Глава 6. Ужин

— Флинки, мне нужно платье, — обратилась я к эльфийке. Время уходило с катастрофической быстротой.

— Миссис Нарцисса прислать, — кивнула та и продемонстрировала мне чёрное платье с серебряной вышивкой, тёплую накидку, отороченную мехом, изящные, но при этом удобные туфли, футляр с драгоценностями. Да, что бы там Нарцисса ни думала о сестре, но на неё можно положиться.

Помимо одежды Цисси передала приличных размеров сундучок с косметикой, масками, притираниями и прочими милыми сердцу любой женщины вещицами. Знать бы ещё, какой стиль предпочитала Беллатрикс. Хотя за четырнадцать лет об этом наверняка подзабыли, да и у неё вкусы могли измениться.

Так хотелось понежиться в горячей ванне со взбитой, будто сливки, ароматической пеной, но время поджимало. С макияжем я худо-бедно справилась, при этом содержимое половины баночек так и осталось для меня загадкой. Глянув в новое зеркало, безропотно предоставленное послушной Флинки (интересно, а где она их берёт?), я лишь вздохнула. Вместо просто черепа, обтянутого кожей, на меня смотрел раскрашенный череп. Что поделать, не всё сразу. Перегибать с косметикой я не стала, но акценты сделала достаточно яркие. С Беллатрикс станется.

Больше всего времени предсказуемо ушло на волосы. Как Флинки ни старалась, причёска больше всего напоминала что-то в духе «я летела с самосвала, тормозила головой». От меня толку было мало, я всю жизнь, сколько себя помню, ходила с короткой стрижкой, мне лет до 13 кричали «эй, пацан!», а зимой и того дольше. В общем, когда без четверти семь пунктуальный Родольфус постучал в дверь, моя причёска была ещё не готова.

Не выказав по этому поводу никакого недовольства, он опустился в кресло и молча стал ждать. Во мне снова всколыхнулось раздражение, для которого не было никаких причин. Впервые наблюдаю у мужчины такую адекватную реакцию на затянувшиеся женские сборы. Понимает, что зудёж, кислые мины и красноречивые взгляды не ускорят процесса, только обоим испортят настроение. Не боится скандала, — это заметно, — а именно понимает, тут восхищаться надо. Раздражение улеглось.

Промучившись ещё десять минут, я махнула рукой:

— Ладно, оставь, как есть.

Родольфус подал мне руку и мы пошли.

Меня ощутимо потряхивало. Муж (пора привыкать называть его так), несомненно, видел моё состояние и попытался отвлечь меня разговором.

— Даже не верится, что Ивэна больше нет, — вздохнул он, когда мы проходили бесконечными коридорами. — Помнишь, как мы все вместе бегали здесь детьми?

Только этого мне не хватало!

— Не помню, — буркнула я. — Идём быстрее, Повелитель ждёт, потом будешь предаваться воспоминаниям.

— Так мы уже пришли, — удивился Родольфус, останавливаясь перед высокими массивными дверями, украшенными резьбой. Двери неслышно распахнулись, и мы вступили в зал.

Посреди зала стоял огромный стол, во главе которого восседал… Мамочки, это что за чудище??? ЭТО однозначно не было человеком. Белёсая кожа, скользкая и холодная даже на взгляд, плоское лицо (да какое там лицо — морда!) с двумя дырками вместо носа, абсолютно лысый череп, багровые глаза без век, взгляд немигающий, как у рептилии… Это с ним Беллатрикс… я должна… Нет уж! Пусть Роулинг сама от него рожает, хоть Дельфину, хоть Афалину, хоть Крокодилу, я же к нему прикоснуться не смогу!

Эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове (после чего я вспомнила, что Лорд — великий легиллимент. Успокаивало лишь то, что мы слишком далеко и в глаза он не смотрит), пока я, застыв, вытаращилась на чудовище. Надеюсь, решит, что это я от восторга и счастья остолбенела.

Все сидящие за столом повернулись в нашу сторону, а Волдеморт скользнул по нам взглядом и вкрадчиво прошипел:

— Вы опоздали.

Я не успела моргнуть, как Родольфус выпустил мою руку, шагнул вперёд и почтительно произнёс:

— Простите, Милорд. Этого больше не повторится.

— Конечно, — прошипел Волдеморт. — Но я должен научить тебя пунктуальности, Лестрейндж.

Длинная костлявая рука с суставчатыми, как у насекомого пальцами, лениво взмахнула палочкой.

— Круцио!

Красный луч ударил Родольфуса в грудь. Он захрипел и упал на одно колено, успев упереться в пол сжатыми кулаками. Я остолбенела от ужаса.

— Круцио!

Родольфус упал на оба колена и застонал от боли. Я вдруг поняла, что это будет продолжаться, пока он не станет корчиться и молить о пощаде. А что-то мне подсказывало, что он скорее умрёт от болевого шока, но молить точно не станет. Решение пришло молниеносно. Я спокойно обошла мужа, увидела два свободных места недалеко от Лорда, между Люциусом и Рабастаном, направилась туда, уселась рядом с Малфоем и, восторженно глядя на чудовище, выдохнула:

— Повелитель! Я так счастлива! Я всегда знала, я верила! Я жила ради этого дня!

Волдеморт усмехнулся.

— Я помню, что ты всегда была верна мне, Белла.

И отложил палочку.

Соратники потрясённо переводили взгляд с меня на Волдеморта, а потом на Родольфуса. Рабастан стиснул челюсти так, что на скулах вспухли желваки. Я продолжала восторженно глазеть на Лорда, краем глаза наблюдая в отражении на боку пузатого серебряного кувшина, как Родольфус с трудом поднялся на ноги, ни на кого не глядя подошёл к столу и сел рядом со мной. Шоу, устроенное Тёмным Лордом, обошлось малой кровью.

— Сейчас, когда все, наконец в сборе, я хочу поприветствовать наших соратников, которые остались мне верны и предпочли отправиться в Азкабан на долгие годы, но не отказались от меня, — произнёс Волдеморт.

Дальше началась обычная болтовня про общее дело, грядущую победу, кары врагам и баснословное награждение достойным и верным. Я ещё в школьные и университетские годы наслушалась этой трескотни, поэтому изобразила дебильно-восторженное выражение и стала исподтишка рассматривать собравшихся.

Часть из них я уже знала. Вон Снейп, восседает по левую руку от Лорда. Рядом мужчина и женщина, невысокие, коренастые, очень похожие друг на друга. Брат и сестра Кэрроу, надо полагать. За ними Крэбб и Гойл, Руквуд со вчерашним молчуном (тоже, наверное, из Отдела Тайн, выглядит и ведёт себя соответственно), Долохов, Роули, симпатичный брюнет, похожий на итальянца, который мимоходом улыбнулся мне, когда я скользнула по нему взглядом, Уолден Макнейр…

В тональности лордовых речей что-то изменилось, и я поспешила вернуться к реальности.

-…тот, кто, не имея на это никаких прав, называет себя величайшим волшебником современности! И его выкормыш, этот мальчишка Гарри Поттер! — последние слова Волдеморт не произнёс, а словно вытолкнул из горла, будто они царапали ему язык. Того и гляди, получим Мальчика-которого-нельзя-называть — потому-что-Лорд-не-в-силах-произнести-его-имя.

Речь затягивалась. Соратники начинали скучать. Джагсон с голодным блеском в глазах разглядывал пустой стол. Долохов сидел со стеклянным взглядом и, готова поклясться, давно ничего не слышал. Крэбб, кажется, спал с открытыми глазами. Родольфус смотрел в одну точку перед собой.

Сохранять восторженное выражение становилось всё труднее, мышцы лица и шеи начинали затекать. Интересно, если сейчас кто-то всхрапнёт или свалится лицом на стол, отделается Круциатусом или получит полноценную Аваду?

Наконец, Лорд, явно в подражание Дамблдору, взмахнул руками и торжественно произнёс:

— Да будет пир!

На столе начали появляться разные вкусности. Надеюсь, обойдёмся без тыквенного сока, боюсь, по вкусу это будет что-то, недалеко ушедшее от азкабанской бурды. И что из этого нам можно, явно не ростбиф, который соблазнительно поблёскивал корочкой прямо передо мной.

Пожиратели оживились, забряцали ножи и вилки, зажурчало вино. Я бросила взгляд на Волдеморта. Тот внимательно оглядывал собравшихся. Мне вспомнился рассказ нашего историка о том, как то ли Юлий Цезарь, то ли Александр Македонский отбирали лучших и достойнейших. Смотрели они, как истомившиеся жаждой воины, добравшиеся до реки, начинали пить. И те, кто падал в реку и хлебал, как животное, забраковывались, не подняться им было выше рядовых пехотинцев. Те же, кто пил, соблюдая достоинство, имели шанс сделать карьеру.

Я взглянула на сотрапезников под этим углом зрения. Крэбб и Гойл глотали, практически не жуя, хоть и не из Азкабана вырвались. Правда, при таких габаритах им есть надо много и часто, да и как бы ни ели, в плане карьеры им ничего не светит. «Итальянец» пытался соблюдать манеры, но получалось у него так себе, видимо, слишком оголодал. Долохов ел неторопливо, однако было заметно, каких неимоверных усилий ему это стоит. Джагсон валил себе в тарелку всё подряд.

— Белла? — я повернулась к Родольфусу. Тот, избегая встречаться со мной взглядом, держал блюдо с каким-то диетическим пюре. Я ещё раз с сожалением взглянула на ростбиф и кивнула.

Рабастан, пользуясь тем, что брат отвлёкся на меня, потянулся к жареному поросёнку. Родольфус негромко, словно случайно, звякнул ножом о край тарелки. Деверь тут же отдёрнул руку и с тоской воззрился на протёртые овощи.

— Вина-то можно? — шёпотом спросил он.

Родольфус, не отвечая, налил себе почти полный стакан воды и плеснул немного вина. Рабастан со вздохом повторил. Я воздержалась.

— Лестрейндж, так пить — только переводить вино, — хмыкнул Пожиратель рядом с Гойлом.

— Древние греки, — язвительно сообщила я, — тех, кто пьёт неразбавленное вино, считали чем-то вроде скота.

За столом установилась тишина. Все уставились на меня. Похоже, Белла не часто блистала историческими фактами. Я взглянула на Родольфуса. Тот кивнул. Остальные поняли так, что это он мне рассказал, и расслабились.

— Родольфус, — Волдеморту снова нейнялось. — Я слышал, ты упал с метлы?

Присутствующие дружно рассмеялись.

— Да, мой лорд, — спокойно кивнул Родольфус. В голосе ни вызова, ни смущения.

— То-то ты в Хогвартсе квиддич не любил, — поддел его сосед Макнейра. Судя по виду, в Азкабане он не был.

— Белла тоже чуть не свалилась, Яксли, — задыхающимся от злости голосом бросил Рабастан.

— Вот ещё! — возмутился Макнейр. — Белла сидела как влитая, ещё и радовалась, что Повелитель вернулся. Недаром она в Хогвартсе лучшей Охотницей была!

— Да уж, наверное, её радость по обе стороны пролива было слышно, — фыркнул Джагсон.

— Джагсон, ты бы не глотал всё подряд, — смерила я его презрительным взглядом. — Смотри, заворот кишок будет.

— Чего будет? — не понял Джагсон.

К сожалению, этот вопрос заинтересовал и остальных. Вот что бы мне не промолчать! Пока я обдумывала, как объяснить вразумительно, но деликатно, основательно набравшийся Роули решил мне помочь.

— Ты что, не слышал? Кишки завернутся. Вот так, — он сделал несколько замысловатых пассов руками сплёл их, глубокомысленно посмотрел на то, что получилось, и сделал абсолютно правильный вывод: — Срать не сможешь.

Малфой прикрыл лицо ладонью. Ой, какие мы нежные! Родольфус с отвращением процедил сквозь зубы:

— Скот.

Волдеморт же обратился ко мне:

— Откуда такие познания, Белла?

Вот знала же, знала, что не доведёт меня мой язык до добра! На Родольфуса не спишешь, ладно обычаи Древней Греции, но в этой теме он навряд ли подкован. Богатенький мальчик санитаром в отделении для тяжелобольных явно не подрабатывал.

Волдеморт ждал, а я уже уяснила, что заставлять его ждать опасно.

— В Азкабане слышала, как один аврор другому рассказывал. Грязнокровки, — пренебрежительно скривилась я. — Вроде отпустили кого-то, а он накинулся на еду сразу после освобождения, вот у него этот самый заворот кишок и случился. Что это такое я, честно сказать, не поняла, — не будем всё-таки окончательно падать в глазах общественности, — но что бывает от обжорства и приводит к смерти, уяснила.

— Ты слушала такие вещи? — притворно ужаснулась Кэрроу. Знала бы ты, курица, какие вещи в своей жизни я слушала!

— Я слЫшала, — повернулась я к ней. — Куда мне было деться? Там, знаешь ли, не хоромы.

— Что-то мне о таком случае ничего не известно, — засомневался Яксли.

— А кто о таком оповещать будет? — фыркнул «итальянец». — У тебя бы кто-то умер от этого… заворота кишок, ты бы стал об этом рассказывать? Умер, и умер. А подробности… Представляю, как это выглядит.

— Мальсибер, может хватит обсуждать эту тему, — взорвался Малфой. — Мы за столом, тут дамы, в конце концов.

Мальсибер, который вина не разбавлял, по моим ощущениям, собрался повторить шутку булгаковского генерала Чарноты — испуганно замотать головой и спросить «где?», но тут Родольфус оторвался от созерцания узора на скатерти и пристально взглянул на него. Тот сразу стушевался, кивнул и вернулся к еде.

Джагсон, наслушавшись нас, жадно смотрел на кучу еды, наваленную на тарелке, но есть уже не решался.

В какой-то момент Волдеморт решил, что пора и честь знать. Всё, что стояло на столе, исчезло. Те, кто держал в руках вилку или бокал, так и застыли с поднятыми руками.

— Прежде, чем мы расстанемся, я хочу преподнести вам небольшой подарок, — обрадовал Лорд собравшихся. Те насторожились — подарок Лорда мог быть самым непредсказуемым. Но в этот раз обошлось. — Ваши палочки — мы заказали у Олливандера их точные копии, и сейчас вы их получите. Хвост!

Невысокий толстячок с протезом вместо правой руки подорвался с места, подхватил небольшой ларец, стоявший на краю стола, распахнул его и двинулся ко мне. Меня прошиб холодный пот. Палочки лежат все вместе, я должна взять свою, но я же понятия не имею… Что там было, орешник и жила дракона, сколько-то дюймов? И что мне это даёт? Откуда мне знать, как он выглядит, этот орешник и в дюймах я сейчас ничего не соображу, даже если вспомню, сколько их было. И с чего ему приспичило начать с меня? Уважение выказать решил, что ли?

Петтигрю подошёл вплотную и протянул ларец. Я резко выбросила руку вперёд и будто бы случайно выбила его из рук Хвоста. Выглядело так, будто я рванулась к палочке, но не рассчитала. Десять палочек рассыпались по полу. Пока Петтигрю хлопал глазами, Родольфус, как я и предполагала, наклонился, поднял две палочки и одну из них протянул мне, а вторую, покрутив в пальцах, сунул в карман. Петтигрю собрал остальные и протянул ларец Рабастану. Тот, не глядя, опустил руку и вытащил палочку. Следующим был Мальсибер, потом Долохов… Когда все палочки обрели хозяев, Волдеморт снова взял слово.

— Сейчас, когда ваши палочки снова с вами, вы можете начинать колдовать. Вы должны как можно скорее восстановить утраченные навыки, скоро все вы мне понадобитесь. А пока — прощайте.

С лёгким хлопком Лорд исчез. Кэрроу победоносно глянула на меня. Считает, небось, что я страшно расстроена из-за того, что Повелитель не взял меня с собой. Да уж, вселенская трагедия.

Наша десятка осталась на местах, остальные направились к камину, кто-то аппарировал. Когда зал опустел, потянулись к выходу и мы.

— Белла, — Родольфус встал, протянул мне руку, но тут же стал заваливаться на бок. Рабастан едва успел поддержать его.

— Твои штучки! — злобно прошипел он мне. А я-то тут при чём? Возможно, где-то он прав, если бы я столько не возилась с причёской, мы бы пришли вовремя. Хотя что-то мне подсказывало, что дело не в этом и Волдеморт нашёл бы ещё причину придраться к Родольфусу, но теперь уже не узнаешь.

— Антонин, помоги Рабастану отвести Родольфуса в его комнату, а я пришлю целителя, — распорядился Руквуд. — Малькольм, проводи Беллу.

Малькольмом оказался Мальсибер. Он галантно подставил локоть, я ухватилась за него, чуть не забыв про палочку, но в последнюю минуту забрав её со стола. Доведя меня до двери, Мальсибер залихватски щёлкнул каблуками, попрощался, предложив в случае необходимости обращаться к нему, и я наконец-то осталась одна. Этот безумный день закончился.