жаль. это должен посмотреть каждый, я так считаю.
просто после этого мнение об абортах кардинально меняется.
это настолько страшно смотреть, что невозможно не отвернутся хоть на секунду.
я слышала что из остатков этих младенцев, делают омолаживающие кремы, разве это не аморально? лекарства тоже делают.
это бизнес.
просто у меня не находится инных слов, как бы назвать такое.
ну, как мы уже говорили ситуации разные бывают, но все же...
Додано через 9 хвилин я нашла истории, реальные.
кто хочет почитать, пожалуйста.
Показати текст спойлеру
Я чувствовала, что у меня нет выбора
История Аманды
Мне 19 лет, и я сделала аборт около 4 месяцев назад. Мне не с кем об этом поговорить, и я чувствую себя ужасно подавленной. Всё началось в начале июля, когда не пришли месячные. Я ждала, надеясь, что это просто задержка. Прошло ещё две недели, и я решила провести тест. И в ближайшую субботу, когда родителей не было дома, я его провела рано утром.
Мне было так страшно. У меня была странное чувство, что результат будет положительным, и конечно, так оно и оказалось. Я не выдержала и, сев на пол, расплакалась. Я плакала так сильно и долго, что думала, что меня стошнит. Я пошла к себе в комнату, легла в постель и пролежала так весь день. Когда я сказала своему парню, что беременна, он не выразил никаких эмоций, просто сказал, что мы разберемся с этой проблемой, как будто речь шла о том, чтобы вынести мусор. Я расстроилась ещё больше, а он бросил, что я пойду на аборт, и что это дело решенное. Я оттягивала визит в клинику, потому что не хотела идти на аборт.
В конце концов я почувствовала, что у меня нет выбора: родители не поняли бы, а друзья могли поддержать только морально. Поэтому я позвонила в клинику и потом пришла на первую консультацию, где у меня взяли кровь на анализ и сделали УЗИ, во время которого я не только увидела сердцебиение, но ещё доктор сказал, что, похоже, у меня будет девочка. Я ушла из клиники, чувствуя, что разрываюсь на части, но внешне сохраняя спокойствие. В день аборта меня трясло и тошнило, и долгое ожидание не помогло успокоиться. Мне задали несколько вопросов, дали лекарство и позвали в операционную. Мне было ужасно одиноко и страшно. После всё происходило так быстро, что мне кажется, даже если бы я передумала, мне не позволили бы уйти. Мне пришлось раздеться, лечь на стол и укрыться простыней, и я дрожала и дрожала и плакала. Потом вошли два врача и объяснили, что они будут делать. Одна из них подсоединил меня к какому-то монитору, а другая достала «оборудование» и сказала, что я почувствую спазмы в животе, и всё. Я чувствовала, что что-то разрывает мои внутренности и высасывает их из меня. Я чувствовала всё. Анестезия не подействовала, и я всё время изо всех сил сжимала простыни в кулаках, смотрела в потолок и плакала. Ноги сильно дрожали, и в конце я уже не могла их контролировать.
В какой-то момент я посмотрела вниз и увидела эту длинную трубку, наполненную кровью, и почувствовала, что меня вырвет, настолько ужасным было это зрелище. Через несколько минут они закончили, а я не могла даже пошевелиться. Медсестра одела меня. Я не очень помню этот момент, но странно осознавать, что какая-то женщина надевала на меня трусы и брюки… как на ребёнка. Потом я встала, голова сильно кружилась. Я снова села, уронила голову на руки и заплакала. Медсестра стояла рядом и спрашивала меня, как я себя чувствую и не тошнит ли меня. Я отрицательно помотала головой, чтобы меня оставили в покое, хотя чувствовала себя ужасно. Она спросила, могу ли я встать, я встала, и она отвела меня в соседнюю палату, но я не дошла до стула, у меня начались рвотные позывы, и меня несколько раз вырвало. Меня усадили на стул и дали мне каки-то таблетки и воды, и я потеряла сознание.
Когда я пришла в себя, кто-то измерял моё давление, глядя мне в лицо. Я чувствовала себя, как будто надо мной совершили насилие. Меня попросили пойти в туалет и посмотреть, насколько сильно кровотечение. Крови было много, но я солгала, что совсем чуть-чуть. Тогда меня отпустили домой с кучей таблеток и документами. Я оставила себе фотографии с УЗИ. На проверку я не пошла, что было глупо, но я просто не могла вернуться в это место.
Теперь каждый раз, когда я слышу, вижу ребёнка или думаю о ребёнке, я представляю, каким был бы мой малыш, если бы я оставила его. Он родился бы в феврале. Я ненавижу себя за то, что сделала.
Мой парень не понимает, через что я прошла, и как это повлияло на меня. Он думает, что всё в прошлом, но я каждый день переживаю это снова и снова и всё время плачу. Я прошла курс лечения от депрессии, но стало в десять раз хуже.
Спасибо за то, что прочитали мою историю. Я прошу всех: пожалуйста, не убивайте своих детей!
и вторая.
Показати текст спойлеру
Обстоятельства жизни Джен
Написано Мэри
Маме Джен было 12 лет, когда её изнасиловали. Всё, что Джен знает о своём отце, то, что он жил по соседству. Её мама не знала его. Это случилось за несколько месяцев до того, как она узнала, что беременна.
Когда её родители узнали о беременности, они решили, что нельзя оставлять ребёнка, зачатого таким образом. Хотя они «лично против абортов», эта ситуация оправдывает аборт. Изнасилование неприемлемо, а беременность лишь наложит один ужас на другой. Она сама ребёнок. Она никак не может вырастить ребёнка. Ей придётся пойти на аборт.
Джен чувствовала себя униженной недавно происшедшим, и все взрослые твердили ей, что это самый быстрый и простой способ забыть об изнасиловании и продолжать жить. Она даже не чувствовала, что то, что находится внутри неё – ребёнок. Всё, что ей было нужно, это стереть воспоминания о том ужасе, который она пережила. Она хотела начать с чистого листа.
Однако, по мере того как приближалось время аборта, рос страх. Как будто сердце сопротивлялось. Как бы она не хотела прекратить беременность, какой-то потаённый инстинкт, какое-то чувство в глубине души говорило ей сохранить ребёнка. Она не знала зачем.
День аборта настал. Джен, которая уже была здоровым маленьким ребёнком внутри мамы, пребывала в счастливом неведении относительно уготованной ей смерти. Возможно, она делала свои маленькие упражнения или спокойно спала, когда мама приехала в клинику. Это должен был быть солевой аборт. Может быть, Джен пыталась уплыть от иглы, которая нащупывала её. Может быть, она кричала и плакала, когда её кожа начала гореть, но никто её не слышал. Врач сделал инъекцию жгучей разъедающей соли, дал маме несколько таблеток и велел ей прийти на следующий день.
Мама Джен вернулась домой в слезах и провела весь тот день и наступившую за ним ночь как в кошмарном сне. Процедуры, проведённые в клинике, вызвали у неё тошноту, такую же, как вскоре после изнасилования. Образы смерти преследовали её. «Я убила своего ребёнка», всё, о чем она могла думать. Внизу живота нарастала мучительная боль, началось кровотечение. Иногда она молилась, чтобы время повернулось вспять. Иногда её накрывало волной отчаяние.
На следующий день она вернулась в клинику. «Извините, – сказали ей. – Врача ещё нет». Пока она ждала врача, медсестры осмотрели её. Она онемела от боли и изнеможения. А потом ей сообщили неожиданную новость. «Тебе придётся прийти попозже. Солевой раствор не подействовал».
Мама Джен сидела в клинике, ошеломлённая. А может, она всё-таки сможет родить этого ребёнка! С того момента она чувствовала, что ей дали ещё один шанс. Она пошла домой и потребовала оставить ребёнка. Когда родители увидели её решимость, они постепенно отказались от мысли об аборте и оставили её в покое. Она начала как могла заботиться о себе и своём ребёнке.
Через несколько месяцев родилась Джен, крошечная, красивая девочка с голубыми глазами и черными волосами. Единственный вред, который нанёс солевой раствор, это неглубокие шрамы на коже на боку и спине. Её мама так и не узнала, почему и каким образом Джен удалось избежать губительного воздействия инъекции. Может быть, медсестра ошиблась с дозой, а может быть, врач неправильно высчитал место для инъекции.
Джен выросла потрясающе красивой девушкой. Когда она училась в неполной средней школе, мама открыла ей обстоятельства её рождения. Джен простила свою мать, и у них до сих пор удивительные дружеские отношения. Их объединяет стремление нести людям весть о жизни.
Джен – результат неудавшегося аборта. Сейчас у Джен есть свои дети. Неудача акушера обернулась успехом красивой жизни. Многие люди против абортов, но считают что «он должен быть разрешен в случае насилия и инцеста». Когда Джен рассказывает свою историю, немногие продолжают настаивать на своей позиции. Думать, что жертвы абортов должны идти на аборт, значит думать, что Джен не должна стоять перед ними. Это значит настаивать на том, что мама Джен должна была прожить жизнь, преследуемая мыслями об убитом ребёнке, без Джен, своего лучшего друга. Это значит, что жизнь Джен не считается.
Жизнь Джен – мощный контраргумент. Хотя она была зачата в насилии, её рождение стало прекрасным цветком, расцветшим в гетто прошлого её мамы. Она утверждает, что дети, зачатые при изнасиловании, тоже жертвы. Как и их матери, они невинные жертвы жестокого преступления.
Мама Джен чувствует, что рождение её дочери на самом деле «повернуло время вспять». Любовь дочери исцелила её от воспоминаний о сексуальном насилии, дали ей успокоение и силы начать с чистого листа.
