Глава 7. Карачун

К воротам святилища сани подъехали, когда солнечный диск завис над горизонтом медовым яблоком.
- Быстро! Быстро! – скомандовал шаман, стягивая с пассажиров ворох меховых шкур. Он торопливо распряг одного оленя, подхватил самую большую шкуру и бегом направился в распахнутые ворота.
Люциус следовал за ним быстрым шагом. Было очень не удобно нести девушку и стараться, чтобы, запахнутая на спине шуба не свалилась. В конце концов, он просто скинул с себя эту деталь одежды и закутал нее Гермиону. Идти сразу стало легче. Но крепкий мороз тонкими иглами впился в голую кожу мужчины. Они шли мимо больших и маленьких истуканов, на которых были вырезаны лики богов.
- Заверни ее сюда! – кинул шаман на снег большую шкуру. Он остановился перед истуканом с густой бородой и суровым взглядом из под насупленных бровей. – И помоги мне!
Малфой опустил поклажу, укутав в меха, и подошел к северянину, который уже достал широкий каменный нож.
- Полагаю, что убивать и пользоваться кинжалами ты умеешь лучше, чем удерживать оленя? – хмыкнул Ахтамак, протягивая кинжал рукоятью вперед. Люциус кивнул, принимая оружие.
– Режь быстро и глубоко! – предупредил его старик.
Шаман схватил оленя за рога, уперев локти в основание шеи, заставляя животное запрокинуть голову. Малфой быстро резанул по одной стороне шеи – лезвие было острым, не хуже скальпеля и ушло глубоко в плоть животного. Затем еще один разрез с другой стороны. Горячая кровь хлынула фонтаном, орошая истукана и снег вокруг. Олень рванул, пытаясь убежать от опасности и боли. Люциус кинулся на помощь другу. Было сложно удержать крупное животное скользкими от крови руками. Но вскоре оно начало сдаваться и опустилось на колени. Шаман что-то быстро запел, взывая к богу и прося принять жизнь взамен жизни.
Солнечный диск уже наполовину скрылся за горизонтом. Вдруг звенящую тишину святилища разрезал свист – налетела пурга, бросив в мужчин горсть острой ледяной крупки, захохотала вьюга. Ослабевший олень тряхнул головой, скидывая с себя обоих мужчин.
- Он не может умереть! Он не может умереть! – в ужасе кричал Ахтамак. – Карачун не принял жертву.
Несчастное животное металось по святилищу, разбрызгивая кровь. И только когда олень смог найти ворота и выбраться, силы оставили его. Он упал замертво у самого порога капища.
- Эй! – окликнул их чей-то голос с улицы – Кто это тут добычей раскидывается?
В воротах показался кряжистый мужик в соболиной шубе до пят, подбитой чернобуркой по вороту. Воздух аж зазвенел от мороза. Люциус обхватил плечи ладонями, растирая их, пытаясь хоть как-то согреться. Он уже был готов плюнуть на грязнокровку и отобрать у нее теплую шубу. Облачка пара срывались с губ и тут же опадали седой изморозью.
- Глупцы! – вещал между тем незваный гость. – Кто ж променяет прекрасную деву на какого-то оленя? У меня этого зверья целые стада!
Карачун присел перед меховым кулем и откинул края шкуры, распахнул шубу, в которую была закутана девушка.
- Красавица! – выдохнул морозом Карачун. Он нежно погладил широкой ладонью ее по щеке, прошелся пальцами по тонкой шее, ключицам, очертил грудь, положил ладонь на плоский живот. – Она безупречна!
- Она грязнокровка! – выплюнул пожиратель самый веский аргумент. – Она не достойна твоего величия! Можно было отыскать более утонченную благородную леди!
- Неужели ты так хочешь жить в этом мире? – не обращая внимания на мужчин, спросил гость. – Здесь грязь, смерть, боль, война. Неужели тебе не хватило всего этого? Я избавил тебя от боли. Я сохранил твое прекрасное тело. Ты просто уснула, а после свадьбы войдешь в мои чертоги, чтобы править как царица! К твоим ногам упадут золото и самоцветы.
- Но ничто не заменит друзей и тепло общения с близкими. – попыталась возразить Гермиона.
- После свадьбы ты перестанешь чувствовать холод. – улыбнулся в бороду Карачун. Он прильнул к ее губам в долгом поцелуе, словно пытался выпить ее. Девушка увидела, как он вдохнул маленькое серебристое облачко, сорвавшееся с ее губ. Край солнечного диска подарил этому миру последний лучик и исчез за кромкой небосклона. В этот миг Гермиона открыла глаза и увидела перед собой лицо взрослого мужчины с легкими морщинками вокруг глаз. У него были длинные пепельно-серые волосы, серебристые усы и борода. Синие, цвета чистейшего льда, глаза искали что-то в омуте ее карих глаз. Она отвела взгляд и попыталась прикрыть обнаженное тело.
- Ты, – ткнул в Малфоя пальцем бог холода, – коли так печешься о ней, то найди мне новую жену и привези ее ко мне.
- И как я это сделаю? – опешил тот. – Ах, простите, леди, не хотите ли стать женой Санта Клауса? Кто поедет в эту глушь по доброй воле?
- Отдай ей что-то из своего, что она могла бы носить и не снимать, – сказал Карачун, кинув взгляд на Гермиону.
Люциус снял с пальца перстень – белое золото, крупный черный бриллиант и несколько маленьких прозрачных камней. Карачун хмыкнул в усы, вытащил из этого перстня маленький бриллиант, а сам перстень одел девушке. Искрящийся камушек, он зажал в руках, дунул, а когда раскрыл ладонь, то все увидели роскошное колье из белого золота, инкрустированное темно-синими сапфирами и алмазами. Казалось, что это кусочек зимнего звездного неба лежит в руках.
- Одень это колье той, которая должна будет стать моей невестой. Гермиона переместится к тебе, а моя невеста – ко мне. Однако до этого часа, дева должна будет жить в деревне, под моим присмотром. Если ты не успеешь ко дню весеннего равноденствия, то она останется моей женой навсегда!
Карачун положил колье в шкатулку, которая была словно вырезана изо льда, и отдал ее Люциусу. Как только мужчина взял дар, бог зимы рассыпался тучей снежинок. А с того места, где он стоял, во все стороны побежали две черно-бурых лисицы и несколько соболей.
Люциус с сомнением посмотрел на голые девичьи ноги и, подняв ее на руки, отнес в сани. У него самого зуб на зуб не попадал. Шкуры в санях тоже выстыли и не давали тепла.
- Мерлин! Как холодно! – сказал он, кутаясь в холодный мех.
Гермиона очень хотела помочь мужчине, но не посмела предложить ему разделить шубу на двоих и обратно ехать так же, как ехали сюда.