Примирение

Гарри долго плакал.

Создавалось такое впечатление, что сейчас мальчик лил слезы по всему, что с ним происходило все эти годы, словно плотину сорвало. Ведь он так и не оплакал смерть Сириуса, смерть Седрика, не выплакал тот страх, что пережил в ту ночь на кладбище, когда воскрес Волдеморт, да он даже родителей не оплакал, как следует. Как только Гарри попробовал отклониться от Дамблдора и закрыться руками, пожилой маг мягко, но уверенно обнял подростка, помогая уткнуться лицом в свое плечо. Эта мягкость сломила мальчика, он перестал бороться, и просто продолжил плакать.

Он так давно не плакал, что уже начал забывать, какой стыд испытываешь при этом... и какое облегчение. Его немного подташнивало... было ужасно чувствовать себя больным... да это было ужасно быть больным... но при этом было просто чудесно чувствовать, что ты выздоравливаешь. Даже если ты ощущал при этом дикую слабость и дрожь во всем теле.

После того, как Гарри затих, он все еще продолжал вжиматься в такое, казалось бы хрупкое, но при этом невероятно крепкое плечо Дамблдора. Если бы только Альбус поменял положение или начал бы поглаживать волосы Поттера, подросток бы сразу отодвинулся от него, но пожилой маг оставался абсолютно неподвижен, просто обнимая мальчика, не произнося ни слова.

Это странно успокаивало. Гарри пытался вспомнить, обнимал его так же отец, успокаивая, когда он плакал, но не мог. Конечно Сириус этого не делал - у них просто не было на это времени. Пожалуй единственным взрослым человеком который его так обнимал, была миссис Уизли.

Спустя какое-то время Гарри выпрямился. Он неуверенно взглянул на Дамблдора. Альбус по доброму ему улыбался, а Поттер почувствовав внезапное смущение, опустил взгляд. Ему было стыдно, он чувствовал себя таким слабаком.

- Извините. - Гарри промямлил извинение, жутко краснея, и вспоминая, что уже извинился несколько раз подряд, пока плакал.

Директор мягко начал поднимать подбородок Гарри, пока их глаза не стали на одном уровне.

- Дорогой мальчик, - спокойно начал Дамблдор. - Никогда не стоит смущаться от того, что испытываешь эмоции. Смеясь или плача, мы просто проявляем свои чувства, те переживания, которые испытывает наша душа. И если тебе стыдно, то и мне должно быть стыдно. - Он слабо улыбнулся Гарри. - Ведь у тебя так и не было возможности выплакаться после смерти Сириуса.

Поттер печально улыбнулся и опустил глаза, качая головой. Альбус застыл.

- Ты не оплакал ту ночь на кладбище? - обеспокоенно спросил старый волшебник.

Гарри лишь кивнул.

- Гарри... а когда ты в последний раз плакал? - мягко спросил Дамблдор.

Мальчик глубоко задумался.

- Пожалуй, я перестал плакать ещё до поступления в Хогвартс. - Он нерешительно продолжил. - Дядя... ну он... скажем так, не очень любил "нытье". - Подростка ощутимо передернуло.

- Ох, Гарри, - в голосе Дамблдора звучало сочувствие... и злость, но она не была направлена на юного мага. - Так значит ты все держал в себе.

Поттер лишь молча кивнул.

Альбус тяжело вздохнул и закрыл глаза. Когда он их открыл, Гарри смог заметить в его глазах гнев. Но говорить Дамблдор продолжал всё так же мягко и спокойно.

- Гарри, ты должен рассказать мне, что произошло.

Желудок подростка неприятно сжался. Хотя конечно он знал, что этот вопрос будет задан. Именно поэтому он и хотел покинуть кабинет директора... он просто не был готов рассказать о том, что происходило с ним в последние недели, да вообще о том, что происходило с ним за пределами магического мира.

- Я понимаю, что сейчас ты не хочешь говорить об этом или не готов рассказать обо всем, - казалось старый маг отлично понял причины молчания Гарри. - Предлагаю обсудить твои отношения с родственниками позже. Просто сейчас мне необходимо знать определённые вещи, чтобы обеспечить твою безопасность в кратчайшие сроки. Давай, ты мне просто расскажешь обо всем, что произошло с тобой после того, как профессор Снейп оказался в доме твоих родственников.

Гарри глубоко вдохнул, прикрыв глаза, он думал о том, что с чего начать.

- Через несколько дней после того, как я приехал к Дурслям, я работал в саду. Там я нашёл раненую летучую мышь, - он наконец начал свой рассказ.

И тут же из него полился поток слов... Он рассказывал обо всем. О том, как выхаживал мышь, пока ждал, что кто-то заберёт его от Дурслей, о том, как тосковал по компании Хедвиг и о том... как начал делиться с мышью своими секретами, переживаниями из-за смерти Сириуса, и той злостью, которую в нем вызвало Пророчество.

А затем юный маг понял, что не знает как выразить словами свои чувства. То ощущение, которое появлялось благодаря присутствию Спартака, то чувство безопасности от того, что кто-то в том доме точно был на его стороне... то ощущение ответственности за чью-тожизнь, которое давало ему уверенность в себе, ведь тогда он не чувствовал себя таким беспомощным... всего лишь крохотной пешкой в шахматной партии двух гроссмейстеров. Но посмотрев Дамблдору в глаза, Гарри понял, что ему не нужно об этом рассказывать. Старый волшебник понял всё сам.

Когда мальчик закончил свой рассказ, директор тяжело вздохнул и некоторое время просто смотрел на пол.

- Спасибо за откровенность Гарри. - Произнес профессор, не поднимая глаза. - Я понимаю, что для тебя это было тяжело.

Гарри ждал продолжения, но не дождавшись, спросил:
- Что теперь, что со мной будет?

Дамблдор снова посмотрел на него.

- Для начала нам нужно посетить больничное крыло и заняться твоим здоровьем, а потом тебе необходим хороший крепкий сон.- Это Альбус произнес уже более воодушевленно. - Завтра мы поговорим ещё... кстати я и так планировал тебя забрать у дяди и тети в конце этой недели. Об этом нам тоже надо будет поговорить.

Любопытство поднялось, но Гарри задавил его на корню. Он понимал, что сегодня он уже слишком вымотан.

Директор вздохнул, выпрямился и положив руки перед собой, посмотрел на подростка.

- А сейчас Гарри, я должен пригласить профессора Снейпа вернуться и позаботиться о твоих ранах. - Пожилой волшебник был настроен решительно.

- Что? Пожалуйста, профессор! Может оно само пройдёт? - жалостливо спросил Гарри. Неужели Дамблдор не понимает, что при виде Снейпа, Гарри чувствует жуткую злость и жгучий стыд? Да и не хотелось ему показывать кому-то, как дядя Вернон разукрасил его спину.

- Поверьте, это все само вскоре сойдет... честное слово.

- Нет, Гарри, мы не можем позволить этому "рассосаться" потихоньку. - Мрачно сказал Дамблдор. - Раз уж у меня есть возможность тебе помочь, то я ей воспользуюсь.

- Но мадам Помфри ... - начал было Поттер, но Альбус прервал его.

- Конечно стоит проконсультироваться у мадам Помфри, - пожилой маг продолжил говорить. - Но об этом может узнать Министерство. Так что для начала тебя осмотрит Северус, тем более он в курсе... всей этой ситуации. И пожалуйста Гарри... постарайся держать себя в руках.

Удивлённый подросток, до этого старательно разглядывавший узор на полу, поднял глаза на своего директора.

- Я хочу, чтобы ты... - осторожно начал Альбус, - постарался дать Северусу ещё одну возможность заслужить твоё доверие и дружбу. Я понимаю, что для тебя это может быть сложно, - несмотря на попытку подростка возразить, он продолжил. - - Северус был часто несправедлив по отношению к тебе. Я прекрасно знаю об этом, и не раз говорил ему об этом в прошлом.

Дамблдор на время замолчал. Гарри ждал.

- Возможно я вообще не имею права просить тебя об этом. Тем более, что я сам сильно подвёл тебя, но я прошу. Потому что верю, это может быть очень важным и полезным - для вас двоих.

Осторожно взвешивая свои слова, пожилой маг вновь погрузился в молчание.

- Гарри, многое я просто не могу тебе рассказать. - Сказал Альбус, глядя прямо в глаза Гарри. - Есть вещи, которые нельзя рассказывать, потому что от них зависит стратегия борьбы с Волдемортом... и безопасность самого профессора Снейпа. У тебя доброе сердце и чистая душа, и поверь, если бы ты знал некоторые факты о Северусе, ты бы ему верил. Но я не могу раскрыть тебе то, что он мне доверил, также как не стал бы рассказывать ему то, что поведаешь мне ты, прося сохранить это в тайне. Ты понимаешь меня, Гарри?

Как бы Гарри не хотелось с этим соглашаться, ему пришлось кивнуть головой.

- Тебе будет сложно в это поверить, - нерешительно продолжил Дамблдор. - Но сегодня вечером я увидел одну интересную вещь. Конечно это только предположение, но обычно мои догадки бывают верны, так вот - профессор Снейп поменял свое мнение о тебе за последние несколько недель. - Увидев, как нахмурился подросток, директор быстро продолжил. - Не потому что его так сильно впечатлило отношение к тебе со стороны родных... ну может быть лишь немного. Но не это главное. В целом на его мнение о тебе, повлияла твоя забота о Спартаке. И вполне возможно из этого всего в итоге получится что-то очень хорошее.

- Но сэр, зачем вам это нужно? Зачем вы так хотите, чтобы мы действовали сообща? - юный маг не смог удержаться от вопроса.

Перед тем как ответить старый волшебник взял продолжительную паузу. Когда он заговорил, его голос звучал крайне неуверенно.

- Гарри, понимаешь... я точно знаю, что в глубине души профессор Снейп очень хороший человек. Вот только человеку, который хочет это увидеть, надо приложить для этого немало усилий.

Поттер недоуменно посмотрел на него. Даже, если предположить, что это правда... вряд ли он является тем самым человеком, который увидит что-то хорошее в Снейпе.

Довольно уверенно Дамблдор произнес:

- Я надеюсь, что с твоей помощью, мы сможем справиться с этим.

Ладно, по крайней мере, он не настаивает на том, чтобы я занимался этим в одиночку.

Гарри задумался. Он думал о том спокойствии и симпатии, которая появлялась в глазах Спартака, когда он что-то рассказывал. А также о том, что Снейп после своей трансформации не стал ехидничать или как то издеваться над ним, из-за всей этой ситуации. А ещё о том, что его преподавателю не было нужды так расправляться с Дурслями... достаточно было просто остановить избиение, окликнув дядю.

- Хорошо, сэр, - наконец произнес подросток, - я попробую.

<center>***</center>

Снейп разглядывал языки пламени в камине. Нетронутый бокал с огневиски стоял справа от него.

Возвращаясь в свои апартаменты, он сделал лишь одну остановку, чтобы зайти в лабораторию и взять лечебные зелья, которые ему необходимы. Так с деревянным ящичком, наполненным зельями, он и вернулся к себе. А потом он пошёл мыться, вода в душе была настолько горячей, насколько он вообще мог вытерпеть. Ему просто необходимо было смыть с себя всю ту грязь и гадость, с которой он столкнулся в доме Дурслей.

Правда душ ему в этом мало помог.

После душа, он занялся своими сломанными рёбрами и травмированным плечом. Стоило отметить, что особо там делать было нечего - Поттер действительно отлично позаботился о нем, особенно учитывая то, что парень был значительно ограничен в лекарствах. И раны Северуса заживали достаточно хорошо, и не требовали чего-то архисложного. Помощь, полученная им несколько недель назад была довольно хорошей, и не требовала экстренного вмешательства. На данный момент зельевар ограничился лишь наложением мази для ускорения заживления и ускорения рубцевания травмы на плече. Я ребра он массировал, чувствуя лишь слабые отголоски боли.

Не было ещё и десяти часов, а он чувствовал себя абсолютно вымотанным, как душевно, так и физически, после событий этого дня, хотя, если быть точным, то после событий всего месяца. Он переоделся в чистое, но вместо того, чтобы пойти лечь спать, он пошёл в гостиную. Там он сел в свою любимое кресло, и с помощью волшебной палочки зажёг камин. Сначала он хотел позвать домового эльфа, чтобы то принёс ему ужин, но потом передумал. Северус просто налил себе бокал огневиски, который теперь стоял позабытый на столике рядом с ним.

Сейчас, оказавшись в привычной ему обстановке своих покоев, в окружении знакомых вещей, переодетый и с обработанными травмами, он наконец-то смог расслабиться.

Мастер зелий был опустошен. Несмотря на столь распространённое мнение, что он бессердечный мерзавец, данный орган все таки у Северуса был в наличии. И пока Снейп размышлял о том, что ему довелось пережить и увидеть за последние недели, его сердце болело.

Было так легко... до смешного легко ненавидеть мальчишку. Необыкновенное сходство мальчика с отцом делало это таким удобным, а круглые очки, закрывавшие изумрудные глаза Лили, лишь еще больше облегчали его задачу. И ненависть усиливалась все больше от того, что в этих глазах Северус видел лишь ярость, страх, недоверие и настороженность. Лишь несколько минут, на самом первом занятии по зельям этот взгляд излучал любопытство и дружелюбие, но это так взволновало Снейпа, что он приложил все усилия ещё на первом курсе мальчика, чтобы все эти чувства исчезали из его глаз, при приближении преподавателя по зельям.

Сейчас бы Северус многое отдал за то, чтобы изменить прошлое.

Снейп попробовал вызвать привычную злость и раздражение на мальчишку. В конце концов, это тот самый Поттер, испорченный и наглый подросток, который доставил ему столько хлопот в прошлом семестре.

Но как только эти чертовы слова «испорченный» и «наглый» проникли в его сознание, мгновенно вспыхнули настолько яркие воспоминания, что его желудок скрутило спазмом. Воспоминание о Поттере, лежавшим, свернувшись калачиком, на маленькой кровати с продавленным матрасом, и рассказывающим маленькому пушистому зверьку о том, как ему было стыдно от того, что он узнал о частной жизни своего профессора зелий в поисках ответов на вопросы. Поттер с прокушенной до крови губой и морщащийся от боли, когда ремень дяди оставлял очередную полосу на его спине, но не сделавший не единой попытки избежать наказания;
Поттер, который шепчет в темноте, что он заслужил это; Поттер, который смотрел на него так же как и Лили, глазами полными доверия и дружелюбия, а на следующий день умолявший не выдавать его жуткую тайну.

Снейпу хотелось стереть из памяти воспоминания о последних неделях своей жизни. Ведь ему было гораздо проще жить, когда он свято верил в то, что мальчишка, которого он защищает в память о подруге, похож на неё лишь оттенком глаз. А сейчас он знал, что Лили, по крайней мере часть её жива, и спрятана в её сыне, вот только Северус никогда не прилагал усилий, чтобы это увидеть.

Теперь зельевар задавался вопросом, что же ему с этим делать?

Он не представлял себе этого. Ведь нужно было столько всего учитывать: его деятельность шпиона, наличие в школе детей Пожирателей Смерти, сходство Поттера с его отцом... ему просто хотелось прибить мальчишку за то, что тот разрушил его привычную картину видения мира. Как посмел этот Поттер проникнуть в мысли, да даже в сердце Снейпа с учётом текущего положения дел?

Спустя столько лет, на протяжении которых он отмахивался от мягких (а порой и не очень) попыток Дамблдора исправить его представление о Гарри, Северус вдруг почувствовал, что ему нужен совет наставника.

В комнате было очень тихо. Лишь тиканье часов на каминной полке нарушало эту тишину. На столике лежал журнал по зельеварению, но он не стал открывать его, также как не прикоснулся к бокалу огневиски.

Весь вечер его занимали мысли о Лили.

Когда пламя в камине вдруг вспыхнуло изумрудно-зеленым светом, он не удивился. Из камина донесся голос Дамблдора: «Северус? Не будете ли вы так любезны вернуться в мой кабинет, пожалуйста?»

Он специально не думал о том, что происходит в кабинете директора, но на подсознательном уровне он, все таки ожидал этого вызова. В конце концов, он не ведь не стал готовиться ко сну и не притронулся к виски.

Снейп поднялся, взял аптечку с готовыми зельями и шагнул в камин.

Когда Снейп прошел в кабинет директора, Дамблдор стоял у стола и выжидательно смотрел на него. Поттер, все еще без рубашки, снова сидел на краю одного из кресел, не глядя ни на кого из присутствующих.

— Северус, — начал Дамблдор, — мы с Гарри решили, что было бы здорово, если бы ты немного подлечил его, до того, как он пойдет к Поппи, чтобы мы могли избежать неудобных вопросов.

Снейп сразу понял: Дамблдор намерен сам разобраться в ситуации с родственниками Поттера, без участия министерства. Неудивительно — доверием директора сильно злоупотребили; после подобного он не стал бы обращаться с Дурслями мягко. Кроме того, нужно было принять во внимание сохранение конфиденциальности в отношении Поттера - было бы очень плохо, если бы подробности дошли до Темного Лорда. Мадам Помфри, в свою очередь, будет обязана сообщить о признаках жестокого обращения в соответствующие органы. А вот если она увидит уже исцеленного Поттера, это её конечно не введёт в заблуждение, но она доверится Дамблдору и не станет делать эту ситуацию достоянием общественности. Тем более до совершеннолетия Гарри остался всего год.

Снейп не стал жаловаться. Конечно это было сопряжено с трудностями, но он и сам хотел исцелить мальчишку, правда старался не думать о том, почему он этого хочет.



Слегка кивнув Дамблдору, Северус подошел и встал перед Поттером. Мальчик неохотно посмотрел на него. Снейп был удивлен, не обнаружив на его лице ни малейшего признака враждебности, лишь тревогу. Не говоря ни слова, Снейп вытащил палочку и применил простое диагностическое заклинание, прежде, чем Поттер успел вздрогнуть.

«У Поттера два сломанных ребра», — заметил Снейп. — Было бы лучше оставить это мадам Помфри, чье умение лечить кости превосходит мое. Со всем остальным я справлюсь сам. Насколько я понимаю, вы не желаете, чтобы мадам Помфри стало известно о том, где Поттер получил свои травмы?

«Мы с Гарри решили, что это был бы просто замечательно », — согласился Дамблдор.

Снейп кивнул и снова посмотрел на Поттера. Мальчик с опаской посмотрел на него.

Снейп колебался, пытаясь решить, с чего начать. Наконец он сказал: — Почему бы нам не начать лечение с вашего лица, Поттер?

Мальчик сглотнул и коротко кивнул.

Без лишних слов, Снейп пододвинул второе кресло к Поттеру, сел и начал искать в своей аптечке мазь от ушибов и настойку Растопырника. Мальчик снял очки и замер, пока Северус мягкими щадящими движениями наносил мазь на кожу вокруг глаз, а настойку на раны, полученные от ремня, и повреждённые губы. Закончив с этим, он некоторое время молчал, потом сказал:
— Вероятно, будет лучше, Поттер, если вы ляжете на живот, пока я буду обрабатывать вашу спину.

Дамблдор подошёл к ним и взмахом палочки трансфигурировал кресло Снейпа в удобную кушетку, с мягкой подушкой в изголовье. Поттер недовольно посмотрел на него.

— Сэр, — робко начал он, переводя взгляд с одного мага на другого, — не могли бы мы просто...

«Нет, Гарри, боюсь, что не можем», — мягко, но твердо сказал Дамблдор.

Видя колебания подростка, Снейп тихо добавил:
— Это меньшее, что Спартак мог бы сделать для вас, Поттер, после вашей заботы о нем в течение последних нескольких недель.

Он даже сам удивился, когда понял, что сказал, и сразу же покраснел. Но Дамблдор ему ободряюще улыбнулся, а Поттер изумленно посмотрел.

Глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, подросток аккуратно забрался на кушетку, и лёг на подушку грудью, обхватив её руками. Он одновременно выглядел напуганным и смущенным, и Северус не мог винить его за это. Он отлично понимал, как уязвимо чувствует себя сейчас Гарри... он бы и сам был не в восторге, если бы кто-нибудь смог увидеть те побои, что оставлял на нем его отец, когда зельевар сам был в возрасте Поттера.

Казалось, что Дамблдор тоже понял это, потому что он подошёл к кушетке и ободряюще взял правую руку Гарри в свою. Мальчик благодарно улыбнулся, сделал ответное рукопожатие, а потом стал смотреть перед собой. Мастер зелий подхватил свою аптечку и отнёс её к столу, чтобы посмотреть, что именно он может применить.

Северус впервые смог оценить весь тот ущерб, что нанёс Дурсль своему племяннику. От шеи до пояса спина Поттера была покрыта жуткими синяками, воспаленными рубцами, а местами просвечивали следы, оставленные пряжкой ремня. Снейп не мог понять, как Поттер мог терпеть эту боль, не издавая ни звука, его сердце наполнялось негодованием и жалостью. Посмотрев на Дамблдора, он увидел, что пожилой маг сильно побледнел. Взрослые маги обменялись между собой такими взглядами, что было ясно, что в скором времени виновнику этих травм сильно не поздоровится.

Повернув голову, Гарри посмотрел своими зелёными глазами на профессора по зельям. Прочистив горло, Северус сказал:
— Боюсь… это будет довольно болезненно, Поттер. — Снейп был удивлен, услышав дрожь в собственном голосе.

Поттер кивнул, а затем снова перевел взгляд на стену. Снейп потянулся за антисептиком. Поврежденная кожа могла быть инфицирована, поэтому с этим нужно было разобраться в первую очередь.

Юный гриффиндорец зашипел от боли, когда Снейп начал смазывать раны. Северус видел, как его рука сжала руку Дамблдора, а потом мальчик уткнулся лицом в подушку. Он не издавал ни звука, но его напряженные мышцы ощутимо дрожали под руками Снейпа.

Северусу с трудом удалось подавить дрожь собственных рук. Ему казалось, что сейчас он сам себе опаляет кожу антисептиком. Да он был бы и не против, оказаться на месте мальчика, чтобы облегчить его страдания.

Дамблдор выглядел обеспокоенным. Спустя пару минут, после того, как Поттер сжал его руку, пожилой волшебник внезапно склонился над ним и прошептал мальчику на ухо заклинание на незнакомом Снейпу языке. К удивлению зельевара, мышцы мальчика расслабились, голова упала набок, зеленые глаза закрылись, а дыхание Поттера углубилось. Снейп остановился.

— Что это было за заклинание? — спросил он с любопытством.

Дамблдор сам выглядел удивленным. — Просто расслабляющее заклинание… оно не должно было усыпить мальчика. — Его лицо стало печальным. — Я думаю, что он так измучен болью, усталостью и переживаниями, что к нему и не надо было применять какие-то сложные чары, чтобы он уснул.

— Так даже лучше, — заметил Снейп, продолжая обрабатывать раны. — Он испытывал сильную боль, пусть поспит. А когда проснётся, худшее уже будет позади.

Несколько минут он выполнял свои манипуляции молча. Дамблдор стоял рядом, удерживая ослабевшую ладонь Поттера.

- Северус, - тихо сказал пожилой маг. — Это… это… было обычным явлением?

Снейп некоторое время колебался, затем медленно ответил:
— Боюсь, что да, директор. Хотя я не был непосредственным свидетелем всех этих случаев, но я видел их последствия. И я присутствовал при той экзекуции, последствия которой вы видите сейчас.

Он сделал паузу, а затем добавил:
— Кроме того… реакция мальчика указывала на то, что подобные вещи случались с ним неоднократно.

Мастер зелий не стал оглядываться на своего пожилого наставника, не желая видеть печаль на его лице, когда услышал, как с его губ сорвался горестный вздох. Однако, когда Альбус заговорил вновь, голос его звучал собрано, и даже как то по деловому.

- А ты, Северус? Как ты получил свои травмы? Гарри описал мне их.

Когда Снейп начал рассказывать о Макнейре и Беллатрикс в Суррее, выражение лица Дамблдора стало очень серьезным.

— Это очень плохо, — наконец сказал он. Учитель выглядел встревоженным. — И ты говоришь, что они даже не пытались перехватить Гарри по пути?

— Нет, директор, — ответил Снейп. — Если бы они сделали это или просто как-то попробовали напасть на него, я бы сразу вмешался. А так это было больше похоже на… обыкновенную слежку.

Дамблдор нахмурился. — да уж... наводит на размышления. Нам крупно повезло в том, что Волдеморт все это время не пытался вызвать тебя к себе.

— Согласен. — Снейп испытывал от этого сильное облегчение, хотя его это сильно тревожить, как и Дамблдора. Какой бы план ни разрабатывал Темный Лорд, он до сих пор не посвятил в него своего двойного агента.

Дамблдор несколько минут задумчиво размышлял над полученной информацией, а затем слегка кивнул головой.

— Это был очень долгий день, Северус, и нам лучше всего взяться за разгадка этой тайны завтра на свежую голову… тебе следует отдохнуть, — добавил он, пристально глядя на мастера зелий. — Надеюсь, ты идёшь на поправку?

— Да. Вынужден признать, что Поттер отлично поработал с моим плечом.

Дамблдор улыбнулся на это.

— Вот видишь, Северус? Разве я не говорил тебе, чтобы ты постарался увидеть в мальчике его самого, а не его отца?

— Он делал это не для меня, директор. Он сделал это для Спартака. — Как только слова были произнесены, Снейп пожалел о том, что вовремя не прикусил язык. Даже он сам услышал сожаление, которое скрывалось за сарказмом его фразы.

Альбус не стал смеяться, напротив, он о чем то глубоко задумался.

- Северус, - сказал он после размышлений, - я давно знал, что у Гарри большое сердце. Его способность любить сравнима только с его способностью прощать. —Директор при этом задумчиво улыбнулся, возможно, вспоминая о том, как быстро мальчик простил все его прегрешения этим вечером.

У Северуса ушла всего пара минут на то, чтобы осознать сказанное Дамблдором. Когда он понял этот посыл, то осознал, что слишком устал, чтобы спорить. Он прекратил обрабатывать раны Поттера, крепко задумавшись.

— Альбус, я не могу измениться, — наконец произнес он, — просто не могу.

Дамблдор до сих пор держал в своей правой ладони расслабленную руку мальчика. Затем он потянулся, чтобы взять своей левой рукой Северуса за запястье, так чтобы они втроём были соединены.

— Мой дорогой мальчик, — мягко начал пожилой волшебник, — ты и так уже сильно изменился».

Снейп почувствовал, как у него пересохло в горле, и быстро отвел взгляд.

Дамблдор решил, что на сегодня хватит, он подкинул своим ученикам достаточно пищи для размышлений. — Ты ведь практически закончил?

— Да, я почти закончил, — ответил Северус, вытирая руки чистой тканью. Раны Поттера затянулись, рубцы исчезли, а синяки выглядели так, словно им уже несколько дней. Через неделю они полностью сойдут. Зельевар с горечью подумал, о том, что было бы хорошо, если бы и душевные раны также легко можно было вылечить.

— Отлично, — бодро начал Дамблдор. — Тогда я предлагаю передать Гарри на попечение Поппи и пойти отдыхать. Со всеми возникшим проблемами можно разобраться и завтра… утром я планирую посетить Суррей», — добавил он, и в его голубых глазах появился лёд.

Снейп смотрел на него с опасением. Рассерженный Дамблдор выглядел устрашающе, это он знал по собственному опыту. Но Альбус взял себя в руки и развернулся к мальчику, чтобы осторожно встряхнуть его и разбудить.


— Не беспокойтесь, — сказал Снейп и, просунув руки под Поттера, аккуратно перевернул юного волшебника, подняв его с кушетки. Поттер настолько вымотался, что даже не проснулся, лишь что-то невнятно пробормотал, а его голова безвольно свесилась с плеча Снейпа.

Это казалось таким естественным жестом, но как только Снейп понял, что он сделал, он замер, неловко держа Поттера на руках. А потом посмотрел на Дамблдора, думая над тем, что он скажет наставнику.

Но Дамблдор лишь улыбнулся на это и заметил:
— Он великоват, чтобы его так нести.

— Он практически ничего не весит», — прорычал Снейп, но почувствовал укол вины, когда улыбка директора исчезла.

— Альбус… ты не знал.

— Нет, просто не обращал внимания, — устало отметил директор. — Но я должен был это сделать.

Директор протер глаза под очками-полумесяцами, вздохнул и сказал:
— Пойдем… сообщим Поппи, что у нее пациент.