Глава 15

Гостиная Норы начала тем временем наполняться. Артур Уизли, как гостеприимный хозяин, лично встретил гостей в холле. Гарри и Перси пришли практически одновременно; прибыл и Энтони Идс, друг Перси, занимавший видный пост в Министерстве: по слухам, ему прочили должность замминистра. Его дочь Файла Идс неуверенно проследовала за Роксаной Уизли, с которой была знакома. Артур Уизли не был против визита друга сына: напротив, ему хотелось послушать последние новости из Министерства. До ланча оставалось около полутора часа, и пожилой мистер Уизли проводил гостей в свой кабинет, где висела его коллекция маггловских диковинок.

Отец мистера Идса, Мартин Идс, также проработал всю жизнь в Министерстве. Достигнув шестидесяти пяти лет, он вышел в отставку поселился дома в Ланкастершире. Имея около тысячи акров земли и хороший годовой доход, он мог позволить себе безбедное, хотя и не слишком роскошное, существование. Брат Гектор не мог ему простить в молодости брака с Ирэн Кастодер — девицей, которая при разводе отсудила треть земельных владений семьи Идсов. Болтали, впрочем, что это был только повод — министр Спенсер-Мур весьма ценил Мартина и до конца держал его в качестве советника. Именно Мартин после войны позволил Перси Уизли хорошо удержаться в Министерстве.

В кабинете, пропитанным табачным дымом, говорили о возможном назначении Гермионы Уизли на должность министра. Щеголеватый мистер Идс, восседавший в красном бархатном кресле, утверждал, что дни нынешнего министра Будбрека сочтены. Гарри доказывал, что ее приход в министерское кресло пойдет на пользу всему волшебному миру. Зато сухопарый и внимательный Перси Уизли, удобно устроившись на кожаном диване, набил трубку табаком и время от времени подбрасывал каверзные вопросы обоим соседям.

— Так что же, Энтони, вы всё же хотите обручить дочь со старшим сыном Макмилланов? — неожиданно сменил он тему, бросив рассеянный взгляд на электрический чайник, стоявший на тумбочке. — Весьма выгодный альянс.

— Не уверен, — закурил Гарри. — Старая знать нынче не очень в чести.

— О, все меняется, Гарри, — махнул рукой Перси. — Времена Шеклболта миновали. Нынче мы сближаемся со старыми родами, а они, наплевав на свою спесь, идут на дружбу с нами.

— «Ни красных колпаков, ни красных каблуков», как говорили французы при императоре Наполеоне, — охотно кивнул мистер Идс.

— Средняя линия? — улыбнулся Гарри с долей иронии. — Боюсь, с приходом нашей Гермионы курс Шеклболта получит новое дыхание, — затянулся он.

— О, не беспокойтесь, мистер Поттер, — охотно ответил Энтони Идс. — Ей никогда не сломить сопротивление аппарата. Поверьте, её радикализм утонет в министерской рутине. Одно дело желать задавить темных магов…

— Да наша Гермиона все больше за права эльфов ратует… — подмигнул Гарри. Сидящий напротив Перси не выдержал и немного кашлянул.

— Тем более, — кивнул собеседник. — Всё это пойдет в комитеты, где внесут поправки, предложат согласительные комиссии… На это нужны годы и годы! — вздохнул он. — Надо будет пойти на тысячи компромиссов.

— Меня всегда немного раздражала наша министерская геронтократия… — вздохнул Перси. — Старики заняли все посты! Молодым совершенно нет хода: идет конфликт шестидесятилетних и восьмидесятилетних. А когда мы, наконец, дорастем до них, то сами станем старцами.

— Это считается фактором стабильности, — уточнил Энтони. — Чем меньше молодежи, тем меньше радикализма.

— А Гермиона становится министром в тридцать восемь, — как бы невзначай напомнил Гарри.

— Поверьте, мистер Поттер, ее обставят таким количеством компромиссов, что она не сможет и вздохнуть, — горячо возразил Идс. — По сути не изменится ничего. Ну, может уберут десяток старцев для вида… — многозначительно поднял он брови.

— Ареопаг, — засмеялся Перси.

— Китайские мудрецы, как шутят у нас в Аврорате, — охотно поддержал шутку Гарри.

— Китайским мудрецам пора сидеть дома и готовить учеников, — с грустью кивнул Перси.

Его собеседники рассмеялись, точно речь шла о шутке, понятной им самим.

— Меня гораздо больше беспокоит усиление темного сообщества, — неожиданно серьезно сказал Гарри. — Слухи о приходе Темного наследника буквально будоражат их.

— Думаете, серьёзно? — оживился Идс.

— Тёмные маги бывают двух сортов, — ответил Гарри. — Есть мелкая шушера, кричащая о приходе Нового Лорда и кидающая заклинания. Есть опасные рецидивисты, сбежавшие из Азкабана. Пока они на свободе.

— А как они все же сбежали? — поинтересовался Перси.

— Побег организовал Булстроуд, — пояснил Гарри. — После того, как дементоры перестали охранять Азкабан, это стало гораздо легче сделать. А посадить Булстроуда в своё время мы не могли: не было улик!

— Преступники сейчас пошли другие, — сказал Гарри. — Все требуют только одного: а докажи! Мы из сил выбились, чтобы хоть что-то доказать.

— Только доказательства? — сростл Перси.

— Только. Нынче герои Агаты Кристи идиоты, — выпустил дым Гарри. — Пуаро сказал, они и лапки вверх. А теперь возьми Булстроуда, он тебе в ответ: «А ты докажи!»

— Есть же свидетели… — с интересом спросил Перси.

— А он тебе в ответ: «Куплены!» — ответил Поттер. — И прямых улик нет. Где видно, что я лезу в Азкабан?

— А зачем Уизли убрала дементоров? — поинтересовался мистер Идс, вытянув длинные ноги.

— Негуманно, — развел руками Гарри. — Нельзя дементорами охранять. Вот и распустили их. Думали, что дементоры будут жить в каком-то мрачном месте, вроде Запретного леса, а они, как в старые времена, мотаются по всей Британии.

— В Запретном лесу? — Изумился мистер Идс. — Ничего что рядом школа, множество людей и они полезут туда в первую очередь? Думаете, кто-то ставил барьер?

— Эммм… Я сказал вроде Запретного леса, не обязательно. Вроде глухой чащи… Или чего-то подобного… — уточнил Поттер. — Но ничего не поделаешь, приходится жить так.

— Так что же, ожидаем при Гермионе ужесточения режима, если слухи верны? — спросил Перси.

— Только если внешнее, — уточнил мистер Идс. — Возможно, из-за Штирнера придется прервать сношение с континентом.

— Все зашло так далеко? — Перси задумчиво почесал подбородок.

— Боюсь, что да, — вздохнул Гарри и посмотрел на дрогнувшую дверь. Мгновение спустя в ней показалась рыжая голова Фреда Уизли.

— Извините… — улыбнулся он. — Вас к столу зовут!

— Как, уже начинаем? — в глазах Перси Уизли мелькнула радость. Он, похоже, был рад видеть любимого племянника.

— Да, всех ждут… Только никак Молли с Люси не найдут, — слегка огорчился он.

— Где же их носит, Мерлин и Моргана? — пробормотал Перси. — Вот ведь какие дела, а? — обратился он к собеседникам. — Племянник вырос вот каким молодцом, а дочери родные… — грустно махнул он рукой.

— Придется вам детьми поменяться, — рассмеялся Гарри. — Мне Джордж тоже говорил: мол, заберите себе Розу, а Альбуса — Гермионе в сыновья!

Фред старался сохранять напускное спокойствие, хотя очки едва скрывали радостную улыбку. За минувшие годы Гермиона Уизли, несмотря на работу в Отделе магического правопорядка, издала и «Сказки Барда Бидля» с комментариями Дамблдора, и «Квиддич сквозь века», и провела серию конференций памяти известного натуралиста Ньюта Саламандера. Маленький Альбус просил тетю рассказать о ней как можно подробнее, и она с улыбкой, как взрослому, пересказывала ему суть докладов.

— А пожалуй… — весело продолжал Перси. — Альбус и впрямь в тетю Гермиону весь пошел! Поди, еще и в министерстве карьеру сделает.

— Мог бы сделать, но ведь Слизерин… — важно сказал Фред.

— Ах, да… Не жалуют сейчас этот факультет, не жалуют! — продолжал Перси. — И как Альбус там оказался-то, вот беда?

— Ну, не страшно, — успокоил приятеля Энтони. — Я же говорю: все постепенно идёт к «большому компромиссу».

— Большой сделке, точнее! — поднялся Перси, выпустив последнее кольцо дыма.

— Вам легко говорить: сами Райвенкло, дочь из Хаффлпаффа, — вздохнул Гарри, следуя примеру шурина.

— Ну и накурили вы тут, — поморщился Фред.

— Сам, поди, уже пробовал? — Гарри с напускной строгостью посмотрел на племянника.

— Я нет… Я за этим строго слежу… — важно ответил Фред.

— Знаю я твоё «строго», — погрозил пальцем Гарри.

Взрослые переглянулись и рассмеялись. Смущенный Фред, засопев, пошёл в гостиную.




Пока взрослые болтали, разговор на детской половине не завязывался. Синеглазая высокая шатенка Файла Идс, поправив тонкие очки, спустилась к кузинам Уизли. Она, похоже, чувствовала себя неловко в длинном кремовом платье. Роксана, сидевшая в полуразвалку на диване, громко прыснула, посмотрев на вошедшую, и подмигнула Люси.

— Я всегда удивлялась, как она попала в «барсучий дом»! — весело фыркнула девушка.

Файла ничего не ответила, а робко улыбнулась губами. Непослушные кудряшки торчали во все стороны. Гостья, похоже, хотела завести разговор, но не знала с чего начать.

— Ты имеешь что-то против барсуков? — спросила вбежавшая Роза Уизли. Сейчас она напоминала вычурную куклу в малиновом платье с белой окантовкой, и длинных оранжевых гольфах до колен.

— Против барсуков ничего, — ехидно вскинула брови Роксана. — А вот змеиные барсучки уже звучит странно, — смерила она взглядом Файлу.

— У нее жених все же не из змеюшника, а из Райвенкло, — назидательно заметила Роза.

— «Если ты зануда строгий, в Райвенкло тебе дорога!» — нараспев пропела Люси.

— Обручение по воле родителей типично для змеек, — хихикнула Роксана. — Да и сама почти змейка. Очки, платье ро-ман-тик, — продекламировала она по слогам, — и шляпка. Змеиный стиль… — покачала длинной ногой Роксана.

— Да почему сразу змеиный? — не поняла Роза.

— Змейки намертво застряли в девятнадцатом веке, — добавила Рокси.

Кузины засмеялись. Файла чуть рассеянно смотрела на них из-под очков, а затем осторожно пошла к выходу. Она, похоже, поняла, что в этом обществе ей не место. Дома ее кузина Ориенна тоже любила поиздеваться над ее помолвкой. Мотнув тонкой шеей, девушка пошла в коридор.

— Надо же… Мы обиделись! — донесся из комнаты голос Роксаны.

— К змейкам ей надо было! — отчеканила Роза. — А, кстати, там змееныш в парке бродит, — многозначительно добавила она. — Может, пошипят вместе, а?

Файла сама чувствовала неудобство от своей помолвки. Жениха она плохо знала: просто видела пару раз в Хогвартсе. Да и согласилась она на помолвку лишь из благодарности к отцу. В конце концов, отец в основном и занимался ее воспитанием, в то время как мать, сколько Файла себя помнила, всегда была в каких-то разъездах. Мать, помнится, высмеивала, что дочь так и не стала старостой Хаффлпаффа. («Зато другие стали — получше тебя, видимо!» — ехидно говорила дочери миссис Идс). Файла и сама переживала от старомодного духа своей помолвки, но желание помочь отцу пересиливало остальное.

Девушка и сама точно не знала, зачем отцу понадобилась эта помолвка. Наверное, из-за каких-то его дел с Макмилланами в Министерстве. Готовить ее к этому отец начал лет с десяти, осторожно рассказывая, что в Японии родители выбирают детям мужа и жену, и это ничуть не более странно, чем выбирать ребёнку образование и профессию. «Родители там говорят: мы ведь уже набили себе шишек, и знаем как лучше, — говорил отец, водя ее гулять в парк. Это, поверь, гораздо лучше чем стать добычей негодяя проходимца. Так у тебя будут какие-то гарантии, что человек порядочный», — утверждал он. Мать здесь, как ни странно, поддерживала отца. «Да не обязательна для семьи безумная любовь, — утверждала она. — Семью можно создавать из уважения, признания, взаимного согласия. И это куда прочнее!» Файла, слушая ее слова, все больше убеждалась, что отец прав, и что ее задача — помочь семье.

Хотя с женихом Файла иногда пересекалась в Хогвартсе, общались они мало. Ученики разных факультетов вообще мало говорили друг с другом. Никто и никогда в Хогвартсе не имел права сунуть нос в гостиную чужого факультета. Впрочем, девушка чувствовала, что несмотря на слабое знакомство, она сделает все, чтобы притереться к будущему мужу. «А он также поступит со мной?» — с лёгкой надеждой думала она.




— Привет, — Альбус быстро обернулся, услышав тихий мелодичный голос.

Это оказалась худенькая девочка в кремовом платье. Кудрявые каштановые волосы были непослушными, будто никогда не знали расчёски, а тонкие очки добавляли незнакомке некой загадки. Во всем ее облике было что-то классическое, как казалось Альбусу.

— Привет. Альбус Северус Поттер.

— Очень приятно, — медленно кивнула гостья. — Файла Идс.

— На каком факультете учишься?

Не слизеринка, для гриффиндорцев не особо дерзкая и боевая, скорее Райвенкло или…

— Хаффлпафф, — с лёгкой улыбкой протянула Файла.

— А я в Слизерине, — сказал Альбус. — Ой, да не такие мы злые, как про нас говорят, — махнул он рукой, увидев испуг на лице Файлы. — Ну да, есть Скорпиус Малфой и его свита.

— А ты… Ты одобряешь его? — робко спросила Файла.

— Я? Одобряю что? — непонимающе посмотрел на нее Альбус.

— Просто уточняю, не одобряешь ли ты этого Малфоя, — пояснила Файла.

— А что именно одобряю или нет? — пожал плечами Альбус. — Ты уточни конкретно, я отвечу.

— Ну… Его высокомерие и расизм… — пояснила Файла. Сейчас она смотрела на мальчика, явно не понимая, как может он не осознавать столь казалось бы понятных вещей.

— А, ты про Роберта? Ну да, Малфой хамит, — согласился Альбус, с интересом рассматривая девушку.

— А почему вы его не останавливаете? — мягко спросила Файла.

— А почему бы самому Роберту за себя не постоять? — снова удивился Альбус. — Ему что, все время нянька нужна?

— А если он не может? — тихо спросила Файла.

— Вообще-то, он учится на вашем факультете. Вы его и защищайте, — серьёзно сказал Альбус.

Файла шла рядом с Альбусом, осматриваясь по сторонам. Ее родители никогда не позволили бы себе такой сад: огромный, но запущенный. Много сорняков, газон не подстрижен, но на клумбах было много разнообразных цветов, незнакомых Файле, а рядом находился небольшой пруд, полный лягушек по словам Рокси. Абсолютно неухоженное место, но чувствовались здесь простота и свобода.

— А какие книги ты любишь читать?

— По магии, а что?

— Я недавно сказки читала, детство вспоминала.

Вода в заросшем пруду чуть шелохнулась, и зелёная ряска кое-где показала тёмные рваные просветы.

— А почему? — спросил с интересом Альбус.

— Люблю их. Там есть добро и зло, — сказала Файла. — А взрослые все любят усложнять.

— Все в мире относительно, — пожал плечами Ал. — Трава под ботинками была все еще влажной. — То, что для нас добро, вряд ли было таковым для какого-нибудь Саргона Аккадского или фараона Пиопи.

— Я все-таки не понимаю, как все в мире может быть относительно, — вздохнула Файла, посмотрев на зеленую гладь пруда.

— Просто, — ответил Альбус. — Возьми, например, арабские сказки «Тысяча и одна ночь». Кто их не знает, правда? В ведь их издал в тысяча восемьсот тридцать пятом году француз Франсуа Галлан. И как теперь показали исследования, многое присочинил и приврал. Например, сказок про Алладина и Али-Бабу там не было вообще, а сказка про Синдбада была переписана им до неузнаваемости.

— А это плохо? — вскинула брови Файла.

— Но и это ещё цветочки, — продолжал Альбус. — Теперь ученые доказали, что и арабский текст был списан с какой-то персидской рукописи, а тот, видимо, с индийской. Так что такое арабские сказки «Тысяча и одна ночь»? Ничто.

— Почему ничто? — Мягко спросила Файла. — Поучительные сказки, учащие добру… А какая разница, были они сначала арабскими или персидскими, я не понимаю.

— Так ведь фактура-то разная! — С жаром ответил Альбус. — Для начала, в оригинальном сборнике не было тысячи и одной сказки. Их там чуть меньше трёхсот. Строго говоря, «тысяча и один» — просто синоним выражения «очень много».

— Это по-твоему значимо? — спросила тихо Файла.

— А разве нет? — хмыкнул Альбус. — Мы вообще правильно понимаем смысл названия? Есть же разница: тысяча и одна сказка или просто выражение, означающее, что их было много!

— Но суть-то не меняется… — недоумевала Файла.

— Не меняется? Это ты так думаешь! — ехидно ответил Альбус. — Там даже зачин был другой! Никаких двух братьев-халифов не было и в помине! Там, — блеснули его глаза — некий индийский царь был таким красивым, что не уставал любоваться на себя в зеркало и спрашивать подданных, есть ли кто-то на свете прекраснее. Так длилось до тех пор, пока один старик не рассказал царю о прекрасном юноше, сыне купца из Хорасана. Царь подарками заманивает к себе юношу из Хорасана, но он в пути утратил свою красоту — ведь он перед самым отъездом обнаружил, что его молодая жена ему неверна.

— Это начало «Тысячи и одной ночи»? — спросила Файла.

— Представь себе! В Индии юноша стал свидетелем неверности царской наложницы и расцвёл снова от радости, что не он один так несчастен и глуп. После он открывает правду об изменнице и царю. Тот ее убивает. И вот только тогда появилась Шехерезада! Это вообще не про арабов, а про индийцев. Похоже, что про Делийский султанат!

— Но ведь суть сказки от этого не поменялась, — снова вздохнула Файла.

— Ну как сказать: не арабы, а индийцы, не два брата, а то ли султан, то ли раджа, не было жены джинна, и Шехерезада вообще индианка или персиянка. Есть разница?

Зелёная тина пруда оставалась неподвижной. Файла с интересом посмотрела на мальчика. Альбус нахмурился. Она то ли умела читать мысли, то ли поймала в его голосе нотку раздражения.

— Ты опять говоришь о внешнем, Альбус Северус, — сказала она. — А я о сути. Пусть тот француз…

— Галлан, — добавил Альбус с еле заметной насмешкой.

— …добавил своё. Разве плохо, что они учат нас добру?

— Может и учат, только вот мы выдаём за культуру Арабского халифата десятого века воззрения француза времён Реставрации Бурбонов! — хмыкнул Альбус.

— И что? — не понимала Файла.

— Тогда что такое «Арабский халифат»? Каким он был на самом деле? — спросил Ал. «Хоть бы проплыла черепаха», — подумал он, глядя на пруд.

Файла задумалась и сказала:

— Идём, а то ждут?

Со стороны дома в самом деле раздался крик. Люси стояла на крыльце и отчаянно махала руками. «Неужели нельзя позвать нас палочкой?» — сокрушенно подумал Ал. В тот же миг он почувствовал сильный приступ головной боли, словно невидимый обруч сжал ему лоб.

.Подумай об этом логически, — коварно заговорил холодный голос. — Тебе не приходит в голову, что справедливость — это неравенство?»

Альбус остановился как вкопанный. Боль усилилась, но он слушал голос, как заворожённый.

«Почему, собственно, уборщица в «Дырявом котле» должна быть равна профессору Хогвартса? Или почему такой маг, как Фламель, должен быть равен идиоту вроде Гойла? Тебе не приходит в голову, что это и есть несправедливо?»

— Пожалуй… — прошептал Альбус. — Только сейчас он понял, что голос говорит с ним на змеином языке.

«Уравнять всех — это и есть высшая несправедливость, — продолжал голос. — Что может быть несправедливее мира, где гений равен дураку, учёный — серости, развивающийся — кретину?»

— Анжел как-то сказала, что необязательно, что в уборщицы идут именно из-за отсутствия мозгов. Раз уж в школьные годы «шушера», во взрослой жизни тоже особого чуда не произойдет», — задумался Ал.

«Вчера ты читал про Арабский халифат, — продолжал голос. — Вспомни, с чего он начался: с племён Аравии! Но гениальные «праведные халифы», заключив союз с магами, за какие-то полвека сокрушили Персию и Византию, завоевали земли от Испании до Бухары. Они сделали трижды невозможное, ибо помнили: жизнь — это война, где побеждает сильнейший!»

— Ну да… — прошептал Ал. Боль сильнее сдавила голову.

«Вот видишь? Так почему они, сделав трижды невозможное, должны были делить победу с какими-то неудачниками?» — продолжал голос.

— Тётя Гермиона сказала бы, что должны… — неуверенно ответил Ал.

«Ещё бы! Это мечта всех неудачников и ничтожеств: принизить гения, — ответил голос. — Но они никогда не скажут тебе спасибо. Нет ничего страшнее и несправедливее царства обнаглевшей черни!»

Альбусу показалось, что вместо вида на сад перед ним пронесся черный вихрь дыма. Он оказался в странном пространстве, где из небытия возникла огромная фигура арабского странника из Средних Веков. Странник опирался на посох, низко поклонившись ему в пояс. Альбус не знал, что это, но затем снова почувствовал острую боль. Какой-то голос шептал ему, что это сам Ибн-Рустам, великий арабский тёмный маг, но Ал сейчас был мало способен что-то понимать. Он почувствовал облегчение только в момент, когда чья-то рука легла ему на плечо.

— Ал… — он почувствовал, что кто-то трясет его.

Боль тотчас прошла, словно ее никогда не было. В голове появилось удивительное ощущение легкости, словно невидимый стальной обруч наконец разжался. Перед ним, словно окутанная дымкой, стояла фигура тети Гермионы.

— Ал… Ты как-будто оцепенел… — Гермиона смотрела на племянника пристальным взглядом.

— Я? А… ну да… — неуверенно прошептал Альбус. Холодный голос в голове властно приказал ему не сметь рассказывать о видении, и Ал не мог его ослушаться.

— Ал… Пойми, это серьезно… — в голосе тети неожиданно послышались стальные ноты. — Расскажи мне, что произошло.

— Ммм… Ну я… — Альбус лихорадочно подбирал слова, старясь, чтобы они максимально походили на правду. — Я… Просто задумался, а потом да… что-то произошло.

— А что именно? — Гермиона снова окинула его взглядом. — Ал, ты можешь мне довериться!

— Я… — Альбус посмотрел на видневшуюся чуть поодаль заросшую ряску пруда. — Я сам точно не знаю. Просто не знаю, что было дальше…

— О чем именно… — Гермиона снова с недоверием взглянула на него.

— Понимаете… Я разговаривал с мисс Идс про арабские сказки «Тысяча и одна ночь». И мне почудилось, будто я попал в какой-то арабский город… — Альбус почувствовал себя увереннее. Это все-таки была полуправда, а она лучше откровенной лжи, ибо правдоподобна.

— Альбус… — к его ужасу Гермиона приложила ладонь к его лбу. — Холодный! — сказала она с таким видом, словно ожидала чего угодно, только не этого. — У тебя… У тебя ужасный упадок сил.

— Может… Потому что я плохо спал ночью? — спросил Альбус. — В суматохе из-за дня Рождения.

— Может быть… Но, мне кажется, что потеря сил была внезапной? — продолжала расспрос тетя.

— Да, наверное… — осторожно сказал Альбус.

— Съешь… Это поможет… —

Гермиона достала плитку шоколада и протянула ребенку. Альбус с недоверием взял кусочек. В воздухе пахло скорым дождем: повисшей над травой влагой, которая, словно легкая предосенняя мгла, заполняла сад мокрым туманом.

— Это были… дементоры? — Альбус неуверенно отломил кусочек.

— Не думаю, — нахмурилась миссис Уизли.

Мальчик неуверенно положил кусочек в рот. Тотчас он почувствовал некоторый прилив сил. Гермиона, прищурившись, посмотрела сначала на него, затем на траву.

— Альбус, постарайся вспомнить: что именно в арабском городе заставило тебя оцепенеть?

«Она мне не верит», — подумал с тревогой Альбус.

Это было… В девятом веке…— пробормотал Альбус.

— Почему ты так уверен, что именно в девятом? — насторожилась Гермиона.

— Потому что… Это был Багдадский халифат, а он был в девятом веке. До него был Дамасский, — ответил Ал.

«И тогда жил…» — пискнул в голове голос, но Ал поскорее прогнал его. Гермиона кивнула.

— Я не сомневаюсь в твоих познаниях Альбус, весьма глубоких для твоего возраста, — сказала она. — Но мне кажется будет лучше, если ты заинтересуешься чем-то более естественным для подростка.

— Альбус! Тетя Гермиона! — неожиданно раздался звонкий голос Рокси. — Идите к столу!

— Как, уже? Идем, идем… — заторопилась Гермиона. Со стороны сада одиноко подходила Файла, почему-то совсем не боявшаяся приближавшегося дождя.

Альбус с облегчением вздохнул. Дальше начнется праздник, и о происшествии все в суматохе забудут. Главное, не попадаться на глаза, а там… «А там можно будет сходить в «Горбин и Бэрк», — неожиданно решил для себя Ал.




Войдя в гостиную, где уже накрыли стол, Альбус отметил, что родственники отлично похлопотали с праздничным питанием. В центре стола уже стоял торт. Ал мимоходом слышал, что именинница назвала его «красивым и нежным»: бабушка Молли очень старалась сделать дочери приятное. Сам праздничный стол был разделен на две половины. На той, что для взрослых, стояли две бутылки — с огневиски и красным вином, а также аккуратно нарезанная колбаса и белая рыба. На другой — торт, яблочный сок и ваза со сладостями. Именинница села в центре, с левой стороны уселись Гарри и дети, с правой — дедушка Артур, бабушка Молли, дядя Рон, тетя Гермиона и Идсы. Стараясь не привлекать к себе внимания, Альбус осторожно прошмыгнул на свое место. Дядя Рон наградил его неприязненным взглядом, что, впрочем, было неудивительно: он демонстративно не разговаривал с племянником с момента его распределения в Слизерин.

— Война войной, — громко заметил Гарри. — Но несмотря на трудности, мы не должны опускать руки и забывать, из-за чего мы все сегодня здесь собрались. Джинни, крепкого здоровья тебе, успехов, исполнения желаний. Надеюсь, что… что каждый день будет приносить в нашу жизнь что-то светлое и приятное.

— Виват! — ехидно ответила Джинни. — Можно и чуть меньше патетики! — вздохнула она, взяв фужер.

— Ну уж как есть, — протянул Гарри.

— Вот бы ваша патетика в деле проявлялась, — хмыкнула Джинни.

Альбус снова от странное обращение матери «ваша» и «вы». Кто эти «вы» и почему их много? Выходит, мать думает, что все дети всегда на стороне отца… Но, собственно, почему?

— Не стоит ссориться… Все же событие! — проворчал Рон, захватив бутерброд с колбасой. — Отменно все же… — проворчал он с полным ртом.

Альбус подавил вздох. Дядя ведь взрослый человек: почему же до сих пор не научится сначала есть, а потом говорить?

«Ты не забыл? Чёрная магия сгубила императора Оттона Третьего, — сказал в голове детский голос. — Если бы он не доверился Герберту Аврилакскому…»

«Иди к черту!» — рыкнул на него Альбус.

— Праздник, веселье, а время, как ни крути, далеко не мирное… Пожиратели занимаются ерундой, — поморщилась бабушка Молли, видимо, продолжая уже начавшийся до прихода Альбуса и Гермионы разговор. — На что надеются? Старались бы приспособиться, одуматься… Вот чем надо заниматься, — дама бросила хмурый взгляд на синюю напольную вазу.

Альбус задумался. С одной стороны да, но с другой, прислал же кто-то книжку по темной магии кто-то прислал… Кроме того из головы не выходило зелёное послание… значит, ничего ещё не кончено.

— Файла, — тихо спросил приятельницу Альбус. — Почему ты так боишься слизеринцев? Ты ведь седьмой год уже учишься…

— Малфои — темный род, — робко ответила Файла.

— Но он же первокурсник! Тебе ли бояться? Молодец среди овец, не более того. Спроси хоть нашу Эрику — Малфой у большинства один смех вызывает, что у вас, что у нас — первоклассников. Интересно просто, что такого мы сделали, что ты даже глупого мелкого Малфоя боишься. Мы не такие ужасные. Выходит, из-за фамилий? Но это ещё не говорит о человеке, правда?

— Первокурсник, а Роберта вон как жестоко оскорбляет… — вздохнула Файла.

Альбуса раздражала наивность и глуповатость собеседницы: шесткурсница боится первоклашку! Почему вся школа, кроме того, вокруг Роберта бегает, а он сам абсолютно ничего не сделает?

— Бобби, — скривился Альбус, — Ни разу не ответил Малфою — Скорпиус считает, что ему можно и дальше выделываться. Его просто не нужно воспринимать всерьез, надо как бы с иронией относиться… На него действует. Помню как-то ворчал, что, мол, не только Адель на пробы по квиддичу идти достойна, но и мы, то есть сам Скорпи не хуже… Нужно его на землю грешную спустить, вот и всё! Невелика беда этот наш Малфой, — пожал плечами мальчик.

— Ваша Адель — змеюка подколодная! — вставила назидательно Роза.

— Что, змеевидный барсучок любит салат? — фыркнула Роксана. Близняшки дружно рассмеялись.

— Люблю, а что в этом плохого? — спокойно спросила Файла, хлопнув ресницами.

— Барсуки травку не любят, а вот змеи… — ехидно фыркнула Рокси.

— Извини, конечно, но где именно ты здесь видишь салат? — робко спросила Файла. — Немного не понимаю смысл разговора и, кроме того, я учусь на Хаффлпаффе.

— Спасибо, — ехидно протянул Рокси. — А я и не знала! Открыла Америку.

— К змейкам ей надо было! — отчеканила Роза.

— К Альбусу! — фыркнула Люси. — Аспид, возьмёте змейку в террариум?

— Все вопросы к Шляпе, — с усмешкой бросил Ал.

— Интересно, почему змеи чуть что говорят «все претензии к Шляпе?» Чтобы свои амбиции и подлость скрыть? — протянула важно Роза.

— А почему гриффиндорцы забывают, что на факультеты отправляет Шляпа? — ответил ехидно Альбус.

— Ребята, хватит, — одернул детей Перси.

— А Штирнер? — вдруг влезла в разговор Лили.

— Школу Туле давно закрыли, но Штирнер, к сожалению, ее возродил, — вздохнул Гарри.

Альбус посмотрел на противоположную стенку от окна. Было бы интересно узнать побольше об этом Штирнере: странная ситуация, что все министерство, весь аврорат ищет какого-то сумасшедшего преступника и никак не поймает! Видимо, есть и ещё что?

— Но… есть успехи? — спросила Джинни. — Ох, Альбус, — проворчала она, поправив сыну воротник. Мальчик глубоко вздохнул: как с ребенком маленьким, при всех…

— Есть, но рассуждать одно, а реального результата добиться — другое, — горько усмехнулся Гарри.

— Тетя Гермиона, не могли бы вы рассказать о Штирнере? — попросил Альбус.

— Хорошо, — уверенно кивнула Гермиона. — Думаю, несмотря на юный возраст, вам нужно это знать. В конце прошлого двадцатого века у магглов шел бурный прогресс либеральных свобод. Все развитые страны двинулись по пути демократии, уважения прав всевозможных меньшинств, отказа от расизма и полового неравенства. Границы между государствами стирались, и люди получили право свободно передвигаться по миру.

Дети, как завороженные, смотрели на нее.

— Все изменилось зимой две тысячи третьего года, когда у магов произошел раскол, как относиться к магловским преобразованиям. Большинство британских магов их поддержали, в то время как немецкие встретили их с неприязнью. Противников преобразований возглавил один из самых могущественных в мире темных магов — австриец Освальд Штирнер. Что бы вы не строили иллюзий — это великий ученый и невероятно могущественный волшебник, победить которого будет непросто.

— И он возглавил бежавших Пожирателей Смерти, профессор? — спросила Лили.

— На самом деле, Пожиратели как таковые ему мало интересны, — сказала Гермиона. — Скорее это по части Александрины Бэрк. Мечта Штирнера — вернуть человечество в мир ненавидящих друг друга национальных государств, мир, где война будет нормой, где люди будут жить в закрытых странах, ненавидя других, не путешествуя друг к другу и готовясь к войне.

Альбус близоруко щурился. Теперь уже не только дети, но и взрослые смотрели с интересом на Гермиону.

— Неужели Штирнер верит, что можно все вернуть назад? — сейчас Альбус показался себе ужасно глупым.

— Почему бы и нет? — спросила Гермиона, пристально глядя на племянника. — В прошлом веке две мировые войны заморозили прогресс на полвека. Штирнер хочет подобного и в новом веке. Ему кое-что удалось, — вздохнула она. — В двадцать первом веке еще не было года, чтобы в мире не шла где-то большая война. Штирнер поддерживает террористов — ведь они заставляют государства заковать границы и сеют ненависть к другим расам.

— Хватит политики, может? — сказала бабушка Молли. — Все же мы, правда, собрались из-за праздника.

— Отличная идея! — подхватила Рокси. — Давайте веселиться!

— Так, — задумчиво протянула Джинни. — Застолье кончилось, но, думаю, можно ещё поразвлекаться. Есть варианты?

— Может, вальс? — предложила Гермиона. — И приятное развлечение, и культурное.

— Вполне! — бодро подхватила именинница.

Альбус подавил вздох: он хоть и умел танцевать, но не особо любил. Большинство, однако, восприняло идею весьма радостно: и ребята, и взрослые, готовые вспомнить былые годы. Файла, однако, тоже казалась не слишком уверенной в себе.

Бабушка Молли быстро включила музыку и подошла к дедушке Артуру. Гарри и Джинни смерили друг друга пристальными взглядами, но все же сделали шаг. Альбус понимал, что родители, видимо, смирились со сложившейся ситуацией и решили при всех не выяснять отношения. Перси подошёл к жене, Лили — к Джеймсу.

Постепенно дамы положили руку кавалерам на плечо и погрузились в плавную мелодию. Альбусу пришлось танцевать с Файлой: в конце концов почему бы и нет, она вполне хорошо относилась к нему, да и человеком, кажется, была неплохим. Сначала он взглянул на Розу, но кузина скорчила гримасу отвращения. Видимо все ещё не простила ему поступления на Слизерин: глупо, но что ж, ее выбор.

Тонкая Файла плавно кружилась в танце. Она не слишком хорошо танцевала, но рядом с Альбусом чувствовала себя увереннее и начинала двигаться все ровнее и ровнее. Поттер быстро поспевал за партнершей, глядя в её сияющие глаза.Бабушка Молли доверчиво прижалась к дедушке, с удовольствием, казалось бы, вспоминая молодость — наверняка у них было немало танцев за столько лет.

Мама и отец уверенно кружились, смотря друг другу в глаза. Альбус глубоко вздохнул. Вроде как хорошая, гармоничная пара внешне, но на деле между ними было множество проблем — видимо или окончательно смирились или решили сегодня расслабиться, по крайней мере при других.

Никто и не заметил, как открылась дверь, и в комнату вошел новый гость, точнее гостья. Альбус сразу узнал в ней Флер Уизли, мать покойной Мари-Виктуар и Доминик. Альбусу всегда была интересна эта хрупкая белокурая женщина, неизменно сохраняющая выдержку. Она никогда не шумела, в отличие от бабушки Молли, а высказывала свое мнение четко и спокойно. Альбус понимал, что не так уж давно Флер потеряла дочь и ей сейчас, вероятно, нелегко, но она нашла в себе силы и желание прийти на праздник. Француженка левитировала белое пальто, под которым скрывалась белая блузка с кружевными рукавами, и длинная светло-серая юбка практически под цвет ее глаз, что придавало изящества.

— Здравствуйте, тетя Флер! — радостно улыбнулась подбежавшая Лили. — Очень рада вас видеть, как доехали?

— П’гивет, — собеседница нежно обняла девочку. — Все п’гошло хо’гошо. Я тоже счастлива вас всех вст’гетить. Лили, ты совсем вы’госла, на следующий год уже и в школу пойдешь!

— Здравствуйте, — кивнул Альбус вежливо, когда сестра с тетей подошли ближе.

— П’гивет, — ласково улыбнулась Флер, приобняв племянника. — Как учеба? Надеюсь, ты нашел в школе хо’гоших д’гузей и отлично учишься.

— Стараюсь, — с улыбкой отозвался Альбус.

Он заметил, что при добрых словах глаза тети Флер, однако, практически не улыбались. Казалось она грустила и старалась это скрыть, что было неудивительно: родная мать Виктуар, ей приходилось тяжелее их всех вместе взятых.

— Тетя Флер! — воскликнула Роксана.

— Пр’ивет, мои до’гогие, — прощебетала женщина. — Я г’ада вас видеть.

Альбус натужно улыбнулся и попытался срочно найти неотложное дело. Хотя тетя Флер говорила мягко, Алу показалось, что она скрывает внезапно подступившие к горлу слезы. К счастью, оглядевшись кругом, он заметил одиноко сидящего дядю Джорджа. Мальчик тут же поспешил к нему, оставив кузину в компании французской тети.

— А ты небось такой же весёлый шалунишка, — потрепала Флер Джеймса по плечу, отчего тот не удержался от гордой улыбки.

—Позд’гавляю тебя, Джинни, — с лёгкой улыбкой проговорила гостья, подойдя к имениннице. — Желаю п’ек’гасной жизни, и пусть на каждом ее пово’готе случаются светлые моменты. Желаю массу поводов для г’адости и к’гепкого здо’говья! Пусть каждое ут’го будет счастливым и солнечным, никогда не сдавайся и цени близких.

— Тедди решил стать аврором, — протянул дядя Джордж, глубоко вздохнув. — Его потрясла гибель Мари от дементоров, которые обычно тянутся к темным магам. Жаль ее, жестокая и внезапная гибель, ей всего только шестнадцать лет было… Тедди решил что принесет обществу как можно больше пользы в борьбе с врагами, кроме того это месть за Мари с которой из много что связывало.

— Не думаю, чтобы теперь это была очень опасная профессия, — повернулся мистер Идс.

— Я и не говорил, что это великая опасность, но тем лучше для Тедди.

— Гарри, ты мог бы помочь ему! — спокойно сказал Перси.

— Почему бы и нет? Я не против, — пожал плечами Гарри.

К удивлению Альбуса присевшая неподалёку Гермиона резко повернулась:

— Гарри, ты понимаешь, что говоришь? — резко спросила она.

— А что такого? Я всегда рад принять молодое поколение, — спокойно ответил Гарри. — Народ уже тянется и к Александрине, ситуацию необходимо спасать… Тедди решил работать: почему нет?

Гермиона строго посмотрела на друга, а затем на Джорджа.

— В карьере все должны иметь одинаковые возможности! — Четко отрезала она. — Семейные связи на работе отвратительны.

— Причем здесь это? Я не вижу ничего плохого в том, что молодежь работает на нашей стороне, я всегда рад помочь, в чем проблема? — удивился Гарри. — Причем тут фамилии? Семья это семья, работа — работа, — кивнул он. — Но почему мне запрещено дать Тедди совет если это понадобится? В чем проблема?

— Вот это другое дело. Ты знаешь: я как могла боролась с семейственностью в министерстве, — сказала Гермиона.

— Так я и не говорил о семейственности, — пожал плечами Гарри. — Важны конечно успехи каждого вне зависимости от фамилии, я согласен.

Бабушка Молли тем временем все ещё кружилась в танце, нежно прижавшись к дедушке Артуру. Джеймс и Лили тоже не хотели пока садиться, движения девочки стали более уверенными и плавными. Флер тем временем села за стол и обвела окружающих внимательным взглядом. Несмотря на то, что время стояло далеко не мирное и шли разговоры о работе авроров, праздник есть праздник — шанс расслабиться, отдохнуть, а также сделать приятное дорогому человеку.

Неожиданно раздался визг. Альбус не успел опомниться, как увидел бегущую к окну Файлу. Следом раздался смех близняшек, за ними — Роксаны, которая, смеясь, закинула ногу на ногу. Джеймс стоял с невинным видом, раскрыв руки в разные стороны. Альбус посмотрел на стул Файлы и увидел ползущего слизня. Прищурившись, он сразу сообразил в чем дело, и едва подавил улыбку.

— Evaesco! — прошептал он, направив палочку на стул, прежде, чем взрослые успели сообразить. Тотчас на месте слизня возникло облако.

Молли издевательски пропела:

— Ты и слизня убил, змей? Бедного, маленького?

— Злющий ты змей презлющий! — насмешливо добавил Джеймс. — Добреть тебе срочно надо!

— Кто бы говорил, сам не ангел, — усмехнулся Альбус.

— Сколько можно? — вздохнула Джинни. — Вы же уже не младенцы далеко, а приходится объяснять элементарные правила поведения!

— Чем вам мисс Идс не угодила? — скрестила бабушка Молли руки на груди. — Никто из ваших родственников себе такого не позволял.

— Э-э-э… — скривилась Молли-младшая. — Змеиный барсучок.

— Молли! — прикрикнула Гермиона. — Мисс Идс, нравится тебе это или нет, учится на факультете Хаффлпафф, и точка. И при чем тут змеи?

— Да мы что… мы ничего… — рассеяно повторял Джеймс.

— Вот и хорошо, — кивнула Гермиона. — Закрыли тему.

К удивлению Альбуса мистер Идс не повел и ухом. Он даже не высказал каких-либо признаков неудовольствия. Прервав беседу с Перси, он растеряно посмотрел на детей.

— Думаю, г’азгово’г можно закончить, — вставила Флер. — Дети виноваты, но давайте не будем уст’гаивать скандал.

— Простите, мистер Идс, что прервали беседу, — бросила Джинни взгляд на отца Файлы, вынужденного отвлечься от разговора с Перси.

— Заканчивать? — вскинула брови Гермиона. — Так легко они не отделаются, — она внимательно посмотрела на Джеймса.

— Право, Гермиона, ничего настолько ужасного не произошло, — вставила Флер. — Дети поняли, что неправы, можно вернуться к празднику, не так ли?

Рокси, не говоря ни слова, быстро направилась к себе в комнату, за ней поспешила и Роза. Файла, осмотревшись, пошла вслед за ними, постукивая каблучками.

— Идс, — не выдержала Рокси, остановившись у комнаты, когда встретилась взглядом с подошедшей хаффлпаффкой. — Мы вроде как никогда не были подругами, что случилось? Я тебя не звала.

— Я… — начала робко Файла.

— Вы хорошо шипели с Альбусом, — важно вставила Роза. — Вот и шипите.

Альбус проходил неподалеку и слышал весь разговор. Мерлин, и весь скандал только из-за того что Файла пошла за ними, невелико преступление. Что потянуло, однако, Идс за девчонками после откровенных насмешек, тоже понять было трудно… Услышав реплику Розы про шипение Альбус закатил глаза: сколько можно повторять одну и ту же чепуху? Однако с другой стороны, во всеобщей суматохе его никто не замечал: может, стоит сегодня-завтра сходить в «Горбин и Бэрк», пока есть возможность?