Глава 9, в которой сэр Ланселот восходит на Гору Плодов и Цветов и узнает, что Небесным Феям нужны не только персики

Со­вер­шенно сек­ретно.
В од­ном эк­зем­пля­ре
Для оз­на­ком­ле­ния под спе­ци­аль­ную под­писку

23-му

На ваш зап­рос от 22.12.1854 г. со­об­щаю сле­ду­ющее.

1. Дос­ти­жение по­лити­чес­ко­го ре­зуль­та­та ны­неш­ней вой­ны не­воз­можно в ус­ло­ви­ях пре­быва­ния на прес­то­ле Рос­сий­ской им­пе­рии им­пе­рато­ра Ни­колая.

2. По­лити­чес­кие ре­зуль­та­ты, сфор­му­лиро­ван­ные пра­витель­ства­ми Авс­трий­ской им­пе­рии, Ве­ликоб­ри­тании, Ос­ман­ской им­пе­рии и Фран­ции в но­тах от 8 ав­густа 1854 г., не мо­гут быть дос­тигну­ты в ус­ло­ви­ях, ког­да им­пе­ратор Ни­колай за­нима­ет рос­сий­ский прес­тол.

3. Це­саре­вич Алек­сандр бу­дет го­тов пой­ти на зак­лю­чение вы­год­но­го ми­ра для со­юз­ни­ков вви­ду вы­соко­го лич­но­го вли­яния на не­го Ее Ве­личес­тва Ко­роле­вы Вик­то­рии (в ка­чес­тве до­каза­тель­ства, при­лагаю ма­тери­алы, по­лучен­ные от быв­ше­го ми­нис­тра Ра­доль­фу­са Лес­трей­нджа).

4. Пред­ла­гаю рас­смот­реть воп­рос об ор­га­низа­ции опе­рации по за­мене им­пе­рато­ра Ни­колая на це­саре­вича Алек­сан­дра.

5. Срок воз­можной ор­га­низа­ции опе­рации ог­ра­ничен приб­ли­зитель­но до се­реди­ны фев­ра­ля 1855 г., ког­да в То­кио за­вер­шатся пе­рего­воры меж­ду Пу­тяти­ным и Ка­вад­зи. Вступ­ле­ние в вой­ну Япо­нии на сто­роне Рос­сий­ской им­пе­рии при­ведет к тя­жело­му уда­ру по мор­ской тор­говле со­юз­ни­ков и рез­ко уси­лит ан­тибри­тан­скую пар­тию в Ки­тае во гла­ве с прин­цем Гу­ном.

6. Про­шу так­же об­ра­тить вни­мание на сла­бое ин­форма­ци­он­ное пок­ры­тие Вен­ских пе­рего­воров.

Игу­ана

***


Из всех ис­кусств од­но из са­мых слож­ных — ис­кусс­тво ждать. Я час­то слы­шал вы­раже­ние «ра­дос­тное ожи­дание», но ни­ког­да не встре­чал лю­дей, ко­торые лю­били бы ждать. Не са­мое при­ят­ное за­нятие — си­деть, ни­чего не де­лать и при этом не из­во­дить се­бя мыслью о том, что упу­щен­ное вре­мя мо­жет при­вес­ти к ка­тас­тро­фе. Прок­ля­тое ожи­дание мо­жет под­тол­кнуть лю­бого к са­мым глу­пым ша­гам, ко­торые в лю­бой дру­гой си­ту­ации он мог бы из­бе­жать. Но у ис­кусс­тва ждать есть свои не­умо­лимые за­коны — ес­ли не уме­ешь си­деть и ни­чего не де­лать, мож­но за­валить важ­ное за­дание. А то и от­пра­вить­ся ко всем чер­тям.

В на­шем де­ле, как в грам­ма­тике, — ог­ромную роль иг­ра­ет сог­ла­сова­ние вре­мен. Мы в детс­тве учим, ка­кое про­шед­шее вре­мя сог­ла­су­ет­ся с ка­ким нас­то­ящим вре­менем, а бу­дущее вре­мя во­об­ще не сле­ду­ет ис­поль­зо­вать в от­дель­ных фра­зах. У нас же важ­но не пе­репу­тать вре­мя ожи­дания и вре­мя дей­ствия. Толь­ко це­ной ошиб­ки бу­дет не пло­хая оцен­ка, а жизнь. При­чем не толь­ко своя.

Я за­кан­чи­ваю ко­сые при­седа­ния с ган­те­лями на по­лу — по­ра пе­рехо­дить к уп­ражне­ни­ям ле­жа на спи­не. Уп­ражне­ния ле­жа тя­желее, чем уп­ражне­ния си­дя, но нуж­нее для поз­во­ноч­ни­ка. Вче­ра мне приш­лось вы­бирать вре­мена. Поб­ро­див нем­но­го по клад­би­щу, я по­шел не за Ар­ноль­дом, а вы­пить чаш­ку ко­фе в бли­жай­шем за­веде­нии. Луч­ше все­го по­ка ни­чего не го­ворить ему о про­изо­шед­шем. Прав­ды он все рав­но не ска­жет, а слу­шать оче­ред­ную пор­цию лжи мне не ин­те­рес­но. Ми­нимум ин­форма­ции с мо­ей сто­роны — мак­си­мум с его, луч­ший де­виз в на­шем де­ле.

Воз­можно, ко­неч­но, что на клад­би­ще по­хоро­нена ка­кая-то дру­гая Ра­фа­эл­ла Бэрк. Но сов­па­да­ющая да­та рож­де­ния, ви­зит Ар­ни на эту мо­гилы, све­жий ве­нок — все это не ос­тавля­ет кам­ня на кам­не от та­кой вер­сии. Да и да­та смер­ти уди­витель­но сов­па­да­ет с да­той раз­во­да Ар­ноль­да. Сов­па­дение бы­ва­ет толь­ко од­но. Ес­ли сов­па­дений боль­ше, чем од­но, то это уже не сов­па­дение.

За­вер­шив при­седа­ния из по­ложе­ния ле­жа, я пе­рехо­жу к груп­пи­ров­кам. Вы­рисо­выва­лась две вер­сии. Пер­вая — Ар­ни ба­наль­но со­шел с ума пос­ле смер­ти же­ны. При­думы­ва­ет пись­ма от ее име­ни или пе­рес­чи­тыва­ет ста­рые. Или, нап­ри­мер, пи­шет сам се­бе от ее име­ни. При­думал ее ро­ман с Мал­фо­ем и ве­рит, что же­на ско­ро вер­нется. Сна­чала го­ворил се­бе что-вро­де: «Так мне бу­дет лег­че пе­режить». По­том втя­нул­ся и сам по­верил. Оп­ре­делен­ная сте­пень по­меша­тель­ства. Не буй­ная, но всё же…

Вто­рая вер­сия — Ар­нольд в здра­вом уме и де­ла­ет все это на­мерен­но. Ему за­чем-то нуж­но вну­шить ок­ру­жа­ющим, что Ра­фа­эл­ла жи­ва. Как он ста­ратель­но пла­кал­ся мне и рас­ска­зывал о ее пись­мах… До­воль­но мас­тер­ски соз­дал ил­лю­зию ее жиз­ни. Толь­ко сей­час я по­думал, что глу­по не об­ра­тил вни­мание на две важ­ные де­тали. Я не ви­дел са­мих пи­сем Ра­фа­эл­лы — все, что мне о них из­вес­тно, я знал со слов Ар­ноль­да. И глав­ное: за­чем во­об­ще пла­тить дань не­вер­ной же­нуш­ке? Не хо­чешь пла­тить — не пла­ти. Ну не за­ави­дит же она те­бя за не­уп­ла­ту в са­мом де­ле!

На эту проб­ле­му мож­но взгля­нуть и с дру­гой сто­роны. Не­уже­ли Мал­фой нас­толь­ко опус­тился, что его лю­бов­ни­ца клян­чит у му­жа день­ги? Я вспом­нил кол­догра­фию блон­ди­на в «Про­роке» — его до­рогой тем­но-си­ний бар­хатный фрак, счас­тли­вое и наг­лое ли­цо, упи­ва­юще­еся фи­нан­со­вым сос­то­яни­ем. Уве­рен. Ра­фа­эл­лу он ско­рее все­го увел у му­жа с ус­мешкой — как охот­ник зах­ва­тыва­ет до­бычу с не­мым воп­ро­сом: «Что ты мне сде­ла­ешь, ро­гоно­сец?» И этот же­ребец до­пус­ка­ет, что он сам не со­дер­жит свою лю­бов­ни­цу? Сла­бо я в это ве­рю…

Есть впро­чем и третья вер­сия… Я нак­ло­ня­юсь с ган­те­лями из по­ложе­ния ле­жа к каж­дой но­ге и на­зад. Ар­нольд убил же­нуш­ку из рев­ности и за­копал ее труп на маг­лов­ском клад­би­ще. Но я не очень ве­рю в это. Ар­ни всег­да был тру­соват, сколь­ко я его пом­ню. Да и за­чем ему тог­да пи­сать ее имя на кам­не? Ука­зал бы «Ан­на Смит» — по­ди до­кажи, что это не так. Хо­тя, дол­жен приз­нать: ил­лю­зию ее жиз­ни он за­чем-то соз­дал мас­тер­ски.

Я за­вер­шаю нак­ло­ны и цикл уп­ражне­ний стоя. Все. Те­перь приш­ли пол­ча­са для гим­насти­ки ду­ха. Взма­хом ру­ки я рас­кла­дываю на по­лу ков­рик и при­сажи­ва­юсь на свои но­ги. Ти­бет­ские муд­ре­цы учат, что пер­вое ви­дение че­лове­ка пос­ле смер­ти — си­яющая бе­лая кап­ля, ко­торая, собс­твен­но, и есть его из­на­чаль­ная сущ­ность. Пра­вед­ник сли­ва­ет­ся с бе­лым све­том; обыч­ный че­ловек тот­час от­па­да­ет от не­го, то есть в тот же миг на­чина­ет путь к сле­ду­юще­му рож­де­нию. Толь­ко прос­ветлен­но­му ду­хов­но да­но уви­деть бе­лую кап­лю при жиз­ни.

Я си­люсь вой­ти в се­бя, но не мо­гу — кап­лю мне поз­нать по­ка не да­но. Зна­чит, на­до по­думать о Хра­ме Не­бес­но­го Им­пе­рато­ра. Я пред­став­ляю не­боль­шую па­году на го­ре, в ко­торую мы с Лай Фэ­ном заш­ли под ве­чер. Мо­нах в бе­лом сто­ял, как и по­ложе­но, у вхо­да. За­видев нас, он дол­жен бу­дет уда­рить в ба­рабан.

— Не знаю по­чему, но от лю­бого хра­ма ве­ет чем-то… нез­дешним, — про­бор­мо­тал я, чувс­твуя, как по ко­же по­пол­зли лег­кие му­раш­ки.

— Сю­ан-Цзан* ска­зал млад­ше­му уче­нику: «Мо­нахи идут мо­лить­ся, за­видев храм!» — чуть за­мет­но улыб­нулся мне Лай Фэн.

— Не пе­рес­та­ну удив­лять­ся глу­пос­ти Сю­ан Цза­на, — хмык­нул я. — Как он не мог сло­жить два и два и по­нять, что Храм — это пе­щера Де­монов? Его по­кинул Стар­ший уче­ник по тре­бова­нию не­ко­его за­гадоч­но­го ста­рика — это раз. Храм Не­бес­но­го Име­рато­ра на­ходил­ся в ди­ких го­рах Па­мира — это два. От­ку­да он там взял­ся, ин­те­рес­но? — не­тер­пе­ливо под­ви­нул я ка­мень нос­ком бо­тин­ка. — В хра­ме во вре­мя мо­лит­вы все вре­мя гас­ла све­ча. И ли­ки, ко­торые ему ви­делись…

— Не­уже­ли ты ду­ма­ешь, буд­то Сю­ан Цзан не по­нимал, что здесь при­та­илось зло? — улыб­нулся Лай Фэн. — Но он по­шел по пу­ти муд­рости. Он ре­шил впи­тать зло, как губ­ка, зная, что свет­лая сущ­ность ми­ра от­тор­гнет его.

— Раз­ве мож­но впи­тать в се­бя зло, не став злым? — пот­ря­сен­но спро­сил я. Ве­чер­няя све­жесть об­да­вала нас прох­ла­дой. Толь­ко ло­вя ко­жей этот ве­тер, я на­чинал по­нимать, как да­леко мы уш­ли от душ­но­го ма­рева по­бережья.

— Обыч­ный че­ловек не вы­дер­жит это­го, но мо­нахам та­кое всё же да­но, — кив­нул Лай Фэн. — Доб­ро и зло есть там, где су­щес­тву­ет раз­де­ление на Инь и Янь. Глу­бин­ное Дао не ве­да­ет это­го раз­де­ления. Как не ве­да­ет его и бо­жес­твен­ная сущ­ность, яв­ля­юща­яся нам сра­зу пос­ле смер­ти в ви­де Бе­лого Све­та.

— То есть Сю­ан Цзан… — я пы­тал­ся сфор­му­лиро­вать мысль, но это слож­но по­луча­лось — точ­но, я на­ходил­ся в как кри­вом прос­транс­тве. — Сю­ан-Цзан на­де­ял­ся, что его мо­лит­ва в Хра­ме ока­жет­ся силь­нее де­монов?

— И он ока­зал­ся прав, — под­твер­дил Лай Фэн. — Сред­ний уче­ник пре­дуп­ре­дил Стар­ше­го уче­ника, а тот сок­ру­шил де­монов. Ви­дишь, ве­ликий мо­нах учел все эти труд­ности.

— Но все ви­село на во­лос­ке! — пос­мотрел я на уже приб­ли­жав­ши­еся ав­густов­ские су­мер­ки. — Не пос­пей Стар­ший Уче­ник — и Сю­ан Цзан по­шел бы на жар­кое для де­монов.

Ве­тер за­колы­хал смесь из за­рос­лей по­лыни, кле­вера и бес­смертни­ка. Я пос­мотрел на один из оди­ноко рас­ту­щих цвет­ков ас­тры. Ди­кая пче­ла с удо­воль­стви­ем со­бира­ла нек­тар с его ле­пес­тков, что­бы до­воль­ная вер­нуть­ся к се­бе до­мой. Звон­кий хра­мовой гонг зву­чал все силь­нее.

— Сю­ан-Цзан пом­нил муд­рость Чжу­ан Цзы: зло по­жира­ет са­мо се­бя, — от­ве­тил мой учи­тель. — По­тому он знал, что его мо­лит­ва ли­шит де­монов си­лы…

«Зло по­жира­ет са­мо се­бя…»

Я кон­цер­три­ру­юсь силь­нее, ста­ра­ясь пой­мать вол­ны энер­гии. Ме­ди­ум по­хож на мод­ные нын­че фо­нари, за­жига­ющи­еся от зак­ли­наний. «Зло по­жира­ет са­мо се­бя…» Я сно­ва пы­та­юсь уви­деть из­на­чаль­ную бе­лую кап­лю, но по­ка не по­луча­ет­ся. Гонг зву­чит силь­нее. Кап­лю я не ви­жу, а по­тому во­об­ра­жаю лес­ное озе­ро с ряс­кой, кув­шинкам и бе­лыми ли­ли­ями… Я мед­ленно пог­ру­жа­юсь в прох­ладную во­ду, ло­вя за­пахи; за­тем так­же не спе­ша на­чинаю вып­лы­вать на по­вер­хность. Мое те­ло слег­ка ко­леб­лется от не­види­мых волн. «Зло по­жира­ет са­мо се­бя»… А зна­чит, мы мо­жем по­бедить его, от­пра­вив в мир до раз­де­ления на Инь и Янь…

«Я дол­жен на­учить­ся сли­вать­ся с ми­ром, что­бы об­легчить се­бе пе­реход в дру­гую жизнь», — пов­то­ряю я урок Чжу­ан Цзы. Тог­да мы смо­жем сох­ра­нить в Бар­до час­ти­цу ны­неш­не­го «Я» в все­лении в бу­дущее «Я». Мое те­ло слов­но на­чина­ют ука­чивать вол­ны, и я ощу­щаю по­кой, как при взгля­де на низ­кое осен­нее не­бо.

***


Мис­сис Блиш­вик встре­тила ме­ня воз­ле прос­тень­ко­го ка­мина с оп­ра­вой из ди­кого кам­ня. Вче­ра ве­чером я по­лучил со­ву, что ее дра­жай­ший суп­руг Джам­бо Блишвмк от­был-та­ки по де­лам в Кар­дифф. Что же, тем луч­ше. На этот раз она бы­ла в обыч­ном до­маш­нем тем­но-зе­леном платье, под­черки­вав­шем, впро­чем, всю то­ченую пре­лесть ее фи­гуры. В та­ком на­ряде она, ви­димо, при­нима­ет под­руг, за­бежав­ших на чаш­ку чая. Или вы­ходит по­гулять в сво­ём са­ду.

— Мис­тер Ро­ули, ка­кое счастье, что вы наш­ли воз­можность прий­ти, — за­пела она. — Я уже, пра­во, на­чала вол­но­вать­ся, что вы не смо­жете.

— Всег­да рад по­мочь вам, мис­сис Блиш­вик, — я сно­ва за­любо­вал­ся ею. — Да­вай­те сра­зу пос­мотрим зер­ка­ла.

Я ос­мотрел­ся. Сей­час я на­ходил­ся не в при­хожей, ку­да мы вош­ли с Ар­ни в прош­лый раз, а в ма­лень­ком ка­бине­те с та­ким же не­боль­шим ка­мином. По бо­кам вид­не­лись ста­рин­ные пор­ти­ки и прос­тень­кие обои в ви­де сос­но­вого бо­ра ран­ней вес­ной. Жел­тая опав­шая лис­тва иног­да ше­вели­лась на фо­не до­носив­ше­гося из­да­лека сту­ка дят­ла. По­хоже, что Блиш­ви­ки пе­реде­лали ста­рую ком­на­ту в зам­ке на сов­ре­мен­ный лад. Здесь, дол­жно быть, при­нима­ли не са­мых знат­ных гос­тей… Хо­тя нет, пот­ре­пан­ный сек­ре­тер на­водил на мыс­ли, что здесь ра­бота­ют или пи­шут пись­ма. Или офор­мля­ют бу­маги. Эль­фов, как вет­ром, сду­ло — по­хоже, хо­зяй­ка не хо­тела, что­бы они зна­ли о мо­ем ви­зите.

— Хо­рошо… — Мне по­каза­лось, или в ее го­лосе мель­кну­ло что-то по­хожее на ра­зоча­рова­ние. — Идём­те ско­рее, сэр Лан­се­лот, — в ее без­донных гла­зах мель­кну­ла ка­кое-то по­добие лу­кавой улыб­ки.

— Это ком­на­та ва­шего му­жа, мис­сис Блиш­вик? — нег­ромко про­шеп­тал я.

— Ах, нет… Это мой ка­бинет… — бро­сила она.

Я ос­та­новил­ся. Ус­лы­шан­ное по­каза­лось мне слиш­ком не­веро­ят­ным, что­бы я мог по­верить в не­го. Ком­на­та мис­сис Блиш­вик пред­став­ля­лась мне рос­кошным ка­бине­том в сти­ле ро­коко: с оби­ли­ем зер­кал и пас­то­раль­но-иг­ри­вых фре­сок, плю­шевы­ми крес­ла­ми и пу­фика­ми для неж­ных но­жек. Но этот стро­гий ка­бинет с сек­ре­тером на­поми­нал, ско­рее, по­ход­ный ка­бинет дип­ло­мата, чем ком­на­ту хо­рошень­кой жен­щи­ны.

— Вы удив­ле­ны, мис­тер Ро­ули? — тон­кие бро­ви Ми­сапи­ноа дрог­ну­ли. — Да, это моя ком­на­та. Мисс Фи­би вос­пи­тыва­ла нас стро­го и в не­люб­ви к рос­ко­ши. Так что, это ста­рый за­мок не был для ме­ня не­ожи­дан­ностью…

— Мисс Фиб­би? — с удив­ле­ни­ем пе­рес­про­сил я.

— Да, мисс Фиб­би Блэк, — кив­ну­ла Ми­сапи­ноа. — Она моя те­тя, млад­шая сес­тра мо­его от­ца, сэ­ра Ли­кори­са Блэ­ка. Мно­го лет на­зад, за­кон­чив Хог­вартс, она ре­шила мо­им за­нять­ся вос­пи­тани­ем сво­ей пле­мян­ни­цы, то есть ме­ня. По­том нас­та­ла оче­редь до­черей вто­рого бра­та, и вот те­перь она за­нима­ет­ся до­черя­ми мис­те­ра Сиг­ну­са — Ай­лой и Эл­ла­дорой. Им как раз ис­полни­лось пять и че­тыре.

— Она бы­ла стро­гой? — спро­сил я.

— Я ува­жаю ее за то, что она сде­лала для нас. Она взя­ла на се­бя боль­шой долг пе­ред семь­ей, — мис­сис Блиш­вик ска­зала это су­хо и пос­мотре­ла на ка­мин. Ее ма­лень­кая руч­ка с тон­ки­ми длин­ны­ми паль­чи­ками неп­ро­из­воль­но лег­ла на ка­мин­ную ре­шет­ку. Труд­но ска­зать по­чему, но я ре­шил уз­нать все сам.

— Шио… Шио… Цзянь Ибу Тяо! — про­шеп­тал я. Все, что мне нуж­но — это пред­ста­вить од­новре­мен­но с ним го­ру с ман­да­рино­выми де­ревь­ями, и обезь­яну, бь­ющую в гон­ги. За­тем, ког­да Царь Обезь­ян со­вер­шит свой удар, я дол­жен мыс­ленно со­вер­шить саль­то в воз­ду­хе и скон­цен­три­ровать­ся на гонг.

Это зак­ли­нание сов­сем не по­ходе на наш «Legilimens». Сей­час прек­расной мис­сис Блиш­вик ка­жет­ся, что она смот­рит на го­лубое май­ское не­бо, ло­вя аро­мат цве­тов. Все это так не по­хоже на про­моз­глую тем­ную се­рую мглу за ок­ном…

Лег­кая дым­ка оку­тала ком­на­ту со ста­ромод­ной чер­ной ме­белью. Вы­сокая тем­но­воло­сая жен­щи­на си­дела в крес­ле**. Пе­ред ней сто­яла си­нег­ла­зая де­воч­ка лет пя­ти с зо­лотис­ты­ми во­лоса­ми и та­ком же зо­лотис­том платье, в ко­торой, ду­маю, лю­бой мог бы уз­нать бу­дущую Ми­сапи­ноа Блиш­вик. На го­лове у нее ле­жала кни­га. Сде­лав па­ру не­уве­рен­ных ша­гов, она по­пыта­лась сде­лать кник­сен, но кни­га шлеп­ну­лась на ко­вер.

— Бес­то­лочь! Глу­пая, ту­пая бес­то­лочь! — раз­дался раз­дра­жен­ный го­лос гу­вер­нан­тки.

— Прос­ти­те, мисс Блэк, — по­тупи­ла го­лову де­воч­ка. Мне по­каза­лось, что ее гла­за ста­ли влаж­ны­ми, но она му­жес­твен­но пы­талась пре­одо­леть сле­зы. Гля­дя на них, я по­чувс­тво­вал не­одо­лимое же­лание трес­нуть эту гру­бую ста­рую де­ву ка­ким-ни­будь зак­ли­нани­ем. «Stupefy!» для та­ких слу­ча­ев, ко­неч­но, жес­тко­вато, но «Тай Юн Гоу» — хо­роший удар под дых — са­мое то. К со­жале­нию, та­кой воз­можнос­ти без ому­та па­мяти у ме­ня не бы­ло… Да и с ому­том бы­ло слиш­ко слож­но…

— В на­каза­ние ты се­год­ня ос­та­нешь­ся без обе­да. Ты Блэк, а не ка­кая-то гряз­нокров­ка, что­бы хо­дить с опу­щен­ной го­ловой!

На­вер­ное, я сам не мог по­нять до кон­ца, что имен­но при­вело ме­ня в ярость. В Во­ен­но-ма­гичес­кой ака­демии при Ав­рорта­те, где я учил­ся пос­ле Хог­вар­тса, нас го­няли и об­зы­вали еще не та­кими сло­вами. «Это ни­как не мо­жет влезть в ва­шу ту­пую баш­ку?» — го­ворил нам мис­тер Эй­кман на уро­ках вол­шебной ге­оде­зии. Иног­да он, да­вая нам за­дания, вкрад­чи­во уточ­нял: «А вот это уп­ражне­ние для де­биль­ных мо­лодых лю­дей. Ес­ли вы не спо­соб­ны его ре­шить, то вы тог­да кто? Кто ни­же де­билов? Пра­виль­но, де­гене­раты!» — от­ве­чал он сам на пос­тавлен­ный воп­рос. Ни­кому из нас и в го­лову не при­ходи­ло оби­жать­ся: на вой­не нет обид. Мы зна­ли, на что шли. Но та­кое уни­жение ре­бен­ка, ко­торый по оп­ре­деле­нию не мо­жет ей от­ве­тить, ка­залось мне омер­зи­тель­ным.

— Я точ­но по­пала в ле­то… — не­до­умен­но ска­зала мис­сис Блиш­вик. — Не мо­гу по­нять, по­чему.

Мер­лин, дей­ствие зак­ли­нания, по­хоже, за­кон­чи­лось.

— На­вер­ное, ви­ной все­му си­рень, — сым­про­визи­ровал я, пос­мотрев на стол, где сра­щу по­явил­ся в ва­зе бу­кет из си­ней и бе­лой си­рени. Вос­точная ма­гия не по­хожа на на­шу — там на­до не прев­ра­щать или на­кол­до­вывать пред­ме­ты, а, ско­рее, уметь ма­тери­али­зовать во­об­ра­жа­емые кар­тинки. По­это­му ки­тай­ской и япон­ской ма­ги­ей мож­но чуть-чуть вли­ять на прош­лое, хо­тя, ко­неч­но, и не силь­но.

— Спа­сибо, мис­тер Ро­ули, — уже лас­ко­во улыб­ну­лась мис­сис Блиш­вик. — По­верь­те, мне очень при­ят­но… Я, пра­во, не ожи­дала та­кого по­дар­ка…

— Пол­но, ка­кая ерун­да, — от­ве­тил я. — Впро­чем, да­вай­те не те­рять вре­мя. Есть ли у вас ка­кие-то но­вые зер­ка­ла в до­ме? — Сей­час, гля­дя на мис­сис Блиш­вик, я ви­дел пе­ред со­бой толь­ко то­го ми­лого ре­бен­ка, ко­торо­го ру­га­ют за не­вер­ный кник­сен — пусть ре­бенок и вы­рос, прев­ра­тив­шись в хо­леную свет­скую да­му.

— Как-буд­то нет… — ска­зала она. — Хо­тя, по­дож­ди­те… Три го­ла на­зад мы с му­жем ку­пили трель­яж!

— Что это? — спро­сил я.

— Это мод­ная фран­цуз­ская конс­трук­ция из трех зер­кал, — в го­лосе хо­зяй­ки чувс­тво­валось лег­кое удив­ле­ние. — Идём­те, я Вам по­кажу.

Ма­лень­кие тем­но-зе­леные ту­фель­ки мис­сис Блиш­вик зас­ту­чали каб­лу­ками по по­лу. Я пос­лушно от­пра­вил­ся за ней. Мы прош­ли по вин­то­вой лес­тни­це, вош­ли в ту гос­ти­ную, ку­да мы прош­лый раз при­зем­ли­лись с Ар­ноль­дом, а из нее вош­ли в ма­лень­кую ком­натку. В ней ря­дом с чер­ным ро­ялем в са­мом де­ле сто­яло стран­ное прис­по­соб­ле­ние, дей­стви­тель­но сос­то­ящее из трех зер­кал, пок­ры­тых рез­ной оре­ховой ра­мой. Я с лю­бопытс­твом пос­мотрел на трехс­твор­ча­того монс­тра: вни­зу под зер­ка­лами вид­не­лось ог­ромное ко­личес­тво вся­ких шкаф­чи­ков и ящи­ков. Не сом­не­ва­юсь, что в них мож­но по­мес­тить оби­лие дам­ской пар­фю­мерии. Хо­тя, вспом­нив урок про­тив­ной мисс Фиб­би, я по­думал, что ее вос­пи­тан­ни­це вряд ли нуж­но так уж мно­го ду­хов и про­чего пар­фю­ма.

— Пус­то, — ска­зал я, про­ведя быс­трую про­вер­ку, — Ва­ши зер­ка­ла…

— Трель­яж, — поп­ра­вила ме­ня мис­сис Блиш­вик с чуть на­зида­тель­ной улыб­кой.

— Да, трель­яж… Ни­ког­да не лю­бил фран­цуз­ский… Так вот, он чист.

— Хва­ла Мер­ли­ну, — вздох­ну­ла хо­зяй­ка.

— По­годи­те… — гля­дя на зер­каль­ное царс­тво, я по­думал, что мес­то для наб­лю­дения за до­мом Блиш­ви­ков не луч­шее. — А что на­ходит­ся у вас в са­мой вер­хней час­ти баш­ни?

— Я бы­ла там сто лет на­зад… — вздох­ну­ла да­ма. — Но ес­ли вы хо­тите, мис­тер Ро­ули, да­вай­те пос­мотрим там… Кста­ти, — сно­ва пос­ла­ла она мне улыб­ку, ког­да мы выш­ли из ком­на­ты, — чем вам не уго­дил фран­цуз­ский язык?

— Он ка­кой-то не муж­ской… То ли де­ло не­мец­кий или рус­ский! — ис­крен­не вздох­нул я. Нич­то же раз­дра­жало ме­ня с детс­тва так, как раз­го­вор на фран­цуз­ском: я учил его с от­вра­щени­ем, чувс­твуя се­бя кап­ризной дев­чонкой.

— А мне они всег­да ка­зались вар­вар­ски­ми, в от­ли­чие от фран­цуз­ско­го и италь­ян­ско­го. — Я сно­ва лю­бовал­ся изя­щес­твом ее по­ход­ки: Ми­сапи­ноа Блиш­вик, ка­залось, не шла, а пор­ха­ла со сту­пень­ки на сту­пень­ку. Бе­лые све­чи в ле­та­ющих снис­ках мед­ленно го­рели в гро­мад­ных под­свеч­ни­ках. На­конец, лег­ким дви­жени­ем па­лоч­ки хо­зяй­ка от­кры­ла де­ревян­ную дверь.

— Это здесь, — кив­ну­ла она. — Да, про­шу.

Мы ока­зались в та­ком же ко­ридо­ре, ко­торый вел в заб­ро­шен­ную чер­дачную ком­на­ту с вы­соки­ми го­тичес­ки­ми ок­на­ми. Кое-где их из­рядно пок­ры­вала па­ути­на. Мои чер­ные ла­киро­ваны штиб­ле­ты так­же пок­ры­лись из­рядной пылью. За ок­ном уже сгу­щалась обе­ден­ная мгла — под но­вый год тем­не­ет очень ра­но, но две тол­стые жел­тые све­чи, при­та­ив­ши­еся воз­ле по­тер­то­го пер­ла­мут­ро­вого шка­фа, тус­кло ос­ве­щали по­меще­ние. Это бы­ло ин­те­рес­но.

— Не бу­ду спра­шивать, все ли у вас хо­рошо, мис­тер Ро­ули, — с теп­лом пос­мотре­ла на ме­ня Ми­сапи­ноа. — Я уже вы­учи­ла, что ес­ли вы на что-то об­ра­тили вни­мание, то это серь­ез­но.

— Кто ме­ня­ет здесь све­чи? — спро­сил я без эки­воков.

— Моя эль­фий­ка, — по­жала пле­чами мис­сис Блиш­вик. — А что в этом уди­витель­но­го?

— Све­чи от­ли­ча­ют­ся от тех, что в ко­ридо­ре. Там они бы­ли длин­ные и бе­лые, а здесь — де­шевые жел­тые. Вы ве­лите ей ста­вить раз­ные све­чи?

— Нет… — хлоп­ну­ли длин­ные рес­ни­цы хо­зяй­ки. — Я не да­вала ей та­ких ука­заний. Это в са­мом де­ле не­ожи­дан­но.

— А ваш муж?

— Он не за­нима­ет­ся хо­зяй­ствен­ны­ми ме­лоча­ми, — мне по­каза­лось, что мис­сис Блиш­вик нем­но­го по­мор­щи­лась. — По­верь­те, это не его ко­нек.

— Чрез­вы­чай­но ин­те­рес­но. А что в той ком­натке? — ука­зал я на ма­лень­кую прис­трой­ку, на­поми­нав­шую бро­шен­ную кла­дов­ку.

— Я да­же не пом­ню про нее, — уди­вилась мис­сис Блиш­вик, но от­кры­ла дверь. — Мер­лин… Пос­мотри­те, мис­тер Ро­ули! Здесь два тем­ных зер­ка­ла!

Про­вер­ка не за­няла мно­го вре­мени. Я быс­тро пов­то­рил всю опе­рацию в до­ме Блэ­ков, вклю­чая трюк с на­кол­до­вани­ем мною и хо­зяй­кой ма­лень­ких зер­кал для про­вер­ки. Да, сом­не­ний не бы­ло: наб­лю­датель­ная сис­те­ма за чле­нами семьи бы­ла ус­та­нов­ле­на и в до­ме Блиш­ви­ков. Ос­та­валось толь­ко га­дать, ку­да зер­ка­ло-тран­сля­тор пе­реда­вало изоб­ра­жения из их зам­ка.

— Ра­ди Бо­га, мис­тер Ро­ули: от­клю­чите жут­кие зер­ка­ла, — про­шеп­та­ла да­ма. Она, как мог­ла, сох­ра­няло са­мо­об­ла­дание, но на ее ли­чике уси­лилась блед­ность.

— Не со­ветую, мис­сис Блиш­вик, — от­ве­тил я. — Вы стол­кну­лись с серь­ез­ной сис­те­мой. Мер­лин зна­ет, как она ог­рызнет­ся, ког­да мы бло­киру­ем ей дос­туп к вам и ва­шей семье.

— Что же де­лать? — про­лепе­тала в ко­нец по­дав­ленная жен­щи­на.

— А ни­чего, — по­жал я пле­чами. — Ждать. Мы с ва­ми зна­ем, что за ва­шей семь­ей наб­лю­да­ют — это раз. Мы зна­ем, что нек­то по­луча­ет дан­ные на сто­роне — это два. Мы зна­ем, что это серь­ез­ные и, ви­димо, опас­ные лю­ди, раз они ус­та­нови­ли у вас в до­мах та­кие сис­те­мы — это три. Это наш туз, ук­ра­ден­ный из их ко­лоды, и мы им неп­ре­мен­но вос­поль­зу­ем­ся.

— Но ка­ким об­ра­зом? — уди­вилась мис­сис Блиш­вик, ког­да мы выш­ли из ка­мор­ки.

— Я что-то при­думаю, обе­щаю вам, — кив­нул я. — Дай­те мне нем­но­го по­думать — воз­можно, мы про­ведем ин­те­рес­ный эк­спе­римент. Кста­ти, что-то но­вое про­изош­ло в До­ме на пло­щади Грим­мо пос­ле от­клю­чения сис­те­мы?

— По­ка не слыш­но, — спо­кой­но от­ве­тила Ми­сапи­ноа. Я сно­ва уди­вил­ся ее спо­соб­ности брать се­бя в ру­ки. — Ну, а по­ка вы бу­дете при­думы­вать, я охот­но уго­щу вас ча­ем, мис­тер Ро­ули, — лег­ко улыб­ну­лась мис­сис Блиш­вик.

Чай — это всег­да хо­рошо. Че­рез нес­коль­ко ми­нут мы вош­ли в ма­лень­кое биб­ли­отеч­ное по­меще­ние — что-то вро­де чи­таль­но­го за­ла. У ок­на сто­ял не­боль­шой оре­ховый сто­лик и па­ра тем­но-зе­леных кре­сел, в ко­торых мож­но бы­ло неп­ло­хо по­сидеть. На этот раз по­яви­лась лич­ная эль­фий­ка мис­сис Блиш­вик — она при­нес­ла нам бе­лый чай­ник, ук­ра­шен­ный си­ними по­левы­ми цве­тами, чаш­ки и та­рел­ку с эк­ле­рами. Я ки­нул­ся на­ливать чай, но да­ма сра­зу оса­дила ме­ня, на­пом­нив дви­жени­ем ру­ки, что это де­ло эль­фов.

— Как Вы ду­ма­ете, кто ва­ши вра­ги, мис­сис Блиш­вик? — не­ожи­дан­но спро­сил я. — От­вет на этот воп­рос об­легчит на­ши по­ис­ки.

— До не­дав­не­го вре­мени я бы­ла уве­рена, что у ме­ня нет вра­гов. Я пос­та­ралась сде­лать вам ро­маш­ко­вый чай, мис­тер Ро­ули, — пос­ла­ла она мне свет­скую улыб­ку. — Ко­неч­но, мой брат Сиг­нус — под­лец и нич­то­жес­тво, но вряд ли ему по си­лам ус­та­нав­ли­вать в до­ме та­кие зер­ка­ла.

— Чрез­вы­чай­но ин­те­рес­но, — от­пил я чай. — Ваш брат име­ет что-то про­тив вас?

— Ско­рее, я про­тив не­го, — в си­неве глаз да­мы мель­кну­ла ис­кра. — Зна­ете, мис­тер Ро­ули, это дав­няя ис­то­рия… — Зна­ете, у ме­ня в детс­тве был пе­гас-по­ни. Мне по­дари­ли его на че­тыре го­да. Я на­учи­лась ка­тать­ся на нем очень ра­но, и уже в пять лет бра­ла ма­лень­кие барь­еры. Мой Ллойд был мне нас­то­ящим дру­гом, с ко­торым мог­ла бол­тать ча­сами, при­чесы­вая его. Ког­да я бы­ла на пя­том кур­се, он слу­чай­но ляг­нул Сиг­ну­са, и тот убил его «ава­дой».

— Ка­кая мразь, — выр­ва­лось у ме­ня. — Ва­ши ро­дите­ли, на­де­юсь, всы­пали ему, как сле­ду­ет?

— Ко­неч­но, нет, — Ми­сапи­ноа пос­мотре­ла на ме­ня, как на на­ив­но­го ре­бен­ка. — Син­гну­су всег­да мож­но бы­ло боль­ше, чем мне. Но та­кого дру­га, как Ллойд, у ме­ня боль­ше не бы­ло.

— Вы го­рю­ете до сих пор? — спро­сил я ее с сол­дат­ской пря­мотой. Сей­час пе­редо мной сто­яла та вла­га, ко­торую я уви­дел в тех дав­них дет­ских гла­зах.

— Ах, нет, мис­тер Ро­ули, — от­пи­ла она чай. — Нет, все дав­но прош­ло… — Прос­то на­ши не­уда­чи на фрон­те не ра­ду­ют…

Ко­неч­но, она лга­ла. Я по­нимал с по­лус­ло­ва, сколь­ко слез она про­лила из-за сво­его ма­лень­ко­го дру­га и по ви­не ту­пого мер­завца. Но я сно­ва уди­вил­ся ее спо­соб­ности к са­мо­об­ла­данию.

— Да, нес­час­тли­вая вой­на… — вздох­нул я.

Я за­дум­чи­во пос­мотрел на тем­но-зе­леные фо­ли­ан­ты, ис­пещрен­ные сво­еоб­разны­ми над­пи­сями. Боль­шинс­тво из них бы­ло вы­пол­не­но не на ла­тыни, а ар­мей­ски­ми пись­ме­нами. Не знаю, вла­дел ли кто из жи­телей это­го до­ма ар­мей­ским, или эти фо­ли­ан­ты прос­то слу­жили ук­ра­шени­ем биб­ли­оте­ки. Но так или ина­че, смот­ре­лись они эф­фек­тно. Тус­клая мгла за ок­ном чуть рас­се­ялась, и ма­лень­кий лу­чик, слов­но прор­вавшись в прос­вет, пос­ко­рее бро­сил свет на чер­ный сто­лик.

— Как вы ду­ма­ете, мис­тер Ро­ули… — чуть за­мялась она. — По­чему рус­ские го­ворят по-фран­цуз­ски луч­ше, чем на сво­ем язы­ке?

— По­тому что они за­во­ева­ли Па­риж, — спо­кой­но от­ве­тил я. — У рус­ских куль­ту­ра то­го на­рода, ко­торый они за­во­юют. Рус­ско­го ведь не су­щес­тву­ет: его при­думал царь Петр на ос­но­ве ла­тыни и зас­та­вил на нем го­ворить та­тар и мон­гол.

— Они бе­рут язык то­го на­рода, ко­торый за­во­ют? — пос­мотре­ла на ме­ня в упор хо­зяй­ка.

— Ра­зуме­ет­ся! Ес­ли вы пом­ни­те из ис­то­рии, Чин­гиз-хан ве­лел рус­ским за­нимать­ся толь­ко вой­ной. А ка­кая куль­ту­ра мо­жет быть на ко­не и с шаш­кой на го­ло? Куль­ту­ра и ре­мес­ло — удел по­беж­денных.

— Вот это вар­ва­ры! По­это­му рус­ских ме­дом не кор­ми — дай по­во­евать… — Ми­сапи­ноа вдруг са­ма на­лила мне чаю.

— У них это в кро­ви! Чин­гиз, то есть Тэ­муд­жин, ус­та­новил для рус­ских за­кон: за ма­лей­шее не­пови­нове­ние во­ину ло­мали хре­бет, — ска­зал я. — За­тем рус­ские так же пос­ту­пали и с чу­жими пре­дате­лями. «Кто пре­даст ро­дину — пе­редаст и Гос­по­дина», — го­ворил их ве­ликий пол­ко­водец Су­будэй.

— Это же прос­то не­чело­вечес­ки храб­рая ар­мия! От­ку­да вы так хо­рошо зна­ете их ис­то­рию, мис­тер Ро­ули? — пот­ря­сен­но спро­сила Ми­сапи­ноа.

— Из «Сок­ро­вен­но­го ска­зания»***, — кив­нул я, вспом­нив уди­вив­шую ме­ня в детс­тве кар­тинку: хан вос­се­дал на тро­не в юр­те, а по бо­кам, поч­ти­тель­но сло­жив ру­ки у шеи, сто­яли тем­но­воло­сые ну­керы с ка­мен­ны­ми взгля­дами. — Тэ­муд­жин, уми­рая, про­сил ле­карей сде­лать его бес­смертным. Но ког­да это не уда­лось, он ве­лел на­писать в сво­ем за­веща­нии: «Мои по­том­ки бу­дут пра­вить ми­ром де­сять ты­сяч лет и один год!»

— Пред­став­ляю, как рус­ские гор­дятся сво­им пред­ка­ми… — вздох­ну­ла мис­сис Блиш­вик. — На­вер­ное, рус­ские ма­тери с детс­тва тре­бу­ют от де­тей быть дос­той­ны­ми во­инов Чин­ги­за.

— Те­перь вы по­нима­ете, с кем мы свя­зались? — под­нял я бро­ви. — Гер­цог Вел­лин­гтон был мудр: с ни­ми луч­ше дру­жить, чем во­евать. И ис­поль­зо­вать их вой­ско для на­ших нужд.

— Зна­ете, мис­тер Ро­ули, ес­ли го­ворить о по­лити­ке, то ник­то не ка­жет­ся мне бо­лее от­вра­титель­ным, чем ма­лень­кие стра­ны, — в гла­за да­мы мель­кну­ла неп­ри­язнь. — Ведь имен­но они про­воци­ру­ют нас, ве­ликие дер­жа­вы, на кон­флик­ты друг с дру­гом.

— Они бо­рют­ся за свое су­щес­тво­вание, — рав­но­душ­но от­ве­тил я. — Как ина­че им вы­живать ря­дом с силь­ны­ми?

Хо­зяй­ка за­дум­чи­во пе­реве­ла взгляд на вы­сокое ок­но, а за­тем пос­ла­ла мне чуть за­мет­ную улыб­ку. Лег­ким дви­жени­ем длин­ных рес­ниц она под­ви­нула чаш­ку и са­хар­ни­цу.

— Сог­ла­ситесь, в этом есть что-то омер­зи­тель­ное. — Ее се­реб­ристый го­лос зву­чал как ко­локоль­чик, по­рож­дая сла­дос­тное ощу­щение лег­ко­го счастья. — Мы и дру­гие дер­жа­вы про­вели им в Ве­не гра­ницы. И вмес­то то­го, что­бы бла­года­рить Не­бо, они пос­то­ян­но за­мыш­ля­ют коз­ни, за­яв­ля­ют о не­сог­ла­сии со сво­ими гра­ница­ми. Но кто, собс­твен­но, поз­во­лил им вы­ражать свое сог­ла­сие или не­сог­ла­сие с чем-то? Вам поз­во­лили жить. Будь­те счас­тли­вы и си­дите ти­ше во­ды ни­же тра­вы, — хо­лод­но за­кон­чи­ла она, слов­но да­вала эль­фий­ке рас­по­ряже­ние по до­му.

— Ну, по­ка еще ни­чего серь­ез­но­го они не сде­лали, — по­жал я пле­чами. Гля­дя в ее гла­за, я с изум­ле­ни­ем ду­мал, что эта хо­лод­ная свет­ская кра­сави­ца ин­те­ресу­ет­ся меж­ду­народ­ной по­лити­кой.

— Но ска­зали! — мис­сис Блиш­вик лег­ким дви­жени­ем пос­та­вила чаш­ку на стол. — Глав­ное: они пос­ме­ли ска­зать! А кто дал ма­лень­ким стра­нам пра­во во­об­ще выс­ка­зывать свое мне­ние? Все, на что они дол­жны иметь пра­во — это смот­реть на ве­ликие дер­жа­вы сни­зу вверх.

— Вы име­ете вви­ду ко­го-то кон­крет­но? — уточ­нил я. Мне труд­но бы­ло пред­ста­вить, ка­кая стра­на так силь­но ра­зоз­ли­ла кра­сави­цу. — Раз­ве что Пь­емонт… — по­жал я пле­чами. — Те, вер­но, веч­ные воз­му­тите­ли спо­кой­ствия…

— Ес­ли бы толь­ко Пь­емонт… — жи­во от­ве­тила Ми­сапи­ноа. — Я, пом­ню, бы­ла де­воч­кой, ког­да мой отец стал за­купать у лор­да Эк­то­на гре­чес­кие древ­ности. Вот, мо­жете пос­мотреть, — лег­ко ука­зала она ру­кой вле­во.

— И­они­чес­кая ко­лон­на? — уди­вил­ся я. На реб­ристой мра­мор­ной ко­лон­не в са­мом де­ле бы­ла вид­на ха­рак­терная ис­крив­ленная вол­на.

— Да… Так вот, мис­тер Ро­ули, во­об­ра­зите: гре­ки за­яви­ли на­шему кон­су­лу про­тест по по­воду при­об­ре­тений древ­ностей. По­думай­те над степнью наг­лости: они по­лучи­ли не­зави­симость бла­года­ря нам и рус­ским, но еще сме­ют вы­ражать не­доволь­ство, что мы вы­вез­ли ка­кие-то фри­зы Пар­фе­нона… Вмес­то то­го, что­бы с улыб­ка­ми рас­то­чать бла­годар­ности до кон­ца сво­их дней!

— Они на это от­ве­ча­ют: «А я ма­лень­кий!» — не сдер­жал улыб­ку ваш по­кор­ный слу­га.

— Ма­лень­кий — роз­гой, — спо­кой­но от­ве­тила мис­сис Блиш­вик, — что­бы знал свое мес­то. Во­об­ще, мис­тер Ро­ули, я ду­маю, что нет ни­чего глу­пее на­шей меж­до­усоб­ной вой­не на Вос­то­ке. Мы во­юем меж­ду со­бой на ра­дость за­дирис­тым ма­лышам, — лег­ко по­ложи­ла она ле­вую ру­ку на из­гиб под­ло­кот­ни­ка, — вмес­то то­го, что­бы всем вмес­те не поз­во­лить им на­рушать спо­кой­ствие.

— Вы хо­рошо ос­ве­дом­ле­ны о меж­ду­народ­ных де­лах, мис­сис Блиш­вик, — улыб­нулся я.

— Вы не по­вери­те, мис­тер Ро­ули, но у ме­ня бы­ла в детс­тве кни­га про ваш лю­бимый Ки­тай, — прис­таль­но пос­мотре­ла на ме­ня оча­рова­тель­ная хо­зяй­ка.

— В са­мом де­ле? — спро­сил я с прит­ворным удив­ле­ни­ем.

Жен­щи­на, не об­ра­щая вни­мание на мои сло­ва, лег­ко по­шеве­лила ру­кой, про­шеп­тав «Acio». Спус­тя мгно­вение, на сто­лике по­яви­лась не­боль­шая ил­люс­три­рован­ная кни­га, об­ложку ко­торой ин­крус­ти­рова­ли зо­лотые винь­ет­ки.

— По­весть «Зо­лотые дра­коны», — ска­зала да­ма, рас­крыв кни­гу. — Мне по­дари­ли ее на шесть лет. Я лю­била ее лис­тать и рас­смат­ри­вать кар­тинки… Ска­жите, мис­тер Ро­ули, — мне по­каза­лось, что ее го­лос дрог­нул, слов­но она го­вори­ла что-то та­кое, что хо­тела бы скрыть от са­мой се­бя. — Ка­кие это мес­та в Ки­тае?

Я наг­нулся, что­бы по­луч­ше рас­смот­реть кар­тинки и ед­ва сдер­жал смех. По­весть бы­ла на­бором де­шевых не­былиц, ка­кие у нас рас­ска­зыва­ли о Под­не­бес­ной до Опи­ум­ной вой­ны. На пер­вой стра­нице вы­сил­ся «Фар­фо­ровый дво­рец» с ос­тры­ми шпи­лями псев­до­китай­сих ба­шен. На сле­ду­ющей стра­нице вид­не­лось «Яш­мо­вое озе­ро», вок­руг ко­торо­го про­гули­вались лю­ди в ха­латах — нас­толь­ко ста­рин­ных, что в них хо­дили раз­ве что в де­вятом ве­ке. Сле­дом бы­ла изоб­ра­жена бе­лая лес­тни­ца из мра­мора, по бо­кам ко­торой сто­яли ста­туи дра­конов. Сол­да­ты двор­цо­вой ох­ра­ны от­да­вали честь, а дра­коны на­чина­ли ре­веть под му­зыку.

— Там нет та­кого, — ска­зал я. — Это сказ­ка, хо­тя, не спо­рю, и очень кра­сивая.

— Прав­да? — хо­зяй­ка пос­мотре­ла на ме­ня со смесью удив­ле­ния и лег­ко­го ра­зоча­рова­ния. Мне по­каза­лось, что в ее ко­баль­то­вых гла­зах мель­кну­ла ис­кра грус­ти — слов­но ре­бен­ку объ­яс­ни­ли, что же­лания, за­гадан­ные в Рож­дес­твенскую ночь, не всег­да сбы­ва­ют­ся.

«Из са­да мож­но по­пасть пря­мо в гус­той лес с глу­боки­ми озё­рами: он тя­нет­ся до­ходил до са­мого си­него мо­ря». Это то­же, по­ложим, неп­равда — Пе­кин весь­ма да­леко от мо­ря, а в Тянь­нцзи­не ни­како­го мо­ря нет, — вздох­нул я. — Ле­сов, кста­ти, то­же — там уны­лая степь, впа­да­ющая в мо­ре…

— Ну хоть это-то прав­да, мис­тер Ро­ули? — в го­лосе хо­зяй­ки пос­лы­шались ко­кет­ли­вые нот­ки, а ее руч­ка неп­ро­из­воль­но мах­ну­ла мо­им ве­ером.

— «В Ки­тае все жи­тели и сам им­пе­ратор — ки­тай­цы», — про­читал я. — Кста­ти, нет, — рас­сме­ял­ся я, — там у влас­ти Мань­чжур­ская ди­нас­тия. Двес­ти лет на­зад они зах­ва­тили Пе­кин и про­воз­гла­сили се­бя им­пе­рато­рами.

— Мань­чжу­ры? — пе­рес­про­сила ме­ня Ми­сапи­ноа. — Их ди­нас­тия как-то на­зыва­ет­ся… Я за­была…

— Клан Ай­синь­ге­ро…

Я осек­ся. Толь­ко сей­час я осоз­нал всю глу­бину глу­пос­ти, так вне­зап­но сор­вавшей­ся с мо­его язы­ка. Лю­бу­ясь тон­кой ру­кой мис­сис Блиш­вик, я, как пос­ледний иди­от, за­был, что имя ди­нас­тии Цин та­бу­иро­вано и из­вес­тно раз­ве что мне, да мо­ему на­чаль­ству. По­лучить его мне сто­ило не­веро­ят­ных тру­дов, и то, что я уз­нал, ос­та­валось, на­вер­ное, поч­ти го­сударс­твен­ной тай­ной.

Мое пу­тешес­твие с муд­рым Лай Фэ­ном, нес­мотря на всю поз­на­ватель­ность, бы­ло выз­ва­но от­нюдь не мо­им же­лани­ем при­об­щится к муд­рости цзен (хо­тя по се­бе са­ма эта за­дача дос­той­на жиз­ни — как жаль, что ее ма­ло изу­ча­ют в на­ших уни­вер­си­тетах). Моя за­дача бы­ла нам­но­го при­зем­леннее. Им­пе­ри­ей Цин уп­равля­ет Мань­чжур­ская ди­нас­тия, о ко­торой мы не зна­ли ни­чего. Да­же име­на ее пра­вите­лей бы­ли зак­ры­ты для са­мих ки­тай­цев, не го­воря уже о нас, чу­жес­тран­цах. Зак­ры­той под стра­хом смер­ти ос­та­валась и са­ма Мань­чжу­рия — их ро­довая вот­чи­на. Ста­рец Лай Фэн дол­жен был по­вес­ти ме­ня в эту зем­лю, как сво­его уче­ника. Даль­ней­шее бы­ло уже де­лом тех­ни­ки: я до­гово­рил­ся с поч­тенным Ли Гук Ва­ном, что его дво­юрод­ный пле­мян­ник за эн­ную до­лю зо­лота под­пустит ме­ня на час к гроб­ни­цам мань­чжур­ских вла­дык. Не Бог весть что, но ка­кие-то клю­чи для даль­ней­ших дей­ствий это мо­жет дать клю­чи.

— И по­чему я с ва­ми так ра­зот­кро­вен­ни­чалась? — Ми­сапи­ноа как-буд­то ре­шила нем­но­го пос­ме­ять­ся над со­бой. — Да­вай­те-ка луч­ше сыг­раю для вас на ро­яле или кла­веси­не!

— А мож­но Гай­дна? — поп­ро­сил я.

— Как ска­жете, сэр Лан­се­лот, — в гла­зах мис­сис Блиш­вик сно­ва за­иг­рал ве­селый ого­нек.

Она под­ня­лась из-за сто­ла, хлоп­ком поз­вав эль­фий­ку. Я пос­мотрел на нее, по­чувс­тво­вав, что впер­вые в жиз­ни не мо­гу прос­то лю­бовать­ся ее те­лом. Пе­редо мной сно­ва сто­яла та си­нег­ла­зая де­воч­ка, из пос­ледних сил сдер­жи­вав­шая сле­зы пос­ле не­удач­но­го кник­се­на и лас­ко­во рас­че­сывав­шая гри­ву сво­его ма­лень­ко­го пе­гаса. «Ей прос­то нуж­на за­щита», — по­думал я.

Мне са­мому за­щита бы­ла не нуж­на. Джу­лия пре­пода­ла мне от­менный урок: нель­зя при­вязы­вать­ся ни к од­ной жен­щи­не. По край­ней ме­ре, в этой жиз­ни.

***


Со­ва от Грин­грас­са приш­ла не­ожи­дан­но быс­тро — в тот же ве­чер. Это бы­ла ко­ротень­кая за­пис­ка, что зав­тра ут­ром ме­ня ожи­да­ют по важ­но­му де­лу в ми­нис­терс­тве. Не нуж­но быть се­ми пя­дей во лбу, что­бы по­нять: это от­вет на мое до­несе­ние. По­это­му ут­ром двад­цать вось­мо­го де­каб­ря я, быс­тро по­кон­чив с за­ряд­кой, на­дел луч­шую бе­лую бе­лую ру­баш­ку, чер­ную «ба­боч­ку», ман­тию и смо­кинг. За­тем, как и по­ложе­но, ап­па­риро­вал в ми­нис­терс­тво.

Я ока­зал­ся в кон­це длин­но­го за­ла с тем­ным пар­кетным по­лом, ко­торый, как обыч­но, был от­ла­киро­ван­ным до зер­каль­но­го блес­ка. На пе­релив­ча­то-си­нем по­тол­ке по-преж­не­му си­яли зо­лотые сим­во­лы, ко­торые пе­реме­щались и ви­до­из­ме­нялись, де­лая по­толок по­хожим на ог­ромную не­бес­ную дос­ку. Гля­дя на сте­ны, я вспо­минал, как в пер­вый раз ме­ня здесь по­рази­ло мно­жес­тво по­золо­чен­ных ка­минов, ког­да я про­ходил прак­ти­ку в ми­нис­терс­тве. Пос­ре­ди за­ла воз­вы­шал­ся, как и по­ложе­но, фон­тан в цен­тре круг­ло­го бас­сей­на. Скуль­птур­ная груп­па изоб­ра­жала ча­родея, взмет­нувше­го в воз­дух вол­шебную па­лоч­ку. Вок­руг не­го сто­яли кра­сивая вол­шебни­ца, кен­тавр, гоб­лин и эльф-до­мовик. Сот­ни вол­шебни­ков и вол­шебниц боль­шей частью оза­бочен­ных, шли к даль­не­му кон­цу ат­ри­ума, где вид­не­лись зо­лотые во­рота.

Грин­грасс ожи­дал ме­ня чуть в от­да­лении от фон­та­на. Ко­рот­ко кив­нув, он взял ме­ня за ру­ку, и про­шеп­тав зак­ли­нание, рас­тво­рил­ся со мной в сте­не.

— Ваш док­лад про­чита­ли, — бро­сил он мне, ед­ва мы оба при­зем­ли­лись в ма­лень­ком ко­ридо­ре. — Там, — кив­нул он под­бо­род­ком вверх, — хо­тят об­су­дить с ва­ми де­тали.

— Что имен­но? — уточ­нил я, гля­дя на яр­кую све­товую по­лосу. Она пы­лала ог­нем нас­толь­ко яр­ко, что ее, ка­залось, бы­ло не­воз­можно пе­рес­ту­пить.

— Уточ­ним на мес­те, — от­ве­тил на­чаль­ник. Я кив­нул, по­нимая, что нас­та­ивать на чем-ли­бо бес­по­лез­но. Впро­чем, воз­можно Грин­грасс и в са­мом де­ле не знал.

— Ва­шу па­лоч­ку, мис­тер Ро­ули, — за­су­етил­ся не­из­вес­тно от­ку­да взяв­ший­ся эльф.

Де­лать не­чего — со вздо­хом про­тянул ему па­лоч­ку. Это, впро­чем, не по­меша­ло зе­лено­му по­ган­цу обыс­кать мои кар­ма­ны. Грин­грасс, ви­димо, имел пра­во не сда­вать свой ра­бочий инс­тру­мент. Эльф про­тянул нам два пу­зырь­ка с чер­ной жид­костью, при­няв ко­торую, мы лег­ко пе­реш­ли ог­ненную по­лосу.

Ми­нут че­рез пять мы вош­ли в не­боль­шой круг­лый ка­бинет. В цен­тре сто­ял до­рогой стол с пок­ры­ти­ем из яш­мы. По бо­кам сто­яли пять до­рогих оре­ховых сту­ла с рез­ны­ми руч­ка­ми. Си­дения и спин­ки бы­ли ос­ле­питель­но бе­лыми с изоб­ра­жени­ем дви­жуще­гося ро­зария. Са­дить­ся на та­кую кра­соту бы­ло неп­росто, но Грин­грасс мяг­ко по­казал мне на один из них. Как вы­яс­ни­лось, не зря. Я, ка­залось, уто­нул в при­ят­ной мяг­кости.

Дверь от­кры­лась и в ком­на­ту тот­час вош­ли двое. Я без ошиб­ки сра­зу уз­нал. Пер­вой бы­ла ми­нистр ма­гии Эван­дже­лина Ор­пин­гтон — ма­лень­кая жен­щи­на лет трид­ца­ти пя­ти в бе­жевом платье. Ка­рег­ла­зая, с ос­трень­ким но­сом, она чем-то не­уло­вимым на­поми­нала мышь. Вто­рым был ее за­мес­ти­тель Ло­уренс Трэ­верс — вы­сокий плот­ный че­ловек в ро­говых оч­ках с не­боль­шим ок­руглым жи­вотом. Сей­час он по­казал­ся мне ог­ромно­го рос­та — го­раз­до вы­ше, чем я ви­дел его на кол­догра­иях. Чер­ные гла­за си­яли нас­то­рожен­но и вы­дава­ли спо­соб­ность всег­да быть на­чеку. «Пин­гвин, — ок­рестил его я. — Мышь и пин­гвин… Не­обыч­ный тан­дем».

— Доб­рое ут­ро, мис­тер Грин­грасс, — кив­ну­ла мисс Ор­пин­гтон. — Ее го­лос зву­чал ти­хо и влас­тно, слов­но свер­ло. — Это и есть ав­тор ме­моран­ду­ма.

— Вы про­сили ме­ня дать луч­ше­го аген­та. Мис­тер Ро­ули к ва­шим ус­лу­гам, — так­же ти­хо от­ве­тил Грин­грасс. На­чаль­ни­ки, впро­чем, всег­да го­ворят ти­хо — ви­димо, уве­рены в том, что все дол­жны ло­вить каж­дое их сло­во.

— Мис­тер Ро­ули в са­мом де­ле луч­ший? — уточ­ни­ла жен­щи­на, ука­зав на ме­ня ру­кой. Нес­мотря на бе­жевые пер­чатки, я сра­зу по­нял, что у нее ма­лень­кие пух­лые паль­цы.

— Опе­рации «Изум­руд», «Сап­фир» и «Яш­ма» в его ак­ти­ве, — от­ве­тил Грин­грасс. Сам он на­поми­нал сей­час не­боль­шую пти­цу вро­де со­вы.

«Мышь» и «Пин­гвин» кив­ну­ли. Что же, это боль­шое до­верие — уз­нать наз­ва­ние сво­их опе­раций. Обыч­но они ос­та­ют­ся тай­ной. Но я сей­час смот­рю с ин­те­ресом на Трэ­вер­са. Счас­тлив ли он с на­шей ни­щей ти­хоней Яр­лой? Моя ма­туш­ка, пом­нится, го­вори­ла, что «Зо­луш­ка» — грус­тная сказ­ка. Че­рез па­ру ме­сяцев принц пой­мет, что же­нил­ся не на прин­цессе, а на до­рого оде­той по­судо­мой­ке. И внут­ри она, нес­мотря на все рос­кошные на­ряды от феи, так и ос­та­лась гор­ничной или по­судо­мой­кой с со­от­ветс­тву­ющей ма­нерой по­веде­ния. Ко­торая, к то­му, об­ду­рила его как пос­ледне­го иди­ота.

В ки­тай­ском ва­ри­ан­те эта ис­то­рия зву­чала чуть по-дру­гому. Царь Обезь­ян ук­рал пи­люли бес­смер­тия у Лао Цзы и, на­пив­шись на ра­дос­тях ви­на, ска­зал: »: Те­перь я Бог!» Лао Цзы грус­тно пос­мотрел на не­го и от­ве­тил: «Нет, те­перь прос­то бес­смертная Обезь­яна». Имен­но это про­ис­хо­дит со все­ми Зо­луш­ка­ми. «Те­перь я прин­цесса?» — же­ман­но спра­шива­ют они, одев­шись в до­рогие фран­цуз­ские на­ряды. «Нет. Те­перь ты прос­то ши­кар­но оде­тая по­судо­мой­ка, вку­сив­шая рос­кошной жиз­ни», — ду­ма­ют ос­таль­ные.

— Что же, зай­мем­ся де­лом, — су­хо ска­зала мисс Ор­пин­гтон. — Мы оз­на­коми­лись с ва­шим ме­моран­ду­мом. Из не­го сле­ду­ет, что из­ме­нить ход вой­ны мож­но толь­ко ус­тра­нив ее ви­нов­ни­ка — им­пе­рато­ра Ни­колая.

Я кив­нул. По­хоже, мои ре­комен­да­ции вос­при­няты. Прав­да, ра­довать­ся это­му или нет — не знаю. Я по­ис­кал взгля­дом ок­но, но его в этой ком­на­те не ока­залось.

— Это ин­те­рес­ное пред­ло­жение, но есть труд­ности и серь­ез­ные, — го­лос Трэ­вер­са проз­ву­чал хо­лод­но, хо­тя и с чуть за­мет­ным фаль­це­том.

— Вы­нуж­де­на это под­твер­дить, — про­дол­жи­ла ми­нистр. — Пе­рей­дем к де­лу, — ее го­лос зву­чал те­перь су­хо, на­поми­ная свер­ло. — Нач­нем с то­го, что доб­рать­ся до им­пе­рато­ра Ни­колая сов­сем не прос­то. Я знаю, вы по­дума­ли об им­пе­рато­ре Пав­ле. Но сей­час у нас, в от­ли­чие от вось­ми­сото­го го­да, нет по­соль­ства или дип­ло­мати­чес­ко­го пред­ста­витель­ства в Санкт-Пе­тер­бурге. Нет и груп­пы рус­ских арис­токра­тов, не­доволь­ных по­лити­кой им­пе­рато­ра — нап­ро­тив, по име­ющим­ся у нас дан­ным в стра­не пре­об­ла­да­ют вер­но­под­данни­чес­кие нас­тро­ения. Я по­мол­чу о там, что рус­ский им­пе­ратор име­ет пре­вос­ходную и ма­гичес­кую, и обыч­ную за­щиту. Пре­одо­леть ее оди­ноч­ке-убий­це бу­дет не по си­лам. Ло­уренс?

— Есть так­же и бо­лее слож­ная проб­ле­ма, — Ло­уренс Трэ­верс поп­ра­вил оч­ки. — До­пус­тим на­шему не­веро­ят­но­му сверх-аген­ту уда­лось бы доб­рать­ся до им­пе­рато­ра. К че­му это при­ведет? Это вы­зовет всплеск не­навис­ти к нам у рус­ских, по­родив у них ди­кое же­лание мес­ти. А ведь это очень опас­ный на­род! Пос­ле та­кого ни­какие пе­рего­воры о ми­ре ста­нут не­воз­можны­ми. Им­пе­ратор Алек­сандр бу­дет вы­нуж­ден у гро­ба по­кой­но­го от­ца пок­лясть­ся вес­ти вой­ну до по­бед­но­го кон­ца! И го­ре Алек­сан­дру, ес­ли он не сде­ла­ет это­го. Мы по­лучим не по­зитив­ные пе­рего­воры, а еще бо­лее рь­яное про­дол­же­ние вой­ны.

Я за­дум­чи­во пос­мотрел на оре­ховое бю­ро. По­лити­ка в са­мом де­ле ус­тро­ена так, что ни­ког­да не зна­ешь за­ранее ее ре­зуль­та­та. Ты рас­счи­тыва­ешь­ся, как вдруг вы­яс­ня­ет­ся, что пос­ледс­твия ока­жут­ся ху­же, чем ты мог пред­по­ложить. Это по­хоже на ка­кой-то зер­каль­ный ко­ридор, по ко­торо­му ты идешь, как в бес­ко­неч­ность, и мо­жешь лишь пред­по­лагать, что твой по­ворот пра­виль­ный.

— Из это­го сле­ду­ет, что ус­тра­нение им­пе­рато­ра Ни­колая воз­можно толь­ко на рас­сто­янии, то есть ма­гичес­ким пу­тем, — вздох­нул Грин­грасс.

— И да­же это не ре­ша­ет де­ло, — под­твер­дил Трэ­верс. — Его смерть дол­жна выг­ля­деть ес­тес­твен­ной в гла­зах рус­ских и всей Ев­ро­пы, а для его семьи — за­гадоч­ной и не­объ­яс­ни­мой. Его смерть дол­жна выг­ля­деть как ре­зуль­тат не­удач, а не по­бед, рус­ских на фрон­те. Его смерть не дол­жна бро­сить тень на от­но­шения им­пе­рато­ра Алек­сан­дра с Ее Ве­личес­твом, то есть у бу­дуще­го рос­сий­ско­го им­пе­рато­ра не дол­жно воз­никнуть и мыс­ли, что мы как-то при­час­тны к этой смер­ти. Нам важ­но знать, мис­тер Ро­ули, воз­можно ли та­кое ре­шение в прин­ци­пе?

Я за­думал­ся. Умом я по­нимал, что дос­ти­жение та­кого ре­зуль­та­та не­воз­можно и да­же триж­ды не­воз­можно. Но ка­кой-то го­лос внут­ри шеп­тал мне, что я дол­жен. От вол­не­ния ру­ки пок­ры­лись лег­кой ис­па­риной. Дол­жно быть, та­кое чувствтво ох­ва­тыва­ет ма­тема­тиков, ког­да им пред­сто­ит ре­шить не­веро­ят­но слож­ную за­дачу.

— Я дол­жен по­думать и взве­сить все воз­можнос­ти, — ска­зал я.

— Сколь­ко вам нуж­но вре­мени? — Трэ­верс вни­матель­но пос­мотрел на ме­ня.

— Как ми­нимум — не­деля. Я не аван­тю­рист.

Мои сло­ва по­чему-то про­из­ве­ли неп­ри­ят­ное впе­чат­ле­ние на ми­нис­тра. На ее блед­ных ще­ках по­яви­лись крас­но­ватые пят­на.

— Вы счи­та­ете, что мы — аван­тю­рис­ты, мис­тер Ро­ули? — в ее го­лосе пос­лы­шались нот­ки не­доволь­ства.

«Ис­те­рич­ка, — по­думал я с го­речью. — Ско­рее все­го, ис­те­рич­ка». Все жизнь не лю­бил и опа­сал­ся ис­те­риков. Опас­ные, ма­ло пред­ска­зу­емые лю­ди. Из тех, что из-за не­вер­но­го сло­ва спо­соб­ны вспы­лить и по­губить пло­ды тща­тель­но под­го­тов­ленной опе­рации. А глав­ное — труд­но­убеж­да­емые. Ес­ли по­доб­ный ис­те­рик вбил что-то се­бе в го­лову, ты мо­жешь при­вес­ти ему ты­сячи ар­гу­мен­тов — все бес­толку. Вспы­лит и за­уп­ря­мит­ся силь­нее.

— Я это­го не го­ворил, — су­хо от­ве­тил ваш по­кор­ный слу­га.

— Что же, это вер­ное ре­шение, — не­ожи­дан­но под­держал ме­ня Трэ­верс. — Ждем вас пя­того ян­ва­ря с док­ла­дом.

Эван­дже­лина Ор­пингон под­ня­лась, да­вая по­нять, что а­уди­ен­ция окон­че­на.

При­меча­ния:

*Сю­ан Цзан — пер­со­наж ро­мана ки­тай­ско­го пи­сате­ля У Чанъэ «Пу­тешес­твие на За­пада». По сю­жету Де­мони­ца Бе­лая Кость (Бай­гу Цзин) пос­со­рила его со стар­шим уче­ником Сунь Уку­ном и за­мани­ла в свою пе­щеру, что­бы съ­есть его мя­со, да­ру­ющее бес­смер­тие.

**Опи­сание уро­ка у мисс Фиб­би Блэк взя­то из фи­ка Lady Astrel «Са­га о Блэ­ках. Май 1857 го­да». Вы­ражаю бла­годар­ность!

*** «Сок­ро­вен­ное ска­зание»(«Ю­ань-чао би-ши) — на­ибо­лее древ­ний мон­голь­ский ли­тера­тур­ный трак­тат по ис­то­рии ран­них мон­го­лов, их го­сударс­тва и его ос­но­вате­ля — Чин­гиз-ха­на. «Сок­ро­вен­ное ска­зание» бы­ло сос­тавле­но в 1240 г. не­из­вес­тным ав­то­ром-мон­го­лом, и дош­ло до нас на мон­голь­ском язы­ке в ки­тай­ской и­ерог­ли­фичес­кой транс­крип­ции.