Глава 23. Украденное счастье

«Может ли Он нуждаться в прощении?..
Знает ли Он свое предназначение?..
Как ощущает Он смерть?..
Хочет ли иногда умереть?
Как ощущает Он звон тишины?..
И одиночество среди весны?..
Может быть Он счастлив вполне...
Может быть Он плачет во сне...»
(Оля и Монстр «Человечность»)

Я медленно приходила в себя, чувствуя, как по телу скользят струйки холодного воздуха. Потом я ощутила резкий запах сырости, плесени и пыли, от чего к горлу тут же поступила тошнота. Я подавила рвотный порыв и попыталась открыть глаза. Это почти удалось, но я не смогла ничего увидеть, кроме густой темноты. В ту же секунду я ощутила головокружение, что, видимо, и предостерегло меня от следующих движений. Но, несмотря на эту слабость, боль в груди куда-то исчезла, и я снова могла глубоко дышать. И вдруг я вспомнила все обстоятельства, при которых оказалась без чувств, и это заставило меня вскочить. Но меня тут же схватили за руки, этим заставляя сесть на прежнее место.
Глаза постепенно начинали привыкать к темноте, стали вырисовываться очертания предметов. У меня получилось разглядеть низкий потолок, тесное помещение без окон, кучи разломанных предметов мебели в углах и, конечно же, Темного Лорда рядом со мной. Заметив его, я едва слышно вскрикнула, в любой момент готовая сорваться со старого кресла и броситься ему в ноги. Но он все еще крепко держал меня, не давая двигаться, потому мне пришлось лишь умоляюще посмотреть в его лицо, безмолвно прося не наказывать меня за этот приступ. Но, судя по его выражению лица, он даже не собирался на меня сердиться, скорее, наоборот, в его глазах отражалось что-то странное, но и до боли знакомое. Я замерла, затаив дыхание, и не понимая, что же происходит.
– Рад, что ты так быстро пришла в себя, – он нарушил тишину первым, и его голос прозвучал так неожиданно, что я заметно вздрогнула.
Мне хотелось что-то ответить, но все слова, как назло, ушли куда-то на затворки сознания, и я могла только смотреть в его темно-красные глаза и тонуть в них, не понимая, почему же именно сейчас я испытала такой прилив нежности.
– Это… Это долго длилось? – спросила я, понимая, что мой голос звучит, донельзя жалко.
Милорд коротко покачал головой.
– Не дольше четверти часа, – произнес он. – И… В отличие от прошлых случаев ты не лишилась всех своих сил.
Я смогла только бросить на него вопросительный взгляд.
– Я уже говорил, что не знаю причины твоих приступов, – сказал он, но в его голосе прозвучало что-то, что заставило меня усомниться в честности этих слов.
Может быть, Милорд о чем-то догадался, но не спешил со мной этим поделиться? Это было вполне в его духе, но ведь сейчас дело касалось моего здоровья и моей способности быть ему полезной!
Я было открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но Темный Лорд поднял руку, тем самым остановив меня.
– У нас очень мало времени, Белла, – нетерпеливо сказал он. – Меня тоже очень волнует твое состояние, но сейчас не самое подходящее время искать причины его возникновения. Я думаю, что это можно отложить ненадолго, и тогда, надеюсь, что моя теория подтвердится, и это с тобой больше не повторится.
В его голосе действительно прозвучало беспокойство, и это больше всего поразило меня. Он говорил так, как раньше, до исчезновения, когда я была для него таким же смыслом жизни, как и завоевание мира. Эта ситуация вызвала у меня тревогу, и я нетерпеливо посмотрела на Темного Лорда. Какое у него было ко мне дело? Что он мне хотел сказать? По спине прошел нервный холод, и я обхватила тело руками, чтобы не показывать своего волнения.
– Что случилось, Милорд? – прошептала я пересохшими губами. – Что я сделала не так?
Кажется, он искренне удивился.
– Ты? Мы сейчас не будем говорить о тебе, Беллатрикс, – он встал и прошел в другой конец комнаты, скрывающийся за моей спиной. Я повернула голову, наблюдая за ним; и каждое его движение, каждая фраза совершенно не соответствовали прежнему Волдеморту, который еще сегодня утром применял ко мне Круциатус.
– Ты сама понимаешь, насколько важен сегодняшний день, – сказал Темный Лорд. – Ты… относишься к тому малому количеству людей, которые знают о Пророчестве и о том, зачем мне необходима смерть Поттера.
Он сделал паузу, а я не смела нарушить тишину, внимательно слушая каждое его слово.
– Я почти уверен, что сегодня все закончится именно так, как того хотим мы, но… В жизни столько неожиданностей, что на всякий случай, все же, стоит перестраховаться. Ты согласна со мной, Беллс?
От этого обращения у меня перехватило дыхание, тело онемело, и почему-то мне показалось, что я вот-вот снова потеряю сознание. Как же он давно не называл меня так!..
– Что… что вы хотите этим сказать, Милорд? – прошептала я, удивляясь тому, как жалко звучит мой голос.
Милорд слегка усмехнулся и покачал головой.
– Не сказать, Беллс, а показать.
С этими словами он снова шагнул ко мне и сел в соседнее кресло, не сводя с меня взгляда. Под ним я все больше сжималась, чувствуя себя полным ничтожеством.
– Я впервые не знаю, правильно ли поступал, правильно ли поступлю сейчас, но… Все же, мне кажется, что ты должна об этом знать, – прошептал он.
А после придвинулся ко мне так близко, что я могла ощущать на своей щеке его дыхание, а его холодные пальцы прикоснулись к моему лицу. Так легко и невесомо, совсем нежно… От этого я задрожала еще сильнее, боясь всего, что могло произойти в следующую секунду и одновременно страстно желая, чтобы он никогда не отстранялся.
– Обещаю, что тебе не будет больно, – прошептал он. – Закрой глаза.
Я повиновалась, не понимая, что же происходит. А он дотронулся кончиками пальцев до моих висков, и в тот же миг мне показалось, что мое сознание медленно погружается в вязкую вату тумана, но при этом все мысли остаются абсолютно четкими и ясными.
Вдруг я оказалась в большой полутемной комнате с высокими потолками, вычурной мебелью и всего несколькими горящими свечами, догорающими в позолоченных канделябрах. Конечно же, я узнала это место, ведь там, где я провела последние годы своей жизни – это была гостиная Малфой-Менора. Я стояла посреди нее и смотрела по сторонам, пока мой взгляд не зацепился за Милорда, стоящего в одном из темных углов. Почти сразу же я разглядела перед ним еще одного человека, лежащего на полу и что-то шепчущего, корчась от рыданий. Сколько раз я видела подобные сцены, когда провинившийся Пожиратель Смерти вымаливал у него прощение, ползая на коленях и целуя края мантии. Но здесь, в этой сцене было что-то до абсурдности низкое и жалкое, то, что всегда выводило меня из себя. Я подошла ближе, стараясь ступать, как можно тише, чтобы не потревожить присутствующих. Но Милорд и его жертва, кажется, были настолько увлечены собой, что ничего не замечали.
Когда я оказалась от них всего в нескольких шагах, я вдруг почувствовала, как мои ноги подкашиваются. Перед Темным Лордом на коленях стояла женщина, с гривой черных растрепанных волос, в рваной мантии, с заплаканным лицом. Всего несколько секунд меня пронзала эта страшная вспышка ревности, как вдруг я поняла, что знаю это Пожирательницу Смерти. Знаю эту беспорядочную копну волос, знаю эти глаза, это выражение лица, эти болезненные рыдания… Вижу ее каждый день в зеркале, стараюсь придать ей более или менее приличный вид… Знаю ее лучше, чем кого-либо другого, ведь она – это я. В ту ночь, после провала в Министерстве Магии, когда Темный Лорд пытал меня до беспамятства…
Мне захотелось что-то крикнуть или просто подойти к ним, но удивление было настолько сильным, что я едва могла стоять на ногах.
– Круцио, – внезапно сказал Милорд.
Женщина, то есть я, сжалась под его волшебной палочкой и готова была снести самую страшную пытку, но Волдеморт очень быстро отвел палочку в сторону, и луч заклинания попал в какую-то вазу. Я, кажется, вздохнула с облегчением, а Темный Лорд замер, словно раздумывая, что делать. А я, было, открыла рот, чтобы что-то сказать, снова попросить не пытать меня, но он в одно мгновение оказался рядом со мной и приложил к губам палец.
– Молчи, Белла, я устал от твоих истерик, – произнес он.
И он сказал это почти таким же тоном, каким говорил со мной до того, как проник в мое сознание. Я замерла в его объятьях, не понимая, что происходит и как отвечать на его странные действия, но он тут же понял это и едва слышно сказал мне на ухо:
– Я не буду тебя наказывать, – он говорил так тихо, что мне пришлось подойти к нему почти вплотную. – Но ты должна пообещать, что больше никогда, ни при каких условиях не подведешь меня, договорились?
Я выглядела настолько испуганной и сконфуженной, что только смогла едва заметно кивнуть. А на лице Милорда появилась мягкая улыбка, от чего у меня на душе вдруг стало невероятно тепло. Как же я мечтала увидеть это выражение на его лице снова, а, оказывается, он все же улыбался мне так, при этом нежно сжимая в объятиях.
Я не шевелилась, при этом имея столь отвратительный вид, что стало до ужаса противно. Но Милорда, кажется, это не волновало. Он уткнулся носом в мою шею, положил руки на талию, медленно собирая мантию в складки и стягивая ее с моего тела. Когда я оказалась в платье, он приник губами к моей шее, ведя дорожку поцелуев к груди, но внезапно наткнулся на преграду – платье, и принялся просто разрывать его руками. У меня же в тот момент был настолько обескураженный вид, что я на какие-то секунды даже засомневалась, что это именно я.
Но когда Темный Лорд поднял голову, заглянув в мои глаза, это выражение лица мгновенно сменилось на несказанный восторг, такую светлую радость, что я сама не смогла сдержать улыбки. Наши губы встретились, и я целовала его с таким пылом, как, наверное, не целовала никогда.
Мое сердце стучало в бешеном ритме, в горле пересохло, и я никак не могла оторвать взгляда от разворачивающейся передо мной картины. Это было похоже на сцену из любовных романов, которые так любила читать Нарцисса, но, сейчас я совершенно не испытывала отвращение, которое питала к определенным эпизодам из чтива сестры. Я с восторгом наблюдала, как люди передо мной поспешно снимают друг с друга одежду, как стараются дотянуться губами до любого обнаженного участка тела, чтобы покрыть его поцелуями, как шепчут какие-то неразборчивые слова, как переплетаются их руки, словно пытаясь поймать друг друга в объятия и больше никогда не отпускать. Когда Милорд стал целовать внутреннюю часть моих бедер, а я откинув голову назад, издала протяжный стон, мои конечности, наконец, не выдержали. Я рухнула на пол, не в состоянии шевелиться, и могла только смотреть, как двое передо мной занимаются любовью. Как трепетно стараются доставить друг другу удовольствие, как шепчут имена в перерывах между поцелуями…
И я совершенно не чувствовала себя извращенкой, казалось, что нет ничего нормальнее, чем наблюдать за тем, что происходит передо мной. Наверное, это было самое прекрасное, что я только могла видеть в своей жизни – идеальная страсть, идеальная любовь, идеальный секс. Хотя, последнее, наверное, было слишком банальным словом для того, чтобы так называть чувства этих людей. А еще в какой-то миг я ощутила острый укол ревности, мне захотелось самой оказаться в его сильных руках, ощутить на себе его жаркие поцелуи, и никогда не отпускать… Вот только было совсем странно ревновать его к самой себе.
Не знаю, когда именно все закончилось. Просто через какое-то время я поняла, что они просто лежат рядом, обнимаясь и приводя в порядок дыхание. Кажется, я что-то сказала, а Милорд мне ответил, но перед глазами все еще стояли обнаженные тела, слившиеся в объятьях. Хотелось это пересматривать снова и снова, никогда не покидать этот уютный кусочек сознания Темного Лорда…
Но в какой-то момент я пришла в себя, и увидела, что он встает и начинает поспешно одеваться. Я все еще лежала на полу и наблюдала за ним, любуясь его телом и движениями. Когда Милорд оказался полностью одетым, он без лишних слов укутал меня в мантию и, подхватив на руки, направился в сторону выхода из гостиной.
Мне ничего не оставалось, кроме того, как последовать за ним по темной лестнице. Он поднялся на второй этаж и свернул в коридор, где располагалась моя комната. Мне удалось проскользнуть в закрывающуюся за ним дверь спальни, и я увидела, как Милорд бережно положил меня на кровать, а я просто наблюдала за его движениями, не смея ничего сказать – то ли от удивления, то ли от все еще испытываемого страха. Он сел рядом со мной, провел рукой по волосам и накрыл одеялом.
– Тебе нужно выспаться, – прошептал он. – Завтра все будет по-прежнему.
Я поняла, что значит эта фраза только тогда, когда он достал волшебную палочку и прикоснулся ею до моего виска. Поняв, что он собирается сделать, я не смогла сдержать крик и было ринулась к нему, чтобы отдернуть его руку, чтобы не дать сотворить самое страшное, но тут же поняла, что в этом нет смысла. Мои руки прошли сквозь него, как будто Волдеморт был привидением. Он прошептал: «Обливиэйт», а я на кровати даже не пошевелилась – просто лежала с закрытыми глазами и отчего-то бессмысленно улыбалась.
А Темный Лорд просто встал и… комната начала медленно растворяться, сознание погружалось в темноту, но буквально через несколько секунд я вновь оказалась в том же самом помещении, только теперь стояла возле окна. Оно было плотно закрыто, по стеклам стучали капли дождя, выл ветер, отрывая от деревьев последние листья и ломая в саду ветки. Такой привычный звук для осеннего парка в Малфой-Менор, сколько раз я засыпала именно по него...
Я осмотрелась. Пусть в спальне было темно, но я смогла отлично различить саму себя, крепко спящую в кровати. А рядом, в том кресле, где так часто любил сидеть Руди до того момента, пока я не усну, расположился Темный Лорд. Он смотрел на меня, порой протягивал руку и прикасался к моему лицу, при этом совершенно не дыша и ничем не выдавая своего присутствия. А мне во сне было так спокойно, так уютно, а губы расходились в легкой улыбке. Мне что-то снилось или я просто подсознательно чувствовала рядом с собой его присутствие?.. Он приподнялся, коснулся губами моего лба и направился к выходу, словно бы его здесь и не было.
Не успела я опомниться, как снова перенеслась в другое место, на этот раз в его кабинет. И снова увидела нас, на этот раз просто сидящих у камина и о чем-то тихо беседующих. Поначалу мне даже показалось, что это сцена из далекого прошлого, со времен первой войны, но нет, Милорд на несколько мгновений обернулся ко мне вполоборота, и можно было рассмотреть его размытые временем черты лица, узкие красные глаза и белесую кожу. Но меня, кажется, совершенно не смущала его обезображенная внешность, я несмело, но в то же время и нежно прикасалась к его щекам, губам, улыбалась…
И в тот же момент все снова поменялось. Я увидела одну из спален Малфой-Менора, и сразу же узнала в ней ту комнату, где когда-то я набросилась на Нарциссу, приревновав ее к Темному Лорду. Но теперь я видела в ней только нас двоих, при этом я была полуобнаженной и почти без сознания. А Темный Лорд возвышался надо мной, поспешно шепча заклятье Забвения, и при этом я хоть немного, но понимала, что происходит. Хотела что-то сказать, помешать ему применить заклинание, но ничего не получилось, и ему все-таки удалось приставить деревянный кончик к моему виску и договорить заклятье. Тогда я обмякла в его руках, полностью лишившись чувств, Темный Лорд просто прижал меня к себе и понес прочь из комнаты.
От этого всего у меня закружилась голова, в ней переплелось столько различных мыслей, что я почти не понимала, что твориться на самом деле. Все смешалось – и мое сознание, и реальность, и видения из сознания Лорда. Я уже не понимала, где нахожусь на самом деле, трудно было понять, что я чувствую, и больше всего на свете мне действительно захотелось по-настоящему забыть все, что я только что увидела. Чтобы Милорд никогда не показывал мне этих картин, чтобы я не знала, что происходило на самом деле. Это было так больно, так невыносимо страшно… Видеть его в своих собственных объятиях и понимать, что все счастье прошло мимо меня. Как было глупо ревновать Темного Лорда к самой себе, словно он сейчас показывал мне то, как наслаждался обществом другой женщины!..
Я даже не заметила, как оказалась посреди заснеженной площади перед высоким собором. Снег проходил сквозь меня, сильный ветер не вызывал дрожи, только глаза слезились от того, как двое передо мной держались за руки и обсуждали что-то вполголоса. Оба были очень довольны обществом друг друга, и та вторая я даже не заметила, как Волдеморт достал волшебную палочку и направил ее на меня. А потом просто растворился в воздухе, заставив исчезнуть и меня.
Так хотелось, что это все поскорее прекратилось, как же было страшно путешествовать по знакомым местам и видеть столь непривычные картины!.. Восторженно наблюдать за тем, как он трепетно относиться ко мне, а потом в ужасе закрывать глаза в те моменты, когда он безжалостно шепчет: «Обливиэйт». Сколько же раз я просыпалась в его руках от своих кошмаров, сколько раз он успокаивал меня и обещал, что все будет хорошо, и столько же раз я обо всем забывала. Это было так несправедливо. Неужели я не заслужила от него, пусть не любви, пусть не привязанности, а хотя бы искренности?
Когда я снова вернулась в темное сырое помещение, по моим щекам струились слезы, в горле стоял ком, а руки были сжаты в кулаки от бессильной злости. Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, только чтобы не видеть Темного Лорда и не заглядывать в его глаза. Но это не помогло – я все равно чувствовала на себе его пристальный взгляд, который, словно прожигал меня насквозь, заставлял чувствовать привычный жар от его желания или обожания. Но разве сейчас можно было говорить о чем-то, кроме самой низкой лжи? А ведь это было тем, что я больше всего на свете ненавидела – нечестность и притворство. Оказалось, что человек, которого я любила больше всего на свете, кому отдала всю себя без остатка, вот так вот нагло обманывал меня, скрывая самое важное. Это было просто немыслимо…
– Ты злишься, – послышался его голос. По-прежнему спокойный и размеренный.
В ответ я только бессильно застонала и открыла глаза. Лорд не менял позы, только выражение его лица стало, пожалуй, более живым и настоящим, как будто он никогда не надевал бесстрастную маску.
Мне хотелось что-то крикнуть, сказать что-то обидное, уколоть его в самое больное место, но гнев совершенно внезапно сменился всепоглощающей болью, и я смогла прошептать только одно слово:
– Зачем?..
Темный Лорд ответил не сразу, и все время, пока я ждала, когда он заговорит, тишина едва не свела меня с ума.
– Я не хотел повторения прошлых ошибок, – наконец изрек он, отвернувшись.
Он снова замолчал и отвернулся, увлеченно рассматривая стену с ободранными обоями. Я ждала его слов, понимая, что эти секунды самые длинные в моей жизни. Так хотелось расплакаться, наплевав на то, что он может меня наказать, но в то же время я понимала, что если сейчас дам волю слезам, то уже не смогу остановиться.
В голове совершенно не укладывалось то, что я только что увидела, а поведение Темного Лорда было таким непонятным, таким… знакомым. Но поверить в то, что он никогда не менял своего отношения ко мне сейчас казалось невозможным.
– Я два раза шел на поводу у непонятной силы, которая влекла меня к тебе. И все два раза случалось нечто ужасное. В тот Хэллоуин, когда я был у Поттеров, когда мальчишка лишил меня сил, я лишился всего, что у меня только было, кроме разума и… тебя. Я знаю, ты понимаешь меня, ты сама знакома с этой одержимостью, когда можешь сделать все, когда готова пожертвовать самым ценным ради того, лишь бы вылить куда-то все, что в тебе накопилось, – он говорил это едва различимым шепотом, так напоминающим шипение змеи. Но я четко слышала каждое слово, и мне становилось все больше не по себе. – Я, будучи ничтожным осколком из мыслей, ощущений и души, подался в Албанию, где можно было спрятаться, набраться сил. У меня было достаточно времени, чтобы подумать, и, собственно, это было единственным, на что я был способен. Самое страшное, что в мыслях в первую очередь всегда всплывала ты. Это мешало думать, мешало жить, но одновременно давало странную уверенность, что еще не все потеряно. Это похоже на власть; своеобразный наркотик, который разъедает психику и в то же время делает тебя способным на все на свете. Но в определенный момент понимаешь, что больше невозможно терпеть его действие, он приедается и начинает вредить. То же самое было и с тобой – твой образ не оставлял меня, но одновременно мешал существовать. Но, думаю, если бы не эта странная одержимость, то я не смог бы так быстро набрать сил. И, не попади ты в Азкабан и найди меня, возможно, нам не пришлось бы ждать пятнадцать лет.
Но когда я обрел тело, увидел тебя, все стало на свои места, но я больше не мог идти на поводу своих слабостей. Я стал по-настоящему могущественным волшебником и не мог позволять себе идти на поводу у желаний. Моя душа выгорела окончательно, ее части были надежно спрятаны, но когда ты вновь оказывалась так близко от меня… Моего терпения хватило на очень короткое время, ты нужна была мне, как неотъемлемая часть меня. В противном случае я слабел, и меня изнутри разъедала совсем неуместная потребность быть с тобой. Конечно, я не мог стирать тебе память постоянно, это бы еще сильнее повлияло на твой рассудок, чем Азкабан, но ты и не должна была знать правду обо мне. О нас. Это могло бы привести к ужасным последствиям, как в прошлый раз, когда ты была рядом со мной.
Темный Лорд замолчал, а я еще долгое время смотрела на него, обдумывая каждое слово, пытаясь понять все, что он мне говорил. Все слова звучали так искренне, но при этом я практически ничего не поняла. Во мне все еще играла обида, которая не могла пройти бесследно, хоть я и понимала, что не вправе на него обижаться, что, что бы не происходило, я полностью принадлежу ему, и он вправе делать со мной все, что захочет.
– Я… все равно ничего не понимаю, – вырвалось у меня.
Я стала подниматься с кресла, не чувствуя под собой ног, но при этом понимая, что не могу находиться на одном месте. Волдеморт повернулся ко мне, и я увидела на его лице смесь растерянности и сожаления. Это было так несвойственно ему, так странно для его вечно холодной и бесчувственной маски, что на несколько мгновений мне показалось, будто передо мной стоит незнакомец. Но нет, все было как раз таки наоборот. Я слишком хорошо знала того, кто был рядом со мной, ведь не было ни одного дня, ни одной секунды, что бы я не вспоминала о Томе Риддле, и только эти мысли давали мне силы жить дальше.
Больше не в состоянии сдерживать плач, я прижала ко рту ладонь, силясь как можно дольше сдерживать свои рыдания. Темный Лорд смотрел на меня, явно решая, что делать дальше. Он шагнул навстречу мне, но я поспешила отпрянуть назад, но сразу же уткнулась спиной в твердую стену. Когда я почувствовала, как его руки легко касаются моих плеч, то уже была не в состоянии двигаться. Волдеморт или Том всегда действовал на меня одинаково, заставляя думать только о том, как я желаю его. Но, неужели он чувствует ко мне то же самое?..
Ведь это все сейчас объясняло все, что со мной происходило последние годы: странные провалы в памяти, холодность Темного Лорда и проблески сознания, когда Темный Лорд приходил ко мне, был рядом и казался таким заботливым. Как в то Рождество, которое мы встретили в маггловском храме или страшные дни после смерти Рудольфуса, когда Милорд не отходил от меня ни на шаг. Какой же я была глупой, когда не догадалась, что он просто-напросто чистил мои воспоминания!..
– Для чего вы мне это показали? – прошептала я, уткнувшись носом в его плечо. – Зачем?..
– Чтобы ты знала, Белла, – ответил она. – Чтобы у тебя был еще один стимул победить.
– Неужели вы сомневались во мне, Господин? – дрожащим голосом прошептала я. – Я ведь…всегда так преданно служила вам, так старалась, и…
Он взял мое лицо в руки и заставил посмотреть ему в глаза. Я сразу же замолчала, поддаваясь чарам его взгляда.
– Я знаю, Белла, – сказал он. – Но ты не должна была сломаться.
– Я не сломаюсь, – почти воскликнула я. В те секунды я почувствовала былой энтузиазм и прежнее желание ринуться в бой, который, наверное, уже кипел вовсю.
Темный Лорд кивнул, его губы скользнули по моей щеке, от чего я заметно вздрогнула. Мы еще какое-то время вот так стояли, прижавшись друг к другу, пока Темный Лорд не отступил на шаг назад и не обернулся на вырисовавшийся из темноты проход.
– Тебе пора, Белла, – прошептал он мне на ухо. – Скоро Поттер захочет меня видеть, поэтому нам нужно быть в форме.
Он вытер тыльной стороной ладони потоки слез на моих щеках и отошел к противоположной стене. А я, сделав несколько нетвердых шагов, направилась, к выходу.
Груз с души не спал, но в то же время появилось странное желание кому-то что-то доказать. Вот только что и кому?