Глава 5. Избранный или нет?

Сириус отправил Гарри в Годрикову впадину на следующий день около часа дня. Его крестный был очень доволен скоростью, с которой Гарри был теперь в состоянии изменить свой цвет волос, и решил, что он мог начать работать над чем-то еще. Гарри провел утро, отращивая и укорачивая шевелюру. Сириус, дразня, предложил Гарри вернуться домой с волосами до талии, просто чтобы увидеть реакцию мамы.
Следующие два часа прошли медленно, в тихом доме, и Гарри с нетерпением ждал прихода Люпина. Джеймс снова был в Оксфорде, а Лили — в Институте. Гарри не знал, где Лейла, но догадывался, что она, скорее всего, снова была в своей комнате и болтала по телефону. Сначала Гарри был удивлен, что в доме волшебников был телефон, но потом его осенило: его мама была из семьи магглов. Конечно, для нее было естественно иметь некоторые маггловские приспособления. Когда Гарри исследовал дом, он нашел различные как маггловские, так и волшебные предметы. Кроме холодильника у Лили была микроволновка, а также плита, но ничего из этого не было подключено к какой-либо розетке. Гарри догадался, что все они работали на каком-то волшебном токе.
В три часа раздался звонок в дверь. Гарри, который наконец-то перестал мерить ногами свою комнату, вскочил, но шаги Лейлы уже послышались на лестнице. Гарри помчался по коридору и резко остановился перед спуском на первый этаж.
— Дядя Ремус! — завизжала Лейла. Она широко распахнула дверь, и Ремус Люпин вошел внутрь.
Его одежда была изношена, как никогда, и он выглядел опустошенным. На лице было даже больше морщин, чем помнил Гарри, но Люпин радостно улыбнулся Лейле, закрывая за собой дверь.
— Профессор Люпин, — сказал Гарри и сделал два шага вниз, остановившись на лестнице. Люпин смотрел на Гарри со странным выражением на лица. Его взгляд метнулся вверх и задержался на мгновение на отсутствующем шраме на лбу Гарри. И в тот же миг Гарри понял без тени сомнения...
— Профессор, — сказал он снова и сделал еще один шаг. Люпин будто очнулся от транса. — Привет, Гарри. Лейла, рад тебя видеть, но не могла бы ты дать нам с Гарри несколько минут поговорить наедине?
Лейла медленно кивнула и поднялась вверх по лестнице.
— Профессор? — процедила она сквозь зубы, проходя мимо Гарри. — Что это, твое новое прозвище?
Гарри не двигался, пока не услышал, как хлопнула дверь комнаты Лейлы.
— Профессор Люпин, — сказал он в третий раз, преодолевая последние несколько шагов медленно, неуверенно. Люпин внезапно стал выглядеть очень старым.
— Гарри, нам о многом нужно поговорить и много вопросов друг другу задать, но это не самое подходящее место. Мы могли бы воспользоваться вашей гостиной?
Гарри ошеломленно кивнул и повел мужчину в соседнюю комнату. Он сел на край массивного кресла, а Люпин приземлился на диван.
Наступил момент неловкого молчания.
— Профессор, вы... — начал Гарри, но Люпин оборвал его:
— Я думаю, ты должен называть меня просто Ремус, Гарри. Во-первых, потому что, кажется, я никогда не преподавал в Хогвартсе и теперь вряд ли буду преподавать в ближайшее время. Во-вторых, потому что, я предполагаю, ты не сказал своим родителям то, о чем знаем мы, — только два дня назад они были мертвы. Будет лучше, если ты попытаешься избегать каких-либо подозрительных действий. И называть меня "профессор", безусловно, из этой категории.
Гарри кивнул.
— Так, — сказал Люпин, — наша следующая задача — выяснить, как подобное изменение реальности стало возможным. Пожалуйста, скажи мне, о чем ты думал, когда ложился спать в свою первую ночь в доме тети и дяди.
— Я думал о маме и папе, — тихо сказал Гарри. — Я хотел, чтобы они были еще живы.
Люпин вздохнул.
— Так же, как и я. На самом деле, я думал о Сириусе; так же, как и ты, я уверен. Они были моей последней мыслью перед тем, как я заснул. Я не уверен насчет этой теории, Гарри, но я думаю, что наши пожелания, укрепленные сильным чувством тоски, сформировали своего рода магическую связь, настолько сильную, что мы смогли изменить прошлое.
Гарри уставился на него.
— Как такое возможно?
Люпин покачал головой.
— Я не уверен. Это просто теория, но я думаю, что это правда. Существует название для такого явления, я читал об этом на седьмом курсе в Хогвартсе. Это называется аперио. В моих рассуждениях есть только одно слабое место, хотя, лишь потому, что воспоминания и желания двух людей не могут изменить реальность. По крайней мере три волшебника должны быть вовлечены, чтобы сделать возможным изменения такого масштаба, как это. Что означает...
— ...что есть кто-то еще, о ком мы не знаем, — закончил Гарри.
— Совершенно верно. Что касается этого третьего, я понятия не имею, кто он. Но, если мы хотим исправить это недоразумение, Гарри, очень важно его или ее найти.
— Исправить недоразумение! — воскликнул Гарри. — Что не так? Мои родители живы! Сириус никогда не был в Азкабане и Беллатрикс никогда не убивала его в министерстве! Я даже готов поспорить, что Седрик Диггори еще жив! Почему мы должны хотеть изменить все обратно? Это намного лучше, чем старая реальность!
— Ты имеешь полное право в это верить, — печально сказал Люпин. — Но подумай. Что изменилось в этом мире? Почему твои родители все еще живы?
— Потому что Волдеморт никогда их не убивал.
— Ах, я полагаю, ты имеешь ввиду пророчество о тебе и Волдеморте.
— Откуда ты об этом знаешь? — удивился Гарри.
Губы Люпина дернулись.
— Гарри, обо мне можно сказать много вещей, но я не глуп. Я сложил вместе кусочки мозаики. Загадочное пророчество, которое Волдеморт хочет заполучить так сильно, что готов пойти на все, слухи о Избранном, Дамблдор, долго отсутствующий и дающий тебе частные уроки, ваш отъезд в ночь, когда он умер... Существует только одно объяснение для всего этого: ты действительно Избранный, единственный человек, который может победить лорда Волдеморта, и Дамблдор знал это и готовил тебя, передавая тебе некоторые из его огромного количества знаний, в том числе его теорию о том, почему Лорд Волдеморт, судя по всему, бессмертен.
Гарри был впечатлен. Люпин все разложил по полочкам. Кажется, пришло время рассказать ему и оставшуюся часть.
— Да, он не бессмертен, пока, — решительно сказал Гарри. — И он никогда не будет, если я все сделаю правильно.
Люпин ничего не сказал, пока Гарри рассказывал ему о хоркруксах Лорда Волдеморта, о тех из них, которые Гарри и Дамблдор нашли и уничтожили, теорию Дамблдора об остальных хоркруксах и медальоне, который оказался подделкой с загадочным сообщением внутри.
Когда Гарри закончил, Люпин кивнул.
— Это многое объясняет. Семь хоркруксов... — он содрогнулся. — Только Волдеморт способен на такое извращенное зло. Но Гарри, ты думал о том, как уничтожить хоркруксы, учитывая эти новые обстоятельства, в которых мы оказались? Я предполагаю, что теперь ни мистер Уизли, ни мисс Грейнджер не смогут тебе помочь.
Гарри не думал об этом.
— Если один из них не был третьим человеком в этой ситуации с Аперио, — с надеждой сказал он. Он пришел в уныние от мысли, что люди, которые были его друзьями в течение шести лет, могут даже не узнать и не вспомнить его.
Люпин покачал головой:
— Я сомневаюсь в этом. Только тот, кто действительно чувствует потерю, может участвовать в такой сильной магии связи. Ни Рон, ни Гермиона не знали Лили, Джеймса и Сириуса, как я, и не были с ними связаны, как ты. Но я повторю свой вопрос. Что ты собираешься делать?
— Делать? — непонимающе переспросил Гарри.
— Мы с тобой теперь единственные люди в этом мире, знающие, как победить Волдеморта.
— Но я больше не Избранный.
Люпин посмотрел так, будто хотел хорошенько встряхнуть Гарри.
— Неужели ты не понимаешь? Ты не Избранный в этом мире, но все еще Избранный в другом.
— Но здесь нет никакого пророчества. Мой шрам исчез. Мои мама и папа не мертвы, и Сириус тоже. Все так, как должно быть.
— Как это должно быть? Как в этом мире? Подумай, Гарри. Народ, побежденный и беззащитный. Они считают, что больше ничего не могут сделать, чтобы остановить Лорда Волдеморта. Да, может быть, твои мама и папа все еще живы в этом мире, но Лорд Волдеморт все же убил их. И мы знаем, что он убил их хладнокровно, как Седрика Диггори. И Сириус на самом деле погиб в министерстве.
— Но...
— Гарри, послушай меня! Ты думаешь, что просто будешь жить долго и счастливо теперь, когда твои родители вернулись. ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ЭТОГО СДЕЛАТЬ! Нет, они не мертвы... еще. Ты правда думаешь, что когда Волдеморт осуществит свои планы относительно этой страны, то хоть один сопротивляющийся ему человек останется в живых? Он убьет твоих родителей, Гарри. Он убьет их снова. Может быть, не сегодня и не завтра, но это случится. И никто не сможет его остановить. Никто, кроме тебя.
Подумай о горечи и боли, которые Волдеморт уже принес в этом мире. Подумай о тех, кого он убил: Арабелла Фигг, Дедалус Диггл, Подмора Стебелс, Хагрид, Чарли Уизли, Тонкс... — голос Люпина сломался.
— Из-за него Джинни в Азкабане, — прошептал Гарри.
юпин поднял глаза и встретился взглядом с Гарри. В тот же миг Гарри знал, что Люпин понимает пустую боль в его груди.
Гарри почувствовал, как тяжелый груз хоркруксов, от которого он был так рад избавиться в последние дни, обрушился ему на плечи.
— Что мне делать? — спросил он. — Я даже не знаю, с чего начать. Гермиона всегда была генератором идей. Я держу пари, что она бы уже поняла, что это за хоркрукс от Равенкло или Гриффиндора, не говоря уже о том, что составила бы полные инициалы Р.А.Б..
Люпин выпрямился.
— Есть кое-что, что мы можем сделать. Но нам понадобится вовлечь большее количество людей. Это может быть рискованно. Даже слишком.
— Что ты планируешь сделать? — спросил Гарри, задаваясь вопросом, что имел в виду Люпин.
Ремус посмотрел ему прямо в лицо.
— Вновь созвать Орден Феникса.