Глава 13. В чём отражается душа

- Мы правильно идём? – спросил Сирил. Юноша чувствовал себя неуютно в этих мрачных коридорах с облупившимися стенами, растрескавшейся штукатуркой и даже вывалившимися кое-где кирпичами.
- Да, если верить планам, кабинет Вэннаката где-то здесь. – Кристина внимательно читала таблички на дверях.
- Чёрт! – Паркер споткнулся о выбоину в полу, стараясь удержать равновесие, попал рукой во что-то мягкое и омерзительное липкое. – О, Боже!
- Ты уже определись, что ли, - улыбнулась Кристи.
- Несмешно, - возмутился Сирил.
- А мне кажется, наоборот, - возразила девушка и тут же воскликнула: - Вот он, пришли!
На двери, такой же ободранной и скособоченной как и все, что попадались им прежде, было выведено «Д-р. Роберт Б. Вэннакат». Надпись потускнела от времени, но была вполне читаемой.
Кристи решительно потянула дверь на себя. Из кабинета пахнуло пылью и затхлостью. Сирил закашлялся. Крис вошла, настороженно оглядываясь. Юноша поплёлся за ней.
Обиталище Вэннаката было уставлено всеми атрибутами безумного учёного: у дверей стоял человеческий скелет в натуральную величину (Сирил не хотел даже думать, кому он мог принадлежать ранее), стены были увешаны таблицами с изображением человеческих органов в разрезе, на полках выстроились банки с засохшими фрагментами тел.
Резким контрастом окружающей обстановке выглядело несколько пейзажей, украшавших стену справа от стола. Кристина остановилась перед ними. Паркер подошёл к девушке.
- Может, его душа в одном из них? – предположил юноша. – Всё-таки, это то, что ему нравилось, чем он любовался в перерывах между…
Он замялся, пытаясь подобрать подходящее слово.
-…пытками и опытами вивисекции, - закончила за него Кристи. – Для его души это слишком хорошо. Надо искать что-то более мрачное.
Сирил пожал плечами.
На противоположной стене висели старые фотографии. Ребята подошли к ним.
- Кажется, об этой говорили Бейкер и Вулф, - девушка сняла со стены групповой портрет персонала лечебницы. В верхнем ряду гордо красовался сам Роберт Вэннакат, довольно красивый мужчина, если не принимать во внимание неприятного взгляда холодных, безжалостных глаз. Но Кристи смотрела не на Вэннакота. Её взгляд сразу остановился на втором слева мужчине в следующем ряду. «Томас Стивен Прайс», - прочитал Паркер.
Томас и отец Кристины, которого Сирил не раз видел на фото за последний год, были очень похожи. «Так, может, я видел не того Прайса? - подумал парень. - Может, это был Томас? Его призрак вполне мог разгуливать в этих стенах».
- Потрясающее сходство, - отметил он очевидное, скорее для того, чтобы оторвать Кристи от созерцания. – Всё-таки кровь есть кровь.
Девушка метнула на него недовольный взгляд.
- На что ты намекаешь?
- Да ни на что, - растерялся Паркер. – Просто говорю, что Томас и Стивен копия друг друга.
- На первый взгляд – да, - задумчиво протянула Крис, – но знаешь, если присмотреться… У отца выражение другое, взгляд, улыбка... И вообще, он другой. Другой, понимаешь! – горячо воскликнула девушка, опустив фотографию.

- Само собой, милая, кому хочется числить в своих предках маньяка и признавать его сходство со своим дорогим папочкой, - язвительно бросила Эвелин. Она уже несколько минут находилась в кабинете за спинами ребят. Те, разумеется, её не услышали.

- Конечно, Крис, - Сирил приобнял её за плечи. Но полный сомнения взгляд, который парень бросил на снимок, резко контрастировал с его словами.

- Конечно, нет. – Эвелин подошла к ним и тоже уставилась на фотографию. – Все Прайсы одинаковы до отвращения. И кажется, ты это уже почувствовал.

- Какая красавица! – вдруг восхищённо выдохнул юноша, кивая на женщину под портретом Вэннаката. Пальцы Кристи перекрывали её имя, но прекрасное лицо глубоко впечатлило Паркера.
- Неужели? – резко повернулась к нему Крис.
Сирил оторопел. Он никогда не видел Кристину в таком раздражении.
- Крис, ты что, ревнуешь? – нервно засмеялся он. – Да её уже полвека в живых нет, это всё равно что к Венере Боттичелли ревновать.
Кристи зло швырнула фотографию на стол.
«Рут Анна Стокард», - прочитал Паркер и прикусил язык.
- Крис, это она? – глупо спросил он, сам не понимая, что вкладывает в слово «она». Но девушка поняла и с ненавистью подтвердила:
- Она, она.
- А она похожа на … - Сирил замялся. Наверное, не надо было спрашивать, Кристи не на шутку завелась, но парень не мог остановиться.
- На Эвелин? – дочь Стивена Прайса снова взяла фотографию и внимательно всмотрелась в лицо женщины. – В общем, да. Эвелин более ухоженная, броская, эффектная, хотя эта выглядит умнее. Но по обеим сразу видно, что те ещё стервы.

- Ах, несомненно, милая, - засмеялась Эвелин, потом с интересом взглянула на Сирила. – А ты умеешь ценить женскую красоту, мальчик. И то правда, зачем тебе эта соплячка, у которой, как у её папочки, в голове только детские страшилки? Правда, как и у папочки, у неё полные карманы денег, это очевидный плюс, но к сожалению, достоинства Прайсов этим исчерпываются, а заставить их поделиться своими деньгами ох как непросто.

- Крис, но про эту женщину ты ведь ничего не знаешь. Я понимаю, - поспешно добавил Сирил, - Эвелин заняла твоё место возле Стивена, но Рут ведь ничего такого не сделала.
- Во-первых, - глядя ему в глаза, Кристи выплёвывала слова, сочащиеся ядом, - никто не мог занять моего места возле отца, когда я уехала, оно пустовало. Я не могла находиться с ней под одной крышей, и единственная причина, по которой отец не возражал против моего отъезда, это то, что он боялся за меня. Ты ведь не знаешь, какой поток несчастных случаев обрушился на него с тех пор, как эта гадина появилась в доме. Неисправный фен в ванной, расшатанные перила на балконе, перетёршийся тормозной шланг, неплотно завёрнутый вентиль газового баллона, искрящий выключатель в гараже, где стояли канистры с бензином…. Это далеко не всё, что я знаю.

- Да ты и знаешь далеко не всё, - презрительно хмыкнула Эвелин. – А его ничего не брало, твоего чёртова отца. Он смеялся мне в лицо каждый раз. Но сейчас я его, наконец, достану. С твоей помощью, маленькая дрянь. Твоей и этого милого мальчика, который уже начинает видеть вещи в правильном свете.

- Во-вторых, - продолжала девочка, - если бы не эта, - она кивнула на фотографию Рут, - ничего бы не было. Томас работал ведущим хирургом в Кливлендской клинике, ему прочили место главного врача, пока там не появилась Рут Стокард. Томас будто свихнулся, бегал за ней, как мальчишка, бросил семью, а когда она после интернатуры ушла к Вэннакату, оставил всё и кинулся за ней.
Сирил удивлённо воззрился на Кристи.
- Откуда ты знаешь?
- Я за этот год много чего узнала о Прайсах, Стокардах, Вэннакате, этой клинике… Да и о себе, пожалуй.
Кристина опустилась в запыленное кресло и подтянула колени к подбородку.
- Рил, фотография – пустышка. На ней ни у кого нет души. Обычный официальный снимок, где все выглядят как напыщенные индюки. Наваджибигоквэ сказала, что это единственный шанс, второго не будет. Рил, я чувствую, как уходит время, а мы сидим тут и обсуждаем двух стерв, из которых неизвестно какая хуже.
- Да. Извини, - пробормотал Сирил, вешая фотографию на место. Он не удержался и машинально провёл пальцем по лицу Рут Стокард, будто погладил, и тут же воровато оглянулся на Кристи. Но девочка ничего не заметила.
Внезапно она вскочила, бросилась к столу Вэннаката и принялась вываливать содержимое ящиков на столешницу.
- Ну должно же быть хоть что-то, - бормотала Кристин, лихорадочно перебирая бумаги и отшвыривая их в сторону. Сирил молча наблюдал за ней, не решаясь вмешиваться. «В конце концов, Крис убедится, что всё бесполезно, и мы отсюда уйдём, - думал парень. Затем он невольно вспомнил лицо мужчины в объективе камеры. – Стивен или Томас? Или глюк фотоаппарата, капризы техники, увидевшей то, что осталось здесь с 1931 года?» Сирил не верил в призраков, не признавал никакой мистики, но не мог отрицать того, что видел собственными глазами. Кто-то там был, и этот кто-то пытался вступить с ним в контакт. «Томас или Стивен, он хотел, чтобы мы ушли, чтобы я увёл Кристи отсюда. И в этом наши желания совпадают. Так что, надеюсь, он на меня не в обиде», - пытался успокоить себя парень
Вдруг Кристина, перелистав очередной блокнот Вэннакота, залилась смехом.
- Крис, ты в порядке? – забеспокоился Паркер.
- Рил, мы дураки! Это же очевидно, как… как то, что трава зелёная, а вода мокрая. Слушай! «Я одинок. Мне не с кем говорить, не перед кем открыться. Я знаю, что люди не поймут меня, испугаются и попробуют помешать. Этого нельзя допустить. Однако и молчать всё время я тоже не могу, иначе меня разорвёт изнутри. Я лучше, чем кто бы то ни было, знаю, как губительна для психики невозможность высказаться. Но единственный собеседник достойного уровня, единственный, кто никогда не станет противоречить и уж тем более никогда не предаст меня – это я сам. Только в разговоре с самим собой можно быть откровенным до конца. Разумеется, это тоже небезопасно, нельзя исключать варианта, что мои записки попадут в чужие руки, но приходится рисковать. Абсолютной безопасности не существует, история с ушами царя Мидаса тому подтверждение. Взвесив все за и против, я пришёл к выводу, что преимущества ведения дневника намного превосходят его потенциальную опасность...» - Девушка оторвалась от старого пропыленного блокнота и торжествующе взглянула на Паркера. – Дневник, Сирил! Вот оно, отражение души.
Парень с досадой пнул наваленную на полу кучу бумаг.
- Да, похоже, что ты права, Крис, - он постарался не выдать своего недовольства. Получилось неважно, но окрылённая удачей Кристина не слушала приятеля.
- Скорее к Наваджибигоквэ!
Девушка бегом бросилась вниз. Сирил поспешил за ней.

Эвелин не торопясь подошла к столу и полистала одну из папок.
- Да, Роберт, ты не ошибся. Признаться, я думала, что ты несколько переоценил системное мышление девчонки, но чего у Прайсов не отнимешь, так это мозгов. Здесь Кристина пошла в Стивена. Жаль, что не в эту безмозглую кривляющуюся курицу, свою мать. Но тем хуже для неё. И насчёт мальчишки ты, кажется, тоже прав – с ним будет легче, чем я думала.
Эвелин подошла к зеркалу и поправила волосы. Обстановка кабинета, отразившаяся в стекле, ничем не напоминала ту, что покинули только что Сирил и Крис: нигде ни пылинки, все вещи аккуратно разложены на своих местах, содержимое банок плавает в формалине, бумаги на столе разложены в полном порядке, фотография на стене выглядит сделанной совсем недавно.
Усмехнувшись своему отражению, Стокард пошла за ребятами.

Расставшись с Эвелин, Вэннакат неторопливо спустился в холл, подошёл к наружной двери и остановил взгляд на старой индианке. Та, словно не видя его, продолжала мерно раскачиваться и тянуть заунывную песню, больше похожую на плач.
- Ты действительно думаешь, что можно что-то изменить? – спросил наконец доктор.
Старуха продолжала своё занятие, ничем не показывая, что слышала его слова.
- Это очень неплохо, что ты привела сюда этих юнцов, - продолжил Вэннакот, усаживаясь прямо на пол напротив старухи. – Особенно девчонку. Да и юноша перспективный, у меня такое ощущение, что он не откажется перейти к нам по доброй воле. Или в этом и состоял твой замысел? – Мужчина сощурился и понимающе кивнул. – Прайс основательно приложил руку к исчезновению твоего племени. Хочешь узнать, что он делал с твоими детьми? Что мы с ними делали?
Наваджибигоквэ наконец взглянула на доктора и выпустила в его сторону очередную порцию коричневой слюны.
- Мне считать это отказом? – невозмутимо поинтересовался Роберт, брезгливо отирая халат носовым платком. – Я не настаиваю, тем более, что ты и так всё знаешь. Ты же умеешь говорить с духами, правда? Почему тогда ты не поговорила с Прайсом? Он ведь был тут, встречал свою дорогую девочку и пытался уговорить её немедленно бежать подальше от этого проклятого места. Тебе не стало его жаль? Жаль их обоих?

Индианка, не прекращая пения, прикрыла глаза, демонстрируя, как утомил её монолог Вэннаката.

- Видимо, нет, - заключил доктор. – И правильно. Тебе нет резона жалеть кого-то из Прайсов. Ладно, вижу, что моё общество тебе неприятно, так что не буду надоедать. Разве что устрою специально для тебя одно маленькое представление. Ты же видишь всё, что происходит в стенах дома, правильно? Что ж, смотри. Советую сосредоточить внимание на подвале. Ничего нового ты не узнаешь, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, как уходили из этого мира твои соплеменники.

Вэннакат поднялся, смахнул с халата приставшую грязь и паутину и, не оглядываясь, ушёл в глубь дома.

Когда он скрылся из вида, старуха на миг прервала своё пение и пробормотала:
- Ничего нельзя изменить… если не пробовать.

Перепрыгивая через несколько ступенек, Кристина сбежала по лестнице, пересекла холл, выскочила из дома и протянула старухе небольшую истрёпанную, побуревшую от времени тетрадь.
- Это отражение души доктора Вэннаката.
- Крис, ты уверена, что она умеет читать по-английски и поймёт, что ты ей принесла? – негромко поинтересовался Сирил.
Кристи лишь досадливо дёрнула плечом, не отрывая взгляда от старухи.
Та взяла тетрадь, провела над ней свободной рукой, забормотала быстрее что-то ещё более заунывное и, наконец, согласно кивнула.
- Да, ты нашла то, что нужно.
«С таким же успехом можно было принести ей бухгалтерские ведомости или выпуск Еженедельника Американской Медицинской Ассоциации, - скептически подумал Паркер. – У Вэннаката как раз подшивка лет за восемь лежала. Похоже, старая ведьма нас просто разводит.»
Парень никак не мог признаться себе, что всей душой хотел бы, чтоб дела обстояли именно так.
- И что теперь? – поинтересовался он. – Может, нужно что-то ещё? Помёт летучих мышей, крылья из хвоста полярной совы, молочный зуб полевой мыши, яйцо василиска, капля крови дракона…
- Или заткнись, - с неожиданной злобой повернулась к нему девушка, - или проваливай отсюда.
Сирил обиженно замолчал. Старуха никак не отреагировала ни на его уколы, ни на перепалку между молодыми людьми. Раскрыв тетрадь, индианка осторожно, словно ожидала подвоха, опустила её на землю, сориентировав так, чтобы верхний обрез лёг в одной плоскости с видневшимися сквозь дверной проём остатками витража, и, продолжая пение, стала совершать быстрые пассы руками.
Сначала не происходило ровным счётом ничего, потом Паркер разглядел тонкую струйку сероватого дымка, поднимавшегося от тетради. Постепенно струйка становилась всё гуще, наконец, дым повалил как при пожаре, при этом он не поднимался в небо и не стлался по ветру, а втягивался в дом, заполняя собой первый этаж. Из холла послышалось низкое гудение. Повернув голову, Паркер с ужасом разглядел среди клубов дыма, что витраж прогибается, будто под собственной тяжестью, его изображения словно оживают, хотя, несомненно, это было ничем иным, как оптическими эффектами преломления света. Так, по крайней мере, пытался успокоить себя Сирил.
Вдруг витраж лопнул, однако осколки его не рассыпались в беспорядке, а вытянулись в тонкую стеклянную дорожку. Первый осколок упал на раскрытые страницы дневника.
- Иди, - на миг прервав бормотание, кивнула старуха, по-прежнему обращаясь исключительно к Кристи. Девушка кивнула, на секунду зажмурилась, крепко сжала кулаки, глубоко вдохнула и, наступая на стёкла, бросилась в дом.
- Крис! – отчаянно крикнул Паркер, но девушки уже не было видно.
Дым начал скручиваться в тугую спираль, осколки витража приподнялись на несколько сантиметров над землёй. Их продолжала удерживать вместе какая-то неведомая сила.
- Крис!!! – снова закричал Сирил и бросился следом.
Снова раздался звонкий хлопок, напоминающий звук разбитого стекла, и наступила тишина. Последние струйки дыма то ли развеялись, то ли втянулись обратно в тетрадь. На полу, остались вытянутые в линию осколки витража, последний из которых лежал на ладони индианки.
Холл был пуст. Кристина и Сирил исчезли.