Глава 7

Он чувствовал, как едкий металлический запах проникает в поры, впитывается в тело, смешиваясь с вязкой кровью, обволакивающей его ладони. Сердце билось где-то в горле, когда он переводил взгляд со своих окровавленных рук на бездыханное тело молоденькой ведьмы. Святой Мерлин, что же он наделал?..

Он встретил ее на окраине Парижа, куда часто забредал в надежде утопить свое отчаяние в стакане крепкого «Старого Огдена». Тоненькая, изящная — она смутно ему напоминала кого-то. Девушка — Мелинда, как она представилась — была не прочь провести время в компании красивого мужчины и, не теряя времени зря, они переместились в его особняк. Перебирая рассыпавшиеся по подушке густые каштановые волосы, он размышлял о том, что жизнь свободного волшебника не так уж и тяжела, а Астория просто не оценила всего того, что он ради нее делал. Он нахмурился, вспоминая то время, когда из шкуры вон лез, чтобы понравиться вероломной ведьме, и как с радостью — по наводке лучшего друга — принял Знак Мрака, втайне радуясь, что теперь-то Астория уж точно оценит его подвиг.

Но, как оказалось, он глубоко заблуждался. Первое же задание Темного Лорда, которое ему любезно передал друг, явившись в поместье, напрочь вышибло из него все желание с гордостью носить Метку. Он не мог поверить, что желание Повелителя — это смерть его матери от рук собственного сына. Это звучало абсурдно, но бесстрастное лицо Малфоя не дрогнуло, даже когда он озвучивал приказ Лорда. Так, как будто он не помнил, сколько времени они проводили в поместье, слушая мудрые советы уважаемой в чистокровном обществе леди, так, как будто не она была его крестной матерью.

Сердце сжалось, а к горлу подступил ком. Он совершенно не помнил, как это совершил, но помнил, как, стоя у окна, трясущимися руками вцепился в оконную раму, пачкая белоснежную краску кровью, и ждал совы от друга. Которая так и вернулась с непрочтенным письмом. Спуститься в вестибюль он боялся — там остывала на мраморном полу его первая жертва. Казалось, ситуация безвыходная. Как же хорошо, что тот, кого он раньше с трудом смог назвать отцом, вернулся раньше положенного и быстро среагировал на произошедшее.

В школу он так и не вернулся — пережидая всплеск общественного шока и возмущения в подвалах особняка. Ночи, проведенные во тьме подземелий под аккомпанемент мышиного писка, дали ему пищу для размышлений над тем, каким же все-таки трусливым и бессердечным ублюдком был Малфой. Ведь это он толкнул его на кривую дорожку своими сладкими речами, хвастовством, гордыней. Это из-за Малфоя тогда каменная кладка заменяла ему изящную драпировку на стенах, и это Малфой был виноват в том, что теперь Астория его даже видеть не желала.

Пальцы непроизвольно сжали прядь темных волос, он перевел взгляд на безмятежно спящую Мелинду и принял решение. Больше ни одна ведьма не посмеет его отвергнуть, а сам он найдет способ поквитаться с Малфоем, нужно только время.


* * *
Просушивая влажные волосы большим белым махровым полотенцем, Гермиона разглядывала гостевую комнату. Обстановка была изысканной, и в то же время простой. Мягкие бежевые оттенки перемежались с мазками белого и золотистого.

Ближе к большому окну располагалась кровать, застеленная белоснежным шелковым покрывалом с отделкой золотыми нитями. Чуть подальше стоял стол; на стене, напротив кровати, находился огромный плазменный телевизор. Рядом с входной дверью стоял комод, где Гермиона, часом ранее, нашла банный халат и пару новых домашних туфель.

Было видно, что в этом доме заботились о комфорте гостей. Ей вдруг стало интересно, с какого перепугу Малфой предложил ей помощь. Мог бы просто подвезти ее домой и не делать лишних телодвижений. Тем более что от выставочной площадки до ее квартиры было рукой подать. Потом она вспомнила, что вряд ли Малфой знает, где она живет.

На фоне его благородного поступка ее откровенная грубость выглядела не очень привлекательно. С чего бы ей выкладывать старому недругу душещипательную историю о своих невзгодах? Могла бы обойтись парой избитых фраз о выборе жизненного пути, но нет — ей обязательно надо было состроить из себя жертву, вывалить на его сердобольную голову всю свою подноготную, да еще и послать в конце. Вежливая девочка, ничего не скажешь.

Со временем ее чувствительность к магическим импульсам, которые окутывали Малфоя, понемногу притупилась, и она даже могла прикоснуться к нему, не грохаясь в обморок, как это было в поместье. И да, что уж греха таить, ей нравилось к нему прикасаться. Щеки Гермионы порозовели, когда она вспомнила тот осенний вечер, когда Малфой, ничуть не сопротивляясь, подхватил ее на руки и понес в направлении лагеря. Гермиона помнила легкий запах его парфюма, твердость мышц и тепло рук, которое просачивалось сквозь испачканную одежду. Он нес ее, как пушинку — даже не жалуясь, что ее питомец облюбовал его лицо и норовил цапнуть за нос.

Она и представить себе не могла, что истеричный изнеженный Малфой так изменился. Десять лет — достаточно долгий срок, и она могла себе только представить, какие именно уроки он вынес после Битвы за Хогвартс. Одно то, что он не сидел в камере класса люкс в Азкабане, уже многое значило.

Джинни вскользь упоминала в своих письмах, что Гарри и Рон частенько пересекались с Малфоем по работе, и что даже Невилл с Луной пригласили его на свою свадьбу, чему Гермиона не верила до последнего. Но если уж категорично настроенный Рон принял Малфоя, как своего, то и ей не мешало пересмотреть приоритеты.

Надо бы извиниться перед ним за свою грубость — как-никак все то время, пока они пересекались во Франции, Малфой не сделал ей ничего плохого.

Потоптавшись несколько минут рядом с ворохом испачканной одежды, Гермиона все-таки решилась и, сложив все свои немногочисленные вещи, вышла из комнаты в поисках Малфоя.

Драко разместился в просторной светлой гостиной. Удобно устроившись на белом диване, он пролистывал глянцевый журнал, ожидая, пока его гостья приведет себя в порядок.

Проанализировав все ранее сказанное Грейнджер, он пришел к абсурдному выводу, что не может все оставить просто так. Лишение магии — достаточно радикальный метод успокоить родителей, но поправимый. Если знать, к кому обращаться. Не смотря на бытовавшее мнение, что с опальными Малфоями лучше не связываться, у его семьи осталось много старых контактов в самых разных точках мира. Пока Грейнджер прохлаждалась в ванной, Драко успел написать несколько писем и, довольный собой, приготовился ждать непутевую гостью.

Чем его интересовала Грейнджер? Он был бы рад, если бы кто-то объяснил ему! Порой у него складывалось впечатление, что она основательно где-то приложилась головой и выжила из своего чёртова ума: вела себя как избалованный подросток, одевалась ужасно, глушила алкоголь, словно Чарльз Буковски, и относилась к нему, Драко, будто они добрые друзья. Никакого уважения к старой, проверенной годами вражде.

Он бы с удовольствием продолжал перекидываться колкими оскорблениями, проклинать друг друга изощренными заклинаниями, иногда драться. Но было несколько «но»: первое — обижать девушек не входило в его привычки, хотя раньше это его не останавливало; второе — пакостить Грейнджер чарами было бы чистейшей воды плевком в лицо, а девушек он не оскорблял. И, наконец, третье — цапаться с ней было чревато сломанным носом — он надолго запомнил Грейнджерскую оплеуху на третьем курсе. Тем более что она все-таки была девушкой, а девушек он не обижал. А виной всему что? Верно, аристократическое воспитание, Мерлин бы его побрал!

Плавно мысли о давнем противостоянии перетекли в другое русло. Хорошо, он смирился с тем, что по некоторым признакам зубастик— Грейнджер смахивала на девушку, иногда даже очень привлекательную для противоположного пола. Драко вспомнил ее незапланированный заплыв в мелком фонтане и хмыкнул, воспроизводя в памяти тот эпизод, где ее намокшее бежевое платье стало почти прозрачным и не оставило пространства для фантазии. Хороша, что уж тут отпираться?

Но, к счастью, совсем не его типаж. Ему нравились более хрупкие женщины, хоть и темноволосые, но светлоглазые, с изящными формами. Грейнджер же не отличалась анорексичной фигурой, ее воронье гнездо на голове так и осталось вороньим, большие карие глаза напоминали о плюшевых коровах из Айовы [1], а женственных изгибов и в помине не было — торчащие ключицы, да острые коленки — что тут привлекательного?

Откуда-то всплыла мысль о том, как бы Грейнджер выглядела в ванной, без одежды, и доводы здравого смысла потихоньку стали блекнуть. Ослабив узел галстука, Драко попытался отогнать неприличные картинки и отвлечься на статью о нововведениях строительной индустрии. Получалось откровенно плохо.

Задумавшись, он и не заметил, как в дверях гостиной появилась Грейнджер. Кашлянув, она отвлекла его от занимательного дела, и Драко поднял голову, окинув ее оценивающим взглядом. Что ж, за один поход в ванную комнату она не изменилась — все те же растрепанные волосы, все то же несколько недовольное выражение лица, и все та же несуразная фигура, закутанная в слишком большой для нее махровый халат. Драко вопросительно поднял брови, разглядывая немного смущенную Грейнджер, которая комкала в руках ворох своей испачканной одежды.

Гермионе не очень понравился его взгляд, и она сделала попытку откланяться — нелепую и глупую, как всегда в его присутствии:

— Что же, Малфой, благодарю за гостеприимство, — робко начала она, разглядывая большую и красиво обставленную гостиную. — Но мне пора в мою конуру — есть сухие кукурузные хлопья и копить на ремонт. И, да, ты уж прости мне невоспитанность и грубость по отношению к тебе там, на выставке. Я, право же, ничего такого не имела ввиду. То есть, — начала оправдываться Гермиона, потупив взгляд и не замечая, как Драко поднялся с дивана, — тебе не обязательно идти куда-либо, я тогда погорячилась. Нет, ты, конечно можешь, если хочешь, и не только к черту. Ну, ты понимаешь… Если вдруг твои предпочтения немного изменились. В этом нет ничего постыдного — многие сейчас такого не скрывают, и вообще… — она неопределенно махнула рукой, несмело подняв взгляд на Малфоя.

Тот стоял, скрестив руки на груди, и пристально наблюдал за ее неуклюжей попыткой извиниться. Совсем сдувшись, Гермиона шмыгнула носом и начала теребить рукав халата, ожидая справедливого порицания.

В комнате воцарилась напряженная тишина, нарушаемая только тиканьем больших напольных часов.

— Правильно ли я тебя понял, Грейнджер, — склонив голову набок, вкрадчиво начал Малфой. — Ты приписываешь мне воображаемые нетрадиционные наклонности? — он подошел ближе, становясь в метре от растерянной и смущенной Гермионы. — Иногда мне кажется, что, вопреки всем законам природы, ты глупеешь с каждым днем все больше и больше, — он шагнул еще ближе, окидывая оторопевшую Гермиону своим фирменным убийственным взглядом. — Такое впечатление, что твои хваленые мозги в определенные моменты начинают сбоить. Это закономерные перемены, или же это я так на тебя влияю, а?

Гермиона уже было раскрыла рот, намереваясь дать отпор хамоватому засранцу, но Малфой не позволил ей этого сделать, привлекая к себе, и запечатывая ее рот несколько грубым поцелуем.

У Гермионы сложилось впечатление, что ее шарахнули по голове чем— то тяжелым, уши заложило, а в голове что— то перемкнуло. Вместо того чтобы оттолкнуть от себя зарвавшегося Малфоя и залепить ему звонкую пощечину, она теснее прижалась к нему, уронив при этом все свои вещи, вцепилась в его блондинистую шевелюру и ответила на поцелуй не менее агрессивно, чем он.

Несколько минут они самозабвенно целовались, пошагово приближаясь к удобному и мягкому дивану, пока Гермиона не очнулась от вязкого дурмана и не отстранилась от Малфоя, который, пользуясь ее временной недееспособностью, уже развязывал крепкий узел на ее халате. Схватив его за руки, и, тем самым, частично приостановив его попытки раздеть ее, Гермиона во все глаза смотрела на мягко улыбающегося Малфоя. Малфоя, который мягко улыбался ей. Который хотел ее раздеть прямо в гостиной. Офигеть.

Подняв указательный палец на уровне кончика его носа, Гермиона силилась что-то сказать, но, не найдя слов, издала нечленораздельный звук, погрозила ему, и, отскочив на несколько шагов, прошмыгнула мимо Малфоя в прихожую.

Послышался звук закрываемой входной двери. Драко повернулся и задумчиво посмотрел на разбросанные по комнате вещи, через которые они, в необъяснимом порыве страсти, несколько раз спотыкались. Собрав ее одежду и положив ее на кресло, Драко сел на диван и покачал головой. Женщины — что с них взять?

Гонимая справедливым возмущением и ужасным смущением, Гермиона, в банном халате и махровых тапочках выскочила из лифта и пронеслась мимо удивленного таким нарядом консьержа, стоявшего на ресепшене. Но с каждым шагом, приближавшем ее к улице, Гермиона замедлялась и, остановившись перед стеклянной дверью, створки которой автоматически разъехались в стороны, реагируя на движение, резко развернулась и помчалась обратно. Остановившись рядом с лифтом, она с силой нажала на кнопку вызова.

— Мадемуазель, — обратился к ней консьерж, — Могу я чем-то вам помочь?

Проигнорировав его оклик, Гермиона вошла в кабинку и так же сильно нажала на кнопку с цифрой «30». Консьерж поймал ее грозный и обещающий все муки ада взгляд и невольно поежился: он не завидовал тому мужчине, который сейчас попадет под горячую руку этой мегеры.

Драко уже успел нарисовать в воображении картину, где Грейнджер в халате и домашних тапочках разгуливает по улицам Парижа, как входная дверь снова хлопнула, и в гостиную ворвался маленький растрепанный ураган. Ожидая, что сейчас на него обрушится вся сила ее гнева, Драко поднялся с дивана, приготовившись к справедливым упрекам и истерике. Но Грейнджер, видимо, решила смилостивиться над ним. Схватив свои вещи, она оглянулась по сторонам но, не найдя то, что искала, вперила в него тяжелый взгляд.

— Где твой телефон? — почти прошипела она, подбоченившись.

Драко хмыкнул, мысленно благодаря Мерлина, что она не лезет царапаться.

— Здесь нет телефона, уж извини, — беззаботно ответил он.

— Тогда, раз уж я не могу вызвать такси, вези меня домой, — нагло заявила она. — И даже не вздумай ко мне прикасаться, а то покусаю.

Покачав головой, Драко решил промолчать.

Всю дорогу до квартиры Грейнджер они провели в молчании. Она дулась, уткнувшись взглядом в окно, и только изредка говорила, куда поворачивать и в каком направлении ехать дальше.

Когда они с Драко приблизились к ее многоэтажке, Грейнджер заметила Джесси, выходившего из дома. Тот замер, наблюдая за тем, как она, одетая в халат, выходит из машины, громко хлопая дверцей. Следом за ней из машины показался хмурый Драко Малфой.

Ошарашенный таким нарядом подруги, Джесси недоуменно переводил взгляд с Драко на Гермиону и обратно. Наконец, справившись с удивлением, он поспешил на ей встречу, лукаво улыбаясь. Но Грейнджер, казалось, не была настроена на дружескую болтовню.

— Я вижу, вы даром времени не теряли! — весело подмигнул Джесси Драко. Тот не разделял его энтузиазма и сверлил тяжелым взглядом прямую спину Грейнджер.

Недоуменно взглянув на нее, Джесси вопросительно приподнял бровь, мысленно спрашивая, какая муха их покусала. Но Грейнджер не удосужилась ответить, и, даже не утруждая себя прощальным взглядом для Драко, прошагала мимо друга, скрывшись за дверью, которой тоже громко хлопнула.

— Все же, мне никогда до конца не понять этих женщин, — мрачно сказал Драко, отвечая на невысказанный вопрос Джесси. — Оскорбляешь — плохой, целуешь и обнимаешь — еще хуже.

— ПМС — он такой коварный, да, — закивал головой Джесси, опасливо косясь на закрытую дверь. — Ты только не исчезай надолго, — обратился он к Драко. — А то чем дольше ты отсутствуешь, тем более невменяемой она становится.

___________________________________________________________

[1] Плюшевые коровы из Айовы — http://www.agrobook.ru/blog/user/victoria/...korovy—iz—ayovy