Глава 30.

Перемены.

Гермиона и Гарри сидели в библиотеке и, хотя от окружающих их отгораживали мощные Чары, говорили по привычке почти шёпотом. Мадам Пинс маячила неподалёку, как всегда начеку, но ни единого слова не долетало до её чуткого уха.
Гарри снял очки, устало потёр переносицу и взглянул в окно: за окном сияло майское солнце.
- Гермиона, может, сделаем перерыв? У меня уже в глазах темно от чёртовых букв, - пожаловался Гарри.
Гермиона хотела было строго возразить, но, посмотрев на усталого друга, передумала:
- Ладно, прервёмся ненадолго.
Гарри снова посмотрел в окно: солнышко греет, тепло, сейчас бы на метлу и полетать! Но рядом сидела неумолимая Гермиона. За последние месяцы она похудела, стала замкнутой и строгой и даже начала походить на МакГонагалл. Она совершенно перестала улыбаться и, казалось, думала только о предстоящих экзаменах. О причинах такой резкой перемены она не хотела говорить, сколько раз Гарри ни пытался её расспрашивать. На все предложения помощи она отвечала, что справится сама.
Изменения характера Гермионы заметил на только Гарри, но и Рон, и Джинни, и все гриффиндорцы. Они часто шептались у неё за спиной, но все робкие вопросы и намёки она сразу же пресекала:
- У меня всё в порядке, извините, мне надо заниматься.
Друзья понимали, что в порядке далеко не всё, но ничего не могли поделать.
Однажды взволнованный Рон отвёл Гарри в сторону:
- Послушай, приятель, что творится с нашей Гермионой? Она сама на себя не похожа. Может, заболела? Ты не пробовал с ней поговорить?
- Пробовал, Рон, пробовал. И не один раз. Только она ничего не хочет объяснять. Говорит, что всё нормально.
Рон потёр подбородок:
- Мне она сказала то же самое. Но, я же вижу, что ненормально. Я уж и Джинни к ней подсылал. Бесполезно.
- Знаешь, Рон, если ей понадобится наша помощь, я думаю, она к нам сама обратится. Мы же друзья всё-таки.
Рон задумчиво смотрел мимо Гарри:
- Если узнаешь, что её кто-то обидел, скажи мне, я с ним разберусь!
Разговор этот, так же как и многие предыдущие, закончился ничем.
Но на сей раз Гарри твёрдо намеревался добраться до истины.
- Гермиона, - начал он решительно. – Я, конечно, понимаю, что учёба у тебя превыше всего, но ты слишком изменилась с того Рождества. Что-то случилось, ведь так? Что произошло, может, наконец, расскажешь?
Гермиона тоже посмотрела в окно.
- Знаешь, пожалуй, расскажу. Мне кажется, я кое в чём ошиблась. Я что-то сделала не так.
- Не может быть, - возразил Гарри и водрузил очки на нос. – Я тебе уже много раз говорил, ты всё всегда делаешь правильно.
Гермиона посмотрела за его плечо и слегка вздрогнула: через два стола сидел Малфой и пристально на неё смотрел. Встретившись глазами, оба потупились.
- Слушай, Гарри, давай пойдём к озеру. Погода хорошая. Там и поговорим.
Лицо Гарри просияло.
- Только возьми вот эти книги, и вот эту, и пергамент.
Улыбка Гарри несколько увяла, но он послушно отлевитировал всю книжную гору к выходу. Когда Гермиона проходила мимо Малфоя, тот сделал движение, чтобы привлечь её внимание, но та словно и не заметила. С досадой Драко смотрел им вслед.
С того злополучного Рождества он не находил себе места. Ему всё время казалось, что он что-то сделал не так. Но что? Он попросил Грейнджер о помощи и получил её. Причём не безвозмездно, если можно так выразиться, он, Драко, и сам приложил немало усилий к победе над Волдемортом и по праву считается одним из героев войны. К тому же именно он помог Грейнджер найти пресловутое Верное сердце, без него ей и в голову не пришло бы ничего подобного. Что же он сделал не так? Талисманом он попользовался и вернул. Разве это неправильно, разве он должен был носить чужую вещь всю жизнь? Нет, конечно.
Подарок на Рождество он сделал хороший, конечно, за спасение собственной жизни мало, но он и не собирался останавливаться на этом. Однако больше поговорить с Грейнджер ни на эту тему, ни на какую другую ему не удалось. Гриффиндорка упорно его игнорировала, на записки не отвечала, а при случае даже чарами пользовалась, чтобы избегнуть разговора. Пообщаться с ней против её воли не было никакой возможности, не за мантию же её хватать.
Можно, конечно, встать у неё на дороге и потребовать объяснений, но Драко считал такие действия недостойными. Если человек не желает с тобой разговаривать, это его право.
Драко сидел перед книгой, не глядя в неё, сердился и не знал, как объясниться с упрямой Грейнджер.
Гермиона и Гарри выбрали самый укромный уголок под ивами, у самой воды. Сюда почти не долетал шум Хогвартса, было тихо, солнечно, в воде плескались серебристые рыбки. Гермиона поболтала рукой в тёплой воде, выловила большой плавающий лист:
- Как я люблю Хогвартс, жаль, что это наш последний учебный год!
- О, нет, Гермиона, - простонал Гарри. – Ты опять об учёбе!
- Я не об учёбе, - тихо сказала она, глядя на воду. – Я о нас, о школе. О том, что ты спрашивал…
Она надолго замолчала.
- Это всё из-за Малфоя? – вдруг проницательно спросил Гарри. – Ты его упорно избегаешь.
Гермиона молча кивнула.
Гарри сердито насупился:
- Он тебя обидел? Я не посмотрю, что он тоже герой…
- Перестань, Гарри, - мягко перебила его Гермиона. – Вовсе нет. Я просто ошиблась. Я узнала, что ему грозит опасность, возможно, смертельная и поделилась с ним удачей, ты помнишь?
Гарри кивнул:
- Ты поступила совершенно правильно.
- Наверное. Только неправильно было думать, что он должен испытывать ко мне что-то большее, чем благодарность. Он и не испытывал. Ведь любовь и благодарность - разные вещи. Он вёл себя просто вежливо, а мне показалось…
Она замолчала, глядя на озеро. Гарри терпеливо ждал.
- Мне было очень обидно, когда он вернул мне талисман.
- Даже так? – удивился Гарри и подвинулся ближе. – И как он это мотивировал?
- Сказал, что не хочет злоупотреблять моим великодушием.
Гарри хмыкнул:
- А я бы сказал, он поступил честно, даже не ожидал от Малфоя. Попользовался вещью и вернул, всё правильно.
Гермиона сердито скомкала лист:
- Я тоже теперь думаю, что честно. Только не вовремя, сразу после Рождества, представляешь? Мне так было обидно!
- Представляю, - сочувственно ответил Гарри. – А мы тогда не поняли, почему у девчонок в спальне вдруг снег пошёл, кто не справился со стихийной магией.
Гермиона невесело усмехнулась:
- Хорошо, что никто не догадался. Представляешь, лучшая ученица школы, седьмой курс, а держать себя в руках не умеет. Но мне было так обидно!
Она стукнула себя кулаком по коленке.
Они некоторое время помолчали, щурясь на яркое солнце.
Гермиона первой нарушила молчание:
- Но Малфой был вполне честен со мной, он никогда ничего не обещал. Даже не намекал. И никто не виноват, что я себе что-то вообразила, верно?
И добавила со вздохом:
- Никто ведь не обязан соответствовать моим ожиданиям, правда, Гарри?
- Правда, - согласился Гарри. – В точности как у нас с Джинни. Она с самого детства видела во мне героя, только героя, а не человека. Я это не сразу понял. А когда понял, решил, что буду самим собой, ну, а Джинни… Когда она стала встречаться с Крамом, я даже не очень переживал.
- С Крамом! – фыркнула Гермиона. - Вот уж конечно! Променять тебя на Крама!
Гарри посмотрел на неё с усмешкой:
- Так ведь только ты и Рон видели во мне человека, а не героя. Всегда.
Они снова замолчали.
- Странно, что Верное сердце мне не помогло.
- Как так не помогло? – возразил Гарри. – Малфой жив, я тоже, ты и Рон. Мы победили.
- Ннет, - замялась Гермиона. – Говорят, оно в любви помогает, а оно…
- В таких делах нельзя полагаться на магические артефакты, - профессорским тоном изрёк Гарри и снова снял очки, словно они ему мешали. – Такие дела только сами люди решают.
Они молча смотрели на воду. Несколько рыбок подплыли к самому берегу и высунулись из воды. Гермиона пошарила в кармане, вытащила старое сухое печенье и стала крошить в воду. Длинные каштановые волосы небрежно рассыпались по плечам, в них заиграла солнце. Гарри невольно залюбовался ею, потом вдруг несмело спросил:
- Послушай, Гермиона, а, может, мы оба просто не туда смотрели, как ты думаешь?
Гермиона повернулась, посмотрела прямо ему в глаза:
- Может быть.