Глава 19. Загадки становятся тревожнее

Каникулы тянулись как никогда медленно и скучно. Гарри был рад повидаться с семьей, но ему не терпелось узнать, как прошла вылазка в слизеринскую гостиную и что друзья сумели узнать. Тери с Адарой пытались растормошить его, выспросить, что случилось. Однако на этот раз Гарри не спешил делиться своими тайнами. И близнецы отстали, обиженно игнорируя брата. Настолько демонстративно, что тетя Араминта обеспокоилась:

— Что у вас случилось?

Все трое дружно заявили, что ничего, и объясняться отказались.

— Оставь их, — сказал тогда Сириус. — Просто у Гарри появились свои секреты, а Дара с Тери к этому еще не привыкли.

Это замечание подтолкнуло Гарри на откровенный разговор. Поначалу он вовсе не собирался рассказывать про свои открытия, но тут передумал. И, выбрав момент, когда младшие были заняты игрой в своей комнате, а тетя Араминта готовила ужин, Гарри пришел к Сириусу на конфиденциальную беседу.

— Крестный, мне надо сказать тебе кое-что очень важное.

— Слушаю.

Сириус кивнул с видом, словно давно чего-то такого ждал, и от этого рассеялись все остававшиеся сомнения — говорить стало просто и легко.

— Я в школе слышал голос, который больше никто не слышал. Кроме Лестрейнджа. Жуткий такой — он хотел убивать. Мы долго думали, что это такое. А потом выяснилось, что Лестрейндж — тоже змееуст, как я. Ну, и мы решили, что тем голосом была змея.

— И почему ты раньше мне об этом не сказал? — невозмутимо спросил Сириус.

Гарри неопределенно пожал плечами. На самом деле, ему просто хотелось докопаться до истины самостоятельно, и он боялся, что если начнет задавать вопросы, ему запретят дальнейшие расследования. Сириус едва заметно усмехнулся:

— Все ясно с тобой, можешь не объяснять. Но в следующий раз, если происходит что-то странное, сразу пиши мне. Договорились?

Гарри усиленно закивал. Сириус вдруг стал очень серьезным и, чуть подавшись к нему, посмотрел прямо в глаза:

— А теперь послушай меня внимательно, Гарри. Вы не ошиблись: ты слышал змею, но не простую змею — василиска. Судя по всему, он и есть ужас, заточенный в Тайной комнате.

Гарри аж рот приоткрыл от изумления. Ничего себе дела творятся!

— Так значит, кто-то правда открыл Тайную комнату? — и тут его озарило: — Ты поэтому хотел забрать меня из школы?

Сириус кивнул:

— Зная твою наследственную способность влипать в неприятности…

Гарри надулся, и Сириус снова усмехнулся, взлохматив ему волосы.

— Профессор Дамблдор ищет способ обезвредить василиска и найти виновного. К сожалению, пока безуспешно. Я прошу тебя быть предельно осторожным и, если что-нибудь случится, не пытаться разобраться самостоятельно, — дождавшись согласного кивка, Сириус неожиданно сменил интонацию, спросив, точно профессор на уроке: — Что надо делать, если встретишь василиска?

— Э-э… бежать от него?

— И?

Гарри начал лихорадочно вспоминать все, что когда-либо слышал об этих созданиях, и радостно выпалил:

— Не смотреть ему в глаза!

— Десять баллов Гриффиндору!

Крестный одобрительно улыбнулся, и Гарри засиял.

* * *

Пожалуй, никогда еще Гарри не был так рад возвращению в школу. Влетев в гриффиндорскую гостиную, он обнаружил там Рона и Невилла, что-то тихонько обсуждавших у камина. Неподалеку от них по-прежнему выглядевшая печальной и измученной Джинни меланхолично смотрела в окно, на снегопад. В остальном гостиная была пуста — Гарри так торопился, что прибежал раньше остальных студентов, возвращавшихся с каникул.

— А где Гермиона? — удивленно спросил он, заставив Рона с Невиллом подпрыгнуть.

Джинни резко повернулась на его голос и одарила каким-то страдающим и виноватым взглядом. Гарри недоуменно нахмурился, но решил подумать об этом позже — сейчас его волновали другие вещи.

— Гарри! — Рон театрально схватился за сердце. — Заикой сделаешь!

Гарри отмахнулся от него и плюхнулся рядом, требовательно уставившись на друзей.

— Она в больничном крыле, — тихо ответил Невилл, поняв, что от продолжающего изображать смертельного напуганного человека Рона ответа не дождешься. — Когда мы пили оборотное зелье, ей попался кошачий волос. И теперь она выглядит, как большая кошка. Мадам Помфри обещала ее вылечить, но, боюсь, это случится нескоро.

Гарри встревоженно нахмурился. Но если мадам Помфри обещала, что все будет в порядке, значит, не о чем беспокоиться?

— А что выяснили? — задал он наиболее животрепещущий вопрос.

— Ничего, — поморщился Рон. — Ни Малфой, ни Лестрейндж ничего не знают — только выпендриваются.

Обидно. Впрочем, Гарри изначально от этой операции не ожидал многого.

— Зато я кое-что интересное узнал, — загадочным шепотом заявил он, наклонившись к друзьям.

Те заинтересованно уставились на него, тоже подавшись вперед так, что они почти соприкоснулись лбами. Насладившись нетерпеливым выражением на их лицах, Гарри тихо сообщил:

— Помните, тот голос, который я слышал? Это василиск!

— Да ладно! — одновременно воскликнули Невилл с Роном, а последний добавил: — Откуда знаешь?

— Сириус сказал. Но велел не болтать об этом. Так что… — Гарри многозначительно посмотрел на друзей, и те с готовностью закивали. — Правда, он еще велел не играть в героев и не лезть, куда не просят, — с некоторым огорчением заключил Гарри.

— Так что теперь: сидим тише воды, ниже травы? — спросил Рон.

— А что еще делать? — Гарри философски пожал плечами. — Наследника вычислить не удалось, а с василиском встречаться… бррр!

Он зябко передернул плечами, и Невилл с Роном не могли не согласиться с последним утверждением.



Школа перешла практически на военное положение: ученики ходили по коридорам исключительно в сопровождении учителей и только по трем маршрутам: гостиная, классы, Большой зал. Пришлось сильно постараться, чтобы выбиться из общего строя и навестить Гермиону в Больничном крыле. Конечно, Гарри обещал Сириусу, что будет осторожен, но не мог же он бросить подругу тосковать в одиночестве. И потом — он действительно был осторожен. К тому же, кто предупрежден, тот вооружен: о василиске он знал, а значит, мог во время отреагировать. По крайней мере, Гарри на это надеялся.

Гермиона выглядела уже гораздо лучше: шерсть с лица почти сошла, а глаза начали менять цвет с желтого на естественный карий. Узнав про василиска, она хлопнула себя по лбу, пробормотав:

— Ну, конечно! Как я не догадалась! Голос змеи, убегающие пауки, петухи Хагрида, которым свернули шеи…

Она серьезно расстроилась из-за своего промаха, и Рон попытался утешить подругу:

— Ладно тебе, Гермиона — никто из нас не понял.

Та в ответ одарила его таким уничижающим взглядом, что Рон нервно сглотнул и растерянно посмотрел на друзей с видом: «Что я опять не так сказал?»

В следующий раз они принесли Гермионе кучу книг по самолично составленному ею списку. Быстро просмотрев их и удовлетворенно кивнув, она деловито заметила:

— Больше не ходите ко мне, мальчики. Учитывая, что по школе ползает василиск, это опасно.

Они попытались спорить, но разве Гермиону переупрямишь?



Гермиона вышла из Больничного крыла только в начале февраля.

Вечером после ее возвращения, когда все уснули, Гарри тихонько спустился в гостиную. Загадочный дневник, найденный в туалете Плаксы Миртл, не давал покоя, прогоняя сон. Гермиона высказала предположение, что в столь старом дневнике наверняка можно найти что-нибудь интересное про Тайную комнату и про того, кто открыл ее в прошлый раз. Но как это сделать, если дневник явно заколдован от посторонних: его страницы оставались пусты, что бы они ни делали.

В гостиной было темно и тихо, только огонь в очаге бросал слабые отблески на ковер. Из-за этого Гарри не сразу заметил маленькую съежившуюся фигурку, почти потонувшую в большом кресле. А, заметив, нерешительно остановился. Кому еще тут не спится в час ночи? И стоит ли вернуться в спальню — или не обращать внимания? Огонь в камине на мгновение вспыхнул, осветив длинные рыжие волосы и лицо сидевшего в кресле студента. Точнее, студентки.

— Джинни? — повинуясь первому порыву, Гарри присел рядом с ней на корточки. — Ты почему не спишь?

Джинни испуганно дернулась и уставилась на Гарри широко раскрытыми светло-карими глазами, в которых плескались страх и растерянность. Почти отчаяние. Гарри озадаченно нахмурился: да что с ней такое в последнее время? Тем нее менее Джинни попыталась съехидничать, гордо вскинув голову:

— А ты — почему?

Гарри всегда восхищала ее стойкость — никакие обстоятельства не заставят эту девчонку захныкать, как других. Он отмахнулся на ее реплику и спросил:

— Джин, что с тобой? Может, тебе нужна помощь?

Она хмыкнула и помотала головой.

— Нет, серьезно…

— Спасибо, Гарри, — на этот раз напускная бравада исчезла из ее голоса, и Джинни мягко сжала его ладонь. — Но ты правда ничем не можешь помочь.

Гарри поспорил бы на этот счет и даже открыл рот, но Джинни заставила его замолчать, приложив к губам ладошку.

— Просто посиди со мной, ладно?

Он кивнул, не став больше настаивать. Некоторое время они сидели молча, думая каждый о своем. В конце концов, Гарри надоела тишина, и он решил поделиться с подругой последними событиями: может, это немного развлечет ее.

— Мы недавно нашли дневник некого Т.М. Риддла. Этому дневнику пятьдесят лет, и Гермиона решила, что в нем можно найти что-нибудь о Тайной комнате и о наследнике. Правда, он совершенно пустой, но мы думаем, что он просто защищен от чужих, и его можно как-нибудь открыть. Кстати…

Гарри замолк на полуслове, заметив, что Джинни слушает его со все возрастающим ужасом.

— Избавься от него, Гарри, — произнесла она свистящим шепотом, — избавься, как можно скорее!

— Что? Но почему?

Джинни отчаянно замотала головой:

— Я не могу тебе сказать. Но очень прошу: выкинь его!

— А если там действительно что-то интересное? — Гарри недоуменно пожал плечами на такую реакцию.

— Нет там ничего интересного! — взвизгнула Джинни, вскочив с кресла.

Гарри аж отшатнулся от неожиданности. Бросив на него отчаянный взгляд, Джинни вихрем умчалась в девчачьи спальни. Гарри оставалось лишь смотреть ей вслед, растерянно моргая. Все это было ужасно странно. Что же происходит с Джинни, и что она знает про дневник Риддла?

Вернувшись к себе, Гарри вытащил злополучный дневник и устроился с ним на кровати, решительно настроенный разгадать его тайну.

* * *

Благодаря магическим шарам света, развешенным тут и там по зале, тяжелые бархатные портьеры точно светились изнутри, а хрусталь бокалов сверкал и переливался. Домовики под руководством Кричера сновали туда-сюда между гостями, незаметно и всегда вовремя поднося вино и закуски. Как когда-то в детстве, Сириус постарался скрыться подальше от важных надутых представителей высшего общества. Время от времени мать устраивала блестящие приемы, на которых приходилось присутствовать. Он, конечно, мог и сбежать, но, во-первых, не хотелось опять ругаться с матерью из-за такой ерунды, а во-вторых, светские приемы являлись не просто развлечением, но и возможностью обсудить дела с нужными людьми. Со своей стороны, он поставил условием, что Вальбурга снимет опалу с семьи Андромеды — должен же здесь быть кто-нибудь, с кем можно нормально пообщаться.

Памятуя о собственном детстве, закованном в броню всевозможных правил, Сириус детей на светские приемы не брал — пока взрослые занимались своими скучными делами, они веселились на втором этаже под присмотром Ренни. Со старшими кузенами оставили и трехлетнего Ориона. И Миранда, стоявшая рядом с Регулусом, который общался с министерским чиновником, время от времени посматривала на дверь, будто надеялась проникнуть взглядом сквозь стены. Конечно, она прекрасно знала, что рядом с верным эльфом малыш в полной безопасности, но мать есть мать.

— Не делай такое лицо, Сириус, — раздался рядом тихий голос Араминты, в котором явственно слышалось веселье. — Не так уж тебе и скучно.

— Было бы еще лучше, будь здесь Рем, — усмехнулся он.

«Или Джим», — мелькнула непроизвольная мысль — вот с кем действительно можно было бы позабавиться над этими напыщенными снобами, — но Сириус прогнал ее.

Араминта тихонько рассмеялась.

— Знаешь, в детстве я мечтала побывать на таком приеме. Мне казалось, это так чудесно… А потом я познакомилась с Симирам, и она объяснила мне, что все не столь прекрасно, как кажется со стороны.

В голосе Араминты проскользнула грусть.

— Скучаешь по ним? — Сириус понимающе сжал ее ладонь.

Араминта кивнула и хотела что-то добавить, но не успела: до них донесся возмущенный и слишком громкий голос Вальбурги. Сириус удивленно приподнял брови — это ж что такое стряслось, чтобы мать забыла о приличиях? — и с любопытством поискал ее глазами. Миссис Блэк обнаружилась в обществе воинственно настроенной Тонкс, чьи волосы полыхали пурпуром, и невозмутимой Андромеды.

— Кажется, я догадываюсь, в чем дело, — пробормотал Сириус, решительно направляясь в их сторону.

Араминта с обеспокоенным выражением лица последовала за ним.

— Ты совсем рехнулась, Нимфадора?! — к тому моменту, как они подоспели, Вальбурга уже взяла себя в руки и снизила звук, зато ее голос так и сочился ядом и осуждением. — Оборотень! Подумать только — оборотень!

— Ну и что! — Тонкс с вызовом сложила руки на груди. — Это моя жизнь, и я буду распоряжаться ею, как захочу!

— Андромеда! — воззвала Вальбурга к племяннице. — Ты-то что молчишь? Это же твоя дочь!

Меди по-прежнему невозмутимо пожала плечами:

— Я уже сказала все, что могла.

Тонкс раздраженно фыркнула — похоже, нравоучения окружающих ей порядком надоели. Вальбурга явно хотела продолжить свою пламенную речь, но тут заметила старшего сына.

— Сириус! Ты, как глава рода, должен запретить ей.

Сириус обреченно вздохнул — разборки явно затянутся надолго. Тонкс же, посмотрев на дядю, откровенно расхохоталась. Тот состроил ей гримасу и невинно заявил матери:

— Ну, а что ты имеешь против Ремуса? Воспитанный, умный, добрый, ответственный, состоятельный. Масса достоинств.

Тонкс довольно заулыбалась, и Сириус заговорщицки подмигнул ей. Андромеда тихонько пробормотала что-то вроде: «Как был обормот…» — но тоже улыбнулась уголком губ. Вальбурга одарила сына не верящим взглядом и через несколько секунд молчания мрачно произнесла:

— Он оборотень!

— Подумаешь, — Сириус беспечно пожал плечами — рядом хихикнула Араминта, но тут же сделала серьезное лицо — и, не дав матери опомниться и собраться с силами для нового потока обвинений, заявил: — Кстати, об оборотнях: прошу меня извинить — срочное дело.

Министр Фадж вовремя попался на глаза, позволив произвести тактическое отступление.

— Сириус! — возмутилась мать ему вслед, но он проигнорировал ее окрик.



— Господин министр?

Фадж обернулся, отвлекшись от болтовни с двумя очаровательными дамами, перед которыми распушил хвост, как павлин. А ведь женатый вроде человек…

— Могу я вас отвлечь на секунду?

— Конечно-конечно, лорд Блэк. Извините, леди, — Фадж отвесил собеседницам быстрый поклон.

— Вы подумали над моим предложением, господин министр? — Сириус отвел его к окну — подальше от лишних ушей.

После того разговора в кафе они несколько месяцев тщательно разрабатывали законопроект о правах оборотней, ведя оживленную переписку с Конрадом. Последний показал себя умным и эрудированным человеком, давшим немало дельных советов. После чего Сириус предложил законопроект министру. Тот встретил предложение, конечно же, без энтузиазма, но напрямую отказать не посмел. И вот уже три месяца не говорил ни «да», ни «нет».

— Понимаете, лорд Блэк, оборотни — весьма сложный вопрос… — начал юлить Фадж.

Сириус скептически приподнял бровь. Фадж помялся еще немного и выдал:

— На самом деле, большинство проголосовало против предложенного вами законопроекта.

— Под большинством вы имеете в виду Люциуса Малфоя, — со спокойной иронией заметил Сириус.

Фадж смешался на мгновение, но быстро взял себя в руки.

— Лорд Малфой — уважаемый член общества, и он…

— Поддерживает вас материально.

— Лорд Блэк! — Фадж изобразил праведное возмущение, однако не слишком убедительно.

Сириус усмехнулся и, наклонившись к нему, многозначительным тоном прошептал:

— Блэки ничуть не беднее Малфоев, знаете ли… — и, выпрямившись, уже громко продолжил, изо всех сил стараясь не рассмеяться при виде выражения лица Фаджа: — Подумайте, сколько выгод вы получаете, соглашаясь на мое предложение. Мир и спокойствие в стране, поддержку оборотней и… поддержку моей семьи на следующих выборах.

Фадж приоткрыл рот, поколебался, явно просчитывая все за и против, наконец, осторожно произнес:

— Я подумаю над вашим предложением, лорд Блэк.

— Думайте быстрее, господин министр, — небрежно заметил Сириус. — А то выборы можно ведь и ускорить…

Фадж чуть не подавился воздухом от этого заявления. Довольный собой Сириус оставил его мучиться выбором. Он достаточно хорошо изучил этого труса, чтобы знать, что его завуалированные обещания и угрозы произвели нужный эффект. «Браво, Бродяга! — голосом Джеймса поздравило подсознание. — Не теряешь квалификацию с годами!»



К моменту возвращения Сириуса мадам Вальбурга немного успокоилась — по крайней мере, перестала кричать и возмущаться, — Тонкс куда-то исчезла, зато к компании присоединилась Нарцисса. Сириус успел как раз услышать, как кузина вещает, состроив высокомерную мину:

— Драко сообщил, что Дамблдор абсолютно ничего не делает, чтобы урегулировать ситуацию в школе. По коридорам страшно ходить. Да и Белле ее сын писал о том же. Так что Люциус подал требование о снятии Дамблдора с поста директора. Там явно нужен кто-то более ответственный.

— Вы с ума сошли?! — воскликнул Сириус, и все вздрогнули — увлеченные разговором, они не заметили его появления. — Если Дамблдора не будет в школе, что угодно может случиться. За своего сына не боишься, Цисси?

— Что-то я не вижу, чтобы от его присутствия было много толку, — презрительно фыркнула Нарцисса.

Сириус прищурился, смерив кузину холодным взглядом:

— Я, конечно, понимаю, что Люциус давно мечтает устроить какую-нибудь гадость, но надо же и головой думать. Хоть иногда.

— Сириус! — возмущенно начала Нарцисса, но он ее перебил:

— Избавь меня от своей демагогии, Цисси. Дамблдора надо вернуть в Хогвартс, как можно скорее. И я приложу к этому все силы. Так что посмотрим, кто кого переиграет.

Нарцисса явно собиралась возразить, но благоразумно решила, что спор ни к чему не приведет, и только гордо вскинула голову, сложив руки на груди. Сириус встревоженно переглянулся с Араминтой: школа без директора, по которой ползает василиск, неизвестно кем разбуженный — это очень-очень плохо. Впервые Сириус пожалел, что не состоит в попечительском совете: тогда уладить дело было бы гораздо проще.

— Знаешь, Нарцисса, — задумчиво обронила Вальбурга, — Сириус прав — это было глупо со стороны твоего мужа. Если не сказать резче.

Андромеда согласно кивнула, и Нарцисса обиженно надулась, тем не менее оставшись при своем мнении. Сириус невольно усмехнулся: упрямство у Блэков — семейная черта. Он быстро оглядел зал в поисках членов попечительского совета Хогвартса и решительно направился к МакМиланну.

* * *

Гарри озадаченно осмотрел раковину, ничем не отличавшуюся от остальных.

— Ты все-таки идиот, Поттер, — раздался сзади знакомый голос, заставивший троих друзей подпрыгнуть. — Надо просто велеть ей открыться. На серпентарго, естественно.

У двери в небрежной позе стоял Лестрейндж.

— А ты здесь что забыл? — тут же ощетинился Рон.

Невилл напряженно замер, а Гарри недовольно сощурился — вот только компании со Слизерина им сейчас не хватало.

— Как грубо, Уизли, — скривился Лестрейндж. — Может, я тоже решил стать героем? А то вечно вся слава — вам.

Его голос так и сочился сарказмом. Рон вспыхнул и уже хотел ринуться в драку, но Гарри придержал его за запястье, чтобы не дать выхватить палочку.

— Шел бы ты отсюда, Лестрейндж, — как можно миролюбивее предложил он.

— Еще чего! — усмехнулся тот. — Я не собираюсь пропускать такое веселье.

Гарри быстро прикинул, чем им грозит его присутствие, и решил, что споры, отнимающие драгоценное время, выйдут дороже. Он пожал плечами и повернулся к раковине, пробормотав:

— Потом не говори, что тебя не предупреждали.

— Гарри! — возмущенно прошипел Рон, но он отмахнулся от друга:

— Некогда спорить, Рон: мы теряем время.

Рон недовольно посопел, но больше ничего не возразил: беспокойство за сестру пересилило желание избавиться от сопровождения надоедливого слизеринца.

Лестрейндж оказался прав — Гарри даже стало немного обидно, что он сам не додумался до этого: стоило прошипеть: «Откройся», — как кран засиял ослепительным алмазным светом и начал вращаться. Раковина исчезла, оставив вход в широкую трубу.

Скатившись по ней в мрачное сырое подземелье, ребята просто пошли вперед — без споров и обсуждений. Разговаривать не хотелось — все были слишком напряжены. Гарри не сомневался, что Лестрейндж про василиска в курсе, потому предупреждать его не стал.

Гарри заранее представлял, как ему влетит от крестного за очередное геройство — но не бросать же Джинни в беде. Он бы и не полез, если бы не увольнение Дамблдора.



Повозившись с дневником, Гарри совершенно случайно нашел способ общаться с ним: не зная, что еще сделать, он просто написал на первой странице свое имя. А потом Том Риддл показал ему сценку из прошлого с явным намерением натолкнуть на мысль, что в предыдущий раз Тайную комнату открыл Хагрид. Ни Гарри, ни его друзья в это напрочь не верили, да и странная реакция Джинни на дневник заставляла задуматься над тем, кем же был этот загадочный Том. Спрашивать у Сириуса Гарри не решился. Поэтому, сбежав при помощи карты и мантии из-под надзора учителей, они отправились к Хагриду. Если он учился как раз в то время, то непременно должен что-нибудь знать.

Лесничий при их появлении недовольно нахмурился и побранил детей за то, что рискуют, приходя к нему в гости. Но быстро смягчился и принялся угощать чаем.

— Хагрид, — осторожно спросил Гарри, — а ты знаешь, кто такой Том Риддл?

Хагрид крякнул и чуть не подавился печеньем.

— Где ты услышал это имя? — рявкнул он таким тоном, что Гарри вздрогнул.

— Э-э…

Пока он пытался придумать более-менее удовлетворительный ответ, вмешалась Гермиона:

— Мы видели кубок с его именем в Зале наград. Просто стало интересно, что он такого великого сделал.

Хагрид вздохнул с облегчением, помолчал, будто пытаясь быстро придумать, что можно рассказать, и, наконец, ответил:

— Был блестящим учеником — одним из лучших за всю историю Хогвартса.

Ребята переглянулись, совершенно неудовлетворенные этой информацией. Нет, за именем Тома Риддла явно скрывалось что-то большее, чем Хагрид счел нужным сообщить.

— Видать, необычайно блестящим, раз удостоился такой награды, — как бы между прочим заметил Гарри.

— С огромным потенциалом, — кивнул Хагрид. — Может, не меньше, чем у самого Дамблдора. Жаль, он свои возможности потом использовал во зло.

Друзья снова переглянулись, заинтересовавшись еще больше.

— Он стал преступником? — как можно небрежнее спросил Невилл.

— Он стал темным магом, принесшим много горя, — ответил Хагрид и в ужасе хлопнул себя ладонью по губам, тут же засуетившись: — Так, ребятки, вам пора возвращаться в замок. А то мало ли что…

Всю дорогу до гриффиндорской гостиной друзья шокированно молчали, почти не веря в напрашивающийся вывод. И только когда за ними закрылся входной портрет, Рон озвучил общее потрясение:

— Он что, имел в виду Сами-знаете-кого?

— Похоже на то, — неуверенно протянул Гарри.

— Ну конечно! Все сходится! — торжествующе воскликнула Гермиона, и все подпрыгнули. — Наверняка он и был наследником Слизерина и открыл в прошлый раз Тайную комнату!

— Даже если так, — задумчиво произнес Гарри. — Кто же тогда открыл ее сейчас? Ведь Волдеморта больше нет.

Все предсказуемо вздрогнули, а Рон раздраженно прошипел:

— Гарри, не произноси это имя!

— Хорошо, — Гарри нетерпеливо отмахнулся, — буду называть его Томом.

Гермиона нервно хихикнула, и в следующее мгновение они все хохотали — правда, немного истерично.

— А не мог он проникнуть в школу, как в прошлом году: в виде какого-нибудь духа? — высказал предположение Невилл, когда они успокоились.

Гарри пожал плечами:

— Тогда ему нужен носитель. Да и шрам у меня не болел.

Тут же наперебой посыпались версии, одна другой невероятнее. Бурные обсуждения ни к чему не привели — у них в любом случае не было возможности проверить свои догадки. Что делать с дневником тоже не решили. Продолжать общение с ним могло быть опасно, но и избавляться от него Гарри не хотел.

А несколько дней спустя произошло сразу несколько событий. Кто-то украл дневник, разворошив всю спальню. Гермиона, отправившаяся в библиотеку, чтобы попытаться найти информацию о подобных дневнику артефактах, встретилась с василиском, и теперь, окаменевшая, лежала в Больничном крыле. Дамблдора сняли с поста директора, чему откровенно радовался Малфой. И, как довершение всех бед, пропала Джинни. Будь директор на месте, Гарри, конечно же, обратился бы к нему. А так оставалось только отправиться на поиски самим.


И сейчас, идя по туннелю во главе небольшой процессии, Гарри надеялся, что Сириус примет во внимание смягчающие обстоятельства и не будет сильно ругаться за нарушение обещания.

Когда они вошли в длинный сумрачный зал, Гарри первым заметил рыжеволосую фигурку, лежавшую в ногах гигантской статуи и рядом с ней казавшуюся совсем крошечной.



Гриффиндорцы всей толпой ринулись к валявшейся прямо на полу Уизли и попытались привести ее в чувство. Реджинальд же предпочел держаться в стороне и не высовываться — мало ли на что здесь можно наткнуться. Помимо василиска. Он замер у стены, постаравшись остаться в тени, и настороженно огляделся. У него возникло странное чувство: одновременно хотелось бежать отсюда подальше, пока не стало поздно, и столь же страстно тянуло остаться — в предвкушении, что должно произойти нечто чрезвычайно важное.

Появление призрака темноволосого юноши, с которым Поттер и его компания вступили в переговоры, вместо того, чтобы хватать девчонку и уносить ноги, только усилило это ощущение. Реджинальд не особо вслушивался в их диалог — до тех пор, пока не увидел, как написанное в воздухе светящимися буквами имя Том Марволо Риддл превращается в «Лорд Волдеморт». Реджинальда словно окатило ледяной волной, в голове закрутились тысячи разрозненных картинок. И в этот момент Риддл обратил на него внимание. Он удивленно сощурился, а потом его глаза потрясенно расширились.

— Ну, надо же… — язвительно протянул он. — Два Темных Лорда — слишком много для одного мира. Тебе так не кажется, малыш?

Гриффиндорцы, окончательно забыв про подружку, в полнейшем шоке переводили взгляд с Реджинальда на Риддла и обратно. Голова взорвалась дикой болью, и Реджинальд невольно застонал, обхватив ее руками. А в следующее мгновение он не то чтобы потерял сознание, но оказался будто выброшенным из собственного тела — в отрешенном оцепенении наблюдая, как другой управляет им и говорит его губами. И Реджинальд знал, кто этот другой. Теперь знал. Вдруг понятными стали все те отрывки воспоминаний, которые время от времени посещали его.

Реджинальд не испытывал никаких эмоций — словно уже умер, — наблюдая, как сцепились два Волдеморта — призрак и тот, что жил в его теле. Как под шумок гриффиндорцы попытались вытащить остававшуюся без сознания Уизли из зала и смыться. Как оба Волдеморта заметили их маневр и одновременно призвали василиска. Как появился Фоукс, и Поттер достал меч Гриффиндора из Распределяющей Шляпы. И только когда Поттер, зажмурившись и размахивая мечом, пытался достать василиска, а Уизли и Лонгботтом продолжали тащить подружку к выходу, эмоции вернулись. Все — и сразу. Доминирующими были возмущение и ярость. Может, Реджинальд и сам не отказался бы скормить гриффиндорцев древней змейке, но с какой стати кто-то превратил его в марионетку?! Пусть даже это сам Темный Лорд. Он — Реджинальд Лестрейндж, наследник двух древнейших родов, и никому не позволит манипулировать собой!

В тот миг, когда Поттер вонзил в дневник добытый в битве клык василиска, Реджинальд закричал и вернулся в свое тело, вновь обретя над ним контроль. Ощущение было… довольно противным. Ноги и руки казались ватными, а голова раскалывалась на кусочки. Реджинальд попытался шагнуть вперед, пошатнулся и упал на колени. В этот момент раздался дикий вопль, призрак Тома Риддла испарился, а Джинни Уизли очнулась и начала непонимающе оглядываться. Ее тут же принялись тормошить и осаждать глупейшими вопросами брат и Лонгботтом. Поттер же, которому феникс капал слезами на рану, залечивая ее, тяжелым взглядом уставился на Реджинальда.

— Ты Волдеморт, — наконец, обвиняюще прохрипел он.

— Ничего подобного! — возмутился Реджинальд.

— Я слышал, что ты только что говорил, и как вы спорили с этим… — Поттер мотнул головой в сторону изодранного дневника.

— Не я, — Реджинальд и сам не знал, с какой стати оправдывается перед ним. — Волдеморт завладел мной.

— А откуда он в тебе взялся?

— Почем мне знать?! — разозлился Реджинальд. — И вообще, отстань, Поттер, лучше подумай, как мы будем отсюда выбираться. А со всем остальным предоставь разбираться директору, герой недоделанный.

Поттер сощурился и открыл рот, но не успел ничего сказать, прерванный приятелем:

— Гарри, Джинни надо в Больничное крыло.

Он смерил Реджинальда выразительным взглядом «Потом договорим» и поспешил к друзьям.



Фоукс, вынесший всех из подземелья на своем хвосте, привел их к кабинету профессора МакГонагалл. В который раз недоверчиво покосившись на странно притихшего Лестрейнджа, Гарри переглянулся с друзьями и толкнул дверь.

Шагнув внутрь, Гарри немедленно оказался в объятиях тети Араминты, краем глаза успев заметить, что остальных тоже встречают. Одна только леди Лестрейндж осталась внешне невозмутимой, лишь быстрым взглядом окинув сына, проверяя, все ли с ним в порядке. Только теперь Гарри по-настоящему почувствовал, что все закончилось и смог расслабиться. Хотя он не любил, когда его прилюдно обнимали, на этот раз отстраняться от тети Араминты не спешил. Во-первых, слишком устал, а во-вторых, боялся посмотреть на крестного. Увы, неприятного разговора, который он так старался оттянуть, было не избежать.

— Гарри, — Сириус был бледен, хмурился, а его взгляд заставлял невольно поежиться, — по-моему, мы договаривались кое о чем…

— Прости, — Гарри тяжело вздохнул и перешел в наступление: — Но я же не мог бросить Джинни!

— А мысль обратиться к учителям тебе в голову не пришла?

Этот ровный сухой тон Гарри отлично знал: Сириус был зол и обеспокоен — похоже, крестный сильно за него испугался. Гарри смущенно потупился — теперь он чувствовал себя не только виноватым, но и идиотом. В самом деле — пусть в школе не было директора, но ведь можно было пойти хотя бы к декану…

— Вот уж кто бы говорил, Сириус, — профессор МакГонагалл вдруг улыбнулась сквозь слезы, разрядив обстановку. — Сам-то пошел бы?

Крестный хмыкнул, и, осмелившись, наконец, поднять взгляд, Гарри с удивлением обнаружил, что в его глазах за тревогой появилась улыбка.

— Ну, герой-герой, — Сириус ласково потрепал его по голове. — Можешь гордиться собой. Но в следующий раз думай, прежде чем бросаться в авантюры.

Это замечание вызвало улыбки уже у всех присутствующих взрослых. Только сейчас Гарри заметил, что в кабинете находится профессор Дамблдор, который спокойно произнес:

— Мне хотелось бы все же узнать, что произошло в подземелье.

И Гарри начал рассказывать. Время от времени Рон и Невилл вставляли свои замечания. Только Лестрейндж упорно молчал, замерев рядом с матерью с таким видом, будто его это совершенно не касается. Когда дело дошло до спора двух Волдемортов, леди Лестрейндж замерла, как натянутая струна, и уставилась на Гарри таким взглядом, что ему немедленно захотелось куда-нибудь исчезнуть.

Дамблдор слушал, чуть нахмурившись, и, стоило Гарри замолчать, попросил всех, кроме Лестрейнджей, покинуть кабинет, не обратив внимания на слабые попытки спорить.

Взрослые были обеспокоены откровениями Гарри, но молчали всю дорогу до Больничного крыла, куда отвели Джинни, по-прежнему пребывавшую в шоке и тихо плакавшую. А заодно навестили уже очнувшуюся Гермиону. И лишь когда настало время прощаться, Гарри решился спросить:

— Сириус, почему Волдеморт раздвоился и как он смог завладеть Лестрейнджем?

Но тот покачал головой:

— Не знаю, Гарри. Надеюсь, профессор Дамблдор разберется в этом вопросе. Потому что, если Волдеморт каким-то образом является единым целым с Реджинальдом…

Сириус не договорил, но Гарри понял и так: это означало скорое возвращение Волдеморта и новую войну. Сразу стало холодно и тревожно. Крестный немного поколебался и продолжил:

— Профессор Дамблдор не хотел, чтобы я тебе рассказывал — говорит, ты еще слишком мал, — на этих словах Гарри презрительно фыркнул, и Сириус слабо улыбнулся. — Но мы с Араминтой считаем, что в связи с последними событиями ты должен знать. Существует пророчество, по которому тебе придется сразиться с Волдемортом… и победить или погибнуть от его руки.

Гарри замер — это казалось настолько нереальным, что он не знал, как реагировать.

— Не все пророчества сбываются — может, не сбудется и это, — утешающе добавил Сириус. — Но на всякий случай ты должен быть готов. Будь осторожен и предельно внимателен.

Гарри серьезно кивнул, твердо пообещав себе больше не лезть, не подумав, в самое пекло.

— И учись, как следует. Особенно защите и чарам.

— Ну да — с такими профессорами, какие у нас по защите, выучишь что-нибудь, — скривился Гарри.

Честно говоря, перспектива налечь на учебу его в принципе не прельщала.

— Неужели все так плохо? — с мягкой улыбкой спросила тетя Араминта. — Я слышала о Локхарте много хвалебных отзывов.

— Ты просто его на уроках не видела, — мрачно заметил Гарри.

— Хорошо, если в стране нехватка профессоров, мы с Ремом лично с тобой позанимаемся, — жизнерадостно пообещал Сириус.

Гарри вздохнул — сам напросился на дополнительные занятия. Хотя, с другой стороны, учитывая дурацкое пророчество, эти занятия ему могут пригодиться. К тому же, учиться чему-то у Сириуса — это совсем не то, что в школе. Это гораздо-гораздо увлекательнее.



Попрощавшись с Гарри, Сириус с Араминтой направились обратно к директору, надеясь, что он закончил свою конфиденциальную беседу с Беллатрикс. Им тоже было о чем поговорить. Происходящее очень не нравилось Сириусу. Мягко говоря. От мрачных мыслей его отвлекло появление до боли знакомой сутулой фигуры, быстро шагавшей им навстречу.

— Здравствуй, Северус, — мягко произнесла Араминта, заставив того вздрогнуть и резко вскинуть голову.

— Миссис Блэк, — спустя секундное колебание произнес он, одарив ее таким восторженным взглядом, что Сириус нахмурился.

— Привет, Снейп, — процедил он тоном «тебя здесь не хватало».

Тот до ответа не снизошел, только глянул угрюмо. Араминта обеспокоенно посмотрела на мужа и легонько сжала его ладонь. И Сириус не отказал себе в удовольствии нежно улыбнуться ей и приобнять за плечи. Снейпа перекосило, но он быстро сделал невозмутимую физиономию. «А в детстве он таким хладнокровием не обладал — велся на малейшую провокацию», — мелькнула удивленно-веселая мысль. На мгновение Сириус почти забыл о тревожной ситуации, из-за которой шел к Дамблдору, и почувствовал себя подростком. Но что самое забавное: Араминта поддержала его демонстрацию, прижавшись щекой к его плечу — явно стремясь дать понять бывшему другу, чтобы перестал уже лелеять надежды на ее счет. Тот сразу сник и, отговорившись срочными делами, поспешил ретироваться.



Директор сидел, откинувшись на спинку кресла, сложив пальцы домиком и невидящим взглядом уставившись в стол, заваленный бумагами и приборами. Он казался вымотанным, и это настораживало. Хотя куда уж больше.

— Директор, вы ведь понимаете, чем может являться этот злополучный дневник? — сразу перешел к сути Сириус. — Вернее являлся.

Дамблдор кивнул, пронзительно посмотрев на него поверх очков-половинок.

— Судя по тому, что мы услышали от ребят, дневник с немалой вероятностью был крестражем.

Эта мысль первой пришла в голову при рассказе Гарри о призрачном Томе Риддле и дневнике, но, вопреки уверенному тону, Сириус до последнего надеялся, что ошибся, и тетрадка представляет собой что-нибудь более невинное. Увы, надежда не сбылась. Араминта недоуменно посмотрела на мужа, но спросить ничего не успела: Дамблдор неохотно добавил:

— И, думаю, не единственным.

Сириус замер, потрясенно уставившись на него:

— Не единственным? Разве такое возможно? И один крестраж калечит душу, а два…

— Возможно, даже и не два.

— Вы это серьезно?!

Поверить в то, что кто-то станет так издеваться над собой — пусть даже это чокнутый Волдеморт — было почти невозможно. Хотя, может, он потому и сошел с ума? Эта мысль на мгновение вызвала неуместное веселье, которое немедленно погасло, стоило Дамблдору продолжить:

— Абсолютно. Это пока только подозрение, и я должен его проверить. А вот если оно подтвердится, придется крестражи искать. Потому что пока — и если — они существуют, Волдеморта нельзя убить до конца.

Сириус кивнул, сосредоточенно прикусив губу, отчаянно надеясь, что директор все-таки ошибается. Потому что в противном случае… у них большие проблемы.

— Может, мне все-таки кто-нибудь объяснит, что такое крестраж? — спросила Араминта — за внешней раздраженностью ее тона чувствовались нервозность и беспокойство.

Когда Дамблдор кратко посвятил ее в некоторые малоизвестные аспекты темных искусств, Сириус спросил:

— А что вы думаете о Реджинальде?

Дамблдор вздохнул:

— Честно скажу: не знаю. У меня есть несколько версий, каждую из которых с успехом можно и доказать, и опровергнуть.

— И? — Сириус требовательно посмотрел на директора в упор — ему совершенно не нравилось, что одержимый Волдемортом ребенок находится в непосредственной близости к Гарри.

— И я внимательно наблюдаю за ним и сделаю все, чтобы обезопасить других детей.

— Надеюсь, не как в прошлом году? — Сириус не смог удержаться от некоторого сарказма.

Дамблдор покачал головой с все понимающим видом.

— Мне удалось запереть ту часть сознания, которой управляет Волдеморт. Он не сможет прорвать этот блок — слишком слаб пока. Так что Реджинальд сейчас — обычный ребенок.

Все это было бы, конечно, утешительно, если бы не маленькое словечко «пока», подразумевавшее, что ситуация может измениться. Неизвестно когда, как и при каких обстоятельствах. Но пришлось удовлетвориться заверениями директора, что Гарри в Хогвартсе в полной безопасности.

* * *

Гарри на всякий случай внимательно наблюдал за Лестрейнджем — в Большом зале и на совместных со слизеринцами уроках, — однако тот вел себя как обычно, и никаких проблесков сознания Волдеморта в нем больше не наблюдалось.

Вот и сейчас он спокойно завтракал, время от времени кивая или подавая односложные реплики на слова Малфоя. Будто и не было ничего. Будто не он вещал тогда в подземелье голосом Волдеморта так, что кровь стыла в жилах. И о чем, интересно, Дамблдор говорил с ним? «А может, директору удалось изгнать дух Волдеморта?» — появилась неожиданная мысль.

— Гарри, ты опять меня не слушаешь! — возмущенный голос Гермионы заставил вздрогнуть, выдергивая из размышлений.

Гарри виновато улыбнулся, всем своим видом давая понять, что он весь внимание. Гермиона скептически посмотрела на него и деловым тоном продолжила вещать:

— Нам нужно подтянуть чары и трансфигурацию. А вам, мальчики, не мешало бы заняться еще историей магии, Невиллу — зельями…

— Иногда я думаю, что лучше бы она еще немножко полежала в Больничном крыле. Примерно до конца экзаменов, — тихонько пробормотал Рон.

К счастью, увлеченная своим монологом Гермиона его не услышала. Зато Гарри с Невиллом прыснули, и Гермиона смерила их уничижающим взглядом. Они тут же сделали предельно серьезные лица, с трудом подавив улыбки.

Веселое настроение пропало, когда взгляд Гарри наткнулся на Джинни, меланхолично водящую ложкой в овсянке, уставившись в пространство невидящим взглядом. Она выглядела такой несчастной и потерянной… Поначалу Гарри объяснял ее мрачность и возросшую замкнутость шоком от пережитых недавно событий. Но время шло, а Джинни веселее не становилась.

— Вам не кажется, что Джинни какая-то… подавленная? — задумчиво спросил Гарри, прервав вдохновенную речь Гермионы.

Перебитая на середине фразы, она на мгновение растерялась, но быстро вникла в ситуацию.

— Кстати, да. Я даже пыталась расспросить, в чем дело, но она говорит, что все в порядке.

Рон недоуменно посмотрел на них — он как всегда изменений в настроении окружающих напрочь не замечал.

— А вдруг этот… Том все еще контролирует ее? — трагичным шепотом предположил Невилл.

— Да ну — не может быть: дневник же уничтожен, — отмахнулся Гарри.

— Ой, да что там гадать, — Рону надоела бесплодная дискуссия, и он громко позвал: — Хэй, Джин, ты чего такая смурная?

— Ро-о-он, — простонала Гермиона, — какой же ты иногда…

— Пень? — подсказал Невилл.

Джинни одарила брата злым взглядом и демонстративно отвернулась.

— Не обращай внимания на этого идиота, Джинни, — вмешалась Гермиона.

— А что я такого сделал? — возмутился Рон.

— Хочешь пойти с нами к Хагриду? — неожиданно для самого себя предложил Гарри.

Джинни просветлела, секунду поколебалась и вскоре кивнула.



Во время посиделок у Хагрида Джинни ожила: начала смеяться, переругиваться с Роном, улыбаться Гарри, шутить с Гермионой и Невиллом. Стала привычной знакомой Джинни, и Гарри облегченно вздохнул. Он-то уже начал бояться, что подруга теперь всегда будет такая пришибленная.

На обратном пути, когда Рон с Гермионой завели очередную бурную дискуссию, а Невилл засмотрелся на звезды, Джинни тихонько произнесла, глядя себе под ноги:

— Прости меня, Гарри.

— За что? — удивленно распахнул глаза тот.

— За дневник, — Джинни по-прежнему не смотрела на него, будто стыдилась.

— Да брось ты! — Гарри по-дружески легонько толкнул ее плечом, и Джинни слабо улыбнулась, но улыбка тут же погасла; Гарри вздохнул: — Ты же не виновата. Это все Волдеморт.

Джинни упрямо нахмурилась.

— Виновата. Папа правильно сказал: нельзя доверять вещам, которые умеют самостоятельно мыслить. И я знала об этом, но… — она на мгновение замолчала, глубоко вздохнула и выпалила: — Мне было так грустно. Вы совсем не обращали на меня внимания — всегда только своей компанией. Я думала, что стала для вас неинтересной, что вы теперь и дома не захотите со мной общаться. А я так ждала, когда начну учиться и смогу быть с вами весь год. Как раньше.

Гарри стало стыдно. Они ведь правда, увлекшись своим расследованием, совсем забыли о Джинни и едва замечали ее.

— Джин, прости. Мы идиоты, — пробормотал он, коснувшись ее руки, и, театрально прижав свободную ладонь к сердцу торжественно пообещал: — Клянусь, этого больше не повторится! А если я не сдержу своего обещания, можешь прилюдно меня побить.

Она наконец-то подняла на него взгляд и улыбнулась — сначала несмело, но улыбка становилась все шире, и вот уже Джинни заливисто хохочет.

— Ну, смотри! А то я ведь обязательно воспользуюсь твоим разрешением!

Гарри серьезно покивал, состроив покаянную мину. Он был доволен собой. Вот теперь все вошло в норму.

* * *

Сириус не забыл своего обещания (или угрозы — это как посмотреть) заняться с Гарри защитой и начал прямо на Пасхальных каникулах со щитовых чар, сразу предупредив:

— Помни, что щитовые чары далеко не всегда могут спасти тебя. Они бессильны против Непростительных. К тому же эффективность твоего щита напрямую зависит от того, насколько сильнее или слабее тебя противник. Так что зачастую проще уклониться от летящего в тебя заклинания.

Гарри сосредоточенно кивнул, твердо намеренный добиться успеха. Несколько дней ушло на то, чтобы научиться создавать щит, и на выработку хорошей реакции. Сириус атаковал его безобидными заклинаниями, но с такой скоростью, что Гарри неизменно оказывался задет. Далеко не сразу он научился вовремя реагировать. Почти перед самым отъездом в школу, впервые к концу занятия оставшись на ногах, невредимым и с палочкой в руках, Гарри почти не поверил в то, что это правда. Пока Сириус не хлопнул его по плечу с гордой улыбкой:

— Молодец, Олененок! Ты быстро учишься. Летом займемся нападением.

Гарри довольно засиял.



Свадьба Ремуса и Тонкс прошла тихо и по-семейному. Мадам Вальбурга приглашение племянницы проигнорировала, по-прежнему не одобряя ее выбор. На что Тонкс философски заметила:

— Не очень-то и хотелось.

Араминта понимающе усмехнулась: ее до сих пор общество свекрови несколько нервировало.

Сириус обрадовал друга свадебным подарком в виде только что вышедшего декрета об оборотнях. Отныне оборотни, принимающие меры для того, чтобы обезопасить от себя окружающих во время полнолуния, считались полноценными членами общества, имели право на образование и работу. Конечно, люди так быстро не изменят своего отношения, но начало положено. И хорошее начало.

— Спасибо, Бродяга. Даже не знаю, как тебя благодарить, — у Ремуса дрогнул голос и в следующее мгновение он уже крепко обнимал друга.

— Да брось ты, Лунатик, — улыбнулся Сириус. — Для этого и нужны друзья.

А вот настоящий фурор произвело появление Мэтью. Нет, само по себе его присутствие на свадьбе было нормальным. И он даже прилично оделся ради такого случая. Ну, насколько Мэтью вообще мог прилично одеваться. Но пришел он не один, а в сопровождении хорошенькой темноволосой девушки лет двадцати по имени Фрэнсис. Которая к тому же оказалась маглой.

— Не верю своим глазам, — весело произнес Сириус, когда после венчания Мэтью знакомил окружающих со своей подругой. — Мэт изменил метлам и обратил внимание на женщину! Конец света близится.

Ремус возмущенно пихнул его в бок, но было заметно, что он едва сдерживает улыбку. Мэтью с невозмутимым выражением лица проигнорировал высказывание шефа, а вот Фрэнсис задорно улыбнулась.

— Наш человек, — прокомментировала ее реакцию Тонкс.

Фрэнсис оглядывалась по сторонам хоть и с любопытством, но без особого удивления — необычная для маглы реакция. Араминта заинтересовалась этим вопросом и выяснила, что отец и старший брат Фрэнсис — волшебники.

— Папа работает с драконами, а Патрик — врач. То есть, по-вашему — целитель.

— Правда? — удивилась Араминта. — Я тоже. Постой-ка, ты сказала «Патрик»? Патрик Кэссиди?

Фрэнсис заинтересованно кивнула. Ну надо же. Патрик Кэссиди — один из лучших целителей в больнице святого Мунго. И, конечно же, Араминта его хорошо знала. Она быстро нашла с Фрэнсис общий язык, и вскоре та окончательно перестала смущаться общества незнакомых людей. К концу свадебного застолья Араминте уже казалось, что они сто лет как знакомы.

* * *

До экзаменов осталось несколько дней, а Локхарт по-прежнему нес на уроках полную чушь, не забывая хвалиться своими подвигами.

— Пустая трата времени, — проворчал Гарри себе под нос, когда Локхарт раздавал их контрольные работы.

— Точно! — согласился Рон, за что Гермиона покосилась на них неодобрительно.

Ее восторженное восхищение профессором давно пропало — все-таки Гермиона была слишком умна, чтобы не заметить его глупости, — но это не умаляло ее неприязни к болтовне во время урока. Даже такого.

— Гарри, Гарри! — сокрушенно покачал головой Локхарт, когда дошел до него. — Останься после урока.

Гарри развернул пергамент со своей работой, в конце которой красовался жирный ноль. Гарри равнодушно пожал плечами — все равно вопросы в контрольной были идиотские и к ЗОТИ почти никакого отношения не имели.

— Гарри, неужели ты совсем не читал мою книгу? — спросил Локхарт тоном, полным сожаления и разочарования, когда они остались одни.

— Читал. Но ничего стоящего не нашел, — нахально ответил Гарри.

— Ох, мальчик мой! — профессор сделался еще печальнее. — Именно этого я и боялся!

Гарри недоуменно посмотрел на него: боялся, что люди поймут его ничтожество? Ну и правильно делал. Но продолжение последовало неожиданное:

— Слава ударила тебе в голову!

И вот тут Гарри не выдержал. Постоянные замечания о том, какая он знаменитость, его жутко раздражали. Им бы такую судьбу!

— Знаете, профессор, мне не нужна никакая слава, чтобы понять, что вы ничего не смыслите в предмете, который должны нам преподавать. Мой крестный знает куда больше вас. И учит гораздо интереснее.

— Гарри, ты забываешься, — Локхарт все еще пытался выглядеть доброжелательным, но в его голосе появились угрожающие нотки.

— Да? — запальчиво спросил Гарри. — А что ж вы не смогли найти и убить василиска, если действительно совершили все те подвиги, о которых рассказываете?

Он был почти уверен, что горе-преподаватель просто сочинил все написанное, и не считал нужным это скрывать.

— Я посвящу тебя в один секрет, милый мальчик, — вкрадчиво заявил Локхарт, широко улыбнувшись и достав палочку.

Гарри невольно попятился, судорожно начав искать свою.

— Мои книги не продавались бы и вполовину так хорошо, как сейчас, если бы люди знали, что не я проделал все те чудеса, которые в них описаны.

— То есть вы попросту присвоили себе заслуги других людей? — презрительно произнес Гарри. — Я так и знал, что что-то тут нечисто!

— Гарри, Гарри, мальчик мой, — Локхарт снова стал приторно ласковым, — все не так просто. Я вложил свой труд, много труда. Я нашел этих людей. Расспросил их, как они совершили то, что совершили. Потом мне пришлось наложить на них заклятие забвения, чтобы они забыли обо всем. Если есть что-то, чем я могу гордиться, так это умением накладывать заклятие забвения. И это плохо для тебя — опасно быть таким догадливым.

Локхарт направил на Гарри палочку, и, безоружный, тот уже не знал, куда деваться и как быть, но в этот момент в дверях появилась пышущая гневом профессор МакГонагалл.

— Экспеллиармус! — рявкнула она, и палочка Локхарта оказалась в ее руках.

Тот на мгновение растерялся, но тут же сделал вид, что все так и надо.

— Профессор МакГонагалл! А мы с Гарри проводили дополнительные занятия. Очень любознательный мальчик…

Она смерила его уничижающим взглядом, и Локхарт, поперхнувшись, замолчал. Гарри невольно хихикнул: их декан обладала удивительным даром заткнуть кого угодно.

— Поттер, идите в гостиную, — велела она.

— Но, профессор… — Гарри не хотелось уходить на самом интересном месте.

— Я сказала: идите, Поттер! — профессор МакГонагалл сурово глянула на него, и Гарри со вздохом подчинился.

Зато Локхарта теперь наверняка уволят.

Стоило Гарри выйти из кабинета, как к нему бросились друзья, ждавшие в коридоре, чуть ли не хором спросив:

— Что там случилось?

Рассказ Гарри вызвал всеобщее воодушевление.

— Йес! — Рон победно вскинул кулак. — Теперь-то он точно в школе не останется!

— А мне вот интересно, — задумчиво заметила Гермиона в пространство, — кто у нас будет экзамен принимать?



На следующее утро за завтраком директор объявил, что профессор Локхарт покидает Хогвартс по личным причинам (на этом месте друзья дружно хмыкнули), а экзамен по защите от темных искусств вместо него будет принимать профессор Снейп.

— О нет, только не это! — в отчаянии простонал Невилл.

Да и остальные особого энтузиазма не испытывали: по залу пролетел недовольный ропот. Даже Гермиона занервничала.

— Два экзамена со Снейпом — проще умереть! — мрачно заявил Рон.

Однако все оказалось не так страшно, как им казалось. По крайней мере, для Гарри. Он хорошо сдал и зелья, и защиту, хотя профессор Снейп нашел к чему придраться, чтобы снять немного баллов. Но это была несущественная потеря — в целом, Гарри остался доволен своими результатами. Гермиона как всегда справилась прекрасно, что не мешало ей после экзаменов судорожно перепроверять ответы по учебникам и сетовать на допущенные мелкие просчеты на практических заданиях. А вот Рону и Невиллу повезло меньше. Одного подвела лень, другого — нервозность. И все-таки они смогли наскрести более-менее удовлетворительное количество баллов.

Невилл расстроился, боясь огорчить родителей, зато Рон отнесся к своим результатам с полнейшим равнодушием и, едва сдав экзамены, тут же забыл про них. Чем спровоцировал сердитую лекцию Гермионы на тему «Учеба — это важно», которую пропустил мимо ушей. Гарри от души забавлялся этой картиной, пока Гермиона не переключилась на него, заявив, что мог бы и помочь ей повлиять на друга. И Гарри под смех Невилла и Джинни поспешил скрыться, отговорившись тем, что ему надо собирать вещи.