Глава 4

Загородную виллу «Азиль Дезанж» освещали сотни огней. Величественное здание, одно из первых детищ «Малф Девелопмент», сегодня было избрано для проведения очередного светского мероприятия, которое устраивала Астория. Привыкшая у себя на родине к определенному кругу общения, во Франции мисс Гринграсс откровенно скучала, лишенная общества таких же, как и она, блистательных благородных леди и джентльменов, любивших занимательные беседы, сплетни и внимание прессы.

После ее двухнедельного нытья Драко сдался и позволил своей невесте организовать «небольшую вечеринку» на несколько десятков человек. Астория на время отстала от него, благородно позволив заняться текущими делами, но периодически заглядывала в его кабинет, где Драко заседал вечерами.

В результате мадемуазель Гринграсс закатила грандиозный вечер на двести персон. Поверенный Драко Малфоя, мистер Дженкинс, схватился за голову, заверяя смету, и дрожащей рукой поставил подпись под чеком с пятью нулями.

Драко было все равно — лишь бы Астория перестала жаловаться, что ей не уделяют внимания. Он, несомненно, любил свою невесту, часто принимал участие в ее безумных задумках, но иногда ее инфантильное поведение раздражало.

Драко отстоял положенные сорок минут на входе, приветствуя прибывших гостей: высокопоставленных чиновников французского Министерства магии, консулов, послов и именитых журналистов общественно-политических изданий — и оставил Асторию, позволив ей наслаждаться компанией смазливых французов из отдела Магических игр и спорта. Сам он подхватил с подноса проходившего мимо официанта бокал с шампанским и вышел на террасу.

Потягивая шампанское, Драко наблюдал за гостями, небрежно кивая знакомым, которые его замечали. С этой позиции ему открывался вид на шведский стол, ломившийся от изысканных деликатесов, импортных десертов и ваз с экзотическими фруктами.

Такого рода мероприятия ему очень нравились: столько новых людей, со столькими можно завести приятную, ни к чему не обязывающую беседу! Еще в детстве он считал за счастье присутствовать на вечерах, которые проводились в Малфой-мэноре на Двенадцатую ночь. Восторг улетучился после возрождения Темного Лорда. Нарцисса очень редко звала гостей на закрытые собрания, Люциус предпочитал отсиживаться в кабинете, а Драко навсегда разлюбил изысканные трапезы за резным столом в Большой гостиной, где Нагини с аппетитом поглощала его бывшую учительницу.

Драко различил в толпе приглашенных знакомое лицо и нахмурился, гадая, кому пришло в голову внести в список гостей Грейнджер. Не замечая его неодобрительного взгляда, Грейнджер остервенело что-то доказывала собеседнику, размахивая руками. Ее визави — высокий, атлетически сложенный темноволосый мужчина — говорил что-то, склонившись к ее лицу чуть ближе, чем полагалось обычным знакомым.

Драко прислушался, пытаясь понять, о чем говорили эти двое. Хотя подслушивать нехорошо, ему уж больно хотелось узнать, что так вывело из себя всегда невозмутимую Грейнджер. Да... На записи телепередачи она открылась ему совсем с другой стороны.

Тогда она величественно вплыла на съемочную площадку, окинув его долгим непонятным взглядом, и весь день продержалась отстраненно и холодно, словно и не было между ними семи лет открытого противостояния в школе. Драко был откровенно удивлен тем, какой стала его бывшая однокурсница и девочка для битья. Он полагал, что задержка в двадцать минут перед записью программы была явным признаком того, что Гермиона Грейнджер отказывается иметь что-то общее со своим давним школьным недругом. Он почти желал этого, ведь дружелюбного общения у них не получилось бы. Слишком много злобы, ненависти и обид стояло между ними. Но Грейнджер не оправдала его ожиданий, и программу записали достаточно быстро. Только вот держалась она несколько неестественно, прилагая усилия для простой улыбки.

Сейчас же ее трясло от ярости — такой он помнил Грейнджер и знал не понаслышке, насколько болезненной может быть затрещина этой озлобленной мегеры. Но природное любопытство возобладало над здравым смыслом, и он подобрался поближе к парочке, навострив уши.

Теперь взволнованный голос Грейнджер слышался почти рядом.

— ... меня, черт его подери! Решил официально заявить о наших отношениях, видите ли! Вот пусть и шагает лесом, собственник недоделанный! Очень, знаешь ли, занятно встретить свои личные фото на первой полосе «Пари Матан»! [1]

— Эрмиона, пожалуйста, говори тише! — молитвенно сложил руки ее собеседник. — Здесь слишком много лишних ушей...

— Да мне плевать, чего здесь слишком много! — зашипела Грейнджер, все же понизив голос на несколько тонов, и Драко пришлось напрячь слух, чтобы уловить продолжение разговора. — Снобизма и напыщенности здесь слишком много. О чем думал Левек, отпуская тебя в место, полное изворотливых змей? Ну ничего, он тоже свое получит, шифровальщик чертов...

— Эрмиона! — простонал ее спутник, положив руки ей на плечи. — Пожалуйста, только не пей сегодня слишком много...

Драко перевел взгляд на стол и заметил, что возле Грейнджер уже красовались три пустых бокала. Надо же! До чего докатилась Гермиона Грейнджер, прилежная ученица и бывшая староста.

— Да что ты заладил: того слишком много, этого слишком много! — вскинулась Грейнджер, перехватывая официанта и забирая поднос с несколькими бокалами шампанского. Официант в кипенно-белой форме на секунду растерялся, но, смирившись со своей утратой, быстро ретировался, ощутив на себе злобный взгляд гостьи.

— Не беспокойся, Джесси, я смогу за себя постоять, можешь идти домой, — она отсалютовала собеседнику бокалом и, не выпуская из рук подноса, направилась прямиком в сторону Драко. Он уже было подумал, что она идет к нему, но Грейнджер промаршировала мимо, к выходу в сад.

Вечер обещал стать очень занимательным, и Малфой, выждав несколько минут, незаметно проскользнул через стеклянную дверь, вслед за Грейнджер.


* * *
Проблуждав по ухоженным дорожкам добрых десять минут, Драко наконец-то нашел ее сидящей на парапете фонтана в дальней части яблоневой рощи. Иногда ему казалось, что французы преуменьшают, называя свои загородные дома «виллами» — это какое-никакое, но все же имение с конюшнями, садом и отдельным бассейном.

Подобрав подол своего длинного бежевого платья, Грейнджер опустила одну ногу в фонтан, аккуратно придерживая при этом поднос с шампанским. Когда она занесла и вторую ногу, чтобы опустить ее в воду, Драко решил заявить о себе:

— Решила утопиться, Грейнджер?

Та еле удержалась от позорного падения в фонтан глубиной по колено.

— Дурак ты, Малфой, — меланхолично ответила Грейнджер спустя несколько секунд. — Я в этой луже разве что искупаюсь — да и то сомнительно.

— Как тебе вечеринка? — решил поддержать светскую беседу Драко, присаживаясь рядом с подносом и выбирая себе один из бокалов. На «дурака» он благоразумно решил не обращать внимание.

Грейнджер снова посмотрела на него, пытаясь оценить, насколько хватит ее дружелюбия в сложившейся ситуации. Выходило, что ненадолго.

— Тухло, как в желудке кита, — буркнула она, пододвигая поднос ближе к себе.

— Ты в курсе, Грейнджер, что женский алкоголизм неизлечим? — поинтересовался Драко, наблюдая, как она залпом уничтожает шампанское из, наверное, уже шестого бокала.

— Отвали, ханжа, — коротко и ясно. — Не лечи хоть ты меня, доктор Зло.

— Что, прости? — опешил Драко, взглянув на хмурую Грейнджер.

— Что слышал, Малфой. А теперь изволь откланяться и оставь меня одну.

Ему показалось, или ее голос задрожал?

Лучшим выходом из сложившейся ситуации было именно ретироваться, но Драко уже настроился на спектакль с участием пьяной Грейнджер и потому, проигнорировав откровенную грубость, продолжил увещевать свою обозленную собеседницу:

— Очередное расставание ещё не конец света. Не стоит напиваться и портить себе репутацию из-за какого-то мужчины...

— Да что ты говоришь! — перебила его Грейнджер. — Поди, ас в амурных делах, Малфой. Семь лет тянете с Гринграсс кота за хвост, постоянно откладывая свадьбу.

— При чем здесь это? — Драко показалось, или в осеннем саду стало слишком жарко? Он ослабил галстук и снял пиджак, положив его рядом с собой на парапет фонтана. Грейнджер не стоило знать, что и он и Астория сомневались в правильности принятого решения и каждый раз, поднимая вопрос свадьбы, откладывали его на потом.

Грейнджер начала лениво болтать ногами в воде и пожала плечами:

— А при том, что это не твое змеиное дело, кто стоит или не стоит моей репутации.

— Ты стала слишком грубой, Грейнджер, — удивленно ответил Драко.

— Твоя школа, любезный мой, — хмыкнула Грейнджер. — А теперь, раз уж гора не идет от Магомеда, Магомед уйдет от горы... — она попыталась подняться, но игристое шампанское сыграло с Грейнджер злую шутку, и она, запутавшись в своих юбках, с тихим писком плюхнулась в воду.

Драко удивленно уставился на место, где еще несколько мгновений назад стояла Грейнджер и, сообразив, наконец, что произошло, громко захохотал. Наблюдая за тем, как злая, словно тысяча чертей, Грейнджер поднимается на ноги и, отфыркиваясь, словно скаковая лошадка, грозно надвигается на него с желанием поколотить хорошенько, Драко проворно вскочил и отошел на приличное расстояние. Продолжая потешаться над вымокшей с ног до головы Грейнджер, он произнес сквозь смех:

— Видишь, Грейнджер, что бывает, когда мозг затуманивается алкогольными парами?

Грейнджер сверкнула глазами и молча присела обратно на бортик. Протянув руку к подносу, она взяла еще один бокал и поднесла его к губам.

— Нет, Грейнджер, тебе на сегодня явно хватит, — Драко подошел к ней и выхватил бокал из ее рук. Поставив шампанское на поднос, он отодвинул его подальше от Грейнджер и всмотрелся в ее лицо. Нахмуренные брови сошлись на переносице, губы сжаты в тонкую полоску и удивительно, как после такого купания у нее не потек макияж.

Несколько минут прошло в тягостной тишине, и когда Драко уже был готов задать вопрос, как отличница Грейнджер докатилась до такой собачьей жизни, та поднялась на ноги, аккуратно переступила через парапет и начала обуваться. Справившись с этой задачей, она вздернула нос и, глядя на него свысока своими большими карими глазищами, холодно произнесла:

— Вечер был расчудесным, мистер Малфой. Благодарю, что скрасили мое одиночество задорными шутками, но, пожалуй, мне уже пора домой. Всего доброго.

Больше не прибавив ни слова, она развернулась и зашагала по направлению к шумной гостиной.

Слегка оторопевший после столь официального прощания Драко спохватился и окликнул ее:

— Грейнджер, постой! Ты что, собираешься сейчас появиться в таком виде на глазах у сотен гостей?

Грейнджер обернулась.

— В каком «таком» виде, Малфой? — спросила она, вскинув брови.

— Только не говори мне, что французский бомонд практикует пьяные купания в мелководье. Где твоя палочка? Примени хотя бы осушающие чары!

Грейнджер все еще в изумлении смотрела на него, но спустя несколько секунд ее плечи опустились, словно из нее разом выпустили весь воздух. Пробормотав что-то себе под нос, Грейнджер махнула рукой и продолжила свой путь в Каноссу[2].

Малфой ускорил шаг, схватил Грейнджер за руку и оттащил обратно к фонтану. Как истинная воительница, она брыкалась и шипела, пытаясь высвободиться, но — увы — потерпела поражение. Драко тем временем достал из потайного кармана пиджака свою волшебную палочку и наставил ее на Грейнджер.

Та, сообразив, что он собирается сделать, рванулась в сторону и, злобно ткнув его пальцем в грудь, прорычала:

— Только попробуй это сделать, Малфой, и я выцарапаю тебе глаза!

— Сделать что, Грейнджер? — Драко не понял, к чему такая бурная реакция. — Да брось, ты что, боишься, что я тебя прокляну? — он хмыкнул. — Я не могу позволить, чтобы мои гости разгуливали по вилле в грязных мокрых лохмотьях, так что будь хорошей девочкой и замри, пока я не приведу тебя в порядок.

Грейнджер, похоже, отказывалась оправдывать звание хорошей девочки и, изловчившись, уперлась обеими ладонями ему в плечи:

— Грейнджер, что за детские шутки? — начал раздражаться Драко. — Сама подумай, куда ты пойдешь в таком то виде?

— Убери от меня палочку, ты, противный, мерзкий таракан! — взвизгнула она.

— Ну уж нет, так не пойдет! — Драко, перехватив ее руки, сжал запястья Грейнджер одной рукой, повернул ее к себе спиной и, взмахнув палочкой, произнес заклинание.

Ее окутала теплая волна магии, и мокрое платье тут же высохло. Захлебнувшись ночным воздухом, Грейнджер безвольной куклой повисла у него на руках.

Оттолкнув Малфоя через несколько долгих секунд, Гермиона попыталась выпрямиться, но начала заваливаться набок, вяло пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы не упасть. Остаточные магические импульсы отдавались в теле слабой болью и затуманивали сознание.

Предупреждая ее падение, Драко подхватил Грейнджер на руки, усадил на парапет фонтана и стал наблюдать за тем, как она пытается выровнять сбившееся дыхание.

Не решившись снова применять магию, Драко достал из кармана платок, смочил его в холодной воде и протянул Грейнджер. Пока она с остервенением вытирала лицо, Драко гадал, что вообще произошло.

Ответ на свой вопрос он получил спустя несколько минут:

— Ты что, совсем с дуба рухнул, Малфой? — хрипло прорычала Грейнджер, отшвырнув платок в пожухлую траву.

Поднявшись, она пошатнулась, но удержалась на ногах и, отказавшись от его помощи, снова направилась к дому. Когда до светлого пятачка дверного проема оставалось несколько метров, она повернулась и серьезно спросила:

— Разве тебя не учили, что применять бытовую магию к магглам и сквибам категорически запрещено?

— ...

Что?!!


* * *
Астория неслышно проскользнула в библиотеку, осторожно прикрыв за собой дубовую дверь, и прошла вдоль стеллажей, выискивая глазами знакомую фигуру. Она долгое время сомневалась в безопасности всей затеи с тайными свиданиями на территории особняка, но он так просил, что Астория просто не могла отказать во встрече старому знакомому. После всего, что он сделал, назвать его другом у неё не повернулся бы язык. Крепче сжав в руках записку, принесенную ей одним из нанятых официантов, Астория заозиралась по сторонам, покусывая нижнюю губу. Драко бы ни за что не одобрил ее действий.

С трудом преодолевший жернова послевоенных разбирательств, громких слушаний, нескольких не особо приятных изобличений в прессе Драко весьма болезненно реагировал на все «приветы из прошлого» — как он их называл. Пожертвовав магическому миру несколько лет своей жизни, треть состояния и часть зоны личного комфорта, ее жених наотрез бы отказался от возможности увидеться с тем, кто ему врал столько месяцев, кто оказался волком в овечьей шкуре, и из-за кого Драко пришлось пройти девять кругов ада на пути к общественному очищению. Астория не сомневалась, что, зная об этой встрече, Драко не преминул бы возможностью хорошенько «отблагодарить» своего… их друга.

У Астории мороз шел по коже, когда она вспоминала, что он наделал. Она никогда не могла подумать, насколько меняет людей Метка. Как человек может решиться на самое страшное преступление? Что его толкнуло на такой шаг? Мало того что сам предал самое ценное, что может быть в жизни, так еще и Драко пытался переманить на свою сторону. Благо, у последнего хватило ума отступить в последний момент и не разрушать душу, не пятнать ее убийством. Астория вздрогнула и сжала кулаки. В горле пересохло, и ее самым отчаянным желанием сейчас было поскорее убраться из библиотеки. Но она обещала.

— Эй! — послышался хриплый голос.

Астория испуганно вскрикнула, прикрыв рот ладонью, и обернулась, угодив в руки незнакомца. От неожиданности она начала вырываться, рискуя выдать их обоих, и уж тогда Драко бы навсегда вычеркнул из своей жизни еще и ее. Она не хотела этого. Всё же именно благодаря Драко она могла чувствовать себя в полной безопасности.

— Успокойся, Астория, это я, — почти ласково приговаривал он, сжав ее в крепких объятиях и поглаживая по голове.

Вскоре Астория затихла, рвано дыша и не смея поднять взгляд. Библиотеку освещало несколько вычурных светильников — новая блажь Драко, — выхватывая из полутьмы резкие черты некогда любимого лица.

— Ты пришел… — Астория в неверии провела ладонью по двухдневной щетине, пытаясь осознать для себя, что все это ей не мерещится и он действительно тут, рядом с ней. Руки ослабли, и она уронила записку на ковер. Она так давно не видела его, вычеркнув из жизни даже его имя, как только узнала истинную причину его исчезновения из Хогвартса одиннадцать лет назад.

Придя в себя, Астория выхватила палочку из жемчужной петлицы на корсете и заперла дверь в библиотеку. Отступив от него, она прижала ладони к щекам, глядя на исхудавшего, вымотанного и неопрятного некогда друга, не зная, с чего начать.

Он тоже не предпринимал никаких действий, позволяя ей рассмотреть его.

Всхлипнув, Астория схватила его за руки и потянула к уютному дивану с золотистой бархатной обивкой, но на полпути резко остановилась, затравленно оглядываясь. Затем кинулась к широкому окну, располагавшемуся слева от дивана, и задернула тяжелые шторы, скрывая ото всего мира нутро семейной библиотеки. Ничего, что второй этаж, — осторожность в таком деле не помешает. Зачаровав библиотеку чарами неслышимости и заперев дверь, Астория наконец-то почувствовала себя в безопасности… в относительной безопасности. Она все еще страшилась, что зря не предупредила Драко о неожиданном визите, но понимала, что легче все решить без него, чем с его непосредственным участием. И — к своей досаде — не знала, за кого бы боялась больше: за жениха, часто руководствовавшегося эмоциями, или же за бывшего друга, чьи руки были по локоть в крови.

Он стоял там, где она его оставила, с интересом наблюдая, как Астория мечется по библиотеке. Осмотрев его еще раз, она снова бросилась к нему, раскрывая объятия, и спрятала лицо у него на груди.

— Астория… — его голос пробирал до костей.

Мерлин, сколько же ему пришлось вынести из-за своего опрометчивого решения! Осознавал ли он, что загубил душу зря? Астория не знала, да и знать не хотела. Для себя она уже все решила, и ничто не сможет пошатнуть ее убежденности в правильности своего поступка.

___________________

[1] «Пари Матан» — выдуманная автором газета из разряда желтой прессы. Если хоть кто-нибудь сможет ткнуть автора носом в список такого рода французских изданий — не стесняйтесь, а то автор, кроме общеизвестных «Монд», «Пти Паризьен» и «Ле Фигаро», ничего не нашел.

[2] Выражение «идти в Каноссу» означает «соглашение на унизительную капитуляцию».