Глава 12

Конец марта выдался солнечным, и служащие уже аккуратно прибрали газоны в Косом переулке. Жухлая трава, почуяв тепло, словно ожила, давая путь молодым побегам. Однако сегодня с погодой не особенно везло: небо покрывала лёгкая пелена туч, дул ветер. Гарри Поттера это, впрочем, не останавливало: Гермиона Уизли просила о встрече. Гарри понимал, что мало ли когда они могут увидеться снова, работа с каждым днём всё прибавлялась и прибавлялась, к тому же это Гермиона, близкий друг, с которым они из-за занятости виделись весьма редко. Войдя в паб, он сразу пошел к третьему столику.

— Привет, — мягко улыбнулась ему Гермиона в кафе. В белом пальто и с распущенными кудряшками она казалась одновременно величественной и невинной.

— Здравствуй, — махнул рукой Гарри.

— Смотрю, у тебя неприятности в семье? Это из-за факультета Альбуса?

— Именно, — глубоко вздохнул Гарри. — Как он там, кстати?

— Отлично, схватывает на лету любую информацию, — мягко улыбнулась Гермиона. — Казалось бы не так уж давно и мы были такими же учениками, как он.

Гарри слегка улыбнулся, вспомнив первый поход в Хогсмид — они с Роном и Гермионой стояли, весело улыбаясь. Все же несмотря на войну они проживали и счастливые мгновения… Однако лицо Гермионы выглядело встревоженным: она, похоже, была не особенно рада успехам сына лучшего друга.

— Честно, я не видела такого таланта: превращать на первом курсе чайник в черепаху, а кролика в шлепанцы! — сказала Гермиона. — Я перевела его в четвертый класс.

— Весь в любимую тетушку! — подмигнул ей Гарри.

— Мне до него на первом курсе было, как до неба, — покачала головой миссис Уизли. Гарри показалось, что в ее карих глазах мелькнул настороженный огонёк.

— Ну должен же быть хоть хороший маг в нашей семье!

Гермиона не ответила. Она внимательно смотрела, действительно ли большинство столиков были пустыми.

— Гарри, — неожиданно раздался тихий голос Гермионы. — Наше детство пришлось на военное время. Ты не мог бы рассказать мне чуть подробнее о крестражах? Хочется до конца знать, с чем нам пришлось иметь дело. Гарри, скажи, что ты чувствовал, когда носил в себе крестраж? Это важно, очень важно! — выделила голосом Гермиона.

— Ну… — Поттер поморщился, словно не желая вспоминать. — Я умел разговаривать со змеями, видеть в снах Волдеморта. Однажды, когда Нагайна напала на Артура Уизли, я словно видел себя змеей.

— А ты мог проникать в сознание Темного Лорда? — спросила Гермиона, подвинув салфетку.

— Иногда… Мне снились сны, в которых Волдеморт отдавал приказы своим слугам. Я видел во сне, как они с Хвостом убили магловского садовника… — потер он лоб.

— А именно прошлое?

— Вот это не помню… Помню, что когда мы ехали в Хогвартс первый раз, Рон сказал, что Слизерин — факультет Волдеморта и Пожирателей Смерти, я увидел их гостиную и детей в зеленой форме. Причем старой, не нашей. Мне стало страшно, что я именно туда попаду. Но потом, когда Шляпа отправила меня в Гриффиндор, это как будто закрылось…

— А крестражу это не понравилось? — спросила Гермиона.

— Не знаю… — улыбнулся Гарри. — Хотя погоди: в первую ночь мне приснился сон. Я стою у зеркала, там был Квиррел, и его тюрбан требовал, чтобы я немедленно перевёлся в Слизерин. А в тюрбане жил Волдеморт.

Бармен принес им две чашечки кофе и, постелив салфетки, поставил их на стол. Гарри снова чуть заметно улыбнулся.

— Зачем тебе это? — прищурился Поттер.

— Понимаешь, получается интересная картина. Ты во сне видел Зеркало Еиналеж, которое отразило крестраж. Он негодовал, что ты закрыл ему путь для общения. Значит, если бы ты попал на Слизерин, канал для вашего общения был бы открыт? — пригубила кофе Гермиона.

— Наверное… Но кому теперь это интересно? — вздохнул Гарри. — Разве что историкам минувшей войны, но им это знать не обязательно.

— Понимаешь… Меня волнует та надпись… — Гермиона понизила голос. — Ведь это не просто темное волшебство, Гарри! Она была зеленой. Именно зеленой!

Гарри задумчиво отпил кофе и посмотрел на маленький кусочек темно-коричневого сахара. Британские волшебники по-прежнему сохранили старинный обычай использовать только тростниковый сахар из Латинской Америки. Помнится, он после жизни у Дурслей недоумевал, увидев темные кусочки…

— Сторонники Темного Лорда еще остались, хотя мы их ловим из года в год… — вздохнул Поттер. — Все живут мыслью о том, что их Господин вернется!

— Гарри, я понимаю, что это глупо, но вдруг у Темного Лорда остался еще один крестраж? — карие глаза Гермионы посмотрели на друга в упор.

Мгновение Гарри смотрел на нее в упор, а затем фыркнул.

— Глупо… Ты становишься мнительной.

— Может, и глупо, но посмотри, как уверены они! — твердо ответила подруга, взяв чашку. — Едва ли они были бы уверены настолько, будь их дело совсем проиграно!

Гарри хмыкнул, словно признав какую-то толику справедливости в этом аргументе. Глаза Гермионы по-прежнему продолжали наблюдать за ним.

— Ну, хорошо, хорошо, давай вспомним. Я уничтожил дневник Риддла ядом Василиска. Тут шансов нет.

— Принято, — загнула длинный палец Гермиона.

— Профессор Дамблдор уничтожил кольцо Марволо ценой руки. А он был величайший волшебник!

— Два, — кивнула Гермиона.

— Невилл уничтожил Нагайну. Рон при мне уничтожил медальон.

— Три и четыре, — бойко ответила собеседница, тряхнув темно каштановыми кудряшками.

— Диадема погибла в адском огне. Можно, конечно, предположить, что некто спас ее в последнюю минуту, но степень реалистичности оцени сама.

— Пять, — кивнула Гермиона.

— Чашу вы уничтожили с Роном в Тайной комнате. Вы точно ее уничтожили? — шутливо прищурился Поттер.

— Да уничтожили, не волнуйся, — так же шутливо ответила Гермиона.

— Ну кто вас знает… — погрозил пальцем Гарри. — И крестраж во мне убил сам Лорд Волдеморт. Я даже видел момент его гибели. Всё.

— А как? Ты никогда не рассказывал! — подняла тонкие брови Гермиона.

— Да перестань! Я очутился в другом мире между жизнью и смертью на призрачном вокзале, где ко мне подошел Дамблдор. На полу сжалось в комок существо, похожее на маленького голого ребенка, но с грубой, шершавой, как будто ободранной кожей; дрожа, оно лежало под стулом, куда его затолкали, как ненужную вещь, чтобы убрать с глаз долой, и тяжело дышало.

— Это и был крестраж? А… Как он выглядел?

— Существо было маленькое, хрупкое, израненное, и все же я не хотел подходить к нему ближе. Оно напоминало маленького старца. Я его видел… Да! Примерно таким был Волдеморт, когда его Хвост бросил в котел на кладбище!

— А потом? — спросила Гермиона, словно почувствовав нечто важное.

— А потом Дамблдор сказал, что мы не можем ему помочь. И мы ушли, оставив его… Умирать… — произнес Гарри с грустью.

— А как он умер?

— Не знаю… — вздохнул Гарри. — Мы ушли, а оно все плакало там под столом. Маленький Волдеморт! — скривился он.

— То есть… Ты не видел, как он умер? — спросила потрясенная Гермиона.

— Нет… — покачала головой Гарри. — Он так и остался лежать там, между двумя мирами. Но с того дня всё изменилось, всё! Я перестал носить очки и говорить со змеями. Я почувствовал какую-то свободу..

— Но самого момента смерти ты не видел? — настаивала Гермиона.

— Да нет же! Мы уходили, а он так и лежал. Там, между мирами. — махнул рукой Гарри.

— И он так и остался живым?

— Ну не могли же мы с Дамблдором ударить по нему Авадой, правда? — фыркнул Гарри.

— Жаль… — вздохнула Гермиона, выпив кофе. — Ты ладно, а Дамблдор мог бы.

— Ты становишься жесткой, однако! — посмотрел на нее внимательно Гарри.

— Ладно… А что тебе тогда сказал Дамблдор про Волдеморта? Гарри, это важно, постарайся вспомнить точно! — сказала Гермиона почти с мольбой.

— Дамблдор… Что мы не можем ему помочь… — потер лоб Гарри. — И что его знания отличались ужасающей неполнотой! Волдеморт не дал себе труда понять то, что не представляло для него ценности. О домовых эльфах, детских сказках, любви, верности и невинности Волдеморт не имеет ни малейшего понятия. Ни малейшего!

— Пожалуй… — задумчиво кивнула Гермиона.

— И еще, что все это обладает силой, превосходящей его собственную, — сказал Гарри.

— Он, видимо, был уверен, что все это ерунда на фоне мастерства. С планом и рациональностью не сравнится ничто… — размышляла вслух Гермиона.

— И еще, что в нас обоих течет кровь моей матери, и потому мы не можем убить друг друга… — вспоминал Поттер.

— Кстати, про дневник… ты ведь побывал в сознании Риддла тринадцатого июня? — сменила тему Гермиона.

— Да. Сорок третий год вроде, — ответил Гарри.

— В день рождения Альбуса?

— Ну да… Забавно! — фыркнул Гарри. — Тринадцатого июня сорок третьего года Риддл подставил Хагрида. А тринадцатого июня две тысячи шестого родился Ал!

— Как интересно! А как Хагрид относился к Алу в детстве? — Гермиона улыбнулась, хотя в ее улыбке было что-то наигранное.

— Я же тебе говорил, Ал в детстве боялся Хагрида! Почему — не знаю. Хагрид им и сласти приносил, и крутил их. Джим его за бороду дергал, а Ал чурался… Не любил Хагрида, вот и попал к змеям! — закончил Гарри.

Гермиона прищурилась, словно о чем-то размышляла.

— Иногда мне казалось, что Ал боится Хагрида, только за что — не знаю. — Задумчиво продолжал Гарри. — Я попытался выяснить это в детстве, проникнув в мысли Ала…

— Так… — оживилась Гермиона.

— Ну Ал есть Ал. Он не Джеймс и не Лил. Я попытался, когда мы гуляли, проникнуть в его мысли. Я сказал о Хагриде. Увидел сильный страх, а потом меня остановил зелёный щит. У него очень хорошие способности к окклюменции!

— А щит был зелёный? — уточнила Гермиона.

— Да, у него такая… Зелёная густая волна…

— Выходит… Ал инстинктивно не хотел, чтобы ты узнал о его отношении к Хагриду? — спросила Гермиона.

— Выходит так… — поморщился Гарри. — Наверное, понимал, что мы это не одобрим…

Гермиона взглянула на часы.

— Ой, Гарри, а ты не думал, что того младенца можно вернуть в наш мир?

— Вернуть? Но как? — изумился Поттер.

— Помнишь, на кладбище ваши палочки с Волдемортом скрестились? Ты говорил, что из неё стали выходить тени убитых! Priori Incantatem! — сказала Гермиона.

— Но это тени! — махнул рукой Гарри.

— Они были достаточно сильны, чтобы задержать Темного Лорда! — сухо сказала Гермиона, привстав со стула. — Прости, мне надо бежать…

— Да брось! — махнул рукой Гарри. — Они не додумаются до такого! Мозгов не хватит!

— Ты забываешь, что Штирнер мог додуматься до этого, — назидательно сказала Гермиона.

— Ладно, как успехи сыновей? — улыбнулся Гарри. — А то пишут, что все прекрасно.

— Джеймс опять бегал в Запретный лес! Просто ходячее наказание, — вздохнула Гермиона.

— Не грусти, он просто пошёл в деда! — засмеялся Гарри.

— Розга по нему хорошая плачет! И давно!

— Перестань. Он после того случая и так тебя боится, — фыркнул Поттер. — Надеюсь, — посмотрел он на подругу, — ты не намекаешь, что крестражем может быть Альбус?

— Нет… Нет… — задумчиво ответила Гермиона, поправляя на ходу воротник белого пальто.




Большой зал был уже украшен цветущими вербами; поговаривали, что в праздничное утро профессор Уизли украсит зал пасхальной символикой. Волшебный потолок все чаще показывал ярко-синее небо: настолько густое, что, казалось, лазурь улетела куда-то в бесконечную высь. Стены зала украшали вербы, да и в гостиных вербные букеты украшали столики. Эльфы старательно убрали школьный двор, от чего он приобрёл немного пустынный вид.

На пасхальные каникулы Альбус остался в Хогвартсе. Мальчик постепенно привыкал к тому, что у него за спиной шепчутся о его способностях говорить со змеями, но, возможно, это было и к лучшему. В своем колледже его стали больше уважать, а старшие слизеринцы считали это великолепным предлогом, чтобы попугать маленьких хаффлпаффцев.

Зато Бэддок уже не ссорился с Альбусом: более того, они стали приятелями. Как-то утром Бэддок шепотом извинился, что когда-то назвал Ала «грязнокровкой». Тот лишь коротко ответил «Проехали». Ал думал о том, что стоит почитать побольше о Слизерине, однако сейчас его интересовала больше всего тайна послания. Все остальное Ал решил отложить на потом.

Преподаватели задали кучу домашней работы, но Альбус сделал всё за одну ночь и у него было свободное время. Большинство учеников осталось в Хогвартсе, хотя Винсент поехал домой, что позволило Алу вздохнуть свободнее. С другой стороны, Кэт и Эрик оставались в Хогвартсе, что давало надежду провести интересно время на каникулах. Ал проводил большую часть своего времени в библиотеке, и никто его не беспокоил.

На третий день каникул Альбус осознал бесполезность своей затеи. Он просмотрел все книги по Защите от Темных Сил, какие только были в библиотеке, но так и не нашел то, что искал. Его единственной надеждой осталась Запретная секция. Сначала Ал хотел спросить разрешение у профессора Слагхорна, но быстро передумал, так как мастер зелий мог рассказать Гермионе. У Ала оставалась только одна возможность: проникнуть в библиотеку ночью. Запретная секция была не очень большой, Алу хватило бы и двух ночей, чтобы просмотреть все нужные книги. Загвоздка была в том, как попасть туда незамеченным.

В пасхальное утро Альбус пошел на завтрак и на выходе из подземелья столкнулся с большой совой. К ее лапе был привязан большой пакет. Ал присел на одно колено, отвязал его и погладил крылья птицы. Сова благодарно ухнула и улетела. Смутившись немного, Ал открыл пакет и сразу узнал знакомый почерк. Да… Почерк отца!



Заинтересованный Альбус еще раз прочитал письмо, затем приоткрыл обертку и увидел странную мерцающую ткань. Что это могло быть? Однако Альбус быстро закрыл коробку, потому что услышал шаги профессора Уизли.

— Вы получили новое послание, мистер Поттер? — спросила обеспокоено профессор.

— Нет, это от Кэт, — постарался соврать Ал как можно убедительнее.

— Хорошо, — профессор вздохнула с облегчением, хотя в ее взгляде еще сохранялась настороженность.

Большой зал был, между тем, уже украшен в пасхальном стиле. В воздухе летали красные яйца, а в центре завис наколдованный пасхальный пирог. (Есть его, впрочем, мало кому бы захотелось — все наколдованные продукты имели неприятный резиновый привкус). Небо было пасмурным с редкими синеватыми просветами. Ал обернулся и заметил Роберта, который с ненавистью смотрел на стол Слизерина. Алу понадобилось несколько секунд, чтобы понять, над чем смеется Скорпиус Малфой.

— Негрилло, тебе какая Пасха, вот скажи? Тебе бы на пальму назад и банан жрать!

— «Homo troglodytes»… — прошептал Альбус. Он знал, что Малфой непременно воспользуется этой шуткой, и дальше последует новое веселое представление.

— Троглодит ты, негрилло… — притворно вздохнул Скорпиус. Все сидящие за столом слизеринцы, включая Альбуса, и даже многие гриффиндорцы прыснули от смеха.

— Раньше хоть грязнокровки белыми были… — вздохнул Малфой. — А теперь уже черная мразь пошла!

— Троглодит… — фыркнула хорошенькая гриффиндорка Марина Эйкин. — Тро-гло-дит! — повтора она нараспев.

— Мисс Эйкин, минус двадцать баллов с Гриффиндора, — немедленно вмешалась профессор Уизли. — И минус тридцать баллов со Слизерина. — её глаза гневно вспыхнули. — Я не потерплю подобных разговоров в этой школе.

Альбус пошел в спальню, захватив с собой пакет. За спиной он услышал свист Линдона и улыбнулся, когда профессор Уизли сняла ещё пять очков с Гриффиндора. Ал пронесся мимо Весты в свою гостиную, поскольку очень торопился проверить, что именно прислал ему отец. Он снова открыл коробку и из неё на кровать выпал серебристый плащ. Ал усмехнулся и набросил его себе на плечи, затем накинул капюшон и подошел к старому зеркалу. Он прекрасно знал, что стоит перед ним, но не увидел своего отражения.

— Ничего себе! — раздался сзади голос Эрика. — Это же настоящий плащ-невидимка!

— Да? Ты знаешь о нем? — изумился Ал.

— Слышал, — понизил голос Эр. — Это ужасно редкая вещь. В мире есть один плащ! У твоего отца.

Вода, за окном плеснулась, разбрызгав капли по стеклу. Где-то сзади раздался звонкий стук каблуков. Альбус тепло улыбнулся: он сразу понял, что это была Кэтрин, и решил разыграть подругу.

— А где Ал? — требовательно спросила девочка у Эрика. Тот пожал плечами.

— В библиотеке, наверное… Читает… — вздохнул он.

— У-у-у-у-ух! — крикнул Ал позади Кэтрин, откинув капюшон. Девочка обернулась и завизжала: по гостиной в воздухе поплыла голова Альбуса.

— Альбус Северус Поттер в библиотеке, но я, его призрак, здесь… — зловещим голосом сказал он.

Эрик прыснул. Кэт все еще смотрела на Ала во все глаза.

— У тебя мантия-невидимка? — потрясенно спросила она.

— Ага! — ответил он. — Кажется, отец прислал в подарок на Пасху!

— Но это ведь просто замечательно! — довольная Кэтрин села в темно-зеленое кресло. — Можно найти гостиную блохастых кошаков и бросить туда пару навозных бомб! Ты только представь… — ее глаза мечтательно посмотрели в залитый водой потолок. — Блохастые кретины просыпаются утром, а у них безумная вонь…

Ал рассмеялся. В последнее время он незаметно для себя перенял богатый лексикон Кэт в отношении Гриффиндора.

— Надо лучше попробовать пробраться в Запретную секцию, — понизил он голос. — Думаю, это лучше сделать сегодня.

— В пасхальную ночь? — прошептала девочка, оглядываясь вокруг. Алу показалось, что она опасалась, будто кто-то подслушает их разговор.

— Конечно… Сегодня праздничный ужин, а после праздников, плотно наевшись, все быстро засыпают.

— Особенно кошаки, опившись прокисшим молоком, — съязвила Кэт.

— Не скажи… После него в животе сильно урчит, — ответил Альбус.

Теперь уже фыркнула его подруга:

— Главное, можно потратить на поиски всю ночь, пока не отыщем верный ответ.




В половине двенадцатого Альбус и Кэтрин вышли из гостиной. Девочка отчаянно дрожала от сквозняков. В коридоре сквозило изо всех щелей, и хотя плащ надежно скрывал друзей от посторонних глаз, он нисколько не защищал Кэт от холода. Альбус держал в руках белый ручной фонарь, готовясь погасить его в любой момент. Большинство учеников как ветром сдуло сразу после праздничного ужина, и все они уже спали. Где-то вдали доносились гулкие раскаты грома: к восхищению Альбуса, собиралась гроза.

В библиотеке было темно и очень страшно. Альбус и Кэтрин, держа лампу, пошли вдоль длинных рядов. Ал представил, как выглядит со стороны лампа, сама по себе плывущая в воздухе. И хотя он знал, что это его рука держит лампу, ему стало неуютно.

— А в старину Запретная секция была раза в два больше, — шепнула Кэт, когда они подошли к резной металлической двери.

— А что с ней случилось? — поинтересовался Альбус.

— Мама говорила, что какой-то пожар истребил почти все книги в стародавние времена. Кое-кто говорил, что их сжег Темный Лорд, когда учился в Хогвартсе.

Альбус тихонько сжал руку подруги, изумившись ее нежности. Дверь в Запретную секцию была заперта, но Кэт достала палочку:

— Alohomora, — шепнула она, и дверь со скрипом отворилась.

Ребята нырнули в помещение. Закрыв ее за собой, Альбус развернулся и, направив палочку на замок, также прошептал заклинание. Возле замка сразу появился мерцающий синий шар. Ал знал, что если кто-то появится в библиотеке, он сразу среагирует на появление незнакомца. Ал и Кэт осторожно пошли между огромных рядов книг. Альбус поднял лампу повыше, чтобы разглядеть названия стоявших на полках книг. Если честно, названия ему ни о чем не говорили. Золотые буквы на корешках выцвели и частично облетели, а слова, в которые они складывались, были на каком-то чужом языке, и Ал не знал, что они означают.

— Это египетский… — прошептала Кэт, и в ее глазах сразу застыл страх.

— Почему ты так уверена? — удивился Ал. Он говорил спокойно, веря в силу своей защиты.

— Большинство самых темных книг написаны по-египетски, — пояснила Кэт с оттенком легкого снисхождения. — Он что-то вроде международного языка у темных магов.

— Тише… — Прошептал Альбус.

Он почувствовал, как по спине побежали мурашки. Возможно, ему это показалось, но с полок доносился слабый шепот, словно книги узнали, что кто-то зашел в Запретную секцию без разрешения, и это им не нравится. Кэтрин также поежилась. Несколько минут друзья искали литеру «С». Затем Ал притащил приставную лестницу и забрался наверх, начав перебирать ветхие фолианты. Кэт стояла внизу и посматривала на дверь: она, видимо, не была так уверена в сигнале.

— Ну? — нетерпеливо спрашивала она время от времени, когда Ал доставал очередную книгу.

— Нет… Не то… — с досадой отвечал он.

Было около двух ночи, когда Альбус наконец-то достал тонкую черную книгу, на которой золотой вязью было выведено «Круг Тьмы: изучение черной магии». Ал понял, что нашел то, что искал, и его охватил трепет. Махнув Кэт, он спустился вниз. Девочка, тем временем, зажгла свечу. Сгорая от любопытства, они открыли оглавление и нашли нужную страницу. Вдали раздался сильный раскат грозы, и Кэт поежилась. Затем оба, как по команде, углубились в текст:



— Ого… — только и прошептала Кэт.

— Значит, — размышлял Ал, также пораженный прочитанным, — это Штирнер оставил сообщение…

— Зачем? — прошептала его подруга.

— Может, хотел сообщить всем на свете, что круг завершен. Он сумасшедший, и, похоже, считает это праздником.

— Ничего себе… Праздник… — фыркнула Кэт. — А если появится кто-то раз в десять хуже Штирнера, тогда как?

— А представляешь… — прыснул вдруг Альбус. — Кайли и ее родители в праздничных шляпах и танцуют, как маньяки… Их заколдовал темный маг!

Кэт рассмеялась. Альбус, тем временем, продолжал размышлять. Зачем Штирнер послал это сообщение к ним в гостиную? Внезапная догадка поразила Ала, и ему стало не по себе. Возможно, отправитель хотел завлечь его, чтобы он прочитал всю книгу целиком, а не только главу об этом Круге. Темная сторона пыталась заполучить его в качестве последователя. Надеясь на некоторое разъяснение, Ал открыл книгу на странице 107, где было написано про Круг Света.

Круг Света был основан для защиты волшебного мира, когда Амелбиус создал круг Тьмы. В конечном счёте, круг Света также должен включать в себя двенадцать человек. Пока в этом списке лишь одиннадцать из них, причем некоторые считают таковым Гарри Джеймса Поттера. Круг состоит из ведьм и волшебников, которые одерживали победу над представителями круга Тьмы в своих поколениях. Подобно членам круга Тьмы, члены круга Света обладают исключительными способностями во всех областях магии, в особенности —трансфигурации, а также в умении сражаться на дуэлях, кроме того, они отличаются чрезвычайно высоким интеллектом. Для сообщества черных магов является прямой обязанностью постараться заранее обнаружить будущих членов круга Света и склонить их на сторону Темных сил, чтобы конкретный индивидуум не нарушил планов члена круга Тьмы.

Горгулья в библиотеке прокричала в три часа. Где-то наверху послышались шаги. Переглянувшись, Альбус и Кэт быстро поставили книгу наверх и со всех ног помчались в свою гостиную. Оба понимали, что разговор о прочитанном будет завтра. Сейчас им хотелось поскорее добежать до кроватей. Альбус прыгнул на кровать и, зарывшись лицом в подушку, быстро заснул, задаваясь вопросом, может ли он быть членом Круга Света.





Альбус со всех ног бежал через лес. Возможно, это был Запретный лес. Альбус не знал, потому что никогда там не был. Всё, что он хотел, это убежать подальше. От чего именно, Альбус понятия не имел. Края его мантии разлетались в стороны, цепляясь за ветки, шляпа давно слетела с головы. В руках он крепко сжимал палочку. Не различая ничего перед собой, Альбус врезался во что-то большое и холодное. Он поднял голову и увидел зеркало, то самое, которое постоянно снилось ему. Его отражение было как всегда бледное и пугающее, хотя и было одето в прекрасную мантию, наверное, шелковую. В этот раз отражение преобразилось мгновенно.

— Ал, — сказало оно пронзительным голосом. На лице злого духа заиграла сумасшедшая улыбка. — Пойдем и увидишь… пойдем и увидишь, что ты наделал…

— ЧТО?

Дух протянул белую руку и схватил Альбуса за запястье, отступая вглубь зеркала. Начиная проникать внутрь зеркала, Альбус выхватил руку и помчался изо всех сил в противоположном направлении, хотя его ноги с трудом отрывались от земли.