«… я прекрасно понимаю, что обучить того у кого отсутствуют способности пользоваться мечом хотя бы на уровне захудалого стражника — это задача из разряда „научи курицу летать“. Но это не повод для издевательств!» Переписка с любителем вина, назвавшимся Лиартом, помогала морально отдохнуть от того количества знаний и умений, которые мои учителя пытались в авральном режиме в меня запихать. Я без деталей типа имен, расовой принадлежности, и мест обитания рассказывала забавные ситуации, в которые умудрялась попасть, про интересные книги и своих экспериментах на поприще зельеварения, периодически пытая его о причинах подобных снов.

Странно? Еще как! Хуже другое. Сон — это сон. Логика его иная и, какими бы рамками я не пыталась себя ограничить бодрствуя, все равно негаданный собеседник подспудного недоверия не вызывал. Что закономерно приводило к проявлению излишней открытости. По началу, данный факт пугал, а потом подумала, что единственный, кто рискует — это я. Успокаивающее понимание помогшее определиться с линией поведения с учетом правил царства снов. И я отдыхала, как бы странно не звучало. Отдыхала, успокаивалась и набиралась сил, четко осознавая, что собеседник из сна вреда не причинит, в противном случае, он не смог бы являться частью того, иного мира сотканного Вала Ирмо. Лиарт, в своей неподражаемо изысканной манере, изредка комментировал мое недовольное бурчание в адрес учителей, пытался если не отговорить от сомнительных экспериментов, то хотя бы убедить принять меры предосторожности, одобрительно отзывался о книгах или рассказывал о других фолиантах с похожей тематикой и на его вкус более приемлемых для чтения. И забавлялся моими попытками вызнать о причинах вызвавших странные сновидения. «Лиса любопытная, ты успокоишься, если узнаешь, что это знание может быть опасней, чем неведение? Могу отметить, что подобное редкость, и со временем может сойти на нет». На мой провокационный вопрос — хотел бы он этого? Лиарт официальным языком поведал мне, что если одна нахалка посмеет лишить его уже привычного ночного отдыха, то виновницу подобного казуса он достанет не только из-под земли, но и с луны, дабы с ремнем в руках объяснить о неприемлемости подобного поведения. И уже нормальным языком посоветовал научиться правильно флиртовать. Вечером следующего дня, наблюдая за тройкой висящих на веревках эльфов, старательно фиксирующих драгоценные камни с помощью гномьего клея к колонне, спросила этих взрослых опытных мужчин, что такое флирт и как правильно им пользоваться. Ненадолго отвлеклась на неожиданно срочно решившего закопаться в гору золотых монет дракона. Странно. Мой план по облагораживанию сокровищницы был немного доработан (счастливыми от осознания ближайшего будущего) эльфами, одобрен (принудительно) Рассветом, и не должен был вызвать такую реакцию у чешуйчатого. Получалось ведь красиво. Сделала заметку в уме о необходимости выяснить причину такого поведения и, если ему настолько не нравится, все переделать. На высоте в две трети колоны, тоже наблюдалась необычная реакция. Аурлор и Гваэглор висели спинами в мою сторону, зажав плечами своего вечного парламентера — Валиафа. Последний судорожно дергался, явно пытаясь скопировать позы соседей и отвернуться к колоне. Заметив мой интерес, эльф обреченно взбрыкнул и затих: — Солнышко… — с опасливыми нотками в голосе протянул несчастный. Взгляд моего собеседника метался по сокровищнице, пока не остановился на входной арке. — Боюсь, эта тема больше в юрисдикции Куинона, думаю, он сможет объяснить лучше, чем я. — Да? Ладно, спрошу у него за ужином, — опять какие-то тонкости этикета? — Нет! Лучше после! С недоумением осмотрев Валиафа, кивнула. После так после, мне не сложно. Ужин закончился поспешным уходом тройки сегодняшних высотников и заинтересованной мордой Рассвета, выглядывающей из золотых запасов. Маэрод с посудой в руках застыл на пороге кухни, с недоумением во взоре разглядывая схвативших рабочий инвентарь и рванувших к очередной неукрашенной колоне, сородичей. Спокойно оценив поспешное бегство товарищей, Куинон обратил внимание на меня. Темно-рыжая бровь приподнялась, продемонстрировав готовность своего владельца слушать. Ну, я и спросила. Грохот посуды по каменному полу кухни заставил подпрыгнуть от неожиданности. — Солнышко, — спустя десять минут сверления меня взглядом, медленно произнес Куинон. За это время я уже пожалела о своем интересе, лени не позволившей самостоятельно отыскать сведения в библиотеке, невнимательности в отношении поведения опрошенных эльфов и вообще о появлении на свет, — где ты об этом услышала? — Прочитала, — правдиво пискнула я. — Что именно? — безмятежным тоном поинтересовался Куинон. Я, наконец, вспомнив с кем разговариваю, натянула на лицо постно-доброжелательное выражение. — В свитке был совет научиться правильно флиртовать. Поскольку на наших уроках подобное не затрагивалось, я решила уточнить о смысле данной фразы. — Вот как? — отвел взгляд в сторону учитель и обреченно вздохнул. — Тогда слушай. Спать ложилась пунцовая по мочки ушей и с твердым желанием отомстить. Осталось определиться кому и как. Привычный вечер. Я уже не просто валяюсь на полу или золотозапасах, я тихо-мирно сижу у стеночки и стараюсь медитировать — уж очень мне хочется избавиться от боли в мышцах, синяков, царапин и трещины в правом ребре, а так же самостоятельно добраться (если не будет других вариантов — доползти) до караулки. Избитое любопытство тоже не имело никакого желания присоединиться к пятерке возбужденных эльфов. Вчера Аурлор из очередного своего похода наконец-то притащил недостающие для ритуала определения кровного родства камни, и ребята решили удовлетворить свой интерес. Сами зелья необходимые для ритуала были сварены и настояны еще прошлой осенью. Я искренне надеялась стать свидетельницей волшебного действа в исполнении дивного народа, а на практике получила скучную алхимическую работу. Нет, зелья мне нравятся, но я не вижу ничего волшебного в заливании уже приготовленной смеси в стеклянный сосуд и опускании туда же камней. Семнадцать крупных прозрачных колб на пятую часть объема были заполнены горстками камней, каждый вид в своем сосуде и четырнадцать вариаций одного зелья, три из которых были залиты сразу в две колбы. Никакой мистики или волшебства, просто нужно смотреть на изменение цвета камней и заполняющего колбу зелья. Интересно, но... Сил на проявление любопытства учителя сегодня не оставили. Вон даже Рассвет показался, обвился вокруг одной из колонн и с высоты в два своих роста взирал на эльфийское действо. Глядя на Змеюку создавалось впечатление, что мелкие объекты вблизи ему было плохо видно, но интерес превышал осторожность. Впрочем, эльфам было не до странного драконьего поведения. Добавив по паре капель моей крови в сосуды еще полдня назад, дивные недовольно сверлили взглядами одну сменившую цвет колбу. Единственное, что вызвало во мне вспышку интереса — это ставший прозрачным камень, в испытывающем терпение эльфов, сосуде. Как сложно работать с костями! Я уже битых полтора часа стараюсь залечить себе банальную трещину. Правда, стоит уточнить, что лечение проходит в условиях жесточайшего дефицита внутренней энергии, но менее грустно от этого не становится. А эльфы не сдаются! По мне так давно пора признать, что более никакой реакции от склянок они не дождутся и спокойно разойтись по постелькам! Может еще помедитировать? Успокоится перед сном, не помешает. — ПОДЪЕМ!!! — оглушительный рев спровоцировал вбитый на тренировках рефлекс. Подпрыгнув из положения сидя, резко ударила по ближайшей движущейся металлической болванке… оказавшейся на проверку ведром с водой и застыла. В результате стою в боевой стойке в сокровищнице, под наглое хихиканье подколодного змея и таращусь на мокрого, взъерошенного, сидящего на попе эльфа, мрачно стирающего рукавом с лица струйки воды, и понимаю, что идея свалить в Мордор в поисках политического убежища, мне очень симпатична.

Стоящий в стороне Гваэглор, кисло пояснил: — Мы решили не будить тебя ночью, когда стало ясно, что ты заснула. Все равно до утра оставалось меньше двух часов, — эльф немного помолчал и укоризненно добавил. — Даже дали поспать подольше. Судя по горящему сумрачным огнем взору Куинона, мне этого не простят. Особенно с учетом, что в этот раз не меня к воде тащили, а просто решили облить из ведра. Может рискнуть перевести тему? — А почему вы, наблюдая за колбами, были такими недовольными? — поинтересовалась, не отводя взгляда от своего будущего убивца. Гваэглор поморщился, осмотрел нашу композицию и буркнул: — Марш умываться и на завтрак. За столом поговорим. В караулку я двигалась медленно, стараясь не выпускать из поля зрения, так и не сказавшего ни слова Куинона. Он даже попыток подняться не делал! Мамочки, как же страшно… Завтрак прошел быстро и в гробовом молчании. Под аккомпанемент сопения довольного до искорок огня из ноздрей дракона. Если учитывать, что наш обеденный стол недавно был перенесен из караулки в сокровищницу, то можете представить, как подобное сопение действовало на переодевшегося в сухое эльфа. Лично я старательно избегала смотреть в его сторону, что не мешало заметить как остальная четверка после единственного взгляда на Куинона, стала глядеть на меня как на состоявшегося покойника. Я попыхтела, попыхтела и поняла, что стыд под натиском возмущения позорно ретировался. Может, хватит уже издеваться? Не я же в руках ведро держала? Мое терпение тоже ограничено, так что окружающим на мою последующую реакцию обижаться не стоит! Во избежание. Как там рассказывал Куинон? Если в действующей команде один эльф дал клятву, то она частично распространяется на всех? — Учитель Гваэглор, подскажите, ваша пятерка ведь не является официальной боевой группой? — поинтересовалась моя вредность. — Нет, — слегка озадаченный вопросом, ответил эльф и, видимо, по привычке давать мне пояснения, добавил. — Но права и обязанности мы соблюдаем, как и в любом подтвержденном отряде. — О! То есть, если кто-то из вас дал клятву, то остальные будут помогать в её реализации? — Да, Солнышко, именно так ты нас и подловила в начале знакомства. Представить существование такого коварного ребенка тогда мы были не в силах, — теперь нервничаю не я одна. — А в чем причина твоего интереса? — Да так, — я покосилась в сторону прищурившегося Куинона, — планы строю. Эльф, оторвав от меня пламенеющий взгляд, внимательно осмотрел напрягшихся после моей фразы соплеменников и безошибочно определил затосковавшего Маэрода: — Когда успели? — от тона фиолетовоглазого целитель сник. — Когда малышка в первый раз продемонстрировала свои возможности в исцелении, — подняв виноватые глаза на Валиафа, признался Маэрод. Э-э-э… почему он извиняется не перед Гваэглором? Он ведь у них главный. Или я опять чего-то не понимаю? — Ладно, — взглянул на мою озадаченную физиономию Валиаф, — Солнышко, ты результаты ритуала узнать хочешь? — Конечно, МЫ хотим! — Научили на свою голову, — покачал головой Гваэглор. Можно подумать я позволю им свести все к взаимозачету. Щаз-з-с. Зато Куинон оттаял. Посмотрев на остальных, довольно хмыкнул и одобрительно мне улыбнулся. Я довольно зажмурилась. — В общем, — нарушил идиллию Маэрод, — ты чистокровный человек. И замолчал. Я тоже пару минут помолчала, стараясь понять, не издеваются ли надо мной. — Эм, а что вас так в этом возмутило? — я озадачено смотрела на их помрачневшие лица. — Примесь, — и снова, молчание. — К-А-К-А-Я? — старательно сделала ударение на каждую букву. Маэрод перевел взгляд на потолок: — Не знаю. Я задумалась. Дернула себя за выбившуюся из косы прядь волос, поморщилась от неприятного ощущения, посмотрела на сигналящего что-то надбровными дугами Рассвета, и сообразила. Вот только как рассказать своим учителям про живущую, как бы странно это не звучало, в моем теле драконью кровь? И стоит ли? Наверное, да, хотя бы потому, что они явно не дураки и выводы, похоже, уже сделали. Все пятеро за утро ни разу в сторону дракона не взглянули. — Это случайно получилось, — покаянно созналась я. Злые эльфы повернулись в мою сторону. Застывшие лица и убийственный огонь в глазах. — Моя вина, не рассчитала силу удара и не учла проходящий рядом сосуд. На лице Маэрода раньше других отразилось недоверие: — Ты что… резала дракона? — прошептал целитель. Я вспомнила металлический брус, с помощью которого мы закрепляли мифриловую чешуйку на броне Рассвета, и поправила: — Нет, просто силу удара неправильно рассчитала. Выводить учителей из оцепенения пришлось с помощью гномьего спирта. Иные методы (даже пару пощечин каждому, за исключением Куинона, его я не рискнула трогать) результатов не принесли. От меня просто вяло отмахивались, тихо бормоча себе под нос. Пришлось нестись в караулку за стратегическими запасами самогона. Продолжительное время спустя, покрасневшие (я старалась не думать от чего именно, ведь не факт, что от пощечин) эльфы, выслушивали мою версию операции по приведению шкуры дракона в товарный вид (про мифрил я естественно промолчала) и тихо офигевали. — После того, как у меня в бассейне чуть не отрасли жабры, этот крылатый монстр заставил выпить все абсорбирующие зелья, какие я только успела наварить. Так что особых последствий незапланированное купание в драконьей крови, не принесло, — жизнерадостно закончила я. Тут главное не обращать внимание на нервный тик Гваэглора. — Прелесть, — смотря в наполовину заполненный кубок, произнес Куинон, — просто прелесть. Интересно, он это мне или расставленной по столу закуске? Ну да, не сразу сообразила её принести, но лучше поздно, чем никогда, правда? — Солнышко подскажи, пожалуйста, у ТЕБЯ ЧУВСТВО САМОСОХРАНЕНИЯ ЕСТЬ?! Меня сдуло вместе со стулом. Отгородившись им от разъяренного эльфа, попыталась оправдаться. Не дали. — ПОНЯТНО, ЧТО НЕТ! — Куинон залпом опрокинул в себя содержимое кубка. — Но даже это не оправдывает твое безответственное поведение. И ладно ты всего лишь неопытный ребенок, но Смауг! Ты что, монстр пятидесятивековой, не мог предположить, чем это закончится, — шипел эльф уже на Рассвета. — Ты хоть понимаешь, что она выжила, только потому что её травили не намного менее тяжелым ядом, чем твоя кровь? — Меня не травили, — растеряно возразила я. — Конечно, а четверо из семи камней просто так почернели, без всякой причины. Захотелось им наверно! Цвет поменять! Не помню, чтобы что-то чернело. Видимо к этому времени уже уснула. — Хватит, — Рассвет аккуратно переместил передние лапы поближе к нашему столу и положил на них голову. — Я не отрицаю свою вину. Тише, — последнее относилось возмущенно подскочившей мне, — но раз уж так вышло, возможно, господа перворожденные, вы поможете ей избавиться от остатков ядов? — Около четырех дней уйдут на процедуры, — не стал Маэрод дожидаться конца игры в гляделки между Рассветом и Куиноном. — Нужны травы и ваши крылья.

Тяжелый взгляд дракона переместился на целителя. — Нужные ингредиенты расположены в разных местах Средиземья. Ни в одно из наших поселений обратиться за ними мы не можем — чревато. Но есть еще Палаты Врачевания в Минас Тирите, там можно будет приобрести большую часть недостающих трав. Фактически, у нас остается два вопроса: как быстро туда добраться и как доставить наши приобретения в Эребор. — Ясно. До Гондора не более семи часов лету, а здесь полно серебра. Я невольно улыбнулась: дракон в любой ситуации дракон — свое золото никогда не отдаст. И все же, что за яды? В Эсгароте опекунам травить меня не было смысла. Значит, это происходило до моей потери памяти. Странно. Впрочем, не важно, у меня нет желания вспоминать прошлое. Ни дядю, ни наставников менять на нечто эфемерное не собираюсь. Пока раздумывала на отвлеченные темы, народ бурно обсуждал предстоящую вылазку. Уже решили отправить в Минас Тирит Маэрода и Куинона, Аурлора послать за местными травами, а Гваэглора и Валиафа оставить сторожить сокровищницу и продолжать натаскивать меня. Попробовала напроситься с целителем в Гондор, но меня вежливо послали на полосу препятствий, полностью проигнорировав мой надутый вид. После вечерней тренировки, растекшись оладушком, выслушивала наставления Маэрода по поводу своего поведения в дни их отсутствия. В ответ на мое молчаливое недоумение — какие дни? разве за сутки не обернуться? — он с ехидством заметил, что посадка дракона перед вратами Белой Крепости может быть неправильно расценена её жителями, а вопрос с покупкой ингредиентов завять на корню. Поэтому дракон высадит эльфов недалеко от города в пологих холмах и оттуда заберет их вместе с поклажей. На этом моменте я грустно вздохнула. Сочувственно похлопав меня по ноющему плечу (еще один садист), целитель попросил представить путешествующих эльфов в компании с человеческой девчушкой. Почему-то, несмотря на хорошее воображение, меня заклинило — двое дивных и подросток женского пола даже в воображении путешествовать вместе отказывались. Под эльфенка, оказывается, тоже не замаскируешься — эльфийские матери просто не позволяют никому кроме близких родственников встречаться со своими детьми, как и отпускать их за пределы хорошо охраняемых «яслей» до их первого совершеннолетия. А первое совершеннолетие у перворожденных наступает в семьдесят один год. Маэрод, отметив мой остановившийся взгляд, утвердительно покивал, сунул под нос какой-то объемный свиток и посоветовал сварить несколько основ под зелья вот по этим рецептам. Я зажмурилась. Еще меня проинформировали о согласии Валиафа следить за моим внешним видом и регулярными косметическими процедурами. Сиплый протестующий стон был им проигнорирован. Он еще и радостно поулыбался, прежде чем отправиться собираться в дорогу. Уже в кровати, меня посетила запоздалая мысль, что это была банальная месть в исполнении Маэрода. То, что часть народа улетела ночью, я поняла тогда, когда проснулась в постели от прикосновения Валиафа. Затем последовали долгие убеждения в своей способности без присмотра принять водные процедуры и намазаться кремом. И да у меня стыдливость пробилась. В следующие трое суток я большую часть времени проводила в Кхеледдуме, готовя «черновые наброски» для очищающих зелий. В процессе у меня не раз возникало подозрение, что эльфы просто решили нахапать побольше разных трав и других ингредиентов за счет дракона. Получаемые мною в строгом соответствии с рецептом зелья можно было употреблять и без всяких добавок. В связи с зельеварством время тренировок общим собранием оставшихся в Подгорном Королевстве решено было сократить. Отдельным пунктом шел уговор не рассказывать об этой недостойной внимания мелочи отсутствующим обитателем Эребора. Естественно я была согласна! Первая же тренировка показала, что зря. Продолжительность эльфы сократили, только и сами сдерживаться перестали. Упустив меч из рук в пятнадцатый раз, спросила, будет ли от такой тренировки смысл. Мне покивали и ехидно заметили, что толк естественно будет, особенно если я стану двигаться быстрее и перестану надеяться на халяву. Ш-ш-шутники. Если еще и Аурлор решит надо мной пошутить как эта пара и Маэрод, обещаю себе им припомнить! И клятва Маэрода на исполнение желания мне в помощь! В моем уже почти сформировавшиемся плане великой мсти самым сложным будет уговорить Рассвета. Ну ничего, думаю досадить эльфам чешуйчатый будет рад. Так как никто не мешает мстить по нескольку раз, наварила в дополнение к зельям пару-тройку амфор быстро разрушающего клея, способного взаимодействовать с металлом и тканями. Разбавила маслом для запаха и залила им кучки золота, по которым вскоре в компании эльфов и оглобли придётся бегать и прыгать, изображая спарринг. Что забавно — от наставников я не скрывалась, а они, при этом, лишь разочаровано покачивали головами. Ню-ню. Клей на двигающихся эльфах сох (и соответственно приклеивал) на порядок быстрее, чем в грудах золота. Я же предварительно обмазавшись обычным маслом, спокойно его игнорировала. Мои учителя не сразу сообразили, что жидкость, оседающая на их одежде при скольжении и перекатах, не простое масло, разлитое мстительной мною. А когда поняли, стало уже поздно. Зато, какое удовольствие мне доставило наблюдение за постепенной сменой снисходительного выражения холеных мордашек на растерянность и панический ужас. Ребятам не повезло — при моей посильной помощи (старательно изображала жертву на последнем издыхании, что было не так уж и далеко от истины) они попали на неустойчивый и необработанный клеем монетный склон. Результат — моментальное приклеивание «сухих» монет к их пропитавшейся клеем одежде. Всей одежде, даже к волосам прилепились по дюжине золотых кругляшей. Эльфы, выпучив глазки, оценили обстановку: 1. прошедшее согласно песочным часам время с начала тренировки (всего лишь десять минут); 2. меня — весело помахивающей оглоблей; 3. свой богатый досыхающий многопудовый наряд. Окончательно посеревших эльфов доконал мой веселый вопрос — будут ли уважаемые учителя двигаться с приличествующей их статусу и воинскому званию скоростью или станут надеяться на халяву и снисхождение? Похоже, еженедельная переписка с Лиартом прекрасно сказалась на изысканности моей речи. Стоит отдать им должное мои наставники пытались сохранить гордость. Но если кто-то думает, что я их жалела, то пусть перестаёт страдать наивностью. Все равно их золотой доспех отлично выполнял свои функции и в конечном итоге ушастики отделались синяками и парой ссадин…, а я успокоила возмущенно мечущуюся душу. Красотень! Расчет оказался верен — клей стал разрушаться, когда песочные часы опустели. Но, мое веселье продолжалось еще больше часа. Несчастные побитые эльфы от усталости не могли содрать с себя остатки роскоши и притворялись этакими упавшими драгоценными, тяжело дышащими, статуями. Когда бедолаги перестали двигаться, клей моментально превратил монетные наслоения в несгибаемый монолит. Пришлось давить в себе злорадное хихиканье (без особого успеха) и отдирать от страдающих гномью валюту. Эльфы пыхтели, шипели, взглядами обещали веселую жизнь и слабо поддергивались в своих скорлупках. Пришлось пообещать их подлечить. У меня же резерв не растраченный, да и тренироваться в целительском искусстве тоже надо.
Не успела я толком доотдирать монеты от их одежд, как на пределе чувствительности уловила возвращающего Рассвета, а еще через полминуты добавилось ощущение присутствия Маэрода и Куинона. А я стою над побитыми эльфами, и за оставшееся время привести их в нормальный вид явно не успеваю.
Влетевшим в арку Рассвету с пассажирами на загривке, предстало удивительное зрелище — маленькая чистенькая и бодренькая я, стоящая над избитыми вываленными в пыли и каком-то мусоре надутыми эльфами. Особенно гармонично смотрелась разбитая губа Гваэглора в компании с прекрасным фиолетовым синяком сверкающем под глазом Валиафа.
Я старательно изображала наивность и радость от встречи, побитые, столь же старательно избегали смотреть на новоприбывших и втихаря бросали на меня многообещающие взгляды. Хех.
Рассвет, с интересом оценив наш внешний вид и устроившись рядом с караульной, с насмешкой поинтересовался:
— Не стыдно?
— Да, — счастливо пропела я, вцепляясь в теплую чешую драконьего носа.
— Что «да»?
— Да, мне не стыдно, — промурлыкала я.
— Маленькая, я понимаю, что ты лишилась моего надзора на целых три дня, — с веселой укоризной прогудел Рассвет, — но так поступить одновременно с двумя своими учителями — это превосходит мои ожидания.
— Мои тоже. Они не обратили внимания на приготовления, а я даже не скрывалась. А потом, так презрительно прошлись по моим заготовкам, стараясь показать свое превосходство, что я обиделась, — я плавно переместилась к драконьей щеке не забывая погладить каждую чешуйку.
— Ясно, продуманная месть. Но, если они до сих пор не воспринимают тебя всерьез — то я им посочувствую — такое не лечится.
Я рассмеялась. Как хорошо, что дракон всегда такой теплый, пусть не мягкий и не гладкий, зато уютный и родной. Самый лучший мужчина в мире. А кто возразит, получит арбалетным болтом в лоб.
Счастье продолжалось не долго. Оценив внешний вид моих жертв, кто-то вредный со спины дракона скинул мягкий набитый тканью тюк. Точно скинул. Воздух с тихим «вяк» покинул грудную клетку.
Покосившись на покатившийся по склону в сторону караулки тканевый шар внушительных размеров, сдвинулась ближе к драконьим ноздрям, туда, где выпуклостей и неровностей поменьше. Второй раз при прямом попадании может не повезти и меня прижмет не к относительно ровной чешуе, а насадит на какой-нибудь шип. Мимо пролетел еще один тюк. Занятно, это сколько они привезли?
В полной готовности развернуться и бежать прятаться за голову Рассвета, пробралась к его передней лапе. Насмешливое фырканье сопровождалось потоком теплого воздуха в спину. На загривке дракона пара ушастых наставников споро отвязывали четвертый мешок. Помимо них на драконьих боках умостились еще четыре продолговатых свертка и пару десятков, небольших туго набитых кошелей. В этот момент я почувствовала себя то ли истинной женщиной, то ли драконом, но желание покопаться в доставленных Куиноном и Маэродом мешках и свертках было почти нестерпимым. От греха подальше вернулась к морде Рассвета.
Из дремы вывело знакомое ощущение — кто-то, в наглую взяв меня за шкварник, куда-то тащил. Как выяснила, открыв глаза, в сторону караулки.
— Три дня, — мрачно бухтел Куинон, — даже меньше трех суток, но ты успела отличиться. Кстати, — в голосе проскользнуло любопытство, — за что ты их так?
О, на меня оказывается, не сердятся. Скорее наставник просто недоумевает.
— За вредность, — попыталась наябедничать я. Эх, если бы мы не договорились помалкивать про уменьшение времени тренировок!
— Солнышко, самое вредное существо на всей Пустоши — это ты, — едва заметно улыбнулась эта язва.
— Не спорю, — хмыкнула в ответ.
Донеся меня до пострадавших, мрачно восседавших рядом с грудой тренировочного оружия и отдав распоряжение привести эти чучела в подобающий вид, Куинон удалился в сторону кухни.
Только я открыла рот…
— Само заживет, — холодно произнес Гваэглор, смотря поверх моей головы.
Мне кажется, или мои потенциальные пациенты отказываются лечиться?
— Могу я узнать причину отказа, — вежливость и только вежливость.
— Можешь. Видишь ли, существует разница между шуткой и оскорблением, — лучше бы Гваэглор остановился, вон Валиаф посмотрел в мои глаза и сделал правильный вывод — молчать. — И уж тем более есть разница между оскорблением и издевательством. Мне жаль, что Куинон не смог объяснить тебе разницу.
— Даже так, — я медленно выдохнула. — Что ж господа эльфы, Куинон прекрасный учитель и разницу между этими понятиями я знаю. Поэтому, хотелось бы узнать: с чего вы решили, что в отношении человека оскорбления и издевательства допустимы, тогда как перворожденные подобному подвергаться не должны? Или может, мои наставники не применяли ко мне действий, которые им пришлось испытать на себе? Вы не стесняйтесь — скажите. Я с удовольствием вас выслушаю.
Вот обязательно им нужно строить из себя невесть что? Гордость у них разыгралась! Могли бы хотя бы поодиночке нападать, так нет — решили поиздеваться. А то, что я на каждом спарринге из кожи выпрыгиваю, их не волнует.
Я успокаивалась, разглядывая потолок и полу украшенные колонны. Через пару минут мрачную тишину нарушило шуршание одежды. Валиаф, морщась, снимал верхнюю рубашку, и на мой взгляд мотнул головой:
— Не на ощупь же тебе работать.
Я не удержалась и прыснула. Вот… дипломат. Или лучше сказать парламентер? А если говорить по-простому, то хитрец. Ладно, прощу обоих. Пока. Но забывать об этом не буду.
— Мир? — повернулась я к Гваэглору. Эльф не глядя на меня кивнул.
Ну, вот опять, он что мой характер не знает?
— Валиаф, а у Гваэглора дети есть? — с подозрением спросила, ощупывая ребра дипломата.
Эльф под моими руками перестал дышать. Чудно, так гораздо удобнее! Могу теперь точно заявить об отсутствии трещин, хотя ушиб знатный. Все же эльфы покрепче людей, мне бы в подобной ситуации ребро бы точно сломало. Немного усилить с помощью резонансной волны естественную регенерацию и синяк начал рассасываться прямо на глазах. Подобная участь постигла и его собрата под глазом. Кстати, я вроде вопрос задала.
— Детей у меня нет, — медленно и четко прошипел Гваэглор.
Оставив в покое Валиафа, осмотрела шипящего с мысков пыльных сапог до кончиков ушей и искренне удивилась:
— Почему?
— А ему рано! — сдал с потрохами коллегу Валиаф.
— В смыс-сле? — начала я заикаться.
— Если перевести его эльфийский возраст в человеческие годы, то получится едва ли больше двадцати.
Я села. Посмотрела на Гваэглора, чья кожа приобрела свекольный цвет, на потолок, снова на эльфа, пытающего взглядом ошкурить Валиафа, на дымящегося дракона и сделала логичный, с моей точки зрения вывод:
— Надо что-то делать.
Гваэглор взвился, Валиаф закрыл лицо руками и затрясся, со стороны дракона донеся громкий фырк.
— Я. Сам. С этим. Разберусь! — рычал краснокожий.
Охотно в это верится, вон какой красавчик. Еще вернет часть алмазов своему владыке, получит от него награду (или по шее) и внимание девушек обеспечено.
Выходит он еще маленький… в смысле юный. «Маленький» для перворожденного, да к тому же мужского пола, как-то не подходит. Короче… Не удивительна их позавчерашняя подстава. Правда, напрашивается вопрос: с чего это он изображал главного при нашей первой встрече… и почему Валиаф пошел у него на поводу?
Хитрец, дипломат, парламентер… политик? Последнее вынырнувшее из глубин памяти слово вызвало вспышку раздражения.
Под моим потяжелевшим взглядом веселость Валиафа увяла. Улыбка на лице сохранилась, только вместо искр смеха, в глазах мелькала тень расчета и море ехидства:
— Хороший урок для молодежи, — хмыкнул этот эльф.
Ч-чего?! Урок? Это он нас так… учил?! Дал возможность детишкам повздорить друг с другом и оценить последствия этой ссоры? Чушь! Такое не просчитать! Н-не нужно так шутить!
Моя рука, минуя опешивший разум, потянулась за лежащим рядом оружием, сознание отметило похожую реакцию у Гваэглора, только тянулся парень к ножнам на поясе.
— Не достанете, — предупредил, отодвигаясь от злых нас, наглый политик.
— Сегодня возможно нет, — согласилась я, расплываясь в маниакальной улыбке.
Эльф благоразумно дал деру. Гваэглор шипя как попавший на раскаленные угли жир, рванул следом. Я же просто швырнула в гада (прости Рассвет) первым попавшим под руку — посохом. Следом полетел легкий щит, кучка метательных ножей в ножнах и золотой кубок. Эта нехорошая личность далеко отбегать не стала. Издевательски изящно уклоняясь от снарядов и помятого Гваэглора, Валиаф не заметил появившийся в моих руках хлыст. Время терять я не стала, оказавшийся лицом ко мне Гваэглор тоже. Юный (хи-хи… звиняюсь, это нервы) эльф перетянул внимание Валиафа на себя и совершил длинный прыжок в его сторону. Увернуться, как в прошлые разы благодаря моему удару эта язва не смогла. Оказавшись на долю секунды с зафиксированными хлыстом ногами, Валиаф схлопотал от настигшего нашу жертву Гваэглора кулаком в лоб и с размаху приземлился на пятую точку. Ой, мне же потом это лечить!
Связав добычу по рукам и ногам, представители молодого поколения гордо пожали друг другу руки.
— Хорошо смотрится, — довольно произнес Гваэглор.
Я покивала. Вид связанного полуголого эльфа настраивал на лирический лад.
В ответ на это Валиаф принял расслабленную, насколько позволяли петли хлыста, позу.
— Идеи есть? — не изменился в лице мой временный соратник.
— А то! Я перья в караулке недавно видела.
— Понял.
— Вы серьезно? — влез в наш разговор Валиаф и был дружно проигнорирован.
Гваэглор вернулся быстро, принеся с собой связку гусиных перьев.
— И какие у вас наиболее чувствительные места? — поинтересовалась я, раздумывая какой стороной пера начинать экзекуцию.
— Ты чем думаешь, она же еще ребенок! — мы продолжили игнорировать жертву.
— Слушай и запоминай. Эльфам-мужчинам приятны прикосновения к наиболее мягким местам, а если использовать перо вот таким образом, — эльф замысловато мягким кончиком пера провел по груди нашей жертвы короткую плавную линию, заставив ошалевшего Валиафа вздрогнуть, — щекотка обеспечена.
— Ага, — я быстро мотала на ус новую информацию. Чует мое сердце, что при обычных обстоятельствах о подобном мне бы говорить не стали. — Попробуем.
— Гваэглор, ты лайквенди и не станешь этого делать, — проникся будущим связанный.
— Я не стану, а вот она…
Почему-то на грохот кидаемого металлолома никто не отреагировал, но стоило Валиафу начать хохотать и периодически (когда с первого раза вызвать щекотку у меня не получалось) кричать о пытках, благоразумии, великовозрастных болванах, малолетних садистках, эльфийской системе наказания молодежи, отсутствии единого командира в их группе и лидерстве определенного эльфа в зависимости от конкретной ситуации (это я решила за одним прояснить вопрос с главенством), как рядом материализовался Куинон. Перья забрал, подзатыльником наградил, и отправил вместе с Гваэглором накрывать на стол, попутно посетовав на мою неспособность выполнить простейшую просьбу. На мое обиженное «смех тоже лечит», мне пообещали устроить индивидуальную смехотерапию.
До караулки я добежала быстрее соучастника, подлечила простившего меня Гваэглора, нашла на кухне Маэрода… и застыла. Аромат, витавший в помещении, заставил судорожно сглотнуть моментально набежавшую слюну. Похоже, ребята из столицы Гондора еще и еду привезли. Мням.
Начало ужина прошло в молчании. Народ наслаждался необычной, редкой в этих местах, но поразительно вкусной пищей. Я налегала на фрукты и хитро запеченные в горшочках овощи с грибами и рыбой, закусывая мягчайшим хлебом. Не было бы за столом Куинона, я бы отпихнула в сторону манерность и ела в две руки. Жаль желудок не бездонный, и делать запасы как хомяк за щеками, я не могу.
— Подведем итоги, — удостоверившись в отсутствие возможности у сотрапезников запихнуть в себя еще хотя бы один кусочек, начал Куинон. — Одинокая гора еще стоит, что, несомненно, радует.
Щекам стало жарко… наверное, переела.
— Недоразумение возникшее между вами троими — улажено, - утверждающим тоном продолжил речь учитель этикета. Если у кого и возникли возражения, озвучить их не решились.
— Касательно нашей поездки. Кроме трав и провизии мы приобрели необходимые для минимального комфорта мелочи, несколько учебных пособий, — я насторожилась, — одежду для юных леди и соответствующую к нарядам обувь, — мне поплохело, — и родовой свиток.
Свиток рода?
— Род Н´тар наш должник и с радостью вписал имя приемной дочери в родовое древо.
— И считали секунды, до вашего ухода тихо трясясь от ужаса где-то в подвале, — тоскливо прошептала я, ожидая реакции Рассвета. — Какое имя?
Дракон реагировал индифферентно.
— Сорелия Н´тар.
— Ни за что на такое откликаться не стану.
— Не важно. Главное вот этот свиток, — мне в руки сунули черный тубус в ладонь длинной и шириной в два пальца, — свидетельствующий о твоем праве жить в городе, а так же пользоваться привилегиями положенными представителям высоких родов.
Это да. Жить в Минас-Тирите могут не все. Перенаселение, однако. Город заперт в своих стенах — слишком дорого обойдется доставка белого гранита для стройки нового оборонительного кольца, а портить внешний вид столицы Гондора серым камнем или деревянным частоколом Наместники не позволяют и жители их в этом поддерживают.
Что же касается высоких родов, помнится, Куинон рассказывал об интересной обязанности их глав — обеспечивать жильем всех членов рода. В будущем хотелось бы посетить Палаты Исцеления не заморачиваясь с поиском жилья в городе, где отсутствуют постоялые дворы. Даже прибывающие в столицу торговцы и те вынуждены ютиться на территории их гильдий.
— Кольцо рода внутри, — добавил Куинон, с интересом наблюдая за моим перекосившимся лицом, — советую надевать его при нахождении на территории Гондора.
Я покосилась на левую руку. На мизинце весело поблескивало маленькое голубоватое колечко, выполненное в виде переплетенных кленовых листьев. Вот что за манера использовать кольца? Нет я помню объяснения наставников: разнообразные ожерелья произошли от рабских ошейников, так же как и браслеты, серьги мужчины недолюбливают — остаются кольца. Интересно, а кто-нибудь надевает их на пальцы ног?
- Большая часть серебра — это примерно двенадцать пудов, была обменена на золото.
Так вот, что это были за кошели! Теперь понятно прекрасное настроение Рассвета. Практически за «просто так» получить еще одну кучку желтых кругляшей — это каждого обрадует.
— А как вы двенадцать пудов в Минас-Тирит дотащили?
— За счет ростовщика, — отмахнулся Куинон. — Следующие два дня совместно с Маэродом будете доводить до готовности зелья. На следующей неделе, в связи с их приемом, нам придётся снизить физическую нагрузку. Ничего страшного, — не дал обрадоваться садист, — найдем, чем заняться. Будем считать это наказанием за неподобающее юной леди поведение.
И почему за весельем следует расплата?
... а за расплатой — сон. На новеньком мягоньком тюфяке. Со счастливой улыбкой на лице.