Глава 9. Между братом и сестрой

— Гарри, ты сошел с ума!
— Ремус, это единственный путь.
На следующий день Гарри шепотом разговаривал с Люпином через двухстороннее зеркало.
— Это никогда не сработает.
— Почему нет? — спросил Гарри, ухмыляясь.
— Ты предлагаешь сначала ворваться в Хогвартс в поисках дневника. Если мы не сможем найти его в школе, мы отправимся в Тайную комнату и поищем там, подвергая себя опасности, в связи с тем, что там, возможно, василиск ожидает нас на обед.
Гарри закатил глаза.
— Нам не придется врываться в Хогвартс. Мы просто спросим профессора МакГонагалл, можно ли нам поискать в школе. И василиск для нас не опасен; если только Волдеморт не призовет его.
— Прекрати меня перебивать! — огрызнулся Люпин. — Затем, если мы не сможем найти дневник, ты предлагаешь нам поискать в заколдованной пещере, которую вы с Дамблдором посетили в ночь его смерти, и столкнуться с инфери для получения медальона, хотя мы уже знаем, что это подделка.
— В этот раз я буду пить зелье, — сказал Гарри. — Кроме того, мы не знаем, действительно ли это подделка. Может быть, в этом мире Р.А.Б. никогда не знал о хоркруксах.
— Как я уже сказал, ты сошел с ума.
— Мы должны найти доказательства, верно? Лучшим доказательством будет дневник, если мы сможем его найти. Я думаю, что он все еще в Хогвартсе. Джинни должны были поймать прямо во время открытия Комнаты, и она, вероятно, не брала бы дневник с собой в Азкабан.
Люпин вздохнул:
— Я не знаю, Гарри.
— Мы просто аппарируем к Хогвартсу, чтобы посмотреть. Вот и все. Это не навредит нам, нет никакой опасности. Я же говорю, василиска может вызвать только наследник Слизерина. Если мы не сможем найти дневник, мы должны попробовать пещеру.
Люпин помолчал немного.
— Как ты собираешься выйти из дома? Я, разумеется, не стану показываться на вашем пороге и говорить: "прошу прощения, Лили и Джеймс, мог бы я одолжить вашего сына на день, чтобы мы могли найти в Хогвартсе дневник лорда Волдеморта и, возможно, войти в Тайную комнату, где нас будет подстерегать чудовищный василиск?". Ваши родители уже достаточно подозревают!
— Я что-нибудь придумаю, — сказал Гарри. — Может быть, я просто подожду, пока они уйдут, а Лейла будет в своей комнате. Ты знаешь, — добавил он, — иногда мне становится очень интересно, она когда-нибудь выходит оттуда, кроме как для того, чтобы поесть? Что она делает там целый день?
Люпин в зеркале покачал головой.
— Даже не начинай спрашивать у меня про девушек, Гарри. Я абсолютно не понимаю, о чем думают женщины.
Гарри рассмеялся.
— Я тоже. Приходится очень стараться, чтобы быть лучшими друзьями с Гермионой Грейнджер... По крайней мере, я не единственный, кто ее не понимает. Рон тоже не может.
Люпин улыбнулся.
— Если бы мы были все еще в нашей старой реальности, я бы сказал, что эти двое симпатизируют друг другу.
— Но не здесь, — сказал Гарри и рассказал Люпину об истории, услышанной от Фреда и Джорджа. — Они сказали, что я сейчас встречаюсь с Чо и что она бросила Рона ради меня. Я думаю, мы можем забыть о том, что Рон был моим лучшим другом.
После этих слов он ощутил острую боль печали в груди.
— Мне очень жаль, Гарри, — сказал Люпин. — Как только я найду третьего человека, замешенного в Аперио, мы сможем все исправить.
— Нет! — быстро сказал Гарри. — Я не хочу возвращаться.
— Я считаю, что это правильно, мы должны это сделать. Я полагаю, что мы ничего не добьемся здесь, — сказал Люпин.
Внезапно Гарри услышал шаги в коридоре.
— Я должен идти, кто-то идет. Я свяжусь с вами, как только придумаю, как выйти из дома незамеченным.
Но когда на следующий день Гарри вернулся в Годрикову впадину после уроков анимагии, он все еще не имел ни малейшего представления о том, как выйти из дома без ведома родителей. Он попрощался с Сириусом, вошел в дом и плюхнулся на диван, все еще тяжело дыша после совместной аппарации.
— Ненавижу аппарировать, — воскликнул Гарри, ни к кому не обращаясь. Джеймс читал кипу официально выглядящих документов, а Лили с помощью волшебства чистила гостиную. Внезапно Гарри понял, что в гостиной имеется старый камин.
— Эй, мама, могу я завтра отправится к Сириусу камином? — спросил он с надеждой.
Лили сделала паузу, глядя на сына в недоумении. Джеймс оторвал голову от бумаг.
— Наш дом не подключен к каминной сети уже много лет, — сказал он, подарив Гарри нечитаемый взгляд. — Я думал, ты об этом знаешь.
Гарри мысленно пнул себя.
— Да... Хорошо... Я просто... забыл, — закончил он неубедительно. В последнее время он использовал это оправдание слишком часто.
Лили тоже странно посмотрела на него.
— Гарри, ты уверен, что в порядке? Кажется, ты... ну, забываешь слишком много вещей.
— Я в порядке, мама, — пробормотал он, а затем быстро нашел предлог, чтобы выйти из комнаты.
Лейла встретила его на лестнице.
— Куда ты идешь? — требовательно спросила она, преграждая путь.
— На второй этаж. Отойди.
— Нет. Мама права, с тобой что-то не так.
— Ничего, — сказал Гарри, избегая взгляда сестры.
Она топнула ногой, и свирепый взгляд пылающих глаз Лейлы вдруг мучительно напомнил ему Джинни.
— Все, черт побери, не так. Мы с тобой всегда разговаривали, а затем, в течение одной ночи все изменилось, ты ведешь себя так, словно у тебя никогда и не было сестры, которая на самом деле заботится о тебе... Я устала от этого.
Гарри посмотрел на нее с удивлением.
— Ох... Ну... — он прикусил губу. Она все равно не поверит ему, если он действительно расскажет правду.
— Что-то случилось, но ты не говоришь мне. Ты вдруг не можешь вспомнить, что наш дом не подключен к каминной сети, и ты думаешь, что умершие люди живы, и живые люди мертвы, и ты забываешь все!
Гарри искал оправдание.
— Я... э-э...
— Не лги мне. Я знаю, что ты не мой брат, — выплюнула она. — Мой брат был другим. Моему брату было не наплевать на то, что произошло на войне. Мой брат был паршивый ловцом. Мой брат не переживал о том, получит ли он высший балл по трансффигурации или нет. Мой брат не ходил, направляя палочку на людей.
Гарри попытался изменить выражение лица, он надеялся, что выглядит невинно, но она смотрела на него в упор.
— Не играй со мной в эти глупые игры, Гарри Джеймс Поттер. Я слышала, как папа говорил маме, что ты направил палочку на него в первый день каникул и что ты забыл, что Грюм — учитель защиты!
Гарри смотрел на нее, не находя слов.
— Надеюсь, у тебя есть хорошее объяснение для всего этого, или я скажу маме и папе, что ты пожиратель смерти под оборотным зельем, — прорычала она, сунув руки в карманы.
Гарри понял, что она близка к тому, чтобы направить на него палочку.
— Ты не поверишь, если я скажу правду, — ответил он, отведя взгляд.
— Я поверю, — вызывающе сказала Лейла. — Разве я когда-нибудь тебе не верила?
— Я не знаю, — сказал он застенчиво. — Я не помню.
— ВОТ ВИДИШЬ?
Они смотрели друг на друга некоторое время, но потом Гарри пожал плечами и сказал:
— Давай поговорим в моей комнате.
Она отошла в сторону, позволяя ему пройти, а затем пошла следом, вверх по лестнице и дальше по коридору. Оказавшись в своей комнате, Гарри закрыл дверь и сел на кровать. Лейла плюхнулась на дутое кресло и посмотрела на него.
— Ты собираешься рассказывать сам, или хочешь, чтобы я просто задавала тебе вопросы?
— Я расскажу.
Повисло долгое молчание, пока Гарри изо всех сил пытался придумать, с чего бы начать.
— Ну, и? — сказала Лейла, стреляя в него взглядом.
Гарри вздохнул.
— Не смейся, ладно?
— Разве похоже, что я собираюсь смеяться?
Он бросил в нее подушку, и она положила ее на колени и облокотилась локтями.
— Я знаю, как победить Волдеморта.
Лейла побледнела при звуке этого имени, но ее гнев ушел, и на симпатичном лице застыло любопытство.
— Победить Сам-Знаешь-Кого? О чем вообще ты говоришь?
— Это трудно объяснить. Неделю назад я проснулся утром, и все изменилось.
— В каком смысле?
- Ну, внезапно у меня появились мама и папа, и сестра, и Сириус оказался жив, и Джинни была поймана во время открытия тайной комнаты, и ее посадили в Азкабан, и у меня не было шрама, и Дамблдор, как оказалось, умер много лет назад, а Снейп никогда не преподавал в Хогвартсе...
— Эй, помедленнее! — сказала Лейла. — Ты несешь какую-то бессмыслицу.
— Я имею в виду, я думаю, я пытаюсь сказать... Что неделю назад я жил в совсем другом мире.
Лейла фыркнула, и казалось, что она собирается рассмеяться, но после долгой паузы только сказала:
— Ты это на полном серьезе?
— Да. Я говорю правду. Однажды ночью я лежал в своей спальне у Дурслей...
— Дурсли? О, ты имеешь в виду этих противных тетю, дядю и кузена, которые ненавидят нас, потому что мы волшебники?
— Да, а потом я проснулся в этой постели, и комната оказалась больше и лучше обставлена, и я увидел маму и папу, и Сириуса. Я был просто в шоке, ведь они мертвы, и...
— Ты говоришь, что мама, папа и Сириус не живы в другом мире? — ошеломленно спросила Лейла.
И Гарри рассказал ей о том, как Сивилла Трелони сделала пророчество и как из-за этого Волдеморт убил их маму и папу шестнадцать лет назад, полагая, что Гарри избранный. Гарри рассказал ей о том, что у него был шрам и что жертва Лили защитила его от смертельного заклинания. Затем он обрисовал свою неприятную жизнь у Дурслей, как он открыл свои магические способности после письма из Хогвартса и как Хагрид пришел за ним посреди ночи. Он рассказал ей о первом и втором курсах в Хогвартсе, о попытках бестелесного Волдеморта снова убить Гарри, как он, Рон и Гермиона спасли философский камень и как он победил василиска и спас Джинни Уизли в Тайной комнате.
Когда он добрался до третьего курса, Лейла была поражена тем, что после падения Темного Лорда Сириуса обвинили в смерти Лили и Джеймса Поттеров. Затем он начал историю бегства Сириуса из Азкабана, неоднократных нападений на замок, Петтигрю в облике крысы, противостояния в Визжащей Хижине, трансформации Люпина и маховика времени Гермионы.
То, что произошло на четвертом году, было еще сложнее объяснить, потому что он должен был рассказать о Барти Крауче-младшем и о плане Волдеморта использовать кровь Гарри в качестве ингредиента для возрождения. Когда он рассказал Лейле, что участвовал в Турнире Трех Волшебников в четырнадцать лет, ее глаза округлились, но она промолчала. Она резко выдохнула, когда он рассказывал о Седрике Диггори и портключе, который перенес их на кладбище, где он дрался с вновь возродившимся Волдемортом и наблюдал, как призраки его родителей выходят из палочки Волдеморта.
Затем он начал рассказывать про пятый год, объясняя, как шрам связывал его с Волдемортом, заставляя переживать эмоции, которые не принадлежали ему, и видеть вещи глазами Волдеморта. Он описал нападения на мистера Уизли и странные сны про длинные коридоры и черные двери. Он поведал, как министерство вмешивалось в дела Хогвартса, как студентов перестали учить защищаться и как Гермиона и Рон убедили его основать армию Дамблдора, тайное общество по изучению защитных заклинаний. Когда он рассказывал Лейле о своем пожизненном запрете на игру в квиддичу, она не удержалась и воскликнула в гневе: «Старая карга! Это ужасно!»
— Ты ведь играешь в квиддич в гриффиндорской команде, правда? — спросил Гарри.
— Конечно. Я играю охотником, — сказала Лейла. — Иди ты со своей историей... Я все еще тебе не верю, — добавила она поспешно.
Гарри поведал про хитрый план Волдеморта по получению пророчества, дуэль в министерстве, и как Сириус умер, пройдя сквозь завесу. Он рассказал о шестом курсе, своем учебнике по зельеварению и помощи, которую он получил от Принца-полукровки, и о том, как он подозревал Малфоя.
— Ну, он мерзавец, — мрачно сказала Лейла. — Он пытался проклясть меня на Хогвартс-экспрессе несколько недель назад... плохая идея. Хотя я никогда бы не подумала, что он пожиратель смерти.
— Ну, мы не знаем, является ли он им в этом мире, — честно заметил Гарри и подробно описал свои встречи с Дамблдором, историю Тома Риддла и оставшиеся хоркруксы. Почувствовав растущий комок в горле, он рассказал про ночь, когда они с Дамблдором отправились в пещеру, боролись с инфери и достали медальон. Он заострил внимание на сцене в башне, предательстве Снейпа и своей последней миссии — найти хоркруксы.
— Но у меня больше нет шрама, — закончил Гарри, — и я больше не Избранный.
Глаза Лейлы снова сузились.
— Это странная история.
— Это правда.
— У меня все еще есть некоторые вопросы.
Гарри ждал.
— Какова реальная причина того, что ты каждый день отправляешься к Сириусу?
Гарри решил сказать правду. Это не может навредить... и он не был уверен, что сестра поверит лжи. Несмотря на ее зверский допрос, Гарри начинала намного больше нравиться его пылкая младшая сестренка.
— Ты так похожа на маму, — сказал он прежде чем смог остановиться.
— Не уклоняйся от вопроса, — яростно произнесла Лейла.
— Хорошо. Я собираюсь стать анимагом.
— Зачем?
— Так я смогу достать Джинни из Азкабана.
Ее челюсть отвисла. Гарри почувствовал прилив удовольствия от того, что шокировал ее до такой степени.
— Ты... ты... что?
— Я собираюсь спасти Джинни из Азкабана, — повторил Гарри тверже.
— Это невозможно!
— Нет, это не так. Сириусу это удалось, Барти Краучу это удалось, и я тоже смогу. У меня есть план.
— Ты сошел с ума.
— Я знаю, — сказал Гарри, усмехнувшись. Он вспомнил о Люпине. — Есть еще вопросы?
— Да. Тебе нравилась Джинни?
Гарри сделал паузу.
— Да, — сказал он мягко.
Лейла молчала довольно долго. А затем она просто сказала:
— Я тебе верю. Всей истории, я имею в виду.
— Правда? — удивился Гарри.
— Да. Я не думаю, что ты бы стал врать об этом. И это единственное объяснение, которое имеет смысл. Не только мама и папа обратили внимание на то, как странно ты себя ведешь. Я тоже заметила. Ну и, — сказала она, поворачиваясь в кресле, — что ты будешь делать?
Гарри пожал плечами.
— Люпин снова созвал орден и рассказал узкой группе то, что я только что сказал тебе о хоркруксах. Им нужны доказательства, так что теперь я должен помочь ему найти хоркрукс до следующей недели. Я должен найти способ улизнуть из дома в течение дня, чтобы мы могли поискать в Хогвартс дневника.
— И спасти Джинни?
— Ну, понятное дело, я должен сначала обучиться анимагии. Я упорно работаю, и Сириус думает, что я буду готов через пару месяцев. Может быть, раньше. Эй! — сказал Гарри, широко улыбаясь. — Смотри. — Он сморщился и окрасил волосы в рыжий.
Лейла довольно рассмеялась.
— Научишь меня так?
— Может быть, — сказал Гарри уклончиво. Ему вдруг пришла в голову мысль. — Лейла? Ты когда-нибудь ковырялась в вещах мамы и папы?
Она пристально посмотрела на него, потом ответила:
— Обещаешь, что не расскажешь им?
— Разве я когда-нибудь рассказывал?
— Ну, да. В тот раз, когда я пошла гулять с Теодором Ноттом, ты...
— Ты пошла гулять с Теодором Ноттом? — Гарри почти кричал.
— ...и ты, очевидно, этого тоже не помнишь... правда, Гарри, он очень хороший парень, но ты решил, что должен пойти и рассказать маме и папе, что я встречаюсь со слизеринцем, и они запрещали мне ходить гулять в течение нескольких месяцев.
Гарри покачал головой, пытаясь вспомнить, о чем они говорили ранее.
— Ну, мы поговорим с тобой о нем позже... — сестра бросила на него злой взгляд.
— Но вернемся к первоначальной теме: мамины и папины старые школьные вещи.
— Ах, ну, да. Было как-то раз, — сказала Лейла. — Я искала старые мамины письма, потому что она намекнула как-то раз, что она встречалась с одним парнем, прежде чем они с папой завязали отношения. Я хотела знать с кем, так что подождала, пока они пошли по делам Ордена, и отправилась на поиски.
— Ты когда-нибудь находила мантию-невидимку?
— Что?
— Серебристую мантию, который делает надевшего ее невидимым.
Лейла задумчиво почесала подбородок.
— Может быть. Я не совсем уверена, но мне кажется, что я видела как-то раз. Хотя я не помню где. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что я должен помочь Люпину найти хоркрукс! И если дневник находится в Тайной комнате, я единственный, кто может ее открыть, потому что я змееуст.
— Тогда я тебе помогу, — решительно сказала Лейла.