почему за ним пошло столько народу, да еще и аристократов? Ради чего они рисковали своим состоянием, положением в обществе, свободой, жизнью? А ко всему прочему, Лорд был удивительно жесток, в газетах пишут, что он — просто сумасшедший садист, убивший очень много людей!

Собеседники Поттера переглянулись:

— Мы должны все ему рассказать, — твердо произнесла Панси после небольшой паузы.

Слизеринцы огляделись, убедившись, что в гостиной кроме них никого нет, но Драко, начав говорить, все равно немного понизил голос:

— Хорошо, Поттер. Мы расскажем тебе. Но вообще это секретная информация. О ней знают только чистокровные и полукровки из приличных семей. Но у того, кто расскажет об этом Мальчику-Который-Выжил, будут очень большие проблемы с Министерством. Поэтому мы должны быть уверены, что этот разговор не выйдет за пределы этой комнаты.

— Ладно, я никому не скажу,— ответил Гарри, которому было ужасно интересно, какую же тайну слизеринцы хотят ему открыть.

— Видишь ли, в магической Британии издревле была монархическая форма правления. Раньше во главе страны стоял Лорд. Так было еще до того, как магию стали разделять на темную и светлую. Вообще, что такое, по-твоему, темная магия?

— Ну не знаю... Наверное, это та магия, которая способна причинить вред? — предположил Гарри.

Драко еле заметно ухмыльнулся и пригладил свои и без того идеально зачесанные волосы.

— Вред может причинить огромное количество заклинаний из школьной программы, ни одно из которых не является темным, — возразил он. — Помнишь, в поезде я рассказал тебе, что грязнокровки намного слабее нас? Что есть огромное количество заклинаний, которые им в принципе недоступны, потому что их не поддерживает магия предков? Так вот, эти заклинания как раз и считаются темными. В древности, называя магию темной, люди имели в виду, что она тайная, скрытая, доступная только для избранных. Темные заклинания обладают большой мощью. Не скрою, многие из них направлены на, как ты выразился, причинение вреда, но есть и защитные, лечебные и многие другие, — Гарри с интересом слушал Драко. Тот оказался хорошим рассказчиком, несмотря на нотки превосходства, сквозившие в его голосе. — Так вот, в нашем мире всем управляет магия. Чем сильнее магически лично ты и твой род в целом, тем выше твое положение в обществе. А это очень не нравилось грязнокровкам, слабым или недостаточно родовитым волшебникам. Этим и решили воспользоваться те, кто восстал против Лорда, против самодержавной системы. Они объявили, что темная магия — это зло, а все те, кто и без того боялся ее силы, с радостью их поддержали. Чтобы еще четче обозначить свою позицию, эти волшебники назвали себя светлыми. Но у них не было ни единого шанса захватить власть, пока однажды, после смерти очередного Темного Лорда, магия не отказалась выбирать следующего правителя. До этого после смерти Лорда проводился определенный ритуал, в ходе которого сама магия выбирала из всех представителей правящего рода одного достойного. Но в тот раз, видимо, ни один из кандидатов не оказался достаточно силен. После этого было создано временное правительство — Министерство. Когда рождался следующий кандидат, должен был быть поведен ритуал, и так до тех пор, пока магия не выберет того, кто будет достоин править Британией.

Но этой ситуацией сумели воспользоваться революционеры. Им удалось занять крупные должности в Министерстве. Кроме того, их поддержали те политики, которым понравился вкус власти и вседозволенность. Они начали уничтожать всех тех, у кого в будущем мог бы родиться Наследник, одного за другим. Один из предателей, очень сильный волшебник, наложил проклятие на тех немногих носителей крови Лордов, которые оставались в живых. Проклятие сковало их магию, в семье стали рождаться очень слабые дети. После этого потомкам Лордов пришлось скрыться, чтобы спастись от преследований со стороны Министерства. С тех пор ритуал по поиску нового Лорда проводиться перестал. А после началось уничтожение книг и переписывание рукописей. Новое правительство сделало все для того, чтобы люди забыли...

— Так Темный Лорд?.. — прошептал Гарри.

— Именно. Правящим родом магической Британии были Слизерины. Один из этого рода, Салазар, жил уединенно, не принимал участия в политике. Но спустя какое-то время его жену и сына убили магглы, и Салазар Слизерин решил, что отныне его долг — уберегать детей волшебников от простецов. Вместе со своими друзьями он основал Хогвартс. А потом умер тогдашний Лорд, и Слизерин, как один из претендентов, уехал из Хогвартса, чтобы принять участие в ритуале. И магия выбрала его.

Так вот, оказалось, что тот Темный Лорд, который существует сейчас — прямой потомок Салазара Слизерина. Был проведен ритуал, и магия признала его законным правителем Британии. Но когда он, при поддержке древних родов, потребовал у Министерства снять с себя полномочия, министр ответил отказом и объявил Темного Лорда и его последователей вне закона. Так и началась война.

Драко расслабленно откинулся на спинку кресла, а роль рассказчика тут же взяла на себя Панси, которой явно тоже очень хотелось продемонстрировать свою осведомленность:

— Пойми, Гарри, Лорд в магическом мире — это не какая-нибудь формальная должность. Он — избранник самой магии. Поэтому сражаться с ним неправильно, это претит самой нашей природе.

— Почему вы говорите о магии так, будто она живая? — озадаченно спросил Поттер.

— Ну... это сложно объяснить... Магия определенно не является живой, у нее нет ни сознания ни воли. Но она находится повсюду, не только внутри нас, но и в окружающем нас пространстве, заполняет его, словно воздух. И любое наше заклинание всегда оставляет на ней отпечаток, своим волшебством мы словно формируем вокруг себя особое поле, что-то вроде ореола. Так что можно сказать, что магия не думает, не чувствует, но помнит. А особенно хорошо она помнит наши клятвы. Если ты нарушишь обет, магия отреагирует на это, и твой обман ударит по тебе, словно бумеранг. И сила этого удара будет зависеть от того, какую именно клятву ты нарушил, сколько магии в нее вложил. Самой серьезной считается Непреложный Обет — его невыполнение несет за собой смерть. Но он действует только на самого клятвопреступника, а есть и другие, на мой взгляд даже более жуткие варианты. Например, «предатели крови» — это не просто обидное прозвище. Для того, чтобы стать предателем крови, надо совершить вопиющее преступление. Посмотри, сколько волшебников сражались с Темным Лордом, сколькие из них сегодня ведут себя в высшей степени недостойно, но тем не менее, их так не называют. Но вот, например, Уизли. Это древний род, когда-то очень давно они были сильны и влиятельны. Но Септимус Уизли был тем самым волшебником, который наложил проклятие на род Слизеринов, своих сюзеренов. Из-за него в роду перестали рождаться сильные маги, и потребовалась не одна сотня лет, чтобы действие проклятия прекратилась. Но этим поступком Септимус приговорил свой собственный род. Очень быстро Уизли потеряли все свои деньги и влияние, а каждое новое поколение этой семьи было слабее предыдущего. Кроме того, ни один уважающий себя волшебник не будет иметь никаких дел с предателями крови. Именно поэтому, кстати, старшие братья этого идиота Рона уехали из страны. Наверное, их мозгов хватило на то, чтобы понять, что в Англии у них нет будущего. И работу они выбрали соответствующую. Например, один из них работает в Гринготтсе, а гоблинам, как известно, абсолютно все равно, с кем вести дела.

— Погоди, но до этого вы говорили, что Лорда выбирает сама магия…

— Не в буквальном смысле. Есть специальный артефакт…

Проход в гостиную внезапно открылся, и первокурсники вздрогнули, невольно ощутив себя так, будто бы их застали на месте преступления. Но нарушителями их уединения оказались всего лишь несколько старшекурсников, которые явно отмечали начало учебного года.

— А что это вы режим нарушаете? — с напускной строгостью спросил незнакомый Гарри парень, — А ну-ка брысь отсюда!

— Ролен, зачем же так грубо, это же свои, — вмешалась его подружка, откидывая упавший на глаза светлый локон.

— Мда... Прошу прощения, дамы и господа, попрошу вас пойти вон из гостиной! — под смешки компании первокурсники поспешили в свои комнаты.

Уже перевалило за полночь, но Гарри еще долго не мог уснуть, думая о том, что рано или поздно ему придется поддержать одну из сторон, а он даже не знает, как поступить. С одной стороны, то, что говорили слизеринцы, было правильно и логично, кроме того, Поттер чувствовал странную близость с ними, хотя пока и не мог ее объяснить. Но с другой стороны, Гарри знал, что представителей его факультета не зря называют хитрыми и коварными. Вряд ли рассказы о небывалой жестокости Волдеморта и его последователей возникли на пустом месте. «Если я поддержу слизеринцев, то предам своих родителей, — с тоской подумал Поттер, — а если я этого не сделаю, то стану изгоем на факультете». Этого Гарри очень сильно боялся. В маггловской школе с ним не общались, его унижали, а теперь в Хогвартсе, когда у него появились друзья, Поттер очень не хотел, чтобы все снова стало как раньше. «Ладно, у меня же еще есть время, а там посмотрим. Может, получится не вставать ни на чью сторону...» — подумал Гарри перед тем, как провалиться в сон.