Глава 8. Слабости

- Эй, рыжая, ты тут? – раздалось на весь сейчас, к счастью, полупустой класс. Я посильнее вжалась в стул, искренне жалея, что не пошла в столовую – хотя путь в столовую проходил как раз мимо 11-Ф, а к нему мне сегодня и на пушечный выстрел подходить не хотелось: мало того, что вчера невесть зачем звонила Воронцову, так еще и сегодня проигнорировала его звонок. И интуиция тут же подсказала, что это мне ой как аукнется…

Уже аукнулось нежданным визитом, шепотком одноклассников и чужой задницей на моей парте.

- Эй, ты оглохла, Рыжая? – ну еще и рукой перед самым лицом, за которую так хочется дернуть… Вообще, я нервная, если не высыпаюсь, так что вполне могу так сделать – если бы не уверенность в том, что Воронцов шутя отразит все мои поползновения.

- Нет, я прекрасно тебя слышу, - спокойным голосом заверила я парня. – Чего хочешь?

- Вообще-то, это я должен задать тебе этот вопрос, - наигранно серьезно ответил мне он, а в глазах плясали бесенята. Нет, ну точно что-то задумал! Только что?

- Так спрашивай, - настроения что-то гадать, равно как и участвовать в каких-либо затеях Димы не было – или, вернее, настроения не было ни на что. Чертова биология, чертов проект, чертова Жаба, чертов мозг, не дающий по ночам спать! И именно благодаря им, при особой поддержке ОАО «Тупость», до меня только сейчас дошло: Воронцов Дима говорит со мной в моем классе, сидя на моей парте. Воронцов. Дима. Говорит. Со мной. В моем. Классе. Сидя. На моей. Парте. Можно еще повторить по слогам, но и этого, кажется, достаточно.

А Воронцов тем временем как-то нехорошо усмехнулся и наклонился ко мне близко-близко, так, что наши носы почти соприкасались.

- Ты уверена, что хочешь, чтобы я спросил при твоих одноклассниках? – он говорил шепотом, а потом вдруг рассмеялся – так, что я не сдержалась и попыталась ударить его. И, конечно же, парень ловко перехватил мою руку.

Положение спасла Катя, пришедшая напомнить, что у нас сегодня практическая по химии. К тому же, она уже где-то – я даже догадываюсь, где – раздобыла не только задания, но и черновик отчета к работе. А с химией у наших математиков туго, так что все присутствующие тут же забыли про меня и столпились над Катькиной партой. Дима же под сложившийся шумок просто вытянул меня из класса, благо, дав пару секунд на то, чтобы взять сумку.


- Ну так вот, теперь давай поговорим, - Воронцов уселся на подоконник, возле которого мы разговаривали, когда Катя выясняла отношения с Керном, и внимательно на меня посмотрел. - Для начала, зачем ты мне звонила?

- Да так,- неопределенно ответила я, на самом-то деле прекрасно понимая, что этот парень от меня так просто не отстанет. Чего только стоит его теперешний красноречивый взгляд. - Хотела кое-что спросить, но потом вопрос отпал сам собой.

И снова красноречивый взгляд и вскинутая бровь - я всю жизнь мечтала такому научиться, но не судьба, увы, - в которых так и слышится "Неужели? И что же это за вопрос?"

- Честно, ничего важного! – наверно, со стороны я выглядела смешно, во всяком случае Дима едва не засмеялся.

- Просто признай, что соскучилась и хотела поговорить, - он вдруг посмотрел на меня так, что я, кажется, покраснела до кончиков волос. Вдруг его предположение не показалось таким уж абсурдным, во всяком случае, лучше признать это – тем более что сердце почему-то с ним согласно, – чем касаться такой щекотливой темы, как его семья.

- Ладно, признаю, - я насупилась и проговорила это тихо-тихо, но парень все равно меня услышал.

- Что признаешь? – нет, ну он точно издевается! Да еще и усмехается так, что хочется огреть чем-нибудь, да посильнее. – Ну же, неужели так тяжело сказать всего несколько слов?

Отступать не было смысла, тем более что на нас начали оглядываться другие ученики. Я набрала в грудь побольше воздуха, и, подняв глаза на парня, выпалила на одном дыхании:

- Я соскучилась и хотела поговорить, - и посмотрела прямо Воронцову в глаза, и вот опять едва смогла от них оторваться. – Доволен?

- Не совсем, - и снова та же не предвещающая ничего хорошего усмешка. – В следующий раз отвечай на мои звонки, поняла?

Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть и наблюдать, как парень сначала расплывается в довольной улыбке, а потом треплет меня по голове:

- Какая хорошая дрессированная белочка, - он достал что-то из кармана и дал мне. Как оказалось, это были орехи в шоколаде. – Ты же любишь орешки, верно?

Самым печальным было то, что орехи я любила. Но злость на этого наглого субъекта все же пересилила, и в следующий миг я вырвала пачку Nuts'а из его рук и, быстро разорвав упаковку, высыпала содержимое прямо ему на голову. И только потом сообразила, что и, главное, кому только что сделала.

Серж бы мной гордился: я преодолела расстояние до кабинета химии за рекордно короткое время, удачно преодолевая препятствия вроде учеников и выходящей из библиотеки Жабы. Та, кажется, что-то мне сказала, вроде как обещала спросить на уроке первой, но лучше злая биологичка, чем злой Воронцов.

Впрочем, возле класса я вдруг затормозила – почувствовала привычное, но отнюдь не приятное головокружение. А значило это только одно: мое излюбленное давление опять соизволило упасть, причем довольно низко – если судить по более чем печальному состоянию организма. По идее, достаточно было бы просто купить в столовой кофе, но вот стоять в извечной очереди совсем не хотелось, поэтому я, предпочитая держаться стеночки, поплелась к медсестре. По дороге (а кабинет медсестры располагался в противоположной кабинету химии части школы) даже успела написать Кате, чтобы та предупредила учительницу.

Но, должно быть, Мироздание сегодня решило надо мной поиздеваться: зайдя в кабинет медсестры, я увидела там не улыбчивую и веселую Алену Николаевну, а Диму Воронцова собственной персоной. Вопрос «Что он тут забыл?» отпал сразу же: у 11-Ф сейчас совершенно точно биология, а биологию он посещает реже, чем я – физкультуру.

- Пришла загладить вину, рыжая? – судя по тону и взгляду, парень не был в ярости, но вот недовольства хватало. Еще бы, какая-то заучка с параллельного класса вдруг высыпала на него его же орешки! На месте Воронцова я бы врезала этой наглой девице, не взирая ни на что.

- Я, пожалуй, пойду… - и тут то ли волнение и, что греха таить, страх сыграли со мной злую шутку, то ли это было все то же Мироздание, но я вдруг поняла, что сейчас упаду. И, как обычно для меня в таких случаях, сознание пропало лишь на пару мгновений, чтобы вернуться в самый неприятный момент падения.

Такое было уже тысячу раз, только сегодня, почему-то, близкого знакомства с холодной плиткой кабинета не последовало, и я сразу поняла, почему: Дима среагировал моментально, и в последний момент удержал меня, тут же прижав к себе. Все как в дешевых женских романах и романтических фильмах, вот только в глаза я ему не смотрела, так и не найдя сил оторвать голову от его груди.

- Черт, Рита, ты чего? – оказывается, парень первый раз назвал меня по имени, а не использовал глупые прозвища. Обеспокоенности в его голосе хватило бы как минимум на троих, а как аккуратно он придерживал меня за талию, не давая упасть… Ноги подкосились повторно, только в этот раз к ним добавилось в бешеном ритме колотящееся сердце.

- Рита? – требовательно повторил Дима.

- Просто давление упало, - я не сразу узнала свой голос: таким тихим и даже жалким он вдруг стал. – Надо немного посидеть, выпить кофе и…

Договорить я не успела: Воронцов подхватил меня на руки и усадил на кушетку – попытке уложить меня я воспротивилась слишком резко.

- И где же эта Алена, когда она так нужна? – скорее у неба (а в данном случае – потолка), чем у кого-то конкретно, спросил он, и, убедившись, что я сижу и снова падать не собираюсь, подошел к бесчисленным шкафчикам. Я запоздало удивилась тому, что Дима вот так вот запросто называет медсестру по имени, но это померкло в сравнении с тем, что он совершенно по-хозяйски включил стоящий на подоконнике чайник, достал из шкафчика чашку и коробку с кофе.

- Если можно, две ложки, - попросила я, наблюдая за этой удивительной картиной. – Без сахара.

- А не много ли? – парень с сомнением посмотрел на меня, но все же высыпал в чашку вторую ложку. – Хотя, я не врач и даже не собираюсь им быть, так что дело твое.

- А на кого ты пойдешь учиться? – вдруг спросила я, про себя отмечая, что это мне и правда интересно. – На адвоката?

- Неуч, нет такой специальности – адвокат, - наставительным тоном ответил Воронцов, заливая кофе. По кабинету тут же распространился его соблазнительный аромат. К счастью, к кушетке примыкал столик, на который парень и поставил чашку со столь желанным кофе, вот только когда я потянулась к нему, легонько ударил по рукам. – Горячий, разольешь еще на себя. Хотя, ты была близка: я пойду на юриста, только вот адвокатом работать потом не хочу – ты же это имела в виду?

- Ага, - глубокомысленно подтвердила я, и тут же задала еще один вопрос: - А куда ты хочешь пойти работать?

- В ментовку. Не следователем, так опером. А что насчет тебя?

- Прикладная математика, - в сотый раз повторила я, отчего-то немного погрустнев. – Еще с младших классов решила, что пойду туда. Так сказать, по стопам родителей, - я чуть улыбнулась и потянулась к чашке. Кофе не слишком-то остыл, но его я могу пить горячим.

- Знаешь, моя мама тоже училась на прикладной математике, - неожиданно произнес Дима после нескольких секунд молчания.

- Наши мамы учились на одном курсе, - зачем-то сказала я, и только потом поняла, что сказала – когда в меня уперся вопросительно-требовательный взгляд. – Папа рассказал мне. Он приехал в субботу, вот я и спросила… Ты меня еще слышишь?

- А, да, прости, я задумался, - парень тряхнул головой, словно отгоняя ненужные мысли. – Я не знал. В смысле, что наши мамы учились вместе.

Может, Дима хотел сказать что-то еще, но тут дверь распахнулась, и в кабинет вошла Алена Николаевна с медицинскими картами в руках.

- Воронцов, то, что я училась с твоим старшим братом, не дает тебе права просиживать уроки в моем кабинете, - с порога начала она не слишком-то гневную тираду, и только потом заметила меня. – Беликова, а ты тут чего? Опять давление?

Я только кивнула и как можно незаметнее поставила чашку на стол. Медсестра достала со шкафчика тонометр и принялась измерять давление. Я прикрыла глаза – так надоела мне за последние пять лет эта процедура.

- Восемьдесят на пятьдесят, - Алена Николаевна убрала тонометр и протянула мне ту самую чашку, из которой я и пила. – Надо же, Воронцов, и от тебя польза бывает.

- Стараюсь, - со смешком ответил парень. – Ален, дай ты рыжей таблетку, что ли.

- Да не имею я права, и даже не держу у себя ничего, кроме валерьянки и активированного угля, сколько можно повторять, - со вздохом ответила ему медсестра, садясь в свое кресло. – Рита, как допьешь кофе, полежи. А Воронцов пока докажет, что не зря прогуливает – дай угадаю, опять биологию – и найдет Софью Михайловну. Слышал? Бегом!

- Так точно, мэм! – Дима шутливо отдал честь и буквально выбежал из кабинета. А я же решила послушать совет Алены Николаевны и полежать – и едва голова коснулась кушетки, я уснула.


- …Дима, ты случаем не знаешь номер ее отца? – донесся до меня взволнованный шепот моей классной руководительницы.

- Нет. Софья Михайловна, я и сам могу ее довести до дома, мы все равно живем рядом, - а это уже Дима, чуть раздраженный. – У меня осталось всего два, вернее, полтора урока, ничего страшного, если пропущу. Серж… Сергей Олегович поймет.

Точно, у нас ведь сегодня физкультура. И зачем я, спрашивается, брала форму?..

- Рит, ты уже проснулась? – выдала меня Алена Николаевна. – Как себя чувствуешь?

- Чуть лучше, - прислушавшись к своим ощущениям, ответила я. – Софья Михайловна, я и сама дойду домой, не в первый раз…

- Еще чего, - резко оборвала меня иногда чересчур ответственная классная руководительница. – Тебя может забрать кто-то из родных?

Я отрицательно покачала головой: отец сейчас у мамы, а беспокоить ее мне совсем не хотелось. Тем более что ничего из ряда вон выходящего не произошло, давление у меня скачет с завидной регулярностью.

- Дима, тогда я отпрошу тебя с физкультуры, и ты проведешь Риту до дома, хорошо?

- Конечно, - заверил женщину Воронцов, и она, кажется, все-таки успокоилась.

- Обязательно позвонишь мне, как дойдешь. Хотя нет, оба! А сейчас, простите, но у меня все же еще урок, - сказав это, она покинула кабинет.

- Смотри, не потеряй сознание по дороге, - «напутствовала» меня медсестра, прежде чем буквально выпихнуть из своего кабинета – мол, если сейчас заявится директор, или, того хуже, Светлана Павловна, то попадет всем.

Сознание я не потеряла, только вот голова все же кружилась, поэтому Дима поддерживал меня за локоть, рассказывая веселую историю, после которой он месяц не ходил на химию. И меньше всего меня волновало, как это выглядело со стороны – пока вдруг не раздалось недовольное:

- Молодой человек, вы не хотите представиться? – вот надо было папе возвращаться домой именно сейчас! А мне – не заметить его, хотя я сейчас, если честно, вообще ничего вокруг не замечала.

- Папа? – совершенно по-глупому уточнила я, тут же пытаясь высвободиться. Тщетно: Воронцов мой локоть так и не отпустил.

- Меня зовут Дима, мы с Ритой учимся в параллельных классах, - ответил папе он. – Ей в школе стало плохо, а я вызвался довести ее до дома – сам я живу в соседнем.

- Дмитрий, ваша фамилия – Воронцов? – невесть зачем решил уточнить папа, кажется, забыв про меня. То же самое можно было сказать и про Диму, который кивком подтвердил сказанное отцом. – Рита рассказывала мне о вас, - тут я снова залилась предательской краской. - Спасибо, что привели ее домой. И еще, Дмитрий, не могли бы вы передать "Привет" вашему отцу, Константину? От Алексея Беликова.

- Конечно. Рита, побереги себя. И позвони, как будешь в порядке. До свидания, - и, передав меня отцу из рук в руки – буквально – Воронцов пошел к своему дому, а мне только и оставалось, что смотреть ему вслед. Нехорошее чувство от натянутости беседы почему-то только усилилось, но я отогнала все тревожные мысли, предчувствуя, что сейчас мне долго придется убеждать отца, что Дима и правда просто проявил участие, и мы друг с другом совсем не близки.

Только вот когда я говорила: «Это всего лишь друг парня моей лучшей подруги, живущий по соседству», - что-то, похожее на совесть, вдруг начало усиленно грызть. Но я не была бы собой, если бы не умела заглушать все ненужные чувства. Ничего я к Диме не чувствую, ясно? И нет ничего такого в том, что мне хочется снова грохнуться в обморок рядом с ним! Ни-че-го!