«Для Г. Поттера»

Он и не предполагал, что их будет так много. Шесть лет его жизни выстроились на столе ровными рядами крохотных бутылочек из непрозрачного стекла.
Две побольше стояли в стороне – там его разговор с Альбусом и клятва Нарциссе – это для всех.

А в эти, маленькие, он не допустит никого. Кроме него. Потому что в этих стекляшках, в белой туманной паутине заключен он. Только он. Начиная с того самого первого дня…

Северус взял в руки флакончик. Да, здесь… Упрямо закушенная губа и дрожащий подбородок – все, что видно из-под Сортировочной шляпы, и руки, мертвой хваткой вцепившиеся в табурет, и облегченная улыбка, когда он отправляется к гриффиндорскому столу. И столь же облегченный вздох самого Северуса.
А тут первый урок… седьмой… пятнадцатый… Они похожи, но… Потихоньку оттаивает сердце. О, Мерлин знает, как же он этому сопротивлялся! Он хотел видеть перед собой противную маленькую копию Джеймса. А видел одинокого растерянного мальчишку, страстно желающего быть сильным, чтобы никого не разочаровать, испуганного своей непонятной неожиданной славой. И Северус планомерно изводит его и себя, изживая малейшие признаки теплых чувств. И у него получается. С Поттером. А с самим собой Северус терпит сокрушительное поражение.
Вот оно: этот ряд бутылочек. Аппарации в Литл-Уикинг, разиллюзионные чары и многочасовое наблюдение из-за забора. Поттер, пропалывающий клумбы, Поттер, подстригающий газон, Поттер валяющийся за кустами – пыльные пятки, линялая майка, веточки, застрявшие в шевелюре… Глупый мальчишка даже не замечал, когда его работа выполнялась в два раза быстрее, не задумывался, откуда у него появлялась лишняя пара новых носков или трусов нужного размера… Мелочи, конечно мелочи! Но разве Северус мог позволить себе больше? Но он делал хотя бы это, пусть и чувствуя себя последним кретином. А что делали остальные? Только баловали мальчишку, когда ему нужна была простая человеческая поддержка. Но ведь не от ненавистного профессора же!

Когда все переменилось? Вот, пожалуй - третий курс. Он поймал Поттера ночью с каким-то дурацким пергаментом в руках. В неверном свете Люмоса глаза у мальчишки казались огромными и неправдоподобно прозрачными. Он нервно кусал губы, и у Северуса вдруг томительной тугой судорогой свело низ живота. Захотелось подхватить ладонью острый подбородок, провести подушечкой большого пальца по влажному припухшему рту и поцеловать, лаская губы кончиком языка…

Естественно, ничего подобного Северус не сделал. И вовсе не потому, что ему помешали. Нет, просто он не мог. Тогда не мог, и сейчас не может. Да и никогда уже, наверное, не сможет…

Вон их сколько – Северус обвел взглядом ряды пузырьков – тайных любований, ночных фантазий, тоскливых мыслей, непроизнесенных признаний, горьких одиноких вечеров с колдографией Поттера и стаканом огневиски. Тут всё – розовое ушко, просвеченное утренним солнцем… язычок, облизавший пересохшие губы… порезанный палец, засунутый в рот… челка, падающая на глаза… мелькнувшая под мантией тощая мальчишечья щиколотка…
Коллекция старого эротомана, невесело ухмыльнулся Северус.

Было так легко срываться на Поттере на уроках, мстя ему за свою слабость. А он упрямо наклонял лохматую башку, по-детски обиженно выпячивал подбородок… и становился еще притягательней, еще желаннее…

Северус сложил последние флакончики в большую коробку и вздохнул. Осталось только для полного идиотизма подписать сверху: «Гарри Поттер – моё личное счастье и проклятие». Мальчик-который-выжил-чтобы-стать-мечтой-побитого-молью-извращенца.
Ну разве не смешно? Очень смешно. Только что ж так заплакать хочется?

Но ничего, скоро всё кончится. Северус не так наивен как Альбус. После убийства директора ему тоже не долго останется гулять по свету. Не одна, так другая сторона постараются, чтобы неудобный профессор, шпион, который слишком много знает, поскорее встретился со своими предками.
Ну, что же… Он готов. Северус обвел глазами кабинет. Всё на своих местах. Зелья, ингредиенты, пособия – все тщательно рассортированы, расставлены и разложены по полочкам, аккуратно подписаны. Что ненужно – уничтожено.

И только на столе – думосбор, два флакона с наклейками «Для аврората» и громоздкая коробка, помеченная «Для Г. Поттера». Северус поднял палочку, чтобы запечатать крышку, но внезапно остановился.
А нужно ли это мальчику? Каково ему будет узнать, что ненавистный профессор «сальноволосый Снейп» был тайно влюблен в него и мечтал о нем ночами? Не станет ли это для него еще одним кошмаром? И не является ли желание открыться перед ним хотя бы после смерти чистой воды эгоизмом со стороны самого Северуса?
Пожалуй, да… Ни к чему вешать на мальчика еще и это…

Северус вздохнул, прикрыл глаза и осторожно подвинул коробку палочкой к краю стола. Глухой звон бьющегося стекла, и по полу расползлись перламутровые туманные язычки…

Ты никогда не узнаешь, Гарри, что там было. И чего мне это стоило. Пусть это будет тяжестью только на моем сердце. Мне не привыкать.
Живи спокойно, Гарри. Сделай то, что должен, и будь счастлив…

И Северус одним глотком допил остававшийся в стакане огневиски. Завтра предстоял трудный день.