Глава 6

После ареста Беллатрикс Лестрейндж Пожиратели как с цепи сорвались: сражения с ними становились все ожесточеннее, все чаще гибли люди. Вскоре после неудавшегося нападения на МакКиннонов на кусочки разорвало заклинанием Бенджи Фенвика, а еще несколько дней спустя от руки Волдеморта погибла Доркас Медоуз. Ремус, работавший в ее магазине, снова остался без работы. Он не стал искать новую — все равно бесполезно, поскольку никто не захочет брать оборотня — и с головой погрузился в дела Ордена, стремясь как можно быстрее покончить с этим безумием. С каждым днем над страной сгущались тучи. Каждый день они встречали со страхом узнать о смерти кого-то из близких.

Ремус долго размышлял над словами Северуса о Питере, не в силах прийти ни к какому окончательному решению. Пару раз он даже порывался откровенно поговорить с другом, но что-то его останавливало. Возможно, страх убедиться в правоте Северуса.

Незадолго до Рождества Дамблдор собрал всю компанию у себя в директорском кабинете Хогвартса. Не было только Питера. Джеймс удивился этому факту: если позвали всех, то почему для Хвоста сделали исключение? Но вслух свой вопрос не высказал. Директор не стал тратить время на предисловия, даже не предложил им чаю.

— К сожалению, подтвердились мои предположения, что тот медальон был не единственным крестражем Волдеморта.

Дамблдор сделал паузу, оглядев их пораженные лица. В тишине, спокойствии и защищенности директорского кабинета эти слова прозвучали столь резким контрастом, что казались бредом. Даже один крестраж необратимо калечит душу, кем же надо быть, чтобы сделать их несколько?! И кстати, несколько — это сколько? Словно прочитав мысли Джеймса, Дамблдор продолжил:

— На данный момент крестражей существует пять, включая медальон. Я смог выяснить, что представляют собой три из них, и где находится один из них. С него вы и начнете.

— Мы? — спросил Регулус.

— Именно, — кивнул директор и едва заметно усмехнулся. — У вас неплохо получилось с медальоном, так что, смею надеяться, вы и дальше будете действовать столь же успешно.

Джеймс немедленно повернулся к жене и выпалил:

— Ты не участвуешь!

Лили, может, и стала бы спорить, да маленький ребенок не позволял участвовать в подобных мероприятиях. Она и так, оставив его на попечении Алисы, чтобы иметь возможность прийти сюда, каждую секунду беспокоилась, как он там. Лили, безусловно, доверяла подруге, но она не привыкла так надолго оставлять своего малыша. Она кивнула на слова Джеймса, озабоченно нахмурившись — то, что муж ввязывается во что-то очень опасное, беспокоила ее не меньше, чем оставшийся один Гарри. Лили стиснула руку Джеймса, на ее лице громадными буквами было написано: «Будь осторожен!» Он, улыбнувшись, мягко сжал ее ладонь в ответ.

— Даже не думай сказать мне что-либо подобное! — вдруг раздался возмущенный голос Марлин.

Джеймс с Лили синхронно обернулись, чтобы увидеть, как Сириус и Марлин в упор смотрят друг на друга — будто в гляделки играют. Бродяга пытался найти достойные аргументы, а Марлин вся подобралась, готовясь отстаивать свое право идти с ними. Победила Марлин: памятуя о ссоре на шестом курсе из-за ее желания пойти в авроры, Сириус не стал затевать еще один подобный скандал, однако свое недовольство скрывать не посчитал нужным. Но Марлин его нагло проигнорировала. Джеймс усмехнулся: эта девчонка всегда добивается, чего хочет.

Дамблдор, с видимым удовольствием наблюдавший эту сцену, заметил:

— Думаю, Северусу тоже не следует участвовать: мало ли кто вас увидит.

Снейп нахмурился, но крыть ему было нечем. Положение двойного агента имеет свои неудобства.

На поиски крестража отправились на следующий день.

Они аппарировали на окраине Литтл-Хэнглтона — магловской деревушки, лежащей между двумя холмами — и, следуя указаниям Дамблдора, быстро нашли заброшенную хибару в рощице неподалеку от нее. Это строение с большой натяжкой можно было назвать домом: темные от времени стены покосились, крыша местами обвалилась, стекол в окнах не осталось, а где остались, они были настолько грязными, что сквозь них ничего не было видно. Все это было запорошено толстым слоем снега. Хмурое небо со свинцовыми облаками, грозившими вот-вот разразиться снегопадом, только усугубляло и без того не слишком радужное настроение. Друзья осторожно переступили кривой порог хижины и оказались в небольшой темной комнатке с минимумом мебели, такой же разваливающейся, как и сам дом. Они огляделись, пытаясь понять, с чего начинать поиски.

— Акцио крестраж! — испробовал Джеймс самый простой вариант.

Ничего не произошло. Джеймс пожал плечами: он и не думал, что это подействует, но надо же было попытаться. Рассредоточившись по лачуге, они принялись методично обыскивать каждый дюйм.

— Здесь... — раздался приглушенный голос Регулуса.

Все немедленно собрались к нему и уставились на дыру, образовавшуюся на месте вынутых им из пола досок... и ничего не увидели.

— Где? — недоуменно спросила Марлин.

Регулус одарил ее взглядом, в котором явственно читалось: «Что взять с грязнокровки?» — но, перехватив угрожающий взгляд Сириуса, виновато потупился и ровным голосом объяснил:

— Оно под чарами невидимости. И окружено мощнейшими защитными заклинаниями.

Марлин предпочла его взгляд проигнорировать. Если она и обиделась, то ничем этого не выдала, не желая осложнять отношения между братьями. У Регулуса случались порой подобные эксцессы — все-таки воспитание очень трудно вытравить. Сириус в общем спокойно относился к ним, но не тогда, когда это касалось Марлин. Только благодаря мудрому поведению самой девушки, старавшейся сглаживать острые углы, он не начинал в такие моменты ругаться с братом.

Чары невидимости сняли довольно легко, и перед ними предстало уродливое кольцо с черным камнем. А вот с остальными заклинаниями пришлось повозиться. Занимался ими Регулус, как наиболее осведомленный в темной магии. Сириус помогал ему, вспоминая все, чему учили в родном доме, что еще не успел забыть. Помогал и Ремус, всегда бывший среди них первым в защитной магии. Джеймс с Марлин больше наблюдали, иногда что-нибудь советуя.

— Все! — выдохнул Регулус через пару часов напряженной работы, вытерев со лба выступивший, несмотря на пронизывающий холод, пот. — Можно брать.

Для этого они специально приготовили небольшую коробку, заранее обработанную защитными чарами, поскольку Дамблдор велел ни в коем случае не надевать кольцо и лучше даже не прикасаться к нему голыми руками.

Первой попавшейся под руку щепкой Сириус осторожно подцепил крестраж, чтобы положить его в коробку, и едва не выронил: его передернуло, точно от разряда, появилось дикое желание надеть кольцо. Как будто что-то настойчиво шептало в ухо: «Надень, надень, ты обретешь великую силу!» На несколько мгновений Сириус выпал из окружающей действительности, не видя никого и ничего, кроме кольца, которое непреодолимо тянуло к себе. Неимоверным усилием воли он подавил это желание и, стряхнув кольцо в коробку, закрыл ее и помотал головой, прогоняя наваждение.

— Что? — спросил Джеймс.

— Оно пытается заставить, чтобы его надели, — ошеломленно ответил Сириус.

Регулус понимающе кивнул, будто предполагал подобное, и тут же достал точную копию кольца. Это была его идея — вместо украденного крестража подсунуть Волдеморту обычное кольцо. Не то чтобы они считали, что подобная замена его обманет, но, может быть, отвлечет внимание на какое-то время. Положив кольцо на место крестража, они принялись восстанавливать чары, потратив на это почти столько же времени, сколько на их снятие. Под конец Сириус чувствовал себя выжатым лимоном, а ведь он только помогал. В каком же состоянии был Регулус? Держался он с достоинством истинного аристократа, словно каждый день подобные подвиги совершает, но бледное до синевы лицо и подрагивавшие руки его выдавали. Сириус положил ладонь на плечо брата и слегка его сжал, получив в ответ слабую улыбку.

— Упс! Ребята, у нас гость, — вдруг сообщил Джеймс, когда они уже собрались покидать лачугу.

Все тут же оказались рядом с ним у окна, чтобы увидеть высокого и статного, но с жутким лицом мужчину, направлявшегося в их сторону. В котором они узнали Волдеморта.

— Аппарируем! — скомандовал благоразумный Ремус.

Джеймс с Сириусом заспорили было, но быстро поняли, что Ремус прав — сейчас не время для сражений, и лучше исчезнуть, пока их не увидели.

— В Хогсмид, — внес предложение Джеймс.

Они переглянулись и кивнули. В следующую секунду лачуга опустела.

А еще пару минут спустя окрестности Литтл-Хэнглтона огласил страшный, нечеловеческий вой, исполненный безумной ярости. Жители деревни вздрогнули и заозирались, пытаясь понять, кто или что могло издавать подобные звуки. Но друзья этого уже не слышали.

Кольцо вместе с отчетом о проделанной работе было немедленно передано Дамблдору, который, узнав о появлении Волдеморта, озабоченно нахмурился. Присутствовавший при этом Северус подозрительно оглядел всю компанию и неожиданно выдал:

— Кто из вас проболтался об операции?

Все дружно на него уставились в полном недоумении, и он пояснил:

— Я не имею в виду — кому-то постороннему. А вот — Петтигрю, например.

— Я Питу говорил, — признал Джеймс, — когда он поинтересовался, куда мы все собрались. А что?

— Поттер, ты — идиот! — прошипел Снейп, разом напомнив старые времена, когда они не могли встретиться, чтобы не сцепиться.

Джеймс сердито сощурился и прожег его раздраженным взглядом:

— Объяснись!

— Да чего тут объяснять! Про операцию знали только здесь присутствующие, из которых никто не мог донести Волдеморту. Плюс Петтигрю. Какой вывод напрашивается?

Джеймс тут же ощетинился: да как он смеет даже заикаться о подобном!

— Пит — не предатель! Может, это ты и донес, а?

Марлин, напряженно выпрямившись, переводила встревоженный взгляд с одного на другого. Сириус, сузив глаза, прожигал Снейпа точно таким же взглядом, как Джеймс. Ремус, побледнев и прикусив губу, подался вперед, внимательно всматриваясь в его лицо, словно пытался прочитать его мысли. И один только Регулус кивнул, соглашаясь с Северусом.

— К сожалению, Джеймс, — вмешался Дамблдор, — Северус, скорее всего, прав.

Джеймс открыл рот, чтобы заспорить, но директор поднял руку, призывая его к молчанию, и он проглотил готовые сорваться возражения.

— Он давно уже говорил мне об этом, и я все это время наблюдал за Питером. У меня достаточно веские основания полагать, что он — шпион, поэтому я не поставил его — единственного из вас — в известность о крестражах. И то, что произошло сегодня, только подтверждает наши предположения. Я знаю — всегда тяжело разочаровываться в друге, но факт остается фактом.

— Это еще не факт! — запальчиво возразил Джеймс, но скорее в силу природного упрямства. Слова директора подняли в душе целую бурю: в голове не укладывалось, что малыш Пит мог стать предателем. Почему?!

Джеймс обернулся к Сириусу и прочитал в его глазах то же смятение и непонимание. Дамблдор только молча покачал головой. От этого простого жеста веяло безнадежностью.

Джеймс чувствовал даже не боль, а недоумение и обиду. Никогда в жизни он не заподозрил бы ни одного из своих друзей, и вот — пожалуйста! Ремус протяжно вздохнул, глядя на остальных с обреченным пониманием. В глазах Сириуса вместе с осознанием все отчетливее читалось обещание придушить предателя собственными руками. Регулус с тревогой посмотрел сначала на брата, а потом на Марлин, словно прося ее вмешаться. И Марлин взяла Сириуса за руку, мягко сжав пальцы, призывая успокоиться. Переведя на нее взгляд, он едва заметно улыбнулся. Несмотря на полный раздрай в душе, Джеймс не мог не усмехнуться: очень удобно, когда есть Марлин, чтобы приводить Бродягу в чувство. Жаль Лили нет сейчас рядом: он бы тоже не отказался от подобного утешения.

Северус хмыкнул, наблюдая за ними, но в его взгляде промелькнуло нечто похожее на сочувствие.

— А может, стоит поговорить с ним? — с последней надеждой спросил Ремус. — Выяснить, что случилось на самом деле?

— Ты смеешься, Люпин?! — с сарказмом произнес Северус. — Так он тебе и сказал, ага!

— Есть другой вариант, — вдруг деловым тоном предложил Джеймс, сам удивляясь собственной рассудительности и хладнокровию. — Снейп, ты же все равно бываешь у Волдеморта, можешь проследить...

— Мне на глаза он тоже не стремится показываться...

— Погоди, ты не дослушал. Возьмешь мою мантию-невидимку, таким образом, останешься незамеченным и сможешь все выяснить наверняка. Только осторожно — слух у Хвоста хороший, и про мантию он знает.

— У этих мантий ограниченный срок действия. Да и не очень они надежны, — возразил Северус.

— Это обычные, — Джеймс ухмыльнулся и переглянулся с Сириусом. — А у меня — единственная настоящая. Передавалась в нашей семье из поколения в поколение.

— Это имеет смысл, — произнес Дамблдор, который при последних словах Джеймса подался вперед, внимательно вглядываясь в его лицо.

Северус посверлил его мрачным взглядом и кивнул. Вот и отлично. Так они будут знать точно. Потому что, даже несмотря на подтверждение Дамблдора, в предательство Пита как-то не верилось. Не хотелось верить.

* * *

Результаты слежки Снейп предоставил друзьям через несколько дней. Для этого уже традиционно собрались в кабинете директора в Хогвартсе.

— Чтобы не было сомнений, предлагаю сразу использовать Думосбор, — заявил Северус без предисловий.

Дамблдор без лишних слов достал огромный Думосбор, видимо, рассчитанный на просмотр сразу несколькими людьми. Снейп вылил туда серебристое содержимое из небольшой склянки, и, переглянувшись, они дружно опустили головы в чашу.

Когда прошло первое головокружение, Марлин огляделась и обнаружила, что они оказались в мрачном заснеженном лесу, одним своим видом вызывавшим желание исчезнуть отсюда подальше. Она сразу заметила быстро, но бесшумно шагавшего по лесу Снейпа под мантией-невидимкой. Похоже, мантия не мешала видеть в воспоминаниях того, кому они принадлежат. А вот семенящую впереди Северуса знакомую крупную крысу она разглядела далеко не сразу, а, разглядев, привычно дернулась и поежилась. Ну, не любила она крыс! Заметив ее жест, Сириус насмешливо ухмыльнулся, и она скорчила ему обиженную рожицу.

Все дружно двинулись за Снейпом-из-воспоминания и вскоре оказались у входа в роскошный белокаменный дворец. Войдя в него, крыса побежала быстрее по длинному коридору. Вдруг она резко остановилась у двери, внимательно осмотрелась и превратилась в Питера. Он еще раз нервно огляделся и осторожно постучал в дверь. Ребята замерли. Если до сих пор можно было подумать, что он пробрался сюда на разведку, то теперь эта версия отпадала. Ремус горько вздохнул, глаза у него сделались совершенно несчастные. Сириус сжал кулаки так, что костяшки побелели, и Марлин мягко положила поверх свою ладонь. Джеймс скрипнул зубами. Они с Сириусом обменялись взглядами, не обещающими предателю ничего хорошего.

— Входи! — раздался из-за двери ледяной властный голос.

Питер осторожно шагнул за дверь, следом за ним проскользнул остававшийся невидимым Северус-из-воспоминаний. Он не пошел дальше за Хвостом, а наблюдал издалека, благо обширная зала, в которой они оказались, была погружена во тьму, из которой выделялся только окруженный свечами трон Волдеморта.

— Питер, — протянул он, — ты подвел меня...

— Но, мой Лорд... — испуганно пискнул тот.

— Молчать! Ты сказал, что твои друзья отправляются за крестражем в хижину Мраксов. Я был там в то время, которое ты сообщил, однако пришел слишком поздно. Крестража уже не было на месте! Эти идиоты еще и подложили мне обманку, как будто я не смогу отличить от крестража обычное кольцо! Ты осмелился дать мне неверную информацию? — в голосе Волдеморта зазвучала угроза, и Питер сжался в комочек.

— Нет, мой Лорд! Как вы могли такое подумать? Я сказал вам то, что узнал. Может...

— Меня не интересуют твои оправдания. Ты хоть понимаешь, как важен для меня крестраж?! А теперь он исчез. По твоей вине, Питер! За ошибки надо платить. Ты ведь знаешь об этом?

Голос Волдеморта стал почти ласковым, и от этого становилось совсем жутко. В следующее мгновение прозвучало лениво-равнодушное:

— Круцио!

Хвост закричал и, упав на пол, начал извиваться, напоминая червяка-переростка.

Марлин скривилась от отвращения и тут же почувствовала, как ее что-то дернуло — они снова оказались в кабинете директора. Она помотала головой, пытаясь прийти в себя после увиденного. На парней было страшно смотреть: у них были такие лица... Даже слов подходящих не находилось, чтобы описать это выражение. Сама Марлин большого потрясения не испытала: Петтигрю она никогда особенно не любила. Он всегда ей казался каким-то... ненастоящим. Но мальчики... Получить нож в спину от того, кого считал другом — это тяжелое испытание. Даже Снейп не стал вставлять ехидных комментариев, только молча уничтожил воспоминания и поставил Думосбор на место.

Довольно долго стояла напряженная тишина. Сириус, Джеймс и Ремус смотрели друг на друга, пытаясь осознать, принять, понять. Гнетущее молчание разорвал тихий, но полный ярости голос Сириуса:

— Убью крысеныша!

— Не надо самосуда, Сириус, — вмешался Дамблдор. — Петтигрю получит причитающееся ему по закону.

— Да?! — вскинулся Сириус. — Как Розье тогда на третьем курсе?

Дамблдор недоуменно приподнял брови, не поняв, о чем речь. Зато поняла Марлин: он имел в виду тот случай, когда Розье во время матча сбил Джеймса с метлы, едва не убив его.

— Бродяга, — укоризненно произнес Ремус.

Сириус возмущенно фыркнул, но больше спорить не стал. Марлин обняла его, уткнувшись носом в плечо. Это всегда действовало безотказно, подействовало и сейчас: он стал понемногу успокаиваться. Зато Дамблдор заинтересовался другим вопросом:

— Давно вы стали анимагами?

— Откуда?.. — начал было Джеймс, но оборвал себя: — Ах да, воспоминание...

Ребята переглянулись, и Сириус неохотно, но в то же время с некоторой гордостью сообщил:

— На пятом курсе.

Такого пораженного лица у директора Марлин еще ни разу не видела. Она нервно хихикнула: если бы не трагичность ситуации, это было бы очень забавно. Все-таки удивить Дамблдора — дорогого стоит.

— И зачем, позвольте спросить, было идти на такой риск?

Они снова переглянулись, Ремус резко помрачнел. На этот раз ответил Джеймс:

— Пусть это останется нашей тайной, сэр. Тем более что все уже в прошлом.

Дамблдор хмыкнул, внимательно оглядел их всех по очереди, но настаивать не стал. А может, он сам догадался без их откровений. Это ж Дамблдор. В школе говорили, что он все про всех знает.

* * *

Мародеры все-таки выпросили у Дамблдора разрешения поговорить с Питером наедине до официального ареста.

— Хвост, есть разговор, — мрачно изрек Джеймс, когда в штабе Ордена, кроме них, никого не осталось.

Петтигрю посмотрел настороженно — слишком уж странные были лица у друзей — но кивнул.

— Давно ты шпионишь для Волдеморта? — ровным, ничего не выражающим тоном произнес Сириус.

Питер вздрогнул и сжался, но ответил как ни в чем ни бывало, с легким недоумением:

— Не понимаю, о чем ты, Бродяга?

Если бы Ремус не знал его столько лет, ни за что не почувствовал бы фальши. А Пит, оказывается, неплохой актер!

— Не понимаешь? — в голосе Сириуса зазвучало рычание волкодава. Он шагнул вперед, и Питер невольно попятился. — А как ты донес своему «Лорду» о том, что мы отправились за крестражем, это ты понимаешь?

— С чего ты взял? — пискнул Питер, глаза его забегали по сторонам, словно в поисках выхода.

— Северус поделился своими наблюдениями, — вставил Джеймс, не отрывая от теперь уже бывшего друга изучающего взгляда.

Ремус не вмешивался в разговор, стоя чуть позади друзей, только внимательно наблюдал за Питером, отмечая каждую его реакцию.

— И вы верите ему больше, чем мне?! — отчаянно воскликнул Питер. — Ему, с кем еще пару лет назад были на ножах? Да он сам шпион!

— Есть такая замечательная вещь — Думосбор называется, — почти ласково произнес Джеймс, проигнорировав обвинение в адрес Снейпа. — Никогда не слышал?

— И мы с помощью этой вещи кое-что весьма любопытное видели, — подхватил Сириус. — Например, как Волдеморт был недоволен тем, что не застал нас в хижине Мраксов...

Питер попятился и уперся спиной в стену, затравленно глядя на друзей. И Сириус припечатал:

— Куда он отправился по ТВОЕЙ наводке!

— Вы сами виноваты! — вдруг тоненько выкрикнул Питер, его лицо исказилось неожиданной злостью. — Вы выбрали слишком слабую сторону, которая обречена на поражение! А я хочу быть с теми, кто победит!

Сириус с Джеймсом переглянулись — выражения их лиц не предвещали ничего хорошего.

Внезапно Питер исчез, а вместо него серая крыса метнулась к выходу. Но не успел он достичь двери, как огромный черный пес одним прыжком догнал его и придавил к полу тяжелой когтистой лапой. Он рыкнул, и крыса сжалась в комочек, сразу перестав сопротивляться. Не долго думая, Ремус наколдовал клетку, наложил на нее чары неразбиваемости и, вытащив крысу из-под лапы Бродяги, бросил ее туда. Все это заняло считанные секунды.

— Азкабан по тебе плачет, Хвост, — процедил Сириус, снова став человеком.

Крыса в клетке не пошевелилась, только зло зыркнула глазками-бусинками.

Все трое были подавлены происшедшим и на суд не пошли, не желая лишний раз смотреть на того, кого столько лет считали другом, за кого, не задумываясь, отдали бы жизнь, и кто хладнокровно принес их в жертву своему благополучию.

Вечером все собрались у Поттеров. Лили с Марлин пытались, как могли, развеселить парней, но, вопреки всем их усилиям, царила подавленная унылая атмосфера.

Вдруг, оторвавшись от созерцания покрытого снежным ковром сада за окном, Сириус задумчиво произнес:

— Годрикова Шляпа впадает в маразм.

Все присутствующие недоуменно переглянулись, а Джеймс взглядом спросил друга: «Что ты имеешь в виду?»

— Хвост явно подходит для Слизерина, — пояснил тот, — а Снейп — для Гриффиндора.

Джеймс с Ремусом дружно хмыкнули. Регулус посмотрел на брата возмущенно: ему было обидно за родной факультет. Северус, только что отхлебнувший горячего чая, поперхнулся и закашлялся. Лили бросилась стучать его по спине. Он отмахнулся от нее и просипел, озвучив мысли Регулуса:

— С чего ты решил, Блэк, что это ничтожество подходит для Слизерина? Или ты считаешь, что там все сволочи?

— Я имел в виду вовсе не это, — спокойно возразил Сириус, посмотрев ему в глаза, — а то, что подобная изворотливость — исключительно слизеринская черта.

— Что ж. Во мне этого качества тоже хватает.

— Ты себе льстишь, — неожиданно весело заявил Сириус, спрыгнув с подоконника. — Только безбашенный гриффиндорец, напрочь лишенный инстинкта самосохранения, может шпионить в стане Волдеморта.

На несколько секунд повисло молчание, которое разорвал дружный хохот. Пожалуй, в их веселье проскальзывали истерические нотки, но смех помог прогнать напряжение последних дней и вздохнуть свободно.