Глава 27

После победы.

Со дня смерти Волдеморта прошло уже больше месяца. Гарри, Рон и Гермиона вернулись в Хогвартс. Вернулся и Драко Малфой. И он оказался единственным из слизеринцев, на которого не смотрели косо, а даже, наоборот, за ним ходили толпы восторженных поклонников и поклонниц со всех факультетов. Он тоже стал героем войны, наряду с Гарри, Роном, Гермионой, профессором Снейпом. И он же чуть было не стал единственным слизеринцем-семикурсником, потому что остальные его однокурсники Хогвартс покинули. Правда, немного подумав, остались ещё Пэнси и Блейз. Бросили школу ещё многие слизеринцы с других курсов, перевелись в Дурмстранг или Шармбатон, некоторые вообще уехали с родителями за границу. Не у всех, конечно, родные были Пожирателями, но неприязненные взгляды и разговоры задевали даже невиновных.
Учителя, разумеется, пресекали ссоры, но накопившееся раздражение против слизеринцев постоянно прорывалось. И они предпочли уйти. Слизеринский стол выглядел теперь сиротливо пустым.
- Вот сейчас мне очень нравятся слизеринцы, - как-то раз громко заявил Симус. – Когда их нет.
Это мнение поддержали многие.
Для героического гриффиндорского трио настали трудные учебные будни. Им нужно было пройти весь пропущенный материал, а профессор МакГонагалл пошла им навстречу только в том, что разрешила сдавать что-то по частям, а что-то устно.
Профессор Снейп вообще никому навстречу не шёл и, вернувшись в класс, снова сделался тем же придирчивым и неприятным преподавателем, каким был прежде. Ну, или почти тем же. Ругаться он стал намного меньше, но придираться, тем более по пустякам, не перестал. Однажды из-за этого чуть было не возник конфликт.
Снейп с утра был весьма не в духе, Гарри тоже. Рассеянно он резал корешки на доске, ронял их, путал. Гермиона, забросив своё зелье, постоянно его исправляла. Малфой тоже всё время подходил и исправлял ошибки. Гарри извинялся, говорил «спасибо» и тут же снова что-нибудь путал. Зелье, несмотря на коллективные усилия, оказалось окончательно испорченным, даже Драко, при всём старании, не смог ничего исправить.
Снейп весь урок наблюдал за Гарри, не вмешиваясь, но, в конце концов, не выдержал:
- Что, Поттер, - послышался его знакомо-ядовитый голос, - всемирная слава, видимо, освобождает от необходимости как следует учить уроки? Или вы уже растеряли все свои замечательные способности?
Гарри побледнел и бросил нож, он с громким стуком упал на пол. Воздух в классе наэлектризовался, горячая волна прошла по всему помещению. Гарри, не говоря ни слова, потянулся за палочкой, Гермиона вскрикнула, остальные ученики замерли, не зная, что делать. В этот момент Драко Малфой поднял глаза и посмотрел на своего декана. Он смотрел молча и долго. Наступила странная, неестественная тишина. И в этой тишине прозвучал его глухой голос:
- Профессор, я помогу Поттеру переделать зелье. Если вы не возражаете.
Снейп молча кивнул и до конца урока не проронил ни слова. Инцидент был исчерпан, и больше подобных ситуаций никогда не повторялось. Профессор всегда был подчёркнуто холоден и отстранён.
Однако в гриффиндорской гостиной разыгралась целая буря, когда участники конфликта (после того, как Гарри покинул гостиную) обсуждали происшествие.
- Он не имел права ТАК обращаться с Гарри, - кричала Лаванда, и её поддерживали все девочки.
- Вот ведь зараза, - ругался Рон. – Я-то надеялся, что он научился себя вести, ан нет, видно, натуру не переделаешь.
- Конечно, не переделаешь, - кипятился Дин Томас и ему поддакивали другие гриффиндорцы. – Не будь он тоже героем войны, я бы ему…
- Молодец Малфой, - тихо сказал Гермиона. – Если бы не он, не представляю, что бы было.
С ней все согласились.
Идея навёрстывать пропущенный учебный материал очень не нравилась Рону:
- Могли бы победителям Волдеморта и так все экзамены засчитать, - ворчал он периодически. – Чай не каждый день таких могучих тёмных волшебников уничтожают.
Гарри, похоже, идеи Рона разделял, но высказывался редко. И вообще после победы над своим давним врагом он сделался на удивление мрачным и неразговорчивым. А, может быть, виной тому было пристальное и раздражающее внимание всего магического сообщества. Гарри и раньше терпеть не мог повышенного внимания к своей персоне, а теперь оно стало просто невыносимым. И не только на улице, но и в Хогвартсе и в Хогсмиде, куда они регулярно наведывались проветриться. Толпы восторженных поклонников ходили за ним по пятам, и не только младшекурсники.
Рон с Гермионой даже несколько раз делали внушения ученикам, чтобы они не донимали Гарри вопросами и не докучали повышенным вниманием.
- Гарри вовсе не диковинный зверь, чтобы вы на него так бесцеремонно пялились, – заявил Рон однажды сердито, собрав для увещевания группу младшекурсников. Он и не заметил, что они тут же с восторгом стали пялиться на него.
Однажды их троих вместе с группой других гриффиндорцев во время похода в Хогсмид (разрешения теперь стали давать намного чаще), подкараулила целая толпа журналистов, окружила, не давая уйти, долго щёлкала фотоаппаратами и задавала неуместные и глупые вопросы.
После такого восторженного приёма Гарри сократил походы в деревню и вообще стал гулять в окрестностях только в мантии-невидимке, одалживая её по мере надобности своим друзьям. К сожалению, втроём они уже под ней не помещались.
После происшествия в Хогсмиде в «Пророке» появилась помпезная и лживая статья-интервью на три страницы. Сова услужливо принесла свежий экземпляр прямо во время обеда.
- Это отвратительно, - возмущалась Гермиона, швырнув газету на стол. – Я не говорила такой глупости! Это просто возмутительно, за кого они нас принимают?
Её сердитый голос привлёк внимание Малфоя. Он подошёл к гриффиндорскому столу, взял газету и начал просматривать.
- Что за ерунда? – удивился он. – Вы действительно рассказывали вот такое?
- Конечно, нет, - фыркнула Гермиона. – Этой газетке место в камине. Дай её сюда.
- Ну, уж нет, - Малфой аккуратно свернул газету трубкой. – Это называется клевета, и они должны написать опровержение.
- Напишут они, держи карман, - сказала Джинни.
- Никуда не денутся. Мы им отправим соответствующее письмо. Если Гермиона согласится помочь его написать, - и он посмотрел прямо ей в глаза.
Под пристальным взглядом Малфоя Гермиона покраснела и согласилась.
После обеда они вместе уселись писать письмо, в котором в подчёркнуто официальном тоне потребовали напечатать опровержение и впредь согласовывать вопросы по интервью с ними лично. Гарри не очень верил, что письмом можно приструнить журналистов, но свою подпись тоже поставил, так же, как и Рон. Письмо было запечатано и послано со школьной совой.
Однако вопреки сомнениям Гарри, послание возымело действие. Редакция не сочла возможным ссориться сразу со всеми героями войны, тут же напечатала опровержение, многословные извинения и, заодно, прислала список вопросов для интервью.
- Вот это другое дело, - сказал Драко, просмотрев список. – Мы им всё напишем и пошлём, и только пусть попробуют наврать или хоть одну букву переставить.
- Ну, ты и бюрократ, - с восхищением выразился Рон.
- С ними по-другому нельзя, - заметил Драко.
Первое время, после победы, ребят, а особенно Гарри, начали приглашать, куда только можно: на пресс-конференции, на приём в Министерство магии, в Визенгамот (теперь уже в качестве свидетелей), на разные собрания.
- Примазываются к твоей славе, - мрачно сказал Рон. И все с ним согласились.
Гарри посетил одно-два мероприятия и никак не мог придумать, как отказаться от всего остального. Но тут ему на помощь пришёл профессор Дамблдор (сразу после смерти Волдеморта он быстро пошёл на поправку и собирался снова вернуться к директорским обязанностям). В довольно резкой форме Дамблдор заявил министру магии, когда тот прибыл в Хогвартс с визитом, чтобы он и все остальные, в том числе министерские работники и журналисты, оставили Гарри в покое, дали ему отдохнуть и закончить школу.
Министр сидел в кабинете Дамблдора на почётном месте, держал в руках огромную красивую чашку с чаем и ощущал себя провинившимся школьником.
- Я полностью согласна с профессором Дамблдором, - заявила МакГонагалл, сердито сверкая очками. – Они, в сущности, ещё подростки, им надо учиться. И не нужно лишний раз ворошить неприятные воспоминания. Дайте им отдохнуть.
- Но магическая общественность желает знать… - робко промямлил министр, вертя в руках чашку. В глубоком и мягком кресле он чувствовал себя неуютно.
- И что именно желает знать общественность? – дружелюбно осведомился тихо вошедший профессор Снейп. Министр подпрыгнул в кресле от неожиданности и уронил чашку. Чай, к счастью, пролился на ковёр, а не на самого министра, но чашка треснула. Неуловимо быстрым движением палочки профессор МакГонагалл восстановила чашку и ликвидировала лужу на ковре. При этом она бросила укоризненный взгляд на министра, чем окончательно его смутила. Министр ещё сильнее почувствовал себя провинившимся студентом.
Профессор Снейп стремительно прошел к камину, подставив огню озябшие руки.
- Я с удовольствием просвещу нашу общественность по любому интересующему её поводу, - добавил он любезно, повернувшись лицом к министру. От его холодного и колючего взгляда министру стало ещё более неуютно.
- Но нам важно знать всё из первых рук, так сказать, - пояснил он.
- Вы всё узнаете из первых рук, не сомневайтесь. - парировал Снейп. –- Я тоже важный свидетель, и даже кое - в чём поважнее Поттера, - добавил он многозначительно. – Поэтому прошу вас, избавить моих учеников от постоянных вызовов в суд, даже в качестве свидетелей. Особенно это касается Драко Малфоя, выступать в суде против собственного отца, это, знаете ли, травмирует психику.
- Я тоже хотела бы попросить вас о том же, - добавила профессор МакГонагалл.
- Хорошо, я учту ваши пожелания, - кивнул министр.
- А я попросил бы оградить наших студентов от слишком назойливых журналистов, - сказал Дамблдор. – Они проникают даже в Хогвартс и мешают учебному процессу, что недопустимо.
- Хорошо, я попробую это сделать, - согласился министр. – Хотя, вы же знаете журналистов…
- Тогда нам придётся сделать это самим, - сказал профессор Снейп, поворачиваясь лицом к нему, и изобразил отдалённое подобие любезной улыбки.
«Ну и гримаса, - неприязненно подумал министр, - настоящий Пожиратель Смерти, что бы там про него не говорили».
- Ну, что вы, - пожал плечами профессор.
Больше ни о чём думать и говорить министр не стал и поспешил завершить визит.
С этого дня Драко Малфоя не вызывали ни на допросы, ни на судебные разбирательства, вместо него ходил профессор Снейп. Журналисты тоже на некоторое время оставили их всех в покое. Однако расслабляться было рано.