Глава XXIII.

***
Иногда Марку казалось, что слова людям нужны, чтобы прятать от себя и других свои настоящие чувства. Вот сейчас он прекрасно видел, что отец боится. Очень боится. До дрожи в коленях, до дурноты, до липкого пота по позвоночнику. И, не смотря на какие-то фальшиво-бодрые слова, которыми он пытался замаскировать свой страх, этот тоскливый, выматывающий душу ужас передавался и Маркусу.
Поначалу было желание соблюсти внешние приличия – праздничный обед, вежливые вопросы о школьных успехах. Но Марк видел, как тяжело дается отцу эта игра в семью. И тогда он просто спросил напрямик. Хотя мог бы и не спрашивать, все было и так ясно. Темному Лорду нужны были подданные. Много подданных. Молодых, сильных, родовитых, злых, послушных. Он уже не хотел ждать и пристально выбирать. Подходили все, твердо держащие палочку в руках и готовые выполнять любые приказы.
- А я не готов! – с вызовом сказал Марк, глядя на отца. Тот сжал подлокотники кресла и поднял на сына взгляд.
- А увидеть меня под Круцио ты готов? – вопрос ниже пояса. Маркус хотел уже нагрубить в ответ, но вдруг заметил покрасневшие, больные глаза, тяжелые набрякшие веки, глубокие морщины от крыльев носа, и ему стало жалко отца. Он, конечно, был не тот папа, о котором мечтает мальчишка. Он не читал ему книжек перед сном и не баловал, не играл с сыном в квиддич, не ездил верхом, не покупал подарков, и еще много чего «не»… Но это был единственный отец, который у Марка был, а если подумать, то вообще самый близкий человек (и тут Марк вспомнил об Оливере и исправился – один из самых близких). И он не стал говорить гадостей. Но и соглашаться с отцом тоже не собирался. Он не забывал о двух флакончиках с зельем, которые не стал вынимать из сумки, когда собирался домой.

***
- Как думаешь, Джи, это сработает? – Фред сел на своей кровати и уставился на брата. Тот на минутку оторвался от загадочного устройства, которым занимался последние полчаса, и широко улыбнулся:
- Естественно сработает! Ну, вот представь себе: входишь ты в душевую, а там голый Флинт, на котором висит голый Малфой… Как бы ты отреагировал?
Фред открыл было рот, чтобы ответить, потом закрыл и залился густым румянцем.
- Эй, братишка, что такое? – встревожился Джордж.
- Только обещай не смеяться!
- Когда это я над тобой смеялся? – неискренне возмутился брат. – Говори давай!
- Да все время ржешь! Ну… короче… если б я такое увидел, я бы захотел двинуть по морде… Флинту.
Джордж хрюкнул и зарылся носом в покрывало.
- Я так и знал! Тебе ничего нельзя рассказать! – возмущенно выкрикнул Фред и кинул в брата подушкой. Тот увернулся и спрятался за кроватью.
- Сдаюсь, сдаюсь! – завопил он оттуда и замахал полотенцем. – Так ты серьезно?
- Серьезнее некуда… - вздохнул Фред. – А тебе он разве не нравится?
- Флинт? Упаси боже!
- Да иди ты, Джи!
- Всё, всё! Больше не буду! Прости! – Джордж присел рядом с братом на кровать и обнял его за плечи. – Малфой и, правда, такой хорошенький, когда помятый и растрепанный. Так и тянет затискать его, как плюшевого мишку.
- Угу… - горестно вздохнул Фред. – Только он нас ненавидит. А так хочется ему вставить…
- Эй, уймись, братишка! Это уже изнасилование будет!
- Вот именно…
- О! – вдруг поднял вверх палец Джордж. – Я знаю, что делать!
Фред опасливо покосился на брата.
- Я точно знаю! – тот пихнул его в бок. – Одевайся, пойдем в Хогвартс.
- Вряд ли сливочное пиво тут поможет.
- Пиво – это хорошо, но я о другом! – вид у Джи был сияющий. – Ты ведь помнишь Хизер из «Кабаньей головы»?
- Хизер-то я помню… А мы что, разбогатели?
- Вот именно! Я сегодня впарил второкурсникам с Хафлпафа целую коробку рвотных пастилок! Так что, собирайся, братишка!

***
«Знать бы как действует это зелье, я бы давно выпил его, вечером… наедине с Оливером…» - думал Марк. Он сидел напротив отца и как никогда остро ощущал исходящий от него страх. Но теперь ему не составляло труда уловить разные грани этого чувства. От боязни боли, опасения не оправдать доверие, до тоскливого страха за его, Маркуса, судьбу. Он был уверен, что и отец так же ясно видит его нежелание отдавать жизнь служению какому-то господину, его любовь к квиддичу, и… о, боже! наверняка, его любовь к Вуду тоже… Марк залился румянцем. Несколько глубоких вдохов, и до него дошло, что читать мысли это зелье не позволяет. Значит, отец просто поймет, что у его сына появился человек, ради которого стоит жить, а не отдавать свою жизнь Темному Лорду. И, судя по тяжелому вздоху, он понял…

- Ты сознаешь, что это будет означать для меня?
- Неужели ничего нельзя сделать? Разве ты стал его рабом? Ты что, не можешь просто уйти?
Отец невесело рассмеялся в ответ.
- Когда я понял, какие ужасные вещи нас заставляют делать, я хотел уйти. Но у меня не вышло. Метка это как клеймо. Я действительно раб. Сначала я думал, что боец в его армии, но все оказалось проще. И страшнее. Сопротивляться невозможно. Марки, сынок, я не хочу тебе такой судьбы, но по-другому не могу. Я должен. Мы все, имеющие сыновей и дочерей, обязались привести вас к Хозяину.
- Даже против воли?
- Это не важно. Только одна воля имеет значение – воля нашего Господина.
- Но это же… это же… - от волнения Маркус вскочил и схватился за спинку кресла. – Да, я не люблю грязнокровок! Но воевать с ними! По-моему, глупо тратить на это свою жизнь! Я хочу играть в квиддич! Я это люблю, у меня это хорошо получается. Мне уже три клуба прислали приглашения. Я не хочу воевать, папа!
От каждого выкрика Марка отец съеживался в своем кресле, будто от удара. В конце концов, он уперся лбом в подставленную ладонь, его плечи бессильно опустились. Вся его поза выражала полную безнадежность и покорность судьбе. Маркусу стало стыдно за свою истерику. Он присел на пол, обнял отца за ноги и, как когда-то в детстве, уткнулся лицом ему в колени. Только тогда он сам искал защиты и утешения, а сейчас его сердце разрывалось от жалости.

***
- Я нашел, я нашел! – из кустов вылетел, размахивая корзинкой, малыш Винни. Оливер вовремя успел ухватить его за руку, так, что карапуз благополучно избежал столкновения с деревом и, продолжая радостно вопить, помчался демонстрировать старшим найденное яйцо. Оливер, конечно, любил своих маленьких кузенов и кузин, но иногда предпочитал, чтобы их было поменьше, или на крайний случай, чтобы голоса у них были потише. Особенно когда ему приходилось в розовом меховом костюме с наколдованными длинными пушистыми ушками и хвостиком-помпончиком изображать из себя Пасхального Кролика и следить за малышней, пока та занималась поиском спрятанных в саду яиц. Лет десять назад он сам носился с корзинкой и соревновался со своими двоюродными и троюродными братьями и сестрами. Это было ужасно весело. Он и не предполагал тогда, что кузен Джеки может быть вовсе не в восторге от того, что его постоянно дергают за круглый розовый хвостик. Оливер вздохнул и отправился вызволять пятилетнюю толстушку Люси, застрявшую в норе между корнями дуба.