Глава 34 В плену

Сцепив зубы, Лили заставила тело расслабиться и своевольно, гордо вскинула голову.
Это было нелегко – не выглядеть беспомощной, испуганной и жалкой, когда тебя скрутили, как сосиску. Лили совсем не была уверена в том, что у неё получается. Но это ведь ещё повод не пытаться, правда?
– Боишься меня, грязнокровка? – прошипела Белла Лили прямо в лицо.
Безумие – вот что читалось в лице ведьмы-аристократки.
Безумие пряталось в точёных, прекрасных чертах кузины Сириуса, змеилось в её удушающих косах цвета ночи, опутывало паутиной бледное, бескровное, будто бы никогда не знающее согревающих солнечных лучей, лицо. Безумие танцевало даже на кончиках её тонких, изящных пальцев. Оно было почти красивым пока Белла не разрождалась безумным, лающим смехом. В каркавших диссонансных звуках оно, это безумие, представало в подлинном, отталкивающем своём виде, разбивая маскирующие чары тёмной колдуньи, как зеркала выдают подлинную сущность упырей.
– Что ж ты молчишь?
– Иди на фиг! – зарычала Лили.
– Фу! Как грубо!
Белла хищно облизала губы и приблизилась.
Между ней и Лили не осталось и пары дюймов. Лили по неволе пришлось вдохнуть удушающий и горький, почти ядовитый запах острых, навязчивых, духов.
– Отойди от меня! – потребовала она, испуганно дёрнувшись.
Белла и не думала слушаться. Её руки по-хозяйски обвивалась вокруг талии Лили, привлекая к себе.
Поведение этой сумасшедшей по-настоящему пугало. Более того, казалось отвратительным.
– Проси! – раздался смешок Беллы прямо в ухо Лили. – Проси меня. Мне так нравится слышать твои просьбы.
– Обойдёшься…
Прежде, чем Лили успела ещё что-то добавить, Белла прижалась к ней всем телом и впилась жестким, требовательным ртом ей в губы.
В первый момент Лили не испытала ни возмущения, ни гнева – только бесконечное удивление. Она могла ожидать чего угодно, только не этого. Словно жена Лота, превращенная последним взглядом на Содом в соляной столб, Лили застыла в этих странных, противоестественных объятьях.
Вырываться было бесполезно. Оставалось только терпеть.
– Не нравится, грязнокровка? – хихикнула Белла, чуть отстранившись. – Неужели ты никогда не целовала женщин?
– Наверное, для тебя это прозвучит ошеломляюще, – с сарказмом ответила Лили, – но – даже в мыслях не было.
– Никогда не слышала, что в жизни нужно попробовать всё?
Кривой смешок у Беллы мгновенно перешёл в угрожающий оскал.
Лили почувствовала, как толпа мурашек покрыла кожу и истерично затараторила:
– При нашей последней встрече ваш хвалённый Темный Лорд дал слово, что до Рождества я буду в полной безопасности…
Беллатрикс наотмашь ударила её по лицу:
– Не смей говорить о Лорде! Он к тому, что здесь происходит, не имеет отношения. Ты здесь из-за меня. Скажу тебе больше, Тёмный Лорд никогда об этом и не узнает. Ты унесёшь наш маленький девчачий секрет с собой в могилу.
– Это всё, на что ты способна? Бить связанного по рукам и ногам человека? Наносить удары из-за угла? – с презрением протянула Лили. – Когда-то я уважала тебя, Белла. Боялась, да, но и уважала, была готова восхищаться. А ты?.. Ты всего лишь жалкая дешёвка. Стеклярус, подделка под бриллиант. Не смотря на всю свою родовитость, сама по себе ты – ничто.
Белла снова метнулась вперёд и намотав волосы Лили на руку, резко дёрнула.
Боль была сильной, слёзы непроизвольно навернулись на глаза.
– Как ты смеешь так говорить со мной?! Что ты о себе возомнила? Что мы – ровня?
– Мы не ровня. Ты – бездушная тварь, убийца, а я – нет.
Белла затряслась, исходя своим собачим адским смехом:
– Раз уж мы обе здесь, давай посмотрим, кто из нас чего стоит. Не на словах, а на деле.
Она взмахнула палочкой и Лили почувствовала, что свободна.
– Палочку на изготовку, тряпка! –раздался повелительный голос Беллы
Сражение между девушками длилось не долго. От «Диффиндо» Лили кое-как ещё смогла увернуться, но «Вариари Виргис» сразил её наповал – невидимый хлыст обвился вокруг руки и вырвал палочку.
– Вот и всё, – засмеялась Белла. – Вот и всё, чего ты стоишь. Ты не продержалась против меня и полминуты. Инкарцеро!
Лили со стоном осознала, что снова крепко связана.
– Я думала, с тобой будет веселее, – капризным тоном маленькой девочки просюсюкала Белла. – Видишь, грязнокровка, – продолжила она, – нужно было целоваться со мной, а не драться. Целуются такие, как ты, лучше, чем колдуют. Не стану отрицать, ты красива. Не так, как я, но всё же...
– Твой драгоценный Лорд тоже так считает.
– Что я красива?
– Что я красива. Он признался, что хочет взять меня в свою человеческую коллекцию исключительно из-за красоты. Может быть, как воин я тебе в подметки не гожусь, но как женщина ты мне уступаешь. Признайся, ты ведь задумала меня замучить потому, что знаешь это?
Откровенно говоря, Лили не думала, что её слова возымеют действие. Но, судя по реакции противницы, она попала, что говорится, не в бровь, а в глаз.
Смех застыл на губах Беллы, в глазах сверкнула настоящая, а не деланная ярость:
– Я тебя уничтожу, грязнокровка. При этом не нарушая слова, данного Лорда. Я и пальцем тебя не коснусь – тебя убьёт твой же дружок.
– У меня нет дружков, –скривилась Лили. – Только друзья.
– Пусть так. Сути дела это не меняет.
– И за что же мой друг так со мной поступит?
– Не «за что», а «почему».
– Почему же?
– Потому что сегодня полнолуние. Потому что твой друг – дикий зверь.
– Вот так храбрый слизеринский воин! – засмеялась Лили, стараясь за язвительными словами скрыть охватывающие её ужас. –Таскать каштаны из огня чужими руками? Ай-яй-яй, миледи Лейстрейндж.
– Заткнись, тряпка, твоего мнения тут никто не спрашивал. – Лицо Беллатрикс исказилось судорожной гримасой. – Не представляешь, с каким бы удовольствием я располосовала твоё хорошенькое личико на ярко-алые куски мяса! Прямо-таки сняла бы с тебя всю кожу!
– У нас с тобой разные представления об удовольствии, – буркнула Лили в ответ, отворачиваясь. – Я слышала, твой Тёмный Лорд умеет читать мысли?
– Это называется Легалименцией.
– Всё равно, как это называется. Главное, что он всё равно узнает, что здесь произошло. И кто в этом виноват. Ты за это ответишь.
Все маски слетели с Беллы. Она выглядела как разъярённая, глубоко раненная тигрица, попавшая в ловушку.
– Плевать! Пусть даже и так! Я всё равно уничтожу тебя, Эванс! Поттер, Блэк, даже это выскочка Снейп никогда не простят выродку Люпину твоей смерти. Они сцепятся между собой. Разве не забавно? Дружной четверке Мародёров наконец-то наступит конец.
– О! В твоей роду, случайно, не было никого по фамилии Макиавелли?
В этот момент раздался тяжелый металлический лязг. Небольшая дверь, почти лаз, открылась, как дверца в пещеру подземных жителей, и появилась ещё одна фигура в темном одеянии.
– Здравствуй, Эван, – приветствовала Белла кузена Розье.
– Привет, –кивнул он. – Как наша малышка?
– Пытается огрызаться. Вынуждена признать – успешно.
Эван скинул с себя верхнюю мантию, его светлые волосы в темноте сверкнули золотыми нитями. Юноша подошёл к Лили и провел большим пальцем по её щеке. Жест мог бы напоминать ласку, будь в нём чуть меньше грубой силы.
– Ты оставишь нас с грязнокровкой наедине, кузина Белла?
– Зачем? –испуганно откликнулась Лили.
Пальцы слизеринца сжались на её подбородке и с силой заставили ей повернуть голову. Жестокие светлые глаза, похожие на пустой стеклярус, смеялись ей в лицо.
– Не могу же я отпустить тебя в вечность с убеждением, что я совсем-совсем не мужчина?
Белла зашлась в очередном приступе каркающем хохоте.
– Попользуюсь напоследок, получу удовольствие. – продолжал ухмыляться Розье. –Чего добру-то пропадать?
– Мразь! – бросила ему Лили.
– Повержен, уничтожен вашими словами, мисс, – отвесил он ей издевательский поклон. Но я научусь с этим жить.
Белла снова захохотала, насмешливо и презрительно.
– Пожалуйста, пожалуйста, не позволяй ему так поступать со мной! – взмолилась к ней Лили. – Ты должна понимать насколько это…это… омерзительно!
Как ни странно, смеяться Белла перестала.
– Белла, пожалуйста!!! – продолжала Лили. – Пожалуйста! Разве смерть сама по себе недостаточно ужасна, чтобы подвергать меня дополнительным унижениям? Ты же тоже женщина!
Теперь пришла очередь хохотать Розье:
– Это Белла-то?.. Нашла мне женщину!
Лили глубоко вдохнула, собираясь продолжить свои просьбы, но Розье накрыл ей рот ладонью:
– Довольно, замолчи! Твои вопли меня бесят.
– Экспеллиармус! – каркнула Белла.
– Какого?!... – взвился Розье. – Немедленно отдай мою палочку! – предупредил он кузину.
Белла помотала головой. На губах её играла кривая усмешка.
– Сладенький, – протянула она, – что за честь сражаться с противником, у которого ни когтей, ни зубов? Хочешь доказать грязнокровке, что ты мужчина? Валяй! Но справиться с ней тебе придётся без магии.
– Белла!.. – яростно почти взвыл он.
Но та со смехом скрылась.
Под злобным взглядом Розье Лили невольно отступила к стене.
В душе шевельнулось нечто вроде благодарности к бывшей слизеринке за то, что сделала возможным хотя бы видимость сопротивления.
Они подписали ей смертный приговор? Ну что ж? Очень даже возможно, что она, Лили, сегодня умрёт, но изнасиловать себя не позволит. Пока она, Лили Эванс, жива, у ненавистного змеёныша ничего не получится.
Розье снова оскалился в угрожающей усмешке, похожей на окал черепа на Весёлом Роджере.
– Я сделаю тебя своей шлюшкой, Эванс, – пообещал он. – Буду потом рассказывать Поттеру, как тебя поимел.
– Мечтать не вредно, – огрызнулась она.
Розье попытался схватить Лили, явно рассчитывая на то, что она станет увёртываться. Но Лили вместо этого обманчиво легко поддалась вперёд, с тем, чтобы через секунду изо всех сил ударить коленом ему в пах.
Зарычав от боли и ярости, слизеринец согнулся пополам, невольно выпуская девушку из рук.
Лили отскочила, судорожно пытаясь отыскать взглядом хоть что-то, что можно использовать для самообороны. Но как назло, ничего не было. Металла много, но он весь прикручен и привинчен к полу.
Розье набросился на Лили уже всерьёз, сгребая в охапку и стараясь повалить на пол.
Лили завизжала и принялась орудовать единственным, что у неё оставалось – ногтями и зубами. Пальцы впивались в ненавистное лицо, полосуя и оставляя после себя на коже рваные царапины. Лили изворачивалась, как кошка, лупила ногами и руками куда ни попадя. Она напрочь забыла о всяком достоинстве, превратившись в разъярённого зверька.
Не ожидавший такого отпора, Розье в первый момент опешил, и Лили даже показалась на мгновение, что он отступится. Но только на мгновение.
Разъяренный не меньше, если не больше её, слизеринец схватил девушку за волосы и ударил головой об стену. Лили едва не рухнула на колени, оглушённая ударом, но все-таки смогла удержаться на ногах, опираясь на руки.
Следующий удар пришёлся ей коленом по животу. После такого устоять уже не получалось и Лили рухнула на четвереньки.
Смутно припомнились глупые женские романы о красавцах-насильниках, в объятиях которых тело неожиданно изменяла героиням. В романахх всё заканчивалось бурным и страстным сексом.
Лили тело тоже изменило, но не от удовольствия, а от боли. Разум и воля её были крепки, но вот плоть уступала противнику в силе, что, проклятье, грозило ей неминуемым поражением, далёким от любого намека на удовольствие – бесконечным унижением и осквернением.
Почти теряя сознание, из последних сил Лили руками захватила горсть пыли, песка или раскрошенного щебня, щедро покрывающих каменные плиты и сыпанула этой дрянью прямо в ненавистные, наглые очи, как только Розье склонился над ней. Потом, сцепив руки в замок, из всех оставшихся сил ударила его снизу – вверх, заставляя пошатнуться и утратить равновесие. Как только Розье согнулся, пришла уже её очередь бить коленом прямо в ненавистное лицо, сбивая с ног.
Оседлав его, словно наездница, Лили принялась с силой бить его головой о каменные плиты, дергая за волосы.
Но торжествовала она не долго. Розье ударил кулаком в лицо, уже не умиряя собственной силы, бил так, как он ударил бы мужчину.
В последний момент Лили постаралась увернуться. Удар пришёл ей не в переносицу, как слизеринец, видимо, рассчитывал, а вскользь, в скулу. Но и этого хватило, чтобы заставить хрупкую девушку повалиться на пол, словно куль с мукой.
Лили почувствовала, как Розье наваливается на неё всем телом и отчаянно закричала, пытаясь сбросить насильника с себя.
Он был сильнее.
Она проиграла.
Его руки держали её руки над головой, коленями он раздвигал её ноги, почти распиная, пригвоздив её тело собственным телом у полу. Ни руками, ни ногами двинуть Лили уже не могла.
Но у неё оставались зубы. И она со всей силы вонзила их ему в щеку.
Последующие удары были уже прямыми и оглушающими. Её голова моталась, как у тряпичной куклы. Боль одновременно вспыхивали на лице и в затылке.
«Он сейчас меня убьёт», – отстранённо, как о ком-то другом, подумала Лили.
И провалилась в темноту.
***
Лили пришла в себя от ощущения, что в лицо ей веет теплый ветерок, от которого боль угасает, затихает, уходит.
Какое-то время она просто наслаждалась этим.
Потом начала прислушиваться к звучащим в комнате голосам.
– Эван! Ты что творишь, мать твою?!...
– Оставь, Блэк! Не вмешивайся не в своё дело, или я за себя не отвечаю!
– Судя по тому, что я вижу, ты не за что не способен отвечать. Посмотри, что ты наделал?
– Какая разница? Какая разница, Блэк? Она же всё равно смертница! Не имеет значения, что я с ней сделал, или, точнее, что хотел сделать! После того, как мы с ней закончим, никто уже ничего никогда не узнает!
– Я знаю. И вряд ли смогу забыть, на что ты способен, Эван.
– Я начинаю склоняться к мысли, Регулус, что твой шизанутый гриффиндорец-братец прав – ты ни на что не годен! Ты безнадёжен.
– Мой братец несколько иное имел ввиду, – с сарказмом прозвучало в ответ. Эван, Тёмный Лорд, которому мы служим, говорил, что в случае необходимости магглов можно уничтожить. Но он не говорил, что их необходимо уничтожать поголовно, а перед смертью мучить, и уж тем более – насиловать. Не понимаю, не могу понять, что хорошего в пытках? Как это может нравиться? Что у вас с Беллой с головой творится?!
Лили открыла глаза и сделала попытку подняться на ноги.
– Прочухалась, мугродье? Повезло тебе. Рэг решил поиграть в благородного рыцаря, защищающего честь кухарки. К тому же он не плохой лекарь…
– Хватит трепаться, – прервал его брат Сириуса. – Уходим.
Розье снова ухмыльнулся, посылая Лили воздушный поцелуй.
– Оставляем тебя наедине с твоим другом, красотка. Луна взойдёт, – он бросил взгляд на запястье, где блеснули дорогие часы, – где-то через час. Развлекайтесь. Доброй вам ночи.
Слизеринцы скрылись.
Лили подошла к фигуре, брошенной посреди камеры. Та была скручена и завернута во что-то темное, напоминающее саван.
Она уже знала, кого увидит, когда отбрасывала капюшон с лица.
Ремус Люпин…
Ремус Люпин – друг Джеймса Поттера, староста Гриффиндора, парень, чьё самообладание и невозмутимое спокойствие уже сейчас стало на факультете почти именем нарицательным, легедной.
Ремус Люпин, однокурсник, который через час-другой превратиться в ужасающее чудовище их тех, на кого даже лучшие из авроров осмеливались охотиться числом не меньше, чем четверо.
Да поможет им бог.