Перерыв между утренними уроками для юных и образованных леди и изучением лекарского искусства. Прохладная вода, раньше приятно остужающая мышцы, в этот раз не приносила облегчения. Странные ощущения, вызванные неожиданно быстро закончившимся уроком Куинона, не желали исчезать. Подумаешь, отпустил на полчаса раньше обычного! И такое не раз бывало. Только мне показалось или учитель, прежде чем закончить урок к чему-то внимательно прислушивался? Вряд ли, но… в этом тоже не было ничего необычного. Так почему сейчас неспокойно? Даже лес притих. Тихо? Нет, просто чего-то не хватает. И это «чего-то» вызывает ощущение пустоты.

Плюнув на побочные эффекты — помутит и перестанет — рискнула посмотреть на окружающие меня сущности, как с некоторых пор я стала называть ауры. Мешанина образов за последнюю неделю так и не ставшая привычной моментально вызвала головную боль и тошноту. Все как обычно: не имеющий контуров золотисто-коричневый свет деревьев, переливчато-жемчужный ручей, оранжево-синие птицы и рыже-фиолетовые мелкие животные, салатовое марево, окружающие все пространство леса и… ни одной эльфийской ауры в округе. Вздрогнула, осмотрелась еще раз, уже целенаправленно выискивая своих учителей. Их не было! Боль в локтях и коленях помогла очистить разум. Перед глазами все еще пульсировали цветные пятна уже не имевшие отношения к аурам, холодная вода, в которую я чуть не окунулась с головой, помогла вернуть ускользнувшее сознание. Моргот! Ясно, случилось что-то с Валиафом или Маэродом, поэтому и урок по этикету закончился так внезапно, и за мной никто не следит, чего не случалось уже больше полугода. И где они могут быть? Найти эльфов в лесу сложно, но с моими куцыми способностями можно определить есть ли они в конкретном месте или нет. Короткая волна в сторону нашей поляны и восемь ударов быстро бьющегося сердца. Возврат. Стоило все же выйти из ручья, мелькнула мрачная мысль, пока я пыталась выбраться из воды. Все трое были там, и один бился в агонии, удерживаемый двумя другими. Маэрод. Как бы я ни старалась, а быстро добраться до поляны не получилось. Сильно шатало, в глазах то и дело двоилось, содранная с коленей и локтей кожа приятных ощущений не добавляла. Моему появлению не обрадовались, но и выгонять не стали. В первый раз увидела недовольного Валиафа, его быстро брошенный в мою сторону взгляд моментально сменился с мрачного на раздраженный. Эльфу не понравились ни моё присутствие, ни мой внешний вид, только вот и поделать он ничего не мог — бьющееся в агонии тело не позволяло отвлечься. Треск костей заставил вздрогнуть и сконцентрировать внимание на Маэроде. Целителя корежило, под кожей вздулись вены, кости словно пытались вывернуться из суставов. А ауру опутывала гнилостными щупальцами какая-то потусторонняя тварь. — Что это? — со стороны я бы свой голос не узнала, хриплый, низкий и испуганный. — Результат ранения моргульским клинком, — Куинон решил рассказать сразу, понял видимо, что не уйду, — даже если залечить саму рану, скверна остается в теле навсегда. Её не вытравить, можно только постараться помочь пораженному не причинить себе вреда, когда она активизируется. — Не лечится? За столько тысячелетий вы не смогли изобрести способ избавиться от этой дряни? — Это оружие было создано специально для нашего убийства, малышка, — не знаю, что увидел на моем лице Валиаф, но ответил эльф зло и… осторожно, тщательно подбирая слова. Холодное бешенство я испытывала впервые, и делать попыток успокоится, не собиралась. Самоубийцы, Моргот их побери! Это не только диагноз. Перевела взгляд с мрачного Валиафа на Маэрода. На ауре золотисто-изумрудного цвета в районе левого легкого пульсировала, раскинув отвратительного болотного цвета щупальца, темная клякса. И в этой кляксе жизни было больше чем в Маэроде. Эльф уже не стонал, только молча корчился, прижимаемый руками товарищей, к траве. Мое бешенство требовало выхода, хотелось кого-нибудь ударить, накричать, любым способом сорвать душащую меня злобу. Клякса мерзко дернулась, заявляя права на свою добычу. На добычу, что ей не принадлежала! Обошла дивных так, чтобы голова целителя оказалась у моих ног и протянула руку к этой гадости. Моя энергетическая оболочка в отличие от эльфийских аур светилась золотисто-алым и выглядела гораздо плотнее. Клякса недовольно дернулась. И куда же ты денешься? ТЫ ведь не можешь покинуть это тело. А вот убрать тебя можно! И мне все равно, что считают древние умники. Я коснулась этой дряни и… рука просочилась сквозь верхний слой прямо к жадно пульсирующему комку, аккуратно обхватила лишний в живом теле пульсирующий сгусток и потянула его прочь — наружу. Осколок недовольно дернулся, пришлось сжать сильнее и позволить раздражению обвиться вокруг него. Тьма в руке на мгновенье замерла и попыталась выскользнуть из моей хватки. Ну, уж нет. Алый свет на ладони полностью уступил место сияющему золоту, и осколок оказался заперт в солнечной сфере. Брезгливо поднесла эту гадость к лицу. Маленький в десятки раз меньше ногтя мизинца кусочек черного металла, отчаянно пульсировал и выпускал, практически сразу же сгорающие дымные темные щупальца. Эта гадость меня злит и еще имеет наглость пытаться вернуться в тело моего перворожденного? Свет впитался в осколок, тьма, до последнего пытавшаяся вырваться, издала едва ощутимый на грани восприятия визг, неприятно отдавшийся дрожью в костях, и рассеялась. Со злой ухмылкой, сжимая в кулаке заржавевший кусочек железа, холодно посмотрела на оцепеневших эльфов: — А может, просто не пытались? — мое шипение оборвалось, слабость накатилась волной и захлестнула разум. Я с непониманием смотрела на расцветающие алым цветом капли под ногами совсем рядом с головой обмякшего и потерявшего сознание Маэрода. Ладонь, коснувшаяся верхней губы, тоже оказалось испачкана красным. Недоумение и слабость стали вытеснять остальные чувства. Куинон медленно поднялся на ноги, что задумал эльф, меня не слишком волновало, шум в голове не давал сосредоточиться, как и серая пелена перед глазами. Странное ощущение в носу, солоноватый привкус во рту. А ведь я наверняка знаю, что происходит, знаю, но почему-то никак не могу понять. — Малышка, — с глухим раздражением взглянула в глаза подошедшему Куинону. И когда только успел? — Успокойся, ты просто запачкалась, стоит умыться, — я испачкалась? Да наверно, но… — пойдем провожу. Промоем ссадины на руках и коленях, за одно приведешь себя в порядок. А это я заберу, — из моей руки аккуратно забрали рыжевато поблескивающую крупинку. — Если захочешь, потом верну, а пока, посмотри какая тихая заводь, здесь можно спокойно привести себя в порядок. Правда? Я кивнула, в глазах на секунду потемнело, но шедший рядом эльф осторожно поддержал. Еще через пару шагов меня усадили на толстый древесный корень и помогли раздеться. Сапоги, куртка, рубашка, слабый всплеск возмущение вызвала расправа над моими штанами — вместо того чтобы их снять, этот фиолетовоглазый с помощью ножа укоротил их до середины бедра. Мысль, что в таком состоянии их еще можно будет носить, была расплывчатой, пробиться сквозь шум в голове ей оказалось непросто. От воды сильно защипали ссадины. Поддерживаемая учителем, попыталась умыться и, с недоумением, уставилась на красные ручейки стекающие с лица. Странно, так на кровь похоже. Узкая ладонь коснулась щеки, Куинон не заморачиваясь с собственным раздеванием, стоял по колено в воде и осторожно обмывал мое лицо. — Что… — эльф на мгновение замер и вновь продолжил меня умывать, — К-кровь? — Последствия, — я вопросительно посмотрела на эльфа, все еще не понимая, ни причины его странного поведения, ни глухих интонаций в голосе. — Просто один недоверчивый и неосторожный ребенок умудрился сделать то, что более мудрыми взрослыми считалось невозможным.

Надо же, мне хватило сил на улыбку: — Наверное, этому ребенку забыли объяснить, что это невозможно. Мой учитель бледно улыбнулся в ответ: — Да. Этого мы еще не проходили. Пожалуй, соглашусь с драконом: пока тебя обучаешь одним вещам, успеешь не раз пожалеть об отсутствии у тебя знаний об элементарных понятиях. Вот выпей, — потерявшей на середине второго предложения мысль собеседника мне, сунули в руки горячую фляжку, — станет легче. — Пахнет спиртом, — я с трудом глотнула обжигающую жидкость, — это вино? — Глинтвейн с добавлением нескольких особых травок. Маэрод расстарался. — Ну да, он у вас самый незаметный, — пробормотала, пытаясь держать открытыми слипающиеся глаза, — а травы снотворные? — Успокоительные. Сильные. Но успокоительные, — прижимая меня к себе, сказал эльф. — Лишь бы до смерти не успокоиться. Ответом мне стал смешок и тихое: — Ты нам совсем не доверяешь? — Угу… — Здравствуй утро. А заблудиться ты сегодня не могло? Ой! — попытка повернуться на другой бок закончилась падением с ветки. Оказывается, просыпаешься гораздо быстрее, если поутру свалишься с высоты собственно роста на не слишком мягкую землю. — Я запомню. Эм, я ведь не вслух это сказала? А если и вслух Куинон ведь не обязательно должен был это услышать? Покосилась в сторону костра, даже не пытаясь встать. А что? Могу я надеяться, что это всего лишь сон, ведь в противном случае, у этого садиста хватит беспардонности сменить мне способ побудки. — С добрым утром. Как самочувствие? — И Вас с тем же, господин Валиаф. Ощущение словно по мне всю ночь носилось стадо осенних секачей. — Почему осенних? — аппетитно что-то прожевал Маэрод, вот за что я их люблю, так за манеру вести допрос. Плавали — знаем. Следующий вопрос должен принадлежать учителю этикета. — Потому что отожратых на летне-осенних кормах. — Мило, — точно допрос. Одним комментарием Куинон не ограничился. — Малышка, а каким образом ты вчера смогла извлечь осколок? — Осколок? — я так удивилась, что все же рискнула сесть, боль, дождавшись моего движения, радостно вцепилась в голову. Тихо застонав от ощущения раскручивающихся под черепной коробкой жернов, прислонилась спиной к стволу. — Сильно болит? — Я на неё упала, — скривившись от неприятных ощущений, ответила Маэроду. — Вот выпей, — пить хотелось, а невкусные зелья у эльфов редкость. Фляга с прохладным и явно алкогольным напитком, была выпита в два захода. Уже через минуту полегчало. Щаз приду в себя и попытаюсь выяснить, с чего это эльфы расселись кружочком вокруг костра, и смотрят на меня как стража на преступника, убедившего в своей невиновности судью. Последняя вспышка боли и… настроение упало с вернувшимися за вчерашний день воспоминаниями. А это зелье мы не проходили, был рецепт его слабого аналога, но чтоб практически сразу восстановить воспоминания за недавний период времени. Нет, точно не проходили. — А есть подобное, но для восстановления давно утраченной памяти? — ровно поинтересовалась я. Эльфы раздраженно переглянулись: — Опять начинается! Солнышко, за более чем полгода знакомство уже можно было хотя бы чуть-чуть начать доверять нам? — серо-фиолетовые недовольно сверкнули. — Какие-то вы сегодня нервные. С чего бы это? — я тоже добротой после вчерашнего отличаться не собиралась. — А с того малышка, что некоторые личности умудрились совершить невозможное! — Невозможное?! — взвилась я. — То есть вы, господа эльфы, считаете, что четырнадцатилетняя пигалица, способна совершить то, что ваши целители не смогли сделать тысячелетия? Или не пытались? Просто ждали и… — Успокойся, — я вздрогнула и замолчала, в первый раз за все знакомство Валиаф заговорил ледяным тоном. — Маэрод рассказывал тебе о различии в способностях к магии у разных рас? — Упомянул о невозможности использовать магию людьми, — нахмурилась я. — Да, — Валиаф приподнял крышку, стоящего рядом с костром котелка, — в эльфийских хрониках нет ни единого упоминания об использовании магии человеком или представителем любой другой расой, кроме эльфов и созданий Мелькора, да и то, темные использовали её только при пытках и создании оружия. Есть еще гномьи руны, но назвать это магией, лично у меня не получается. Зеленоватое содержимое походного котла перекочевало в глубокую миску: — Это средство, — продолжил Валиаф, протягивая мне тарелку, — помогает нам восстановить силы, потраченные на волшебство. То, что ты вчера продемонстрировала, на нашу магию мало похоже, но некоторые общие черты прослеживаются, — я осторожно приняла миску и попыталась определить состав. Точно опознала морковку, остальное слишком сильно разварилось, и понять чем оно являлось до отправки в котел, не представлялось возможным. По вкусу… с голоду можно съесть и не такое. С трудом проглотив ложку горьковатой кашицы, посмотрела на Валиафа. Эльф чуть улыбнулся. — Минимум одну миску. Пришлось давиться. — Так вот. Поверить в то, что кто-либо кроме нашей расы, способен к волшебству очень сложно, но если принять во внимание предположение, что магия у разных видов, основательно отличается, то эльфийское волшебство, вполне возможно, не способно извлекать из живых существ проклятые осколки, а вот магия людей, как ты вчера показала, может. — Я не считаю это магией, — осталось меньше половины миски давленого травяного пюре, — я просто пыталась изменить ваши способы исцеления, для собственного применения. Вышло не похоже, но начальные этапы идентичны. А запить можно? Мне в руки сунули флягу с уже знакомым вчерашним содержимым: — А без снотворного? — обиженно посмотрела я на флягу. — Ты бы себя видела, — с нотками ехидства, фыркнул Маэрод, — вполне сойдешь за привидение. Так что, пей, высыпайся, а завтра будем выяснять твои возможности в извлечении посторонних предметов из тел живых существ. — В смысле из тел, — перевела недоуменный взгляд с фляги на Маэрода. Ответил Валиаф: — Осколки моргульских клинков обладают собственным разумом, попадая в тело, они стараются проникнуть как можно глубже и ближе к сердцу. Даже если рана была нанесена в ногу, то со временем осколок пробирается к очагу души, — эльф немного помолчал и продолжил. — Они не убивают, они — отравляют жизнь. Медленно, но неотвратимо. В конце концов, приходит понимание, что все, что ты ценил, уже давно подёрнулось пеплом. Я с минуту осознавала услышанное: — То есть, вся ваша пятерка, не просто устала от жизни, а таким оригинальным способом через драконье пламя, решила от этого существования избавиться? — Малышка, когда просто чувствовать, становится неимоверно сложно, ты невольно хочешь все это закончить. — Вы чувствуете! — Пока еще. Знали бы они, как я их понимаю. В молчании осушила флягу. И у всех пятерых есть раны, нанесенные проклятыми клинками?

— Так, что значит «из тела»? — А как ты, по-твоему, его вытащила? — кажется, Куинон удивился. — Убрала из ауры паразита, — честно ответила я. — Да, смотри, — Маэрод, лучась уже понятным счастьем, положил передо мной свою куртку, в верхней части которой, красовалась странная дыра. Никогда не видела абсолютно круглых дыр, не разорвавших ткань, а растянувших её без разрывов. — И я, и Куинон видели, как твои руки окутал сначала золотистый свет, затем перешедший в почти алый, и твоя рука прошла сквозь одежду внутрь тела, — я офигела, мне почему-то казалось, что я работала исключительно с аурой. — А через несколько секунд вытащила наружу обломок клинка. — Да? Если честно, не помню. Вроде бы только ауру почистила. А ведь получается, что у меня неожиданно образовались четыре подопытных эльфийских тушки! — голова приятно кружилась, еще бы здравый смысл не советовал помалкивать. — Пошла-ка я спать, а завтра продолжим. — Не только продолжим, а попытаемся закрепить, твои новые возможности, — сиял Маэрод. — И научить одного целителя такому же фокусу! — эльф нервно дернулся и, под многозначительными взглядами соплеменников, согласился. — Вы можете лежать смирно? — шипела я распластанному на земле Куинону. — Мне еще не приходилось лежать обнаженным в присутствии ребенка! — пытался сохранить достоинство подопытный. — А Вас собственно, что больше волнует: нагота или невинность? — я честно пыталась не смеяться, но дрожащие в отдалении кусты, сильно подтачивали стойкость. Ну и сама ситуация конечно. Пока я спала (еще почти сутки), эльфы между собой распределили очередь на извлечение осколков. Правда, возникло сразу несколько проблем. Во-первых, вспомнить точную последовательность своих действий двое суток назад у меня не получалось, следственно, первый пациент действительно превращался в подопытного, а во-вторых раздевать Куинона пришлось едва ли не силой. Хотя есть у меня подозрения, что Валиаф и Маэрод, когда отводили упрямца за пределы поляны, таки пригрозили физическим вмешательством в случае, если этот неблагодарный тип сорвет операцию. Им тоже не хотелось становиться подопытными. Так что, рядом с костром, оказался расстелен плащ, на котором лежал эльф-садист, периодически мило краснеющий ушами. В одних коротких бриджах. Просто одна из «недавно» (по словам Куинона пару десятилетий назад) полученных ран, находилась чуть выше колена, и обломок еще не успел переместиться к артерии. Еще два осколка засели в левом боку. Если честно, хохмить я пыталась больше для собственного успокоения, все же три осколка, а как их извлекать я представляла смутно.  — Ребят, а может, вы его подержите? — у Куинона от такого чуть глаза на лоб не сбежали, зато кусты перестали трястись и из них показались две нервничающие мордашки. М-ндас, и кому здесь успокоительное нужнее будет? — Обязательно? — поинтересовался Валиаф. — В прошлый раз к Маэроду никто кроме тебя не прикасался. — Думаю да. Пассивная клякса у колена просматривалась без труда, особенно когда я разобралась на что нужно обращать внимание. Без «щупалец» и «тумана» осколок в ауре эльфа вызывал ассоциацию с темной ниткой, застрявшей в радуге. Вот только я не сомневалась, что при малейшей попытке избавиться от «нитки», осколок начнет активно сопротивляться. Значит, буду действовать быстро. — Я просто боюсь, что два оставшихся осколка могут среагировать на извлечение третьего. — Мы присмотрим, — пообещал Маэрод, пододвигая мне металлическую плошку. — Может, повезет, и ты избавишь Куинона сразу от нескольких осколков. Я хмыкнула и прикрыла глаза, так наблюдать за переливами энергии было легче. Только энергия, здесь нет тела — есть свет, его свойства, отражающиеся в различных цветовых нюансах, только их естественной гармонии мешает этот предмет. Это не резонанс — это почти симбиоз. Ладонь раздвигает световые пласты, желтое сияние стремится к темному вкраплению — осторожно, медленно, стараясь не спугнуть, не разбудить. Готово! Темный осколок дергается, но он уже заключен в продолговатой сфере. Теперь наружу. С исследовательским интересом, покосилась, на источающий темную дымку, металлический осколок. Эх, пока нельзя, нужно проверить состояние Куинона и… продолжить извлечение. Чувствовала я себя прекрасно, видимо в прошлый раз резерв ушел не столько на вынимание осколка, сколько на его уничтожение. Потом проверю, а сейчас извлечем следующий. Голова чуть кружилась, то ли от вина, коим меня напоил Маэрод, то ли от солидно исчерпанных энергетических запасов, а может, просто было радостно наблюдать за, светившимся от облегчения, Куиноном. Знать, что испытывали эльфы, когда эта моргульская гадость обитала в их телах, мне не хотелось, хотя и было подозрение, что перед приходом в Эребор я испытывала нечто подобное. Но видеть неподдельную радость на их лицах, было до невозможности приятно. Как оказалось, на извлечение каждого осколка у меня уходит около трех минут без особого напряжения для собственных энергетических запасов — резерва. Два осколка из Валиафа я достала через несколько часов после того, как закончила с Куиноном, причем один из них, находился практически вплотную к сердцу. Так, что сейчас у нас небольшой праздник с пением (эльфийским, я не участвовала), алкоголем (мне выдали одну кружку вина на вечер) и разными байками (куда уж без них). Даже жаль, что сильно хочется спать, ну ничего и с моей ветки рассказы эльфов можно послушать. Мне даже помогли до нее добраться, уложили, прикрыли одеялом и подоткнули края. Хорошо. — Спит? — сплю, а вот вы по привычке перешли на синдарин. Кстати, а «учить» меня этому языку, кто-нибудь из вашей компании собирается? Надеюсь — нет. А то конфуз может выйти. — Почти, между сном и явью, — верно подметил Валиаф. — Как поступим? Лично я за продолжительный сон. — В Лихолесье сто двадцать семь эльфов носят в себе осколки оскверненного оружия, из них двадцать один к нашему уходу находились на грани, — удручающие сведения, надо утром подумать над составлением собственной статистики по ранам и болезням. Возьмем хороший пример с эльфийских целителей. — Клятва нас сильно ограничивает. Маэрод, ты ведь наблюдал за её действиями. Сможешь повторить? — Не уверен. Наурен, — гады листоухие, просила ведь имя не коверкать на эльфийский лад, хотя, кажется, просьба была мысленной, — Наурен производит манипуляции напрямую с аурой и телом, комбинируя их воздействие. Ни один эльфийский целитель не воздействует непосредственно на организм пациента. На ауру с помощью магии для повышения регенеративных свойств — да, с помощью лекарств и подручных средств на раны — тоже да. Но воздействовать магией непосредственно на организм мы не пробовали. Тем более совмещать эти действия, как делает малышка при извлечении осколков. — То есть, если и сможем повторить, то не сразу, — подвел итог Валиаф.

— Двадцать один эльф, — глухо произнес Маэрод, — наши собратья. — Клятва, данная ребенку и дракону, — мрачно напомнил Куинон. — Она согласится, проблема в Смауге. Сможем сделать так, чтобы он не узнал? — Нет, Маэрод. Малышка нам не доверяет. Здесь либо разговаривать с драконом, либо подстроить ситуацию, в которой у них не будет выхода, — Валиаф легких путей привычно не искал. Шелест голосов постепенно отдалялся, сливаясь с порывами ветерка. Сон привлекал все больше. — Ты говоришь про дракона. — …и его воспитанницу. — Умники, у вас у самих идеи есть? — Спать. День был насыщенный. — Согласен. Веселое фырканье у костра: — Не больно-то вы переживаете за остальных. — Естественно, мы же так же как и ты, понимаем, что если согласится Наурен, то дракон недолго будет сопротивляться. — Понятно. Значит спать. Маэрод — первое дежурство, тебе о многом следует подумать. — Конечно, господин Куинон, — и бездна ехидства в голосе. — Спокойной ночи. Я не прочь помочь остальным, поудобнее обхватив ветку, мысленно сообщила я зеленоватому мерцанию, разливающемуся по лесу. Но, на всех меня не хватит, вот если кого-нибудь научить, того же Маэрода, было бы славно. Слышишь? Я хочу помочь! И уже практически заснув, пришла уверенность, что меня услышали. Утро. Буду оптимисткой и пора-а-адуюсь ему: уря. Может еще поспать? Но природа требует свое, да и от костра пахнет умопомрачительно вкусно. На ощупь, все еще не испытывая особого желания проснуться, соскользнула по стволу на землю. Открыла глаза с целью узнать, чем же это так заманчиво пахнет и подавилась очередным зевком: — Доброе утро, юная леди. Моё имя Леморон, сын Таэврога, — солнечно улыбаясь, поприветствовал меня первый увиденный мною в жизни эльф-блондин со светло-карими похожими на волчьи глазами. Мой ступор длился меньше секунды. Раз — правая нога с размаху встречается с самым для мужчины сокровенным органом; два — эльф отлетает локтей на пять в сторону от прямого удара в голову; три — белкой взлетаю на дерево, прихватив с собой мешок. Уф, а теперь, пожалуй, стоит разобраться в происходящем. Под деревом сидит и держится за скулу удивленный блондин, рядом с ним стоит Куинон и одобрительно мне улыбается, у костра сидят Валиаф с Маэродом и еще четверо типов эльфийской наружности, вызывая нарастающее чувство паники. За-ме-ча-тель-но! Это во что меня собираются втравить? — Ну что ж, знакомство состоялось, — ожидаемо выдал гадость мой учитель. Срочно довожу до ума резонансную волну для отслеживания всех живых организмов в округе! А то веселятся тут некоторые! Хотя его неявная похвала приятна. — А теперь, господа, Ваша очередь. Знаете, как я себя чувствовала, когда сидела в развилке дерева на высоте в три моих роста, а к его основанию подходили незнакомые эльфы, представлялись (в голове их имена, видимо от сильнейшего удивления, не отложились), и приносили клятву о не причинении вреда словом, делом или бездействием, если конечно я не буду проявлять угрожающую жизни и здоровью агрессию? Это был даже не шок, я просто молча ждала, когда наконец, проснусь, ибо пятерка эльфов просто не могла образоваться на нашей поляне за одну ночь! За одну точно нет. Осторожно, держась подальше от новоприбывших, спустилась с дерева и направилась к костру. Присев на корточки, поинтересовалась у Маэрода: — А напомните, пожалуйста, чем вы меня вечером напоили? — эльф смущенно улыбнулся. Артист! С такими способностями шпионом работать. Вчера, наливая мне спиртное, на его мордашке цвела безмятежность. — Семилетнее вино. Понравилось? — Нет, жуткая гадость, — ответила честно и вернулась к интересующей меня теме, — А что было в вине? — В вине ничего. Я задумалась. Ответ прямой, но подвох быть должен. Трое рыжих, один блондин и один темноволосый тому подтверждением. Блондин и один из рыжих, кстати, чем-то похожи, не братья и держатся по-разному, но все равно схожесть чувствуется. Вот только уловить в чем, несмотря на науку Аурлора, частенько рассказывающего о повадках разных существ, и демонстрирующий примеры на собственных, находящихся в полном неведении о наших тренингах сокомандниках, не удавалось. И тут рыжий эльф улыбнулся. Перевела взгляд на блондина и меня озарило. — А в стакане, в который вино наливали, что было? — на меня укоризненно посмотрели. — Просто несколько травок. Тебе следовало отдохнуть. — Конечно. А за время пока я «отдыхала» — кстати, а сколько я спала? — к нам на весьма укромную поляну совершенно случайно заявилась группа эльфов с двумя целителями в составе, — ехидство в голосе сдержать не смогла. У троих оставшихся, в ауре были признаки наличия в теле оскверненного металла. После вчерашних, или сколько я проспала? экспериментов, определять подобное я научилась. Не будь их здесь, я бы, пожалуй, просто развернулась и ушла в Эребор. Рассвет бы меня за такое не осудил. Но я ведь, собираюсь стать целителем? Вот и появились первые неудобства, связанные с моим решением. — Они сами были удивлены переформированием пограничных отрядов и изменением маршрутов! Солнышко, мы здесь абсолютно не при чем. — А потом, некоторые удивляются: почему им не доверяют? Дальше извиваться ужом на сковородке, будешь? — Двое суток, — отвернулся Маэрод. — Спасибо, — спокойно поблагодарила, наливая себе травяной взвар. Эльф насторожился: — И все? Просто «спасибо»? — Ага, мне действительно стоило выспаться, — мстительно добавила я изобразившему суслика на стреме эльфу, и отхлебнула горячего напитка. Рядом присел Валиаф: — Пусть Куинон объясняет нашим знакомым сложившуюся ситуацию. А то могут возникнуть лишние вопросы, — это у эльфов так обтекаемо говорится о запудривании чужих мозгов? — Тропы действительно изменились — и их направления и обитатели, — нахмурился эльф и уже с улыбкой мне:
— Выспалась?
— Не прочь поспать еще. А что за тропы? — никогда не слышала об изменяющихся тропах. Сделав глоток вкуснющего напитка, Валиаф поудобней устроился у костерка, Маэрод наоборот, взяв котомку, направился к компании новоприбывших. — Мы и Лес связаны между собой. Он помогает нам, дает кров и еду. В ответ мы защищаем его, помогаем развиваться, поддерживаем гармонию. Тропы — часть внутренней защиты леса, к которой нашему народу дан доступ. Они позволяют быстро перемещаться внутри границ леса, что сильно облегчает задачу пограничным отрядам. Только никому об этом не рассказывай. Жутко секретная тайна. Я фыркнула: — А есть те, кто об этой тайне не догадывается? — Ты же не знала, — довольно развалился на покрывале эльф и нахмурился. — Тропы изменили направления, этот отряд направлялся в Илистую Заводь для перегруппировки. Причем, тропа сменила направление уже тогда, когда они на нее вступили. Лес привел их сюда. — А кроме леса, кто-нибудь еще может воздействовать на тропы? — если лес действительно настолько разумен, то стоит ждать еще гостей. — Владыка Лихолесья, и в меньшей степени его сын.
Ну, где мы, а где Владыка? Значит — Лес. Нашел группу эльфов с самым большим количеством целителей и направил сюда. Прикрыла глаза, вызывая знакомый переливчато-цветной мир, салатовая дымка, окружающая все видимое пространство, стала отчетливей. Шмяк раздавшийся в двух шагах от меня заставил вернуться в реальность. Маэрод с рыжим целителем из новоприбывших не особо аккуратно укладывали на расстеленный плащ одного из незнакомых эльфов. Чуть дальше флегматично стоял Куинон с блондином Лемороном, на плечах которых повисли бессознательные тушки остальных новоприбывших. Интересно, а у удивления вообще границы существуют? — Чтоб обойтись без лишних вопросов, — спокойно пояснил, на мой растерянный взгляд, Куинон, — а у целителей свой Кодекс поведения. Рядом с первой тушкой опустились еще две. Маэрод уже деловито кидал травки в наполненный чистой водой котелок. Присмотревшись к ингредиентам, мысленно посочувствовала будущим пациентам, похоже, после пробуждения у них выявятся проблемы с памятью связанные с последними событиями. Да «лишних» вопросов, точно не будет. А эльфийские целители, за возможность познакомиться с новой действенной методикой, видимо могут закрыть глаза на очень многое. Ладно, все заинтересованные лица смотрят? Три целителя расположились неровным кружком вокруг меня и первого бессознательного тела. Тогда начнем. Блондина было жалко, так старался и такой эффект! Маэрод, счастливым зайчиком скакал, вокруг избавляющегося в кустах от съеденного завтрака, Леморона. Просто с первым эльфом разбиралась я сама, со вторым привлекла сидевших вокруг целителей, а еще через пару часов мучений Леморона над третьим (хорошо, что пациенты были в бессознательном состоянии, а то последняя железяка таки активизировалась), осколок был очищен. Кусок металла все еще пребывал в теле эльфа, но это уже было обычное железо. Правда, и Леморону досталось. Валиаф уже доваривал напиток для поддержания магических сил блондинистого целителя, из-за исчерпания которых тому было сильно нехорошо. Получилось все почти случайно, Леморон пытаясь извлечь осколок, что на начальном этапе у него неожиданно стало получаться, случайно пробудил в нем скверну, ну или осколок среагировал на попытку вытащить его из такого привлекательного тела.
Растерявшийся эльф не придумал ничего лучше, чем направить какое-то заклятие из эльфийского арсенала прямо внутрь тела на осколок, используя в качестве проводника собственную руку. Результат превзошел их надежды (не мои, я надеялась, что процедура в эльфийском исполнении будет менее болезнена для организма пациента). Несчастного эльфа перевязали, умудрились напоить кровевостанавливающим зельем вперемешку с вином и уложили у костра к остальным, периодически проверяя его состояние. Леморон не особо пострадавший от собственного заклятья сейчас мучился неожиданными постэффектами. Впрочем, несмотря на все это, эльфы лучились довольством.
Уже вечером успокоившиеся перворожденные за исключением не разбуженной троицы, устроились вокруг костра поужинать и обсудить итоги прошедшего дня.
— Даже, если Леморон будет единственным целителем, — немного растерянный взгляд на меня и рыжий с забытым напрочь именем, поправился, — эльфом, способным работать с последствиями ран от моргульских клинков, то всего лишь за год носителей оскверненных осколков в Лихолесье не останется.
Я отметила любопытный момент: все эльфийские поселения в Средиземье именовались либо на квенья (что было редко), либо на синдарине, причем сами жители своих поселений-государств сильно (в особых случаях смертельно) обижались, если их дом называли как-либо иначе. Кроме лихолесцев. Похоже, жители Эрен-Ласгален гордились своим постоянным противостоянием Тьме, и совершенно не стеснялись подчеркивать эту вечную борьбу. Даже проникший в их владения сумрак лишь дал повод эльфам переименовать свой дом в Лихолесье — только это название ушастиками всегда произносилось на всеобщем языке.
— Это если осколок только один, — озвучил сомнения Маэрод.
— А если целителей будет несколько, — мысль была сырой, но перспективной, — насколько я поняла, если активируется один осколок, то остальные тоже просыпаются?
- Да — это сущая мука ощущать такое в своем теле, — покачал головой рыжий. Ладно, будет Рыжиком, а то еще обидится, если переспрошу. У эльфов щепетильное отношение к именам. — Вы правы, нужно освоить этот метод, довести его до ума и попробовать коллективное очищение зараженного.
Я с интересом наблюдала за размышлениями явного фанатика своего дела. Рыжик сыпал идеями и планами, уже не обращая внимания на окружающее. Маэрод, переглянувшись со мной, уточнил:
— Проблемы избавиться от осколков металла после их очищения — нет. Главное мы сегодня сделали, — я с сочувствием покосилась на помятого, слегка зеленоватого, блондина. Но здесь уж ему придётся разбираться самому, в эльфийской магии я не смыслю, — с заклинанием тоже разберемся и, возможно найдем, что-нибудь менее энергоемкое. Ты молодец, малышка.
Только сейчас сообразила: мои эльфы за этот день ни разу не назвали меня по имени. Даже при знакомстве с новоприбывшими их мне представили, а меня им нет, что является грубейшим нарушение эльфийского этикета. Захотелось улыбнуться. Умом я понимаю, что дивные действуют в рамках данной клятвы, но все же они нарушают свои тысячелетние традиции, хотя с их опытом, найти другой способ соблюсти эту клятву, труда не составит.
Фу, опять эту гадость налили — вино с травами. С очень знакомыми травами. Укоризненно посмотрела на Маэрода, тот ничуть не смущаясь, невежливо ткнул пальцем в Валиафа, тот покосился на целителя, затем задумчиво посмотрел на развалившегося на земле Куинона и пожал плечами:
— Сон полезен для юного организма.
Ясно, они все заодно, даже Леворона тем же напоили, бедолага уже едва не падает носом в костер. А до ветки меня донесут? Донесли, укрыли и вернулись к костру обсуждать планы. В этот раз сил на подслушивания не оказалось.

Похоже, практику пора сворачивать. Я с Маэродом тоскливо взирали на расплавившийся котел. И ведь вроде никаких особо вредных ингредиентов туда не добавляли, а стоило только чуть нагреть, и наш эксперимент закончился, не успев начаться. Жаль. Остальные за такое по головке не погладят. И ведь главное с чего? Подумаешь, добавили в варево осколки моргульских клинков!
— Хорошо, что не взорвался, — грустно произнес Маэрод. Видимо, тоже реакцию собратьев просчитал.
— Хорошо, что свидетелей нет, — те эльфы, направленные к нашей поляне взбунтовавшейся тропой, благополучно отбыли еще до моего пробуждения.
Не могу сказать, что эти три недели были очень долгими. Куча новых рецептов, незнакомые травы. Собранные охапки разнообразного сена либо сушились на солнце, либо были благополучно замочены и помещены в промасленные свертки (интересно, кто их понесет?).
Куинон все же доконал меня танцами, и я ночью по-тихому с использованием всех мер предосторожности, включая поисковую волну, навела на танцевальной поляне порядок: скидала и утрамбовала сухостой в ямах и впадинах, забросала их сверху землей, убрала торчащие, мешающиеся нормальному передвижению, ветви деревьев, часть из которых пришлось подвязать с помощью веревки. И все это ради возможности лицезреть удивление на лице Куинона. В качестве мести, за проявленную инициативу в виде выравнивания поляны, меня стали заставлять танцевать по выступающим из ручья камням. Синяков прибавилось, зато после экзекуции не нужно было дополнительно ополаскиваться. Везде есть плюсы. На поиск конкретно этого плюса я потратила больше суток.
С Валиафом было проще всего, он учил передвигаться по лесу, слушать его, и это новое умение весьма помогло мне с совершенствованием поисковой волны. Лес действительно был живым, только если раньше я представляла его муравейником, то сейчас точно знала, что это единый и неделимый организм. А еще он мог общаться. Шептал об укромных полянах, пел о воде, стрекотал о цветах, шелестел о своих посетителях. По заданию Валиафа, нашла эсгаротский караван в полутора лигах, идя прямо и ни разу не свернув с пути. На следующий день после этого своеобразного экзамена меня стали учить передвигаться по среднему ярусу, то есть по ветвям. На верхний просили пока (хотя бы в одиночку) не соваться. Я и раньше, наблюдая за скачущими по деревьям эльфами, понимала обманчивую видимость простоты движения, но насколько это реально сложно осознала лишь на собственной практике. Резерв на излечение синяков к вечеру полностью истощался. Зато эльфы как-то в отсутствие Куинона решили устроить мне экстремальную побудку — стряхнули на землю, облили водой, говорят, еще что-то кричали — я не проснулась вот и не помню. Утром пришлось выслушать обиженных и пообещать спать более чутко. Еще через два дня поутру эльфы снова сидели надутыми, спросила причину — промолчали.
Про кучу разной информации, полученной от Маэрода, я даже не заикаюсь. Эльф, видимо, решил научить меня всему, что поддается изучению, даже продемонстрировал эльфийские заклятия, ничего не поняла, но определить, если кто их использует в округе, скорее всего, смогу.
В общем, скучать было некогда.
Этим же вечером, поедая поджаренные на костре клубни, подняла вопрос о возвращении. Двое из трех эльфов при этом покосились в сторону останков котелка, третий разглядывал небо.
— Солнышко, — Валиаф скрестил на груди руки, — а основная причина твоего желания вернуться в Эребор какая? Уж прости, но поверить, что ты обменяешь свободу и знания на возможность пользоваться котлом, я не могу.
— Соскучилась, — улыбнулась я. Не видеть Рассвета столько времени было тяжело, хотелось обнять чешуйчатого за шею и услышать его бурчание, отдающиеся в теле легкой дрожью.
— Скучать по дракону — это ненормально, — хмыкнула этикетная зараза.
— Мне можно, — с милым оскалом отрезала я.
— Лицо расслабь, уголки губ чуть больше в стороны. Истинная леди всегда скрывает свои чувства.
Дважды зараза!