Глава 12

Хогвартс-экспресс прибыл на платформу девять и три четверти, и на станцию хлынула шумная толпа студентов. Гарри попрощался с друзьями и, решив, что нет смысла оттягивать неизбежную встречу с ненавистными родственниками, быстрым шагом направился к кирпичной стене, разделяющий магический и маггловский миры.

— Быстро полезай в машину, мальчишка! Я и так черт знает сколько времени тебя жду! — заявил дядя Вернон, увидев племянника. Стараясь сохранять хладнокровие, Гарри забрался на заднее сидение, и машина рванула с места — Дурсль явно спешил оказаться как можно дальше от вокзала, переполненного волшебниками.

За прошедший год на Тисовой улице ничего не изменилось — те же одинаковые домики, то же ощущение порядка и благопристойности, которым так кичатся местные жители. Вот только Гарри уже не тот мальчик, каким его привыкли здесь видеть. Теперь он осознавал, что представляет собой нечто гораздо большее, чем любой из жителей Литтл Уингинга, и если Дурсли рассчитывают, что смогут обращаться с ним как раньше, то их ждет жестокое разочарование.

— Давай сюда свое барахло! — заявил дядя Вернон, едва они зашли в дом.— Я не позволю, чтобы всюду в моем доме валялись эти мерзкие вещи!

— Ничего я вам не отдам, — спокойно ответил Гарри, крепче сжимая ручку чемодана. — А если вы собираетесь и дальше вести себя подобным образом, я напишу в Министерство Магии и подробно опишу, в каких условиях мне приходилось жить до поступления в Хогвартс. В волшебном мире я знаменит, и можете не сомневаться, что мое письмо не оставят без внимания. Дурсль побагровел и даже потерял дар речи. Он явно не ожидал подобной речи от мальчишки, которому еще и двенадцати лет не исполнилось. А Гарри, воспользовавшись растерянностью дяди Вернона, продолжил:

— Представляете, какая шумиха поднимется в прессе? А что скажут соседи, увидев перед вашим домом толпу людей в мантиях и с колдокамерами?

— Ах ты, мерзкое отродье! — заорал дядя Вернон, замахиваясь на Гарри кулаком. Но направленная ему в грудь волшебная палочка заставила Дурсля испуганно вскрикнуть и отскочить назад. Краем глаза Гарри заметил застывших в дверях гостиной тетю Петунью и Дадли.

— Если вы перестанете меня оскорблять, оставите в покое мои вещи и не будете скидывать на меня всю работу по дому, то мне не придется применять магию.

Поттер старался говорить уверенно и спокойно, хотя на самом деле мальчик с трудом справлялся с волнением, ведь он был абсолютно беззащитен перед разъяренным Дурслем — колдовать на каникулах строго запрещено, и Гарри очень повезло, что его родственники об этом не знают. Но если гнев дяди Вернона пересилит страх перед магией, то Поттер погиб.

Некоторое время Дурсль буравил Гарри взглядом, полным ненависти, а затем резко развернулся и скрылся в гостиной, напоследок громко хлопнув дверью. Поттер облегченно вздохнул. Это была победа.



Утро следующего дня началось вполне мирно: Дадли еще спал, Дурсли-старшие и Гарри молча позавтракали, а потом дядя Вернон заторопился на работу. Поттер услышал, как шуршит гравий под колесами его машины, и облегченно вздохнул — с минуты на минуту прилетит сова со свежим номером «Ежедневного Пророка», а ее появление обязательно рассердило бы дядю.

Крылатый почтальон не заставил себя ждать. Птица влетела в открытое окно, чудом не разбив ни одного горшка с цветами, и спикировала Гарри на плечо. Бросив монетку в мешочек, привязанный к лапке птицы, Поттер развернул газету и вздрогнул от неожиданности — почти всю передовицу занимала огромная колдография, на которой медленно извивалась Темная Метка. На секунду Гарри показалось, что он снова в хогвартской библиотеке и держит в руках газету десятилетней давности, в которой описываются ужасные события прошедшей войны.

Оказалось, что ночью был убит глава Департамента международного магического сотрудничества Бартемиус Крауч, а над его домом парила Темная Метка. Этот символ не появлялся в небе с тех пор, как исчез Темный Лорд, и людей предсказуемо охватила паника.

Внезапно Гарри заметил, что тетя Петунья подалась вперед и, вытянув шею, напряженно разглядывает колдографию. Встретившись с миссис Дурсль взглядом, Поттер прочел в ее глазах немой вопрос — значит ли появление Темной Метки, что он вернулся? Но Гарри проигнорировал странное поведение тети Петуньи, впервые проявившей интерес к магическому миру.

В статье говорилось, что убийца главы Департамента найден не был, но министр в своем официальном заявлении предположил, что это или какой-то сумасшедший, решивший посеять панику, или же убийство Крауча было заказным, а Метку наколдовали для того, чтобы запутать следствие. Но тем не менее, в данный момент Аврорат допрашивал всех, кого подозревали в пособничестве Темному Лорду во время войны.

Гарри сразу же подумал о семьях своих друзей. Оставалось только надеяться, что их родители в этом не замешены. Вздохнув, Поттер перелистнул страницу и погрузился в описание биографии Крауча. Дочитав статью, Гарри понял, что ему не очень-то жалко убитого. Если введенные им во время войны жесткие и даже жестокие законы против Пожирателей Смерти он еще мог понять, то факт, что Крауч хладнокровно посадил в Азкабан собственного сына после того, как выяснилось, что тот поддерживал Волдеморта, неприятно поразил Поттера.

Отложив газету, Гарри написал письмо Драко, в котором спрашивал, все ли в порядке у него и у их друзей. Он понимал, что расследование Аврората не обойдет семьи слизеринцев стороной. После, посмотрев на часы, Поттер решил, что пора бы заняться своими обязанностями по дому. Кстати, после памятного скандала с дядей Верноном их стало значительно меньше, что не могло не радовать.

Подстригая живую изгородь, Гарри размышлял, возможно ли, что Крауча убили по приказу Волдеморта. Вряд ли Темный Лорд стал бы сводить старые счеты сейчас, когда он в таком плачевном состоянии, да и неизвестно, поддерживал ли Волдеморт связь еще с кем-то из Упивающихся кроме погибшего Квиррелла. Но все-таки убийство Крауча и появление Темной Метки спустя неделю после того, как Темный Лорд попытался возродиться, выглядело очень подозрительно.

Постепенно мысли Гарри вернулись к главе Департамента международного магического сотрудничества. В статье было написано, что сын Крауча обвинялся в применении Круциатуса к аврорам Фрэнку и Алисе Лонгботтом, которые, очевидно, приходились родственниками Невиллу. Как должен был поступить Крауч, который в то время как раз возглавлял Департамент магического законодательства, узнав, что его девятнадцатилетний сын пытал двоих людей до тех пор, пока они не лишились рассудка? У Гарри не было ответа на этот вопрос, но он все яснее видел ужас гражданской войны, в которой отец и сын могли оказаться по разные стороны баррикад.



На следующий день Гарри проснулся от настойчивого стука в окно. Открыв глаза, он увидел знакомого черного филина, принадлежащего Драко. Впустив птицу в комнату и угостив ее печеньем, Поттер открыл конверт и погрузился в чтение.

«Доброе утро, Гарри!

Как твои дела? Надеюсь, магглы помнят свое место и не сильно тебе досаждают.

Ты спрашивал, как идут у меня дела. Так вот, если честно, у нас здесь творится какой-то кошмар! Вчера ночью родителей вызвали в Аврорат и продержали там сутки! Эти министерские шавки совсем с ума посходили — хотели незаконно, без ордера, провести у нас обыск! Слава Мерлину, отец успел связаться с нужными людьми, и у них ничего не вышло. Сейчас дежурят за забором — ждут разрешения.

Вечером я через каминную сеть связался с Панси и Грэгом, у них творится тоже самое. А вот Винсу повезло — он с родителями очень вовремя укатил в Италию.

В свете этих событий я даже не знаю, когда мы сможем принять тебя у себя. Разумеется, как только все успокоится, мы будем тебе очень рады, но, боюсь, придется подождать минимум неделю, а то и больше.

Драко».

Дочитав письмо, Гарри расстроено вздохнул. Все это было вполне ожидаемо, хотя то, что его пребывание в доме Дурслей затягивается на неопределенный срок, не могло не огорчать.



Июль подходил к концу, а Гарри все также изнывал от скуки в Литтл Уингинге. Письма от друзей приходили регулярно, но про свои проблемы слизеринцы старались писать как можно меньше, поэтому Поттер знал только, что Министерство, воспользовавшись убийством Крауча как предлогом, проводит самые масштабные за последние пять лет обыски на предмет запрещенных артефактов, литературы и зелий.

На исходе первой недели пребывания в доме Дурслей Гарри вспомнил, что Драко проиграл ему пари, заключенное во время экзаменов. Сам Поттер сдал на отлично все экзамены кроме Зельеварения и Истории магии, а вот у Малфоя были «выше ожидаемого» по большему количеству предметов. Некоторое время Гарри поднимал себе настроение, представляя, как проигравшему спор Драко придется делать комплименты Грейнджер.

В одном из писем, пришедших в двадцатых числах июля, Драко спрашивал, как отреагирует Гарри, если Малфой-старший узнает, что Поттер владеет парселтангом. Из туманных фраз своего однокурсника Поттер понял, что Драко не собирается рассказывать об этом отцу, но почему-то считает, что тот сам об этом догадается. Подумав, Гарри решил, что в этом нет ничего страшного — ему и так придется рассказать Люциусу Малфою правду о своей встрече с Волдемортом, а на этом фоне умение говорить со змеями выглядит, пожалуй, вполне безобидно. К тому же Гарри знал, что чистокровные маги, а особенно те из них, кто практикует темную магию, считают эту способность очень ценной, поэтому вреда из-за того, что отец Драко узнает, что Гарри владеет парселтангом, быть не должно.



Вечером тридцатого июля семейство Дурслей и Гарри ужинали, когда в комнату стремительно влетел огромный филин Малфоев.

— Чертовы совы! — завопил дядя Вернон, который из-за неожиданного появления птицы чуть не облился горячим чаем.

Гарри проигнорировал Дурсля и, развернув письмо, бегло пробежал глазами по строчкам.

— Вам следовало бы радоваться этой птице, дядя! — весело сообщил Поттер спустя несколько секунд, помахав письмом в воздухе. — Завтра я покину ваш гостеприимный дом и не вернусь сюда до следующего лета.

— Лучше бы ты никогда не возвращался, — поджав губы, заявила тетя Петунья, но Гарри лишь усмехнулся в ответ и побежал наверх собирать вещи.



В письме Драко написал, что Гарри заберут от родственников в два часа дня. Но Поттер весь день постоянно смотрел на часы, с радостным волнением ожидая момента, когда он наконец-то покинет ненавистных магглов и вернется в ставший таким родным магический мир. Когда до прибытия Малфоев оставалось пятнадцать минут, все жители дома номер четыре по Тисовой улице собрались в гостиной. Время тянулось мучительно медленно, в комнате повисло напряженное молчание. Дурсли явно нервничали, а Гарри от волнения с трудом мог усидеть на месте.

Ровно в два часа тишину разорвал пронзительный звук дверного звонка. Дурсли вздрогнули, Дадли боязливо прижался к матери, а Гарри, бросив на них насмешливый взгляд, вышел в коридор. Поттер был уверен, что за ним явится Малфой-старший, и немного растерялся, когда, открыв дверь, увидел высокую блондинку в светло-серой мантии.

— Добрый день, мистер Поттер, я — мама Драко, Нарцисса Малфой.

— Здравствуйте, леди Малфой, — вежливо поздоровался Гарри.

— Во-первых, поздравляю вас с Днем рождения, — улыбнулась волшебница. — И если вы уже готовы, я предпочла бы покинуть этот дом как можно скорее, — заявила она, с легким презрением оглядывая жилище Дурслей и самих магглов, с опаской выглядывающих из гостиной.

— Я полностью разделяю ваши чувства, — Гарри позволил себе легкую усмешку.

Леди Малфой уверенной походкой направилась в сторону небольшого парка, раскинувшегося вблизи улицы Магнолий.

— Нам необходимо отойти подальше от вашего дома туда, где нас не увидят магглы, — пояснила волшебница, не глядя на Гарри. — Кстати, мистер Поттер, вам ничего не нужно на Косой аллее?

— Я бы заглянул к мадам Малкин, — ответил Гарри, который понимал, что и школьная форма, и уж тем более обноски Дадли явно были неподходящей одеждой.

Когда над их головами зашумели кроны деревьев, леди Малфой огляделась по сторонам и, убедившись, что по близости никого нет, обернулась к Поттеру.

— Будем аппарировать. Это не очень приятно, зато быстро, — с этими словами она крепко обняла Гарри за плечи, и в следующий миг он почувствовал, как мир перед глазами резко расплылся; появилось чувство, будто бы его стремительно засасывает в нереально узкую трубу.

Сумасшедшее перемещение закончилось так же неожиданно, как и началось, и Гарри увидел перед собой витрину магазина мадам Малкин. Благодаря помощи продавщицы и леди Малфой, Поттер достаточно быстро купил несколько мантий и постарался подготовиться к еще одной аппарации. Во второй раз внезапное перемещение было не таким ошеломительным, но он все равно невольно зажмурился. Почувствовав, что аппарация закончилась, Гарри открыл глаза и огляделся. Перед ним раскинулся великолепный особняк. Солнечный свет отражался в высоких стрельчатых окнах, по бокам от массивной входной двери застыли два больших каменных грифона. Вокруг был разбит прекрасный сад, и в воздухе витал ошеломляюще-сладкий запах цветов. Обернувшись, Поттер увидел витую ограду забора, а дальше, насколько хватало глаз, простирался бескрайний лес. Звук открывающейся двери отвлек Гарри от созерцания окрестностей. На крыльце стояли лорд Малфой, Драко, Панси, Винсент и Грегори. Увидев друзей, Поттер не смог сдержать улыбку и поспешил к ним. При его приближении статуи грифонов пошевелились и, казалось, уставились на мальчика своими выпуклыми каменными глазами.

— Добрый день, мистер Поттер, — сдержанно кивнул Малфой-старший.— Мы рады принимать вас в своем доме.

— Спасибо за приглашение, лорд Малфой.

Одноклассники сбежали по лестнице и столпились вокруг.

—Ну наконец-то, Гарри! — воскликнул Драко.— Знаешь, мне даже как-то не хватало твоего общества. Правда, совсем чуть-чуть, но все же.

Поттер притворно закатил глаза в ответ — Малфой за прошедший месяц ни капли не изменился.

От Винса и Грэга Гарри удостоился рукопожатий, пожалуй, даже чересчур крепких, а Панси просто улыбнулась той открытой и искренней улыбкой, которая отнюдь не часто появлялась на лице слизеринки.

— А сейчас почему бы вам не пойти в беседку? В такую чудесную погоду обед лучше подать на улице, — вступила в разговор леди Малфой. — Мы не будем вам мешать, а вы сможете подарить Гарри свой подарок. Они почему-то наотрез отказываются рассказать, что для тебя приготовили, — закончила женщина, с легкой улыбкой глядя на Поттера.

Слизеринцы подошли к большой беседке, в которой стоял накрытый стол, и Драко, щелкнув пальцами, позвал какого-то Келси. В ту же секунду раздался хлопок, и перед ребятами возникло странное существо с большими ушами и острым носом.

— Чего желает молодой хозяин? — пропищало существо, тараща огромные глаза.

Гарри, который при его внезапном появлении отшатнулся от неожиданности, с опозданием понял, что это, наверное, домовой эльф, о которых он читал еще год назад.

— Принеси коробку, которая стоит у меня под кроватью, — приказал Драко.

Келси поспешно кивнул и растворился в воздухе.

— Сколько у вас домовиков? — спросил Гарри, когда слизеринцы расселись за столом, на котором тут же появилась еда.

— Четверо, — ответил Драко, делая глоток сока из хрустального бокала.— Было пятеро, но один куда-то делся.

— То есть, как делся? Эльфы же не могут так просто сбежать от своих хозяев.

— Не могут. Но отец так и не сказал, куда пропал Добби. Ну и Мордред с этим эльфом, тем более, что он был абсолютно чокнутым.

— Келси принесла, молодой хозяин, — пропищал вновь появившийся домовик —который оказался девочкой — вручая Малфою деревянную коробку, перевязанную большим зеленым бантом. Из нее доносились какие-то невнятные бормотания, и Поттер с опасением покосился на подарок.

— Гарри, — торжественно начал Драко, повернувшись к другу, — это тебе от всех нас! Желаем тебе достичь высот в магии и всегда выходить победителем из любых ситуаций.

— Спасибо, — ответил Поттер, развязывая бант.

Открыв коробку, Гарри замер от неожиданности — внутри свернулась небольшая серебристая змейка. Пресмыкающиеся приподняло клиновидную голову и уставилось на слизеринцев яркими янтарными глазами.

— Глупые людишки! — рассерженно прошипела рептилия. — Всех покусать и задушить, а потом сбежать!

— Не надо никого кусать! И душить тоже, — ответил Поттер, незаметно для самого себя переходя на парселтанг. Остальные слизеринцы замерли, с интересом вслушиваясь в шипящие звуки, которые издавал их друг.

— Говорящий! — в голосе змейки появился интерес. — Никогда не видела говорящих.

— Это стальной аспид, — вмешался Драко, — достаточно редкий вид. Кстати, их яд используется в некоторых зельях, так что советую держать ее подальше от профессора Снейпа.

— Что он сказал? — заинтересованно спросила змейка, обратив к Малфою взгляд своих немигающих глаз.

— Он говорит, что ты редкой породы и весьма ядовита.

— Да, я очень опасная, — с гордостью ответила она. — Правда, пока я могу отравить только мышь, крысу или птичку.

— А еще кого? — улыбнулся Поттер.

— Кошку могу, — змейка, казалось, ненадолго задумалась, — и собаку могу, но только маленькую, а не как та, которая там сидит.

Поттер обернулся, но никого не увидел в зарослях жимолости, на которые показала рептилия.

— Он говорит, что там сидит большая собака, — сказал Гарри, обернувшись к слизеринцам.

— Это Мефистос, — пожал плечами Драко. — Он караулит. Потом я тебе его покажу.

— А когда я вырасту, то смогу отравить человека! — заявила змея, явно стараясь привлечь к себе внимание говорящего. — А пока лучше мышку. Сочную, вкусную мышку!

— Ты, наверное, есть хочешь, — догадался Гарри.

— Хочу, — с готовностью отреагировала она, — ты меня отпусти, а я поохочусь и вернусь.

— Что она сказала, Гарри? — полюбопытствовал Грэг, немного настороженно глядя на змею.

— Она есть хочет. Отпущу ее, пусть поохотится.

— Подожди! Я хотела... можно я ее поглажу? — с несвойственным ей смущением спросила Панси.

Поттер перевел змее просьбу девочки, и та ответила согласием, хотя особого восторга у рептилии это явно не вызвало.

Панси осторожно провела пальцами по серебристой чешуе, приговаривая, что змейка очень красивая, хорошая и вообще просто замечательная.

— Она что-то мне говорит? Я же ее даже не слышу, — недовольно прошипела змея, приподнимая голову.

Гарри перевел на парселтанг комплименты, которые нашептывала рептилии девочка.

— Она тоже ничего, — заявила змея, поглядывая на Панси гораздо более благосклонно.

Драко и Винс тоже захотели погладить подарок. Грэг, который явно относился к змее более настороженно, чем остальные, присоединился к друзьям явно из-за нежелания выглядеть трусом в их глазах.

— А теперь можешь поохотиться, — сказал Гарри, доставая змею из коробки и осторожно опуская ее на землю.

— Я обязательно вернусь — змеи никогда не уходят от говорящих. Мы любим тех, кто с нами разговаривает, — прошипела она на прощание, проворно исчезая в траве.

— И где вы только ее достали?

— Нам помог Итан Барнз. Ты, может быть, его знаешь — перешел на четвертый курс Слизерина,— ответил Драко. — У его отца лавка в Лютном переулке, поэтому для него было не сложно достать нам змею.

— И что, он сделал это просто так, по доброте душевной? — усмехнулся Поттер.

— Разумеется, нет. Но он не дурак и понимает, что Малфоям помогать выгодно, — пожал плечами Драко.

После обеда Малфой-младший показал Гарри дом, остальные слизеринцы составили им компанию, хотя они явно были здесь не в первый раз. Поттера очень впечатлила библиотека, которая была не намного меньше хогвартской. Также Драко с гордостью продемонстрировал Гарри дуэльный зал, в котором можно было тренироваться в боевой магии, и Поттер с удивлением узнал, что защита, стоявшая на жилищах чистокровных волшебников, не дает Министерству узнать о применении каких-либо заклинаний внутри домов. Мальчику не составило труда догадаться, что на территории поместья могли колдовать несовершеннолетние волшебники, а так же что здесь можно свободно применять любую запрещенную магию.

— А теперь предлагаю сыграть в квиддич!— по азартному блеску в глазах Драко Гарри понял, что, даже если бы он захотел отказаться, Малфоя это не остановит. Но Поттеру и самому хотелось полетать на метле без присмотра суровой мадам Трюк, как это происходило на уроках полетов.

Конечно, впятером полноценной игры у слизеринцев не получилось, поэтому они сначала просто гонялись за снитчем, а потом разделились на две команды и попробовали себя в роли охотников. Гарри очень понравился квиддич. Кроме того, он внезапно обнаружил, что летает ничуть не хуже Драко, у которого в запасе было несколько лет практики.

— Мерлин великий, Гарри, ты просто обязан в этом году попасть в сборную! — заявил Малфой, закладывая крутой вираж и зависая в воздухе напротив Поттера.

— Да, я, пожалуй, буду пробоваться на охотника, — с энтузиазмом кивнул Гарри.

Играть в этой позиции ему понравилось больше всего — обходить противников одного за другим, продумывать стратегию передачи мяча, забивать голы — постоянная деятельность этих игроков привлекала Поттера значительно больше, чем игра в роли ловца, о которой грезил Драко. У Панси был талант к квиддичу, но выступать за сборную она не хотела, заявив, что предпочтет потратить время с большей пользой. Что касается Винса и Грэга, то им явно не хватало ловкости, хотя у Гойла неплохо получалось отбивать бладжеры. Крэбб же заявил, что ему нравится просто летать на метле, но квиддич — это не его.

Дружеское соревнование между слизеринцами прервал внезапно появившейся домовой эльф, сообщивший, что «хозяева ждут молодых господ к ужину».

Время, проведенное с друзьями, пролетело так быстро, что Гарри даже удивился, увидев, что солнце уже клонится к горизонту, причудливо раскрашивая облака всеми оттенками розового, лилового и оранжевого. У входа в беседку ребят уже ждали старшие Малфои, а рядом с ними сидела самая большая собака, которую когда-либо видел Гарри. Угольно-черная шкура зверя блестела в лучах закатного солнца, а горящие желтые глаза пристально смотрели на приближающихся ребят.

— Мистер Поттер, это наш баргест, его зовут Мефистос. Не бойтесь, он знает, что вы — наш гость, — пояснил лорд Малфой.

Но Гарри и не думал бояться. Он подошел к псу и медленно протянул вперед руку. Пес принюхался, а затем позволил мальчику себя погладить.

— Ничего себе! — воскликнул Драко. — Первый раз вижу, чтобы он так отнесся к незнакомому человеку, тем более к... — Малфой замялся.

— К полукровке? — закончил за него Гарри.

Поттер присел на корточки рядом с псом, и Мефистос протянул ему свою огромную лапу, которую мальчик с преувеличенной серьезностью пожал двумя руками. Гарри был так увлечен общением с баргестом, что не заметил, как Малфои-старшие обменялись многозначительными взглядами.

Когда все расселись за столом, леди Малфой взмахнула палочкой, и вокруг беседки закружились разноцветные огоньки, разгоняя сумерки и даря ощущение праздника.

— Мистер Поттер, мы с женой поздравляем вас с Днем рождения и желаем вам всех благ— заговорил Люциус, — примите от нас этот маленький подарок.

Взяв из рук Малфоя продолговатый сверток и развернув подарочную упаковку, Гарри обнаружил книгу Обверсиуса Блишвика «Пособие по Трансфигурации». Он знал, что это довольно редкое издание. Кроме того, в Хогвартсе этот предмет был у него одним из самых любимых, поэтому Поттер искренне поблагодарил чету Малфоев.

Ужин был великолепен. Старшие волшебники почти не принимали участия в разговоре, давая ребятам возможность пообщаться вдоволь. Домовые эльфы поразили Гарри, приготовив самый вкусный торт из всех, что он когда-либо пробовал. Задувая свечи, Поттер пожелал стать самым успешным студентом на курсе. Он знал, что ему это по силам, ведь сейчас впереди была только Грейнджер.

Через некоторое время Панси, Винсент и Грегори засобирались домой. Девочка шепнула Гарри, что они воспользуются летучим порохом. Поттер понимал, что, скорее всего, этот способ перемещения относительно безопасный, но все равно немного испугался за подругу, которая спокойно вошла в гудящий в камине зеленый огонь. Панси четко назвала адрес, огонь вспыхнул сильнее, и она исчезла. Винсент и Грегори по очереди последовали за девочкой.

— А теперь вам пора спать, — обратилась леди Малфой к сыну и его другу.— Мистер Поттер, я сейчас позову домовика, и он покажет вам вашу комнату.

— Подожди, Нарцисса, — остановил жену Малфой-старший, — мистер Поттер, на пару слов.

Гарри посмотрел в пронзительные светло-серые глаза мужчины и кивнул, понимая, о чем именно тот хочет поговорить.

Пожелав спокойной ночи Драко и его матери, Гарри вслед за Люциусом поднялся наверх по широкой мраморной лестнице.

— Прошу, — кивнул лорд Малфой, открыв дверь в комнату, которая, без сомнения, была кабинетом главы семейства. Готовясь к непростому разговору, Гарри глубоко вздохнул и сделал шаг вперед.