Глава 10

Хагрид вывел первокурсников из леса к уже ожидающему их Филчу. Было видно, что завхоз сильно разочаровался, увидев их всех в добром здравии. В молчании они дошли до замка и разошлись: гриффиндорцы направились в свою башню, а слизеринцы — в подземелья.

— Ты хочешь, чтобы то, что ты говоришь на парселтанге, осталось между нами? — на ходу спросил Драко, не глядя на Гарри.

— Ну почему, можно рассказать Панси и Винсу с Грегом, — пожал плечами Поттер. — Я знаю, что это редкий дар, но не вижу в нем ничего противоестественного.

Драко как-то странно покосился на своего одноклассника, но ничего не ответил. Зайдя в гостиную, мальчики увидели Паркинсон, Крэбба и Гойла, которые явно ждали их возвращения.

— Ну наконец-то, — протянула Панси и немного наигранно зевнула, прикрыв рот ладошкой. — А нам что-то не спалось, и вот, за приятной беседой даже не заметили, как время пролетело.

Гарри старательно спрятал улыбку. Было очевидно, что эти трое полночи прождали их с Драко и наверняка волновались, что их так долго нет, но они ни за что в этом не признаются — слизеринцы очень осторожно демонстрировали привязанности к людям, не связанным с ними родственными узами. Причиной этого были негласные нормы поведения, принятые среди чистокровных. Если волшебник называл кого-то другом, это означало, что для него этот человек практически то же самое, что и член семьи, а это означало поддержку и защиту в самых сложных ситуациях. Друзья — это будущие крестные родители сыновей и дочерей, хранители тайн, свидетели магических клятв, поверенные в самых личных делах и секунданты на дуэлях. Ну и, конечно, мало что еще так влияло на репутацию человека, как его друзья. Общаться волшебник волен с разными людьми, но вот называть кого-то другом, тем самым признавая его равным, человеком, близким тебе по духу и мировоззрению, — тут надо быть очень осторожным.

— Ну что, садитесь поближе к камину, вы, я вижу, замерзли и рассказывайте, что случилось. У вас такой вид, будто вы только что с еще одним троллем дрались, — распорядилась Панси.

— Вряд ли это был тролль, — мрачно буркнул Гарри.

Мальчики рассказали одноклассникам о том, что происходило в Запретном лесу. Когда речь зашла о том, что Гарри разговаривал со змеей, слушатели изменились в лице.

— Гарри, ты понимаешь, насколько удивительно то, что ты говоришь на парселтанге? — спросила Панси.

— Если честно, не совсем, — пожал плечами Поттер. — Я знаю, что эта способность была у Слизеринов, но ведь в мире есть и другие волшебники, которые могут говорить со змеями.

— Это очень редкий дар, — ответила Панси, подавшись немного вперед в кресле, — и он передается по наследству, а ни у кого из Поттеров способностей к парселтангу никогда не было.

— И что это может значить? Я точно родной сын Лили и Джеймса — я на них очень похож.

— Да, но мало ли, может, у кого-то из твоих предков была интрижка на стороне? Даже не знаю, что тебе посоветовать, все это очень странно и запутанно. А еще тебя начнут подозревать в принадлежности к роду Слизеринов — все-таки они были самыми известными змееустами в Англии, так что тебе обязательно надо выяснить, не являешься ли ты родственником Темного Лорда. В любом случае, не советую тебе пока распространяться о своем даре — это вызовет много ненужных вопросов, особенно с учетом того, что способность говорить со змеями считается темной.

— Ладно, давайте не будем об этом, — с деланным равнодушием пожал плечами Поттер.

— Хорошо, тем более, что это еще не все, — и Драко в красках рассказал друзьям о незнакомце, убившем единорога.

Гарри слушал различные предположения одноклассников о том, кто же зверствует в Запретном лесу, и молчал. Меньше всего ему хотелось, чтобы они узнали правду. Совсем некстати вспомнился разговор с Ноттом в начале года и его слова о том, что слизеринцы, не раздумывая, встанут под знамена Темного Лорда. И что теперь делать? Бежать к Дамблдору? Но, поразмыслив, Гарри понял, что директор наверняка в курсе случившегося. Ведь если Дамблдор спрятал философский камень в школе, значит, он понимал, что вор проберется на территорию Хогвартса. И Поттер не сомневался, что директору прекрасно известно, кто именно охотится за камнем, ведь даже сам Гарри смог это понять, пусть и не без помощи кентавра.

Уже позже, лежа в кровати, Гарри внезапно задумался над еще одной интересной деталью в этой истории.

— Драко! — позвал он, вглядываясь в темноту спальни.

— Ну что?! — Малфой выглянул из-за уже задернутого им полога.

— А есть какие-нибудь заклинания, запирающие дверь так, чтобы ее нельзя было открыть Алохоморой?

— Конечно, есть! Можно, например, с помощью магии крови закрыть, но это темные искусства, или создать сложную систему из охранных и сигнальных заклинаний. А можно поставить стража — портрет или статую, которая будет пропускать только тех, кто знает пароль. А зачем тебе?

— Да так, просто.

— Ну раз просто, может, дашь мне поспать? Вообще-то уже утро скоро.

Но Гарри не хотелось спать. Он встал с кровати и сел напротив окна, сквозь которое было видно лужайку перед замком и блестевшие вдалеке воды Черного озера. На самом деле это было лишь качественной иллюзией, ведь гостиная Слизерина находилась глубоко под землей. Глядя на несуществующие деревья и зачарованные облака, Гарри задумался, почему Дамблдор не поставил на комнату с цербером более серьезную защиту, и почему директор в первый же день пафосно объявил о смертельной опасности, которая подстерегает учеников на третьем этаже. Насколько Поттеру было известно, в тот заброшенный коридор и раньше никто не ходил: в запертых классах, которыми уже давно никто не пользуется, не было ничего интересного. Но Дамблдор будто бы специально возбудил в учениках интерес, вот только на что он рассчитывал? Неужели специально привлекал внимание студентов к запретному коридору?

Примерно через полчаса, обдумав все возможные варианты, Гарри пришлось признать, что он не понимает мотивов директора. Но было ясно, что, если он хочет избежать встречи с Волдемортом и при этом не оказаться втянутым в сомнительные интриги Дамблдора, ему надо быть очень осторожным.



Прошла неделя. В воздухе чувствовалось напряжение. Неумолимо приближались экзамены, решающий матч по квиддичу, а для слизеринцев — еще и турниры, которые должны были определить чемпионов по боевой магии и фехтованию. В этом году Гарри не посчастливилось участвовать ни в одном из внутрифакультетских слизеринских соревнований: в них принимали участие только студенты старше первого курса. Впрочем, на следующий год он сможет побороться за победу в обоих турнирах. На последнем уроке по фехтованию Кристиан похвалил Гарри, заметив, что его прогресс весьма впечатляющий для новичка, и торжественно перевел его в продвинутую группу. Драко с важным видом поздравил Гарри, но тут же заметил, что, несмотря на весь свой талант, Поттеру никогда не обойти его в тонком искусстве дуэли.

— Зато по результатам экзаменов я буду первым! — насмешливо парировал Гарри.

— Ну уж нет! — запальчиво воскликнул Драко.

Шутливый спор двух слизеринцев закончился сделкой, согласно которой проигравший, то есть тот, кто все-таки сдаст экзамены хуже, в течение первой недели следующего учебного года должен будет похвалить «чудесную» прическу Грейнджер в присутствии всех слизеринцев и гриффиндорцев с их уже второго курса.

На Гарри огромное впечатление произвел турнир по магическим дуэлям. Это был первый раз, когда он видел настоящее магическое сражение, и особенно его поразил ученик седьмого курса, который стал безусловным победителем состязаний и получил почетное звание лучшего дуэлянта факультета. Этот невысокий и на первый взгляд весьма заурядный парень двигался по дуэльному помосту с удивительной скоростью, виртуозно уворачиваясь от заклятий противника, и невербально применяя такие заклинания, о которых Гарри даже не слышал, несмотря на то, что он иногда брал в библиотеке дополнительную литературу по заклинаниям и защите от темных искусств. Глядя на нового чемпиона, Поттер понял: чтобы достичь такого же мастерства, он должен тренироваться намного усерднее, особенно если учесть вероятность того, что в будущем он столкнется с Волдемортом. Некстати Гарри вспомнил о долгих вечерах, проведенных в гостиной у камина за праздными разговорами, и пообещал себе, что впредь будет проводить свободное время с большей пользой.



Вместе с июнем в Англию пришла удушливая жара, и все свободное время ученики старались проводить на улице, наслаждаясь теплыми солнечными лучами и пряным запахом трав.

Слизеринцы возвращались с ужина, обсуждая прошедший экзамен по трансфигурации. Гарри был уверен в том, что сдал его на высший балл.

Внезапно путь им преградил профессор Квиррелл. Учитель по защите от темных искусств выглядел еще более нервным, чем обычно, его глаза странно блестели, и Гарри подумал, что напряженная пора экзаменов явно не пошла на пользу хрупкой психике профессора.

— М-мистер П-п-поттер, подождите, п-пожалуйта. Я хотел обсудить в-ваши экзамен-н-национные ответы, и еще мне н-нужна в-ваша п-помощь.

— Конечно, профессор, — ответил Гарри и, кивнув на прощание слизеринцам, поспешил вслед за Квирреллом, который торопливо двинулся вверх по лестнице.

— Профессор, а куда мы идем? — спросил Гарри, когда Квиррелл повернул в сторону, противоположную той, в которой находился кабинет защиты от темных искусств.

— Н-надо кое-куда зайти, мистер П-потер, — ответил профессор, ускоряя шаг.

Осознание того, что что-то не так, пришло внезапно. Просто в какой-то момент Гарри почувствовал, что все внутри сжалось от внезапного ощущения приближающийся опасности. Поттер в растерянности замер посреди коридора.

— Сэр, я только что вспомнил, что забыл кое-что очень важное в общей гостиной. Я быстро туда сбегаю и вернусь.

— Конечно, мистер Поттер, — приветливо улыбнулся Квиррелл.

Резко повернувшись, Гарри поспешил обратно, мысленно ругая себя за глупую подозрительность и дурацкое оправдание, которое, несомненно, выставило его в глазах учителя не в лучшем свете. Он успел сделать несколько шагов, когда профессор окликнул его по имени. Гарри обернулся и увидел направленную на него волшебную палочку.

— Империо! — все произошло так стремительно, что Поттер не успел увернуться.

Внезапно он почувствовал небывалую легкость, все мысли исчезли, осталось только ощущение покоя и радости.

— А теперь просто идите за мной, — скомандовал профессор, и Гарри, не в силах сопротивляться, покорно пошел за ним.

Как в тумане Гарри видел спешащих мимо учеников. Он хотел позвать на помощь и не мог. Поттер даже не понимал, куда они идут, пока Квиррелл не свернул в заброшенный полутемный коридор.

«Это же Запретный этаж!» — внезапно осознал Гарри. Тут же накатило понимание того, куда конкретно они направляются, и кто ждет их внизу, за дверью, охраняемой цербером. Собрав всю свою волю в кулак, Поттер направил ее на то, чтобы снять подчинившее его заклинание и внезапно ощутил, как рухнули сковавшие его невидимые оковы. Резко повернувшись, он бросился бежать. Гарри несся изо всех сил, видя впереди выход на лестницу; там должны быть люди, там Квиррелл уже не сможет на него напасть. Поттер ловко увернулся от нескольких заклятий, пущенных ему в спину, но внезапно почувствовал удар, свет погас, и он провалился во тьму.



Гарри пришел в себя резко, будто бы на него неожиданно выплеснули ведро ледяной воды. Слизеринец быстро вскочил на ноги, но боль, в ту же секунду пронзившая голову, заставила его покачнуться. Он оказался в небольшой комнате, в центре которой стояло знакомое ему зеркало Еиналеж. Обернувшись, Поттер увидел, что путь назад закрыт стеной огня. Гарри провел рукой по голове и поморщился, нащупав огромную шишку на затылке.

— Вот так всегда: захочешь в виде исключения все сделать мягко и без лишнего насилия, а результат — черная неблагодарность, — внезапно раздался незнакомый Поттеру высокий вкрадчивый голос с немного шипящими нотками.

Из-за зеркала Еиналеж вышел Квиррелл, который теперь выглядел абсолютно спокойным и уверенным. Встав напротив мальчика, он зловеще ухмыльнулся и медленно повернулся к нему спиной. Гарри потребовалось все его самообладание, чтобы не вздрогнуть при виде жуткого лица, которое находилось на затылке у Квиррелла. Больше всего Поттера поразили горящие красные глаза. Он уже однажды видел их в темном ночном коридоре, и сейчас, как и в его прошлую встречу с Волдемортом, Гарри захлестнула исходящая от Темного Лорда сила, ледяная, подавляющая. Возможно, это была всего лишь игра воображения, но ему показалось, что даже температура в помещении резко упала на несколько градусов.

— Здравствуй, Гарри Поттер, — чувствовалось, что слова даются Волдеморту с усилием, очевидно, существование в чужом теле отнимало у него много сил. — Примерно через полчаса сюда явится Дамблдор, но, думаю, нам вполне хватит времени.

«Для того, чтобы убить меня ему понадобиться меньше секунды, — судорожно подумал Гарри, незаметно нащупывая спрятанную в рукаве кобуру — Волдеморт демонстративно оставил мальчику его волшебную палочку, явно намекая на то, что Гарри против него абсолютно бессилен, — так что лучше бы Дамблдор поспешил». Будто бы прочитав его мысли, Волдеморт усмехнулся и продолжил:

— Ты же не дурак, и давно понял, что старику известно о том, что весь этот год я провел здесь, в Хогвартсе, прямо у него под носом. Но понимаешь ли ты, зачем ему понадобился весь этот спектакль с цербером и тому подобными вещами? Надо сказать, Дамблдор надеялся, что ты придешь сюда сам, так что там, — Волдеморт кивнул в сторону огненной стены, закрывавшей выход из комнаты, — для тебя приготовлена целая полоса препятствий, есть даже летающие ключи и заколдованные шахматы. А вот теперь скажи мне, зачем, по-твоему, Дамблдору все это?

Гарри на секунду задумался.

— Думаю, он специально хотел свести нас вместе, чтобы проверить, как я себя поведу, буду ли сражаться с вами.

— Ты все понял правильно, — кивнул Волдеморт. — А мне пришлось играть по правилам Дамблдора, потому что я должен узнать, настоящий ли философский камень старик спрятал в зеркале Еиналеж. Дамблдор заколдовал его так, что только ты сможешь достать камень из зеркала.

— Я не буду вам помогать, — гордо вскинул голову Гарри. — Вы убили моих родителей!

— Вообще-то, я убил только Джеймса Поттера. Впрочем, не буду лукавить — твою мать я бы тоже уничтожил без колебаний, но, между нами говоря, один мой сторонник умолял меня оставить ей жизнь. Я всего лишь оглушил ее.

— Но моя мать мертва!

— Вероятно, она погибла под завалом, когда обрушилась крыша вашего дома, — равнодушно ответил Волдеморт.

— Это ничего не меняет. Вы убили моего отца!

— Ты — глупый ребенок, — раздраженно прошипел Волдеморт. — Это война. На счету твоих родителей жизни нескольких моих сторонников. Они, не задумываясь, убили бы любого из нас, и вполне естественно, что я поступил так же. Что же касается тебя... Спроси у Люциуса Малфоя, почему я тогда пришел в ваш дом. А когда узнаешь правду, учти, что за последние десять лет у меня было много времени на раздумья, и я склонен сомневаться в истинности этой информации.

— Значит, сегодня вы меня убивать не собираетесь? — спросил Гарри, решительно глядя в карминовые глаза Волдеморта.

— Не в этот раз, — усмехнулся Темный Лорд. — Хотя вначале я хотел устранить тебя, как ненужную помеху, но с тех пор многое изменилось. Во-первых, ты попал в Слизерин, во-вторых, не стал слепо доверять ни Дамблдору, ни своим сокурсником, ну и, наконец, меня не могла не заинтересовать твоя способность к парселтангу.

— А вы не знаете, почему я умею говорить со змеями?

— Не думаешь же ты, Поттер, что у меня в данный момент нет других проблем? — Волдеморт на мгновение замолчал, а потом продолжил: — Так или иначе, ты должен понять, что остаться в стороне от будущей войны тебе не позволим ни я, ни Дамблдор, ни Министерство. Сегодня я отпущу тебя, но, когда мы встретимся в следующий раз, ты либо присоединишься ко мне, либо я тебя уничтожу. А сейчас в знак того, что ты в свою очередь согласен подумать над моим предложением, достань камень из зеркала. Ты можешь не переживать — даже если камень настоящий, я все равно не смогу им воспользоваться. Наверху меня поджидает Дамблдор, а я сейчас не в том состоянии, чтобы сражаться с ним. Но мне надо знать, имеет ли смысл охотиться за Николасом Фламелем или мне придется искать другой путь для возрождения. Ты знаешь, что я легко могу заставить тебя достать для меня камень, но я хочу, чтобы ты сделал это сам.

Гарри задумался. Конечно, Волдеморту ничего не стоит соврать ему, забрать камень и скрыться, но, если он ослушается Темного Лорда, тот может легко изменить свое решение не убивать его. Поттер внезапно ощутил, насколько сильно он хочет жить.

— Я жду! — прервал мысли Гарри ледяной голос Волдеморта.

Сила, исходящая от Темного Лорда, была настолько могущественной и подчиняющей, что пугала даже сильнее, чем неприкрытая угроза в голосе волшебника. Гарри понял, что сама магия, которую излучал Волдеморт, каким-то непостижимым образом подавляет его волю безо всяких заклинаний. Поттер подумал, что, в конце концов, он еще не клялся в верности ни одной из сторон, а, значит, не обязан умирать во имя идеалов Дамблдора. Старательно прогнав мысль о том, что это были идеалы и его родителей тоже, Гарри на негнущихся ногах сделал шаг к зеркалу Еиналеж.

Сначала он увидел только свое отражение, но несколько мгновений спустя его зеркальный двойник опустил руку в карман, достал оттуда кроваво-красный камень, подмигнул и спрятал его обратно. Гарри понял, что каким-то таинственным образом волшебный артефакт на самом деле переместился из зеркала в его карман. Медленно выдохнув, Поттер извлек камень наружу и протянул его Волдеморту. Нечеловеческое лицо Темного Лорда исказилось в подобии улыбки, когда Квиррелл, протянув руку, забрал камень и сделал над ним несколько пассов волшебной палочкой.

— Настоящий, — сделал вывод учитель по защите от темных искусств через несколько секунд, а затем, повинуясь едва слышному шипящему приказу своего повелителя, протянул камень обратно Гарри, и мальчик сжал его чуть подрагивающими пальцами.

— Жаль, — безэмоционально протянул Волдеморт, — мимо Дамблдора мне его все равно не пронести, так что придется искать другой способ для возрождения. Кстати, старик уже знает о том, что ты достал камень из зеркала.

— Квиринус, — обратился Темный Лорд к Квирреллу, — ты уверен в том, что собираешься сделать?

— Да, мой Лорд. Я уже говорил вам, что боюсь боли и, скорее всего, не выдержу допросов в Аврорате. Кроме того, у меня слабое здоровье, я и года не проживу в Азкабане, а мучительная смерть в окружении дементоров — это то, чего мне хотелось бы в последнюю очередь.

— Что ж, прими мою благодарность за верную службу, — ответил Волдеморт, а Гарри, который начал догадываться, что собирается сделать Квиррел, невольно поразился тому, что, несмотря на свои слова, Темный Лорд оставался абсолютно равнодушным.

Волдеморт снова обратил свои пронзительно-красные глаза на застывшего в ожидании первокурсника.

— До встречи, Гарри Поттер. Да, и передай Люциусу Малфою, что я скоро вернусь, и в их же интересах, чтобы я остался довольным тем, чего они достигли, пока меня не было.

Гарри кивнул, и Квиррелл повернулся к нему лицом, скрывая от мальчика жуткое лицо Лорда.

— Дамблдор прибудет в любую секунду, так что прощайте, Поттер, — Гарри заметил, что мужчина мертвенно бледен, а на его напряженном лице блестят бисеринки пота. — А это — для директора, — Квиррелл взмахнул палочкой, и руки Поттера прочно связала веревка.

— Прощайте, профессор, — ответил Гарри и, отойдя подальше от Квиррелла, чтобы директор не заподозрил, что они с Волдемортом вели вполне мирную беседу, обернулся к стене огня, из-за которой в любой момент должен был появиться Дамблдор.