Глава 24. Последний мост

«Если бы ангелы твои
Оставили меня,
Там, где в тихой пустоте
Нить держит тонкая;
Если бы ангелы смогли
Однажды рассказать,
Сколько лун не назови,
Я буду ждать тебя…»
(Би-2, «Ангелы»)

Когда я выходила из тоннеля, то нос к носу столкнулась со Снейпом. Он прошел мимо меня, ничего не сказав, хотя прежде никогда не упускал случая сказать мне что-то язвительное. В другой ситуации я, возможно, и удивилась бы этому, но только не сейчас. Моя голова раскалывалась от того, что я узнала за последний час, и единственное, на что я сейчас была способна – это глупо смотреть по сторонам, даже не замечая того, что происходит. Это было самым страшным, ведь сейчас я должна быть еще более внимательной, чем обычно, следить за каждой мелочью вокруг себя и не отвлекаться на воспоминания, но в голове, как назло, звучал тихий голос Милорда, а перед глазами то и дело мелькали сцены из его сознания.
Я выбежала на улицу и глубоко вдохнула свежий ночной воздух. От этого в голове немного прояснилось, но в теле сил не прибавилось. Я отошла на порядочное расстояние от ивы, в сторону деревьев Запретного Леса, и остановилась, не в силах двигаться дальше. Ноги отказывались меня слушать, голова кружилась, снова возникла острая боль в груди. Плохо соображая, я оперлась о дерево, прислонившись щекой к шершавой коре широкого ствола. Хотелось кричать от нарастающей боли, но я не могла издать ни звука, словно какая-то неведомая сила мешала мне. Перед глазами нарисовались черные пятна, но при этом я все еще четко видела высокую сочную траву, которая доставала мне до колен, черные стволы деревьев, широкие листья, отражающие лунный свет… Я съехала вниз по дереву, схватившись руками за раскалывающуюся от боли голову. И я увидела буквы, глубоко вытесанные в коре дерева. Еще через миг они сформировались в слова, и от этого мое головокружение только усилилось. «Беллатрикс Блек, Беллатрикс Риддл…» – надпись сделанная моим собственным почерком, с помощью моей же волшебной палочки. Это слова были несколько раз перечеркнуты, и внизу красовалось имя «Беллатрикс Лестрейндж», написанное совершенно другим, но до боли знакомым мне почерком.
Я будто наяву увидела картины того дня, когда мы с Томом просто бродили по окрестностям Хогвартса, не зная ни проблем, ни страданий, ни настоящей жизни. Шел снег, ровным слоем ложась на землю, а в воздухе пахло свободой, радостью и детством. Наверное, я больше никогда не смеялась так беззаботно, как в тот день. Я держалась за руку Тома, смотрела в его лицо, наблюдая за тем, как он под маской серьезности пытается скрыть свою радость, и от этого мне становилось еще теплее и спокойнее. Мы долго-долго валялись в снегу, обсуждали какие-то пустяки, грели дыханием друг другу щеки от мороза. А потом, расположившись под этим самым каштаном, говорили о том, какими будем, когда закончим школу, а потом я, совсем не зная зачем, выцарапала заклинанием на стволе дерева свое имя. И Том, глядя на это все, только смеялся, и говорил, что рано или поздно мне все равно придется изменить фамилию… Тогда я, не задумываясь, вывела его (свое имя) еще раз, только на этот раз с его фамилией, и мне так понравилось звучание этих слов. Беллатрикс Риддл… Вот только мое третье имя появилось значительно позже, но только когда – я не знала. Том, разочаровавшийся во всем и отчаянно желающий меня забыть, вернулся к одному из наших любимых места, и зачеркнул все слова, которые связывали нас раньше. Тогда я для него навсегда стала чужой невестой и чужой женой, несмотря на то, что мое сердце все равно принадлежало только ему. Или, может быть, не только?
Я открыла глаза, но перед ними все еще стояла густая темнота, сквозь которую пробивались лучи лунного света. Но они становились все ярче, пока я не смогла рассмотреть опушку леса, залитую серебряным светом. Мне вдруг во что бы то ни стало захотелось подняться и пройти на середину поляны, но как только я попыталась встать, мое тело снова сковала волна боли. Пришлось замереть, и со смешанным чувством удивления и восторга наблюдать за тем, как вокруг становится все светлее и светлее. Тело обдал легкий ветерок, откуда-то повеял запах цветущего сада, перед глазами на миг все снова расплылось, но легкое прикосновение вывело меня из оцепенения. Мне удалось обернуться, и я едва не вскрикнула от увиденного. Я смотрела на Рудольфуса, стоящего всего в полшага от меня, не зная, плакать мне, смеяться или бежать прочь от того, кого я похоронила год назад. Но я не могла ни пошевелиться, ни закричать. А Руди просто стоял рядом, широко улыбаясь и рассматривая меня своими лучистыми глазами, словно, словно собирался сказать что-то веселое.
Я что-то прохрипела и протянула руку вперед, к нему, втайне боясь, что он начнет отступать или исчезнет, но Руди по-прежнему стоял на том же месте, и только его улыбка становилась шире. Сейчас он был совсем другим, совсем не тем уставшим мужчиной, пережившим столько лет тюрьмы и службы у Темного Лорда. Передо мной стоял молодой человек, полный жизненных сил и энергии, с непоколебимым духом и не исчерпываемым запасом шуток на каждый случай.
– Руди… – прошептала я, чувствуя, как пересохли мои губы и как тело пробирает дрожь. – Руди…
Из глаз брызнули слезы, и я поспешила их вытереть. А потом снова попыталась подняться на ноги. Видя, что это дается мне с трудом, Руди поспешил подать мне руку. К своему удивлению, я обнаружила, что могу стоять, а боль в груди почти не мешает делать мне короткие вдохи.
– Мы больше не увидимся, – прошептал Рудольфус мне на ухо.
Его дыхание было холодным, а шепот едва слышным, почти призрачным.
Я хотела что-то ему сказать, спросить, но вдруг поняла, что его взгляд устремлен куда-то вперед, поверх моей головы, и медленно обернулась. В ту же секунду мое сердце замерло, и я была готова броситься прочь от этого места, лишь бы не видеть эти картины прошлого. Но не смогла сделать и шага, наблюдая, как возле каштана стоит Том Риддл и вырезает волшебной палочкой на дереве какие-то буквы. Мне не нужно было долго думать, чтобы догадаться, что именно он пишет, и я попыталась броситься к нему, остановить его, пусть и не совсем понимала зачем. Наверное, просто чтобы он знал, что я вовсе не хочу, чтобы он вычеркивал мое имя и исправлял фамилию.
Превозмогая боль, я попыталась подбежать к нему, но вдруг поняла, что руки Рудольфуса крепко сжимают меня в своем кольце, не давая сделать лишнего движения. А снова попыталась вырваться, но Руди оказался на удивление сильным. Я еще несколько раз дернулась, стремясь оказаться как можно ближе к Тому, но ничего не вышло, поэтому я обессилено обмякла в руках Рудольфуса, обреченно опустив глаза. Не знаю, сколько времени я была в странном беспамятстве, но вдруг почувствовала, как кто-то прикасается к моему лицу. Приоткрыв глаза, я увидела Тома, который стоял всего в полшага от меня и с усмешкой рассматривал мое лицо, при этом касаясь пальцами моих щек. Мне захотелось что-то сказать, но не получилось издать даже звука. Бросив еще один умоляющий взгляд на призрачного Риддла, я резко подалась вперед, вырываясь из сильной хватки Руди и чувствуя, как от его грубого прикосновения начинают плечи ныть. Так странно, а ведь прежде он всегда был со мной таким нежным…
Стараясь не смотреть назад, я побежала, не замечая перед собой ничего, кроме темноты и густых кустов. Их колючие ветки царапали мне лицо, во рту ощущался привкус крови, а перед глазами то и дело возникала темная пелена, лишая меня возможности нормально ориентироваться в пространстве. Было так страшно обернуться или остановиться, чтобы перевести дыхание; казалось, что тогда я снова увижу безжалостные глаза Тома и неумолимо холодного Руди. Сейчас, находясь здесь, возле Хогвартса, с которым был связан такой важный период моей жизни, мне было так страшно видеть призраки прошлого! Они одновременно вселяли в меня леденящий страх и горькую тоску. И первый раз в жизни я отлично осознавала, что это всего лишь игра моего воображения, но никак не могла от нее избавиться. Все казалось таким безнадежным и наводящим ужас…
Вдруг где-то в глубине сознания прозвучал знакомый холодный голос. Он говорил что-то о том, что больше не хочет проливать магическую кровь, что ему жаль убивать волшебников, и единственное, что ему нужно для того, чтобы остановить войну – это Гарри Поттер. Я не знала, слышала я это на самом деле или только в своей голове, но почему-то слова моего Лорда вселили в меня какую-то частичку уверенности.
Я остановилась посреди леса, еще плохо воспринимая все происходящее вокруг меня, но при этом уже чувствуя, как по лицу скользит прохладный ветерок и слыша, как шелестит листва. А еще кто-то крепко держал меня за руки чуть выше локтей, сдерживая мои движения, но при этом совершенно не лишая свободы. Это не было похоже на недавнюю хватку призрачного Рудольфуса, напротив, прикосновение было почти успокаивающим, почти оберегающим.
Я постепенно приходила в себя, чувствуя, как успокаивается мое сердце и выравнивается дыхание. А передо мной стоял Темный Лорд, прижимая меня к себе. Он в упор смотрел в мое лицо, но ничего не говорил, чем снова напомнил мне плод моего воображения. Подумав об этом, я снова задрожала и опустила голову, больше не желая встречаться с ним взглядом. Мой лоб уткнулся в его плечо, и Волдеморт тут же еще крепче взял меня за руки, как будто пытаясь показать, что с ним мне нечего бояться.
– Милорд… – беспомощно прошептала я, полностью уткнувшись лицом в его мантию. Но, от него, вопреки всем моим ожиданиям, не пахло полынью, был только запах земли, крови и почему-то дыма, но все равно, было так хорошо находиться в его руках!
А Волдеморт, словно поняв мои ощущения, отпустил одну мою руку и провел ладонью по моим волосам.
– Да, это я, Белла, – произнес он, подтверждая этим, что еще один мой кошмар позади.
– Мне… У меня снова были видения, – прошептала я. – И… опять больно… Как будто кто-то медленно пытал меня, и казалось, что я вот-вот умру. И я не могу умирать, мне нельзя, я пока должна быть с вами…
Я говорила срывающимся голосом, казалось, что я вот-вот заплачу. Темный Лорд твердо отстранил меня от себя, заставляя смотреть ему в лицо. А мне пришлось замолчать, повинуясь безмолвному приказу его глаз. Сейчас они были матово-черными, без тех ужасных багровых огоньков.
– Этого больше не повторится, – произнес он. – Я обо всем позабочусь, с тобой все будет хорошо.
Его тон тут же заставил меня поверить его словам и успокоиться. И как же Темному Лорду удавалось вселять в меня такое умиротворение, но в то же время вызывать нервную дрожь? Я подняла голову, заглядывая в его лицо. Несмотря на то, что оно было обезображено, мне вдруг захотелось поцеловать эти плотно сжатые губы, провести рукой по впалым бледным щекам… Но вместо этого я только прошептала:
– Но что все это значило, Милорд? Вы поняли это? Что со мной происходит?..
Он быстро остановил меня, коснувшись пальцем моих губ, и тем самым не дав задать еще десяток вопросов. А я сразу же замолчала, удивленно наблюдая за тем, как он проводит по моим губам, останавливая прикосновение на подбородке.
¬ – Всему свое время, Беллс, – совсем тихо сказал он. – Сейчас совсем неуместно вести такие беседы. У нас с тобой будет еще полно времени обсудить это, не так ли?
В ответ я только кивнула, заворожено смотря в его лицо. В тех местах, где прикасался ко мне, кожа горела, а по телу расходились волны дрожи.
– Я… хочу вам верить, – прошептала я.
Губы Волдеморта тронула легкая улыбка – уголки рта приподнялись, глаза сощурились. Я задержала дыхание, понимая, что любуюсь этим странным, так несвойственным для Темного Лорда выражением лица. Когда-то похожая кривоватая полуулыбка была у Тома Риддла, и я сходила от нее с ума, так же, как и сейчас… Всего на пару секунд мне показалось, что должно что-то произойти – он так необычно смотрел на меня, крепко сжимая в своих руках, и был так близок. Но, видимо, Темный Лорд никак не разделял моих желаний, да и они на самом деле сейчас были неуместными. Я нехотя опустила голову, а Волдеморт даже не пошевелился.
– Нам нужно быть в лесу с остальными, – наконец, произнес он, и я почувствовала, как его руки ослабили хватку, выпуская меня из своих объятий.
Я неуверенно отступила на полшага назад, ожидая следующих указаний от своего Господина. Но он только протянул мне руку, увлекая за собой в сторону опушки. Мне ничего не оставалось, кроме того, как последовать за ним, а он бросил взгляд на Нагини, свернувшуюся в большом сгустке магического барьера. Он поплыл вслед за нами с Милордом, а змея меланхолично закрыла глаза.
Интересно, зачем Волдеморту понадобилось так оберегать это животное?

***

И снова меня окружала тишина. Раньше никогда бы не подумала, что в Запретном Лесу может быть настолько тихо и спокойно. И не важно, что где-то высоко шелестели листья деревьев, а в кустах стрекотали сверчки. Несмотря на то, что воздух был уже по-летнему теплым, я то и дело ежилась от непонятного холода и пыталась сильнее укутаться в свою уже изрядно потрепанную мантию. Приходилось постоянно сдерживать дрожь, кусать губы и заламывать руки, чтобы хоть как-то успокоить нервы, так не вовремя решившие со мной поиграть. Именно в те минуты от меня требовалось хладнокровие, сосредоточенность, но никак глупое волнение как перед первым заданием Милорда. Да и то, тогда, когда я это делала, то нервничала куда меньше, чем сейчас. Наверное, все дело было в ожидании – Поттер должен был появиться в течение часа, в любую секунду, а тогда – неизвестность.
Темный Лорд был спокойным, даже слишком, как будто бы ему не предстояло столкнуться со своим врагом, которого жаждал победить уже столько лет. Он просто стоял около небольшого костра, который развели Долохов и Яксли, чтобы хоть как-то разбавить эту густую темноту старого леса. Я же сидела недалеко от Милорда на большом поваленном дереве всего в нескольких шагах от полувеликана Рубеуса Хагрида, которого взяли в плен во время штурма Хогвартса. Он был привязан к большому дереву волшебными путами и, уже устав кричать и получать за это Пыточные проклятия, просто тяжело прерывисто дышал, в ужасе оглядываясь по сторонам. Рядом со мной сидел Рабастан, держа наготове волшебную палочку и готовый в любой момент присмирить великана. Я же смотрела на Темного Лорда, и мне почему-то казалось, что в любой момент я должна буду вскочить и броситься за ним, хоть пока никакой опасности и не наблюдалось.
Время шло слишком медленно, настолько, что каждая секунда казалось, специально растягивалась до предела, чтобы окончательно лишить меня рассудка и разозлить Темного Лорда. Но, в отличие от многих других, он все еще сохранял остатки самообладания, в то время как остальные уже рычали от нетерпения, а кто-то даже посмел высказать свои сомнения насчет того, что Поттер вообще придет. Но Волдеморт даже не обратил на это внимания, продолжая рассматривать огонь. Конечно, именно поэтому он и был настолько спокойным – сколько я знала Тома, он всегда любил наблюдать за пламенем в те моменты, когда был особо напряжен. Но, несмотря ни на что, его лицо ничего не выражало, а в потемневших глазах только отражались языки костра.
Я услышала позади себя шелест шелка и краем глаза увидела Нарциссу, тихонько севшую между нами с Рабастаном. Она опустила голову, покрытую капюшоном, тяжело вздохнула. Я заметила, как их руки переплелись, как Цисси прижалась к его плечу, закрыла глаза. На ее лице отразилось такое умиротворение, как будто не было ни войны, ни тревог, ни проблем. Рабастан незаметно дотронулся до ее талии и что-то прошептал на ухо, от чего на губах Цисси появилась тень улыбки, на миг осветлив ее печальное лицо. С другой стороны поляны за ними хмуро наблюдал Люциус, но уже ничего не мог поделать – сейчас он уже не имел права голоса, и от него ничего не зависело. А Цисси, видимо, забыла не только о присутствии мужа, но и обо всех остальных.
Меня пронзило острое чувство зависти – как же все-таки хорошо в такие минуты, когда тебя переполняет отчаяние, быть рядом с любимым. Тогда уже все кажется не таким уж плачевным и появляется смысл бороться и идти до конца. Я посмотрела на Темного Лорда, но он совсем не обращал на меня внимания. Казалось, что то, что он сегодня мне показал, то, что говорил – было не на самом деле, а очередным плодом моего воображения. Вот только его теплое дыхание на моей щеке и сильные руки на моей талии, казалось, до сих пор были со мной, а перед глазами то и дело возникали сцены из его воспоминаний.
Плохо понимая, что делаю, я встала с дерева и сделала небольшой шаг навстречу Милорду. Он тут же поднял голову и посмотрел на меня, а Нагини в своем магическом шаре защиты едва слышно зашипела.
– Повелитель…
Но Волдеморт поднял руку, призывая меня замолчать. Конечно же, я повиновалась, а он на миг посмотрел в сторону опушки леса, после чего повернулся к напряженным Пожирателям Смерти.
– Мне казалось, что он должен прийти, – произнес он. – Но, думаю, я ошибался.
Не успел Волдеморт сказать еще что-нибудь, как прямо за его спиной раздался еще один голос.
– Не ошибался.
Не успела я ничего сообразить, как всего в полшага от Милорда вырос Поттер, скидывая с себя мантию-невидимку. Как раз тогда началось что-то невероятное. Пожиратели Смерти вскочили со своих мест, что-то бормоча, полувеликан, привязанный к дереву завопил на весь лес, призывая Поттера отступить, а Волдеморт всего лишь усмехнулся, глядя на своего врага. В тот миг у меня закружилась голова, а в груди вспыхнуло какое-то странное мучительное предчувствие. Захотелось броситься к Милорду, схватить его за руку и силой утащить отсюда, любым способом заставить забыть о намерении убить Поттера, пусть это и было целью последних лет его жизни. Это было безумием, но почему-то казалось самым верным решением – просто для того, чтобы его жизнь была спокойнее, чтобы сделать его по-настоящему счастливым.
Но я даже не пошевелилась, с замиранием сердца глядя, как Волдеморт без слов достает волшебную палочку и направляет ее в сторону Поттера. И снова промелькнуло то самое желание кинуться к нему и забрать у него ее, пусть бы он даже наказал меня после этого. Что же это было? Почему мне вдруг стало так страшно за своего любимого Лорда?
– Авада Кедавра, – послышался его холодный голос, и в ту же секунду я ощутила, как меня пронизывает уже знакомая мне режущая боль, вот только на этот раз она была в десятки тысяч раз сильнее и резче. Я упала на колени, чувствуя, как голова медленно заполняется темнотой, и последнее, что я видела перед тем, как потерять сознание – это одновременно падающих на землю Темного Лорда и Поттера.