Глава 11 Хогвартс ждёт..

Стоило спуститься с подножки вагона на платформу станции Хогсмид, как почти над самым ухом раздался мягкий, ехидный голос, показавшийся даже приятным:
– Привет, Эванс.
Обернувшись, Лили встретилась взглядом со светловолосым смазливым слизеринцем.
– Розье?
– Слышал, ты, никак, приболела, бедняжка? – поинтересовался тот, с притворным сочувствием цокая языком.– Надеюсь, теперь тебе лучше?
За Розье маячили фигуры Мальсибера, Эйвери и Паркинсона. Кривая ухмылка у этой компании, казалось, была на всех – одна.
– Дай пройти, Розье! – Алиса сделала шаг вперёд, решительно загораживая собой подругу.
Пухленькая, хорошенькая блондинка в этот момент словно бы даже стала выше ростом.
– Привет-привет, МакМиллан, – кивнул Розье. – А о тебе слышно, что ты скоро сменишь фамилию на Лонгботтом. Стоит тебя поздравить?
– У тебя, Розье, оказывается, длинные уши? – презрительно передёрнула плечами Мэри.
– Или просто хорошие осведомители, – ухмыльнулся в ответ Парксинсон.
– Ни здоровье Лили, ни личная жизнь Алисы никого из вас, змеюк, не касается, – заявила Мэри, пытаясь поставить точку в разговоре.
Розье нахмурился, глянул на заносчивую гриффиндорку так, словно пытался укоротить её одним лишь взглядом.
– Слышал, твоя бабушка маггла? – процедил он, насмешливо приподнимая брови. – Потому ты и водишься с грязнокровками, да?
Лили не хотела, чтобы подруги попали с ней под раздачу. На что способен этот смазливый гад она уже знала. А вот Мэри и Алиса, к счастью для себя, пребывали в неведении и, как следствие, недооценивали грозящей им опасности.
Потеснив Алису, она приблизилась к слизеринцу на опасное расстояние, уставившись прямо в яркие, как стекляшки, глаза, смело выдерживая немигающий, тяжелый взгляд:
– Если господину Розье пришла охота беспокоиться о моём самочуствии, обещаю составить для него отчёт в письменной форме.
Лили очень надеялась на то, что никто не заметит, как у неё от страха дрожат руки. Этот урок она усвоила твёрдо: не можешь не бояться – научись скрывать свой страх.
А скрывать было что, и было от кого. Их уже окружили любопытные, предпочитающие не вступать в конфронтацию, а занять позицию наблюдателей. В их числе Лили узнала смазливую физиономию Барталамео Крауча и Регулуса Блэка, казавшегося смазанной репродукцией своего старшего братца Сириуса.
Неизвестно, как бы дальше развивались события, не появись Люпин. Он легко пробился сквозь кольцо учеников и встал рядом с девушками.
– Что происходит? – негромкий голос, как обычно, хорошо расслышали все.
Розье, не изменив выражения лица, глубже запустил руку в карман, зажимая в ней палочку так, словно готовился к атаке.
Взгляд Люпина метнулся от однокурсниц к слизеринцам:
– Мне повторить вопрос или сразу перейти к снятию баллов?
– Какие наши прегрешения провоцируют тебя на столь решительные действия? – вкрадчиво проворковал Розье, кривя в злой усмешке рот. – И вообще, Луни, какого Мерлина ты ввязываешься не в свое дело?
– Не советую так меня называть. Я позволяю так обращаться к себе весьма узкому кругу людей, и в этом кругу тебя нет. Ну, а на твой вопрос ответ простой: иногда очень полезно вмешаться не в своё дело. Если успеть это сделать вовремя, можно спасти человеку жизнь.
– Считаешь, что я могу представлять для Эванс смертельную угрозу?
– Да. Можешь. Как выяснилось.
Лили вспомнился разговор в купе о семействе магглов. Люпин, якобы, пытался их спасти. Не исключено, что от того же Розье.
Это воспоминание не внушало оптимизма.
Лицо Розье исказилось, мышцы на руках напряглись.
– Будь осмотрительнее, – не повышая голоса, посоветовал ему Ремус. – Нападение на старосту потянет, как минимум, очков на пятьдесят.
Розье наставил палочку на противника:
– Плевать! Не страшно.
– Бросьте! – вмешался Крауч, хватая слизеринца за руку, тем самым вынуждая отвести её сторону, сбивая прицел. – Люпин, ну что ты, в самом деле? Что такого произошло, чтобы на людей набрасываться? Решили парни пококетничать немного с девушками? В чём криминал?
Мэри и Алиса фыркнули одновременно, без слов красноречиво выражая собственное мнение по этому вопросу.
– Я ни на кого не набрасываюсь, Крауч, – тон Люпина мог показаться скучным. В нём совершенно отсутствовали эмоциональные краски. – Если когда-нибудь вы вынудите перейти меня от слов к делу, почувствуете разницу.
– Хватит грозиться, Мародёр! – угрожающе зашипел Эйвери, надвигаясь на Люпина.
Тот стоял, как вкопанный, снисходительно глядя на распетушившегося неприятеля сверху вниз. С виду Ремус полностью сохранял спокойствие и контролировал ситуацию, он казался неуязвимым, но Лили видела, что провокации слизеринцев не проходят даром. Он начал заводиться.
– Беспокоишься о своей маггле-грязнокровке? – продолжил Эйвери. – Так давай выясним отношения? Раз и навсегда! Поговорим, как мужчина с мужчиной. Выиграете вы – Хогвартс ваш. Ну, а если победа останется за нами, тогда не мешайте нам разбираться нам с тем, с кем захотим, когда захотим и как захотим. Ну что, гриффиндорец? Согласен?
– Даже и не думай! – возмутилась Мэри, обращаясь к Люпину. – Дуэли запрещены!
– Среди магглокровок, – передёрнулся от отвращения Мальсибер, – может быть.
– А благородные люди по-прежнему решают вопросы в поединках чести, – подал голос братец Сириуса.
– Вы издеваетесь? – засмеялась Лили, – Какие «поединки чести»? Какие «благородные люди»? Не стоит путать божий дар с яичницей. Благородство мимо вас близко не проходило. Ремус, прояви благоразумие, прошу тебя! – умоляюще глянула она на сокурсника.
– Ну что? – насмешливо протянул Розье. – Послушаешь свою маггло-шлюшку? Или поступишь, как должен?
– Минус десять баллов со Слизерина за использование нецензурной брани, – отчеканил Ремус.
– И это все? – засмеялись слизеринцы.
– В десять, у Запретной Ивы.
Лили едва не застонала.
Розье продолжал кривляться:
– В четверть одиннадцатого, львёнок, я тебе уши на ходу обрежу.
Слизеринцы пошли прочь, громко переговариваясь и смеясь.
– Какого черта?! – зашипела Мэри на Люпина. – Что ты вытворяешь? Ты даже не посоветовался с друзьями!
– Не собираюсь я их в это ввязывать. Сам разберусь.
– Что?! – хором возопили три девушки в один голос.
– Ты рехнулся? – ужаснулась Алиса.
– Да кто тебе позволит? – воскликнула Лили. – Я всё расскажу Джеймсу!
– Кого ты из себя возомнил? – почти кричала Мэри. – Супермена?
Люпин смущённо улыбался. Он не в состоянии был ответить сразу троим, и потому предпочитал молчать.
– Совершенно ни к чему было ввязываться в стычку со слизеринцами, – бушевала Мэри, пока они шли по направлению к каретам.
– Неужели у тебя, в самом деле, хватит ума сунуться туда одному? – причитала Алиса.
– Даже и думать забудь! – заявила Лили.
– Успокойтесь. Всё нормально.
Люпин старался быть вежливым, но в его взгляде, в жестах сквозило нетерпение и неприкрытое желание, чтобы от него, наконец, отстали.
– Ты думаешь, что контролируешь ситуацию? – не унималась Мэри. – Но черта с два ты её контролируешь! Слизеринцы – коварные твари, я уже не говорю о том, что нарушать правила…
– Вон та карета, кажется, свободна? – отмахнулся Ремус. – Устраивайтесь поудобней, девчонки. Увидимся за ужином.
С этими словами он чуть ли не бегом умчался от взволнованных подруг.
– Ну что с ним будешь делать? – всплеснула руками Мэри.
Лили начала подозревать, что подруга в душе не равнодушна к Мародеру с пепельными волосами и глазами волка.
– Нужно найти Джеймса, срочно ему всё рассказать, – тон Алисы не допускал возражений.
По взглядам подруг Лили поняла: предполагается, что и разыскивать, и рассказывать будет именно она. Давняя симпатия, связывающая её с Поттером, вроде бы не оставляла никаких сомнений в том, на кого ляжет эта, не слишком приятная, миссия.
Лили даже не знала, хорошо это или плохо? Конечно, под предлогом разговора о Люпине можно помириться с Джеймсом. Только вот хочется ли ей этого?
Долго раздумывать не пришлось. На ловца, как говорится, и зверь бежит. Джеймс и Сириус вышагивали им наперерез с соседней тропинки. В честь прибытия в школу Джеймс удосужился поближе познакомиться с расчёской, а уж говорить о Сириусе не приходилось. Он, как всегда, был сногсшибателен сам по себе, без дополнительных «Ступефаев». Ни у кого в Хогвартсе, включая его родного брата, Регулуса, волосы не спадали на глаза с такой небрежной элегантностью. Ни кому другому так не шло высокомерное, скучающее выражение, застывшее на лице, на котором словно большими буквами было написано, что мир существует лишь для того, чтобы по нему могли пройтись дорогие туфли Блэков.
И вот прямо на это великолепное творение природы, выглядывая кого-то в толпе (не исключено, что именно её), Северус налетел со всего разгона, едва не сбивая с ног. Лили подумалось, что она сейчас начнет причитать в голос, словно плакальщица. Ну, какого ж Мерлина-то, а?
На лице Сириуса появилось знакомое нахальное выражение, не сулившее ничего хорошего.
– Какой приятный сюрприз, какая бесценная встреча, – мягким бархатным голосом проговорил Блэк. – Нюниус! Собственной персоной!
Лили всегда считала парадоксом тот факт, что Сириусу, по какой-то совершенно невероятной причине, удалось прослыть в школе весельчаком. Ничего жизнерадостного в его вызывающем поведении она не находила. Веселье Блэка мало чем отличалось от того, что было принято считать юмором в их сумасшедшей семейке, оно было весьма специфичным, так как круто замешивалось на чужих слезах и унижении. Никто не спорит, в обществе Сириуса не заскучаешь, ведь там, где витает угроза членовредительства, скучать не приходится. Любимейшая забава Бродяги, как прозвали его друзья Мародёры, заключалась в том, чтобы пощекотать нервы, балансируя на грани жизни и смерти. Опасности он предпочитал подвергаться первым и, как говорится, чёрт бы с ним, так ведь за ним в самое пекло лезли Джеймс и Ремус.
Северуса Блэк доставал со знанием дела. Почти так же виртуозно, как Белла накладывала пыточные проклятья. Большой вопрос, что хуже: боль тела или боль души?
«Ненавижу Блэков!», – яростно подумала Лили.
Будь на то её воля, она бы их всех: Беллу, Сириуса, Регулуса, Сигнуса, Вальпургу, Розье, – заперла где-нибудь на необитаемом острове. Подальше от других людей. И пусть бы они там выплескивали яд друга на друга. Или подавились бы им в одном нескончаемом ядовитом припадке.
Но необитаемые острова были далеко. А ненавистный Сириус Блэк – рядом.
– Как прошли каникулы, Соплюшка? – сверкнули в ухмылке безупречные блэковские зубы.
Северус застыл, повернувшись к противнику лицом. Немигающие чёрные глаза с ненавистью уставились на гриффиндорца:
– Что тебе надо, Блэк?
Улыбка Сириуса стала откровенно хищной:
– Да вот хочу узнать: ты этим летом всех своих немногочисленных друзей Непростительным приложил?
Джеймс едва заметно вздрогнул, бросая на друга вопросительный взгляд.
– Или, – продолжил Сириус, – некоторых придержал? До следующего раза, когда Сам-Знаешь-Кому потребуются новые жертвы?
Лили сжалась.
Откуда он знает? Хотя, всё происходило именно в доме его дяди. Да и Нарцисса могла распустить язык. Или Регулус. Или тот же Розье. Одна семья, как ни как.
Глаза Северуса зло сузились, лицо стало землянистым:
– Ты желаешь намекнуть на что-то конкретное, пёс? Или по привычке языком мелишь, сотрясая воздух?
– Я не говорю намёками, Соплюшка, это не моё амплуа, – невозмутимо парировал Сириус, лениво покачиваясь с пятки на носок. – И уже тем более не имею привычки трепаться, – ледяным голосом закончил он.
Блэк всегда был раздражающе самоуверен. Возможно, у него были к тому основания. Невероятная красота в его случае сочеталась с острым умом, феноменальной памятью, большим магическим потенциалом и потрясающей харизмой. Но ко всему этому, в единый флакон, добавлялись вспыльчивость, высокомерие, заносчивость и полное отсутствие тормозов, которые у нормальных людей складываются из инстинкта самосохранения и совести. Драки, дуэли, скандалы – всё это, казалось, лишь заставляло Блэка чувствовать себя живым, было для него средством от вечно преследующей скуки. Любой риск дарил ему наслаждение, и в полуночно-синих, часто кажущихся чёрными, глазах, загоралась патологическая радость.
Если Блэка не трогали, он нарывался на неприятности сам, как сейчас. А ещё он не имел привычки щадить ни врагов, ни просто сиюминутных противников.
Лили было страшно за Северуса. Она понимала: второго такого унижения, как в прошлом году, её друг не вынесет. Она была натянута, как стрела. Возможно, ей показалось, только показалось, что Джеймс потянулся за палочкой, собираясь внести свою лепту в общий разговор. Но рисковать и медлить она не стала, выкрикнув первой:
– Экспеллиармус!
Джеймс дернулся, но не успел нейтрализовать заклинание.
Лили ловко поймала палочку Поттера.
– Какого Мерлина?! – так искренне возмутился Джеймс, что она усомнилась в его решимости нападать на Северуса.
– Так будет лучше, – тряхнула она головой, словно отгоняя сомнения.
– Для кого? – рыкнул Поттер.
– Для всех.
– Что, Эванс? – усмехнулся Сириус. – Начинаешь учебный год с демонстрации фигуры и характера? А то ведь за лето некоторые, – он бросил насмешливый взгляд в сторону Джеймса, – успели позабыть, как выглядит и то, и другое.
Лили, не задумываясь о последствиях, направила палочку на Сириуса. Сейчас ей было глубоко плевать, чем всё это кончится потом:
– Скоблифай!
Сириус схватился за горло. Изо рта его полезли пузыри, на губах вскипела пена.
Где-то за спиной ахнули Алиса и Мэри.
– Мерлинывы штаны!?.. – рявкнул Джеймс, делая шаг вперёд. – Ты что творишь, Эванс? Прекрати немедлено!
– Не могу, Поттер. Надо вымыть ему рот.
– Прекрати балаган, – потребовал Северус. – Хватит, Лили.
– Фините инкантатум!
Сириус сплевывал в траву остатки пены, отирая рот рукой
Лили отступала, тяжело дыша. Было такое чувство, будто она стоит на самом краешке высотки, и её вот-вот подтолкнут вперёд.
– Мы ещё поговорим, Эванс, – пообещал Поттер перед тем, как крепко схватить друга за локоть и уволочить его в сторону карет.
Лили стояла, обхватив себя руками, тревожно глядя мальчишкам вслед.
Сориться с Блэками всегда к беде. Да и с Джеймсом стоит держать ухо востро. Он мстительный и изобретательный, – тот ещё супчик! Круциатить её, в отличие от прочих чистокровных, конечно же, не будет. Но на спокойное житьё вряд ли можно рассчитывать.
Мэри и Алиса удалилась вслед за Мародерами, даже не взглянув на Лили, чем недвумысленно дали понять своё отношение к ситуации.
А что она, по их мнению, интересно, должна была сделать?
Лили медленно повернулась к Северусу.
Он стоял, скрестив руки на груди, зловеще сузив глаза. Ни одного белого пятна, – оскорбляющая, вызывающая, почти порочная строгость.
– Кто просил тебя вмешиваться? – своим низком, хриплым голосом тихо спросил он.
–Но…
– Без всяких «но». Кто просил?
– Я только хотела…
– Не оправдывайся, Лили, – покачал головой Северус. –Невинные в оправданиях не нуждаются. Зачем ты полезла? Считаешь, что сам бы я не справился?
«В прошлый раз – не справился», – хотелось ей крикнуть. Но разве такое скажешь в глаза?
– Северус, что плохого в том, чтобы принять помощь людей, которые тебя любят? Ты не обязан со всем справляться сам.
Какое-то время Северус пристально смотрел на неё, а потом неожиданно тихо рассмеялся.
Лили с некоторым изумлением глянула на друга. Смеялся он редко. Она практически не могла припомнить подобных случаев.
– Я думаю, во всем есть свои плюсы.
– Да? – подозрительно отозвалась Лили.
– Плюс в том, что, не смотря на все последние события, в Хогвартс мы все-таки, как всегда, приедем вместе.
Лили присоединилась к его смеху:
– Если только ты рискнёшь составить компанию самой непопулярной гриффиндорке в этом сезоне!
– Ну, в конце концов, меня, в отличие от некоторых, тоже не назовешь самой популярной личностью в Ховартсе.
– Получается, – лукаво усмехнулась Лили, – мы, по-прежнему, пара?
– Как всегда.
Лили шагнула вперёд, вкладывая свои тоненькие пальчики в руку Северуса:
– Идём? Хогвартс ждёт нас.