Глава 29. Рэндальф

Рождественские каникулы закончились и Драко вернулся в Хогвартс. Из соображений безопасности студенты пользовались каминами своих деканов, так что ехать в Лондон не пришлось. Нарцисса, провожая Драко, не упустила случая качественно вынести Снейпу мозг полунамёками и напоминаниями. В конце концов на неё наорали и Северус и Драко, после чего сестра засела у себя в комнате и практически не показывалась.

Меня это устраивало. Живот стал расти, и хотя его удавалось прикрывать удачным кроем, а тяжёлая обивочная ткань как нельзя лучше подходила для маскировки, я чувствовала, что у меня начинает меняться походка.  Даже Петтигрю, с которым я как-то столкнулась в коридоре, поинтересовался, что со мной.

— Ногу натёрла,  — нашлась я.

Хвост неискренне посочувствовал, но, судя по всему, ничего не заподозрил.

— Питер, а тебе не было страшно таскаться по окрестностям Хогвартса в компании обратившегося Люпина? — спросила я. — Даже в анимагической форме. Он ведь тебя мог растоптать и не заметить.

— Было,  — признался Петтигрю. — А что оставалась делать? Отколись я от них, твой кузен с Поттером-старшим  бы мне проходу не давали. Я же знал все их тайны — и про Люпина, и про анимагию, и про Карту Мародёров. Пути назад  не было. Да и не хотелось одному оказаться. Ты же помнишь Хогвартс: в одиночку там несладко. Вам, чистокровным, с этим проще, вы все одного круга, все друг друга знаете с рождения, а я хоть и полукровка, но всю жизнь до поступления прожил среди маглов, ничего о волшебниках и магии не знал. Потому и держался за них.

Я сочувственно поцокала языком.

— С Поттером-старшим не пересекалась, но зная своего кузена, могу тебе только посочувствовать.

— Ты правда его убила? — спросил Питер, и в его глазах мелькнула ненависть.

— Вообще-то, он упал в Арку Смерти, но он действительно мёртв, если ты об этом.

— Собаке — собачья смерть,  — пробормотал Хвост, и теперь в его взгляде сквозило злорадство.  С учётом анимагической формы Сириуса, получился невольный каламбур.

Тоскливее всего в мэноре было вечерами. Днём я могла выйти во двор, погулять в парке. Всё было засыпано снегом, и моя неуклюжая походка не вызывала подозрений. Дорожки были тщательно расчищены и посыпаны песком, так что поскользнуться мне не грозило. После обеда я от скуки болтала с Флинки, открывая для себя удивительный мир эльфийской магии,  или сидела в библиотеке, но вечером заниматься было решительно нечем.

В один из таких вечеров я сидела у камина, читая книгу о течении беременности и машинально поглаживая браслет, с которым не расставалась. Хоть Флинки и уверяла, что всё в порядке, я хотела знать, что происходит со мной и с Дельфином.  Негромкий стук в дверь оторвал меня от чтения. Нарциссе тоже стало скучно и захотелось поболтать, — подумала я, быстрым взмахом палочки отправила книгу под кровать и отозвалась:

— Входи, Цисси!

Дверь распахнулась. На пороге стоял Родольфус.

— Рольф! — Я выбралась из кресла и бросилась к нему. Родольфус, улыбаясь,  шагнул мне навстречу, обнял, крепко прижал к себе… и почувствовал живот. Его глаза широко распахнулись, он, кажется, перестал дышать, на лице, сменяя друг друга, отразились надежда, страх обмануться и огромное, страстное желание, чтобы то, на что он надеялся, оказалось правдой.

Он немного отстранился и осторожно положил руку мне на живот. Именно этот момент Дельфин выбрал, чтобы впервые заявить о себе. Лёгкий, едва заметный толчок пришёлся точно в подставленную ладонь.

Родольфус сглотнул, на секунду прикрыл глаза, а потом, всё ещё не говоря ни слова,  подхватил меня руки и закружил по комнате.

— Белль! — наконец, прошептал он,  — ты…

— Я беременна, Рольфи,  — кивнула я. — В апреле станешь папой.

Лицо Родольфуса словно осветилось изнутри, казалось, он сбросил полтора десятка лет и я увидела, каким бы он был без проклятия, без служения Волдеморту, без Азкабана.  Он снова обнял меня, но теперь осторожно, будто хрупкую драгоценность, потом отпустил и, всё ещё пытаясь выразить переполнявшие его чувства, выхватил палочку.

— Экспекто патронум!

Из палочки вырвались клубы серебристого дыма, тут же принявшие облик огромного белоснежного полярного волка с плотной густой шерстью и небольшими, прижатыми к голове ушами. Волк одним прыжком пересёк комнату и улёгся у моих ног, опустив голову на мощные лапы. Родольфус широко улыбнулся, его глаза сияли. Переполнявший его восторг захватил и меня. Дельфин снова легонько толкнулся, наполняя моё тело теплом.

— Экспекто патронум!

Снова серебряный шлейф, и полярная волчица приземлилась на лапы рядом с самцом. Несколько секунд звери покружили по комнате, прижимаясь друг к другу, потом рассыпались роем искр.

— Белла,  — потрясённо произнёс Родольфус, — твой Патронус…

Значит, у Беллатрикс раньше был другой Патронус, догадалась я. Интересно, какой? И тут же сообразила — змея. Символ Волдеморта. Вот почему обитатели серпентария вызвали у Родольфуса такое отвращение. По счастью, это в прошлом.

— С возвращением, Родольфус,  — холодный голос Нарциссы привёл нас в чувство. — Но я попросила бы вас не ставить на уши весь дом.

— Прости, Цисси,  — Родольфус продолжал светиться от счастья. Я забеспокоилась. Но Нарцисса сочла это радостью от встречи после долгой разлуки. Сестру переполняли злость и зависть из-за того, что ей с Люциусом в ближайшем будущем встреча не светила.

— Кто-то знает? — спросил Родольфус, когда Нарцисса удалилась, с шумом зхлопнув дверь вопреки собственным словам о тишине.

— Только Флинки,  — ответила я.

Муж одобрительно кивнул.

— А ты-то как? — спохватилась я. — Почему не предупредил, что возвращаешься?

— Нарцисса в очень резких выражениях потребовала, чтобы я не пользовался совами,  — виновато развёл руками Родольфус. — Ну и решил сделать сюрприз. Хотя, признаюсь, твой сюрприз оказался куда более впечатляющим.

Он снова счастливо засмеялся. Я невольно улыбнулась в ответ.

— С великанами договорились,  — продолжил Родольфус,  — насколько это вообще возможно. В жизни не встречал более тупых и злобных созданий! Но в конце концов подарки приняли и выразили согласие прибыть, если Лорд их позовёт. Дали в качестве залога какой-то камень, они его вроде священным считают.  Волдеморту я уже доложил, кажется, он остался доволен. Во всяком случае, Круциатусами не бросался. От Рабастана есть вести?

Я показала ему письмо и картину. При виде сюжета, который выбрал брат, Родольфус фыркнул. Я со смехом пообещала оборвать Басти уши, когда он вернётся.

Мы проговорили почти до рассвета. Засыпала я спокойно. Сейчас, когда Родольфус снова был рядом, страхи и сомнения на время отступили.

Рабастан вернулся в начале февраля, весёлый и довольный жизнью. По его словам, поездка оказалась едва ли не продолжением нашего отдыха в Лондоне после схватки в Отделе Тайн. Никаких стычек, авроров, рейдов.

— Так чем вы занимались? — уточнил Родольфус.

— Селвин сидел в архивах и библиотеках, а я ходил по музеям и рассматривал картины на волшебные сюжеты, искали изображения волшебных палочек.

— И что, такие есть? — изумился Родольфус.

— Хватает,  — кивнул Басти. — Большей частью достатутные, конечно, но встречались и более поздние. Оказывается у маглов в сказках волшебные палочки фигурируют довольно часто, а раз есть идея — есть и её изображение.

— И что ты делал, когда находил что-то подобное? — спросила я.

— Зарисовывал со всей тщательностью и пересылал Лорду вместе с информацией Селвина об авторе картины.

— Интересно, зачем ему это, картины, что ли, решил коллекционировать?

— Или ищет информацию о какой-то особой палочке, может, даже о Бузинной,  — ввернула я.

Оба Лестрейнджа озадаченно уставились на меня, потом дружно засмеялись.

— Белла, ты серьёзно? Это же детская сказка, не более.

— Или легенда. А в основе легенд очень часто лежат реальные события. Зачастую сильно приукрашенные, но реальные,  — не сдавалась я. — И скорее можно поверить в то, что Волдеморт ищет Бузинную палочку, чем в то, что он увлёкся живописью. А какую информацию искал Селвин?

— Да о палочках же,  — растерянно пробормотал Рабастан. — Похоже, ты права. Но это бессмысленно!

— Он настолько не верит в свои силы, что нуждается в Непобедимой палочке? — задумался Родольфус.

— Или слишком сильно верит в пророчество. С Поттером до сих пор не удалось справиться, вот он и ищет средства понадёжнее.

— Пусть ищет, хоть отвлечётся от остального,  — пожал плечами муж.

— Роди, а если бы ты выбирал что-то из Даров Смерти, что бы взял? — спросил Басти.

— Мантию-невидимку. Единственная полезная вещь. От камня толку нет, судя по судьбе среднего брата, а Бузинная палочка создаёт лишь иллюзию непобедимости, притягивая к своему хозяину мерзавцев, нападающих исподтишка и бьющих в спину,  — ответил Родольфус. — А мантия-невидимка  всегда пригодится.

— У Поттера, кстати, есть,  — вспомнила я. — От отца досталась. И ходят слухи, что это та самая мантия. Поттеры ведь потомки Певереллов, вернее, того самого Игнотуса Певерелла, младшего, который получил от Смерти мантию-невидимку. Он и похоронен в Годриковой Лощине, где стоял дом Поттеров.

— Да брось, Белла, такая мантия у каждого аврора есть,  — возразил Басти.

— Мантия каждого аврора приходит в негодность через пару лет службы, а эта ещё отцу Поттера служила, да и он её откуда-то не новой взял,  — не сдавалась я.

— Ты что, правда веришь, что Дары Смерти существуют?

— Лорд верит, и этого достаточно.

— И пусть продолжает верить,  — заключил Басти. — А мы лучше отметим то, что снова вместе, я вина привёз, немецкого, итальянского, французского. Всюду, где были, прихватывал бутылочку.

— У меня тоже есть,  — вспомнила я о подарке Драко.

Однако когда Рабастан разливал вино по стаканам, накрыла свой ладонью.

— Что такое, Белла? Не хочешь выпить за наше возвращение? — удивился деверь. — Не рада меня видеть или до сих пор на картину обижаешься?

— Рада, а на картину хотела обидеться, но слишком уж хорошо выписана, с душой. Просто воздержусь.

— Пока не время,  — поддержал меня Родольфус и широко улыбнулся.

Рабастан перевёл удивлённый взгляд с меня на него, потом  поставил бутылку.

— Вы что… Белла?..

Я кивнула.

 — Ну вы даёте! Когда успели? — он тоже заулыбался.

— Судя по срокам, в «Дорчестере».

— Поздравляю! — Рабастан был искренне рад за нас. — То-то я удивился, с чего это ты вдруг балахоны полюбила.

— Басти, никто не должен знать,  — предостерёг Родольфус.

— Я понимаю,  — посерьёзнел деверь. — За тебя, Белла! — Он поднял бокал. — За тебя и за будущего наследника рода Лестрейнджей!

Жизнь снова потекла своим чередом.

Родольфус, заинтригованный поисками Лорда, зарылся в библиотеке, где нашёл немало интересного, после чего был вынужден признать, что слухов о Бузинной палочке и свидетельств её существования слишком много, чтобы считать это просто детской сказкой. Впрочем, его это мало заинтересовало, он по-прежнему считал, что от такой палочки больше проблем, чем пользы. Всё, что он нашёл, подтверждало: ни один владелец Бузинной палочки не умер своей смертью. Но информации, где она сейчас может находиться, не было. Я-то знала, что Бузинная палочка у Дамблдора, но, признаться, вообще об этом не думала. Дельфин рос, я  стала быстро уставать,  Родольфуса это беспокоило, но я подсунула ему книгу о беременности, где было сказано, что на моём сроке это нормально. К моему удивлению, Родольфус изучил книгу намного внимательнее, чем старые манускрипты. Мы погрузились в ожидание и совсем забыли о Лорде и грядущей войне. Но очень скоро нам о ней напомнили. Напомнили старым, привычным способом — вечером, когда мы вернулись с прогулки, на столе лежал пергамент с указаниями, а на креслах — маски и плащи.

— Чилхэм, Бранч-роуд, 48, трое взрослых, двое детей, тотальная зачистка,  немедленно, — прочитал Родольфус и потянулся за плащом. Я последовала его примеру, но неожиданно он отвёл мою руку в сторону.

— Мы с Басти справимся вдвоём, Белла. Твоё участие в рейдах сейчас исключается.

— Что? — Я выпрямилась и в упор взглянула на мужа. — С каких пор ты стал решать за меня?

— Белла, это слишком опасно. Мы не можем так рисковать.

Родольфус говорил негромко и спокойно, но что-то в его голосе напомнило мне тот разговор с Нарциссой, когда сестра отказывалась вызвать целителя к раненому Рабастану.  Нет, угрозы не было, но жёсткая непреклонность тона свидетельствовала, что он будет твёрдо стоять на своём. Интересно, как часто он позволял себе говорить с Беллатрикс подобным образом? Что-то мне подсказывало, что никогда.

Я молча обогнула его, рывком схватила плащ и принялась натягивать на себя.

— Белла,  пожалуйста, остановись. Я не могу позволить тебе рисковать нашим сыном.  

Его спокойный тон взбесил меня. Дельфин беспокойно заворочался, но сейчас это не произвело на меня обычного успокаивающего эффекта.

— И как же ты намерен меня остановить? Ступефай? Петрификус? Инкарцеро?  — я заводилась всё сильнее.

— Я надеюсь, что ты меня услышишь,  — в глазах Родольфуса мелькнуло растерянно-беспомощное выражение, но тут же снова сменилось спокойной непоколебимой уверенностью.

— Ты никогда, запомни — никогда не будешь мной распоряжаться и указывать, что мне делать, а чего не делать! — я уже орала. Рабастан отложил плащ и уселся на стул верхом, хмуро глядя на нас.

— Белла, я не распоряжаюсь и не указываю, у меня никогда и в мыслях не было посягать на твою свободу, нет и сейчас, я всего лишь оберегаю тебя и малыша.

— Ты забыл, что Лорд поставил меня во главе нашей тройки? Я здесь распоряжаюсь, а не ты. Я аппарирую!

— НЕТ.

Родольфус взмахнул палочкой. Пока что всего лишь поставил антиаппарационный купол.

— Белла, пожалуйста, я не хочу применять против тебя магию, но ради нашего сына мне придётся сделать и это.

Рабастан у меня за спиной тихо охнул. Дельфин в животе крутился как волчок.

— Ты понимаешь,  — я тоже заговорила тихо, но в моём голосе было столько злости, что Родольфус отшатнулся, но тут же снова выпрямился,  — что если ты это сделаешь, между нами всё будет кончено. Навсегда.

— Но вы с ребёнком будете живы,  — твёрдо ответил муж.

— Белла, ты ведь понимаешь, что Роди прав,  — некстати вмешался Рабастан.

— А ты куда лезешь? — в ярости развернулась я к деверю. — Забыл, кто ты? Всего лишь…

…«жалкая копия» едва не сорвалось с губ, но абсурдность этого выражения несколько отрезвила меня. Традиционный вопрос — с чего это я так завелась? На проклятие непохоже, обычных для него раздражения и отвращения нет. А что есть? — Злость, много-много злости. И на что же я злюсь? На то, что мой муж не пускает меня в драку, где мне на исходе седьмого месяца, когда я и хожу-то с некоторым трудом, действительно делать нечего? Нестыковочка. Значит, дышим и смотрим, что у нас прячется за гневом. А прячется там, с изумлением осознала  я, ничто иное, как очень сильный страх. И чем же он вызван? Я прикрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях в теле, позволив им вести меня за собой. Вот тут-то оно и всплыло.

«Ничего, залетишь — узнаешь, как мужику ребёнок нужен, да и самой тоже». «Завела ребёнка — потеряла мужика, не нужны ему пелёнки-кормёжки-вопли по ночам». «Да любой мужик о бабье пузо только ноги вытрет и будет прав, потому что только в рот ему и остаётся смотреть, куда теперь баба-дура денется».

Я и не помнила всего этого пьяного бреда, непрерывным потоком изливавшегося на меня в детские годы, а он, зараза, сидел глубоко внутри и вылез в самый неподходящий момент.

Я открыла глаза и снова взглянула на Родольфуса. Он с тревогой смотрел на меня и ничем не походил на человека, собирающегося вытирать об меня ноги.

Разглядев у меня на лице проблески работы мысли, Родольфус снова заговорил.

— Белла, ты знаешь, мой самый страшный кошмар  — потерять вас, тех, кого я люблю. Но ещё один, мало ему уступающий — выбирать между вами. Мне уже приходилось это делать и, если только Рабастану не угрожала смертельная опасность, я всегда выбирал тебя. Если опасность угрожала вам обоим, я выбирал тебя. Ты моя жена, мой долг — тебя оберегать.

Я скосила взгляд  на деверя. Он согласно кивнул, находя такое положение вещей совершенно естественным.

— А сейчас я вынужден выбирать между тобой и нашим ребёнком, и я выбираю его, потому что ты можешь себя защитить, а он — нет. Белла, мы не можем его потерять. Возможно, это наш последний шанс. Я никогда себе не прощу, если с ним или с тобой что-то случится. Одно шальное заклятие, один удар — и мы потеряем его или я потеряю вас обоих. И даже если ты возненавидишь меня, я не допущу, чтобы ты участвовала в рейдах хотя бы  пока не родишь.

«А ведь он даже не воспользовался случаем, когда я надолго выпала из реальности и обездвижить меня не составляло никакого труда»,  — подумала я.

— Белла, ты в порядке? — Мой отрешённый вид и затянувшееся молчание начинало пугать Родольфуса больше, чем вспышки ярости — с ними-то он был хорошо знаком, при этом  в голосе мужа было столько заботы и любви, что я тут же успокоилась на его счёт, разом выбросив из головы глупые бредни. Но только вот страх никуда не делся. Он стал другим, но не менее сильным.Так, а что же теперь? А вот что…

— Хорошо, я признаю, что в чём-то ты прав. Но в рейды обычно отправляются впятером. Нас трое. Если я не пойду, вы останетесь вдвоём. Там трое взрослых магов. Я тоже не хочу вас потерять.

Родольфус облегчённо выдохнул.

— Белла, мы справимся,  — улыбнулся он. — Особенно сейчас, мы ведь должны увидеть наследника рода Лестрейнджей, правда, Басти?

Рабастан неуверенно кивнул. Мы с Родольфусом  ни словом не давали ему понять, но он и сам знал — от него толку немного. По сути, Родольфус будет один против троих.

— Мы справимся,  — спокойно повторил муж. — И вернёмся. Белла, твоё присутствие свяжет меня по рукам и ногам, я буду думать лишь о тебе и малыше, и действительно стану лёгкой добычей. А вдвоём с Басти мы всё сделаем. Он меня прикроет.

— Ты не сможешь убивать детей,  — прошептала я. — Ты и раньше с трудом это делал, а сейчас не сможешь.

— Детей мы не тронем.

— Но Лорд…

— Очередной раз использует Круциатус,  — Родольфус равнодушно махнул рукой. — Доложим без тебя, скажу, что ты пострадала и не можешь явиться. Побесится и успокоится.

Внезапно я почувствовала огромную усталость. Родольфус мгновенно оказался рядом и помог мне опуститься в кресло, потом снял купол.

— Мы скоро вернёмся,  — произнёс он, поцеловав меня. — Давай, Басти! Аппарируем.

Они синхронно начали аппарацию, и в этот момент у меня перехватило дыхание, в глазах потемнело, Дельфин снова забился в животе, а я судорожно уцепилась за подлокотники, чтобы не рухнуть из кресла на пол. Родольфус, то ли заметив, то ли почувствовав, резко прервал аппарацию, выдернул опешившего Басти и метнулся ко мне.

— Белла, что с тобой? Тебе плохо?

Я вцепилась в его ладонь и хрипела, пытаясь вдохнуть воздуха.

— Флинки! — крикнул муж.

Эльфийка тут же примчалась на зов и с ужасом уставилась на меня.

— Приведи Фасмера, быстро!

Флинки посмотрела на меня. Я мотнула головой. Домовушка потупилась, горестно вздохнула, но осталась на месте.

— Белла, тебе нужен врач! Басти… Или нет, я сам.

Я, наконец, вдохнула, и вцепилась в его ладонь ещё крепче.

— Не надо, мне уже лучше. Правда, лучше.

— Белла, такое уже случалось? — озабоченно спросил Родольфус.

— Нет. Первый раз. Уже прошло. Наверное, перенервничала, разволновалась, — я попыталась улыбнуться. Губы плохо слушались, так что получилась неубедительная гримаса. — Не надо устраивать переполох посреди ночи.

— Хорошо, но всё-таки завтра попрошу Нарциссу вызвать Фасмера. Скажу, что для Басти,  — Родольфус продолжал с тревогой смотреть на меня.

— А он не выдаст нас Лорду?

— Я доверяю Фасмеру,   — видя, что я уже дышу нормально и больше не пытаюсь растянуться на полу, Родольфус встал.

— Надо всё-таки покончить с этим.

Рабастан со вздохом стал рядом. Родольфус поднял руку, но тут в комнате возникло серебристое животное, похожее на хорька.

— Рейд отменяется! Оставайтесь на месте! Не выдвигайтесь! Это ловушка, в Чилхэме вас ждёт засада!  — смешно встав на задние лапки, выпалило существо голосом Яксли и рассыпалось снопом сверкающих искр.

Мы застыли, глядя друг на друга.

— Вот это номер,  — пробормотал Рабастан. — Если бы вы не начали скандалить как в недобрые старые времена, а потом Белле не стало плохо, ведь могли и не вернуться.

— Я предпочёл бы не платить такую цену,  — пробормотал Родольфус.

— А я предпочла бы, чтоб вы оба остались живы, а не погибли от рук авроров,  — снова разозлилась я.

— Белла, не нервничай, всё позади, мы живы, во многом благодаря тебе,  — тут же кинулся меня успокаивать муж, очевидно, опасаясь нового приступа.

— А что за Патронус у Корбана? — спросил Рабастан, пытаясь сменить тему и отвлечь нас от очередного скандала, — хорёк, что ли?

— Колонок,  — пояснил Родольфус. — Хотя хорёк ему бы больше подошёл.А скунс был бы идеальным вариантом.

Мы рассмеялись. Напряжение растаяло.

Утром перепуганная Флинки сообщила, что Волдеморт срочно собирает Пожирателей. Не тратя времени, мы спустились в гостиную. Я боялась, что он заметит перемены во мне, но он не обратил на нас внимания. Лицо его было перекошено от ярости.

Не хватало многих, а некоторые из присутствующих были покрыты ранами и перемазаны кровью. Однако Лорд заговорил, значит, больше никого не ожидалось.

— Вчера на рейдах почти все группы Пожирателей попали в засады. Мы потеряли шестерых убитыми, четверо ранено. Не осталось практически ни одной целой пятерки, только Лестрейнджи,  — он мрачно взглянул на нас,  — слишком долго возились с отправкой и благодаря этому уцелели.

Вчера было запланировано так много рейдов? Массовая акция устрашения не удалась. Неудивительно, что Волдеморт в бешенстве.

— Это не могло быть случайностью. Среди нас завёлся предатель. Я узнаю, кто это, и он пожалеет, что родился на свет,  — пообещал Лорд.

— Почему Лестрейнджи не торопились? — спросил Амикус Кэрроу. Его голова была почти полностью скрыта под повязкой, на которой проступали отвратительные жёлтые пятна. — Ждали, пока начнут приходить сообщения о засадах и их рейд отменится?

— Как ты смеешь! — Родольфус вскочил на ноги, взмахнув палочкой. — Ты ответишь за свои слова, Амикус!

— Сядь,  — не повышая голоса, потребовал Лорд.

Родольфус тут же остановился, склонил голову и вернулся на место.

— Почему вы задержались?

— Мы хотели дождаться, чтобы наши подопечные улеглись спать,  — пояснил муж. — Нас трое, а не пятеро, как остальных,  к тому же у Рабастана снова открылась рана, полученная в схватке с Боунс и Вэнс.

При этих словах Селвин слегка приподнял бровь, но ничего не сказал.

— Разумно,  — неожиданно согласился Волдеморт. — К тому же, Амикус, никто из участников рейдов не был осведомлён о заданиях других групп,  утечка произошла не от них. Впредь думай о том, что говоришь, в следующий раз я не буду останавливать Лестрейнджа или кого ты там снова заподозришь.

— Простите, Повелитель,  — Амикус склонился в глубоком поклоне. — Извини, Родольфус. Моя сестра тяжело ранена, мы чудом вырвались,  остальные погибли на наших глазах, я ещё не пришёл в себя и позволил себе лишнее.

Родольфус, всё ещё тяжело дыша, кивнул.

— Рейды временно отменяются, пока я не найду предателя,  — заключил Волдеморт. — Кэрроу, Роули, Селвин, посмотрите новичков и доукомплектуйте свои пятёрки. Лестрейнджи,  вы остаётесь втроём, вы всё равно ни с кем не уживётесь. Фасмер придёт сегодня, когда закончит с ранеными, осмотрит Рабастана, вы нужны мне в полной готовности действовать.

С этими словами Волдеморт аппарировал.

— Басти, признайся, перепил накануне? — негромко поинтересовался Селвин, подходя к нам. — В Германии вроде ни на что не жаловался.

Деверь молча пожал плечами.

— Повезло вам, ребята,  на всех адресах был сущий ад. — Селвин поёжился. — Похоже, Скримджер вывел весь аврорат. У нас и так нехватка людей, даже оборотни участвовали. Вот у них мало кто уцелел, кроме Фенрира и ещё какого-то типа из новых.

— Драккл с оборотнями, из старой гвардии кто-то погиб? — спросил Родольфус.

— Пиритс. Сумел сбить антиаппарационный купол и удерживал авроров, не давая восстановить, пока его люди уходили. А так в основном недавнее пополнение. Только-только чему-то обучили. Теперь всё надо начинать с начала.

Селвин вздохнул.

— Странно, что Лорд в столь благостном настроении после такого сокрушительного поражения,  — удивился Родольфус.

— Это он уже успокоился, видели бы вы, что ночью было. Яксли огрёб Круциатусами за всех, хотя он-то как раз сделал что смог. Лорд разозлился, что он поздно узнал о засадах. Кстати, знаете, что в Чилхэме вас поджидал лично сам Скримджер? Вас считают самыми опасными из тех, кто на свободе.  Возможно, поэтому Повелитель сегодня был к вам так снисходителен.

Скримджер лично охотился на нас? Не простил мне своего пленения и решил отыграться? Или захотел получить информацию, на которую я намекала, даром? Оба варианта мне не нравились.

— А ты, в отличие от нас, неплохо, осведомлён,  Селвин,  — нахмурился Родольфус. — Мы получили только адрес акции. Лорд не доверяет кому-то из нас или всем троим?

— Если б не доверял, говорил бы по-другому.  Что-то на него нашло и вы после Азкабана в немилости. Ничего, освободим наших, глядишь, он на Малфоя переключится.  Люциус гнев Лорда всяко больше заслужил.

— Есть какие-то соображения, от кого произошла утечка?  — спросила я.

— Нет. Когда стало известно о провале, в доме Милорда нашли несколько хорошо замаскированных амулетов и следящие заклятия, но кто их мог оставить, неясно. Там многие перебывали в последнее время.

— Кроме нас,  — снова нахмурился Родольфус.

— Зато уж кто-то, а вы сейчас вне подозрения,  — резонно заметил Селвин. — Ладно, я пойду, Эмма перепугана, успокою её. Не злись на Амикуса, Родольфус, он из-за Алекто переживает,  они вдвоём остались, Амикус её бездыханную приволок, рана серьёзная. Сейчас надолго все на дно заляжем. Да и Лорд на континент собрался, кое-что из нашей информации его заинтересовало, хочет лично проверить.

Мы все трое вздохнули с облегчением.

Селвин ушёл через камин. Пока мы с ним беседовали, остальные Пожиратели успели покинуть мэнор. Нарцисса в этот раз в собрании не участвовала и не показывалась из комнаты.

Фасмер явился уже под вечер, измученный и усталый.

— Повелитель распорядился осмотреть мистера Лестрейнджа,  — сообщил он, разглядывая вполне здорового и бодрого Басти.

— Благодарю вас, мистер Фасмер, с моим братом всё в порядке, но я был бы вам безмерно благодарен, если бы вы осмотрели мою жену,  — произнёс Родольфус.

— Что с миледи? — живо обернулся ко мне целитель.

Я молча встала. Специально к визиту Фасмера я надела старое платье (Флинки распустила швы, иначе я бы в него уже не влезла). Увидев мой живот, Фасмер изумлённо вытаращился, потом перевёл взгляд на Родольфуса.

— Мои поздравления, лорд Лестрейндж, миледи. Я вижу, срок достаточно большой. Вы наблюдались?

— Мы хотели сохранить в тайне беременность моей жены, но вчера она почувствовала себя плохо, и мне нужно удостовериться, что с ней и ребёнком всё в порядке, — ответил муж.

Фасмер неодобрительно покачал головой, попросил меня прилечь, сосредоточенно поводил палочкой, произвёл какие-то диагностические манипуляции, сути которых я не поняла, приложил ухо к животу и внимательно прислушался, потом снова взмахнул палочкой и комнату наполнило ритмичное постукивание. Так мы впервые услышали, как бьётся сердце нашего сына.

— Я не взял с собой специализированного оснащения, но могу вас уверить, что с ребёнком всё хорошо, он развивается в пределах нормы. Состояние леди Беллатрикс также не внушает опасений. Что произошло вчера?

— Мне стало плохо. В глазах потемнело, было трудно дышать.

— Что предшествовало такому состоянию?

— Ну… мы немного поспорили,  — неохотно призналась я.

Красноречивый взгляд Фасмера свидетельствовал, что он совершенно не обольщается насчёт моего «немного».

— Надеюсь, предмет спора был действительно важным,  — неодобрительно заметил он. — Миледи, после вашего освобождения прошло не так много времени, особенно по сравнению с длительностью заключения, и если вы решились на беременность, вам следует беречь себя.

— Белла хотела отправиться с нами в рейд,  — наябедничал Рабастан,  — а брат пытался её отговорить.

Фасмер взглянул на меня… нехорошо так взглянул.

— Миледи, ваше решение было несколько опрометчивым, на этом сроке беременности участие в рейдах вам категорически противопоказано,  — заметил он.

Я демонстративно закатила глаза.

— Мистер Фасмер, я попросил бы вас сохранить в тайне положение леди Лестрейндж,  — вмешался Родольфус. — Ваше молчание будет щедро оплачено.

— Разумеется, лорд Лестрейндж,  — кивнул Фасмер. — При малейшей необходимости присылайте домовика.

После чего распрощался и вышел.

— Обязательно было сообщать ему, из-за чего мы поспорили? — накинулась я на деверя.

— Подумал, что тебе будет полезно услышать мнение специалиста,  — съехидничал Басти.

Вместо ответа я швырнула в него диванной подушкой. Басти рухнул на пол, изображая сражённого наповал. Родольфус лишь покачал головой и добродушно улыбнулся.

Вскоре я перестала выходить из комнаты — никакие ухищрения больше не помогали скрывать живот, да и тяжело было. Родольфус сообщил Нарциссе, что я нездорова. «Последствия Азкабана», туманно выразился он. Фасмер подтвердил его слова, добавив, что больная, то есть, я, нуждается в постельном режиме и её нельзя беспокоить. Нарцисса и не порывалась, ей хватало беспокойства за Люциуса (из Азкабана доходили слухи, что он совсем плох, и с каждым днём ему становится всё хуже) и Драко, который до конца учебного года должен был исполнить задание Лорда, но до сих пор  не преуспел.

В вынужденном затворничестве я вся извелась.  Но всему приходит конец, и 25 апреля я почувствовала приближение родов. Флинки была немедленно отправлена за Фасмером, который не замедлил явиться и подтвердил, что роды начались.

Я страшно боялась, но всё прошло довольно быстро. Обезболивающие заклинания и специальные амулеты, предназначенные облегчить роды, сделали своё дело,  жуткой боли, которой обычно пугают рожениц, испытать не пришлось. Фасмер подсказывал мне, когда тужиться, как правильно дышать, и примерно через два часа на свет появился наш сын.

Целитель придирчиво осмотрел новорожденного, удовлетворённо кивнул, Флинки, лучась радостью, вымыла его и вручила мне. Я осторожно положила малыша на опавший живот. Кроха припал ко мне, приходя в себя после появления на свет. Я не могла отвести глаз от сына. Фасмер внимательно наблюдал за реакциями малыша, потом подошёл к двери в будуар, где ждал Родольфус.

— Лорд Лестрейндж, вы можете войти.

Родольфус стремительно подошёл и остановился, любуясь нами. Рабастан осторожно просочился за ним и затаился в углу.

— Познакомься с Дельфином,  — улыбнулась я.

Родольфус бережно взял сына на руки и долго смотрел на него. Глядя на них, я поняла, что он будет замечательным отцом. Впрочем, это было ясно всегда.

— Ты хочешь назвать его Дельфином? — спросил муж, возвращая малыша.

Мы ни разу не говорили, как назовём ребёнка. Родольфус, похоже, боялся сглазить, я про себя называла его Дельфином, но серьёзно об имени не задумывалась.

— Тебе не нравится?

— Отчего же. Я помню, что Блэки предпочитают звёздные имена,  — улыбнулся муж,  — хотя, признаюсь, немного удивлён таким выбором.

— А как бы ты хотел его назвать?

— Рэндальф Сигнус. — Судя по скорости, с которой он это произнёс, Родольфус, в отличие от меня, давно думал над именем для ребёнка. — Или Сигнус Рэндальф, в честь наших отцов.

Что ж, имя Рэндальф мне понравилось, а вот что касается Сигнуса… Я не знала, какие у Беллатрикс были отношения с отцом и не хотела называть ребёнка именем совершенно незнакомого и, по сути, чужого мне человека. А вот сама идея объединить в имени сына имена близких нам людей мне понравилась.

— Пусть будет Рэндальф Родольфус,  — сказал я.

— Просто Рэндальф? — сперва не понял муж, решив, что это я к нему обращаюсь, но тут до него дошло.

 — Спасибо, Белль,  — прошептал он.

— Осталось решить с крёстным.

Мы оба, не сговариваясь, взглянули на Рабастана.

— Ты думаешь о том же, что и я? — спросил Родольфус.

Я кивнула.

— Лучшего не найдём.

— Басти, иди сюда,  — позвал муж.

Рабастан неуверенно приблизился, со страхом поглядывая на малыша. Наверное, он таких крох и не видел.

— Будешь крёстным? — спросила я.

Басти недоверчиво взглянул на меня, потом перевёл взгляд на брата. Родольфус кивнул.

— Вы серьёзно? — всё ещё не верил он. — Почему я? То есть, я очень рад, но я не знаю… Не знаю, что делать и как.

— Мы все не знаем, — положил руку ему на плечо Родольфус. — Научимся.  

Басти кивнул, заворожённо глядя на малыша.

— Вот и прекрасно. Бери его на руки,  — распорядился Родольфус и взмахнул палочкой.

— Я, Родольфус Рэндальф Лестрейндж, глава рода Лестрейнджей, нарекаю своего сына Рэндальфом Родольфусом, ввожу его в Род и объявляю наследником!

Из палочки вырвалось облако золотистого света, окутавшее ребёнка. Малыш забавно чихнул  и зажмурился.

— Жаль, что не в Лестрейндж-холле, но пока так. Теперь отдыхайте,  — Родольфус забрал у Басти  малыша, положил рядом со мной и вернулся в будуар, где его дожидался Фасмер. Рабастан последовал за ним.

Флинки поднесла мне чашку с зельем.

— Выпейте, хозяйка, это придаст вам сил и поможет заснуть,  — попросила она.

Я послушно выпила и, проваливаясь в сон, ещё раз взглянула на сына. Дельфин уже спал, забавно вскинув сжатые кулачки.  Нет, поправила я себя. Не Дельфин. Рэндальф. Рэндальф Родольфус Лестрейндж.