Глава 4.

Летиция Гэмп.

Проводив группу сбежавших из Хогсмида в Больничное крыло, Летиция предложила Мэрион остаться там же, но та лишь помотала головой. По дороге в Большой зал только и думалось, успел ли Саймон оповестить преподавателей и вывалили ли те авроров. "Только бы Регулус отправился с друзьями не в Хогсмид... Только бы он был сейчас в Косом переулке... Да хоть в Лютном, с продажными женщинами - только не в Хогсмиде!" Наконец они добрались - никогда путь в Большой зал не казался таким долгим.
Да, очевидно, Саймон уже успел все рассказать. Вот он сам, сидящий у входа, кивнул кузине и попытался что-то крикнуть сквозь царящий шум, вот Дамблдор поднялся, выжидая удобной минуты, чтобы утихомирить учеников. Макгонагалл за преподавательским столом не было: очевидно, она ушла вызывать помощь. Профессор Спраут, сама бледная как смерть, гладила по руке дрожащего Флитвика. Студенты громко переругивались; кто-то уже вскочил с места, собираясь бежать, другие плакали. Летиция, конечно, кинулась к слизеринскому столу и первым делом отыскала глазами подруг. К её удивлению, Элли и Линн выглядели вполне спокойно, как и Александрина Берк, зато Гортензия Макс рыдала, уронив голову на руки: её кузина как раз ушла в Хогсмид вместе с бедняжкой Агнесс Бэддок. Видно, кто-то успел рассказать маленькой Гортензии, что Агнесс и Аделина оказались в горящем магазине.
- Не глупи, - бросила ей Александрина. - Слуги Темного Лорда не тронут чистокровных девушек.
- Да, - жалобно ответила Гортензия. - Разве огонь разбирает, кто чистокровный, кто нет? Зачем они подожгли "Сладкое королевство", если знали, что там и слизеринцы могут быть?
- Дура! - Александрина в сердцах топнула ножкой. Её брат Адальберт громко хмыкнул, зато Саймон осмелился спорить.
- Мисс Макс права. Наши тоже могут пострадать. Если Темный Лорд поддерживает наши интересы, почему он об этом не подумал?
Гестер Хорнби сидела с не столько испуганным, сколько раздосадованным видом. На слова брата она фыркнула, но тут же заметила кое-что, сильно её взволновавшее.
- А где Энтони? - спросила она громко. - Куда он делся?
- Убежал в Хогсмид, к Пожирателям, только бы не оставаться с тобой, - съязвила Стелла Булстроуд. Гестер вздернула брови, очевидно, не веря. Пришлось подтвердить:
- Энтони в самом деле в Хогсмиде.
Гестер быстро заморгала и вцепилась в край стола: казалось, ей вот-вот станет дурно. Муфалда Трип принялась массировать ей виски. Летиция взглянула на Дамблдора, ожидая, что он велит сделать, но он пока молчал, и она, положив руку на плечо Гортензии, которая все еще горько плакала, вытянулась и громко, но спокойно проговорила:
- Попрошу всех успокоиться.
Понадобилось повторить несколько раз, прежде чем они действительно замолчали. Спешно оглядела другие столы: за каждым недоставало по меньшей мере половины студентов. Мэрион Риверс успела вывести далеко не всех. "У нас нет Регулуса, Альфреда, Мортимера и Северуса... И еще Агнесс, Аделины, Энтони, Эллы Крэбб, Каспера Роули, Гедеона Флинта... А среди рейвенкловцев нет Барти Крауча... И за завтраком его тоже не было". Летиция спешно тряхнула головой, словно разрушая цепочку, в которую начали было складываться мысли. Директор наконец обратился к ним:
- Попрошу студентов сохранять спокойствие. Старосты, отведите остальных в комнаты факультетов и проследите, чтобы никто их не покидал. Ужин будет доставлен в гостиную в обычное время. Деканы известят вас обо всех возможных изменениях.
- Леди и джентльмены, попрошу вас встать парами и следовать за мной, - Летиция поднялась, держа Гортензию Макс за руку. - Мистер Хорнби, мисс Фоули, мисс Мелифлуа, попрошу вас мне помочь.
До самой гостиной ни молчали, только Гортензия так всхлипывала, что приходилось время от времени гладить её по голове и шепотом успокаивать. Про себя Летиция молилась, чтобы не показать, как она напугана - и тем более, не привлечь как-нибудь внимание к тому, что Регулуса нет. И если бы кто-то мог сказать, живы ли остальные... "Если ничего не изменится" - так казал ей вчера Северус. Что должно было измениться? Неужели он знал, что случится в Хогсмиде? Где же он сейчас?
Как только за ними закрылась дверь, Гестер Хорнби уселась в кресло и окинула всех нервным и злым взглядом.
- Только не надо делать вид, что вы не одобряете нападения. Наверняка в Хогсмиде - какие-то грязнокровки, которые давно напрашивались на хороший урок. Стоит пожертвовать некоторыми из наших ради победы дела чистокровных.
- Говорите за себя! - Гортензия вдруг топнула ножкой. - Я вообще незаконная, а чистокровная или нет - не знаю, и я не согласна жертвовать Аделью, чтобы кто-то из грязнокровок погиб!
Летиция слегка прижала девочку к себе. Гестер угрожающе приподнялась.
- Как ты посмела со мной разговаривать в таком тоне? Неужели ты не понимаешь, ничтожная подзаборница....
- У мисс Макс больше здравого смысла, чем у вас, даром, что она младше, - в сущности, Летиции давно пора было вмешаться. - Сегодня Пожиратели смерти показали, насколько на самом деле они блюдут интересы чистокровных. Какой смысл добиваться восстановления прежних прав, если за это надо отдать жизнь своего ребенка? А вам, Гестер, и вовсе совестно. Ваш жених сейчас ,может быть, защищает жителей Хогсмида от Пожирателей, а вы, получается, желаете ему смерти?
На щеках Хорнби выступили розовые пятна.
- В таком случае мне за него стыдно, - прошептала она. - Но как вы думаете, где сейчас ваш драгоценный Регулус?
От сердца отхлынула кровь, ноги подкосились. Пришлось опереться на ближайшую спинку кресла. К счастью, на выручку неожиданно пришла Стелла.
- А с каких это пор о молодом человеке разговаривают с его подстилкой, а не с его невестой?- пробасила она. - И где это Регулус, по-вашему, а?
Гестер лишь хитро блеснула глазами и встала с видом победительницы.
Постепенно слизеринцы разошлись по углам гостиной, кто-то ушел в спальни. Летиция сидела у входа, наблюдая, чтобы пределов факультетских комнат никто не покидал. Она взяла со стола роман, но глаза не воспринимали текст, руки дрожали. Хотелось, чтобы подошли подруги, поговорили с ней, однако Линнет и Электра ушли в спальню и не показывались.
Совершенно очевидно, на что намекала Гестер - и внезапная отлучка компании, уже давно восхищавшейся Темным Лордом, получила понятное объяснение. Но принять, что она опоздала, что Регулус участвует с преступлениях и готовится получить метку, если уже не получил, было до крика больно. Не может быть, чтобы в эти мгновения он жег или убивал - а может, заметал следы.
Хотелось плакать и ломать руки, но было нельзя: старосте недопустимо показывать волнение. Остальные, впрочем, вели себя смирно. Пару раз первоклассники пытались выскользнуть, но легко дали себя остановить. Потом Саймон предложил сменить её.
- Отдохните, кузина , а я покараулю вместо вас.
Улыбнувшись, она слегка растрепала ему волосы.
- Я не устала, Саймон. Можете просто посидеть со мной рядом, если вас не затруднит.
Саймон дотронулся до её руки.
- С ним все будет в порядке, - мальчишка покраснел, но продолжил. -И не верьте Гестер. Она просто обиделась, что вы её осадили, вот и не знала, чем уколоть.
- Спасибо вам, - снова защипало в горле. - Конечно, я ей не верю.
Подошло время ужина. Эльфы принесли им все необходимое, сдвинули стоящие в гостиной столы. Студенты, переглядываясь между собой, уже воздерживались от комментариев, даже Александрина и Гестер помалкивали, даже Гортензия уже подтянулась, хотя тревожно поглядывала на дверь, словно ожидая известий. Конечно, страшно было за всех: и за Энтони, и за Агнесс, и за Аделину, и за Каспера... Ко всем к ним Летиция если не привязалась, то привыкла за годы учебы, и было совершенно недопустимо, чтобы они погибли. Но самое мучительное, что Регулус так и не появился в школе.
В уставшей памяти всплыло пьяное лицо Мэрион Риверс. Она потеряла отца, совсем осиротела... Если Регулус был среди тех, кто напал на Хогсмид - ка потом смотреть ей в глаза?
А если его схватили авроры? Если он уже в камере Азкабана или терпит пытки на допросе? А если он лежит на снегу, мертвый, и мороз сковывает его тело? Летиция прикусывала губы. За весь ужин она не смогла даже выпить чаю: внутри все напряглось и дрожало. Мысли туго, как пряжа вокруг веретена, сворачивались вокруг одного имени.
После ужина заглянул профессор Слизнорт. Наспех спросив, как дела у студентов, шепотом обратился к Летиции:
- Директор велел деканам всю ночь... Хм... Нести караул у факультетских комнат. Но это ужасное происшествие так меня подкосило... Словом, не могли бы вы подежурить вместо меня? Я вполне доверяю вашей бдительности, - он улыбнулся и погрозил пальцем, что выглядело отвратительно неуместно. -Мимо вас муха не пролетит!
Ничего не оставалось, как согласиться. Если Регулус придет ночью, лучше, чтобы встретила его она, а не учитель.
... Выйдя из гостиной, Летиция в раздумье остановилась у темной от сырости стены. Не все слизеринцы за обедом были на месте. Гедеон Флинт, к примеру, долго пропадал на тренировке... Не найдется ли подобных предлогов для Регулуса и остальных? Ведь теперь наверняка будет расследование.
её внимание привлек шорох крадущихся шагов.
- Кто здесь?
- Это мы, Летиция. Ты одна? - тихо прошептали из-за двери. То был голос Северуса.
Конечно, она немедленно открыла, пропуская всех: его, Альфреда, Мортимера... Последним шел Регулус. Она не знала, как удержалась, чтобы при всех не броситься ему на шею. В гостиной, по счастью, уже никого не осталось.
- Господи, где же вы были?
Северус приложил палец к губам, но Регулус, взяв её за руки, взглянул ей в глаза и тихо проронил:
- В Хогсмиде.
В гостиную будто ворвался жестокий сквозняк.
- На чьей стороне? - хотя это уже было понятно.
- Мы нападали.
- Зачем ты ей это говоришь? - прошипел Северус, дергая Регулуса за рукав.
- Я вас не выдам, - она теряла равновесие и задыхалась. Северус только махнул рукой:
- Да при чем тут!.. Ты не понимаешь.
- Что? - от волнения её голос стал громче. Регулус обнял её за плечи.
- Я убил, - сказал он. - Убил Вэнса и Гамильтон.

Аделина Макс.

Остаток дня и ночь пришлось провести в "Трех метлах": там устроили нечто вроде походного госпиталя. Энтони, оставив их, ушел с Джеймсом Поттером, Сириусом Блэком и другими ребятами помогать аврорам патрулировать улицы. Укутанная по уши Лили Эванс поднесла девочкам по стакану горячего чая и куску хлеба. Аделине показалось, что ничего вкуснее этого слегка черствого хлеба она в жизни не пробовала.
" И чем она плоха? - рассуждала Аделина, наблюдая, как Эванс обходит других пострадавших. - Да, глупа, вульгарна, но мне необязательно с ней общаться тесно. Однако она ко мне добра, а чистокровные юноши чуть не спалили нас с Агнесс заживо. Конечно, они про нас просто не подумали, но вряд ли сильно огорчились бы, если бы мы погибли". Иллюзий Адель не строила: фанатикам безразличны человеческие жертвы, в том числе со стороны "своих". "И тем не менее, я должна выйти за одного из них, и лучше всего - за Регулуса Блэка". То, что он фактически стал соучастником изнасилования, нимало её не смущало. "Он и Крауч -аристократы, Касл - простолюдинка. Для аристократов взять простолюдинку силой никогда не было предосудительно. Это не повод мне отказываться от возможности устроить жизнь".
На Агнесс, похоже, сцена в лесу произвела слишком тягостное впечатление. К вечеру у нее начался сильный жар, она без памяти лежала на лавке и время от времени глухо кашляла. Вызванный вместе с аврорами целитель из Мунго определил, что у нее пневмония, однако заверил забежавшего погреться Энтони, что в больнице Агнесс в несколько дней поставят на ноги. "То есть в Хогвартсе, пока будут допросы, она не появится. Тем лучше. Мало ли, что ей придет в голову на почве разочарования. Нельзя, чтобы эта компания даже предположила, будто мы что-то знаем". Пандору Касл к моменту их появления в "Трех метлах" уже принесли туда же, и Аделина испугалась, как бы Агнесс не принялась все рассказывать сразу - так резко подруга отшатнулась от носилок с рейвенкловкой - но Бэддок все же промолчала, а Энтони, видно, решил, что кузине просто дурно.
Целитель вместе с помощницей и наиболее тяжело пострадавшими отправился в Мунго в тот же вечер. К счастью, он забрал и Пандору, и Агнесс. Забравшись в уголок, Аделина завернулась в плащ и крепко уснула: такая уж у нее была натура, она умела заставить себя расслабиться при любых обстоятельствах.
Утром им снова выдали по стакану кипятка и куску хлеба. Едва рассвело, тронулись в путь. Ученики выстроились парами, так же, как и пришли сюда - только возвращались теперь в Хогвартс потрепанные и напуганные, да спереди, позади и по обеим сторонам процессию сопровождали авроры. А позади всех на огромных санях - Аделина ежилась, когда думала об этом - лесничий Хагрид вез погибших. Вместе лежали Нелли Гамильтон и красивая семикурсница Изабель Крейл, противный профессор Вэнс и отец хаффлпаффской старосты аврор Риверс, Эдвин Форгис, до неузнаваемости изуродованный огнем, и семейство следователя Подмора: его дом оказался взорван, погибли почти все, лишь маленький сын чудом уцелел.
Аделина шла рядом с Энтони Гринграссом, за вчерашний день осунувшимся и посмуглевшим. Он, прищурившись, смотрел в даль, на приближавшийся силуэт замка, но чувствовалось, что он думает о санях, которые тащит Хагрид - о том, что лежит под холстиной... Если бы не находчивость Агнесс, и она сам, и Аделина, и много кто еще лежал бы там же - такой же почерневший в огне, как и Эдвин Форгис.
- Ваша кузина прекрасно проявила себя, - тихо проговорила Аделина, коснувшись руки Энтони. - Она спасла мне жизнь.
- У нее хорошие задатки, - улыбнулся Энтони. - Я всегда это знал.
- Надеюсь, она скоро поправится.
- Я тоже.
Они немного помолчали.
- Я рад, что вы подружились. У Агнесс так долго не было подруг...
- Я начала бы с ней общаться гораздо раньше, если бы...
- Если бы не моя невеста, не так ли? - он горько усмехнулся. Аделина потупилась.
- Гестер... своеобразный человек. Но вы должны понять... Если я молчу - это не значит, что я одобряю её поступки.
- Жаль, мне придется долго растить волосы, - Аделина растрепала каштановые пряди -теперь, увы, короткие.
- вам и так идет, - Энтони улыбнулся. "Он довольно хорош, и пожалуй, по характеру мягче Регулуса... Но Гестер! Гестер меня, если что, со свету сживет. Я ведь помню, что она в прошлом году учинила на дне рождения Электры Мелифлуа!" Подарив Энтони приветливый взгляд, Аделина поспешила вперед.
Первыми, кого они увидели, войдя в распахнутые двери, были Мэрион Риверс и Маделайн Вэнс, в обнимку сидевшие на ступеньках. Аделина вспомнила, что их отцы - на санях, под холстиной, и поспешила отвести глаза. "Пожалуй, теперь Слизерин еще пуще возненавидят. Пусть никто, кроме нас с Агнесс, не узнал Пожирателей, но отсутствие мальчиков наверняка заметили, а у нас многие могут сложить два и два. Вопрос лишь в том, будут ли их выгораживать и кто первым поспешит доложить аврорам, кто из студентов в день нападения оказался неизвестно где". Если так, брак с Регулусом, пожалуй, может и не состояться. Хотя... Семья Блэков слишком влиятельная, чтобы их отпрыску предъявили обвинение. Собственного сына Крауч тоже наверняка не тронет. Да и Эйвери вывернется. Вот Мальсиберу и тем более Снейпу придется в случае ареста несладко. Пожалуй, их и сделают главными виновниками.
Ужасно хотелось принять душ и наконец поесть как следует, но пострадавших прежде всего заставили пройти в Больничное крыло и там снова осмотрели. Кое-кто уже поджидал друзей у входа: Аделина заметила, как Гесиона Берк проскользнула к Эмме Фиорелли и прижала ладонь к губам: та, видно ,сказала ей, что случилось с Пандорой. Сочтя благоразумным принять перечное зелье, Аделина едва дождалась окончания его действия и побежала в Большой зал: она успела услышать, что специально для тех, кто явился в Хогвартс утром, директор велел устроить ланч, чего обычно не бывало.
У входа она остановилась: по дороге не подумала как-то, что Пожиратели успеют вернуться за ночь и все будут здесь, среди других студентов, рядом с товарищами своих жертв. Регулус Блэк сидел, поглаживая руку Летиции Гэмп, которая, кажется, провела бессонную ночь; Снейп привычно клевал носом над чашкой кофе, а Эйвери и Мальсибер листали газету и шумно что-то обсуждали. Аделина бросила взгляд на стол Рейвенкло: Крауч, как ни в чем не бывало, что-то лениво обсуждал с Адрианом Мюллером, и обоим, кажется, не было дела, насколько опустело место рядом с ними.
Такого отвращения она не чувствовала даже после самых безобразных выходок Гестер. Кстати, Хорнби вместе с Муфалдой тоже была здесь и бросила на "фрейлину" крайне сердитый взгляд.
- Кто тебе разрешил вчера уходить? - процедила она сквозь зубы.- Неужели ты не можешь выполнять простейшие приказы?
Аделина смутно припомнила, что Гестер,кажется, вчера велела ей оставаться в Хогвартсе, но велела между делом, так что можно было решить, будто отсутствия подруги Хорнби все равно не заметит.
- Прошу прощения, - Аделина слегка склонила голову. - Но со мной все в порядке, так что ты напрасно беспокоилась.
- Да при чем тут ты! - Гестер зло сжала чашку. - Ты вполне могла бы и сгинуть - невелика потеря. Но ты должна была помочь одному человеку, а теперь из-за тебя приходится все менять... - Хорнби машинально покосилась в сторону Мальсибера.
"Так-так. Ты тоже что-то знаешь о нападении. Ну,я не дура, я буду молчать, однако будь ты поумнее, то поняла бы, что теперь ты у меня на крючке, и не ты одна".
- Адель! - взвизгнули с порога. Не успела она обернуться, как ей на шею бросилась запыхавшаяся Гортензия. Кузина кинулась её целовать и всхлипывала, что-то бормоча.
- Вот видите, а вы волновались, мисс Макс, - Аделине показалось, что в глазах Летиции Гэмп блеснули слезы. - Я поздравляю вас. А где мисс Бэддок? Энтони нашел её?
- Нашел. Она сильно простудилась, её забрали в больницу, - пробормотала Аделина из-за черной макушки кузины.
Жалко улыбнувшись, Летиция нервно посмотрела в сторону других столов. Никогда в Большой зал больше не войдут Нелли Гамильтон, Изабель Крейл, Эдвин Форгис - и кто знает, вернется ли Пандора Касл туда, где пришлось пережить такое. Преподаватели за своим столом потеснились, давя место аврорам. Навернео, через час всех уже будут тягать по допросам. Конечно, Пожиратели заранее позаботились об уликах и алиби - но неужели у них хватит сил не выдать себя?
- Энтони, гадкий, как вы посмели нас волновать, - протянула Гестер томно. Энтони Гринграсс возник на пороге Большого зала. Покосившись на стол Рейвенкло, Аделина заметила, что Крауч сильно побледнел.


Барти Крауч

- Барт… Барт… - Он дернул головой. Регулус тряс его. – Барт, надо идти скорее.
- А… сейчас… -подумав с минуту, парень осмотрелся.
Только сейчас он понял, что сидит возле громадной сосны, а рядом слегка хмурясь стоит Регулус Блэк. Он сидел на темно-синем покрывале - похоже, он не забыл наколдовать его на автомате. На какой-то миг ему показалось, что на дворе еще Пасха, и они, первокурсники, готовят одну из своих самых удачных проказ: облить нечистотами Джеймса Поттера. Барти едва не улыбнулся, вспомнив, как Регулс и он сам после долгих попыток сумели изъять заклинанием энный объем нечистот из трубы, а затем ночью материализовали их над кроватью Поттера. Тогда было начало, а где же конец? Перел глазами поплыло яростное лицо Джеймса Поттера, выпускавшего заклинание. Барти снова почувствовал прилив ярости, словно мечтая снова, как в тот памятный майский день, направить на него нечистоты, только теперь уже открыто. Впрочем, это была скорее ярость усталости
- Мы в лесу? – снова переспросил Крауч. Снег посыпался с толстой еловой ветки, закрывая легким дождем их убежище.
- Ага… В Запретном… - подтвердил Блэк. Сейчас он смотрел на друга как на глуповатого младшего брата, которого после успешной игры слегка зашибло.
Вдалеке раздался хруст, и снова застучал дятел, вышибая на дереве дробь. В детстве Барти казалось, что дятел стучит, выбивая какую-то мелодию. Теперь он знал, что дятел не стучит, а просто долбит – так, что дерево словно раскалывается от тяжелых ударов. Непонятно почему, но ему вдруг стало жаль дерево, которому сейчас ужасно больно от неодолимого дятла. Он мог долбить его сколько хотел, а вот дереву ответить было нечем…
- Тут где-то наши подземные ходы… - пробормотал Барти, оглядываясь на заледеневшие дорожки.
- Да, недалеко. Снейп с Морти ушли, - подтвердил Регулус. – Идем.
- Через сломанное зеркало? – переспросил райвенкловец, изо всех сил пытаясь сосредоточиться.
- Да. Эйвери, кстати, ушел через сам лес. Придурок, лишь бы не попался, - покачал головой Регулус.
Барти с удивлением посмотрел на приятеля. Больше всего на свете его сейчас поражало спокойствие Блэка. Он говорил, словно старый офицер, прошедший огни и воды, для которого застрелить врага было легким дело. Сам Барти чувствовал сильный озноб. Перед глазами плыло лицо падающей Нелли Гамильтон. Непонятно почему, но ее испуг, последний испуг, когда зеленый луч ударил ей в спину, стоял у него перед глазами. Зато Регулус казался невероятно спокойным, словно так и должно быть.
- Тогда пошли.
С большой ели слетела снежная волна и осыпала приятелей. Барти прищурился: предвечерний лес с детства казался ему прибежищем чего-то сказочного и таинственного. Хотя сейчас все сказки кончились. На душе поселилось странное опустошение, словно он лишился чего-внутри самого себя. Затем перед глазами поплыли жуткие застывшие глаза Нелли. Она была старше их всего на год. И ее больше нет. Вообще нет. Нигде и никогда.
- Раббастан гений все же, - прищурился Блэк на серое нависшее небо. - Надо уходить сейчас, под шумок. - Час назад ребята в самом деле отдали старшим Пожирателям маски, плащи и фальшивые палочки. Эйвери предлагал посидеть до вечера, но Раббастан велел возвращаться в школу: кто в общей суматохе заподозрит ходящих по школе или Запретному лесу учеников? Мортимер вообще побежал на крики в Хогсмид - якобы прибежал из школы посмотреть, что происходит. "Игрок... Настоящий игрок", - подумал Крауч.
- Слушай, а если они применят сыворотку правды? – тихо спросил Барти. Ветер усилился, закружив в вихре сухой снежный песок с большого сугроба. Его круговые движения отчего-то напомнили Барти мелькание в вальсе бежевого платья Гестер, только теперь кружение казалось холодным и злым.
- Ерунда, - отмахнулся Регулус. – Можно и ее провести. Белла говорила – «побольше наглости». Да и противоядие от нее вроде есть.
- Снейпу работы подбавится, - фыркнул Барти. В ногах образовалась странная тяжесть, словно камни тянули их вниз.
- Главное, пусть Эйвери вылечит, балда. Жаль Эммелину, тварь, не прикончили, - неожиданно переменил тему Блэк. – Одной мразью на свете стало бы меньше.
- Пожалуй,- кивнул Крауч. Они подошли в большой лиственнице, засыпанной сухим снегом. Барти достал палочку и прошептал заклинание. Это их заклинание было ключом, который они с Регулусом обнаружили в самом начале третьего курса. Он начинался за сломанным зеркалом на четвертом этаже и вел к этому старому дереву. Затем Барти придумал, как запечатать его кодовым паролем. Глаза, пустые глаза с предсмертной мукой… Пытаясь отвлечься, мальчик вспомнил счастливое видение – как в тот давний день, когда они с Регом болтали у озера, Гестер шла с альбомом, словно залитая лучами весенней лазури. Знал ли он тогда, что она станет его судьбой? Да, наверное, знал… Наполеон однажды сказал, что видит невидимую для других звезду и повинуется только ей.
- Ну как она... Сладкая? – ухмыльнулся Регулус, когда они нырнули в подземный переход. Плащи и маски забрали Раббастан с друзьями, и ребята могли не волноваться.
- Ага… - механически кивнул Барти. Сейчас ему казалось, что все произошедшее было словно в тумане - как-будто он видел все эти сцены на чужих колдографиях. В теле стояло ощущение чего-то приятно нежно, но не слишком волшебного. Она не кричала и не брыкалась – его добыча оказалась слишком покорной. Но эта ее странная мягкость вызывала сейчас у него омерзение. Пожалуй, лучше бы убили бы ее, чем Нелли. Бесполезная пустая игрушка…
- Теперь у тебя есть опыт для Гести, - подмигнул Регулус.
Крауч не ответил, а посмотрел вокруг себя. Гестер… Она казалось ему слишком нежной, слишком прекрасной принцессой, чтобы позволить с ней себе какую-то грубость. У нее можно только просить разрешения на близость и не более того. Уже сама мысль, что она сидит дома, делая этюд гуашью или маслом, дарила невероятное тепло и нежность. Наверное, это и есть любовь. Он снова вспомнил, как они учил в полутемной библиотеке заклинания изъятия сущности, то есть и канализационной трубы. Это было начало. Но где же конец?
- Идем осторожно… Сначала ты, потом я… - прошептал Регулус.
- Давай. – Барти механически пошел по коридору. Зеркало в позолоченной оправе осталось где-то позади. Вместе с ним осталось позади что-то еще, хотя что именно, он не знал. Перед глазами поплыло желтоватое лицо Снейпа. Снейп… Зачем здесь Снейп?
«Глупо… глупо»… - бормотал Барти, чувствуя озноб. Незаметно для себя он свернул в большой коридор и подошел к лестнице.
- Ой, Барт, ты здесь? – неожиданно к нему подбежал Адриан. – Ты слышал? – Как и всегда он был вежливо непринужден.
- Там… да, говорят, что-то стряслось, - спокойно ответил Барти, хотя лицо его было каменным. Свечи у позолоченных оправ картин загорелись ярче, предвещая скорый вечер.
- Говорят, Пожиратели напали… Чуть ли не жертвы есть… - отчаянно махал руками Адриан.
- Правда или только говорят? – в голос Барти вернулась твердость, и он с огромным облегчением вздохнул. «Одалиска была не такой уж плохой», - неожиданно фыркнул он про себя. Мама была права: эта шлюшка чуть ли не с третьего курса мечтала, чтобы с нее кто-то снял трусики, и не особенно сопротивлялась. "Удивительно, что она вообще их надела", - усмехнулся про себя Барти. Сейчас ему, как никогда, хотелось чего-то веселого.

***

Поднявшись по винтовой лестнице, Барти оказался перед дверью без ручки и замочной скважины: сплошное полотно из старинного дерева и бронзовый молоток в форме орла. Парень мягко постучал дверным молотком, хотя сердце по-прежнему сильно стучало.
- Бреет ли себя цирюльник, если он бреет тех, кто не бреется сам? – раздался ворчливый голос.
- Загадка решения не имеет, - нетерпеливо ответил Барти.
Дверь открылась, и вошел в голубую гостиную. Все эти парадоксы казались неразрешимыми только для тех, кто не знал греческую философию. Если знать хотя бы ее азы, то ничего удивительного в них не было. «Ровена или Серая Дама, верно, любили греков», - подумал про себя Барти и прикусил губу. В минуты опасности всегда думаешь о какой-то глупости.
В гостиной, как ни удивительно, было людно. Его одноклассники сидели все вместе и что-то напряженно обсуждали. Худенькая Лея Мюррей сейчас испуганно смотрела на белую каминную оправу. Филипп Свайгер казался совершенно изможденным – настолько, что в обычные времена его вид наверняка насмешил бы Барти. Маленькая Элоиза Бегроф сидела в отдалении, забравшись с ногами в кресло, и что-то вычерчивала на пергаменте. Даже рыжая веселушка Дина Вайсберг с ужасом смотрела на толстую желтую свечу. Обычно, они вечерами грызли с Леей сахарные перья. Посмотрев, как с нее неровными струями стекает воск, Барти с ужасом вздрогнул: эта жуткая свеча слишком напоминала ему похоронные свечи.
- Барт, как хорошо, что ты пришел! – мягко сказала Брэнда Шарп, поправив длинную русую косу. Дина с легким интересом посмотрела на одноклассницу и почему-то нахмурилась.
Поход мимо приятелей казался Барти вечностью. Сердце сдавило щемящее чувство страха, словно прямо здесь, сейчас, его могут арестовать. С непонятным удивлением он посмотрел сначала на Брэнду, затем на Филиппа и, наконец, вошедшего вслед за ним Адриана. Ему казалось, будто ему прямо сейчас крикнут в лицо, что он убийца. Зажмурив глаза, Барти посмотрел на темно-синее кресло, где обычно сидела Пандора. Теперь ее там не было. Виной этому был он, и только он. Чувствуя, как подкашиваются ноги, он плюхнулся в кресло и посмотрел в окно. За окном было уже совсем темно – долгая зимняя ночь, вступившая в свои права.
- Ты так долго ходил где-то… - пролепетала Брэнда. – Мы…
«Неужели кто-то не считает меня виновным?» - с изумлением подумал Барти, осмотревшись вокруг. Нет, никто не кричал, не называл его убийцей. Все было спокойно. Юноша закрыл глаза. Одна неловкость Эйвери и глупость Снейпа («Дуракам закон не писан», - с яростью подумал) отправят его в Азкабан. Рег наверняка открутится. А он – он, скорее всего, нет…
- Я прибежал сразу, - сказал Барти. – Эдри сказал, что на Хогсмид напали…
- Пожиратели! – воскликнул Филипп. – Пожиратели, которые подожгли…
- Ну, это еще не известно, были ли они Пожирателями, - пожал плечами Барти. – Надо бы выяснить, что там случилось.
- Тебе, как префекту, и карты в руки, - съязвила Дина. –Крауч поморщился. По непонятной причине Вайсберг не переваривала его с первого курса. Только вот за что, Барти не знал.
- Бергхоф, кстати, тоже, - кивнул юноша на свою напарницу. Элоиза испуганно вскрикнула и отбросила пергамент. – Я сейчас схожу за Флитвиком, - пробормотал Крауч, и тотчас почувствовал, как кровь осторожно пошла к лицу. Это был бы отличный шанс отвести от себя подозрения – позвать Флитвика. Если он будет тем, сходил за деканом…
- Он сам сейчас придет сюда, - пискнула третьекурсница Маджента Крэкуолл. – Его уже Фил позвал.
- Ничего я его не завал, - снова замотал руками Филипп. – Он сам сказал, что прибежит. Чего мне пренебрегать?
«О чем они спорят?» - горько подумал Барти. Настоящий преступник, убийца сидел сейчас перед ними. Страх был таким, что на какой-то миг ему захотелось побежать Флитвику и рассказать обо всем произошедшем. Может, если он поплачет, его простят? Или, по крайней мере, просто отчислят из школы? Барти с яростью вдавил ногти в синюю обвивку кресла. Нет, он будет все отрицать, чтобы там не стали плести Эйвери со Снейпом. Ложь и клевета. До конца.
Дверь отворилась ,и в гостиной в самом деле показался профессор Флитвик. Маленький и легкий, он побыстрее осмотрел своих студентов. В руках он, как обычно, держал странное перо павлина. «Зачем оно сейчас нужно – перо павлина?» - подумал Барти. «А ведь павлина-то, наверное, убили… Ради пера», - с затаенным ужасом подумал он.
- Сохраняйте спокойствие… - сказал он. – Как хорошо, что префекты здесь. Мистер Крауч, мисс Бергхоф, собирайте наших.
- Что случилось, сэр? – Крауч вдруг понял, что волнение сейчас ему только на руку и не старался скрыть его. – Ходят разные слухи.
- Да, мистер Крауч…. На Хогсмид напали Пожиратели Смерти, - сказал Флитвик. – Сожжен дом следователя Подмора. Погибли его семья, мистер Вэнс, мистер Риверс… - при этих словах Барти вздрогнул… - мисс Гамильтон… Пострадала мисс Касл. А также погибла мисс Крейл, - Флитвик, кажется, сдержал всхлип.
- Айзек, бедняга! - Дина испуганно прижала ладонь ко рту. "Жалеет соплеменника".
- Виновных поймали? – спросил Крауч, смотря в упор на малыша. Бренда Шарп вытянула вперед тонкие ножки в темных чулках, словно отдавая должное его храбрости. Барти оценивающе посмотрел на ее коленки: женское тело больше не было для него тайной. Надо сказать, что одалиска оказалась даже мягко-мясистой…
- Нет, мистер Крауч, - вдохнул Флитвик. – Пожиратели исчезли. Такого не было со времен Гридевальда…
- Простите, сэр, - подал голос Дирк Крессвелл.- Но разве война с Гриндевальдом шла не на континенте? – Барти показалось, что Лея и Дина с презрением посмотрели на него. Мол, как это тебя в такой момент может интересовать какая-то история? «Глупые куры», - подумал Барти, с яростью рассматривая резной бронзовый подсвечник.
- Да, но на Хогвартс тогда нападали регулярно, - сказал Флитвик. – Мисс Бергхоф, мистер Крауч, идите в коридоры. Вы как префекты, должны быть внизу. Скоро принесут тела.
«Главное, чтобы не в Большой зал», - с ужасом подумал Барти. Он с отвращением представил себе появление там покойников. «Не могут зарыть в Хогсмиде», - зажмурился он.
- Ты и сейчас будешь отрицать, что это Пожиратели? – Адриан подбежал к приятелю, когда Элоиза подошла к выходу.
- Маски и плащи мог надеть кто угодно, - пожал плечами Барти. – Чтобы свалить на Пожирателей, - спокойно сказал он. На сердце радостно закололо: значит, он мог еще говорить спокойно. Неожиданно ему в голову пришла мысль, как опередить возможное расследование. Ему мог помочь только один человек. И этот человек, - парень с нежностью посмотрел на темно-синюю драпировку дивана, с которого слезла Дина, - непременно поможет ему!
- Почему ты их всегда так защищаешь! – закусил с яростью губу подошедший Филипп.
- Знаешь, Фил… - Барти смерил его насмешливым взглядом. – Слишком уж много твердят о Пожирателях, чтобы это правдой. Я сейчас, скорее, поверю тому сумасшедшему, кто скажет, что Пожиратели – это блеф, чем множеству публикаций в прессе. Если об этом так много пишут, значит, это кому-то нужно, правда? – понизил он голос.
Адриан посмотрел на приятеля со смесью восхищения и удивления. Филипп, закусив выпирающую нижнюю губу («заячью губу», - как прозвала его Лея), - пошел вперед. Элоиза остановилась у двери и вопросительно взглянула на приятеля.
- Ты иди вниз, я нагоню, - махнул ей рукой Барти. Быстро достав пергамент и чернила, он стал лихорадочно водить пером:
"Дорогая мамочка! У нас ужасная новость. Какие-то типы напали на Хогсмид и убили нескольких человек, включая следователя Подмора. Погибли девочка из Гриффиндора и семикурсница с нашего факультета. Подробности неизвестны, но Флитвик говорит, что такого не было со времен Гриндевальда.
Я сам болтал с Гестер. Она, представь, как ни в чем не бывало, попросила меня помочь ей по арифмантике. Я согласился – вдруг узнаю что о «нашем деле»? (Ты поняла, о чем я). Она болтала со мной, как ни в чем не бывало. Подозрительно все это.
Говорят, надругались над Касл. Похоже, наши с тобой подозрения оправдались. Что если она была любовницей Подмора? Иначе зачем бы она была им нужна… Вобщем, дело темное. Можешь рассказать об этом странном случае отцу.
Пока. Целую,
Барт".
Быстро осмотревшись, Барти помчался к выходу. Сначала нужно попасть в совятню – благо она недалеко. Тогда отец, со ссылкой на него, расскажет это утреннему выпуску «Пророка». «Мой сын рассказывает, что…» Кто посмеет задать Барти после такого вопросы? А если еще и приплетет Пандору… Отец ведь не переваривал Подмора , и вполне может прилепить ему связь с Касл, известной шлюхой… Барти улыбнулся. Перед глазами поплыли ее сияющие ореховые глаза. Глаза Гестер.