Глава 1. Cтранные события

Жаркая и влажная ночь опустилась на ряды одинаковых домов.
Большинство окон светилось, выставляя напоказ семьи, собравшиеся за обеденными столами или вокруг телевизоров. На втором этаже одного из домов тоже светилось окно, а рядом с ним сидел подросток в очках и с растрепанными черными волосами. Он смотрел через стекло на улицу с отстраненным видом, и его рука машинально растирала шрам на лбу в виде молнии.
Это была первая ночь Гарри после его возвращения на Прайвет Драйв. Только несколько часов назад он попрощался с Гермионой и Роном, пообещав, что будет высылать сову раз в неделю и когда почувствует, что провел уже достаточно времени с Дурслями, чтобы выполнить просьбу Дамблдора о возвращении в дом тети и дяди в последний раз. Гермиона со слезами на глазах поцеловала его в щеку и обняла на прощанье, уверяя, что в ближайшие дни она начнет поиск всего, что связано с древним имуществом Равенкло и Гриффиндора в тех горах книг, что она взяла в библиотеке Хогвартса. Гарри невесело улыбнулся: это определенно была та самая Гермиона, с которой он дружил последние шесть лет.
— И, Рон, тебе тоже стоит взять и просмотреть некоторое книги, — закончила она, глядя на высокого, нескладного рыжеволосого парня.
— Да ладно тебе, Гермиона! Это же каникулы! — возразил тот.
— И у тебя будут дела поважнее, чем есть, играть в квиддич и пялиться на Флер все лето, — ответила Гермиона.
Затем она снова прослезилась и быстро поцеловала Рона в щеку, подхватила свою сумку и стремительно прошла через барьер, отделяющий платформу девять и три четверти от остальной части вокзала Кингс Кросс.
Рон опешил на секунду, но затем, кажется, снова пришел в себя. Он хлопнул Гарри по плечу и сказал:
— Увидимся через пару недель, приятель.
И отправился к Джинни и миссис Уизли.
Сейчас, когда Гарри об этом думал, ему хотелось бы попрощаться с Джинни, но они демонстративно избегали друг друга после того утра на похоронах. Гарри еще раз попытался убедить себя в правильности решения, но это не спасло его от потока воспоминаний, которые пробегали перед невидящими глазами. Джинни играет в квиддич, и ее рыжие волосы развеваются позади, Джинни выговаривает Рона, Джинни проклинает Крэбба и Гойла, Джинни проводит все эти славные, наполненные солнцем часы вместе с ним под тенистым деревом возле озера, Джинни целует его, после того, как они выиграли кубок по квиддичу.
Нет, он не может... Он не должен даже думать об этом. Волдеморт может ей навредить. И последнее, чего бы Гарри хотелось, это чувствовать себя виноватым в еще одной смерти. Гарри опустил взгляд на холодный металлический медальон, который он держал в руках, и задумался о Дамблдоре. К горлу подступил комок, когда он в очередной раз поразился бесповоротности смерти Дамблдора. Он теперь никогда не сможет поговорить с этим великим волшебником, который был его наставником, помогал ему, направлял его... любил.
И Дамблдор умер от рук этого предателя, Снейпа. «Все было напрасным, путешествие в пещеры, ужасное зелье, которое выпил Дамблдор», — думал Гарри, когда его пальцы гладили медальон, который был, по сути, ничем, ведь он никогда не являлся хоркруксом. Он смутно подумал, что Гермиона еще не выяснила, кем был этот Р.А.Б.. Гарри знал, что он должен волноваться, но все, что он чувствовал, было странное чувство отрешенности. Возможно, потому, что он только что потерял четвертого самого важного человека в своей жизни. Его родители, Сириус, Дамблдор... все они ушли. И теперь остался только Гарри.
Часы внизу пробили одиннадцать. Волшебник почувствовал, что его веки тяжелеют, и наконец решил поспать. Он разделся, залез под одеяло и снял очки. Беспорядочные мысли кружили в голове, соблазнительные мысли. Он задался вопросом, что бы случилось, если бы его родители выжили. Ему захотелось поговорить с ними хотя бы разок. Хотя бы несколько слов, и то было бы хорошо. Гарри задумался о крестном, Сириусе, который погиб из-за Беллатрикс Лестрейндж. Если бы только они были живы... Он чувствовал себя так, словно предает Дамблдора, думая о своих родителях, тогда как вроде бы должен переживать из-за его смерти. Глаза Гарри почти закрылись, и его последней связной мыслью было...
__________________
Гарри проснулся от солнечного света, который падал ему на лицо. Он повернулся и застонал, натягивая одеяло на голову. Кто-то стучал в дверь.
— Уходите, — пробормотал Гарри.
Стук продолжался.
— Тетя Петунья, я прополю сад, но позже. Просто дайте мне поспать еще несколько минут!
Дверь распахнулась. И какой-то мужчина добродушно рассмеялся:
— Ты подумал, что я — Петунья Дурсль?
Гарри мгновенно проснулся. Он быстро вскочил с кровати, сел и потянулся за очками. Но ничего не оказалось там, где он собирался их обнаружить, и Поттер схватил рукой пустоту. Все в комнате выглядело размытым, но Гарри мог видеть, как силуэт мужчины пересек комнату и взял что-то со стоящего рядом предмета мебели. Затем Гарри ощутил в своей руке очки, а мужчина сел на край его кровати. Гарри надел очки... и ахнул.
На его кровати сидел Джеймс Поттер. Это не мог быть никто другой. Он был высоким и худым, с угольно-черными растрепанными волосами и сияющими карими глазами.
— Я думаю, ты все еще спишь, ведь сегодня самый долгий день в году, верно?
Гарри уставился на него. Это, должно быть, чья-то злая шутка. Это не могло быть правдой. Ему вдруг пришло в голову, что это может быть пожиратель смерти под действием оборотного зелья.
— Да, — сказал Гарри как бы невзначай, словно это было обычным делом — встретить родителя, которого ты всю жизнь считал мертвым. — Да. Я просто думал, что все еще сплю, вот и все. И мне почему-то снились Дурсли.
— Мы не виделись с ними несколько лет, — сказал Джеймс, усмехаясь. — И я ничего не имею против, но, думаю, твоя мама иногда скучает по Петунье. Гарри... что ты делаешь?
Гарри попятился от кровати к столу, где, как он заметил, лежала его палочка. С рефлексом ловца он схватил ее и направил на пожирателя прежде, чем Джеймс успел достать свою собственную.
— Кто ты? — прошипел Гарри. — Что тебе от меня нужно?
Глаза Джеймс расширились, а рот приоткрылся.
— Гарри Джеймс Поттер. Опусти свою палочку! Это же я, твой папа!
— Нет, ты не он. Ты ведь пожиратель смерти, верно? Под действием оборотного зелья? Еще одна ловушка Волдеморта, чтобы заполучить меня. Не двигайся, или я тебя прокляну!
Джеймс закатил глаза.
— Это то, чему Грюм научил тебя на защите от темных сил? Как можно быть таким параноиком и направлять палочку на каждого, кто входит в комнату?
Вопрос застиг Гарри врасплох.
— Грюм не преподает защиту. Ее преподает Снейп... или преподавал.
Джеймс немного отпрянул.
— О чем это ты? Снейп — пожиратель смерти, — сказал он презрительно. — Он никогда не преподавал в Хогвартсе.
— Ты лжешь! Я думаю, все пожиратели смерти знают, что Снейп преподавал в Хогвартсе зелья в течение многих лет.
Джеймс вздохнул.
— Мы зашли в тупик. Прекрасно. Тогда задай мне какой-нибудь секретный вопрос, чтобы узнать, кто я на самом деле.
Гарри посмотрел на мужчину с опаской, но задумался. Что он мог спросить? Наконец, кое-что пришло ему в голову.
— Какое заклинание ты использовал против Снейпа на берегу озера сразу после СОВ по защите от темных сил?
Джеймс выглядел потрясенным.
— Как ты об этом узнал?
— Не важно. Просто ответь.
Рука Гарри затекла, но он не опускал ее.
— Levicorpus и Impedimenta. И Scourgify.
Гарри начал опускать палочку. Это был не сон. Только его папа мог помнить это так четко спустя столько лет. Ну или это Снейп сейчас сидит перед ним под действием зелья. Гарри снова поднял палочку.
— Еще один вопрос: какую анимагическую форму ты принимаешь?
— Оленя.
Гарри опустил свою палочку, но Джеймс поднял руку.
— Раз уж мы хотим сделать это правильно, я тоже должен задать тебе вопрос.
Гарри занервничал. Он надеялся, что знает правильный ответ. Если его отец действительно был жив, то он уже ни в чем не был уверен. Его мать тоже жива. Это значит... возможно, Сириус никогда не попадал в Азкабан. Возможно, Дамблдор никогда не умирал. Возможно...
— Как зовут твоего кузена?
Гарри улыбнулся. Это было просто.
— Дадли.
— И просто, чтобы быть уверенным: на какой позиции ты играешь в команде Гриффиндора?
Слово «ловец» почти сорвалось с языка, когда Гарри пришло в голову, что в этом мире он мог бы оказаться и не ловцом. Может быть, воспитывая Гарри, Джеймс учил его играть на какой-то другой позиции. Гарри осмотрел комнату и заметил на стене плакат с движущимся Урией Йейтсем, вратарем Оксфордских Выдр. Никаких плакатов с ловцами не было.
— Эм... Вратарь?
— Верно. Ну что, теперь ты прекратишь эти игры в пожирателей и спустишься вниз? Твоя мама как раз жарит яйца, а чуть попозже должен заглянуть Сириус.
Сердце Гарри подпрыгнуло. Сириус жив и здоров! Но он лишь пробормотал:
— Прости, пап. Но Грюм сказал: постоянная бдительность! Я оденусь и спущусь через минуту.
Джеймс ушел, продолжая бросать на Гарри странные взгляды через плечо. Гарри открыл шкаф и выбрал футболку и джинсы, которые он никогда раньше не видел. Одевшись, он засунул палочку в задний карман и плюхнулся на кровать. Это не может быть правдой, верно? Что могло измениться за одну ночь? Он задумался о последней четкой мысли, которую помнил с прошлой ночи. Он хотел, чтобы его родители были живы.
«Разве я мог вернуть их к жизни»,— задался он еще одним вопросом. Гарри провел пальцами по волосам и машинально погладил лоб в том месте, где был шрам. Но теперь кожа была гладкой.
Он замер в шоке. Затем сел и достал палочку. Он пробормотал заклинание specularis, и на конце его палочки образовалось зеркало. Гарри взглянул в него и обнаружил жестокую правду — шрам исчез.