Глава 9. Кузен

Иногда по утрам я просыпалась от едва слышных звуков музыки, которые сочились сквозь невидимые щели в дверях моей комнаты. Тогда я подолгу сидела на краю своей кровати, ежась от холода и с трудом сдерживая желание броситься вниз, чтобы заглушить эту печальную мелодию. А после этого хотелось просто сжаться, спрятаться под одеялом и долго-долго плакать, окончательно растворяясь в своей боли. Это было так глупо, и в то же время с каждым днем руки опускались все сильней. Но каждый раз я стискивала зубы, до боли сжимала кулаки и шла вперед, не обращая внимания ни на свое внутреннее состояние, ни на то, что окружало меня. Старалась пробиться сквозь странную пелену, окружающую меня со всех сторон, но пока все попытки сводились на нет. А тогда, когда я слышала эти печальные звуки фортепиано, впадала в такую апатию, что каждый раз казалось, что больше я из нее не выйду. Мне тут же вспоминалось детство, когда я стояла под дверью гостиной и слушала, как Нарцисса учится играть. Тогда это вызывало у меня всего лишь любопытство, а не тяжелую тоску, разливающуюся по всему телу.
Но я должна была быть сильной. Должна была идти вперед, бороться за своего Милорда и делать все, чтобы он оставался мною доволен. В последнее время он был слишком занят своими планами насчет утерянного Пророчества, постоянно запирался в кабинете и никого к себе не подпускал. Никого, кроме меня. Но и это были все те же формальные встречи. Каждый раз, когда я смотрела на него, мне казалось, что с его лица спадает безобразная маска презрения и злости. Ее тут же заменяло привычное мне равнодушие и непоколебимость, что только сильнее смущало. Это почему-то казалось мне неестественным и чужим, и пугало больше всего. Я хорошо помнила, как горели его глаза при разговорах о Потере. Милорд переставал походить на статую, он вдохновенно размышлял над очередным планом поимки мальчишки, строил какие-то догадки, часами изучал одну и ту же деталь их связи. А я при этом просто сидела рядом, смотря в лицо Темного Лорда, и тайно любовалась им. Было плевать на то, как он обезображен; главное, что в этом человеке чувствовалась сила, которая одновременно притягивала меня к нему и вызывала желание поскорее скрыться. А еще мне казалось, что я ненавидела Поттера сильнее, чем Милорд, ведь, если бы не этот мальчишка, все могло бы сложиться по-другому. Том остался бы со мной, не было бы никакого Азкабана, а мир был бы больше и лучше.
Эти размышления прервало легкое покалывание в моем левом запястье, от чего я вздрогнула, словно кто-то подошел ко мне сзади и дотронулся до плеча. Какое-то время я еще сидела на кровати, пытаясь прийти в себя и собраться с мыслями, которые совершенно исчезли под властью этой проклятой музыки. Но когда Метка на руке полыхнула с такой силой, я резко встала, при этом не чувствуя под собой ног, и попыталась хоть немного привести в себя в порядок. Хоть зеркало больше не отражало обтянутый кожей скелет с тяжелыми веками и копной растрепанных волос, у меня по-прежнему оставался слишком болезненный вид: худое лицо, бледная, почти прозрачная кожа, темные круги под глазами, искусанные и обветренные губы. И дело было вовсе не в недосыпании и усталости; казалось, что что-то потустороннее высасывало из меня жизнь. Эти догадки были абсурдными, но другие мысли в голову не приходили.
Когда я наспех зачесала волосы, накинула на серое платье черную мантию, с улицы внезапно послышался грохот, и мгновенно по стеклам забарабанили тяжелые капли летнего дождя, грозясь разбить окна и ворваться в комнату. Но в этом и что-то положительное: музыка, доносящаяся снизу, смолкла, и я внезапно почувствовала странное спокойствие.
В коридоре было тихо и прохладно, несмотря на начало июня, что напомнило мне атмосферу старого склепа, где в любое время года одинаково. А тишина точно так же давила на уши, будто в доме не было ни одного человека. Все портреты предков Малфоев казались мне просто тенями, которые ничего не говорили, не шевелились и не дышали, что придавало этому месту атмосферу усыпальницы. А ведь для многих этот дом и стал могилой… Взять хотя бы того же Беккина, которого несколько дней назад Рудольфус и Долохов пытали прямо в гостиной, после чего буквально пришлось отдирать останки пленника с пола. Но, тем не менее, все было не зря, и Темный Лорд получил еще одну лазейку в Отдел Тайн.
Спустившись в гостиную, я поразилась царившей там тишине. Сколько раз я в ней ни бывала, столько раз там было полно народу. Теперь же молчание нарушала только гроза, бушующая, бушующей за окном. Было так непривычно находиться одной в огромной комнате, чувствуя, как тело внезапно одолевает дрожь. Я вдруг почувствовала себя слишком чужой и какой-то маленькой для этого зала, поэтому ускорила шаг, чтобы догнать Милорда. Но в какой-то момент меня остановил чей-то шепот, который прежде я не могла расслышать: он сливался с шумом дождя, а я стаяла слишком далеко. Но теперь до моего слуха кое-как доносились обрывки фраз, а голос казался мне слишком знакомым.
— Я все еще не могу поверить… — затем раздался приглушенный всхлип и тяжелый вздох.
— Цисси, все закончилось и скоро будет, как прежде…
Шепот потонул в раскате грома, а я почему-то сделал еще полшага, и уперлась боком в колонну. И теперь моему взгляду открылась картина: Нарцисса и Рабастан, почти как дети, сидели на коврике у камина и держались за руки. В этом не было ничего необычного, я уже давно знала об отношениях моей сестры с младшим Лестрейнджем, но в тот миг я не могла оторвать от них взгляда. Цисси сейчас казалась необычайно красивой, словно помолодела на все пятнадцать лет, а в ее глазах сиял такой живой и радостный блеск, что я не смогла остаться равнодушной. Наверное, именно так должен выглядеть поистине любящий человек. А Рабастан нежно сжимал ее ладони, поглаживая их большими пальцами, и что-то шептал, не переставая улыбаться. В этот миг меня посетили самые разнообразные чувства, но самым сильным из них вдруг оказалась обида. Было так больно видеть их улыбающиеся лица и полные нежности сияющие взгляды. Словно годы войны обошли стороной Нарциссу и Рабастана, оставив их такими же беззаботными и влюбленными, как много лет назад. А ведь мы с Томом могли бы быть такими же, если бы… Но эти условности были ни к чему, они только усугубляли боль, отвлекая от важных мыслей.
Сосредоточившись на Черной Метке и на вызове Повелителя, я быстро покинула гостиную, стараясь произвести как можно меньше шума, чтобы остаться незамеченной влюбленной парочкой. Я постучала и вошла; Милорд неподвижно стоял у окна. Он никак не отреагировал на мое появление, будто и вовсе не заметил, но я-то знала, что он отлично понимает, что теперь находится в помещении не один. А я, с трудом сдерживая волнение, приблизилась к Милорду, ожидая его действий.
Следующие несколько минут, когда он продолжал изображать статую, показались мне часами, наполненными самыми ужасными догадками. Моя Метка продолжала ныть, а это могло значить только то, что мой Господин сегодня не в духе, а мне больше всего на свете не хотелось разозлить его еще сильнее.
— Вы звали меня, мой Лорд? — прошептала я, когда ожидание стало совсем невыносимым.
Милорд резко повернулся, одарив меня злым, раздраженным взглядом.
— Удивительно, что ты догадалась, Белла, — процедил он, а я тут же сжалась, боясь дать этому гневу вылиться на меня.
— Простите, Милорд, я… — начала я, но Господин быстро заставил замолчать меня одним лишь взглядом.
Я потупилась, опустила голову и отступила на шаг назад. В груди снова что-то больно кольнуло, но больше всего на свете мне не хотелось обращать на это внимание.
— Хватит, Белла, — голос Милорда стал мягче, но оставался таким же холодным. — Я позвал тебя не за тем, чтобы выслушивать твои оправдания.
Волшебник отошел от окна, и теперь нас разделяло всего несколько шагов, но я не смела ни пошевелиться, ни задать вопрос. Сейчас Темный Лорд как никогда всем своим видом внушал угрозу, и от его присутствия в венах стыла кровь и сердце билось сильнее.
— На этой неделе я посещу Министерство Магии, — сказал Темный Лорд. — А точнее, Отдел Тайн.
Эти слова заставили меня замереть на месте. Конечно, я слышала о том, что Повелитель интересуется этим местом, и была одной из тех немногих, кто знал, что именно ему там нужно. Это было всего лишь утерянное Пророчество, которое много лет назад стало причиной падения самого темного волшебника и сломало наши жизни. Мне было трудно понять, почему Темный Лорд так одержим его поисками, ведь суть была ему понятна: для обретения полного могущества нужно убить Гарри Поттера. Но я была не вправе осуждать и оспаривать решения своего Повелителя, моей задачей было слепо следовать его приказам и выполнять их на высшем уровне.
— Я всегда полагала, что вам это не должно составить большого труда, — осторожно сказала я.
На лице Повелителя появилась тень улыбки.
— Конечно, Беллатрикс, мне это сделать значительно проще, чем тебе или кому-то из других Пожирателей Смерти, — сказал он. — Но я не собираюсь появляться в Министерстве один, а тем более раньше времени. Пророчество должны достать мне вы — ты, Люциус, твой муж, Макнейр, — кто угодно, лишь бы только оно было в целости и сохранности. Но здесь есть одна загвоздка: это Пророчество сможет прочитать только тот, о ком оно сделано, а точнее…
Милорд сделал паузу и испытывающе посмотрел на меня. В этот миг на улице раздался оглушительный раскат грома, а дождь с новой силой заколотил по окнам. Я невольно съежилась и нервно сжала руки.
— Вы говорите о Гарри Поттере, Повелитель? — спросила я, видя, что Волдеморт ждет ответа.
Он утвердительно кивнул, сделал несколько шагов вдоль книжных полок и с наигранным интересом принялся разглядывать корешки книг.
— Именно о Поттере, Белла, — пробормотал Темный Лорд, беря в руки одну из книг с латинским названием в темном переплете. — И здесь сразу же всплывает вопрос: как заставить Поттера получить Пророчество в нужный момент и в нужном месте? Конечно, сделать так, чтобы он сам оказался в Министерстве в нужное время и в нужном месте…
Слушая Темного Лорда, я понимала, что мною начинает овладевать азарт. То самое чувство, которое уже столько лет подряд охватывало меня мною на очередном задании, то чувство, которое сделало меня столь прилежной последовательницей своего Господина. Я почувствовала, как мои губы растянулись в ухмылке, а сердце радостно затрепетало. Темный Лорд обернулся и, увидев мое выражение лица, усмехнулся.
— Я знал, что тебе придется по душе это задание, — произнес он.
— Конечно, Повелитель! — воскликнула я, готовая в любой момент упасть перед ним на колени.
Но прежде чем я успела опомниться, Темный Лорд оказался рядом со мной и так близко, что я могла видеть каждый миллиметр его бледного лица.
— Я должна похитить его, да? — едва слышно прошептала я. — Если хотите, Милорд, я доставлю вам Поттера прямо сейчас.
— Успокойся, — голос Темного Лорда внезапно стал резким и даже грубым, — не говори глупостей, Белла, никто похищать Поттера не будет. Он находится под защитой Ордена Феникса, и если ты не хочешь снова попасть в Азкабан, то тебе лучше не показываться никому из них на глаза. Поняла?
Я молча кивнула. Теперь я перестала понимать Милорда. Как же достать Поттера, не сталкиваясь с Орденом Феникса? А Темный Лорд снова смягчился, поднял руку и положил ее мне на плечо. Это был такой простой жест, но от него я едва не застонала от наслаждения — что могло быть лучше прикосновения моего Лорда, пусть даже такого незначительного?
— Нам не нужно утруждать себя, чтобы поймать Поттера, — прошептал Темный Лорд. Я почувствовала его дыхание у себя на щеке, и по коже тут же побежали мурашки. Мои ноги стали ватными; казалось, еще миг, и они просто подкосятся и я упаду на пол. Но Милорд так же неожиданно отстранился, как и приблизился, и во мне снова что-то умерло.
Я вопросительно посмотрела на Темного Лорда, а он продолжил мерить шагами кабинет, изредка заглядывая на книжные полки и беря в руки какие-то книги. Вряд ли он так стремился их прочитать. Я думаю, что ему просто нужно было что-то вертеть в руках, чтобы отвлечься от своего раздражения.
— Я долгие годы изучал Поттера и стремился узнать о нем как можно больше. Возможно, мне не удалось понять его до конца, но я успел заметить, что наш мальчик — истинный гриффиндорец, — губы Милорда скривились в недоброй усмешке, а голос наполнился презрением. — Его любимое занятие — очертя голову кидаться спасать других, а нам грех эти не воспользоваться. Как думаешь?
— Конечно, Милорд, — прошептала я. – Чем я в этом могу быть полезна?
Темный Лорд остановился и продолжил, будто и не слыша моего вопроса:
— Но есть проблема: близких Поттера взять не менее трудно, чем его самого. Они все под такой же охраной этого Ордена.
В воздухе повисла тишина. Темный Лорд снова зашелестел страницами очередной ненужной книги, после чего поставил ее на место и опять оказался рядом со мной.
— И теперь я думаю: а что, если вовсе никого не похищать? Ведь можно просто внушить, что кто-то из его близких в беде, в том самом Министерстве, и тогда Поттер прибежит сам к нам в руки, — сказал Темный Лорд.
А я смотрела на него, не скрывая своего восторга. Он снова был очень близко, от чего меня бросало в дрожь, а дыхание учащалось. Я облизала губы, стараясь не смотреть в его лицо и не показывать своих трясущихся рук.
— Кажется, я догадываюсь, — прошептала я, не в силах говорить громче. — Как насчет его крестного, Сириуса Блека?
Мне было трудно произнести это имя, как будто это было самое болезненное ругательство. Хотя, разве это было не так, если дело касалось предателей крови и нашего рода?
Волдеморт в очередной раз одобрительно усмехнулся, и я пошатнулась, больше не в силах себя сдерживать.
— Вижу, ты настолько ненавидишь своего кузена, что едва можешь стоять на ногах, — произнес Темный Лорд, а его ухмылка стала еще шире.
— Он мне не кузен, мой Повелитель, — прошипела я, чувствуя внезапное раздражение.
Как же я ненавидела говорить об этих мерзких ублюдках, которые не достойны ни своей чистой крови, ни фамилии Блэк!
— Ну конечно, его имя ведь выжгли из вашего семейного древа, — произнес Темный Лорд, и его странная ирония чем-то задевала меня. — А ты никогда не боялась, что это могло бы произойти и с тобой?
Этот вопрос прозвучал требовательно и строго, а я вдруг поняла, что мне нечего сказать. Было трудно вспоминать о прошлом сейчас, стоя перед Темным Лордом, которой в любой момент мог выхватить волшебную палочку и наказать меня за столь вольные мысли. И вряд ли он начал говорить об этом из искреннего интереса. Возможно, это была своеобразная шутка, а еще вероятнее — очередная попытка выплеснуть на меня свою злость.
— О чем вы говорите, Милорд? — я попыталась сделать недоуменный вид.
— Я теперь даже рад этому выбору, по крайней мере, он полностью оправдывает все, что происходит сейчас, — пробормотал Темный Лорд, но, по-моему, он обращался не ко мне.
Мне совсем не хотелось задумываться о смысле этих слов, хоть я его отлично понимала. А что, если просто закрыть глаза и представить, что передо мной стоит прежний Том Риддл? Сделать еще один шаг вперед, чтобы снова ощутить на своей щеке его дыхание и замереть от нахлынувшего волнения. Это была самая безумная идея, но разве я когда-нибудь отличалась благоразумием? Мне было просто интересно узнать, что из этого получится.
— Мы правильно делаем, что поступаем так, как поступаем, — я совершенно не узнала свой голос, но, тем не менее, посмела это произнести. — У нас нет выбора.
Темный Лорд ничего не ответил и даже не пошевелился, хоть я все еще была с закрытыми глазами, но могла уловить любое, даже самое незначительное движение. Но сейчас я чувствовала только порывы ветра за окном, который свежим воздухом проникал сквозь оконные щели, и близость Темного Лорда. В моем сознании почему-то тут же нарисовался прекрасный юноша с небрежными темными волосами и светлой кожей, тонкими губами, заостренными чертами лица и внимательным взглядом серых глаз. Хотя нет, сейчас, в серый пасмурный день они должны быть матово-темными.
— Том, — мой шепот прозвучал так слабо, что его можно было запросто спутать с шумом ветра за окном.
Не услышав ничего в ответ, я все так же вслепую дотронулась рукой до его щеки, провела вниз, на миг задержала пальцы на губах. А потом стала на цыпочки и легонько поцеловала его — сначала в уголок рта, потом в губы. Милорд оставался таким же неподвижным, словно статуя — холодный и твердый. И о том, что передо мной живой человек (или хотя бы тот, кто очень похож на человека), говорило лишь редкое и дыхание, щекочущее мне кожу.
Я слегка приоткрыла губы, продолжая исследовать ртом его лицо, касаясь то его щек, то губ. Они мне казались совсем странными на вкус, слишком холодными и твердыми, но по-прежнему родными. Когда Темный Лорд напрягся — я ощутила это, — и по моему телу прокатила волна трепета. Его губы пошевелились, словно он хотел ответить на мой поцелуй, а на моей талии на несколько секунд оказалась его рука. Прикосновение было таким коротким, что мне могло бы показаться, что его вовсе и не было. Мой поцелуй стал более страстным, я провела языком по его нижней губе, снова на миг сомкнула губы, чувствуя, что дыхание Милорда становится все тяжелее.
А потом в один миг все закончилось. Волдеморт резко отступил на шаг назад, а на меня внезапно обрушился жгучий удар по лицу. От этого я не удержала равновесие и упала на пол, больно ударившись о стоящее рядом кресло и чувствуя, как по телу расползается боль то ли из-за ушибленного бедра, то ли из-за вспыхнувшей щеки. На глаза тут же навернулись слезы, хоть я и старалась изо всех сил их сдержать, а с губ едва не сорвался стон.
— Больше никогда не смей так делать, Беллатрикс, — от гнева голос Темного Лорда так дрожал, что мне показалось, это последнее, что я услышу в своей жизни.
Глядя на перекошенное от гнева лицо Волдеморта, я попыталась встать на ноги, но тело плохо слушалось, и у меня получилось только какое-то нелепое движение. Темный Лорд дернул рукой, словно собрался выхватить волшебную палочку, но снова выпрямился, с ненавистью смотря на меня. От этого мне стало по-настоящему страшно и в то же время больно. За что? Почему он так ненавидит меня? Всего лишь за мои чувства и преданность?
Я провела рукой по глазам, размазывая по лицу слезы и коснулась ладонью того места, где все еще горела пощечина. Хотелось закричать от бессилия, собственной глупости и душевной боли, но остатки разума подсказывали, что так делать не стоит. Я опустила взгляд, все еще чувствуя, как Темный Лорд пристально смотрит на меня. Возможно, будь его воля, я бы воспламенилась под его взглядом.
Гроза была такой сильной, что, казалось, заполнила собой весь Малфой-Менор. А Темный Лорд подошел ко мне и медленно протянул руку. Я долгое время недоверчиво смотрела на нее, после чего медленно вложила свою ладонь в его длинные холодные пальцы. Тогда Милорд сжал их и рывком помог подняться мне на ноги. Мне было трудно дышать, голова гудела, а перед глазами возникали темные пятна, и мне пришлось схватиться за спинку кресла, чтобы снова не упасть. А Темный Лорд стоял рядом, но на его лице теперь не было ни капли ненависти, как всего несколько мгновений назад. Наверное, я должна была вздохнуть с облегчением, что приступ гнева прошел, но во мне поселилось невыносимое чувство пустоты и безысходности. Теперь почти все в поведении Темного Лорда говорило о том, что все мои старания ему угодить были напрасны, ведь прежде он никогда не смотрел на меня с таким омерзением и никогда на смел поднять на меня руку.
— Белла… — послышался его голос, — я не должен был этого делать.
Неужели он извиняется? Я в недоумении нахмурилась, а Темный Лорд протянул руку и мягко провел холодными пальцами по моей покрасневшей щеке. И я была уверена, что от этого боль стала значительно меньше.
— Все в порядке, Повелитель, — просипела я.
А разве могло быть иначе? Он — Господин, а я всего лишь одна из его слуг. Разве я могла сказать что-то наперекор ему? А Темный Лорд на одну секунду даже усмехнулся.
— Набирайся сил, Беллс, — прошептал он. — Через несколько дней будет очень важное дело. Я рассчитываю на тебя.
С этими словами он повернулся ко мне спиной, дав понять, что аудиенция окончена, и большими шагами пересек кабинет. На ватных ногах я направилась к выходу, чувствуя, что вся боль, кипевшая в щеке, переместилась в сердце.