Глава 2. Немного свободы

Перемена в отношении ко мне Минервы что-то надломила в душе.

Весь прошлый год я упрямо игнорировал враждебное отношение ко мне всей школы. Изо всех сил старался не обращать внимания на горечь, которую вызывал каждый взгляд, полный едва сдерживаемой ненависти. Уверял себя, что это уже не имеет значения, ничто уже не имеет значения, потому что скоро все закончится. Я боролся лишь за то, чтобы хоть кто-то выжил, а не чтобы выжить самому.

Естественно, ученики, за исключением слизеринцев, никогда меня не любили, но одно дело – не любить как строгого и требовательного преподавателя, совсем другое – желать смерти.

За ужином я достал пузырек с редким и быстродействующим ядом, который забрал из своего кабинета, и долго смотрел на него. Недавняя попытка самоубийства, точнее, мысль о самоубийстве, которая так и не переросла в конкретное действие из-за вмешательства Макгонагалл, теперь казалась слишком простым решением. И это после стольких-то лет!

Первые годы после падения Лорда я порой злился на Дамблдора: зачем он помешал! Ведь моя смерть не принесла бы никому огорчения, разве что Люциусу, думал я. А теперь я знал, что был необходим Альбусу в качестве помощника, правой руки, шпиона. Наверное, потом, намного позже, директор изменил свое отношение ко мне. Ведь не зря же были все эти чаепития, долгие разговоры, молчаливая поддержка каждый раз, когда я возвращался с собраний Пожирателей! И я был благодарен Альбусу за то, что он не произносил ненужных сожалений: к чему слова, если и так понятно, чем может кончиться любой из моих визитов к Темному Лорду?

Судьба, должно быть, играет со мной, раз за разом принуждая остаться на этом свете. Значит, я еще могу принести кому-нибудь пользу.



Вспыхнули зеленые языки пламени. Склонив голову к камину, я произнес: «Малфой-мэнор».

До боли знакомая гостиная. Пусто. Непонятно, есть ли в доме хоть один человек. Выждав пару минут, я все же выкрикнул:

– Да есть здесь кто-нибудь?

Появился испуганный эльф и пропищал:

– Добро пожаловать, сэр! Хозяйка дома, сэр.

– Так зови!!! – начал сердиться я.

Вот как, дома только Нарцисса. Не значит ли это... Я жестко оборвал свою мысль. Не думать об этом!

Сердце продолжало сжиматься от нехороших предчувствий, ведь я совершенно не знал, что стало с Малфоями во время битвы. Дочитать список погибших, опубликованный в «Пророке», просто не хватило сил.

– Северус! О Мерлин! – Нарцисса вбежала в гостиную, едва не налетев на кресло. – Но как? Ходили слухи, что ты погиб!

– Я войду? Не очень-то удобно говорить, сидя на корточках.

– Извини меня, – чуть успокоившись, произнесла Нарцисса.

Едва я выбрался из камина, она дернулась в мою сторону, но в последний момент заставила себя успокоиться.

– Где Люциус? – без предисловий начал я. Она чуть склонила голову:

– Их забрали. Его и Драко.

Я облегченно вздохнул: хотя бы живы.

– Давно?

– На следующее утро после битвы.

– Почему вы не…? – я не смог договорить от удивления, но она поняла меня с полуслова.

– Мы хотели! На пару минут больше времени – и нас уже бы не было в стране. Но ведь неизвестно было, сможем ли мы вернуться. Пришлось потратить лишнее время, чтобы переправить кое-какие ценные вещи к моей тетушке в Голландию, – словно оправдываясь, объясняла она мне. – Мы не думали, что авроры сразу после битвы кинутся вылавливать оставшихся Пожирателей.

Я оглядел комнату: эльфы-домовики вычистили ее до блеска. Ничто не говорило о том, что еще совсем недавно на этом полу корчились в муках провинившиеся слуги Темного Лорда.

Вспомнив об обязанностях хозяйки дома, Нарцисса жестом предложила мне сесть.

– Чаю? Или, может, лучше вина?

– Благодарю, не надо, – вымученно улыбнулся я. – Скажи лучше, видела ли ты их после ареста?

– Меня не пустили, – сверкнув глазами, она вскинула голову и расправила плечи, сидя в кресле. – Сказали, что, если буду надоедать, отправят дементоров погулять по камерам.

Некоторое время я размышлял, беспокойно постукивая пальцами по резной ручке кресла.

– А суд?

– Через неделю или через две, точная дата пока неизвестна. Они факты собирают, – презрительно фыркнула Нарцисса. – Да и потом, сейчас стольких в Азкабан посадили или в камерах Аврората держат, что, наверное, и сами не могут разобраться.

Скользнув взглядом по воротнику моей рубашки, она спросила:

– Где ты был все это время? Мне кажется, что после того, как Поттер явился в Запретный лес, я тебя уже не видела рядом с Лордом. Хотя я довольно смутно помню ту ночь, сохранились лишь какие-то отрывочные воспоминания, – Нарцисса нахмурилась.

– Не трудись, – я криво усмехнулся. – В это время я лежал на полу Визжащей хижины, – заметив вопросительное выражение на ее лице, пояснил: – Темный Лорд решил, что у него и без того полно слуг... и, хм, скажем так, принудил меня пообщаться с Нагини. Я еще не совсем разобрался в ситуации, но укус оказался весьма счастливым для меня: сонная артерия не задета.

– Ты всегда был необыкновенно удачлив, – она слабо улыбнулась.

Удачлив? Нарцисса-Нарцисса... Если бы я был удачлив, моя жизнь была бы абсолютно другой.

Я был рад отсутствию интереса с ее стороны к тому, кто меня вытащил из хижины. До сих пор не хотелось думать, что это был Поттер.

Вырвавшись из оцепенения, я все-таки не сдержал любопытства:

– Так значит, Поттер сам пришел к Темному Лорду?

– Лорд, – я видел, что она с трудом произносит это имя, – дал Поттеру час на раздумья: прийти и сразиться или же и дальше терять людей.

– Он сразился с Темным Лордом? – я изо всех сил старался, чтобы голос звучал отстраненно. К счастью, имея многолетний опыт работы двойным агентом, я без труда прятал свои истинные эмоции. Нарцисса ответила:

– Я не до конца понимаю, как так вышло, да это уже и не столь важно. Знаешь, что меня удивляет больше всего? Поттер. Совсем не защищался, даже палочку не достал, так и стоял, закрыв глаза.

Перед моим внутренним взором тут же предстал Пот… Нет, Гарри – ее сын. Сын Лили, который сам пришел к своей смерти, не надеясь, что выживет. Сердце содрогнулось от жалости, и я ничего не мог с этим поделать. Он столько лет искал правду и, найдя ее, понял, что впереди нет будущего, что все было решено давно, еще при его рождении. Бороться бесполезно и ждать спасения напрасно. В свое время все это осознал и я, но почему-то сейчас я радовался, что у мальчика вышло изменить, казалось бы, неизбежное, а у меня не получилось. Просто Гарри был достоин.

Я дал слово Дамблдору, что сделаю все, как он скажет. Я верил ему и, что странно, продолжаю верить до сих пор. Так нелепо и ни на чем не основываясь, я тешил себя мыслью, что если мальчик и умрет, то придет конец этой безрассудной жестокости и воцарится мир.

– Когда же Лорд применил Аваду, то упали почему-то оба и долго не шевелились, пока к Лорду не решилась подойти Белла, – продолжала Нарцисса.

– Ее схватили авроры? – я очень надеялся услышать утвердительный ответ. Давно хотелось, чтобы эту сумасшедшую забрали туда, где ей самое место. А может, и вовсе убили.

– Она мертва. Ее убила Молли Уизли, – на бледном лице Нарциссы не дрогнул ни один мускул. Я не собирался приносить соболезнований. Полагаю, моя собеседница превосходно осознавала, что они были бы лживыми от первого до последнего слова.

– Так вот, Лорд велел,– она на мгновение запнулась, – Хагриду взять Поттера на руки и нести к замку, чтобы показать защитникам Хогвартса, что их герой убит. Я никак не могла найти Люциуса в толпе Пожирателей, шедшей к школе. Темный Лорд начал произносить какую-то речь. Я едва слышала, что он говорил, потому что в этот момент наконец заметила мужа. Затем началась полная неразбериха: сначала великан, потом кентавры, домовики... Снова завязалось сражение. Мы с Люциусом кинулись искать Драко. Нашли его на третьем этаже, с вывихнутой рукой, но живого. Когда Драко оказался с нами, мы решили, Северус, что с нас хватит, – неуклюже закончила Нарцисса свой рассказ.

Заверив Нарциссу, что на допросах буду всеми силами защищать ее сына и мужа, я покинул Малфой-мэнор.



Я знал: она была удивлена, почему меня не арестовали и даже не объявили в розыск, но за время нашей беседы старалась держаться светских условностей. Аристократическая сдержанность этой женщины даже в самые тяжелые времена меня всегда поражала. Тем не менее, многолетняя дружба, что связывала меня с Люциусом, тесным образом сплела наши судьбы. Я чувствовал, что ни на кого другого из окружения ее мужа она не возлагает такие надежды, какие возлагала на меня. И мне было лестно ее доверие.



Отныне стало очевидно: Поттер посмотрел мои воспоминания. И неизвестно, кому и что он рассказал.

В нетерпении я расхаживал по скудно освещенной гостиной из угла в угол. Тот факт, что он знает, просто не давал мне покоя. Если он рассказал своим дружкам-гриффиндорцам, то лучше будет наглотаться ядов, причем всех и сразу.

Казалось бы, ну и что с того? Какое, собственно, мне дело до людей, чье мнение вообще никогда не имело для меня значения?

Однако все мои чувства восставали, стоило только подумать, что любовь и раскаяние, которые жили во мне столько лет, вдруг стали бы предметом чьих-то разговоров. Не для того я хранил ее нежный образ в своем сердце, чтобы он в один миг был осквернен. То единственное светлое, что у меня было. Агония, в которой билась моя душа столько лет, бессонные ночи, угрызения совести, мое израненное сердце – все это связывает меня с ней и принадлежит мне и только мне.



Тому, что меня до сих пор не арестовали, способствовал, по-видимому, Поттер. Другого объяснения нет. Я был уверен, что за мной придут. Рано или поздно. Едва ли кто-то из работников Министерства или сторонников Темного Лорда забудет обо мне совсем. В списках погибших или арестованных Пожирателей моего имени не было. Так что никаких иллюзий.

Осложнять им поиск и скрываться я не собирался, но и стеснять свою свободу и ждать у окна тоже не хотелось.

На следующий день после визита в мэнор я пополнил запасы сушеных трав для зелий в Косом переулке: рана все еще требовала ухода.



Устроившись со стаканом виски на диване, я бездумно уставился в пылающий огонь камина. Крайне редко я позволял себе напиваться – да, в общем-то, никогда не позволял. Ценил в себе ясность мышления и быстроту реакции, помимо того, и обстоятельства обязывали. А сейчас вот захотелось, хотя ни вреда, ни пользы бутылка отменнейшего огденского виски не приносила.

Примерно через час, когда сон готов был поглотить меня, странное ощущение заставило оторвать голову от подушки. Взламывались охранные чары, окружавшие дом. В запасе у меня было минут десять, так как чары были рассчитаны все-таки не на школьников.

Пошатнувшись, я неспешно встал, достал из шкафа заранее приготовленное зелье и залпом выпил его. Усмехнулся про себя в ночном сумраке: антидот к Веритасеруму, рецепт которого я случайно обнаружил в одном старинном, а главное, редком фолианте, а затем доработал, не был запатентован. Ни один зельевар даже вообразить не мог, что я его вовсю применял в своей деятельности против самого могущественного темного мага современности. Единственным недостатком было то, что действие зелья длилось всего сорок восемь часов. Усовершенствовать его пока не получалось. Я надеялся все же, что авроры не откажутся от удовольствия выпытать из меня как можно больше на первом допросе.

Спохватившись, я избавился от некоторых запрещенных ядов (мелочь, но для защиты на суде их наличие в моем доме вряд ли будет на руку), бережно вынул из нагрудного кармана мантии фотографии, имевшие особую ценность, и вложил их в одну из книг.

Послышался треск ломавшегося дерева. Какого черта? Алохоморой нельзя, что ли, было воспользоваться?!

В комнату ворвалось несколько человек.

– Я безоружен! – единственное, что удалось произнести, прежде чем меня настигло Оглушающее заклятие.

Очнулся я на холодном каменном полу. Дневной свет лился через узкую щель, которая служила окном. Я раздраженно поднялся на ноги.

Отлично. Вот ты и в тюрьме, Северус.