Ругань и молитва

- Тьфу, ока.
Произнёсший бранное словцо парень лежал в полутьме на своей порядком измятой койке. В мужской казарме всегда пахнет одинаково, как ни проветривай. А когда у тебя рост ниже метра и сорока, особо не повыпендриваешься. Освещало длинную комнату целых четыре светильника в верхних углах, дающие ровный и яркий свет, не оставляющий ни одной тени.
"Чуть не пропустил патруль, ока его забери! Как спать-то хочется."
Коротышка быстрым и отработанным движением заплёл светло-рыжие волосы в непонятный крендель на затылке. Опустил ноги в сапоги со стальными пластинами. Несколько шагов по скрипящему дереву, один шаг по камню - и парень у двери. Слева - стойка с оружием; справа - крючки с красными накидками, тонкими, с короткими рукавами, и не доходящие до талии. Из разнообразия - лишь белая кайма по краям.
Паренёк сердито сплюнул и подавил желание одеться потеплее. Взгляд пробежал по беспорядочно сваленному оружию. Впрочем, объект нашёлся быстро. Молот. Деревянный, изрядно побитый, светло-коричневого цвета, с рукоятью из потемневшего от времени металла.
"Тепло - наш враг. Тишина - враг. Темнота - враг. Медлительность - враг. А самый главный враг - сон."
- Йо, лук.
- Заткнулся бы.
Коротышка с огромным для его роста молотом стоял напротив лысого парня с двумя короткими кинжалами на боку. Весьма холодный для конца весны ветер тут же начал забираться под красные одежды, непроизвольно заставляя обоих ёжиться. Сверху, с крепостной стены, открывался весьма умиротворяющий вид на зелёные луга и неглубокую, тихую речушку. Солнце уже начало слегка клониться к горизонту.
- Давай оставим официалку, я отдохнуть хочу - лысый уже начал разворачиваться, покидая свой пост без согласия заменщика, как ветер донёс приближающееся неприятное трещание, будто полоски крепкой бумаги от бумажного змея трепещут в полёте.
- Ока, стоять! Я не хочу из-за твоей ленивой задницы простаивать лишние часы! - явно струхнувший коротышка подкрепил свои слова крепким пинком в ногу уходящего. Что явно не требовалось - тот мигом сдулся, тоже услышав звук. Оба повернулись друг к другу, встав навытяжку и обнажив оружие.
- Рядовой Стейн. Пост принимаю.
- Рядовой Ламм. Пост сдаю.
- Тишь идёт?
- Нет.
- Хвала Пятерым.
- Хвала Пятерым.
Кинжал и рукоятка молота коснулись друг друга буквально на секунду. Затем оба развернулись - один в желанную кровать, второй - на каменную лестницу, со стоптанными ступенями. Вверх, буквально на десять шагов - на башенку.
Стейн, стараясь не спешить, начал подниматься, мысленно обругав окой подъём, да и всё вокруг в целом. Бумажное трещание приблизилось, его носитель вот-вот должен появиться из-за угла - поэтому коротышка насупил брови и вперил взгляд в мирный пейзаж. В который уже раз.
Ударил колокол. Рыжеволосый зевнул - просто кто-то просит входа в крепость изнутри, из обитаемых земель. Вот если бы кто-то постучался оттуда, снаружи... было бы жутковато. Хотя всякое бывает - Стейн ухмыльнулся, вспоминая еле переставляющих ноги от сонливости неудачливых пересеченцев границы, которые редко, но попадались пограничникам. Их глупые, счастливые лица - они были, черт возьми, даже рады тому, что их схватили. Ока их всех забери.
Скрип ржавых цепей и крики, цоканье копыт. Стейн повернулся, наблюдая с башенки колонну из пятидесяти пеших человек, построенных по двое, и двоих конных впереди, в грубых бордовых плащах с капюшонами, накинутыми на головы. Так как мистер Бумажная Трещотка уже прошёл дальше по стене, дозорный позволил себе весьма вольно опереться о парапет, с немного наигранным интересом разглядывая прибывших.
"Хоть что-то новое. Развлекуха... А то с того мирненького вида уже сразу хочется лечь и помереть. А каждый день хочется спать всё больше."
Лента людей втягивалась в крепость, проходя под открытыми, двойными воротами. Одного из всадников Стейн знал, и очень хорошо - его сестра, с вечным шилом в одном месте. По её милости он и загремел в армию. Это интересно... ты быстро поднимешься... если будешь стараться... Что она там еще говорила? Видимо, притащила новую, несчастную смену. Коротышка подавил радостный смех, ограничившись мерзким хихиканьем. Прибывшие показались ему весьма разношерстной компанией, хоть и не все были одеты в форму, а многие скрывали её под шерстяными плащами. Появление новых оживило и всю крепость - некоторые солдаты вышли во двор, радуясь новому занятию, голоса заполонили двор.
"Хо, вон те в хвосте, точно тоже пограничники... хмм, хотя и внутренние, судя по вишнёвому цвету формы. Послаабже будут наших, внешних. Гм, этих в центре не разобрать. Наёмники, что ли, или новобранцы, ока их разберет. Одет кто как. Хе, те сорокалетние стариканы слева вырядились в форму Пустошных войн, обалдеть. Впрочем, как раз они, надо признать, круче даже нас. Тоже мне, перекаченные. А воот эти клоуны впереди, ну конечно же. Центральники, с этими дурацкими золотыми нитями. Впереди вышагивают, ага. Ничего, неделю постоите тут, вторую в горизонтальном положении, походу, досыпать будете!" - Стейн взмахнул пару раз молотом и фыркнул. Его заметили - одна из конных фигур быстро спешилась, и исчезла в стене. Где-то внизу заскрипела деревянная лестница.
***
- Заки... Заки, давай, просыпайся.
Закутанная в длинное, тёмно-жёлтое сари, полногрудая женщина осторожно коснулась плеча спящего за столом смуглого паренька, положившего свою голову на мягкий футляр для бумаг, овальный и широкий. На бархате блеснула капелька слюны, пущенная в сладком сне из приоткрытого рта. Такая же безмятежная, как и половинка луны на светло-синем ночном небе, видном через косую решётку ставен. Вся комната освещалась только этим мирным, лунным светом.
"Сейчас... я только дотянусь... и всё будет хорошо..." - обрывочные, наивные мысли мелькали в голове Заки даже тогда, когда он сомкнул челюсти и приподнял голову, недовольно сощурившись.
- Мам... ты чего тут?
- Ты опять сидишь тут допоздна. Быстро, собирайся и дуй домой - женщина мягко спихнула Заки со стула, заняв его место. Паренёк, помотав головой, перекинул через руку свою кандура*, тоже жёлтую.
- Это вполне можно оставить на следующую неделю. И это. И вон те три тоже - ловкие пальцы матери начали перебирать бумаги на столе. Одновременно на столе вспыхнуло три свечи.
- Ну пойми, если Али-Мей застанет меня бездельничающим, что он обо мне подумает? - Заки подошёл к двери, взъёрошив и без того буйные черные волосы, торчащие во все стороны мелкими кучеряшками.
-Ничего не подумает. Ты давно уже должен бежать, я скоро приду тоже.
Сердясь на себя, паренёк шагал по пустынным улицам, немного картинно шаркая босыми ногами по отшлифованному песком камню. Некоторые окна ещё светились, но гасли одно за другим. Пройдя через широкую улицу, Заки закинул на плечо бежевую холщовую торбу с бумагами, и присел на старую, скрипящую бочку. Его взгляд обежал всё перед собой - белые дома, короткий, белый и каменный постаментик в центре площади, из которого торчит металлический краник. Каждое утро, в пять часов, старая смотрительница открывает его, и оттуда льётся вода, прохладная и чистая. Так было всегда, с детства. Хотя дедушка говорил, что при нём струя была куда сильнее, она била в каменную чашу для стока воды со всей силы. А если верить документам, которые Заки нашёл в библиотеке - здесь вообще был огромный фонтан. Давно, когда-то давно. Наверное, преувеличение, ведь если принять за факт, сколько камня понадобилось для его возведения - можно было бы возвести целый, новый квартал домов. Полосы лунного света, обрезанного квадратными домами, обрывочно освещают оставленные на ночь тенты. Чуть вдали, за ними - белое здание, напоминающее каменный шар, наполовину закопанный в землю. Из самой его вершины - а там круглое отверстие - начал подниматься белый пар. Заки затаил дыхание. Он знал, что там всего один человек. Он стоит, посреди храма, нагой. Укрытый лишь низкой, черной каменной перегородкой от молящихся - и только одним паром от Бога, который смотрит на него с неба, через глаз в потолке.
Гулкий, низкий голос заставил парня вздрогнуть. Он почувствовал, как все мельчайшие волоски на его теле поднимаются, а мурашки словно окружают щитом его кожу. Песня, слышимая каждый день из "глаза" храма, словно затопила весь город вокруг. Похожая на свиваемые нити, она часто повторялась в словах, но с небольшими изменениями - которые меняли смысл произносимого всё больше и больше. Вначале простые просьбы, незамысловатые, хоть и песенным слогом. Но каждый раз чуточку выше, чуточку духовнее...
Воздуха нам... воздуха, вздымающего этот пар - воздуха с водой... воды нам... воды, поящей нас, как и еда... еды нам... еды, что силы даёт, силы защищать... защиты нам... защиты, что...
"Но тогда... ещё и шёл дождь. Мне было всего лет десять."
***
Прижимая к груди торбу, всё в швах и заплатках, мальчик шлёпал по лужам через площадь. Пробежав мимо журчащего железного краника, он ухмыльнулся - кому нужна вода оттуда, когда её с неба сейчас сколько угодно? И остановился, уперевшись спиной в постаментик. Его окружали трое, примерно его возраста. Всё было, как и несколько раз до этого. Смех, оскорбления. Толчки, подножка. И чья-то запачканная рука, тянущаяся к торбе. Удар, удар со всей силы, кажется, ногой - не руками же махать, когда лежишь. Они словно и ждут - первый ударил, значит, драка. Иногда удрать получалось, иногда просто уйти, игнорируя бросаемый песок в лицо. Но чаще всего - драка. Каковы шансы у одного против троих? Может, кто-то и может победить. Но не каждый. А самое главное, что еще и смотрят некоторые. Просто. Стоят и смотрят. Неожиданный защитник был сильным - конечно, он взрослый же. Просто раскинул их как котят, за шкирку. В разные стороны.
Скрипит бочка под грузным задом спасителя - пристроив ребенка у себя на коленях, он вытирает мокрый песок с его лица. Внимательные черные глаза, волосатые руки, и спокойный бас.
- Грязь я вытру. Слёзы ты вытрешь сам, хорошо?
- С..спасибо вам. Только не говорите ничего... маме. - Заки вскрикнул, и начал рыться в своих бумагах. Некоторые, наружные, слиплись от воды; но внутри вроде было сухо. Незнакомец сочувственно поцокал языком и неожиданно, осторожно и деликатно для толстых и мясистых пальцев, взял мокрые листы и поднёс к ближайшей жаровне. Продавца рядом не было, ввиду дождя - но огонь должен быть всегда. Вдруг кто-то продрогнет, и захочет жареной рыбы? Рядом, на доске, уже лежала одна рыбина, смотря мертвым и блеклым глазом на горку соли рядом с собой, и на сидящих у огня.
- Постойте, они же сгорят!
- Не беспокойся. Огонь не сжигает, если не лезть к нему.
Паренёк слез с колена мужчины и стал рядом с ним, вытянув к посылающему волны жара огню круглые листы, заполненные слишком уж взрослым и непонятным почерком.
- То ещё ничего, мои просто. А вот эти мне доверили.
- Это кто же доверил? - мужчина сощурил глаза, без труда разобрав сложную вязь - ааа, неужели библиотека? Ты подрабатываешь там?
- Нет... - Заки шмыгнул носом и отодвинулся от огня; листы уже начали опасно сворачиваться - просто помогаю.
***
...свободы нам, что позволяет парить в небе... останови Тишь. Хвала тебе.
Молитва в храме закончилась, и паренёк понял, что опять почти задремал, предавшись воспоминаниям. Все же это магия, не иначе - как может один человек без её помощи петь на весь город?
"А потом оказалось, что этот дяденька, Аль-Мей - первый помощник главы города. Не знаю зачем, но он прочитал мои бумаги. И то, что я конспектировал в школе, и то, что писал сам, и из библиотеки. Когда же он узнал, кто моя мама, он пришёл ко мне домой. Я помню этот тёмный коридор, и тяжёлую завесу у входа в гостиную. Я подслушивал, сидя на полу и стараясь даже не дышать. Они говорили почти всю ночь, я иногда засыпал, иногда просыпался. Почему-то один раз мама говорила о себе. О своём бедном происхождении. Почему она говорит так просто то, что от всех предпочитает скрывать? Наконец, облегченный шелест тугих подушек - они идут. Я бежал, бежал к себе в кровать. И слышал всего одну фразу, кажется такую...
"Ястреб учится летать, постоянно падая на землю. Но я подниму его так высоко, что он научится летать в воздухе."
"Наверное, мама уже дома - она всегда идёт кратчайшим путем, не то, что я..."
Заки поднялся на ноги и зашагал по наклонной улице, вниз. Теней стало меньше, луна сместилась к зениту. Над храмом рассеивались последние облачка пара. Мысленно повторяя последние слова молитвы и зевая, парень свернул в переулок, и остолбенел. Двое человек. У дверей его дома. Золотые нити на красной одежде. Короткие мечи за поясами. Торба скользнула с плеча парня, хлопнувшись в пыль.
"Что произош... нет... почему? нет, а зачем?"
В этот момент из дома выскользнул третий. Синяя, тяжёлая одежда, без всяких знаков отличия. Похожая на платье, до самой земли. Зализанные назад рыжие волосы. Как в кошмаре, когда все видишь замедленно, Заки увидел палец, направленный на него.
- Ну же, иди сюда. Правительство ждать не любит.