Глава 19. Матч

Витрина магазина сверкала. Я не мог оторваться от яркой обложки.

«Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора». Экземпляров было достаточное количество, и книга стояла на самом видном месте. Я сцепил зубы.

Эту дрянь, похоже, долго будут выпускать. Грязные сплетни никогда не потеряют своей актуальности.

Когда писанина Скитер только появилась, Темный Лорд вручил мне один том и обещал, что чтение изрядно повеселит меня. Я не стал открывать его. До сих пор помню, каким мертвым взглядом смотрел Альбус на валявшуюся в одном из кресел книженцию. У меня возникло тогда четкое ощущение, что он хочет, чтобы я прочел это, но боится.

Дабы избавить нас обоих от неудобств, я сжег безобразную биографию директора, не читая.

И вот теперь эту, с позволения сказать, литературу продают. Как ни в чем не бывало. Неужели только мне одному есть дело до следа в истории, оставленного Альбусом?

К сожалению, Пожиратели до того любили подшучивать на тему скандальной книги, что я невольно узнал про Ариану и Гриндевальда в один из вечеров в Малфой-мэноре. Уши ведь не заткнешь. Рассказ вызвал во мне бурю эмоций. Там было и сожаление о том, что Альбус ничего не рассказывал мне, и желание как-нибудь намекнуть, что я все знаю и не осуждаю. Именно с того момента я смог до конца простить Дамблдора за то, что она не всегда бывает откровенным. Помилуйте, быть честным с самим собой не всегда удается. Про то, что творится у тебя внутри на самом деле, никогда не расскажешь даже самому близкому человеку.

Во всяком случае, мне очень хочется считать себя родным Дамблдору.

А Поттер? Как он воспринял шумиху вокруг имени директора? События наверняка настолько переврали, что поверит только тот, кто не встречал Альбуса ни разу. Возможно, директор еще потому опасался своей биографии, что она могла оттолкнуть чистого помыслами гриффиндорца.

— Любуетесь моим творением?

Репортер «Пророка» собственной персоной.

Холодно оглядев разодетую в цветастую одежду женщину, я промолчал. Она ничуть не смутилась и издевательски улыбнулась, обнажив белоснежные зубы.

— Весьма удачная встреча, не находите? Для меня, разумеется. Но и для вас, конечно. Лишняя слава никому не помешает, верно? — Рита Скитер озорно подмигнула мне.

Пока я раздумывал, есть ли смысл немного потешить себя и припугнуть мерзкую дамочку или лучше проигнорировать ее, Скитер открыла свою сумку, и оттуда вылетело Прытко Пишущее Перо.

— Я предвкушаю сенсацию… — она с жадным любопытством уставилась на меня. — Так что, мистер Снейп? Ответите на пару вопросов? Сейчас только интервью для разогрева, но обещаю взяться за вас всерьез. Такая новость, все мы были в шоке.

Желание поджечь прическу этой невыносимой особе и смотреть, как она бегает по улице, было велико. Кулаки сжались сами собой, а она тем временем невозмутимо тараторила:

— Но по порядку: какие на самом деле отношения связывали вас и Гарри Поттера? Насколько нелегко было видеть каждый день сына любимой женщины, рожденного от другого человека? И как сейчас вы общаетесь с народным героем? Ходят слухи, что Поттер изрядно одичал, скитаясь по лесам. Что вы ответите на это нашим читателям?

Едва ли она настолько глупа, чтобы не понимать: я с ней дела иметь не буду.

Видимо, решила поиздеваться и показать, что ей все позволено.

Не подавая признаков жизни, я следил за тем, как Прытко Пишущее Перо уже что-то строчит в ее блокноте.

— Так что побудило вас снова учить Поттера? Не то ли, что вы обязаны ему своим освобождением?

Чувствуя, что потихоньку вскипаю, я сказал ледяным тоном:

— Пора вам прикрыть рот, Рита.

— Вы не поняли, Снейп, — она масляно ухмыльнулась. — Читатели жаждут узнать правду обо всем, что происходило в Хогвартсе, пока вы были директором. И тем более им интересно, как вы смогли вернуться в древнюю и уважаемую школу в качестве преподавателя. И они узнают, я вас уверяю.

Сохраняя каменное выражение лица, я отозвался:

— Вас не учили в детстве не лезть не в свое дело? А то ведь можно ненароком самой себе навредить, — не удержавшись, я приподнял бровь. — Нечаянно, разумеется. Я доходчиво объясняю?

Скитер резко сменила тон.

— Вы ничего не можете сделать. Было бы лучше, будь вы сговорчивей…

Вздумала угрожать? Схватив ее чуть повыше локтя, я поволок репортершу за собой.

— Давайте прогуляемся.

На мгновение в ее глазах мелькнул испуг, но она быстро справилась с собой. Невпопад перебирая ногами, Скитер соорудила брезгливую улыбочку:

— Я про вас раскопаю побольше, Снейп. Всю вашу подноготную представлю свету, — поскольку я хранил молчание, репортерша сочла необходимым возмутиться: — Да куда вы меня ведете? В конце концов, мне больно.

Она попыталась вырваться, но я сжал ее руку посильнее и произнес шелковым голосом:

— Что-то не так? Я разрушил образ истинного джентльмена? Вон смотрите, там есть отличное место, — я указал на темный поворот в Лютный переулок. — И не шумите так. Прохожие обращают внимание на нас.

Похоже, мои слова внушили ей страх.

— Ладно-ладно, я поняла, — заверещала она.

— Сомневаюсь, — протянул я, не отпуская ее.

— Отпустите, я кричать буду, — с придыханием сказала Скитер.

— Вы ни одного слова обо мне не напишете, — предупредил я, останавливаясь и расцепив пальцы.

Сжав ярко накрашенные губы, Скитер потерла предплечье. Ее Перо скользнуло в сумку.

Смерив меня разгневанным взглядом, она резко развернулась и припустила прочь.

Опубликует про меня все-таки что-нибудь гадкое, констатировал я.

В целом меня это не трогает, но если она только попробует коснуться ее имени, я буду считать себя вправе свернуть Скитер шею.

Планируя различные способы того, как это лучше сделать, я еще раз оглядел преобразившийся Косой переулок. Большинство магазинов было открыто и вычищено до блеска. И людей было значительно больше, чем летом.

На меня временами с опаской косились. Должно быть, из-за черной мантии.

Таким мелочам я уже давно не придавал значения, хотя, когда пожилая женщина, вылупив глаза, шепнула своей спутнице: «Это он. Говорю тебе. И как их только отпускают?», я почувствовал себя остро лишним здесь.

Впрочем, я редко заставлял себя выбираться из школы. Только при необходимости. И ничего необычного здесь нет. Поэтому я только пожал плечами, отвернувшись от той женщины.

Мостовая была покрыта тонким слоем льда, пороги домов припорошены выпавшим вчера снегом.

Ставший привычным магазин «Всевозможные волшебные вредилки» возвышался вдалеке. Он по-прежнему больно бил по глазам своей пестротой, но в нем явно не хватало жизни. Ничто не кружилось, не вертелось, не пищало. Первый этаж был заклеен министерскими плакатами. Я ощутил неприятную пустоту внутри. Пристанище близнецов, позорящее любого, кто в него решался зайти, в свое время действовало мне на нервы. И, тем не менее, лучше бы оно продолжало мозолить глаза, чем видеть его в настолько печальном состоянии.

Тяжело вздохнув, я крутнулся на месте и аппарировал.


* * *
Предстоящий матч Гриффиндора со Слизерином вызвал большое волнение на всех факультетах, несмотря на то, что он не был финальным состязанием сезона. Победа над Слизерином многим казалась успехом в настоящей битве. Но нас тяжело сломить.

К середине декабря обстановка накалилась до предела. Положение в школе напоминало период моего директорства. Разве что никому не грозила настоящая пытка.

Гриффиндорцы чуть ли не ежедневно находили поводы пожаловаться на поведение моей команды. И это при том, что я закрыл глаза на то, как однажды в гостиной Слизерина неведомым образом оказалась дюжина нюхлеров. Преподаватели еще неделю прятали улыбки в моем присутствии, что приводило в бешенство. Застань я какого-либо гриффиндорца за применением запрещенных чар к игроку моей команды, ему точно не поздоровилось бы. Но такого случая не представилось. Жалоб со стороны слизеринцев на происходящий беспредел не поступало, до меня доходили лишь слухи, и оснований предъявлять претензии другим деканам не было. Хотя это вызывало неясную тревогу. У моих студентов не было заведено сносить нападки безропотно: сложно представить, чтобы такие крупные молодые люди, как Уоррингтон или Вэйси, позволили безнаказанно пихнуть себя в коридоре. Но, во всяком случае, они не сделали ничего, угрожающего здоровью других. Иначе деканы не преминули бы попенять мне на якобы недостаточное внимание к своим обязанностям.

Допускаю, что отчасти преподаватели понимали: если мне удалось удержать под контролем школу во времена хаоса в магическом мире, то проследить за поведением слизеринцев перед игрой не составит никакого труда. Остальным деканам, несмотря на огромный стаж работы, не хватало внимательности к тому, как ведут себя студенты вне занятий. Отсюда и все проблемы. Что и говорить о тех, кто только недавно на этом поприще.

Как-то вечером, когда учительская почти опустела, ко мне подошел Уизли с крайне озабоченным видом.

— Сегодня на сдвоенных прорицаниях Джимми Пикса, загонщика гриффиндорской команды, кто-то заколдовал. Ни с того ни с сего стали удлиняться ногти, и никто не мог снять чары до тех пор, пока они не достигли четырех дюймов в длину.

Господи, какая катастрофа…

— Пикс — тот еще кретин, — холодно ответил я. — Держу пари, он сам решил испробовать на себе новое заклинание и не справился с ним.

— Кому понадобится отращивать себе ногти?

— Не собираюсь разгадывать, что было у него на уме, — недовольно произнес я. — Возможно, мистер Пикс решил, что так сможет крепче держать биту.

— Джимми — отличный игрок, — горячо возразил Уизли.

Как легко, оказывается, его спровоцировать.

— А не он ли, случаем, на первых отборочных испытаниях попал бладжером в Поттера?

«Я-то помню, как Поттер пару дней ходил и ощупывал шишку на затылке», — мысленно добавил я.

— Послушайте, — изображая терпение, сказал Уизли, — я прошу ваших студентов вести себя подобающим образом. Я понимаю, что Гриффиндор сам напрашивается на ответные действия. Я так же, как и вы, слышу лозунги, которые звучат в перерывах между занятиями.

— Если слышите, то сами сперва уймите своих студентов, — сварливо ответил я. — Нечего ко мне обращаться.

Уизли разочарованно поглядел на меня и отошел.

Нет, ну надо же! Сам не следит за своими студентами и смеет просить меня быть внимательнее. Типично гриффиндорское поведение — вечно замечать только недостатки других, но не свои собственные. Слизеринцы — точно такие же дети, неидеальные, временами безрассудные, но я не пытаюсь всех кругом объявить виноватыми. Моя задача — научить детей порядочно себя вести, а не потакать их безобразиям.


* * *
Наступил день матча. Напряжение, висевшее в воздухе, с каждым часом приближения игры становилось почти осязаемым. Взбудораженные предстоящей схваткой, мои студенты буравили насмешливыми взглядами своих соперников и подначивали их оскорблениями. Лавгуд отдала свою знаменитую рычащую шляпу Лонгботтому, и от стола Гриффиндора по всему залу разносился неимоверный шум. Не дети, а приматы, которые только и норовят подрывать дисциплину. Куда смотрит Макгонагалл? Без сомнения, не у меня одного начинается несварение желудка от этого гама.

Сегодня я позволил моим студентам немного спустить пар. Они выглядели уверенными в своих силах, так что я простил им неумение держать эмоции под контролем.

Поттер, весь в своей стихии, был окружен поклонниками. Без конца раздавались возгласы: «Гарри, уничтожь их!» и «Гриффиндор, мы с вами!» Мальчишка нагло ухмылялся и поглощал завтрак.

Разумеется, я хотел, чтобы выиграла моя команда, и одновременно проклинал себя за сомнения о душевном спокойствии Поттера. Впрочем, сейчас он выглядел решительно настроенным.

Когда все повалили на поле, я вышел из замка в боевом настроении. Погодные условия были великолепные: неяркое солнце, легкий мороз, сухой, похрустывающий под ногами снег.

Впереди я заметил Билла Уизли. Славно.

— Советую не ходить туда. Ваша психика может не выдержать поражения.

Декан Гриффиндора угрюмо промолчал.

Послав ему свою самую мерзкую улыбку, я последовал к трибунам. День начался как нельзя лучше.

Утром пришлось облачиться в темно-зеленую мантию, чтобы студенты чувствовали мою поддержку. Большая часть трибун переливалась красным с золотом, мы были зажаты в тисках гриффиндорских болельщиков. На трибуне противника было растянуто огромное полотно с изображением снитча и знакомого шрама на нем. Очень остроумно, ничего не скажешь. Мои студенты не отставали: старосты распространили по всем курсам островерхие зеленые шляпы. Было несколько больших флагов с гербом факультета.

Место я занял также не среди преподавателей: под моим носом ни один слизеринец не посмеет выкинуть что-нибудь неподобающее, плюс игроки будут видеть, что я с ними. Отовсюду доносились крики, пение, а когда на поле вышли команды, к ним прибавились улюлюканье и топот. Один хаффлпаффец довольно громко орал оскорбительные стишки о Слизерине собственного сочинения. Паркинсон открыла было рот, чтобы ответить чем-то похлеще, но Забини поймал мой предостерегающий взгляд и остановил ее.

Хуч и капитаны подошли к ящикам с мячами. Вопли стихли, все замерли в ожидании.

Поттер с решительным выражением лица пожал руку Ургхарту.

— Седлайте метлы! — громогласно объявила Хуч. — Три… два… один!

Свисток. Игроки оттолкнулись от земли и поднялись в воздух. Видимость была превосходная: на моей памяти со скамьи еще никогда нельзя было так ясно различать игроков.

— Добрый день! Началась долгожданная игра! С квоффлом Ургхарт, Демельза Робинс обходит его слева… Эх, не удалось перехватить… Он летит к кольцам… И да!!! Рон спасает свои ворота! — трибуны взревели. — Пас Джинни… Она передает квоффл Дину… Посмотрите-ка, какой меткий бладжер Уоррингтона… — я в очередной раз убедился, что не зря Уоррингтона перевели в загонщики: мяч сильно задел Дина Томаса. — Дин, дружище, ты жив?

Где они откопали последователя Джордана? Я посмотрел на комментаторскую: в ней сидел, азартно потирая руки, Финниган. Разумеется, будет поддерживать своего приятеля Томаса. Куда тут до объективности.

— А вот и Пьюси с квоффлом, пасует Вэйси… Тот его упускает… Джинни берет мяч. Гриффиндор начинает свою атаку! Игра обещает быть жесткой, ребята! Квоффл у Демельзы, снова у Джинни… Дин принимает мяч, давай-давай, лети… — вопил Финниган. — Ургхарт отнимает квоффл, эй, это что за приемчики! Повежливей играем, Слизерин! — трибуны радостно загалдели.

Я медленно, но верно вскипал. Финниган роет себе могилу.

— Ох-хо-хо, вот это удар! Загонщики в этом году у команды Гриффиндора что надо! Не подкачайте и остальные! Квоффл снова у капитана слизеринцев Ургхарта, он уже у колец… И-и-и — Слизерин открывает счет, десять — ноль…

Я старался не терять из виду Поттера: тот выписывал зигзаги над полем, выжидая, когда будет перевес в очках в сторону той или иной команды.

— Джинни настигает бладжер от Уоррингтона… — у меня екнуло сердце, когда мяч, посланный мускулистым Уоррингтоном, попал в спину девушки. — Она роняет квоффл, его подхватывает Демельза. Молодец, вовремя подсуетилась… И вратарь Слизерина Майлс Блетчли ловит мяч, ничего страшного, играем дальше! Дин завладел мячом, пас Джинни… И да! Она переигрывает вратаря! Сравняли счет! Квоффл снова забирает Ургхарт…

Моя команда наносила удар за ударом, особенно оживленными были загонщики. У меня даже возникали опасения, что в конце концов кого-нибудь зашибут. Гриффиндорские охотники были удивительно изворотливы, и, как правило, бладжер только задевал их, хотя и довольно сильно. С гордостью я смотрел и на своих охотников, которые завладевали квоффлом все чаще и чаще. Волновал меня только вратарь: после первого пойманного мяча он заметно расслабился. Его спасали Ургхарт и Вэйси, которые грамотно блокировали атаки Гриффиндора. Через полчаса счет был с незначительным перевесом в пользу Слизерина: шестьдесят — сорок.

Команды шли голова в голову. Ловцы спустились ниже и, искоса поглядывая друг на друга, рыскали в поисках снитча.

— Крученый удар Демельзы! Здорово, девушки сегодня в ударе! — расточал похвалы своему факультету Финниган.

Хмыкнув, я с жадностью продолжил следить за игроками. Скорей бы достичь более весомого преимущества в очках: поймай Поттер снитч — и блестящая подготовка моей команды драклу под хвост. В Харпере, ловце, я был уверен меньше всего: однажды Поттеру удалось отвлечь его словами. Но как бы низко Поттер не поступал, у него всегда получалось схватить снитч. А ручаться, что Харпер на этот раз не клюнет на болтовню Поттера, я не мог.

— Эй, Вэйси, берегись, у тебя на хвосте Джинни! — потеряв страх, насмехался Финниган.

— Гад! — воскликнул, вскакивая со скамьи, обычно сдержанный Роджер Марлоу. Опомнившись, он сел и, перекрикивая всеобщий ор, извинился: — Прошу прощения, профессор, больше не повторится!

Я махнул рукой, не отрывая взгляда от игры. В нескольких метрах блеснул крошечный золотой шар, вслед за ним стремительно пронесся Поттер.

— Похоже, Гарри Поттер заметил снитч! — почти в ту же секунду объявил комментатор.

Гриффиндорская команда потеряла бдительность, и мои игроки умело этим воспользовались, забив сразу два гола подряд. Только бы не зря!

Поттер потерял из поля зрения снитч и теперь быстро возвращался на свои позиции — следить за тем, чтобы Харпер не добрался до цели первым.

Между тем, наши очки росли, как на дрожжах. Я не мог удерживать в себе ликование и с очередным забитым голом едва не подскочил вверх вместе со студентами.

— Новый удар Ургхарта! Девяносто — пятьдесят… Ведет Слизерин! Пас Дину, эх, упустил… Квоффл снова у слизеринцев… Сто — пятьдесят…

После разгоряченной борьбы было забито пять голов в наши кольца и восемь в кольца противника. Гриффиндору оставалось только уповать на своего ловца.

Красный от бесконечных перемещений на сумасшедшей скорости, Уоррингтон направил бладжер в спокойно пролетавшего мимо Поттера. «Что он вытворяет?!» — едва не взревел я. Мощнейший удар пришелся прямо в голову. У меня засосало под ложечкой. Поттера мотнуло в сторону, я схватился за палочку, боясь, что он потеряет сознание. Но, к счастью, обошлось: череп гриффиндорца оказался устойчивым к таким нагрузкам. Его собственные загонщики, наверное, к этому приучили.

— А не преднамеренная ли это атака? Пахнет нарушением! — воскликнул Финниган.

Уоррингтон — осел. Как можно было до такого додуматься!

— Пенальти-пенальти-пенальти! — скандировали трибуны.

Еще бы! Удар в голову. Все-таки, игра игрой, но участие в ней может обернуться подорванным здоровьем, а кого-то и вовсе сделать калекой. И все на потеху публики.

— Пенальти в кольца Слизерина! — приказала Хуч в рупор.

Оправляясь от бестолковой атаки моего загонщика, Поттер завис в воздухе. Начисто забыв о снитче. А что, если сотрясение? Я озабоченно покачал головой. Только этого не хватало. Прищурившись, я внимательно следил за его лицом. Немного бледный, не более. Поправив очки, Поттер направил метлу вверх и снова закружил над полем.

Мы и без того ведем, зачем было атаковать так? Сдается мне, Уоррингтон хотел выместить злобу за что-то другое.

Постепенно я снова смог сосредоточиться на игре. Назначенное пенальти не больно помогло Гриффиндору. Мои игроки были на высоте.

Подряд было забито семь голов! Превосходство в очках было почти недосягаемым! Мы их разгромим!

— Двести сорок — сто! — без особого энтузиазма сообщил Финниган.

Послышался тяжкий стон гриффиндорских трибун.

Краем глаза я присматривал за Поттером, который отчаянно искал снитч. Теперь ему во что бы то ни стало нужно поймать его. А нам… нам остался всего один мяч, и тогда станет неважно, чей будет снитч. Победа почти в наших руках.

Нет, не думать об этом. Еще рано.

Когда я заметил, что Поттер резко сменил курс и стал спускаться к полю, мою радость как рукой сняло.

— Двести сорок — сто! Поняли?! — визжала Паркинсон, передразнивая гриффиндорских болельщиков.

— Уймите ее! — рявкнул я на Марлоу.

К своему удивлению, я не мог различить золотой мяч в том направлении, куда мчался Поттер. Неужели…?

Да, снитч поблескивал своими крыльями в футах сорока от земли и в совершенно другой стороне.

Харпер кинулся догонять Поттера. А включить мозги?! Это же уловка, бесконечный болван! Финт Вронского, черт побери, это даже я знаю! Зачем вы только тренировались!

— Вау! Какая борьба за снитч, посмотрите, уважаемые зрители! Гарри входит в пике!

Проклятья застряли в горле. Я вперился взглядом в стремительно снижавшегося Поттера. Сейчас он разобьется и покалечится, и все ради нелепой детской игры… Не моргая, я смотрел, как Поттер приближается к земле. Только бы сумел выровнять метлу, только бы сумел… Впрочем, я знал, что он успеет: ловкость у него от отца, как бы неприятно мне от этого ни было. Но когда на поле происходит подобное, у любого, даже наименее заинтересованного лица, перехватит дух. Момент, когда скользишь по лезвию бритвы, когда твоя победа или твое поражение зависят от умения собраться в самый решающий момент. Только чья победа важнее: моя или его?

Вот Харпер поравнялся с Поттером… Наверное, гриффиндорец не совсем пришел в себя, раз Харпер сумел догнать его…

Поттер справился с метлой, и я снова почувствовал биение сердца в груди. Обошлось, почти обошлось. Харпер вслед за ним стал выравнивать метлу и чудом сладил с ней. Поттер оглянулся на него с недоумением.

Конечно, он не ожидал, что кто-то, кроме него, так сможет!

Поттер развернулся и направил метлу к снитчу, Харпер догнал и полетел рядом. И вот, в футе от цели, когда можно было дотянуться рукой, Поттер вильнул в сторону и толкнул Харпера. Тому не совсем удалось справиться с метлой. Падая, Харпер протянул руку, чтобы поймать снитч, висевший между ними в воздухе… Он почти коснулся снитча раньше Поттера, но неминуемо врезался бы в землю. Идиотизм, но ведь он опережает, действительно делает почти невозможное, опережая Поттера!

В ту же секунду Поттер пошел на таран. Проклятый Поттер сделает все, чтобы остаться героем.

Нет! С ужасом я увидел, как мой студент отлетает на землю от удара, и Поттер хватает едва различимый золотой шар.

Не в силах поверить в случившееся, я будто издалека услышал облегченный возглас болельщиков. Марлоу рядом со мной, сжав кулаки, стучал по деревянному ограждению. Многие другие за моей спиной тоже сотрясали кулаками от бессильной злобы.

— Невероятно! Двести пятьдесят — двести сорок! Гриффиндор победил! — заорал комментатор во все горло. — Гарри сделал невозможное! Разве кто-нибудь сомневался? Лично я нет! Ура!

Чтобы лучше видеть Харпера, упавшего на землю, я поднялся со скамьи. Он цел? Кажется, шевелится.

Злость полыхала во мне, как огонь. Он ответит за это. Поттер не имел права толкать моего игрока. Позорная победа — и Поттер это почувствует очень скоро. Я ручаюсь. Финт Вронского, конечно, не запрещен, но атака явно была намеренной и несправедливой.

Гриффиндорская команда обнялась в воздухе, образовав огромный живой комок из сплетенных тел, и под общие аплодисменты стала спускаться. Я, в свою очередь, направился к упавшему ловцу, опережая всех студентов, которые спешили поздравить победителей.

Харпер повел себя глупо, поддавшись Поттеру, но до последнего боролся, и сейчас ему необходима помощь. Вполне возможно, и медицинская.

К ловцу Слизерина подоспела Хуч.

Следила бы лучше за игрой — и не пришлось бы поднимать игроков с земли. Вопиющий непрофессионализм.

Лицо ловца нашей команды было мокрым от снега, в который он упал.

— Вы целы? — спросил я первым делом.

— Вроде да, — огрызнулся Харпер.

Вставая, он попытался опереться о землю левой рукой, но застонал от боли.

— Что у вас с рукой?

— Откуда мне знать, — скривился Харпер.

— Не беспокойтесь, Северус, я отведу его в больничное крыло, — вмешалась Хуч.

— Это мой студент, я его отведу.

Роланда пожала плечами, и этот жест едва не вывел меня из себя.

— Если у мистера Харпера сломана рука, — жестко произнес я, накладывая на запястье Харпера чары, снимающие боль, — в этом виноват тот, кто его толкнул.

— Чего вы от меня хотите? Это игра, никто не застрахован…

— Северус, — раздалось за моей спиной.

Макгонагалл. Чудно.

— К вашему сведению, директор, у моего ловца сломана рука. Я считаю, что атака Поттера была преднамеренной.

— Ничего подобного! — на повышенных тонах сказала Хуч под общий гам болельщиков, обнимающих гриффиндорских игроков. — Не надо переворачивать все с ног на голову! Я здесь судья, Северус!

— За нарушение вы обязаны были назначить пенальти! А не давать Поттеру схватить снитч!

— Вы просто злитесь, что проиграли!

— Я злюсь на вашу безалаберность!

— Я попрошу Гарри зайти ко мне в кабинет и побеседую с ним, — непререкаемым тоном сказала Макгонагалл.

Ее спокойствие не предвещало конструктивного разговора. Минерва непременно станет выгораживать Поттера.

Но я этого не потерплю: результаты следует аннулировать. В идеале, разумеется. Но Макгонагалл на это не пойдет. Что ж, наказать виновного она обязана будет. Я об этом позабочусь.

— Отлично, — процедил я. — Присоединюсь к вам, как только мистеру Харперу будет оказана помощь.

Изобразив презрительную усмешку, я повел своего игрока к школе.

Одни неприятности от Поттера. Он грязно играет, а дураком выставляют меня. И, конечно, никто не усомнится в том, что мальчишка толкнул соперника случайно. Идиот, неразумный ребенок, который потащил за собой другого ловца, а затем подло толкнул его.

Моя команда, оскорбленная потерей победы при такой отличной игре, удалялась в раздевалки. Все головы были высоко подняты. Нужно будет вызвать команду Слизерина к себе и наградить баллами за великолепную игру.

А гриффиндорцы должны стыдиться победы с разницей в десять баллов при том, что они поймали снитч.

Но ничего, я разберусь, Поттер просто так не отделается.


* * *
Проводив Харпера к Помфри, я отправился в кабинет директора. Только я подошел к горгулье, как появился веселый Поттер. Это уже ни в какие ворота. Наглый, чересчур самоуверенный. Думает, что ему все сойдет с рук.

Пригвоздив его взглядом к месту, я остановился и произнес пароль. Правильно истолковав выражение моего лица, Поттер спрятал победную улыбку.

Стена разъехалась, и перед нами открылась винтовая лестница.

— Мадам Хуч сказала, что профессор Макгонагалл хотела меня видеть, — сказал он, норовя пролезть первым. — Вы позволите?

Как он смеет рот открывать в моем присутствии!

Спокойствие и только спокойствие. Мне нужна холодная голова, чтобы доказать, что засчитанные Гриффиндору очки были лишними.

— Следуйте за мной, Поттер, — с угрозой кинул я через плечо.

Макгонагалл поприветствовала Поттера, сидя в своем кресле.

— Гарри, вы бы отдохнули после трудной игры, — доброжелательно сказала она, да так, что меня перекосило. Чувствую, она даже выговор не собирается ему делать.

— Все в порядке, профессор.

Я обомлел от его снисходительного тона.

— Это не займет много времени, присаживайся, Гарри.

Минерва явно испытывает мое терпение.

— Профессор Снейп считает, что ты сбил с метлы ловца команды Слизерина без всякой надобности. То есть, нарушил правила игры. И за это матч следовало приостановить и дать возможность Слизерину забить пенальти.

— О чем он, ясное дело, не подумал, — ядовито вставил я.

— Не преувеличивайте беды, Северус.

Я во все глаза посмотрел на Минерву.

— У мистера Харпера сломана рука, и мне интересно, кто будет за это отвечать, профессор Макгонагалл? — с нажимом сказал я, игнорируя насупленно молчавшего Поттера. — Я думаю, Поттер заслуживает того, чтобы провести не одну неделю на отработках.

— Счет шел на секунды, как я мог знать, что он упадет! — вмешался мальчишка.

— Придержите язык, Поттер, — предупредил я, не глядя на него. — Никакого уважения к старшим. Впрочем, как обычно, не так ли?

Макгонагалл сердито покачала головой.

— Это, конечно, очень плохо, Гарри. Очень, — строго произнесла Минерва. — Но пересматривать результаты матча из-за этого я бы не стала, — обратилась она ко мне. — Команда Слизерина играла замечательно. Чего вам не хватает?

— Моя команда играла блестяще, — поправил я, скрестив руки на груди. — Я не вижу причин, которые мешают назначить Поттеру, как минимум, исправительные работы. Он ради развлечения вывел из строя моего студента.

— Это квиддич, ваши игроки чаще играют нечестно, — буркнул Поттер.

— Кажется, слова вам не давали, — раздраженно выплюнул я. — Смею напомнить, команде Гриффиндора разрешено было забить пенальти. В правилах не должно быть исключений.

На лице Поттера проступили скулы, он гневно смотрел на меня. Никакая легилименция не нужна, чтобы понять, сколько бранных слов в мой адрес всплыло в его голове. Неприятно признавать, что ты выиграл недостойно, а, Поттер?

Макгонагалл погрузилась в раздумья.

— Пожалуй, Гарри, тебе действительно не следовало обезоруживать мистера Харпера. Победа и без того была твоей, — директор не преминула кинуть камень в мой огород. Я невольно сжал кулаки в карманах. — В некотором роде профессор Снейп прав, и какое-то наказание должно быть, — вынужденно согласилась Макгонагалл. — У вас наверняка есть свои предложения, Северус.

Я кивнул. Не без этого.

— Посмотрим, что вы, Поттер, станете думать после того, как отбудете наказание, — ухмыльнулся я. — До каникул, я полагаю, вам не помешает потрудиться. Не все же на метле целыми днями летать. Старые архивные дела будут ждать вас завтра с трех до шести вечера.

Поттер умоляюще посмотрел на Макгонагалл, но та была непреклонна.

— Хорошо, я приду, — неохотно сказал Поттер.

Он делает мне одолжение, чудесно. Докатились.

Гриффиндорец поднялся. Я презрительно скривил губы, глядя на его обиженную физиономию.

Когда Поттер покинул кабинет, и мы с Минервой остались наедине, она спросила:

— Вы довольны?

— А как же иначе, — откликнулся я, злорадно улыбаясь.

— Омрачили юноше радость победы.

— Вот и славно. Он вполне этого заслуживает.

А сколько крови Поттер мне попортил! Что сейчас происходит в головах моих слизеринцев и какие слова мне придется подыскивать, чтобы поднять их самооценку, она хотя бы предположила? Конечно, нет.

Макгонагалл посмотрела на меня исподлобья. Я в свою очередь мельком глянул на портрет Альбуса.

На миг мне почудились знакомые озорные искры в его глазах. Странно.