Глава 22 В библиотеке и в ванной

«Благодарю, Блэк, за то, что спас мою жизнь. Очень мило с твоей стороны».
Когда тебя закрывают от смерти собственным телом, это, по любим меркам больше, чем мило.
«Спасибо, Сириус, за то, что спас меня. Я очень ценю то, что ты для меня сделал».
Звучит глупо.
Если уж на то пошло, Сириус, скорее всего, вовсе предпочёл бы избежать любых слов благодарности. Они оба предпочли бы, чтобы этого разговора не было, но, как не крути, в долгу именно она, Лили Эванс, а потому должна хоть «спасибо» сказать, иначе будет не правильно.
Нужно просто собраться, просто подойти, просто сказать. Несложно, вроде бы? Ну так это в теории, а на практике…
«Я должна сказать тебе, Сириус, что обязана…»
Он и так в курсе, чем она ему обязана.
– Эванс?
Лили вздрогнула и поспешно захлопнула книгу, за которой пряталась, раздумывая над сложным вопросом изъявления благодарности Сириусу Блэку. Все заранее заготовленные слова разом улетучились у неё из головы.
– Рем сказал, что я найду тебя в библиотеке, – тон Сириуса был как всегда небрежно-снисходителен.
Впрочем, он со всеми так говорил, за исключением Джеймса.
На столешницу, рядом с толстым фолиантом, который Лили тщетно пыталась штудировать, легло кольцо Поттеров.
– Его следует вернуть Джеймсу, а не мне, – скрестила она руки на груди.
– Я привык возвращать вещи тем, от кого их получил.
– Я не возьму кольцо. Оно не мое.
Сириус пожал плечами.
Будь на его месте кто-нибудь другой, Лили бы запросто встала и ушла, оставив артефакт лежать там, где лежит. Но с Блэком так нельзя.
Трудно с Блэками иметь дело.
Лили неуютно чувствовала себя под колючим взглядом. Хотелось укрыться чем-нибудь непроницаемым и плотным. Лучше всего для этой цели сгодился бы плащ-невидимка.
– Блэк, не делай вид, что не понимаешь. Джеймс же наверняка всё тебе рассказал? Я не могу взять его кольцо.
– Твои проблемы.
– Не понимаю, почему ты говоришь со мной таким тоном? Я ничего плохого тебе не сделала. Напротив – сделала все так, как ты того хотел.
– Тебе, конечно же о моих желаниях известно всё? – с иронией усмехнулся Блэк.
– Но ты же сам велел мне держаться подальше от Поттера?
– Точно, велел. Только я как-то упустил момент, с которого ты начала ходить у меня на помочах.
Глаза Сириуса сделались светлыми-светлыми. Обычно они вот светлели, когда он злился.
– Кто хоть раз близко столкнулся с Блэками, тот быстро учится ходить у них на помочах, – зло огрызнулась Лили. – Твой дядюшку Сигнус и кузина Бэлла при нашей последней встрече доходчиво продемонстрировали, что бывает с теми, кто игнорирует желания Блэков.
Лили понимала, что бьёт по живому, Сириус не терпел разговоров о Бэлле. Особенно не переносил, когда ему указывали на сходство с кузиной. Стоило упоминать деяния его семейства, как он буквально сатанел.
Вот и сейчас он наклонился вперёд, крепко схватив Лили за руку. Рывком поднял на ноги и грубо затолкнул в узкий, запыленный проход между книжными стеллажами.
– Что ты делаешь? – возмутилась Лили. – Тоже собираешься меня пытать?
То, что произошло дальше… к такому жизнь Лили не готовила.
Сириус её поцеловал.
Касания его губ обжигали ненавистью. Поцелуй стал таким, каким Блэк его, несомненно, и задумал – плевком в лицо.
– Какого черта?!... – рванулась из его рук Лили. – Ты!.. Ты… ты!..
Она пыталась найти достойное сравнение, но всё было не то.
– Вот гадство! – руки невольно сжались в кулаки. – Минус двадцать… нет! Минус пятьдесят баллов Гриффиндору! Какого черта ты полез ко мне целоваться, Блэк?! Ведь есть тысяча других способов достать меня, не задевая при этом Джеймса!
– Ты Джеймса сюда не приплетай. Не рассчитывай, что он станет размениваться на всякие мелочи.
– Для Джеймса я отнюдь не мелочь! Ты знаешь это. Хватит ломать комедию!
– Когда-нибудь у него откроются глаза, и он увидит, что ты обыкновенная потаскушка. Такая же, как все. Ничего не стоишь.
Слова Сириуса больно ранили. Как осколки стекла, врезающиеся в кожу.
– Не смей, слышишь, называть меня потаскухой, – сузила глаза Лили. – Ты со мной не спал.
– Это легко исправить, – придвинулся Блэк ближе, нависая над ней, заставляя всем телом вжиматься в стену.
Кончик его волшебной палочки упёрся Лили в подбородок, лишая возможности опустить голову, увернуться, спрятаться от звериного, яростного, почти безумного взгляда.
Более прекрасного лица, чем у Сириуса Блэка, девушке не могло и во сне пригрезиться, однако сейчас Лили дорого бы отдала, чтобы оно исчезло. Не то, чтобы насовсем, но куда-нибудь подальше. Блэка часто заносило. Он был непредсказуем, не умел вовремя надавить на тормоза и иногда это по-настоящему пугало.
– Если не хочешь, чтобы я оторвал тебе голову, убери от Лили руки.
– Джеймс? – резко обернулся Сириус. – Что ты здесь делаешь?
– Почитать зашёл, – съязвил Поттер. – Да отвлекающих моментов многовато.
– И давно ты тут… отвлекаешься?
– Вот всё смотрел, как вы целуетесь, и думал: а это ведь ты придумал мне погоняло Рогалис, дружище? Рожками, как посмотрю, решил лично обеспечить? Так сказать, с гарантией. Забавная вышла шутка. Очень… по-мародерски. Шалость удалась.
Неожиданно Поттер с размаху заехал кулаком Блэку по физиономии. Тот, видимо, не ожидал удара или решил принять его в качестве заслуженного наказания, и не отвел руки. Прежде, чем Поттер успел ударить друга снова, Лили вклинилась между ними, повисая у Джеймса на плече, хватая его за рукава:
– Джеймс! Нет! Прекрати! Не надо!
Он зло оттолкнул её от себя:
– Отвали! Ты девчонка не промах, Эванс. Тебя можно даже понять. Блэк – это ведь и вправду лучше, чем какой-то немытый Слюнявис-Блевотикус Полупринс! Блэк, признаю, это даже лучше, чем Поттер.
– Да всё на так, Джеймс! – всплеснула руками Лили.
– Тебе, кажется, одинаково подходят как мои враги, так и мои друзья. Словом, все, кроме меня самого.
Джеймс рванул пуговицы на жестком вороте своей рубахи, словно ему внезапно стало не хватать воздуха.
– В твоем распоряжении все встречные бабы от четырнадцати до пятидесяти, Сириус. Почему ты запал на ту единственную, что нужна мне?!
Блэк зажимал рукой разбитый нос, из которого струйкой сочилась по пальцам кровь. Он исподлобья глянул на Поттера и смолчал.
– Держись от меня подальше, – яростно бросил ему Джеймс. – Знать тебя больше не хочу. Суки вы! Оба…
Он удалился, оставив после себя ощущение пролетевшей грозы.
Лили стояла, зажав рот рукой, потрясенная и расстроенная.
– Ну что? – тихо обратился к ней Блэк. – Довольна?.. Все-таки отняла у меня единственного дорогого человека…
– Неправда! Ты сам это натворил! Я не виновата.
– Ты виновата в том, что живешь на белом свете, бестолковая, надоедливая маггла.
Господи, сколько же в нем гнева, ненависти и боли?
– Ты действительно хочешь моей смерти? Жалеешь, что спас меня? А я всё равно благодарна тебе, Блэк. Да и как иначе? Я ведь так люблю жизнь. Какую бы гадость ты не сделал, она не может перечеркнуть того, что было. Только больно осознавать, что обязана жизнью человеку, который хочет твоей смерти…
– Ты совсем что ли дура, Эванс? – с какой-то обречённой усталостью спросил Сириус. – Уймись уже наконец, не хочу я твоей смерти. На самом деле, в такие моменты, как этот, сдохнуть хочется самому.
С этим и ушел, оставив Лили в одиночестве раз за разом прокручивать сцену в своем воображении.
Вот и поговорили…
Вот и отблагодарила.
На Рунах Лили в полном расстройстве чувств не могла распознать простейших знаков.
– Мисс Эванс, на вас это совсем не похоже. Сразу две ошибки в простейшей формуле, – сокрушенно покачал головой учитель.
Лили покраснела от досады.
– Простите. Не исправляйте, пожалуйста, сэр, –попросила она. – Я сама найду ошибку.
– Что, Эванс? – многозначительно хмыкнул Петтигрю, единственный из Мародеров, посещающий Руны (остальные и так знали их почти в совершенстве). – Хочешь получить титул «Мисс Мозг»? Остерегись! От такой силы мысли прическа испортится.
В присутствии этого щуплого коротышки с длинным носом Лили всегда охватывал ощущение, будто по ней ползёт паук.
Ну и друзья у Джеймса! Один противней другого…
На Трансфигурации лучше не стало. Да что там лучше – только хуже сделалось. Блэк, правда, на урок ожидаемо не явился, Петтигрю отсел подальше, зато Поттер устроился прямо у Лили за спиной.
Сердце нехорошо дрогнуло, но она быстренько убедила себя, что им уже не двенадцать, следовательно, опасаться нечего.
Зря она оказалась такой доверчивой ротозейкой.
Лили не сразу поняла, что происходит и отчего одноклассники хихикают в зажатые кулачки, словно первокурсники. Когда до неё, наконец, дошло, что происходит, полкласса уже успело узнать, какого цвета у неё трусики – Джеймс развлекался тем, что левитировал подол её юбку.
Просто кроить рассерженные мины было не в характере Лили. Долги она предпочитала платить как можно быстрее, а задранные прилюдно юбки, бесспорно, взывали к отмщению.
– Профессор МакГоногалл! – подняла она руку.
– Да, мисс Эванс? – недовольно откликнулась та.
– А Поттер сегодня поспорил на галлеон, что ему сойдёт с рук очередное невыученное домашнее задание.
Она с наслаждением слушала, как Джеймс скрипит зубами от досады у неё за спиной.
– Это правда? – сдвинула брови профессор.
– Конечно, нет, – с лучезарной улыбкой ответил Поттер.
– Тогда вас, конечно же, не затруднит изложить его мне?
Поттер был вынужден шагать к доске и получить в итоге «Ниже ожидаемого».
Взгляд, которым он её наградил, Лили мужественно проигнорировала.
Как выяснилось, зря.
– Эванс? – окликнул её в коридоре Регулус Блэк.
Она напряглась, не ожидая от общения с братом Сириуса ничего хорошего.
– У тебя сзади на мантии написано: «У меня самые классные сиськи в Хогвартсе». Это твоё личное мнение? Или кто-то другой отписался о впечатлениях?
– Что?..
Не утруждая себя долгими объяснениями, слизеринец, походя трансфигурировал в зеркало подвернувшийся под руку предмет. Лили получила возможность лицезреть у себя на спине причудливую вязь, то проявляющуюся красивым узором, то вновь исчезающую.
Младший Блэк неспешно удалился. Наколдованное зеркало исчезло.
Зато в конце коридора нарисовалась компания равенкловцев и Лили, чтобы не демонстрировать им поттеровское творение, пришлось привалиться спиной к стене, делая вид, что она поправляет шнуровку на ботинках. Когда компания студентов-шестикурсников удалилась, она стянула с себя мантию и завернула в ближайший женский туалет.
Спустя десять минут настроение ухудшилось от осознания того, что простыми заклинаниями надпись не нейтрализовать. Так что придётся тащиться к Поттеру с повинной головой и просьбой все исправить.
Вот взрывастые драклы! И когда только успел, гадёныш, такое сильное проклятие накропать?
Поттер отыскался не сразу. В замке Лили его не обнаружила.
На улице задувал пронизывающий ветер перемешанный с мелкой, колючей моросью. Без мантии даже защитные чары не помогали согреться. Мокрая земля разъезжалась под ногами, противно налипая на обувь. Но Лили целеустремленно продвигалась вперёд к своей цели.
Добравшись до квиддичного поля, она почти сразу заметила обоих Мародёров. Джеймс оживленно жестикулировал, что-то доказывая стоящим вокруг ребятам. Сириус держался в отдалении. Вокруг него образовалось нечто вроде вакуума – злой Блэк это не совсем то, с чем приятно иметь дело.
– Поттер? – окликнула Лили. – Можно тебя на минуточку?
– Хочешь принести извинения за то, что сдала меня МакКошке?
– Чувствую себя неуютно без моей любимой мантии. Убери это, – потребовала Лили, демонстрируя Поттеру сверкающие руны. – Тебе самому-то твоя выходка не кажется детской? – попыталась пристыдить она его.
Поправив очки на переносице, Джеймс пожал плечами:
– По сравнению с теми выходками, что ты позволяешь себе, любая моя будет выглядеть детской и незрелой.
– Убери это с моей спины! – Лили заставила себя выдохнуть и сбавила обороты. – Пожалуйста.
– Какая ты оказывается бываешь милая… и покладистая, – елейным тоном протянул Поттер.
– Джеймс! – окликнули его ребята. – Ты в игре?
– Несомненно! – крикнул он в ответ. – Думаешь, всё так просто? – обернулся он к Лили. – Стоит тебе прийти и попросить, как все забыто, да?
– Это смешно… – начала было она.
– Смешно не это. Смешно рассчитывать на чужое благородство после того, как накосячишь и напакостишь.
– Ты что, хочешь, чтобы я простудилась насмерть?
– Я хочу, чтобы ты научилась выносить последствия своих поступков.
– Ну, знаешь, Поттер!.. – вспылила, наконец, Лили. – Развелось вас, учителей, в последнее время!.. Все так и норовят чем-то научить!
– Насчёт твоей мантии есть два варианта, Эванс: либо ты её выбрасываешь, либо сумеешь нейтрализовать проклятие. У тебя же репутация сильной волшебницы? – растянул он в привычной лягушачьей улыбке тонкогубый рот. – Должна справиться. Впрочем, есть и третий – носить, как есть.
– Пошел ты, Поттер!
– Уже пошёл, Эванс.
Сволочи! Все они! Вся их мародерская банда: Блэк, Петтигрю, Поттер и Люпин! Мародеры!
Оставался открытым вопрос – что делать с мантией?
Спустя три с половиной часа и несколько десятков нелестных эпитетов Поттеру подходящее заклинание удалось, наконец, отыскать. Надпись исчезла.
– Послушай, Эванс, мы тут подумали… – обратилась к ней Мэри, как только Лили перешагнула порог гостиной. – Последние дни выдались тяжелыми и безрадостными. Не мешало бы нам расслабиться.
– Это как? – уточнила Лили на всякий случай.
– Устроить девичник, – заговорщики подмигнула Алиса.
– Говорят, у старост замечательная ванная… – мечтательно вздохнула Дороти, закатывая глаза.
– Нечто вроде пижамной вечеринки, только в купальниках? Одни девочки в компании усладэля, разговоры по душам, и никаких Мародеров, – заявила Мэри.
– И никаких Мародеров, – хором поддержали Алиса и Дороти.
– Звучит заманчиво. Почему бы и нет? – согласилась Лили. – В конце концов нет правил, запрещающих старостам приводить подруг к себе в ванну.
Вечером гриффиндорки тихонько выбрались из гостиной и прокрались вниз. У статуи Бориса Бессмысленного девушки отыскали заветную дверь. Лили шепнула пароль, после чего, одна за другой, они проскользнули в образовавшуюся щель, задвинув за собой засов, чтобы никто не мог их побеспокоить.
Ванна для старост представляла собой красивую комнату, облицованную белым мрамором. На стене – огромная картина с изображением светловолосой русалки, дремавшей на скале, у подножья которой плескалось море. Прямоугольный бассейн с множеством золотых кранов, инкрустированных разноцветными драгоценными камнями, располагался посредине. Узкие окна закрывали белоснежные пышные шторы. В углах, на этажерках пирамидками возвышались пушистые полотенца.
– Шикарно! – восхитилась Дороти.
– Давайте купаться! – с энтузиазмом предложила Алиса.
Погрузившись в бассейн, Лили с удивлением осознала, что ноги едва-едва достают до дна.
– Глубокова-то? – обеспокоилась она.
– Сейчас исправим, – пообещала Мэри.
Стоило повернуть один из кранов, как на них пролилась новая порция воды, смешенная с душистой, благоухающей мыльной пеной. Ползли, наползая друг на друга ароматные душистые, упругие шары, размером чуть ли не с футбольный мяч. Из другого крана вырвалась струя голубого, отдающего жемчужным сиянием, пара, зависшего над поверхностью воды.
Облокотившись на бортики бассейна, зажав в пальцах по бутылке усладэля, подруги произнесли тост за спокойствие, благоденствие и удачу.
– Вот это жизнь, – щурясь от удовольствия, ворковала Дороти. – Вот это и значит жить на всю катушку. Это что я называю настоящим!
– Что тут настоящее? – пожала плечами Лили. – В роскоши есть свои удовольствия, но, как по мне, это далеко не самое главное в жизни: золотые краники с изумрудными камешками…
– В жизни есть вещи поинтересней, чем золото и алмазы, – поддержала её Мэри.
– Например? – нахмурилась Дороти.
– Любовь? – предположила Алиса.
– Несомненно хорошая штука. Но есть вещи, поважнее любви, – заявила Мэри.
– Что может быть важнее любви? – возразила Алиса.
– Долг? – предположила Мэри.
– Может быть долг и важнее, зато любовь приятнее.
– Алиса, – обратилась к ней Дороти, – скажи, а у вас с Фрэнком уже было?..
– Что?
– Ну… то самое, – игриво пихнула Дороти Алису локотком в ребра.
– Фрэнк относится ко мне уважительно.
– Какая прелесть! «Уважительно» … не хочу тебя огорчать, подруга, но твой жених просто тюфяк.
– Не говори того, чего не знаешь!
– Сдается мне, красавчик и умничка Крауч гораздо интересней тюфяка Лонгбботома. Если бы ты, Алиса, была его невестой, возможно, не оставалась бы сейчас такой бесстрастной ханжой.
– Не помню, чтобы кто-то спрашивала твоего мнения или совета на этот счёт, – решила поставить Дороти на место Лили.
– Тебя, Дора, послушать, так у тебя опыта в этих вещах – воз и маленькая тележка, – засмеялась Алиса. – Да что что ты вообще знаешь о парнях?
– А ты? – огрызнулась Дороти.
– Не ссорьтесь, девочки, – на сей раз в качестве миротворца решила выступить Мэри. – Что касается Крауча, так по мне в нём слишком много… нет, не огня, скорее перца. Он специфичный.
– Лучше специфичный Крауч, чем скучный Лонгбботом, – отсалютовала полупустым стаканом Дороти.
– Так и забирай себе своего специфичного «красавчика», – показала подруге язык Алиса. – Насколько я знаю, он совершенно свободен.
– Тебе нравится Крауч? – удивленно приподняла бровь Мэри, обращаясь к Дороти.
– Не-а, она так шифруется. – Алиса сдула с руки розовую пену. – На самом деле ей, как и большинству девчонок в Хогвартсе, нравится Сириус Блэк, – хихикнула она.
– Ерудна! – залилась краской Дороти.
– Не лицемерь, – махнула рукой Мэри. – Мне тоже нравится Блэк. И мы вполне спокойно можем обсуждать это, ведь ни у одной из нас нет шансов его заполучить.
– Это к лучшему, – кивнула Лили.
– Что в этом хорошего? – не поняла Дороти.
– Когда парень одной подруге предпочитает другую, это приводит к ссорам, к вражде, а мы можем спокойно открывать клуб ВВСБ, – сказала Мэри.
– ВВСБ?
–Ну да. Клуб Влюбленных в Сириуса Блэка.
– Я – пас! – открестилась Алиса.
– Я тоже, – заявила Лили.
– Хочешь сказать, что Блэк тебе совсем не интересен? Что ты вбиваешь клин между Сириусом и Джеймсом, целуясь с первым в темных уголках сугубо из любви к искусству? – полунасмешливо, полусердито фыркнула Дороти.
Лили, не ожидавшая такого поворота в разговоре, сразу даже не нашлась, что ответить.
– Ты кокетничаешь со всеми подряд, Эванс. Мысль о том, что какой-то симпатичный парень может быть влюбленным не в тебя, не дает тебе спокойно спать по ночам, да? Только не нужно вот этого вида невинно оскорблённого достоинства! Я же видела, как ты сегодня целовалась с Блэком в библиотеке, как они потом дрались с Джеймсом из-за тебя.
– Это правда? – распахнула глаза Алиса, с неодобрением глянув на Лили.
– Иногда, Эванс, ты меня удивляешь, – внесла свою лепту в разговор Мэри.
– Зато вы меня не удивляете, – ответила Лили, стараясь, чтобы голос не дрожал от гнева и обиды. – Ничего не меняется в этой жизни. Ни-че-го! Чтобы не случилось, у вас всегда виновата я. Я одна. Знаете, в такие моменты, как этот, даже отмороженные отморозки Пожиратели кажутся не такими уж отстойными. Они хотя бы честны в том, что откровенно презирают таких, как я, магглорожденных. А вы? Вы делаете это исподтишка, потихоря, Храбрые Сердцем лицемерки!
– Кто здесь лицемерит? – блеснула глазами Дороти. – Скажи, ты целовалась с Блэком или нет?
– Дался вам этот Блэк!
– Целовалась – или нет? – настаивала на ответе Дора.
– Целовалась. По факту, – Лили почувствовала, что краснеет под устремленными на неё взглядами подруг. – Но по сути – нет, я этого не делала.
– По факту, а не по сути?.. – снова блеснула зубами всегда готовая смеяться Алиса. – Это, простите, так? Я что-то не понимаю…
– Поцелуй – это проявление симпатии, влечения, нежности. Но в данном случае это было принуждением и унижением. Сириус поцеловал меня не из влечения, а потому, что ненавидит. А Джеймс это увидел, неправильно всё понял, ужасно разозлился, теперь мучается. Они с Сириусом поссорились. Словом, девочки, всё гадость, да и только. Тут не ревновать нужно, мне в пору посочувствовать.
– Извини, может быть мы и не правы, – вздохнула Дороти. – Но ты всегда такая взбалмошная, своенравная и капризная, что это не может не раздражать.
– Раздражает так же и то, что, как ни мало замечает тебя Блэк, нас он видит ещё меньше, – вздохнула Мэри. – Мы для него полные нули, пустое пространство, – грустно закончила она.
– Тогда давайте не будем ссориться, – внесла предложение Алиса. – Выпьем за мир, и взаимопонимание.
– За мир и взаимопонимание, – четыре бутылки усладэля сошлись над голубым паром.
– И к черту сегодня Мародеров! – провозгласила Лили.
– К черту Мародёров! – поддержали подруги.