Глава 6

Астория бережно сложила в открытый чемодан очередную шкатулку с украшениями и выдохнула с облегчением. Еще несколько часов, и она сможет получить в свое полное распоряжение роскошную виллу. А сейчас, пока Драко улаживал дела с семейным адвокатом после утомительной пресс-конференции, она решила собрать часть вещей и окончательно попрощаться с уютной квартирой, где проводила почти все то время, что они жили во Франции.

Проведя рукой по резной столешнице дубового трюмо, Астория присела на пуфик и, сложив ладони в замок, облокотилась на столешницу, уткнувшись подбородком в переплетенные пальцы. Устремив взгляд в прозрачную гладь зеркала, она придирчиво стала рассматривать свое отражение. Десять лет почти не изменили ее. Те же гладкие каштановые пряди, обрамляющие высокие скулы, тот же гладкий лоб — без единой морщинки, те же сияющие глаза. Наверное, нельзя так думать, но Астория испытывала небольшое облегчение от того, что разрубила наконец гордиев узел длительных отношений. Идеальное прикрытие изжило себя. Ее ошибка, стоившая ей и Драко десяти лет жизни, спустя столько времени уже не казалась такой ужасной, как в самом начале.

Астория оправдывала себя тем, что просто не смогла бы пережить тот позор, который ожидал ее, если бы она вышла замуж за другого. Даже в современном магическом мире аристократы придерживались строгих правил в отношении предсвадебных связей, и неверная невеста подверглась бы публичному порицанию. Удивительно, как быстро испаряются пылкие поклонники, получив свое. Сейчас Астория с легкой грустью вспоминала, как убивалась тогда, оказавшись брошенной, использованной и обманутой. Несметное количество слезных писем, в которых она умоляла человека, которого тогда — она свято в это верила — любила, не бросать ее, объяснить почему и за что… Как глупо.

Наверное, это было самое ужасное начало учебного года. Подавленный Драко, запутавшийся в своих стремлениях и обеспокоенный исчезновением их друга, сама Астория, над чьими чувствами жестоко надругались, и мрачная атмосфера, растянувшаяся на два учебных семестра. Когда в сентябре девяносто седьмого магический мир потрясла ужасающая новость об убийстве одной из уважаемых аристократок, а друг Астории и Драко так и не появился в школе, они места себе не находили. Пытались связаться и хоть как-то поддержать того, без кого и помыслить не могли своего существования но, увы, совы возвращались с нераспечатанными письмами.

Казалось, хуже быть уже не могло, но письмо от родителей заставило Асторию похолодеть. Отец писал, что по возвращении домой ей предстояло заключить помолвку с одним из чтимых в то время лордов. Отчаянию ее не было предела — так Астория страшилась будущего нареченного. Это же отчаяние и толкнуло ее на откровенный разговор с Драко, который был ее последней надеждой. Даже спустя столько лет, просыпаясь в его объятиях, Астория благодарила небо, что ее друг незамедлительно согласился помочь ей в таком щекотливом вопросе.

Несомненно, лорд и леди Малфой удивились такому скорому решению сына связать свою жизнь с подругой детства, но дар убеждения Асторию не подвел, и, получив благословение обоих семейств, она смогла вздохнуть спокойно. Несмотря на последовавшие майские события, репутация ее семьи стала для Малфоев хорошим тылом, в то время как помолвка с Драко решила все ее проблемы. Седьмой курс она решила провести на домашнем обучении — поближе к новой семье и подальше от подозрительных переглядываний собственной родни. Дафна так и не узнала, почему ее нежные чувства к одному другу так резко перекинулись на другого. Астория уповала на то, что старшая сестра сделала свои выводы из статей, которые пестрели новыми фактами в деле об убийстве. Самой ей эти новые подробности разбили сердце, а на Драко было страшно смотреть. Казалось, что все тяготы мира ополчились на запутавшегося юношу, не давая и минуты вздохнуть спокойно.

Став поддержкой друг для друга на долгие одиннадцать лет, они все же имели право стать счастливыми. Теперь уже друг без друга, и Астория чувствовала бы себя ужасно, если бы не освободила Драко от данного некогда обещания.

Возможно, раскрепощённое французское магическое общество так повлияло на нее, возможно, тот факт, что полгода назад скончался отец, и теперь не перед кем было держать ответ за глупое подростковое увлечение, которое могло стоить ей репутации, — Астория и сама не знала. Но встреча со старым другом, те слова, которые он говорил, те ужасные обвинения, которые он вешал на ничего не подозревающего Драко, его незыблемая уверенность в правильности своих поступков, стали именно тем триггером, который заставил ее пересмотреть приоритеты. А еще уберечь Драко, ведь она знала, что на нем решение друга отомстить из-за нее отразится не самым лучшим образом. Ничего лучше, чем прекратить отношения с ним, она на тот момент не придумала.

Астория несколько ночей раздумывала над тем, как поступить дальше, и спустя неделю после званого вечера в «Азиль Дезанж» приняла окончательное решение расстаться с Драко. Вечерами, наслаждаясь изысканно заваренным чаем, она засматривалась на его задумчивый профиль и спрашивала себя: осталась ли еще надежда на то, что без нее он будет счастлив? Она очень надеялась, что да. Решив не откладывать дело в долгий ящик, Астория дождалась выходного дня и, позвав Драко в кабинет, предложила ему завершить их сделку.

Она лишь надеялась, что он не будет докапываться до сути и даст им обоим шанс на счастье. Безусловно, сначала Драко был неприятно поражен ее решением и искал причину в себе — типичное действие с его стороны. Но непоколебимая уверенность Астории, что этим поступком она убережет его от нависшей опасности, позволила ей воздержаться от желания разрыдаться и, уткнувшись в крепкую грудь теперь уже бывшего нареченного, выложить все как на духу. Она до сих пор поверить не могла, что оказалась в такой ситуации — как одна из героинь тех небольших рассказов, которые Астория любила читать на последней странице «Ведьминского Еженедельника».

Сегодня наконец настал тот час, когда она смогла себя назвать свободной женщиной. И это было… необычно. Астория прислушалась к себе, и ее губы тронула легкая улыбка: теперь все будет по-другому.

— Мы обдуманно и по взаимному согласию решили завершить нашу десятилетнюю помолвку в доброжелательной манере, сохранив уважение друг к другу и чтя то прекрасное время, которое мы провели вместе, — послышался голос Драко.

Астория подняла голову и мягко улыбнулась, наблюдая, как Драко сворачивает «Ежедневный Пророк» и бросает его на трюмо.

— Мерлин, я думал, что запнусь в самый ответственный момент! — выдохнул он, присаживаясь на краешек кровати. — Вот смеху было бы! Шустрые журналисты умудрились раздуть из этого трагедию века.

— Не сомневаюсь, что через неделю они о нас и думать забудут, — пожала плечами Астория, углубляясь в статью.

— Очень на это надеюсь, — Драко расслаблено повалился на кровать, уткнувшись лицом в шелковое покрывало. — Я так много не говорил даже на пятичасовой записи интервью с Грейнджер. А у нее-то вопросов побольше было. Моргана претемнейшая, я счастлив, что это все наконец-то закончилось.

— Гермиона Грейнджер? — переспросила Астория, откладывая газету. — Та самая? Что она делает в Париже?

— Опустошает местные винные погреба, если хочешь знать мое мнение, — глухо пробубнил Драко, перекатываясь на спину. — И у нее это неплохо получается.

Астория хмыкнула, поправляя складки на парадной мантии. Кажется, она действительно поступает правильно.

— А еще у нее ужаснейший домашний питомец, — пожаловался Драко. — Все лицо мне исцарапал позавчера.

— Мне стоит за тебя беспокоиться? — подняла бровь Астория.

— Надеюсь, что он привит от бешенства, и нет, не стоит. Хотя я бы еще для подстраховки прописал несколько прививок и для Грейнджер. Судя по ее поведению, у нее основательно поехала крыша.

— А как по мне, очень милая девушка, — улыбнулась Астория, слушая его жалобы. — Она мне весьма помогла с нумерологией в третьем классе.

— То-то ты так занудствовала в школе. Ее действительно нужно отвести к врачу — нечего заражать приличных чистокровных девушек, — задумчиво протянул Драко.

— Драко Малфой! — возмущенно воскликнула Астория. — Не смей так о ней отзываться! Гермиона Грейнджер уж получше многих, так что прекрати на нее жаловаться. Между прочим, ей следовало бы и тебя покусать — может, хоть немного ума бы добавилось у такого грубого остолопа, как ты!

— Так ты не возражаешь, что она тебя грызнула? — шутливо удивился Драко. — Черт, нам стоило за тобой лучше присматривать, всегда говорил… — он осекся, словно натолкнулся на невидимую стену, не дававшую ему продолжить.

Астория тоже изменилась в лице, окунувшись в недавние воспоминания, от которых заходилось сердце. Нет, он не узнает. Никогда.

— Я думаю, тебе все же стоит к ней присмотреться ближе, — хрипло сказала Астория, поднимаясь. — Хотелось бы с ней увидеться, но в ближайшее время не получится — вилла требует моего присутствия, пока рабочие делают перепланировку.

— Ты могла бы остаться на время ремонта, — предложил Драко, тоже поднимаясь. — Здесь места хватит.

— Нет, — покачала головой Астория, взмахивая палочкой и уменьшая собранный чемодан до размеров спичечного коробка. — Я хочу лично следить за их работой… — она замолчала и потрепала Драко по плечу. — Спасибо тебе за все, Драко. Ты самый лучший друг на свете, — Астория порывисто обняла его.

— Ладно тебе, — глухо сказал Драко, поглаживая ее волосы. — Каждый поступил бы так же на моем месте.

Астория не стала его разубеждать. У них обоих начиналась новая жизнь.


* * *
Драко неспешно прогуливался мимо выставочных павильонов в зоне оборудований и инструментов, подыскивая тихое местечко, где смог бы позвонить своему другу, чтобы развеяться после утомительного выходного дня за стаканом-другим виски в каком-нибудь тихом пабе. Хоть ему и нравилась атмосфера грандиозной международной выставки, он немного подустал прохаживаться по павильонам BATIMAT[1] и, предоставив привилегию выбора оборудования своим подчиненным, уверенно миновал ярко-желтый блестящий экскаватор, доставая сотовый.

Уже набирая номер Андреаса, он краем глаза заметил знакомую пушистую шевелюру и острый нос Гермионы Грейнджер.

Сегодня она решила превзойти сама себя и нацепила потертые джинсовые бриджи, желтые кроссовки, «удачно» гармонирующие с ярко-розовыми носками с рисунками динозавриков. Футболка тоже оставляла желать лучшего — складывалось впечатление, что Грейнджер поначалу ею мыла полы в подвале заброшенного здания, а потом решила — что ж добру-то пропадать. Жуть просто. Чувство прекрасного Драко агонизировало, пока он наблюдал за праздношатающейся Грейнджер.

Очевидно, чувство прекрасного Грейнджер давно и основательно забаррикадировалось за наглухо заколоченной дверью средневекового склепа, напоследок навесив на амбарный замок табличку «не беспокоить». Он даже забыл, зачем держит в руках телефон, и онемело наблюдал, как беззаботная Грейнджер с чем-то грязно-коричневого цвета на сгибе локтя (предположительно — пуловером), заметив его, радостно улыбнулась и помахала свободной рукой.

Посчитав, что прятаться уже бессмысленно, он кисло усмехнулся и направился к ней.

— Что ты здесь делаешь, Грейнджер? — спросил он, взяв ее под локоток и держа курс на выход из выставочной территории.

— Э-э-э… — ошалело проблеяла та, покорно позволяя ему увести себя подальше от большого скопления народа. — Я тут гуляю вообще-то, — наконец соизволила связно ответить Грейнджер.

— В таком виде? — Драко снова окинул ее ужасающий наряд взглядом великомученика и поспешил спрятать этот страх Божий подальше от людских глаз, за бетономешалкой внушительного размера.

— В каком «таком» виде? — Грейнджер делала вид, что не понимала, зачем он затащил ее подальше от людских глаз. — Что ты от меня хочешь? Неужто вспомнил о должке в виде целомудренного поцелуя от благородной дамы? За бетономешалкой? Серьезно?

— Ты что, перепила вчера и очнулась рядом с помойкой? Признавайся: ограбила бомжа, чтобы вырядиться так? — недовольно выговаривал удивленной Грейнджер Драко.

Гермиона даже рот раскрыла от такой наглости.

— Что?! — возмутилась она, отдергивая руку из его бульдожьей хватки. — Да как ты вообще смеешь меня критиковать? Ты! Да ты просто… — она устало вздохнула и, закрыв глаза, продолжила спокойным тоном матери, разъясняющей глупому ребенку, что нельзя играться со спичками рядом с открытой канистрой с бензином:

— Между прочим, модный мой критик, это — моя повседневная одежда. Я люблю такой стиль.

Драко осознал, что все его представления о благоразумной Гермионе Грейнджер тихо, но уверенно рушатся, оставляя за собой груды ни к чему не пригодного строительного мусора. Кошмар. Неужели она сама не понимает, как ужасно выглядит? Вроде под тридцать девушке, а одевается — просто мраки.

Гермиона обеспокоенно наблюдала, как Малфой то краснеет, то бледнеет и переживает отнюдь не самые лучшие моменты в своей жизни. И поделом — нечего затаскивать благородных девушек за бетономешалки. Поняв, что он сейчас хлопнется в обморок от переизбытка отрицательных эмоций, Гермиона решила не перегибать палку и, сверкнув белозубой улыбкой, весело хлопнула Малфоя по руке, разразившись звонким смехом.

— Ой, да ладно тебе, Малфой! — задыхалась она, пытаясь сдержать смех. — Ты что, в самом деле поверил, что проварившись десять лет в богемных кругах французской столицы, я позволила бы себе выглядеть столь шокирующе? Ты уверен, что я не в курсе, как пишется слово «вкус»? Право же, ты просто болван! И, между прочим, болван, не умеющий делать комплименты. Что это за выражение — «перепила», «помойка», «бомж»? — она покачала головой, прекратив смеяться. — Между прочим, ты меня обижаешь, Малфой. Я уже больше месяца во рту даже винной капельки не держала.

— Глядя на тебя — слабо верится, Грейнджер — все еще ошеломленно пробормотал Малфой. — Так что с тобой приключилось? Что это за тряпки на тебе?

Гермиона беззаботно пожала плечами и, смахнув невидимую пылинку с рукава футболки, ответила:

— Мы с Джесси играли в карты на желание, и я продула. Пришлось расплачиваться.

— Я, конечно, понимаю, что твой друг немного… э-э-э… то есть, я хотел сказать, что он мыслит несколько нестандартно, но меняться одеждой… — Драко пораженно умолк, понимая, что еще немного, и его когнитивный диссонанс достигнет апогея. Кто бы мог подумать, что Грейнджер через десяток лет станет такой безрассудной? Сказать кому — не поверят.

Грейнджер цокнула языком и закатила глаза, качая головой.

— Он не менялся со мной одеждой, если ты об этом. Просто дурачился. У меня даже солнцезащитные очки с собой — чтобы коллеги по цеху не вычислили. Иначе засмеют. Думаешь, мне самой больно нравится выглядеть, как алкоголичка со стажем? И, кстати, мог бы уже и перестать поддевать меня тем, что я один раз перед тобой опростоволосилась, прохлаждаясь в фонтане. Это не по-джентльменски, знаешь ли. Где твои манеры, Малфой? Канули в Лету, вместе с бескрайней любовью к Астории? Честно говоря, я думала, это станет скандалом века. Чуть с дивана не упала, когда прочла о том, что вы расстались.

Ее слова о бывшей невесте пробудили Драко от ступора по случаю такой продолжительной тирады. Что она о себе возомнила, эта невыносимая женщина? Думает, раз они несколько раз встречались на паре мероприятий, где обменялись парой колючих фраз, то она имеет право на такие вот экивоки?

— Мы с Асторией остались в хороших отношениях, и скандалить тут не о чем. Пришла пора идти каждому своей дорогой, — выпалил скороговоркой заученную фразу Драко. Пусть он и знал Грейнджер давно, она все же оставалась журналисткой. — И такой расклад совершенно не мешает мне изводить тебя, ведь это чертовски увлекательно — поиграть на твоих нервах.

— Я, к слову, ни разу тебя не оскорбила за то время, пока ты изворачивался, как уж на сковородке, пытаясь посильнее меня задеть, — перебила Драко Грейнджер и скрестила руки на груди. — Я, может быть, вообще была рада увидеть хоть кого-то из своей прошлой жизни, даже если этим кем-то был ты, мерзкий слизеринец. Ты даже представить себе не можешь, как это тяжело — просыпаться каждое утро и привычно тянуться к прикроватной тумбочке в поисках волшебной палочки, которой там нет. Как это ужасно — переписываться с подругой не с помощью сов, а обычной почтой, и ждать ответа не день-два, а неделями. Как порой жутко тоскливо и хочется домой, в туманный Суррей, где тебя ждут родители, которые решили за тебя, что твои способности могут наносить только вред, — ее глаза наполнились слезами, но Грейнджер этого не замечала, продолжая обрушивать на опешившего от такого напора Драко все новые и новые факты из своей маггловской жизни. — Как тяжело понимать, что ты больше никогда не сможешь наколдовать даже иголку из спички потому, что в твоих жилах больше не плещется магия. Тебе, Малфой, никогда не понять, как трудно стоять в пробке, зажатой со всех сторон машинами, и понимать, что когда-то перемещение из одной страны в другую занимало доли секунды, что уж говорить о передвижениях по городу. И, конечно же, ты себе и представить не можешь, как выворачивает кости от одной мысли о том, что, будучи магом, не нужно стоять по восемь часов, перемывая грязные жирные сковородки. Потому что, будь я все еще ведьмой, я вполне могла бы сейчас уже быть одним из судей Визенгамота, и мы бы с тобой сейчас тут не разговаривали… — она всхлипнула и, взглянув в сторону, шмыгнула носом.

Откашлявшись, Грейнджер продолжила:

— Так что раз уж ты услышал от меня душещипательную историю моего возвращения в колыбель простачества, как ты ранее выразился, изволь пойти к черту! — закончила она, развернулась и решительно ушла прочь, оставив Драко хватать ртом воздух в попытке восстановить цельную картину того, что сейчас вообще произошло.

Итак, Грейнджер сбежала из Британии, потому что ее родители не одобряли того, что их дочь волшебница… Вот так поворот! Мало того — она еще и лишилась магии. Интересно, каким образом? За всю свою жизнь Драко не слышал, чтобы кто-то добровольно отказывался от колдовского дара. Даже страшно себе такое представить. Впитав с молоком матери истину, что магические способности — это часть тебя, тяжело себе представить, что чувствовала Грейнджер, когда ради родителей отрекалась от самой себя.

Драко покачал головой и неспешной походкой направился к выходу из выставочной территории.

Не то чтобы ему было жалко невыносимую всезнайку, которую за глаза и не только называли книжным червем, но он бы никому не пожелал такой жизни. Немудрено, что она старается поменьше попадаться ему на глаза. Просто это непроизвольно выходит. Он постоянно натыкается на ее вздернутый нос на всех мало-мальски важных маггловских мероприятиях. Надо же! Насмешка судьбы. В школе он сам выискивал любую причину, чтобы найти Золотое Трио и вволю поизмываться, а теперь — и не хотел бы, да noblesse oblige. [2] Ладно с Поттером и Уизли — ежемесячные посиделки в пыльных прокуренных тавернах позволяли расслабиться и повспоминать особо смачные дела давно минувших дней, но каждая встреча с Грейнджер обещала новое испытание для терпения Малфоя. Зато с ней никогда не было скучно — вспомнить хотя бы ее домашнего питомца, который норовил куснуть его за подбородок всю дорогу, пока Драко нес ее на руках к лагерю. Выражение лиц ее друзей было непередаваемо.

Довольно хмыкнув, Малфой поглядел по сторонам и непроизвольно выпустил возглас удивления.

Грейнджер сидела прямо на бордюре рядом с проезжей частью и, бормоча себе под нос ругательства, пыталась огрызком салфетки оттереть свою жуткую футболку.

Краем глаза заметив знакомую блондинистую шевелюру, Грейнджер поднялась на ноги и, подбоченившись, буркнула:

— Ну давай, смейся уже.

Драко подавил желание расхохотаться ей в лицо и, почесав нос, произнес:

— Пожалуй, у тебя сегодня не самый удачный день, не находишь?

Грейнджер оглянулась по сторонам, видимо, в поисках чудесного человека, который осмелился вывернуть ей на грудь стаканчик эспрессо, но того уже и след простыл.

Драко достал ключи от машины и, нажав на кнопку, услышал характерный звук отключенной сигнализации.

— Садись в машину, горе ты луковое. Хоть переоденешься.

— Говоришь так, словно я повсюду с собой ношу сменную одежду, — проворчала Грейнджер, но приглашение приняла.