Дом, милый дом

Ему казалось, что сейчас он опять попал на четвертый курс.

Потому что Гарри отлично помнил то ощущение нереальности происходящего, когда выяснилась вся правда о Лже-Грюме. Весь год он доверял не тому человеку, Поттер учился не у бравого аврора Грозного Глаза Грюма, а у жестокого обманщика, который лишь сыграл на наивности простодушного гриффиндорца, чтобы исполнить приказ своего господина. Почти десять месяцев подряд он уважал, почитал, да что там говорить, ставил своей целью быть похожим на старого и мудрого наставника. Шок и боль от предательства были неимоверными.

А сейчас было еще хуже.

Если бы кто-то спросил Гарри, то юный маг вряд ли смог представить себе существо, о котором он бы заботился больше, чем о Хедвиг. Сова стала вторым настоящим другом мальчика (первым конечно же был Хагрид), и именно она была тем самым компаньоном, который помогал ему хоть как-то переживать долгие и унылые недели у Дурслей.

А Спартаку практически удалось занять ее место.

В отличие от Хедвиг, которая хоть и была ласковой, но иногда вела себя слишком шумно, Спартак всегда был тих, сдержан и спокоен. Такое поведение мыши давало Гарри чувство спокойствия и уюта. Подросток очень ценил тот покой, который ждал его в этой комнате после тяжелого и трудного дня у Дурслей, наполненного бесконечным списком обязанностей, оскорблениями и тычками. Это буквально превратило маленькую обшарпанную комнатушку в некое убежище от реальной жизни. А то, как зверек стойко и спокойно сносил все медицинские манипуляции, далекие от профессионализма, трогало Гарри и не давало ему пасть духом. Было так естественно рассказывать мыши о своих проблемах, после такой исповеди, то бремя, которое юный волшебник нес на своих плечах, становилось легче. Присутствие Спартака давало Поттеру ощущение стабильности.

И сейчас это все рухнуло, как карточный домик. Спартак оказался фальшивкой, на самом деле он был тем, кто всегда плевал на Гарри и его проблемы с астрономической башни. Казалось, что земля ушла из-под ног после этого открытия.

Гарри даже стало любопытно, а испытывал ли Рон подобную боль, после того, как узнал, о том, что много лет подряд его домашний питомец был никем иным, как пожирателем смерти, Питером Петтигрю.

Внезапно к горлу подкатила тошнота и он покачнулся. Жуткая сцена с участием Дадли и Пирса, сильный страх за зверька, оказавшегося на его попечении, ужас от предстоящей расправы от дяди Вернона, сама экзекуция, потребовавшая от него всех моральных сил, разоблачение Спартака, все это вдруг навалилось на него.

— Я… Кажется меня сейчас вырвет! — выдохнул подросток, и Снейп, такой высокий и чужеродный самой обстановке этой маленькой комнаты, взмахом палочки наколдовал для него ведро — как раз вовремя, Гарри бухнулся на колени и его буквально вывернуло наизнанку, рвотные позывы до боли напрягали сломанные ребра.

Внезапно он почувствовал дикий стыд из-за того, что его вырвало на глазах у Снейпа, а потом его посетил истерический приступ веселья — да какая разница, в каком состоянии его увидит зельевар? Вряд ли он испытает от этого большее унижение, чем испытал от того факта, что тот узнал все его самые потаенные мысли и самые грязные секреты.

Истерический приступ смеха внезапно прервался желанием расплакаться. Он вспомнил о том, как рассказывал Спартаку (Мерлин всемогущий, неужели это было только вчера), что ему хотелось бы поплакать, болезненная вспышка воспоминаний жестоко подавила слезы, едва не выступившие у него на глазах. Та самая гордость, которая не позволяла ему кричать, когда его избивал Вернон, и которая заставляла молчать о садистских отработках у Амбридж, дала ему силы сдержаться.

Это было ужасно… жуткая боль в спине не шла ни в какое сравнение с той болью, что сейчас испытывало его разбитое сердце.

— Акцио успокоительное, — где-то над его головой раздался голос Снейпа, половица сдвинулась со своего места, и пара флаконов с зельем приземлилась в руку взрослого мага.

— Мне это не нужно, — холодно прозвучал голос Гарри, парень дернулся в сторону, когда зельевар коснулся его локтя.

— Выпейте, Поттер, — спокойно произнес Снейп. — Я и сам выпью. Я только что использовал магию, и министерство без сомнения скоро пришлет сюда кого-нибудь, чтобы узнать причину применения несанкционированного волшебства. А значит нам нужно выбираться отсюда поскорее, настойка поможет трезво мыслить и быстро действовать.

Сначала Гарри хотел отказаться, но поняв, что это звучит разумно, без слов взял один из флаконов. Он осушил его за один глоток, и практически мгновенно его бешено стучащее сердце замедлило свой ритм, кровь перестала стучать в ушах, а дыхание выравнялось, став глубоким и спокойным (до него только сейчас дошло, что он был близок к обмороку). А еще стало значительно проще собрать свои мысли в кучку, и постараться спрятать их подальше вглубь своего разума. После того, как он немного успокоился, мысли перестали скакать с одного на другое, а сердце прекратило свой дикий танец, подросток почувствовал странную отстраненность, все звуки и видимые образы теперь доносились до него словно через толстый слой ваты.

Взглянув на Снейпа, Гарри увидел, что тот не отводит от него взгляда. Выражение его лица было невозможно прочесть, но прежнего презрения и враждебности на нем уже не было.

Отлично, горькая мысль посетила Гарри, теперь он меня жалеет. На его взгляд, это было даже хуже, чем презрение… а быть может наоборот, зельевар его презирал сейчас больше, чем раньше. За то, что Спасителя Вошебного Мира избивал какой-то жалкий маггл.

В это время, Снейп не теряя времени осушил свой собственный флакон. Отложив сосуд в сторону, взрослый маг достал волшебную палочку и наколдовал чары, которые Гарри сразу же опознал. К немалому удивлению юного волшебника патронусом вечно угрюмого и мрачного мастера зелий оказалась изящная серебристая лань.

Казалось, что Снейп что-то шепотом сказал своему защитнику, а после этого легким взмахом волшебной палочки отправил его в окно, где тот мгновенно исчез.

Затем Снейп развернулся к школьному сундуку Гарри. Еще один взмах палочки и крышка открылась. Вот он описал волшебным инструментом круг, и воздух внезапно наполнился вещами Поттера, одежда вылетела из шкафа, учебники поднялись над столом, а из его тайника под половицей аккуратно были извлечены волшебная палочка, набор зелий, альбом с фотографиями, и все это аккуратно направилось к сундуку и стало самостоятельно туда укладываться. Даже любимая Молния и клетка Хедвиг, уменьшившись в размерах, поместились в сундук.

Как только все было упаковано, крышка закрылась, а зельевар очередным взмахом палочки уменьшил громоздкий багаж до размера спичечного коробка. Он подхватил его и спрятал в складках своей мантии. А затем снова поднял волшебную палочку.

— Акцио очки, — произнес он, требуемый предмет послушно влетел в его руку. Северус протянул их Гарри, и тот дрожащими пальцами потянулся к ним, причем даже не сразу смог их взять.

А потом Снейп внимательно посмотрел на Поттера. Подростку показалось, что тот хочет ему что-то сказать.

— Идем Поттер, — в итоге произнес мастер зелий.

Внезапно Гарри задрожал и обхватил себя руками. И хотя сегодня было жарко, но юного волшебника бил озноб. Пусть боль от побоев и потасовки с Дадли несколько ослабла, но парень все равно чувствовал себя таким слабым и больным, словно выздоравливающий после длительной лихорадки человек. Одетый в старые потрепанные джинсы Дадли, которые держались на нем только за счет ремня, и в разбитые кроссовки, он чувствовал себя обнаженным и жутко ранимым. Частью сознания, сформированной за годы жизни в Хогвартсе, дружбой и заботой тех, людей, которые окружали его в мире магии, он понимал, что все, что происходило с ним в этом доме было недопустимо. Но та часть сознания, которая сформировалась здесь, в доме Дурслей, буквально заставляла его стыдиться себя и отметин побоев на своей коже — не смотря на то, что его вины в этом не было, ему казалось, что он заслужил все это, хотя Гарри понимал, что в любом случае не мог поступить по другому.

Какая-то искра мелькнула в вечно темных, как два черных оникса глазах профессора, и он снял свою мантию. Северус несколько раз встряхнул ее, словно белье, которое встряхивают хозяйки перед тем как повесить на сушку, и та, как по волшебству, уменьшилась. Осторожно он накинул легкую ткань на плечи подростка, закутав его в нее до самых пят.

Гарри был удивлен, он сглотнул комок в горле — неужели Снейп понял, что ему была неприятна его нагота?

— Идем, — вновь повторил профессор, и Поттер безэмоционально последовал за ним.

Неплохо бы было поинтересоваться, куда мы направимся, мелькнула мысль на периферии сознания. Скорее всего на Гриммо.

Честно говоря, его это сейчас не интересовало. Мысль, закрыться от окружающего мира и никак не реагировать на внешние раздражители, по прибытию туда, становилась все более привлекательной.

Гарри надеялся на то, что в доме сейчас никто не живет. Осознав то, что весь последний месяц он провел в компании Снейпа, даже мысль о соседстве с Хедвиг не вызывала энтузиазма. Сейчас Поттер сильно сомневался в том, что вряд ли еще хоть раз сможет доверить свои сокровенные мысли сове. Мало ли кем она может оказаться на самом деле.

Внезапный упадок душевных сил немного притупил острую боль от потери Спартака, которая походила на свежий перелом ноги, а ведь этой конечностью еще и двигать приходилось.

Дядя Вернон лежал на спине у подножья лестницы и стонал. Губы Снейпа сжались в тонкую линию. Один взмах волшебной палочкой, и вместо ремня, который до сих пор сжимал в руках маггл, на полу осталась лишь горстка пепла. Тетя Петунья ползала возле него на коленях. Ее глаза были расширены от страха. А от ее лица, лишенного рта, доносились лишь какие-то жалкие нечленораздельные звуки.

Гарри посмотрел на нее. К его собственному удивлению, странная жалость вспыхнула в его щемящем болью сердце.

— Профессор.

Снейп обернулся и посмотрел на него.

— Что, Поттер?

— Вы бы не могли расколдовать мою тетю? — Подросток сам удивился тому, как глухо прозвучал его голос.

Странный отблеск вновь появился в глазах Северуса. А потом также внезапно исчез, словно серебристая рыбка вынырнула наповерхность и тут же скрылась в толще вод.

— Зачем?

Гарри на мгновение задумался.

— Мне не хочется видеть ее такой.

Юный волшебник почувствовал изучающий взгляд зельевара на своей макушке, но не стал поднимать голову. Спустя минуту, мастер зелий взмахнул палочкой и рот Петуньи появился на своем законном месте. Она сделала глубокий вдох, и спрятав лицо в ладонях, начала беспомощно плакать.

Снейп пошел вперед не оглядываясь. Подросток без слов следовал за ним.



Он провел Поттера до самого выхода из дома №4 и остановился на пороге.

— Поттер

Мальчишка безучастно посмотрел на него. Мастер зельеварения даже себе не мог признаться, что эти безжизненные глаза очень сильно задевали и нервировали его.

— Подойди ко мне, — и протянул подростку левую руку.

И тут же с удивлением и шоком отметил, что Поттер незамедлительно, не задавая никаких вопросов, выполнил его указание. Снейп знал, что юный маг ни разу не аппарировал, и то, что подросток беспрекословно приблизился к нему, даже не зная конечной цели зельевара, сильно обеспокоило Северуса. Неужели неукротимый гриффиндорский дух в конце концов был сломлен?

Он внимательно посмотрел на подростка. В итоге зельевар пришел к выводу, что юный волшебник просто был слишком шокирован всем произошедшим, чтобы задавать какие-то вопросы или вступать в открытую конфронтацию.

Но в данный момент он ничего не мог с этим поделать, разве что постараться побыстрее забрать Гарри из этого места.

— Поттер.

Тот вновь поднял на Снейпа этот усталый полный апатии взгляд.

— Возьми меня за руку покрепче и стой рядом со мной.

И вновь молчаливое повиновение. Зельевар на это лишь крутанулся на месте и хорошо сосредоточился…

… и вот они уже стоят посреди высоких деревьев и зарослей в густой лесной чаще. Темнело.

Поттер пошатнулся и немного задержал дыхание при приземлении, а затем Снейп увидел в глазах мальчишки вспыхнувшую искру жизни, и хотя сейчас они выражали только тревогу — но лучше уж пусть будет страх, чем полная пустота, но затем юный маг снова посмотрел на старшего волшебника, и его лицо опять превратилось в безэмоциональную маску, а взгляд уперся в землю под ногами. Полное отсутствие вопросов сильно озадачило Северуса, привыкшего в неиссякаемому гриффиндорскому любопытству.

На пару минут он застыл, пытаясь правильно оценить сложившуюся ситуацию.

Сейчас Поттер находился в том возрасте, когда грань между ребенком и взрослым мужчиной почти стерлась. Когда Снейп наблюдал за тем, как дядюшка безжалостно лупил племянника, он перед собой видел взрослого человека, который с гордо расправленными плечами и высоко поднятой головой встречает все трудности, упавшие на его долю. Но сейчас, завернутый в его мантию, которая несмотря на уменьшающие чары, была все же сильно велика ему, Гарри, избитый, с этим безжизненным взглядом, выглядел как маленький хрупкий мальчишка, которого нужно защищать.

Отросшие волосы не могли скрыть наливающийся синяк под глазом, грубый рубец, оставшийся после ремня, вспарывающий кожу на щеке, носу и подбородке, и эти искусанные в кровь губы, уже покрывающиеся сухой корочкой.

Сейчас Северусу больше всего хотелось, как следует умыть Гарри, а еще было бы здорово заняться исцелением его ран, хотя бы телесных, но этим можно было заняться позже, после того как мальчик окажется в безопасности.

Глядя сейчас на мальчишку, Снейп ощущал какое-то странное щемящее чувство в своем сердце.

Его мировоззрение изменилось, вот только Поттер относится к нему по прежнему. Снейп имел достаточно времени, чтобы за эти недели неплохо изучить чувства и образ мыслей Гарри, и начал уважать его за это. Вот только юный маг сейчас воспринимал его по тем ощущениям, которые остались у него с окончания учебного года, к тому же подростка наверняка сильно угнетало, то, что мастер зелий стал свидетелем самых постыдных моментов его слабости, да еще был в курсе его самых сокровенных мыслей. И это последнее предательство всегда будет стоять между ними, уже не принимая в расчет того, что Северус за эти годы не мало попортил мальчишке кровь.

И сейчас зельевар отчетливо понял, что ему бы хотелось быть кем-то большим для сына Лили, а не просто посторонним человеком, который только и мог вытаскивать того из неприятностей в нужный момент. Снейпа сильно задело то, как Поттер отшатнулся от него там, на Тисовой улице, хотя волшебник конечно понимал подоплеку этого поступка. Вот только ему не хотелось, чтобы сын его лучшей подруги ненавидел и боялся его.

В конце концов рациональная слизеринская часть возобладала. К чему эти размышления сейчас, главное, чтобы мальчик попал в безопасное место. А уже потом и разберемся, что к чему.

— Поттер, иди за мной.

И Снейп не оглядываясь пошел вперед. Позади себя он слышал мягкую поступь подростка.

Так вместе они шли почти полчаса. Тьма становилась все гуще, и в итоге зельевар наколдовал Люмос, да и подростку вежливо предложил это сделать.

И вот, наконец-то лесная чаща закончилась, и они вышли на довольно открытый участок, с которого виднелась возвышающаяся громада замка, с трепетными огоньками в окнах башен, на расстоянии в четверть мили от них.

— Нет.

Снейп обернулся, и увидел, что Поттер встал как вкопанный, с ужасом глядя на Хогвартс.

— Поттер, что…?

— Почему мы пришли сюда? Я думал… думал, что вы меня заберете на Гриммо.

В голосе Гарри сейчас проскальзывало не только удивление, но и отчетливые панические нотки. Такая реакция после часа полного молчания буквально застала Снейпа врасплох.

— Гриммо? — переспросил зельевар. — Возможно позже… но сейчас нам нужно увидеть директор…

— Нет!

Застыв от изумления, Северус наблюдал за тем, как мальчишка развернувшись, опрометью побежал прямиком в чащу, из которой они только что выбрались, причем так быстро, что очень скоро мастер зелий почти потерял его из виду.

— Протего! — После наколдованного заклинания, практически моментально раздался звук падения, так как Поттер практически сразу же врезался в магический щит.

Снейп не испытывал ни малейшего удовольствия, причиняя дополнительные страдания измученному подростку, но он не мог ему позволить удрать… по крайней мере не в таком состоянии.

— Поттер! — Как и всегда, скрытый страх в голосе Северуса сейчас звучал гневным окриком, и его обращение прозвучало гораздо грубее, чем он этого хотел. — Какого Мерлина вы творите?

— Я не хочу его видеть! Я не могу! Пожалуйста, профессор не делайте этого со мной… Я не хочу, чтобы он об этом знал. Вообще не хочу, чтобы кто-нибудь об этом узнал.

Зельевар внимательно посмотрел на мальчика. В этой темноте его лицо выделялось бледным пятном, на этом тонком и измученном лице выделялись огромные зеленые глаза, светящиеся неподдельным страхом. Сердце Снейпа дрогнуло, когда он понял, что мысль о том, что Дамблдор узнает о его побоях, страшит Поттера гораздо больше, чем его дядюшка, возвышающийся над ним с ремнем, и собирающийся его сильно избить.

Профессор приложил огромное усилие, чтобы заставить себя успокоиться.

— Поттер… вы должны понимать, что директор должен узнать об этом.

— Зачем?.. — воскликнул подросток. Северус видел, что тот пытается приложить определенные усилия, чтобы успокоиться, но у него это не получается.

— Я пробыл на Тисовой достаточно, чтобы защита моей мамы восстановилась, — продолжил юный волшебник, прилагая все силы к тому, чтобы его голос не дрожал. — Теперь я могу провести остаток лета на Гриммо или в Норе, если это конечно не поставит под угрозу семью Уизли. В следующем году я стану совершеннолетним, и мне нужно будет лишь еще один раз верн…

— Вернуться назад! — Теперь Снейп почувствовал, как рушится его самоконтроль. — Серьезно, вы что действительно можете представить себе хотя бы на минуту, что проведете там еще одно лето? Вам, что, жизнь надоела? — с какой-то ухмылкой заметил зельевар, заставляя парня задуматься над своими словами.

Это заставило подростка покраснеть до кончиков волос, и его плечи поникли.

— А что еще мне остается. — Потирая уставшие глаза под очками. — Я ведь должен вернуться. Мне это прекрасно известно. И Дамблдор это знает… а возможно он догадывается и обо все остальном, — добавил юноша, и его взгляд потяжелел. И он неопределенным жестом указал на свое лицо и наливавшийся синяк под глазом.

Снейп замер. На несколько мгновений был слышен только шелест ветра в листве крон деревьев Запретного леса.

— Гарри, ты действительно так считаешь? — тихо спросил Северус.

Он впервые назвал Поттера по имени. Глаза мальчишки увлажнились, но затем тот усилием воли загнал подступающие слезы назад. Зельевар невольно восхитился таким самообладанием.

Поттер тяжело сглотнул и отвернулся. А потом стал говорить ровно, не срываясь на эмоции.

— Мне кажется… что он в курсе всего, что происходит со мной. Я знаю, он бы ни в коем случае не оставил меня там, если бы у него был другой выход. Я думаю, что он должен был… что Дамблдор руководствовался тем, что принесет больше пользы в дальнейшем. Наверняка это для него нелегко.

Снейп буквально лишился дара речи. Получается, что Поттер боялся того, что Альбус догадывается, а может быть и знает о творящимся насилии… а возможно даже считает, что Гарри это <b>заслужил</b>. Конечно профессор понимал, что это скорее детские страхи испуганного, забитого ребенка. На самом деле мальчик наверняка так не думает.

Но глядя на этого юного волшебника, стоявшего на пронизывающем ветру на фоне темнеющего неба, с клубящейся вокруг его исхудавшего тела мантией, Северус понял, что Поттер каким-то образом <i>верил</i> в эту жуткую в своей абсурдности идею… и его объяло какое-то странное чувство, пронзившее его насквозь, жалость и сочувствие к этому, по сути еще ребенку.

Ему понадобилась пара минут, чтобы собраться с силами, и сказать медленно и четко:
— Альбус Дамблдор никогда не позволит навредить ученику, если он будет иметь возможность вмешаться. А уж в вашем случае Поттер, это не подлежит сомнению. Уж поверьте, я отлично знаю сколько сил он тратит на то, чтобы вы были в безопасности. И поверьте, мне жаль разрушать вашу иллюзию о всемогуществе и всезнании директора. Увы, Дамблдор не господь бог, чтобы знать все.

Он выдохнул, но после этого Гарри внезапно прервал его, в глазах подростка затеплилась отчаянная надежда.

— Сэр, тогда не говорите ему об этом. У него и без меня достаточно проблем —

— Поттер, прекратите закатывать истерику. Дамблдор уже в курсе, что мы скоро придем сюда, я оповестил его об этом своим патронусом.

Хотя это не было правдой. В своем послании Снейп просто оповестил директора о том, что он жив, а также о том, что он твердо намерен сообщить о некоторых важных вещах.

Честно говоря, ему было страшно рассказывать о том, что происходило с мальчиком в Суррее. Северус прекрасно понимал, что старый маг будет ужасно огорчен подобным, и начнет во всех страданиях Гарри винить себя. Но это не имело значения. В его обязанности, как преподавателя, входило информировать руководителя школы обо всех чрезвычайных ситуациях происходивших с учениками, и никакие мольбы Поттера, и даже его собственные переживания, не могли повлиять на это.

Юный волшебник видимо почувствовал твердую решимость учителя, понимая, что все его доводы выглядят глупо, и Северус в предчувствуя новую бурю, недовольно поджал губы.

— Поттер, — сказал он низким голосом с гневными нотками. — Сейчас мы пойдем к директору. Вам не удастся избежать этого. — Добавил он жестко, прерывая любые возражения мальчишки, и также смиренный возглас: Хорошо, я согласен.

— Да какая вам вообще разница, — возмущенно воскликнул подросток. — Вы и так достаточно мне навредили, шпионили в течение нескольких недель за мной, подслушивали. Вы наверняка не могли дождаться того момента, как расскажите своим обожаемым слизеринцам про то, как известный Гарри По…

— Достаточно! — резкий окрик Снейпа заставил Поттера вздрогнуть. — Не заставляйте меня парализовать вас, и левитировать в замок насильно! Вряд ли вы захотите вновь почувствовать себя настолько беспомощным, я думаю, ваш лимит на сегодня исчерпан.

Как только Северус произнес последние слова, он незамедлительно захотел вернуть их обратно. Гарри пошатнулся и выглядел так, словно его только что ударили, его лицо потемнело.

Хватит.

Профессор указал волшебной палочкой на замок. — Идите впереди Поттер, я буду следить за вами.

Несколько минут подросток внимательно смотрел на своего учителя. Потом он вновь замкнулся, и не споря, высоко подняв голову направился к замку. Он был похож на Христа, восходящего на свою личную Голгофу, но решил идти прямо, понимая, что свернуть не получится.

Казалось, что они шли целую вечность.

Когда они проходили центральный вход, Снейп на миг задумался о том, как себя чувствует Поттер, посетивший этот безлюдный замок летом.

Перед горгульей, охраняющий вход в директорский кабинет, зельевар назвал пароль: [B]Канареечные помадки[B].

— Входите, — прозвучал голос Альбуса.

Снейп открыл дверь и отступил назад, давая возможность Гарри войти в кабинет первым. Несмотря на то, что отступать уже было некуда, мальчишка все-таки кинул на него последний умоляющий взгляд. Под неумолимым взглядом своего профессора, подросток глубоко вздохнул, расправил плечи и, гордо подняв голову, вошел в кабинет.

Этот смелый и какой-то отчаянный шаг вперед буквально заставил сердце Северуса замереть от рвущейся наружу боли.