Глава 3

Ночью долго не спалось. Клаус глядел на прижавшуюся к его плечу Лайзу, гладил её серебряные в лунном свете волосы – и глотал горечь, в первый раз осознавая, сколько человек могли бы в полуночный час гладить волосы своих любовниц, а не лежать в сырой земле или в темных «хранилищах» тюрем. Но кто-то их приговорил, и кто-то стал их палачом. Заслуженно или нет – может быть, совсем десятое дело. Вот тот бедняга, который сегодня стал хуже, чем мертв – разве не хотел бы лежать рядом с маленьким теплым человеком? Или ему не с кем? Так ведь можно найти. Пока человек жив, всегда есть надежда.
- Лайза!- он слегка потряс плечо девушки. – Лайза, слышишь меня?
- У? – сонно ответила она.
- Ведь после исполнения приговора дело поступает к вам в архив?
- Угу.
- Сможешь сделать мне копию дела Поттеров?
- У-у…у, - Лайза повернулась на другой бок.
Утром оба проспали. Убегали так спешно, что Клаус не успел повторить своей просьбы.
Встречаться глазами с коллегами, с шефом Грюмом оказалось тягостно. Все они убивали, в схватках или на задержании, если преступник оказывал сопротивление, или настигая беглеца, случалось, приходилось бросать заклинания на поражение. В особых случаях разрешалось применять непростительные. Но мало кто из них становился палачом, оставляя связанного полуживого человека на мучительную смерть.
День спокойный, всего три вызова. На севере Англии ограблен дом волшебника: дело раскрыла бы и маггловская полиция, но украден магический артефакт, пришлось аврорату взвалить расследование на себя. Волшебница убила Авадой избивавшего её мужа-маггла. Пришлось поработать над соседями и полицейскими, чтобы они посчитали случившееся с пьянчугой сердечным приступом. Волшебница – маленькая женщина с блуждающим взглядом – дожидалась допроса в «предвариловке», в подвале аврората. Её шестилетнему сыну подкорректировали память и отправили в маггловский приют. Через пять лет ему придет письмо из Хогвартса, и тогда магическое сообщество вновь возьмет заботу о нем на себя.
В маггловский приют отправился и ребенок вчерашнего темного мага, издевавшегося над сквибом. Негодяя и его подельника все-таки задержали.
Преступления, опасности, чужое горе, чужой страх, чужая смерть – то была обыденность Клауса, и он заставлял себя ней привыкнуть, пусть иногда его и тошнило, пусть он сам готов был впасть в истерику. Но раз выбрал такой путь – что ж, иди.
Клаус думал, что Лайза позабыла о его словах, что, сонная, она едва ли уловила их смысл. И однако, когда он пришел вечером к ней, она выложила на кухонный стол пачку пергаментных свитков.
Клаус ахнул и потянулся поцеловать любовницу, та отстранила его, обиженно надув губки:
- А где мой шоколадный торт?
- Какой такой торт?
- А такой. К твоему сведению, за то, что я сделала, меня по головке начальство не погладит, если узнает. Так что я заранее требую шоколадный торт в качестве компенсации
- Будет тебе и торт, и мороженое, и все, что хочешь. Только доживем до выходных, - Клаусу не терпелось приступить к изучению дела.
Лайза молча уселась за стол и принялась помогать разбирать пергамент, делая на нем пометки.
Итак, вызов поступил в дежурный камин аврората 28 марта этого года, около девяти утра. Говоривший представился как Ремус Люпин – оборотень, преподаватель ЗОТИ в Хогвартсе, один из трех ближайших друзей Джеймса Поттера. Он, а также Сириус Блэк и Питер Петтигрю остались ночевать в доме покойного в Годриковой впадине, когда прочие гости разошлись (накануне отмечали день рождение Джеймса). Утром все трое проснулись от раздавшегося наверху женского крика. Бросившись в спальню хозяев, они обнаружили истерзанный труп друга, почти упавший с залитой кровью постели. Рядом билась в истерике Лили.
Протокол осмотра места происшествия. Из интересного: на тумбочке у кровати блюдо с яблоками, рядом лежат три огрызка. В дальнейшем в каждом из огрызков обнаружатся следы зелья сна без сновидений. Обширные бурые пятна на постельных принадлежностях, на ковре у кровати – лишь одно пятно, небольшой величины. Очевидно, Джеймс Поттер истек кровью именно в постели, а на ковер труп столкнула Лили, когда проснулась и, увидев мертвого мужа, начала метаться в ужасе. Под подушкой Лили обнаружен фруктовый нож, на лезвии которого – следы засохшего вещества бурого цвета. Палочка Джеймса – на тумбочке, рядом с блюдом. Палочка жены – под подушкой, там же, где нож.
После первичного осмотра труп увезен в морг для проведения исследований. Лили Поттер доставлена в больницу св. Мунго. От испуга у нее появились признаки естественного прерывания беременности, пришлось срочно делать чистку. Пока она проходила лечение, содержалась в палате под строгим надзором, как подозреваемая в убийстве. Когда колдомедики купировали побочные эффекты примененного к ней заклятия Обливейт, а её физическое состояние пришло в норму, её перевели в камеру предварительного заключения в аврорате.
Клаус повертел в руках вырезку из газеты: корреспонденты «Ежедневного пророка» расстарались. Ход расследования расписан во всех тонкостях, преступление – со всеми подробностями.
- Штрафовал бы этих писак, Мерлином клянусь, - пробурчал Клаус, отшвыривая статейку.
Лайза задумчиво вертела в руках протоколы допросов.
- Между прочим, следы снотворного обнаружились и в крови Лили, и крови троих главных свидетелей. Яблоки ели все, а значит, убийцы среди них не было.
- Или убийца сделал свое дело, а уже потом съел свое яблоко.
Молодые люди даже не заметили, что Роберта уже вернулась домой и успела налить воды в чайник.
- Что разбираете?
- Дело Снейпа, - ответила Лайза. – Клаус вчера… хм… поприсутствовал на казни и никак не может успокоиться. Вот засели за работу, чтобы ему терзаться было некогда.
Роберта странно поджала губы.
- Он уже казнен?
- Да. Ты знала его? – спросил Клаус теплее, чем хотел бы.
- Понаслышке. Брат учился у него легиллименции и окклюменции несколько лет назад.
- Чему? – воскликнули молодые в один голос.
- Легиллименции и окклюменции. Окклюменция - искусство противостоять легиллименции, а легилименция…
- Искусство проникновения в мысли, и именно на основании допроса с легиллиментом ему вынесли смертный приговор! – Лайза вскочила, всплеснула руками, задыхаясь. – И на основании допроса под сывороткой правды, но он, извините, изготовлением зелий зарабатывал на жизнь! Не верю, что ему ни разу не заказывали антидот! Да мандрагора же их за ногу! Они казнили невиновного!
- Не обязательно, но не исключено, - Клаус побелел, говорил упавшим голосом. – Только зачем… Зачем ему оговаривать себя?
- А ты не понимаешь? – Лайза горько рассмеялась. – Молодую женщину – очень красивую, кстати – обвиняют в убийстве мужа. Она уже в тюрьме, меч Немезиды, как говорится, сверкает над её головой… И вдруг кто-то выскакивает вперед, отталкивает её и подставляет под меч свою голову. Что ты скажешь об этом человеке?
- Хм… Он любит её.
Лайза лишь развела руками.
Клаус подпер рукой щеку, побарабанил пальцами по столу.
- И я вчера убил человека ни за что, - он вздохнул. – И ничего нельзя изменить.
- Можно, - раздался спокойный голос Роберты.