Глава 30

Ребячество какое-то! Полностью убрав блок с ментальной связи, с живейшим интересом поинтересовалась у разъяренного Владыки:

«Кого убить?»

«Я сам их прибью!» — мысленно рявкнули в ответ.

Спорю на шип из дядиного хвоста: Трандуил, отмахивающийся от желания немедленно подвергнуть неведомых личностей официальной казни или, в зависимости от скорости исполнения, тихо ликвидировать в обход всех законов. Так вот, Владыка еще не сообразил, что ментальная связь…

Сообразил.

«Солнышко?»

«Кстати, у Братьев лично для тебя уже предусмотрена скидка на первый заказ на убийство, так что имей в виду. Сделают чисто и в кратчайшие сроки».

Гул, доносящийся из окна, затих. От чувств Владыки пахнуло жесткой усмешкой.

«Буду знать», — и почти без паузы, более теплое: — «Спасибо».

Осторожно отстранилась от ярких мыслей и эмоций своего Короля. Все же ментальная связь — весьма смущающее явление. Полностью делить мысли и чувства… Возможно. Когда-нибудь. А пока пусть будет лакуна на границе сознания. Самые сильные всплески мыслей и эмоций не останутся незамеченными. Остальное пусть будет приглушено, все равно в любой момент каждый из нас двоих сможет углубиться в мысли второй половины. Зато такой интерес мимо разума, в который рискнули вторгнутся, не пройдет. Сразу почувствуется, когда границы лакуны будут нарушены.

«Ты еще не встречалась с ваниар?»

Меня опять решили подловить на любопытстве?

«Нет, Лисенок. Просто не каждый день можно лицезреть повелителя этого народа», — сквозь все усиливающееся тепло в эмоциях Трандуила, холодной змеей проскользнула злость. — «Возможно, Ингвион у нас не задержится надолго».

Ясненько. Белые эльфы, первые пробудившиеся из всех народов, благороднейшие и главнейшие. Где-то слышала определение: квинтэссенция праведности и созидания. С людьми за всю историю существования Арды практически не общались. Не из-за высокомерия — просто с нами они не пересекались, еще на заре эпох предпочтя Средиземью Валинор. В свое время много сплетен в Лихолесье про них наслушалась. Так что на любопытстве меня, похоже, поймать удалось. Осталось уточнить детали.

И еще: косвенно этот Ингвион явился причиной вспышки ярости моего Владыки. Значит, новости, принесенные Повелителем ваниар, не о мире.

А где у нас основные проблемы? Правильно — на Границе. Наставник!..

«Жив, здоров и зол», — Их Песцовость не преминул воспользоваться возвращенными возможностями. — «Завтра, счастье мое, если встанешь до рассвета, познакомлю с Высшим».

«Оригинальная месть собрату по власти».

«Так заметно?» — тихий смешок. И более серьезное: — «Я хочу, чтобы ты на него посмотрела. Есть в нем неуловимая странность».

«Думаешь, артефакт от Нимроса?»

«Скорее, воздействие Аерафа. Не стану рассказывать, чтобы не мешать твоему суждению».

Отлично, теперь мне любопытно вдвойне. Но спокойствие Трандуила того стоит. Вон и Эглерион перестал пугать мимо пролетающих птиц своей по-змеиному извивающийся под порывами ветра косой.

— Солнышко, ты не знаешь, что происходит? — втянулся черноволосый перворожденный назад в окно.

— Знаю. Владыка сердится.

Целитель в одно мгновение превратился в того, кем, по сути, и является — хищником, почуявшим угрозу дому. И пусть его враг — раны, болезни и отравления, факта это не изменит. В мирное и сытое время он будет дурачиться и играть, но стоит почуять угрозу — и хищник выпустит когти.

Нечасто Трандуил теряет самообладание. Совсем не часто.

Впрочем, это лирика. Видение зверя из рода кошачьих мелькнуло и пропало, а в уголках губ Эглериона уже притаилась ехидная улыбочка.

— Поссоримся, — предупредила эльфа.

Открывший было рот перворожденный отчетливо фыркнул:

— Ладно тебе, и так понятно, от кого информация получена.

— То есть взамен меня проведут мимо готовящейся подставы?

Судя по блеснувшим глазам — это последнее, что хотелось бы сделать целителю.

Решила подтолкнуть:

— Мне завтра вставать рано.

— Мне своих подчиненных жальче.

Все, я обиделась. Надувшись, отвернулась от эльфийского щеголя. Между прочим, совсем недавно по меркам перворожденных я тоже была его подопечной. Зря он так, будь я более эмоциональна, то обиделась бы всерьез.

Целитель надутость щек оценил и решил поторговаться:

— Так к чему стоит готовиться?

Самое обидное — я не знаю точно, что произошло. Но возможность избежать допроса с пристрастием, явно спланированного бывшими коллегами и ученицами, хорошо стимулирует соображаловку.

— Про способности фаидримской семьи знаешь? Есть подозрение, что прибывший повелитель ваниар, оказался под влиянием Убеждения Аерафа, — Эглерион, отрешенно скользнув взглядом по убранству собственного кабинета, кивнул. — Остальное ты лучше меня можешь представить.

Вновь кивок.

— Похоже, в ближайшие несколько суток нам предстоит много работы. Народу будет не до веселья, — на лице перворожденного вновь заиграла ехидная ухмылка. — Желаю удачи, а я пошел работать, — заявила эта свол… оригинальная личность и, шутливо поклонившись, вышла из кабинета.

…!

— И как отсюда по-тихому выбраться? — мысленно шипя, адресовала вопрос охране.

Как оказалось получасом позже, никак. Все известные страже варианты были блокированы возбужденными целителями. В теории, конечно, лекари были заняты. Этакий слегка упорядоченный хаос. Но возможность устроить допрос «на бегу» еще никто не отменял. С учетом их непомерного любопытства… да что там говорить, сама такая, а значит, попадаться им на глаза нельзя.


Остается один вариант. Лес, спасибо Эру, не против и готов подсобить в плане энергии. А значит, предупреждаю своих стражей и четко выстраиваю в голове Тропу. ШАГ. Спать мне сегодня предстоит без теплых объятий. Наверняка Владыка серьезно занят. ШАГ…

БУЛТЫХ! Мимо?! Какого?.. Буль-буль, тьфу! Убрав мокрую косу с глаз и нащупав ногами дно, вынырнула… А! Тут неглубоко и… еще раз тьфу… пена мыльная.

А Трандуил, оказывается, несильно занят. Иначе не сидел бы по грудь в горячей воде в ванной-бассейне собственных покоев. И не попивал бы вино. Споко-о-ойный, словно всех уже собственноручно прибил, тем самым избавив себя и подданных от вероятных неприятностей.

Только я вот тут… Зря о нем подумала, делая Шаг.

— Слегка ошиблась с образами, — пояснила в ответ на иронично вздернутую бровь.

— Я догадался, — кивнул персональный песец, качнув прозрачным бокалом с рубиновым содержимым. — Любопытство — страшная сила. А уж если оно лисье, то становится запредельным.

Встряхнула головой, отбрасывая косу за спину. Расчет оправдался полностью — Их Владычественность несколько потерял в презентабельности, позволив перевести дух, ибо ванну принимает в чем? Правильно. А обнаженный Трандуил — не то, что требуется для моего спокойствия. Правда, теперь по нему еще и капли воды стекают. Мнда. Не смотри, дурында!

— Солнышко, — мягко улыбнулся песец, покачивая бокал со спасенной от разбавления мылом жидкостью, — ты забыла одно правило, — я промолчала, незачем спешить попадать в столь примитивную ловушку. Лучше подумать, как до дверей без происшествий добраться. — Водные процедуры в одежде не принимают.

А мокрую одежду на основе паучьего шелка и кожи, да еще и плотно облегающую, ни просто, ни быстро не снять. Ой, всё, пора бежать.

— Пойду разденусь.

Не успел последний звук отзвучать, как я оказалась в крепких объятиях смеющегося мужчины.

— Чудо мое. Не беги, сейчас приставать не буду.

А то, что я уже сижу у него на коленях, считается? И насколько продолжительное это «сейчас»?

— Совсем?

— Совсем, — кивнул политик, бережно убирая мокрую прядку с моего лица и ненароком проводя большим пальцем по нижней губе. — Поцелуи — не приставание, правильно?

Я бы не сказала, учитывая, чьи это поцелуи. Кстати, никто не знает, как бороться с нежностью? Мне бы пригодилось.

От полной капитуляции спас Их Высочество, твердым шагом, не посчитав нужным постучаться, вошедший в ванную комнату и обреченно замерший у дверей. Судя по приподнявшейся соболиной брови, Трандуила поведение сына скорее озадачило, чем возмутило. Про себя промолчу, так как однозначно охарактеризовать испытываемые чувства вряд ли смогу. Радость и досада, к примеру, точно были.

На более тонком, чем у отца, лице Леголаса вместо привычного уже смущения отразилось глухое недоумение.

— Уже не смешно, — высказал Зеленолист. — Специально проверял местоположение вас обоих.

— Судьба, — пожала плечами, стараясь выглядеть независимо. Угу, мокрая насквозь, в бассейне, в повседневной одежде и сидящая на коленях обнимающего меня за талию обнаженного мужчины. Зашибись ситуация.

Хуже того — Леголас в ответ на фразу задумчиво кивнул:

— Вполне вероятно. И раз так, то я все же озвучу свою идею. Ваше Величество, — короткий поклон Трандуилу, — я считаю нужным начать официальные ухаживания за дочерью Владыки Элронда и Светлой Келебриан Арвен Ундомиэль.

Молча отобрала бокал с вином у погрузившегося в размышления своего Владыки. Арвен. Пригубила. Прелестница, которая со стопроцентной вероятностью не является парой Леголаса. Удивленно уставилась в бокал. Это точно вино?

— Поясни, — неожиданно благосклонно произнес Трандуил, в очередной раз напомнив, что к мягкости и пушистости прилагаются зубы с когтями и холодный рассудок.

Отметив отразившееся на моем лице ошеломление, Владыка, прижав к себе сильнее, положил подбородок на мою макушку — молчаливая просьба не вмешиваться.

Леголас четко, словно по писанному, пояснял причины, приведшие к столь неожиданному решению:

— Арвен — прямой поток Мелиан и Тингола королей Дориата. Величайших Владык синдар. Она не наследует своим родителям, но может в будущем претендовать на верховенство в Третьем Доме нолдор. Вечерняя Звезда, чья красота превосходит остальных. И, в отличие от других своих родственников, она никогда не проявляла желания властвовать.

Сделала еще глоток рубиновой жидкости, которую язык не поворачивался назвать вином. Терпкая, крепкая, тягучая, щиплющая язык и оставляющая после себя легкий привкус почему-то еловых шишек. В голове приятно зашумело. Не уверена, что это вкусно, но что-то в таком напитке…

Бокал нагло отобрали.

— Основное, — неодобрительно отреагировали над ухом.

— Кровь, — кратко и лаконично ответствовал Леголас.

Трандуил вновь задумался, а потом легонько меня встряхнул.

Все еще переживая потерю бокала с непривычной и коварной жидкостью, недовольно покосилась на лицо похитителя.

— Он мой сын, — начал наглый песец.

Я внимала в ожидании продолжения. Которого, похоже, изначально не планировалось.

На лице Леголаса медленно расцветала облегченная улыбка.

— Вот и славно, — эта фраза Трандуила досталась мне. Следующим обрадовали принца. — Удостоверился? Согласие даю. Надеюсь, сама Арвен не против.

— Мы с ней уже обсуждали этот вариант, отец. Она не против.

Легкий поклон — и Леголас выскальзывает за дверь.

Ну, теперь-то можно?

— А пояснить? — едва не взвыла, мучимая не самыми приятными впечатлениями.


Трандуил с пояснениями не затянул, только начал совсем не с того, что меня интересовало.

— В нашей семье не везет с истинными парами. Я уже говорил об этом, — в руках неожиданно оказался бокал вместительностью гораздо меньше, чем у Владыки, но с той же жидкостью. — Естественно, что сын переживает о реакции половинки на возможное наличие у него и Арвен общего ребенка. А с твоим появлением и ожидаемой свадьбой Орофера он обрел уверенность, что рано или поздно свою Пару найдет. Прости его… нас за эту проверку. Этот вопрос беспокоит очень многих.

Молча отпила из бокала. Жидкость в нем оказалась действительно та же, только холодная, словно секунду назад с ледника. То есть мальчиков интересовала степень моего возмущения своеобразной изменой, произошедшей в прошлом?

Эльфы. С этой чужой логикой придется мириться. Дальше?

— Леголас — мой сын, но явился он как принц. Как наследник нашего народа. И получил ожидаемый ответ от Короля, — прикрыл глаза Трандуил, прижимая меня к себе. — Если бы вопрос был задан мне как отцу… ответ был бы тем же, — тонкие губы скривились в невеселой улыбке. — Я благодарен ему за то, что он обратился именно к Владыке.

А ведь существуют глупцы, что считают власть благом и всеми силами к ней стремятся. Хотя не к власти такие личности стремятся, а к вседозволенности. Нормальный человек благом власть не назовет.

— Арвен?

— Опасается действий Галадриэль. Вечерняя Звезда унаследовала со стороны отца часть способностей королевы Мелиан. Со стороны матери — провидческие возможности бабки. Галадриэль не откажется воспользоваться её способностями во славу Третьего Дома. И, как бабушка, заставшая Эпоху Древ, имеет больше прав распоряжаться судьбой Арвэн, чем даже её дочь Келебриан. Это в Валиноре. В Осколках, как ты понимаешь, забрать Вечернюю Звезду в Третий Дом никто не даст.

— И она, став частью семьи Владыки, докажет свое право на самостоятельность?

— Сейчас Арвен — дочь и внучка. Родив ребенка, станет матерью. Существенная разница.

И большое «фи» поступившей далеко не благородно с собственным народом Галадриэль.

— Что касается нас — кровь, малышка. Все дело в крови, что будет иметь их ребенок. Ни я, ни Орофер не несем в своих жилах королевскую кровь, в отличие от остальных Владык. С этой стороны наше положение весьма шатко. Тот же Элронд имеет больше прав властвовать над моим народом, чем я.

Следующий глоток вышел задумчивым. Раньше на эту тему как-то не размышляла, а зря, по-видимому. Пусть синдар считались более развитыми по сравнению с Лесными эльфами нандор, у Орофера после ухода из разрушенного Дориата с горсткой сородичей был при себе только авторитет. И все же он добился признания народом нандор себя Владыкой Зеленолесья. И, если история не врет, стал именно добровольно признанным.

С этой точки зрения необходимость влить в род кровь Старших Владык становится понятна. Все властители перворожденных являются прямыми потомками трех вождей, уведших эльфов на Запад от священных берегов Куивиэнен — места, где пробудились первые дивные. Все. За одним исключением…

…которое неспешно избавляет от ненужной в ванне одежды! Возмущение пришлось проглотить вместе с очередным глотком странного вина — Трандуил в этот момент невозмутимо разбирался с обувью. Ну не отстаивать же право пребывания в воде в сапогах? И пора заканчивать с вином. Судя по головокружению, выбраться из бассейна без посторонней помощи будет сложновато.

— Лиарт? — решила подчеркнуть степень несоответствия прозвучавшего ранее обещания с реальностью и общепринятыми нормами поведения.

В ответ получила абсолютно невинный взгляд сапфировых глаз:

— Принимать водные процедуры лучше без одежды, — доброжелательным тоном поведало мое чудо…вище.

— Я не собиралась… — вяло мявкнула я, понимая, как сильно попала.

Медленно, крайне медленно сапожок стянули с щиколотки. Столь же неспешно провели подушечками пальцев по вроде бы накрепко прилипшим брюкам. Показалось, что ткани на теле уже не было, иначе с чего такая яркость ощущений? За сим действом мимо сознания прошел момент, когда стягиваемая обувь улетела к стене. А мой вредный песец — не соблазняющий, что вы, просто изучающий незнакомую одежду! — уже заинтересовался черными чулками из паучьего шелка. Гениальное изобретение средиземских деятелей не оставило его равнодушным. Барлог меня дернул их сегодня надеть. С другой стороны, иного ничего не было.

В прошлый раз Величеству было не до изучения опять-таки не сухой одежды. Видимо, решил наверстать. И сейчас, не на шутку заинтересованный, не скрываясь, смакуя каждое прикосновение, до безобразия медленно стягивал с меня предметы гардероба.

Самое забавное, хотя с таким определением происходящего я бы на нормальную голову поспорила, — Трандуил не приставал. О нет. Просто занимался исследовательской деятельностью. А то, что предмет изучения являлся таковым лишь в надетом на тело состоянии, естественно, всего-навсего случайность.

Слабо помню, как лишалась остальной одежды. В какой-то момент из рук исчез даже кубок. Пробирающий до мурашек тихий шепот, в ответ на который, не задумываясь, кивнула. И, застыв, поняла, что меня подловили. Хуже того — суть сказанного неизвестна. Но порыва к здоровому сопротивлению все еще не было.

Кто-нибудь знает, о чем у меня спросили? Мне как-то боязно переспрашивать. Оп-па, вопрос снимается в связи с получением ответа.

Оказывается, когда твои волосы моет любимый, даже если он позволяет себе прикасаться только к самим волосам и коже на голове, удержать эмоции в рамках разумного сложно. А в моем случае совершенно не реально — слишком ярки впечатления от предыдущих прикосновений. Но я держалась. На упрямстве, на возрожденной обиде, вслушиваясь в крики разума и отсчитывая секунды до окончания сладкой муки.

И все же сопротивление я прекратила. Когда в последний раз тонкие пальцы со скрипом прошлись по чистым волосам, когда сильная рука потянулась к флакону с жидким мылом с намерением использовать его совсем не на Владыке, когда разум осознал, сколько прикосновений достанется телу. Странное желание ощутить вкус его кожи затмило все остальное. Повернувшись лицом к Трандуилу и отметив темно-синюю радужку глаз, склонив голову, лизнула твердую грудь, ненароком задев сосок.


Следующее воспоминание смазалось. Вроде бы меня укутали в пушистое полотенце. Не уверена — глубокий, горячий, жадный поцелуй завладел всем тем вниманием, на которое я была способна. Так много! И так мало. Спиной слабо ощущалась шероховатость стены. Руки сами вцепились в моего мужчину: одна обхватила за шею, вторая запуталась в прохладном шелке волос на затылке. Возможно, стоило обхватить Владыку ногами, чтобы точно не исчез, но оставшейся способности соображать на такое уже не хватало.

Когда спины коснулась прохлада простыни, удалось вяло удивиться — как так? Кровать стоит шагах в двадцати от ванной комнаты. Впрочем, эта эмоция быстро исчезла, начисто сметенная прокатившейся огненной волной. Когда любимый мужчина целует твои губы — это прекрасно, а когда он без всякого предупреждения мягко прикусывает кожу на шее совсем рядом с тем местом, где бьется жилка, — воздуха перестает хватать. Стон вырывается жалобный, почти молящий. Так хочется тоже прикасаться губами, ощущать вкус и запах кожи, обнять и не отпускать. Только ведущая роль не твоя — он сильнее и, что важнее, гораздо опытнее. Не теории тягаться с практикой.

Разница в комплекции дает о себе знать. Одной ладонью Трандуил полностью накрывает одну грудь, сосок другой ртом втягивает в себя. Горячо! Жарко. Мысли мутной бестолковой стаей мечутся в голове. Прогибаюсь в спине в надежде прижаться теснее. Руки бесполезны — вторая ладонь мужчины прижимает запястья к простыне. Зачем?

Чужая-своя полумысль-полуэмоция — не время, сейчас только я.

Губы любимого оставили в покое зацелованную грудь, спустились ниже. Влажный язык возмутительно неторопливо прочертил извилистую дорожку до пупка, согрел впадинку, скользнул ниже.

Мир, и так сузившийся до размеров кровати, перестал существовать. Только пляска языка, только движения тонких пальцев там, где их быть не должно. И где они приносят невероятное блаженство, заставляя выгибаться навстречу и желать большего, желать полной принадлежности дарящему наслаждение мужчине, почему-то не спешащему заявлять свои права.

Разум полностью утрачивает контроль над телом. А оно прекрасно чувствует, что ему не дают нечто главное. То, по сравнение с чем все происходящее — лишь прелюдия. Не дают заполнить ставшую столь явственной пустоту.

Откуда-то приходит отклик согласия и предвкушения.

Привкус недоумения на языке сменяет новый ласковый до невозможности поцелуй. Трандуил прекращает играть там, внизу. Почти успеваю возмутиться и испытать разочарование. Почти.

Мои руки неожиданно оказываются свободны. Успеваю схватиться за широкие плечи, прежде чем сосущая пустота начинает наполнять. Это… наверное, больно. Не знаю. Не могу вспомнить. Это желанно! Хочется быстрее, сразу, полностью. Но полярный лис в виде любимого не просто так освободил мои руки, сейчас он не позволяет дернуться навстречу, полностью контролируя скорость и степень наполненности.

С губ успевает сорваться протестующий стон — он отстраняется! И тут же стон сменяется всхлипом. Толчок — и он проникает чуточку глубже. Словно морская волна набежала на берег. Еще движение, сопровождаемое вспышкой острого наслаждения. Еще…

Это слишком чудесно. Слишком много. Наслаждение накрывает с головой и с каждым движением вперед становится лишь острее, постепенно все более начиная напоминать изысканную пытку. Смутно понимаю, что впереди должно быть цунами из сладострастия. Такими темпами мне до него не дотянуть, а если вдруг все же, то не вынырнуть.

То, свое-чужое, уверенно успокаивает — все будет хорошо, все будет восхитительно, только продолжай доверять. А само испытывает то же самое, но немного иное.

Отвлечься не выходит — цунами накрывает мощным потоком, не заметив, сметя толком неоформленные сомнения. Мир, состоящий из прикосновений, поцелуев и стонов, разлетается брызгами пены. Личность растворяется в потоке мучительного блаженства и в безумной попытке сохранить себя смешивается с другой. Сознание все же ненадолго ускользает, возвращаясь к следующей волне, меньшей, чем предыдущая. В этот раз ему удается зацепиться за другое, то, свое-чужое, сейчас хмельное от наслаждения.

Проходит немало времени, прежде чем удается отделить собственные мысли и ощущения от испытываемого Трандуилом. Это происходит само, без понуканий с наших сторон. Нежиться в объятиях и эмоциях своего мужчины столь же приятно, как и произошедшее ранее. Просто сейчас превалирует нежность.

— Жалеешь? — встряхивает тишину шепот.

— Да, — не считаю нужным скрывать, все равно он уже почувствовал. — Что не соответствую твоим потребностям.

Улыбку не вижу — чувствую.

— Не все сразу, Лисенок. Главное — мое истинное сокровище со мной.

Считается — эльфы редко занимаются любовными утехами. И это правда. Только есть существенный нюанс: когда перворожденные начинают «игру», она длится сутками, насыщая любовников на недели, месяцы вперед.

Мне до такой выносливости далеко. Но неимоверно радует, что прелюдия тоже доставляет дивным удовольствие. А пока велик риск в совсем скором времени вновь нарваться на провокацию.

Кажется, такой счастливой я еще не засыпала.