Глава 2

Еще на подходе к зданию телецентра в Гермионе зародилось странное, не дававшее покоя чувство, которое разливалось по телу, словно огненная лава. Гермиону тянуло к съемочным павильонам, как магнитом. Она, конечно, безумно любила свою работу, но такого с ней ранее не происходило. Гермиона подавила нестерпимое желание рвануть с места и побежать быстрее, чтобы оказаться в своей студии. Так чувствует себя уставший путник, странствующий по голой пустыне, когда видит вдали очертания оазиса. Тряхнув головой, Гермиона решительно толкнула железную дверь, отделявшую павильон «La Cite» от других помещений, и тут же попала в цепкие руки продюсера.

— Эрмиона, где ты была? Съемки вот-вот начнутся! Ты свой телефон снова в задницу мира засунула? Я звонил тебе сотню раз точно!

Мэттью Левек отличался особой настырностью и мертвой хваткой бульдога. Если ему что-то взбрело в темноволосую голову, подчиненные должны были наизнанку вывернуться, но ублажить босса. Он умел доставать так, что жертвы его поползновений считали за благо выполнить его требования.

Даже у пробивной Гермионы иногда не хватало терпения и она, ругаясь сквозь зубы, лупила его по лохматой голове первым попавшимся под руку предметом. Дома, конечно. Дома у Джесси. А Мэттью шутливо отбивался и клялся больше ее не беспокоить. Но, как это было у них принято, на следующий же день забывал о своих обещаниях.

На этот раз Гермиона даже не отреагировала на его упреки и, как сомнамбула, прошла к гримерной, пропуская мимо ушей крики Мэттью. Толкнула полуоткрытую дверь одной из комнат и застыла, вперив взгляд в отражение сидевшего возле зеркала мужчины.

Противоречивые чувства затопили ее, словно половодье, пуская по телу дрожь. Хотелось завизжать от восторга и кинуться к сидевшему в кресле Малфою; обхватить его, прижаться всем телом и впитывать в себя потоки магии, которые его окутывали. Да он просто светился от переполнявшей его магии, которая струилась по его венам, и так притягивала изголодавшуюся по волшебству Гермиону, что та чуть не потеряла сознание. Она только надеялась, что ее непонятное состояние никто не заметил. Малфой вообще ее не видел. Кое-как совладав с голосом, Гермиона подозвала к себе визажистку и ушла, громко хлопнув дверью. Ей просто необходимо побыть сейчас одной. Прийти в себя, успокоиться и приготовиться к пятичасовой пытке.

Отшив возмущенного Левека, Гермиона закрылась в своей гримерной, отбросила сумочку в сторону, обессилено упала на кушетку и прикрыла глаза ладонью. Боже... Она и не подозревала, как бурно отреагирует на появление волшебника. Десять лет прошло с тех пор, как Гермиона поняла, что больше не сможет оставаться в Англии, где царило колдовство, от которого она отказалась добровольно.

Тогда любое, даже простейшее заклинание, произнесенное в ее присутствии, заставляло Гермиону испытывать почти физическую боль. А все эти волшебники, чьи магические флюиды она ощущала… Жизнь в магическом мире была для нее сущей пыткой.

Потому она и ограничила общение с друзьями, отказалась наведываться в гости в «Нору» или проводить часок-другой в кафе Флориана Фортескью вместе с Джинни. Отклоняла приглашения отобедать у Гарри, так как не хотела слушать их с Роном бесконечные рассказы о буднях Аврората.

Поначалу они не понимали, какое влияние на Гермиону имеет многочасовая пытка магией, которая переполняла любого, даже самого слабого волшебника. Друзья практически силой заставляли Гермиону видеться с ними хотя бы раз в неделю в Косом переулке, куда ее сопровождал смущенный Рон. Последней каплей для Гермионы стал небрежный взмах волшебной палочки, когда Рон попытался помочь ей повесить шторы в особняке Блэков, куда не так давно переехало семейство Поттеров.

Неуклюжий Рон, который с трудом переходил с курса на курс, почти заваливая практические экзамены по чарам и трансфигурации, теперь мог больше, чем она, — умница и отличница, виртуоз боевых заклинаний и мастер бытового колдовства. Цепляясь за тяжелый темно-красный бархат, Гермиона осела на пол и тихо завыла, размазывая слезы по щекам и оплакивая свою неспособность творить самые простые заклинания.

На шум из спальни вышла сонная Джинни и увидела растерянного брата и заплаканную Гермиону, свернувшуюся клубочком на затертом дубовом полу. Не разобравшись, Джинни накинулась на ошарашенного Рона, ошибочно подумав, что он снова затеял ссору с Гермионой. Уже потом, напоив всхлипывавшую Гермиону горячим чаем с мелиссой, Джинни выслушала ее рассказ и озадаченно почесала макушку.


* * *
Когда Гермиона нашла своих родителей в Австралии и вернула им воспоминания, отец с матерью некоторое время даже видеть ее не желали, справедливо обижаясь на дочь за то, что она самовольно исключила себя из их жизни. В течение многих месяцев Гермиона часто аппарировала к своему бывшему дому и долго стояла на пороге, не решаясь войти. Она хотела, всеми фибрами души жаждала вернуть доверие родителей, но ее ужасный проступок не мог оставаться безнаказанным.

Наконец, когда Гермиона уже отчаялась получить прощение родителей и обессилено села на крыльце, не чувствуя, что ее одежда промокла насквозь от холодных дождевых капель, входная дверь тихо открылась и рядом с Гермионой на мокрые ступеньки опустился отец, раскрыв над их головами большой зонт.

— Ты очень плохо поступила, Гермиона, — начал он, всматриваясь в темноту улицы.

— Я знаю, — шмыгнула носом усталая Гермиона и попыталась незаметно стереть со щёк слёзы.

— Мы с матерью знали, что ты — необычный ребенок, с того самого момента, как ты появилась на свет в сентябрьскую грозу. Мы радовались, когда тебе пришло письмо из этой волшебной школы, когда ты получала самые высокие оценки по мудреным предметам, которые не всем волшебникам под силу. Ты можешь колдовать и колдуешь блестяще, но мы никогда не могли подумать, что твоя магия затронет нас. И нам очень больно осознавать, что твои силы могут быть разрушительными и направленными не на добрые дела...

— Папа... — начала Гермиона, подавив всхлип, но отец жестом остановил ее попытку оправдаться.

— Я не узнаю тебя, Гермиона. Ты даже не спросила нашего мнения и так легко вычеркнула нас из своей жизни. Твоя магия не принесла нам счастья, и я не думаю, что она принесет счастье тебе.

Гермиона, словно побитая собака, вглядывалась в родные черты, ожидая, пока отец продолжит.

— И пока ты не откажешься от ведьмовских дел, можешь не возвращаться, — с этими словами отец поднялся на ноги, оставил ей зонт и вошёл в дом, закрыв за собой дверь.

Тогда она действовала на одних эмоциях, не осознавая, что ее ждет дальше. Ночами просиживала в библиотеке Блэков в поисках необходимого обряда, зелья или заклинания, днем — в архиве Министерства магии. Связывалась с ведущими зельеварами, интересуясь, не встречали ли они в своей практике таких случаев и не могут ли помочь отыскать необходимый рецепт.

Поиски завели Гермиону в Дублин, где, по словам Бартемиуса Дигла, одного из сотрудников госпиталя святого Мунго, практиковал старый зельевар, владевший книгой редких и запрещенных зелий. Отыскав старого мастера, Гермиона упросила его приготовить необходимое ей зелье и, оставив на столе старика бархатный мешочек с половиной своего гринготтского состояния, покинула Ирландию, последний раз воспользовавшись каминной сетью.

Обменяв остатки своего маленького состояния на фунты, запрятав волшебную палочку в футляр и сдав все свои книги, мантии и котелок с ингредиентами для зелий в магический комиссионный магазин, Гермиона заперлась в своей квартирке и выпила терпкое зеленоватое зелье.

Первые несколько минут она чувствовала странное онемение, распространявшееся по всему телу, а затем пришла боль. Такой адской боли она не испытывала даже под палочкой Беллатрисы Лестрейндж. Словно с нее заживо сдирали кожу, как будто кости, одну за другой, аккуратно вынимали из ее тщедушного тела, словно каждый оголенный нерв хватали грязными пальцами, заставляя ее выгибаться дугой от невыносимого страдания. Царапая ломающимися ногтями паркет, Гермиона билась в конвульсиях, хрипя от нечеловеческой боли, сковывавшей все тело и отдававшейся барабанной дробью в висках. Она не помнила, когда перестала кричать и кричала ли вообще, почти сорвав голос; единственное, что имело значение, — миллиарды маленьких атомных взрывов по всему телу. Зелье действовало, стягивая магические импульсы в тугой клубок в груди. Полыхающее магическое ядро остыло, замерев, и Гермиона навсегда лишилась способности колдовать.

Два дня её мучила лихорадка, и в последнюю ночь, когда уже не осталось никаких признаков ее магического дара, Гермиона вползла в ванную комнату. Вытерев лицо от рвоты замызганным рукавом, она до рассвета просидела под теплыми струями воды, безучастно глядя на свои израненные руки.

Оправившись после действия связывающего зелья, она собрала незначительные пожитки и отправилась в пригород Лондона, к родителям. Вытаскивая из багажника свои чемоданы, Гермиона заметила, как на порог вышла мать, а за ней и отец – оба смотрели на нее с выражением полного неверия на лицах. Всхлипнув, мама кинулась к измотанной Гермионе и заключила ее в крепкие объятия.

Воссоединение с семьей лишь на некоторое время притупило боль от потери магических способностей.

Привыкшая во всем опираться на знания, полученные в Хогвартсе, Гермиона, отказавшись от дара, словно маленький беспомощный котенок, барахталась в холодной реальности простой маггловской жизни, ставшей для нее бременем. Ни необходимых навыков, ни достойного образования у нее не было, и она устроилась официанткой в ближайшее кафе, чтобы хоть как-то заработать себе на жизнь.

С каждым днем Гермиону все глубже затягивало в пучину депрессии и уныния.


* * *
Эпизод с Роном стал последней каплей и, посоветовавшись с Джинни и родителями, Гермиона решила сменить обстановку. Уговорила себя прекратить терзаться напрасными надеждами и забыть о магии на солнечном побережье французской Ривьеры. В Англию она так и не вернулась, рассудив, что лучше уж пробиваться своими силами в чужой стране, где на улице не встречалась со знакомыми и где не нужно объяснять, куда пропала способность колдовать.

Устроившись на полставки посудомойкой в приличный ресторан, через полтора года после своего добровольного изгнания Гермиона познакомилась с бедным студентом Сорбонны — Джесси Гонсаром, который в том же ресторане подрабатывал официантом. Наивный Джесси настолько умилительно убеждал разозленных клиентов, что муха в супе — своеобразный гарнир, а потом так умилительно хлопал длинными ресницами, пока его на кухне отчитывал администратор, что Гермиона сочла не лишним взять глупого парня под свою опеку.

Оптимистично настроенные ребята решили вместе снимать небольшую студию недалеко от работы. Тем более что намного экономнее выходило делить ренту пополам, чем ютиться врозь в переполненных хостелах, где отыскать матрас без клопов уже считалось невообразимой удачей. Логичные вопросы Гермионы по поводу проживания в студгородке Джесси упорно игнорировал, переводя тему разговора в другое русло. Она и не настаивала, решив, что, если захочет, сам расскажет. Собственно, так и получилось, когда в один из вечеров Джесси с Гермионой отмечали его успешную сдачу летней сессии.

Еще ранней весной Гермиона заметила, что ее сосед страдает от неразделенных чувств к — как она тогда думала — одной из девушек его потока. Он стал задумчивым, часто восседал на подоконнике, вздыхая на луну, чем очень мешал спать Гермионе, ведь ее койка находилась прямо под этим самым окном. Вполуха слушая ее замечания по поводу личного пространства и совиных замашек, Джесси больными глазами смотрел на соседку и думал о своем.

Когда Гермиона услышала, по ком он все это время воздыхал, то вмиг протрезвела и плеснула себе в бокал еще вина, дабы запить не очень приятную новость. Оказывается, ее друг положил глаз на одного из студентов института журналистики и теперь денно и нощно лелеял несбыточную надежду, что мажористый типчик курсом старше обратит внимание на его, Джесси, чувства и они будут счастливы в своем небесно-голубом мирке.

К ее чести, Гермиона не стала кривиться в омерзении и наставлять Джесси на путь истины. С глубокомысленным видом она пробормотала: «Кесарю — кесарево, а мне пора спать» — и, похлопав безответно влюбленного соседа по плечу, зарылась в одеяло, размышляя о превратностях судьбы и социальной несправедливости.

В июле они затеяли ремонт, и Гермиона, размахивая валиком для покраски стен, проводила многочасовые лекции на тему «Как заинтересовать мужчину». О том, что теперь заинтересовать мужчину надо мужчине, а не девушке, она благоразумно решила не думать. Совсем упавший духом Джесси уныло поддакивал, грыз яблоко и, восседая на стремянке, делал вид, что клеит декоративный рисунок вокруг лампы на потолке. Заметив, что он отлынивает, Гермиона разозлилась и пригрозила разболтать его зазнобе о якобы тайных чувствах Джесси, на что получила в ответ убийственный взгляд и искреннюю клятву, что она закончит свою жизнь под тем самым подоконником, который так усердно красит. В отместку Гермиона выгнала ленивого Ромео за ужином в ближайший китайский ресторанчик.

Она уже заканчивала соскабливать краску со стекла, когда Джесси вернулся, сияя, словно новенький веселый и курносый чайник. На гневный вопрос Гермионы, где ее лапша, Джесси радостно возвестил, что сегодня она останется голодной. А все потому, что в ресторане он встретил Мэттью — того, по кому страдал столько месяцев, — и вместе они провели незабываемый вечер за чаем в китайском ресторанчике.

Август отличился непривычно дождливой погодой, и Гермиона — теперь уже в компании обоих — проводила свои вечера за игрой в телезвезду. Мэттью с Джесси подумали и за нее решили, что она будет исполнять роль известной личности, пока эти двое будут тренировать на ней свои профессиональные навыки. То есть тренировал навыки ведения интервью, конечно же, Мэттью, а Джесси крутился рядом и подбирал Гермионе образы.

Терпение Гермионы лопнуло, когда ее вырядили в Жака Ширака, и, настучав веселящимся Мэттью и Джесси по головам, она наотрез отказалась заниматься этим бредом дальше. Но тот факт, что молодые студенты хоть как-то пробивают себе дорогу наверх, пока она довольствуется сомнительной зарплатой посудомойки, навел Гермиону на определенные размышления, и следующим же вечером она написала письмо своему прошлому.

Задвинув затянувшуюся депрессию подальше, Гермиона решила заняться вопросом своего образования. Для поступления в маггловский вуз вряд ли подошел бы аттестат Хогвартса, поэтому она попросила Джинни разузнать у нынешнего директора, Минервы МакГонагалл, сможет ли она получить маггловский аналог аттестата об окончании частной школы. А пока, ожидая ответа от подруги, Гермиона искала себе профессию по душе. В школе она любила арифмантику и древние руны, но во Франции отсутствовали магические университеты для сквибов, а карьера кельтолога ее не прельщала.

Осень тысяча девятьсот девяносто девятого года стала именно тем толчком, который изменил унылую серую жизнь Гермионы Грейнджер, но не положил конец ее душевным страданиям.

Мэттью, имевший достаточное количество связей, за шкирку приволок слабо сопротивляющуюся Гермиону в приемную комиссию Сорбонны и приказным тоном направил ее сдавать документы на факультет журналистики. Grand merci [1] ему за это. И если бы не он, Гермиона прозябала бы после университета во второсортной еженедельной газете.

Образовав неплохой тандем, они вдвоем пробивали себе дорогу в жизни, рука об руку следуя друг за другом по карьерной лестнице. Правда, на некоторое время она отбилась от Мэттью, решив попробовать себя в роли корреспондента, и увязалась за известным фотожурналистом в самое пекло горячей точки. Увы, недолго музыка играла, и после того, как Жюль Санд ворвался ураганом в кабинет директора Франс Пресс [2] и закатил истерику по поводу того, как много берет на себя его ассистентка, Гермионе пришлось вернуться к Мэттью и работать помощницей ведущей прогноза погоды.

Но и тут удача ей сопутствовала, даже несмотря на то, что иногда Гермионе казалось, что ее вообще никто из коллег не любит. После ухода ведущей, ее пост заняла Гермиона, а еще несколько лет спустя, когда она сдала соответствующий экзамен и получила долгожданное гражданство, пришла пора запускать собственный проект. [3]

Через две недели жуткой попойки на пару с Мэттью, пять ссор и три разбитых стакана, они обрисовали пилотный выпуск и оккупировали кабинет директора телеканала. С тех пор Анри Д’Аржанталь побаивался пускать их в свой кабинет вместе и предпочел завести более расторопную секретаршу. Но ход проекту все же дал. Так что теперь у Гермионы было все для простого маггловского счастья: гражданство, любимая и интересная работа, верные друзья и неизменная бутылка бургундского в минибаре.

Экскурс в прошлое прервал резкий стук в дверь и рычание Мэттью:

— Эрмиона, чтоб тебя лабрадор за ногу покусал! До эфира десять минут! Имей совесть! Пойди хоть познакомься с нашим гостем, будь вежливой!

Гермиона взглянула на свое отражение в зеркале, медленно поднялась на ноги и открыла дверь злющему продюсеру. Мэттью, взвинченный, словно тысяча чертей, ворвался в гримерную и, громко хлопнув дверью, запер ее на замок:

— Ты совсем спятила, Ранжэр?! На работу опоздала! Ворвалась к мистеру Малфою без стука! Наорала на меня в присутствии посторонних и заперлась в своей гримерке, никому ничего не объяснив! — начал перечислять он, отмеряя шагами крохотную комнату и размахивая руками. — Поднимай свой тощий зад — и марш на площадку приветствовать нашего гостя!

Гермиона, склонив голову, безучастно рассматривала свой маникюр.

— Ты меня слышала, Ранжэр? — скрестил руки на груди Мэттью. — Или, может быть, ты оглохла?

Гермиона устало вздохнула и хрипло ответила:

— Можешь орать, хоть лопни, Левек. Я пас. Пусть Малфой дает интервью кому-нибудь другому, а я отказываюсь записывать с ним передачу.

___________________________

[1] Grand merci (фр.) – большое спасибо.

[2] Франс Пресс — (фр. Agence France-Presse, AFP) — крупнейшее французское информационное агентство, старейшее в мире. Создано в 1944 году на базе «Agence Havas».

[3] Здесь имеется ввиду так называемый процесс натурализации – один из вариантов получения гражданства во Франции. Те, кто желает пройти этот процесс, должны достаточно хорошо владеть французским и знать все права и обязанности граждан страны, знать местные обычаи, а самое главное, иметь нормальные условия проживания в течение пяти лет. Этот срок можно уменьшить до двух лет, если человек, который просит о натурализации, окончил во Франции высшее учебное заведение, а также, если у него уже имеется предложение о работе или он уже работает. // Ресурс: http://e-migration.ru/francia/grazhdanstvo-francii.html