Глава VIII

***
Оливер Вуд был вполне спокойным, уравновешенным парнем. Эти качества не раз выручали его во время квиддичных матчей. Он мог объективно оценить любую ситуацию, просчитать ходы наперед и оптимально распределить силы своей команды. Но Вуд не знал, куда девались эти ценные качества, стоило ему увидеть Маркуса Флинта. Под непроницаемым взглядом темных глаз из-под густых бровей Оливер легко переходил от надежды к отчаянью, от радости к унынию. Он сам себя переставал узнавать в такие моменты.
С тем, что ему не стать нормальным, Вуд уже как-то смирился. Он умел мужественно принимать факты. А то, что девушки перестали его возбуждать окончательно, было именно фактом, притом проверенным неоднократно. Впрочем, и парни, хоть он и отмечал про себя привлекательность некоторых, его тоже не очень возбуждали, за единственным исключением. Это наводило на определенные выводы. Но Оливер не был бы гриффиндорцем, смелым и решительным, если бы не сумел, в конце концов, признаться себе – он влюблен в Маркуса, и ничего тут уже не сделаешь. Осталось только научиться с этим жить.

***
- Мерлин, это же вылитый Снейп! – Вуд даже рот приоткрыл в восхищении, и Марк успокоено улыбнулся. Все-таки ворон понравился Вуду. Конечно, любому слизеринцу было понятно обаяние этой птицы, но ведь подарок предназначался грифферу. Вдруг он счел бы его издевкой? Всем известно, что другие факультеты недолюбливают слизеринского декана. Но, похоже, Вуд был очарован.
- Я не оскорблю твоих патриотических чувств, если так его и назову? – спросил он полушутливо полусерьезно.
- Я сам хотел тебе предложить, - засмеялся Маркус. – Ему же другого имени просто не подберешь. – и постучал пальцем по клетке, - Эй, профессор Снейп!
- Бездельник! – отозвался ворон скрипуче. – Лентяй!
Вуд заржал так, что чуть не свалился с подоконника.
- Извините, профессор! – выдавил он сквозь смех.
Птица обернулась к нему, несколько секунд разглядывала скептически, потом изрекла:
- Хороший мальчик.
- Я ему понравился! – возликовал Вуд. – Спасибо, Флинт! Это замечательный подарок!
- Да чего уж там… - Марк с удивлением почувствовал, как запламенели уши и щеки. Только смутиться еще недоставало. Чертов Вуд, почему он так на него действует? И Маркус решил сменить тему, - Завтра придешь на тренировку?
- Конечно! – с жаром отозвался Вуд. Было видно, что он хочет еще что-то сказать, но колеблется. Наконец он не выдержал, - Знаешь, я хотел проверить одну комбинацию…
- Какую? – заинтересовался Флинт.
Вуд сполз с подоконника, нашел на полу местечко позапыленнее и начал что-то чертить, подсвечивая себе Люмосом. Маркусу ничего не оставалось, как присесть на корточки рядом. Вуд принялся объяснять, тыкая пальцем в кружочки и стрелки. Флинт быстро разобрался, втянулся и начал рисовать в пыли свои значки. Оба так увлеклись, что не замечали хода времени. Еще ни с кем Марку не было так интересно и просто. Вуд, казалось, понимал его с полуслова. Он не делал скучающее лицо, когда Маркус заводил разговор о тактике игры. Наоборот, увлеченно вспоминал примеры, порывался спорить или горячо соглашался. В его волосах застряли хлопья пыли, щеки разрумянились, глаза горели. Он был необыкновенно хорош сейчас, но Марк вдруг смутился от того, что это отметил. Он замолчал, глядя в пол. Его спас скрипучий голос, произнесший:
- Бестолочи! Лоботрясы! Марш спать!
Оба вздрогнули, обернулись, втянув головы в плечи абсолютно одинаковым жестом, и облегченно рассмеялись, увидев профессора, но в птичьем обличье.
- И правда, уже поздно. Завтра продолжим?
- Да, до завтра!

Марк долго ворочался в постели. Простыни сбились вокруг него в жесткий неудобный кокон, а он все не мог определить, что же его тревожит. Так и заснул со смутным чувством непонятного томления и беспокойства.

***
Давно уже Оливер не ощущал такого подъема и воодушевления. Он впервые встретил человека искренне согласного с тем, что квиддич не только умение держаться на метле, зоркость ловца, ловкость и скорость остальных игроков, но и стратегия. Вуд безуспешно пытался объяснить это своей команде, но меньше всего ожидал найти понимание в капитане-слизеринце.
Когда он шел к полю, все вокруг казалось ему необыкновенно радостным и прекрасным. Яркое безоблачное небо сияло нежной синевой. Снег искрился под солнцем, будто по всей округе резвились феи и рассыпали свои блестки. Весело пестрели флаги на башнях Хогвартса. Даже Запретный лес не казался зловещим – изящный ажур черных ветвей на расстоянии выглядел таинственной дымкой, зависшей над долиной. В вышине над полем носилась темная точка. Оливер улыбнулся. Марк пришел раньше.
Увидев Вуда Флинт снизился и помахал рукой. Оливер помахал в ответ, оседлал метлу и поднялся вверх по плавной дуге. Холодный воздух обжигал щеки, но это было даже приятно.
Некоторое время парни отрабатывали сложные пасы. Марк запускал хитрые крученые мячи, а Оливер тренировался отбивать их метлой, то ставя ее на дыбы, то ныряя резко вниз и задирая хвост. Все доставляло ему сейчас немыслимое удовольствие. Ведь он был рядом с Флинтом, вместе с Флинтом. Оливеру хотелось показать себя с наилучшей стороны, продемонстрировать Марку свои самые сильные качества, понравиться ему. Он понимал, что это по-детски глупо и наивно, но все равно ничего не мог с собой поделать.

***
Потом они занялись бладжером. Парни вооружились битами и принялись неимоверными зигзагами носиться над полем, не стараясь не давать мячу ни секунды свободного полета. Оба от таких усилий взмокли. Стоило распахнуться мантии, как от разгоряченного тела начинал валить пар. Через час Марк устал настолько, что едва удержался на метле неудачно уворачиваясь от бладжера, посланного Оливером. Он показал условный знак Вуду и сел на поле. Ноги, привыкшие быть в напряжении, почти отказывали, и он плюхнулся в сугроб. Рядом приземлился обеспокоенный Вуд.
- Флинт, ты как?
- Все в норме. Просто устал. Старость не радость, - засмеялся Маркус, намекая, что он старше Вуда на целый год. Как ни странно, Вуд понял шутку, засмеялся и протянул руку:
- Вставай, старичок! А то отморозишь себе что-нибудь ценное в этом сугробе.
Марк, не колеблясь, принял руку и позволил Вуду вздернуть себя вверх. И вдруг лицо Вуда оказалось в тревожащей близости. Румяные обветренные щеки, чуть заметные веснушки на переносице, покрытые инеем ресницы и брови. И глаза с расширившимися зрачками, уже не смеющиеся, неумолимо затягивающие в свою глубину. Марк вдохнул и облизнул сухие потрескавшиеся губы. И услышал ответный судорожный вздох. Вуд как завороженный смотрел на его губы, нервно покусывая свои. Марку внезапно стало нечем дышать. Он хотел что-то сделать, но все его тело будто парализовало. Он со страхом и непонятным волнением ждал, что будет дальше. И тут Вуд с коротким стоном качнулся к нему и на мгновение приник к его рту горячими губами. Это было так неожиданно, что Маркус совершенно растерялся и не знал как ему реагировать. Зато тело вдруг отмерло, руки начали действовать сами собой, без участия разума. Левая сгребла Вуда за мантию, а правая сжалась в кулак, замахнулась и со всей силы врезала Вуду в челюсть. Безвольно мотнулась голова. Брызнула кровь. Марк словно во сне отстраненно наблюдал, как удивленно распахнулись и мгновенно налились слезами глаза Оливера, каким несчастным и беспомощным стало его лицо. Вуд прижал пальцы к разбитой губе и зажмурился. Он помотал головой, будто не веря, что это произошло с ним на самом деле, развернулся и убежал. Марк в оцепенении молча рассматривал яркие, какие-то праздничные пятнышки крови, продырявившие истоптанный снег. Рядом, в футе от земли, подрагивала забытая Вудом метла.