Сравнение

Защита Гарри Поттера — вот цель, которой посвятил остаток своей жизни Северус Снейп, и которой следовал, уже практически, пятнадцать лет подряд. Ему казалось, что это было последней и лучшей услугой, которую он мог оказать в память о Лили Эванс, ведь она так и оставалась любовью всей его жизни.

И то, что он ощущал сильное неприятие к мальчишке из-за его сходства с отцом и теми болезненными воспоминаниями, которые тот в нем будил, значения не имело. Снейп был очень цельным человеком со своими собственными понятиями о морали и долге, а потому следовал той дорогой, которую он избрал. Именно поэтому зельевар отреагировал на «видение» Поттера о «пытках» Сириуса Блэка в Министерстве. Северус повидал в своей жизни достаточно смертей, чтобы предпринять попытку не допустить подобного печального происшествия на стороне света, в конце концов никто из последователей Ордена не заслуживал такой участи, даже не смотря на его личную предвзятость к некоторым его членам.

В принципе, зельевара вообще не заботило чье бы то ни было мнение о его персоне, исключением являлся только Альбус Дамблдор. Мастер зелий отлично понимал, что некоторые из его коллег, членов Ордена Феникса, студентов, да и вообще большая часть волшебного мира относится к нему с неприятием, антипатией и подозрением. Его это вполне устраивало. Северус не пытался найти утешения в ком-либо: никакие почести и награды не отменяли того, что он сделал по отношению к Лили. Ему не нужны были друзья: жизнь преподала ему достаточно жестокий урок — привязанность часто приводит к потерям, к тому же это сильно могло бы отвлечь его от работы шпиона. Как декан, Снейп гордился своими слизеринцами и не скрывал своего отношения к ним, правда это делалось нисколько ради самих студентов, сколько для того, чтобы предстать в хорошем свете перед их родней, Пожирателями Смерти. И конечно же, если была возможность поддержав Слизерин, сделать пакость Гриффиндору, зельевар никогда ее не упускал, в память о своей «счастливой юности», проведенной в компании мародеров.

Снейп догадывался о том, что Дамблдор надеялся на то, что он лично захочет позаботиться о ребенке Лили. И конечно же зельевар был уверен в том, что подобное никогда не произойдет. Несмотря на его клятву защищать мальчишку любой ценой, Северус был бы рад его исключению из школы, лишь бы пореже видеть юного волшебника. За исключением отработок (на которых мастер зелий наслаждался унижением Поттера), Снейп старался проводить как можно меньше времени в компании мелкого поганца. Да и после этих отработок он чувствовал себя разбитым и подавленным.

Снейпа абсолютно не интересовала жизнь мальчишки за пределами Хогвартса, ему хватало и того, что он видел в школе, а потому зельевар старался как можно реже вникать в нее (за исключением тех моментов, когда мальчик мог попасть в беду). Поттеру практически не дозволялось говорить в его присутствии, все его оправдания и объяснения своих проступков обрывались на корню. А если кто-то заводил разговор о мальчишке, Северус старался как можно быстрее удалиться.

Так что сложившаяся ситуация, была, пожалуй, единственно возможной благодаря которой, Снейп мог разобраться, что именно представляет из себя Гарри Поттер, увидеть то, что он раньше отказывался замечать… и даже изменить свое отношение к мальчику.

Следующие три недели прошли практически рутинно, недовольный стук Петуньи Дурсль в дверь обеспечивал ранний подъем в 6:30 утра (по выходным на час позже). Затем мальчишка вскакивал, одевал то, что было под рукой и, сломя голову, бежал вниз готовить завтрак для всей семьи. Часом позже он возвращался в комнату, чтобы проверить состояние своего «пациента». Каждое утро, он аккуратно вытаскивал Снейпа из клетки и осторожно перебинтовывал его поврежденное плечо. Затем Гарри чистил клетку, заполнял поилки свежей едой и водой, и накрывал клетку покрывалом, до того как отправиться исполнять свои утренние обязанности.

Рана Снейпа очень медленно затягивалась, наверняка Беллатрикс использовала некий аналог адского пламени при создании своего мерзкого проклятия. Если это так, то ее самоконтроль вызывал уважение. В любом случае, проклятие в ране могло нанести серьезное повреждение мышцам, возможно навсегда сделав его калекой, а могло бы вообще его убить. Конечно, если бы Северусу помог квалифицированный целитель, то заживление пошло бы быстрее, но и Поттер был неплохим вариантом… ну, а то, что он использовал магические зелья было вообще замечательно, потому что маггловские лекарства вряд ли бы имели хоть какой-то эффект.

Каждый день, Снейп неподвижно сидел на колене Поттера и буквально заставлял себя вести тихо, пока мальчик обрабатывал и перебинтовывал его рану. И казалось, что юный волшебник прекрасно понимает, что зельевар терпит жуткую боль, даже не смотря на его осторожные прикосновения. Чтобы успокоить летучую мышь, парень во время обработки раны вслух читал заметки из Ежедневного пророка. Именно таким образом Северус узнал о кардинальной смене отношения волшебников к «Избранному»; и мягко говоря, он был сильно удивлен реакцией Гарри, которому это нравилось еще меньше, чем самому зельевару.

А когда мальчик уставал читать Пророк, то начинал что-то напевать своему питомцу. И хотя о карьере певца Поттеру даже мечтать не стоило, но пел он довольно неплохо (весело подметив, что вряд ли когда-нибудь осмелиться спеть в общей гостиной Гриффиндора, откуда его наверняка просто выкинут за подобное), а Снейп стал отмечать, что безыскусное исполнение мальчика даже… расслабляет.

Как только рана Снейпа была обработана, а комната прибрана, Поттер переодевался и исчезал до вечера. Зельевар знал, что подростка с утра до вечера загружали работой — его чувствительное обоняние с легкостью распознавало запах пота после напряженного физического труда, когда мальчик возвращался, смешанный с запахом скошенной травы или полироли для мебели, моющего средства, удобрений, лака, краски или скипидара. Очень часто от него исходил запах приготовленной пищи.

Поттер немного приводил себя в порядок, затем снимал покрывало с клетки, обычно тихо приветствуя Снейпа словами: «Привет, Спартак». Затем подросток садился на свой перекошенный стул и час или два проводил за выполнением домашнего задания. Когда мальчик заканчивал, то откладывал учебники в сторону, потягивался и шел к кровати.

Затем юный волшебник подолгу беседовал со Снейпом, порой он мог говорить час или два, пока не заснет. А если мальчик просыпался от ночного кошмара (что случалось как минимум два-три раза в неделю), то в те предрассветные часы он вновь говорил с анимагом по полчаса, а то и дольше.

Ирония судьбы заключалась в том, что Поттер с большим удовольствием доверил свои тайны Аргусу Филчу нежели Снейпу. Ну, а Северус был бы крайне доволен, если бы ему вообще никто бы своих страхов и переживаний не высказывал, и уж особенно Мальчик-который-выжил — это наводило на него тоску, и его взгляд буквально стекленел через пять минут после начала монолога. Но мальчик думал, что высказывает свои горести и печали безмолвному зверьку, а скучающий мастер зелий оказался невольным пленником, который не мог говорить, а потому был <i>вынужден</i> слушать. И таким образом, слушая, он мог лучше, чем, кто бы то ни было во вселенной, разобраться во внутреннем мире Гарри Поттера, исключение, пожалуй, составляла лишь сова юного волшебника, но она до сих пор находилась в Хогвартсе на попечении Хагрида.

Все переживания, тревоги и страхи, которыми Поттер не мог поделиться с друзьями, он разделил со Снейпом. Так Северус узнал о полном содержании Пророчества, которое не сулило Гарри ничего хорошего, о работе Армии Дамблдора, кровавом пере Амбридж, о котором подросток из гордости не рассказал МакГонагалл, о его привязанности к Дамблдору и страхе за то, что он мог подвести старого волшебника. Зельевар узнал о краткой и столь неудачно закончившейся интрижке с Чжоу Чанг, о том, что юному магу с каждым днем все больше начинает нравится мисс Уизли и о том, что он страшится неадекватной реакции ее брата, если станет с ней встречаться, о своих сомнениях в том, что он вообще когда-либо сможет жить обычной спокойной жизнью, имея нормальные отношения. Мальчик также посвятил его в свои планы по поводу того, что хочет стать аврором, и страхе за свои результаты СОВ. Мастер зелий начал лучше понимать навязчивые страхи подростка: ужас о потере кого-то близкого, того, что любимые друзья могут просто погибнуть или отвернуться от него. Мастер зелий стал осознавать, что мальчишка сильно сожалеет о том, что вообще окунулся в мысли Снейпа — и не только из-за той нелицеприятной правды, что ему пришлось узнать о своем отце, но и потому что сильно раскаивался в том, что нарушил границы частной жизни члена Ордена Феникса из-за беспочвенных подозрений.

Ситуация сложилась таким образом, что единственным человеком, которому доверился Гарри, оказался Снейп, попавший в такое положение, в котором ему пришлось открыть свое сердце, чтобы выслушать — <i>действительно</i> выслушать Поттера. Не имея возможности говорить, куда-то спешить и что-то делать, зельевару также пришлось справляться с собственными переживаниями и волнениями, преодолевая боль и скуку. Его исчезновения просто-напросто никто не заметил, иначе Гарри бы обязательно об этом упомянул — может быть даже порадовался с горечью подумал про себя Северус. И тот факт, что его до сих пор не нашли, свидетельствовал в пользу того, что Дамблдор обременен сейчас гораздо более серьезными заботами.

Навязчивая мысль о том, что Темный Лорд может вызвать его в любой момент, тоже не хотела покидать его. Конечно зельевару сейчас крупно везло за счет того, что Волдеморт старался пореже посылать за ним, из-за боязни вызвать лишние подозрения у Дамбдлора, но ему не могло везти вечно, и мастер зелий это отлично понимал. А еще его сильно беспокоило то, что же вообще здесь забыли Макнейр и Беллатрикс Лестрейндж, в тот день, когда волшебница напала на него. Снейп отлично понимал, что Волдеморт не имеет привычки делиться планами со своими последователями, но то, что он ничего об этом не знал, его сильно нервировало.

Ну, а насчет скуки… кроме того, что он читал страницы Ежедневного Пророка, которыми Поттер застилал дно клетки, внимательно слушал мальчика, когда тот читал ему отрывки из своих писем (в большинстве случаев от членов Ордена), Снейп не имел возможности как-то разнообразить свою жизнь. Большую часть дня зельевар просто спал (как и полагается обычной летучей мыши), много времени проводил в раздумьях, прокручивал в голове рецепты зелий, вспоминал отрывки стихов, которые он когда-то читал и учил вместе с Лили, и постоянно нервничал.

Со временем, основным отвлечением от скуки для него стал Поттер — испорченный, тщеславный щенок, который только и умел нарушать правила. Во всяком случае, зельевар так думал о нем раньше.

Снейп всегда гордился тем, что ему вполне уютно жить в одиночестве. Но даже этот идиот Петтигрю, прожившей в семье Уизли более десятка лет, был окружен большим количеством людей, нежели Северус сейчас. Единственный голос, который он слышал (по крайней мере четко), принадлежал Поттеру, и зельевар с нетерпением и надеждой стал ждать возвращения мальчишки каждый вечер, в чем даже себе не осмеливался признаться.

Слушая размышления Гарри о его друзьях, врагах, мыслях и целях в жизни, Снейп с неохотой начал принимать то, что так долго втолковывал ему Дамблдор по поводу мальчишки. Несмотря на безрассудство, упрямство, разгильдяйство и склонность к авантюризму, которые тот он унаследовал от Джеймса Поттера, ему многое досталось и от матери: сострадание, дружелюбие, умение прощать чужие ошибки и любить, несмотря на ту жестокость окружающего мира.

Снейп предполагал то, о чем Дамблдор, возможно, даже не догадывался… любовь мальчика к таинственности и склонность к нарушению правил, происходила отнюдь не из высокомерия и излишней самоуверенности, как ему казалось раньше, а из-за наличия чувства сильного недоверия к взрослым, которые никогда не давали ему даже повода надеяться на их поддержку.

И если его предположения верны, то у Гарри Поттера не было ни малейшего шанса попасть на Слизерин.

Слабость? Может быть. Когда Поттер рассказывал о своем отношении к Драко, в его словах присутствовали не только отвращение к своему школьному недругу, но и некоторая доля симпатии, в то время как Малфой бы в жизни не проявил ни грана благородства по отношению к своему школьному врагу. Северус также понимал, что Гарри сам того не ведая, обладал тем же талантом, что и Дамблдор, мальчишка мог вызывать у людей доверие и любовь, и если бы юный волшебник использовал эту силу, то мог бы управлять окружающими. И в то же время, было ясно, что мальчик слишком благороден, чтобы воспользоваться этим, даже если бы он и осознавал свою силу. Это делало его очень уязвимым, порой выставляло откровенным глупцом — но в то же время значительно возвышало над окружающими, ставя даже выше Дамблдора.

Неудивительно, что старый колдун был столь искренне привязан к мальчику. Снейп и сам понимал, что после трудного детства, он сам привык закрывать свои мысли и сердце от окружающих. А вот Поттер не смог или просто не имел желания этому учиться. И может быть это не свидетельство слабости, как ему первоначально казалось, а именно та сила, которая способна погубить Волдеморта?

Снейп подметил еще и то, что во всех своих разговорах со «Спартаком», Поттер старается избегать темы Дурслей, отделываясь лишь незначительными репликами: «Лучше поторопиться и приготовить завтрак, иначе тетя Петунья поднимется сюда», «Нужно поскорее подстричь изгородь, пока он не вернулся домой или дядя Вернон задаст мне трепку», «Я рад, что миссис Уизли прислала эти пирожки с мясом — сегодня даже толком поесть не удалось, Дадли буквально все смел со стола».

Снейпа тревожили эти замечания, потому что у мальчика периодически появлялись следы побоев: то синяк на запястье, то разбитая губа. А однажды подросток пришел с красным отпечатком ладони на щеке. Это был конечно не полноценный синяк, но Северус прекрасно понял, что пощечину оставила тонкая рука Петуньи. В такие дни Поттер был неразговорчив, а ночью просыпался от кошмаров. А беседа после подобных снов всегда имела мрачный оттенок.

Ему не хватало фактов, чтобы сделать конкретный вывод (в конце концов зельевар слышал только точку зрения мальчика), может быть Вернон и Петунья Дурсли были просто жестокосердными людьми, и с собственным сыном они обращались также, как и с племянником… быть может Поттер был не единственной жертвой домашнего насилия в этой семье, а потому нужно было более детально изучить сложившуюся обстановку. И на третьей неделе своего прибывания на попечительстве у Гарри, Снейп получил неопровержимые доказательства того, что отношение к сыну со стороны Дурслей диаметрально отличается от их обращения с племянником.

Был воскресный день — Северус это знал точно, во-первых, потому что Поттеру сегодня позволили поспать подольше, а во-вторых, он увидел дату на свежем выпуске <i>Ежедневного Пророка</i>, когда мальчик положил его на газету, чтобы перебинтовать рану. Дурсль отдыхал в гостиной рядом с телевизором, и судя по всему смотрел какую-то спортивную программу (Снейпу показалось, что он слышал звуки какого-то соревнования, когда подросток открыл дверь, чтобы выйти из комнаты).

Очевидно Поттер совершил какую-то оплошность днем, что разозлило его дядю, потому что Снейпа буквально выдернул из сна рассерженный мужской голос маггла.

Причем это было так неожиданно, что он едва не потерял равновесие и не свалился со своего проволочного навеса, а потому покрепче ухватившись здоровой конечностью за проволоку, зельевар стал внимательно слушать. Сквозь плотное покрывало, закрытую дверь и пол практически не проникало звуков. Единственное, что уловил его чуткий слух, это те самые слова, которые Дурсль произнес в ту ночь, когда разбил племяннику нос: <i>ненормальный. Урод.</i>

Снейп с беспокойством думал о том, что же мог сделать Поттер, чтобы вывести дядю из себя. Анимаг с опасением ждал звука падения, как в тот раз — но все, что он мог услышать, только поступь мальчика, поднимавшегося по лестнице наверх.

Северус спустился на дно клетки, когда мальчик ворвался в комнату. Поттер сразу же подошел к клетке, сдернул покрывало и открыл дверцу.

Снейп был слишком удивлен, чтобы отпрыгнуть или как-то сопротивляться, когда Поттер подхватил его, быстро пронес его к шкафу и бесцеремонно засунул в продолговатую потрепанную клетку хомяка, которая пустовала на полке рядом со сломанными игрушками, различными модельками и приборами.

Снейп с изумлением смотрел на Поттера, когда мальчик захлопнул дверцу клетки. Та была гораздо меньше его предыдущего места обитания, ему даже повернуться в ней было негде (п/п: можно я не буду вспоминать про комнаты декана в Хогвартсе? Довели беднягу, уже о клетке совы жалеет, как о более-менее приемлемом жилище).

— Прости, Спартак, — угрюмо сказал мальчик. Он был бледен, на его лице одновременно отражались страх, ярость и какая-то мрачная безысходность. Мальчишка поднял клетку за ручку. — Мой дядя сейчас придет сюда, чтобы… чтобы поговорить со мной. Вообщем, я не хочу, чтобы ты это видел, да и вообще ему лучше с тобой не встречаться. Я не знаю, как он может отреагировать на тебя, или как ты все это воспримешь, так что давай лучше не будем рисковать.

До того, как Снейп, успел хоть как-то среагировать, Поттер быстро и бесшумно вышел в коридор. У Северуса осталось лишь смазанное впечатление о широком, застланном ковром вестибюле с закрытыми дверями по бокам и слабо освещенном дневным светом. Гарри быстро достиг конца коридора, тихо открыл дверь и пересек ярко освещенную комнату. Света было так много, что зельевару пришлось прищуриться.

Поттер поставил клетку.

— Здесь ты будешь в безопасности, Спартак, — прошептал мальчик. — Это комната моего кузена, а он весь день где-то шляется со своими дружками. Я заберу тебя позже.

Подросток покинул комнату, выскользнул за дверь и, плотно прикрыв ее, оставил его в абсолютной тишине.

Несколько минут подряд Снейп мог только тихо сидеть, оглушенный тишиной комнаты, лишь его пульс отдавался в ушах. Его нагло выдернули из сна, беспардонно вытащили из той комнаты, к которой он немного привык за последние пару недель. Анимаг был совершенно растерян.

Несколько дыхательных и расслабляющих упражнений позволили Снейпу прийти в себя настолько, чтобы ознакомиться с новой обстановкой.

Мастер зелий оказался в просторной комнате, размеры которой, как минимум в два раза превышали Поттеровскую. Стены были окрашены в приятный темно-синий цвет. Казалось, что их покрасили совсем недавно, и Снейп задумался о том, а не красил ли их сам Поттер… на днях анимаг уловил запах скипидара и краски, который исходил от рук мальчишки, а еще подметил остатки краски такого же цвета на его поношенных мешковатых джинсах.

Огромная кровать с толстым матрасом буквально полностью занимала целую стену, сверху лежало плотное покрывало с синими и серыми полосками. Занавески из такого же материала висели напротив трех больших окон, два из которых выглядывали во дворик, а одно на боковую стену соседнего дома. Толстый темно-серый ковер покрывал большую часть деревянного пола. В углу между окнами пристроился большой стул с кожаной обивкой.

На массивном высоком комоде из чистого дерева прямо напротив изголовья кровати стоял огромный телевизор, дополненный отличными колонками, рядом пристроилась игровая приставка. Слева от комода стояли полки буквально забитые дисками с фильмами и играми.

Справа от комода, между двумя подоконниками стоял большой деревянный стол, на который Поттер и пристроил клетку. Перед ним стоял удобный стул на колесиках, на спинке которого висела дорогая кожаная куртка. Левее, прямо под третьим окном находился еще один комод, в высоту он был меньше, чем в длину. На нем стояло зеркало. Справа от комода, от пола до потолка были прикреплены пять полок. На полках, двух прикроватных тумбочках, столе, комодах были расставлены и разложены различные вещи: большое стерео, музыкальные компакт-диски, карманные видеоигры, портативный CD-плеер, часы, журналы и множество других вещей. На столе, рядом с клеткой Снейпа лежали рабочие тетради и книги, к которым, казалось, никто не прикасался. Отличная настольная лампа, высокая напольная лампа, а еще на каждой из прикроватных тумбочек тоже стояли ламы, чтобы обеспечить достаточно света для ее обитателя, который вернется поздно вечером.

В дальней стене, справа от кровати, была приоткрыта дверь, которая вела к встроенному гардеробу. Казалось, что он буквально завален вещами. Один взгляд на их размер дал ясно понять Снейпу, чьи обноски донашивает Поттер.

Почти каждый дюйм стен был обклеен яркими маггловскими плакатами, картинками и школьными стягами с надписью «Смелтингс».

Медленно выдохнув, Снейп постарался поудобнее устроиться в клетке. Теперь он имел ясное представление о том, как в этом доме относятся к мальчикам.



Приглушенный и спокойный голос Поттера разбудил его после заката.

— Эй, Спартак.

Медленно Снейп поднялся. Комната была слабо освещена уходящими лучами солнца. Его удивило то, что он чувствовал себя крайне неуютно в роскошной хорошо обставленной комнате, словно в любой момент сюда мог прийти кто-то и причинить ему вред.

Но здесь был только Поттер, чье лицо в сумерках отливало мертвенной бледностью.

— Прости Спартак, что не пришел за тобой раньше, — пробормотал мальчик. — Пойдем… сейчас вернемся ко мне. — Подросток поднял клетку и осторожно выйдя из спальни кузена, тихо прошел коридор, возвращаясь в свою комнату.

Снейп, который в зрелом возрасте стал придирчив к окружающей обстановке, ощутил странное облегчение, вернувшись в крохотную обшарпанную комнатушку.

Поттер поставил клетку на свой покосившийся маленький стол и открыл ее, чтобы достать оттуда анимага. Мальчик немного улыбнулся, увидев, что мышь сама выбралась наружу.

— Знаешь, я рад, что этот день все-таки закончился, — он обратился к мыши. Мастер зелий отметил, что его голос звучал немного хрипло.

После того, как Северус оказался в большой клетке, он наконец то смог оценить состояние Поттера.

На бледном лице мальчика была только пара ярких пятен на щеках. Под воспаленными глазами залегли тени, но следов от ударов нигде не было. Его губа немного кровила, казалось, что недавно ее сильно прикусили.

Выдохнув, Поттер сел на стул возле стола и откинулся на спинку. Но внезапно выпрямился, тяжело выдохнув сквозь зубы, и быстро сменил позу. Мальчик наклонился вперед, опираясь локтями на колени, пряча лицо в руках.

Пять минут спустя, он встал. Его губы исказила кривая усмешка.

— Я приготовил для тебя немного воды и еды, так что перекуси, когда я буду спать, — спокойно предупредил мальчик. — На сегодня с меня хватит.

Затем подросток развернулся к кровати, его здоровая футболка немного опустилась, оголив плечо, и Снейп заметил широкий темно красный рубец на бледной коже, оставшийся от ремня.