Глава 1. Cтранные события

Жаркая и влажная ночь опустилась на ряды одинаковых домов.
Большинство окон светилось, выставляя напоказ семьи, собравшиеся за обеденными столами или вокруг телевизоров. На втором этаже одного из домов тоже светилось окно, а рядом с ним сидел подросток в очках и с растрепанными черными волосами. Он смотрел через стекло на улицу с отстраненным видом, и его рука машинально растирала шрам на лбу в виде молнии.
Это была первая ночь Гарри после его возвращения на Прайвет Драйв. Только несколько часов назад он попрощался с Гермионой и Роном, пообещав, что будет высылать сову раз в неделю и когда почувствует, что провел уже достаточно времени с Дурслями, чтобы выполнить просьбу Дамблдора о возвращении в дом тети и дяди в последний раз. Гермиона со слезами на глазах поцеловала его в щеку и обняла на прощанье, уверяя, что в ближайшие дни она начнет поиск всего, что связано с древним имуществом Равенкло и Гриффиндора в тех горах книг, что она взяла в библиотеке Хогвартса. Гарри невесело улыбнулся: это определенно была та самая Гермиона, с которой он дружил последние шесть лет.
— И, Рон, тебе тоже стоит взять и просмотреть некоторое книги, — закончила она, глядя на высокого, нескладного рыжеволосого парня.
— Да ладно тебе, Гермиона! Это же каникулы! — возразил тот.
— И у тебя будут дела поважнее, чем есть, играть в квиддич и пялиться на Флер все лето, — ответила Гермиона.
Затем она снова прослезилась и быстро поцеловала Рона в щеку, подхватила свою сумку и стремительно прошла через барьер, отделяющий платформу девять и три четверти от остальной части вокзала Кингс Кросс.
Рон опешил на секунду, но затем, кажется, снова пришел в себя. Он хлопнул Гарри по плечу и сказал:
— Увидимся через пару недель, приятель.
И отправился к Джинни и миссис Уизли.
Сейчас, когда Гарри об этом думал, ему хотелось бы попрощаться с Джинни, но они демонстративно избегали друг друга после того утра на похоронах. Гарри еще раз попытался убедить себя в правильности решения, но это не спасло его от потока воспоминаний, которые пробегали перед невидящими глазами. Джинни играет в квиддич, и ее рыжие волосы развеваются позади, Джинни выговаривает Рона, Джинни проклинает Крэбба и Гойла, Джинни проводит все эти славные, наполненные солнцем часы вместе с ним под тенистым деревом возле озера, Джинни целует его, после того, как они выиграли кубок по квиддичу.
Нет, он не может... Он не должен даже думать об этом. Волдеморт может ей навредить. И последнее, чего бы Гарри хотелось, это чувствовать себя виноватым в еще одной смерти. Гарри опустил взгляд на холодный металлический медальон, который он держал в руках, и задумался о Дамблдоре. К горлу подступил комок, когда он в очередной раз поразился бесповоротности смерти Дамблдора. Он теперь никогда не сможет поговорить с этим великим волшебником, который был его наставником, помогал ему, направлял его... любил.
И Дамблдор умер от рук этого предателя, Снейпа. «Все было напрасным, путешествие в пещеры, ужасное зелье, которое выпил Дамблдор», — думал Гарри, когда его пальцы гладили медальон, который был, по сути, ничем, ведь он никогда не являлся хоркруксом. Он смутно подумал, что Гермиона еще не выяснила, кем был этот Р.А.Б.. Гарри знал, что он должен волноваться, но все, что он чувствовал, было странное чувство отрешенности. Возможно, потому, что он только что потерял четвертого самого важного человека в своей жизни. Его родители, Сириус, Дамблдор... все они ушли. И теперь остался только Гарри.
Часы внизу пробили одиннадцать. Волшебник почувствовал, что его веки тяжелеют, и наконец решил поспать. Он разделся, залез под одеяло и снял очки. Беспорядочные мысли кружили в голове, соблазнительные мысли. Он задался вопросом, что бы случилось, если бы его родители выжили. Ему захотелось поговорить с ними хотя бы разок. Хотя бы несколько слов, и то было бы хорошо. Гарри задумался о крестном, Сириусе, который погиб из-за Беллатрикс Лестрейндж. Если бы только они были живы... Он чувствовал себя так, словно предает Дамблдора, думая о своих родителях, тогда как вроде бы должен переживать из-за его смерти. Глаза Гарри почти закрылись, и его последней связной мыслью было...
__________________
Гарри проснулся от солнечного света, который падал ему на лицо. Он повернулся и застонал, натягивая одеяло на голову. Кто-то стучал в дверь.
— Уходите, — пробормотал Гарри.
Стук продолжался.
— Тетя Петунья, я прополю сад, но позже. Просто дайте мне поспать еще несколько минут!
Дверь распахнулась. И какой-то мужчина добродушно рассмеялся:
— Ты подумал, что я — Петунья Дурсль?
Гарри мгновенно проснулся. Он быстро вскочил с кровати, сел и потянулся за очками. Но ничего не оказалось там, где он собирался их обнаружить, и Поттер схватил рукой пустоту. Все в комнате выглядело размытым, но Гарри мог видеть, как силуэт мужчины пересек комнату и взял что-то со стоящего рядом предмета мебели. Затем Гарри ощутил в своей руке очки, а мужчина сел на край его кровати. Гарри надел очки... и ахнул.
На его кровати сидел Джеймс Поттер. Это не мог быть никто другой. Он был высоким и худым, с угольно-черными растрепанными волосами и сияющими карими глазами.
— Я думаю, ты все еще спишь, ведь сегодня самый долгий день в году, верно?
Гарри уставился на него. Это, должно быть, чья-то злая шутка. Это не могло быть правдой. Ему вдруг пришло в голову, что это может быть пожиратель смерти под действием оборотного зелья.
— Да, — сказал Гарри как бы невзначай, словно это было обычным делом — встретить родителя, которого ты всю жизнь считал мертвым. — Да. Я просто думал, что все еще сплю, вот и все. И мне почему-то снились Дурсли.
— Мы не виделись с ними несколько лет, — сказал Джеймс, усмехаясь. — И я ничего не имею против, но, думаю, твоя мама иногда скучает по Петунье. Гарри... что ты делаешь?
Гарри попятился от кровати к столу, где, как он заметил, лежала его палочка. С рефлексом ловца он схватил ее и направил на пожирателя прежде, чем Джеймс успел достать свою собственную.
— Кто ты? — прошипел Гарри. — Что тебе от меня нужно?
Глаза Джеймс расширились, а рот приоткрылся.
— Гарри Джеймс Поттер. Опусти свою палочку! Это же я, твой папа!
— Нет, ты не он. Ты ведь пожиратель смерти, верно? Под действием оборотного зелья? Еще одна ловушка Волдеморта, чтобы заполучить меня. Не двигайся, или я тебя прокляну!
Джеймс закатил глаза.
— Это то, чему Грюм научил тебя на защите от темных сил? Как можно быть таким параноиком и направлять палочку на каждого, кто входит в комнату?
Вопрос застиг Гарри врасплох.
— Грюм не преподает защиту. Ее преподает Снейп... или преподавал.
Джеймс немного отпрянул.
— О чем это ты? Снейп — пожиратель смерти, — сказал он презрительно. — Он никогда не преподавал в Хогвартсе.
— Ты лжешь! Я думаю, все пожиратели смерти знают, что Снейп преподавал в Хогвартсе зелья в течение многих лет.
Джеймс вздохнул.
— Мы зашли в тупик. Прекрасно. Тогда задай мне какой-нибудь секретный вопрос, чтобы узнать, кто я на самом деле.
Гарри посмотрел на мужчину с опаской, но задумался. Что он мог спросить? Наконец, кое-что пришло ему в голову.
— Какое заклинание ты использовал против Снейпа на берегу озера сразу после СОВ по защите от темных сил?
Джеймс выглядел потрясенным.
— Как ты об этом узнал?
— Не важно. Просто ответь.
Рука Гарри затекла, но он не опускал ее.
— Levicorpus и Impedimenta. И Scourgify.
Гарри начал опускать палочку. Это был не сон. Только его папа мог помнить это так четко спустя столько лет. Ну или это Снейп сейчас сидит перед ним под действием зелья. Гарри снова поднял палочку.
— Еще один вопрос: какую анимагическую форму ты принимаешь?
— Оленя.
Гарри опустил свою палочку, но Джеймс поднял руку.
— Раз уж мы хотим сделать это правильно, я тоже должен задать тебе вопрос.
Гарри занервничал. Он надеялся, что знает правильный ответ. Если его отец действительно был жив, то он уже ни в чем не был уверен. Его мать тоже жива. Это значит... возможно, Сириус никогда не попадал в Азкабан. Возможно, Дамблдор никогда не умирал. Возможно...
— Как зовут твоего кузена?
Гарри улыбнулся. Это было просто.
— Дадли.
— И просто, чтобы быть уверенным: на какой позиции ты играешь в команде Гриффиндора?
Слово «ловец» почти сорвалось с языка, когда Гарри пришло в голову, что в этом мире он мог бы оказаться и не ловцом. Может быть, воспитывая Гарри, Джеймс учил его играть на какой-то другой позиции. Гарри осмотрел комнату и заметил на стене плакат с движущимся Урией Йейтсем, вратарем Оксфордских Выдр. Никаких плакатов с ловцами не было.
— Эм... Вратарь?
— Верно. Ну что, теперь ты прекратишь эти игры в пожирателей и спустишься вниз? Твоя мама как раз жарит яйца, а чуть попозже должен заглянуть Сириус.
Сердце Гарри подпрыгнуло. Сириус жив и здоров! Но он лишь пробормотал:
— Прости, пап. Но Грюм сказал: постоянная бдительность! Я оденусь и спущусь через минуту.
Джеймс ушел, продолжая бросать на Гарри странные взгляды через плечо. Гарри открыл шкаф и выбрал футболку и джинсы, которые он никогда раньше не видел. Одевшись, он засунул палочку в задний карман и плюхнулся на кровать. Это не может быть правдой, верно? Что могло измениться за одну ночь? Он задумался о последней четкой мысли, которую помнил с прошлой ночи. Он хотел, чтобы его родители были живы.
«Разве я мог вернуть их к жизни»,— задался он еще одним вопросом. Гарри провел пальцами по волосам и машинально погладил лоб в том месте, где был шрам. Но теперь кожа была гладкой.
Он замер в шоке. Затем сел и достал палочку. Он пробормотал заклинание specularis, и на конце его палочки образовалось зеркало. Гарри взглянул в него и обнаружил жестокую правду — шрам исчез.

Глава 2. Мир без пророчества

Завтрак был превосходным, но Гарри не думал о еде. Его глаза следили за мамой, за тем, как она при помощи палочки заставляла посуду мыться, а продукты — лететь обратно в шкафчики. Она была прекраснее, чем на любой фотографии, которую он видел. У нее были густые рыжевато-коричневые волосы, а зеленые глаза искрились и танцевали, когда она улыбалась. Отец Гарри сидел во главе стола и читал "Ежедневный пророк".
— Какая чушь! — воскликнул Джеймс из-за газеты. — Вы только это послушайте: "Министерство Магии объявило сегодня утром, что Министр Люциус Малфой рассматривает указ о запрете полукровок на государственных должностях."
Гарри подавился апельсиновым соком:
— Что?
— Я знаю, это возмутительно. Да и чистокровных волшебников недостаточно, чтобы занять все посты в министерстве. Я полагаю, Сам-Знаешь-Кто почти что очистил волшебный мир от магглорожденных. И теперь он будет работать над тем, чтобы сделать его полностью чистокровным.
— Он избавился от всех магглорожденных? — недоверчиво спросил Гарри. Он чувствовал, как его мозг закипает, обрабатывая новую информацию. Люциус Малфой — министр магии. Он никогда не думал, что доживет до таких дней. Волшебник задумался, исчезал ли вообще Волдеморт в этом мире.
Джеймс поднял брови.
— Где ты был последние семь лет? Подумай, Гарри: когда ты в последний раз видел магглорожденных в Хогвартсе? Сам-знаешь-кто запретил принимать их в школу с тех пор, как вернулся к власти.
— И что же с ними случилось? — спросил Гарри. Ему было очень интересно: Гермиона, с ее невероятным умом и блестящими навыками, все еще думала, что она — маггл?
— Некоторые не знают правду о том, что они ведьмы и волшебники. Некоторые были убиты пожирателями смерти, когда начали протестовать против закона, а некоторых тайно вывезли из страны в зарубежные школы. Салем, Дурмштанг, Шармботом и Пациснитор тайно открыли свои двери для магглорожденных из Англии. А некоторые скрывают свое происхождение, как твоя мать.
Разговор прервался распахнувшейся дверью, и в комнату зашла девушка с ярко-зелеными глазами и темными волосами, подчеркнутыми темно-рыжими прожилками.
— Самый долгий день в году, а ты не дал мне выспаться, — осуждающе сказала она Джеймсу. — Знаешь, папа, хотя бы раз я хотела бы проснуться самостоятельно.
— Может быть, ты бы проснулась раньше, если бы ночью не висела на телефоне с Луной так долго, — отозвалась Лили из кухни.
Девушка села в кресло напротив и уставилась на Гарри.
— Это ты ей сказал, не так ли? — выплюнула она. — Ты такой придурок!
— Лейла! — в голосе Лили послышались предупреждающие нотки. — Следи за своим языком! Твой брат ничего подобного не делал. Я сама услышала, когда ложилась спать. Сейчас же извинись перед ним.
Лейла выглядела недовольной, но опустила взгляд на свои колени и пробормотала:
— Извини.
Гарри ничего не ответил. Он пытался переварить новую информацию. У него есть... сестра? Он окинул ее взглядом. Она, с ее темными волосами и миндалевидными зелеными глазами, определенно унаследовала внешность обоих родителей. Она не носила очки, а волосы были собраны сзади в высокий конский хвост и перевязаны ленточной. На ней были старые джинсы и красная рубашка, которая акцентировала темно-рыжие локоны в ее волосах. Лили взмахнула палочкой, и тарелка с яичницей и беконом пролетела через всю комнату и приземлилась перед Лэйлой, которая, хмурясь, начала есть.
Внезапно Джеймс выругался и с отвращением отбросил газету.
— Джеймс! Осторожнее в выражениях! — резко сказала Лили, глядя на мужа из-под кучки картофеля, который сам чистился.
— Я никогда не думал, что увижу день, когда Министерство станет на столько коррумпировано, — вздохнул Джеймс. — Мой отец работал на Министерство, он заседал в Визенгамоте. Он мог сказать только хорошее о том, каким путем идет министерство, но теперь... все настолько испорчено. И большинство людей, которые стоят у власти, даже не понимают, что все контролируется Сама-Знаешь-Кем.
— Потому, что Малфои служат Волдеморту, — сказал Гарри автоматически.
Джеймс выглядел удивленным.
— Ну да, Гарри, но не произноси это имя вслух, если не хочешь, чтобы тебя убили прямо на улице.
— Дамблдор говорит, что страх перед именем только усиливает страх перед тем, кто его носит, — сказал Гарри, прежде чем смог себя остановить. Его задело то, что его собственный отец не желал произносить это имя.
Из кухни послышался шум. Лили уронила тарелку, которую держала, на кафельный пол. Она быстро достала палочку и предала ей прежний вид, а затем повернулась к Гарри.
— Где ты это услышал? — спросила она, бледнея.
— Я... эээ, ну где-то услышал, — ответил Гарри. — А что?
Лили села на стул рядом с сыном.
— Гарри, ты же знаешь, что люди сейчас думают о Дамблоре. После его смерти в министерстве все скрыли и сказали, что он перешел на темную сторону. Они наградили Малфоя за победу над темным лордом и сделали его министром магии. Хотя мы знаем правду, — сказала она тихо, ласково положив руку Гарри на плечо. — Мы знаем, что он умер во время схватки с сам-знаешь-кем.
Гарри отшатнулся от удивления.
— Дамблдор умер? — переспросил он ошарашено. Дамблдор? Умер во время схватки с Волдемортом? — Когда? — пробормотал он изменившимся голосом.
— Сразу после твоего рождения, — тихо ответила Лили, смотря в окно с отстраненным выражением лица. — Он был самым выдающимся директором, который когда-либо был в Хогвартсе. Он сражался с сам-знаешь-кем, пока оба не ослабли от битвы. А потом Дамблдор попытался его убить.
— Но Волдеморт не умер, — подсказал Гарри, надеясь получить всю эту историю из уст родителей.
— Нет, — ответил на этот раз Джеймс. — И никто не знает, почему. Все выглядело так, словно он умер; те, кто там был, говорили, что он просто исчез. А Дамблдор умер вскоре после этого, вероятно, от перенапряжения после боя. Он был не молод.
— Расскажи мне снова о том, как Волдеморт вернулся к власти, — попросил Гарри. Его родители уставились на него. Взгляд мамы был сочувствующим, но отец смотрел с подозрением.
— Э-э-э... Вы ведь знаете, как министерство в наши дни вмешивается в дела Хогвартса, — быстро вставил Гарри, догадываясь, что раз Люциус Малфой — министр магии, то в Хогвартсе наверняка не лучше, чем во времена директорства Долорес Амбридж. — Нельзя верить ничему, что услышишь.
Кажется, это был правильный ответ, потому что отец отбросил вопросительный взгляд.
— Это случилось семь лет назад, перед тем как ты отправился в Хогвартс, помнишь?
Гарри кивком попросил его продолжать.
— Я не знаю, что именно он сделал, но предполагаю, что создал себе новое тело, так как он, казалось, был полностью повержен, беспомощен и бестелесен до этого. Я думаю, для этого ритуала он призвал действительно темную древнюю магию. Да это, вероятно, и не важно. Важно другое: сейчас он сильнее, чем был когда-либо прежде, и все впечатлены настолько, что понимают — сопротивление бесполезно, — плечи Джеймса поникли. — Орден распущен.
— Что?
Гарри не мог поверить. Орден Феникса сдался?
— Я думала, я тебе об этом говорила, — удивленно сказала Лили. — Я посылала сову тебе и твоей сестре прошлой осенью.
— А... Наверное, она забыла отдать его мне, — соврал Гарри.
Это объяснение, кажется, успокоило родителей, но Гарри заметил, что Лейла теперь слушала их очень внимательно и смотрела на Гарри с непонятным выражением лица.
— Мы возродили его после того, как сам-знаешь-кто...
— Скажи «Волдеморт», мама. Тут ведь больше никого нет.
Она кивнула.
— Мы возродили его после того, как В-Волдеморт вернулся, и боролись в течение нескольких лет, но это слишком опасно — создавать против него целую организацию, сейчас, когда он держит под каблуком все министерство. Мы боролись, но каждый раз, когда Волдеморт подозревал, что кто-то настроен против него, он посылал к нему в дом пожирателей и... — она замолчала, вытирая слезы.
Джеймс подскочил.
— Он позволяет людям почувствовать, что будет с их семьями, если они откажутся присоединиться к нему. Он убил моих родителей сразу после своего возвращения к власти. Родители Лили... ну, ты помнишь, ведь это было совсем недавно.
Гарри кивнул, хотя ничего не помнил.
— Как же он не убил вас? — спросил он.
— Ты, я, ваша мама, Лейла, этот дом — все это под заклятием Фиделиус. Сириус — наш хранитель. Полагаю, заклятие было наложено так давно, что вы и не помните об этом.
— Повторите еще раз, кто из членов ордена умер?
Гарри понимал, что испытывает удачу, но он просто должен был знать. Он только надеялся, что они не сдадут его в больницу святого Мунго, как потерявшего память.
— Давай посмотрим, — мама Гарри начала загибать пальцы. — Прайветы...
— Нет, мам, те, кто умер во второй войне, — попросил Гарри. — Грюм показывал мне фото первого состава ордена и говорил, кто погиб в первой, — объяснил он, поймав любопытный взгляд Лили.
— Ну, хорошо. Вторая война: Арабелла Фигг, Дедал Диггл, Стерджис Подмор, Рубеус Хагрид...
— Они убили Хагрида? — воскликнул Гарри, почувствовав, как внутри него что-то оборвалось.
— Потребовалось десять пожирателей, чтобы одолеть его, — печально сказала Лили. — Ох, и они добрались до Чарли.
— Уизли? — спросил Гарри.
Лили кивнула.
— Да, его и Тонкс одновременно. Они собирались пожениться. Я уверена, ты встречал его брата Рона в школе.
— Я встречал его, — Гарри слегка улыбнулся, вспоминая все, что делал вместе с Роном: домашние задания по ночам, квиддичные тренировки, побег от акромантулов в Запретном лесу, занятия в АД, партию в гигантские шахматы, которую они разыграли, чтобы получить философский камень...
А потом до него дошло то, что сказала мама.
— Они добрались и до Тонкс?
Его завтрак подпрыгивал в желудке.
— Несчастная семья, — его мама все еще продолжала говорить об Уизли. — Артур и Молли столько всего пережили... Сначала их дочь, потом Чарли.
Гарри одарил ее пустым взглядом.
— Что случилось с Джинни?
— Ох, Гарри, ты не помнишь? Когда ты был на втором курсе? Не знаю как, но она открыла Тайную Комнату и министерству стало известно, что это она виновата во всех этих смертях. Они позволили Хагриду легко отделаться на первый раз, но суд решил, что они не могут поступить так снова... после того, как погибло четыре студента. Они отправили ее в Азкабан. Бедняжка...
Гарри отодвинул стул и вскочил так резко, что задел стол и опрокинул свой стакан.
— Они отправили ее в Азкабан?
Родители и Лейла уставились на Гарри, открыв рты.
— Я думала, ты знаешь, — прошептала Лили.
— Я, черт побери, не знал! Как они могли отправить ее в Азкабан? Это была не ее вина!
— Гарри, что с тобой? — громко спросила Лейла.
Гарри замер, понимая, как, должно быть, глупо он выглядит, крича о том, что случилось несколько лет назад.
— Мне что-то не хорошо, — солгал он. — Мне нужно подняться к себе и полежать.
И он выскочил из комнаты и побежал по лестнице в свою спальню.
Джинни в Азкабане. Сама мысль об этом раздирала его на куски. Гарри упал на кровать и сжал кулаки так сильно, что ногти впились в кожу. К горлу подступил ком. Он с трудом вздохнул. Что случилось? Дневник вообще обнаружили? Василиск, без сомнения, все еще жив, дневник поджидает следующую, ничего не подозревающую жертву, которая начнет в нем писать.
Но как ей удалось выжить?
Ему в голову полезли нежелательные образы Джинни, прикованной к этому страшному стулу в зале суда. Джинни тащат дементоры. Джинни забилась в угол своей камеры, переживая самое худшее воспоминание снова и снова.
Гарри твердо решил: он спасет ее даже ценой собственной жизни.

Глава 3. План, игра и письмо

Двумя часами позже кто-то снова постучал в дверь.
— Гарри?
Гарри не ответил.
— Гарри, это я, Сириус.
Гарри повернулся и поднялся с кровати.
— Входи.
Дверь распахнулась, явив Сириуса Блэка, который выглядел еще более привлекательным и счастливым, чем Гарри его помнил. У него были волосы длиной до плеч, а темные глаза блестели. Не было никаких следов замученного, загрубелого Сириуса, с которым Гарри провел Рождество на Гримвалд Плэйс.
— Гарри! Так здорово тебя видеть!
— Как дела? — спросил Гарри, жестом предлагая сесть.
— Ох, как и всегда! До смерти скучно. Глупая работа... — крестный шутливо зевнул.
Гарри заинтересованно поднял голову:
— Напомни-ка: где ты работаешь?
— В министерстве, помнишь? Департамент магических игр и спорта. Но хватит обо мне. Ты-то как, Гарри? Как прошел год?
— Хорошо, — сказал Гарри, желая, чтобы это действительно было правдой. — Все по-старому, ничего нового. Учителя увеличивают домашнюю работу из-за ТРИТОНов в следующем году.
— И это все, чем ты занимаешься? Учишься? Да ладно, приятель, ты должен хоть немного веселиться!
— Я полагаю, ты имеешь в виду тот же самый вид «веселья», что практиковали ты и мой отец, когда были в школе, — скривился Гарри.
Сириус рассмеялся.
— Какой смысл идти по жизни без удовольствия? Стоит нарушать правила то здесь, то там.
— Ну, для начала, я не анимаг и не дружу с оборотнем, — заметил Гарри.
— О, но есть и другие вещи, которыми можно заняться без лишних хлопот. Гарри, тебе нравится какая-нибудь девушка?
Вопрос застиг Гарри врасплох.
— Я... э-э... гм, нет.
— Это было самое неубедительное «нет», которое мне приходилось слышать. Ну да ладно. И кто эта девушка?
Гарри не знал, что сказать. Сириус ждал, с довольным наслаждением глядя, как лицо Гарри становится все краснее и краснее. Наконец Гарри решил сказать правду... или какую-то ее часть, во всяком случае.
— Мне нравилась одна девушка, но мама как раз сегодня рассказала мне, что она в Азкабане. Я подумал, что она умерла. Я никогда никого так не любил.
Лицо Сириуса стал мягче, более сострадательным.
— Джинни Уизли.
Гарри кивнул, глядя в сторону.
— Гарри, я уверен, что все не так плохо, — сказал Сириус. — Они навряд ли слишком жестоки с маленькой девочкой.
— Находиться в Азкабан уже хуже, чем смерть! — воскликнул Гарри. — Ты когда-нибудь встречал дементора? Я встретил... э-э, то есть, читал о них на уроках по защите. Они медленно высасывают все счастливые мысли из твоего разума. Они истощают жизнь и магию, Сириус! И Джинни там в течение четырех лет.
Он посмотрел на своего крестного отца почти дерзко. И тогда идея пришла ему в голову так внезапно, что он даже подпрыгнул на месте. Ответ на вопрос был прямо здесь, в его комнате, и он даже не подумал об этом до этого момента.
— Сириус, — сказал Гарри, стараясь казаться проще и убедительнее. — А ты не мог бы для меня кое-что сделать?
— Конечно, приятель, все, что угодно.
— Все, что угодно?
Сириус выглядел озадаченным.
— И что ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты научил меня анимагии.
Когда мама Гарри прокричала, что обед готов, Гарри и Сириус поспешили вниз. Лили Поттер, как обнаружил Гарри, прекрасно готовила. Он пришел к выводу, что ее домашний тыквенный сок был лучше, чем любой, какой только могли вообразить эльфы. Джеймс, Лили и Сириус дружески болтали о текущих делах, чемпионате мира по квиддичу, что ожидался осенью, новом учителе в Хогвартсе (Грозный Глаз Грюм увольнялся, как узнал Гарри), а также недавних нападениях на магглов в Лондоне. Гарри держал уши востро, но получил совсем немного полезной информации, например, о том, что его отец играл охотником в квиддичной команде Оксфордские выдры, а мать работала в качестве ученого-зельевара в волшебном академическом институте три дня в неделю. Сириус вспоминал о том, как он пробовался на роль загонщика после школы, но из этого ничего не вышло ("ты всегда был лучшим из нас в квиддиче, Джеймс") и был, наконец, вынужден пойти на менее интересную работу в Министерстве.
После вкусного обеда Джеймс пригласил Гарри, Лейлу и Сириуса поиграть в квиддич на тщательно спрятанной площадке в лесу за домом. Лейла не горела желанием, но в конце концов согласилась, и Гарри поспешил наверх, чтобы взять свою метлу. В итоге он нашел ее в шкафу, куда он якобы ее бросил ночью после возвращения с Кингс-Кросс. Он был разочарован, обнаружив, что это был всего лишь Чистомет-11. Надев спортивные штаны (более удобные для полета, чем джинсы), Гарри схватил метлу и пошел к двери за остальными.
Он оказался в тихом районе, с домами, расположенными дальше друг от друга, чем в Литтл-Уингинге, но все еще в поле зрения. Гарри напряг зрение и прочитал указатель на углу. На ней было написано: «Годрикова Впадина. 1 миля».
— Давай, Гарри, — Сириус жестом призвал Гарри следовать за ним вокруг дома к заднему двору. Сириус был более чем готов научить Гарри анимагии, даже не спросив сначала согласия его родителей. «Я хочу, чтобы это стало сюрпризом, и это, к тому же, будет весело», — утверждал Гарри. На самом деле, ему не пришлось долго уговаривать крестного. Сириус буквально загорелся этой идеей, а к концу разговора был более взволнован, чем Поттер.
Гарри пошел за Сириусом через задний двор в лес. Небольшая тропинка петляла и, наконец, закончилась на большом поле, окруженном высокими деревьями, чтобы не позволить магглам увидеть что-то необычное. Большие обручи стояли в каждом конце импровизированного стадиона, и Сириус бросил кейс с квиддичными мячами в его середину. Джеймс шел по периметру, взмахивая палочкой и бормоча себе под нос заклинания.
— Ок, магглоотталкивающие чары готовы, — сказал он, наконец направившись туда, где другие ожидали его, готовя метлы. — Теперь. Давайте посмотрим... ты можешь играть за охотника со мной, Лейла, а Сириус может быть загонщиком, а Гарри...
— Можно я буду играть за ловца? — быстро спросил Гарри. Он знал, что это будет полный провал, если он рискнет играть вратарем. Он в этой роли был ужасен.
Джеймс удивленно уставился на Гарри.
— За ловца? — переспросил он нерешительно. — Ты уверен?
— Я... Ну... Я немного занимался этим в школе в свободное время, — солгал он.
Джеймс и Сириус выглядели довольными, но Лейла снова посмотрела на брата с подозрением. Гарри чувствовал себя неловко под ее взглядом и быстро оседлал метлу.
— Тогда просто забудем про загонщиков, а Сириус может играть вратарем, — решил Джеймс.
— Черт, — пробормотал Сириус.
Джеймс рассмеялся.
— Оуу, брось, Сириус! Ты прекрасный вратарь.
— Против вас с Лейлой я не устою, — сказал Сириус. — В любом случае, делать нечего.
Он выпустил мячи. Гарри мельком увидел золотой снитч, прежде чем тот исчез из поля зрения. Парень взлетел вверх, чтобы начать поиск, в то время как Лейла и Джеймс ждали, пока Сириус подлетит к воротам, чтобы начать нападение.
Гарри наблюдал, как завороженный. Его отец был лучшим охотником из всех, кого он когда-либо видел. Все слухи о его квиддичных навыках оказались правдой. И Лейла не сильно уступала своему отцу. Очевидно, она училась у лучших. Гарри высоко кружил над оставшейся внизу тройкой, наблюдая, как его отец и сестра двигаясь туда-сюда, передавали мяч назад и вперед с грацией танцоров. Они, казалось, могли читать мысли друг друга. Они медленно двигались все ближе и ближе, и готовясь совершить бросок. Сириус завис рядом с правым кольцом, когда Джеймс вылетел вперед и поднял квоффл, готовясь забить. Но в последний момент отец Гарри бросил мяч Лейле, которая метнула его в левое кольцо.
— И десять очков для команды «Сохатый и дочь»! — дико закричал Джеймс, в то время как Сириус насупился. — Я вот что скажу, — продолжил Джеймс, — если Гарри сможет поймать снитч, прежде чем мы забьем вам пятнадцать голов, вы с Гарри выиграли.
Сириус вместо ответа бросил квоффл на другой конец поля, и Лейла помчалась за ним.
Джеймс и Лейла еще раз забили, и Сириусу удалось отбить один из выпадов мужчины, прежде чем посмотрел на Гарри и увидел, что тот наблюдает.
— Займись-ка делом и найди снитч, — заорал Сириус, едва блокируя бросок Лэйли в центральное кольцо.
— Извини, — крикнул Гарри и начал нарезать круги по полю в поисках крошечной вспышки золота.
Снизу игра продолжалась с еще большим напряжением. Сириус блокировал еще один бросок, но потом Лейла и Джеймс забили еще три, увеличив счет до 50/0. Гарри кружил то выше, то ниже. Однажды ему показалось, что он видит вспышку около отца, но потом он понял, что это всего лишь очки Джеймса, отражающие яркое летнее солнце. Джеймс и Лейла теперь заработали 70 очков, 90, 100... Гарри искал снитч с еще большим рвением. Сириус теперь летал более бездумно; он отразил несколько действительно впечатляющих атак, но был не чета для Лейлы и Джеймса.
110 очков... 130... и тут Гарри увидел его. Снитч завис в самом низу опоры среднего кольца. Волшебник быстро приблизился и понял, что единственный способ избежать интенсивной игры снизу, — это нырнуть непосредственно на снитч. Он развернул метлу и направил ее вниз.
Его живот кувыркнулся, когда метла начала резко опускаться. Земля приближалась... он протянул руку... и с мощным чувством радости почувствовал, как рука сомкнулась на прохладной поверхности снитча. Гарри резко потянул метлу. Если бы он был на Молнии, все было бы в порядке, но Чистомет не слушался его так хорошо, и Гарри врезался в землю.
Мир завертелся перед глазами. Он увидел звезды, и его локоть ныл...
— Гарри! Ты в порядке?
Гарри приподнялся, сел и открыл глаза. Сириус, Джеймс и Лейла столпились вокруг него: отец смотрел обеспокоенно, Сириус — с бьющими через край эмоциями, а Лейла — пораженно.
— Я в порядке! — заверил их Гарри и поднял руку, сжимающую снитч.
Сириус поднял его на ноги.
— Это было невероятно! — крикнул он, улыбаясь до ушей. — Ты видел это, Джеймс? Превосходный финт Вронского! Даже Виктор Крам не смог бы сделать это лучше. Борода Мерлина, видно, что ты занимался, мальчик! — крестный ударил его по спине. — Гарри Поттер и Бродяга победили!
— Где ты этому научился? — недоверчиво спросил Джеймс.
Гарри смущенно пожал плечами.
— Мне кажется, это получилось само собой. Я думаю пробоваться на ловца в следующем году. Мне это больше нравится, чем играть вратарем.
Лейла ничего не говорила весь день, пока они сыграли еще несколько игр. Дважды они с Джеймсом достигали 150 очков, прежде чем Гарри находил снитч, но он и Сириус выиграли остальные четыре игры.
Сириус ликовал. Всю дорогу домой он не мог перестать говорить о финте. Лейла же до сих пор молчала. Гарри не мог понять, была ли она просто угрюмой или догадалась, что что-то странное происходит с ее старшим братом. Однако он заметил, что она продолжает бросать странные взгляды в его сторону.
После ужина в тот же вечер Сириус притянул Гарри в сторону.
— Я приду утром, — сказал он с крайним энтузиазмом. — Я сказал твоим родителям, что ты хочешь, чтобы кто-то проверил твои знания по преобразованию на ТРИТОНЫ, и они согласились отпускать тебя ко мне домой в Кэнден Таун на несколько часов каждый день. Я думаю, что с моей помощью ты можешь стать анимагом к концу лета! У меня даже есть несколько книг на эту тему.
Гарри кивнул в восторге от того, что его план начал развиваться так быстро.
— Так что, увидимся в девять?
— Да, до завтра, — сказал Гарри, а Сириус распрощался с Лили и Джеймсом, вышел и аппарировал.
На следующее утро Гарри проснулся от стука совы в окно его спальни.
— Что?.. — пробормотал он, страдальчески щурясь от яркого утреннего солнца. Он потянулся за очками, которые осторожно положил справа от кровати прошлой ночью, и нацепил их на переносицу. Неясыть нетерпеливо клевала стекло. Гарри вскочил и, спотыкаясь, поспешил открыть окно. Кто мог ему писать?
Неясыть запрыгнула в комнату и протянула лапку, к которой был прикреплен свернутый пергамент. Гарри взял письмо, и птица моргнула большим карим глазом и наклонила голову, словно спрашивая: "Ну, я могу идти или нет?"
— Потерпи, — сказал Гарри сове. — Подожди, я еще не знаю, буду ли писать ответ.
Он снова сел на кровать и развязал ленточку на пергаменте.
Дорогой Гарри, — гласило письмо. — Я срочно должен с тобой поговорить. Я уже послал сову Лили и Джеймсу о том, что зайду к вам завтра днем. Кое-что произошло.
Ремус Люпин

Глава 4. Уроки анимагии

Ровно в десять часов раздался звонок в дверь, и вошел Сириус.
— Твоя книжка по преобразованию готова? — весело спросил он.
Гарри чувствовал себя глупо; он оставил ее наверху.
— Э-э... Я сейчас вернусь.
Гарри метался по комнате, ища учебники. В конце концов, он нашел их сложенными в шкафу, очевидно потому, что он собирался забыть о школе на все лето. В конце концов он нашел "Продвинутое Преобразование" и бросился вниз по лестнице.
Сириус был на кухне. Он выпросил у Лили несколько круассанов и варенье и теперь с набитым ртом пытался рассказать Джеймсу историю.
— ...и я сказал ей: «почему бы нам не пойти в Кабанью Голову и не заказать огневиски, милая?» Но она свирепо на меня посмотрела и ответила: «Говард всегда водил меня в ЭHH Gourmet в Лондоне. Кабанья Голова для отбросов магического общества...»
Сириус возмущенно по-девчачьи фыркнул, и Лили и Джеймс залились смехом.
— Сириус, — пытаясь отдышаться, сказала Лили. — Нам действительно стоит найти тебе правильную девушку. У тебя нет вкуса!
Сириус нахмурился.
— Не то что бы у меня было много возможностей... У меня не было шанса пригласить кого-нибудь на свидание в Хогвартсе с мародерами, которые постоянно дышали мне в спину.
— Это неправда, и ты это знаешь, — возразила Лили. — Я, кажется, помню, что не раз ловила тебя целующимся с различными девушками в кладовке для метел, когда я была старостой. Это с Ритей Скитер ты целовался, когда был на шестом курсе? Ты заколдовал меня, прежде чем я смогла хорошенько разглядеть...
Гарри едва сдержал смех. Сириус и... Рита Скитер?
Сириус фыркнул:
— Можно подумать, вы с Джеймсом были невинны. Я знаю, что вы двое делали в свободное время под плащом-невидимкой Джеймса!
Лили хищно улыбнулась, глядя на Джеймса, и погладила одним пальцем его по подбородку.
— И, должна отметить, я выбрала лучшего мародера, не так ли?
— Осторожнее, Эванс, — рассмеялся Джеймс. — Если я правильно помню, не ты меня выбирала. Ты довольно долго не давалась в руки...
— Ты был слишком занят, заколдовывая всех, кто попадался тебе на глаза, и даже не думал о девушках, — холодно ответила Лили.
— Ха! Ты просто игнорировала меня, потому что знала, что это меня только бесит.
— Я думаю, что в глубине души тебе всегда нравился Джеймс... должно быть, дело в его внешности, потому что это, определенно, не его внутренний мир, — поддразнил Сириус, и Лили, даже не покраснев, наклонила голову мужа для глубокого поцелуя.
Гарри откашлялся. Сириус поднял глаза, но родители были все еще приклеены друг к другу.
— Пойдем, Гарри, — сказал Сириус театральным шепотом, — пока эти двое не начали вести себя как кролики.
Лицо Гарри стало ярко-красным, и Сириус подтолкнул его к выходу.
Сириус настоял на совместной аппарации, хотя Гарри и заверял его, что он вполне способен сделать это сам.
— Но тебе еще нет семнадцати, — твердо сказал Сириус.
Гарри начал скучать по старому Сириус, который не только позволил бы ему аппарировать самостоятельно, но был бы первым, кто это предложил. Он задавался вопросом, почему Сириус согласился научить его анимагии.
Гарри приземлился на площади, задыхаясь. Он был уверен, что никогда не привыкнет к ужасным ощущениям от аппарации.
— Идем, — сказал Сириус, шагая вдоль ряда ветхих домов. Он остановился прямо между номерами одиннадцать и тринадцать. — Чего же ты ждешь?
Гарри смотрел на дома. Он не мог видеть номер двенадцать.
— Твой дом под заклинанием доверия, Сириус? Я его не вижу.
— О, точно, — Сириус порылся в кармане и вытащил изношенный кусок пергамента. Гарри взял его и прочел: дом Сириуса находится на площади Гриммаулд, 12. Крючкообразные буквы выцвели, но Гарри узнал почерк. Он уже видел его однажды... на карте Мародеров.
— Это мой папа твой хранитель? — спросил он.
— Конечно же он. Я бы не попросил никого другого.
Гарри вошел вслед за Сириусом в коридор. Здесь все выглядело иначе. Гриммаулд плэйс, которое помнил Гарри, был гораздо более мрачным, грязным и угнетающим местом. Теперь свет струился из волшебных окон, выстилающих некогда темный коридор. Гарри заметил, что грязные деревянные полы были заменены на ковер, а головы домашних эльфов и уродливые портреты исчезли. Два длинных ярких гобелена висели на месте, где был портрет миссис Блэк.
— Сириус, — сказал Гарри, — что случилось с твоей мамой?
Сириус рассмеялся.
— Ты должен это увидеть, — сказал он и раздвинул гобелены. За ними висел в натуральную величину портрет багровой от ярости старухи с кляпом во рту.
— Твоя мама просто гений, — объяснил Сириус. — После того, как я унаследовал этот дом, они с Джеймсом помогли мне переехать и подправить тут кое-что. Она попыталась снять приклеивающие чары, но не смогла, и тогда придумала кляп. Ну и она же занималась отделкой.
— Все просто замечательно! — сказал Гарри, глядя в одно из волшебных окон, за которым виднелась спокойная глядь окруженного горами озера. На противоположной стороне озера виднелся высокий замок, который Гарри сразу узнал. — Эй, это же Хогвартс!
— Еще одна из блестящих идей твоей мамы. Пойдем, пока у нас есть время. Я приготовил кое-что в гостиной.
Проследовав за крестным в гостиную, Гарри с трудом ее узнал. Два дивана и кресло уютно расположились вокруг камина. В центре комнаты стояло зеркало в полный рост.
— Чувствуй себя как дома, — сказал Сириус, и Гарри сел в кресло, а крестный плюхнулся на диван.
Гарри нервно ждал. Он задавался вопросом, больно ли это, становиться анимагом, и как много времени это займет. Сириус, казалось, прочитал его мысли.
— Не волнуйся, Гарри, ты быстро учишься. У тебя есть отличный учитель. Если бы ты только видел некоторые промежуточные формы Джеймса и во что превращался я! После того, как у него проросли рога, а у меня вылез хвост, мы не знали, как вернуть все на место. Нам пришлось пойти к Помфри с историей о бракованных сладостях из Зонко. Я думаю, что она знала правду, но надо отдать ей должное, никому не рассказала. А теперь, — Сириус встал и придвинул стопку книг в руки Гарри, — будет лучше, если ты прочитаешь вот это.
Гарри посмотрел на некоторые из корешков. У книг были названия типа «Открыть животное внутри себя», «Как стать анимагом за десять шагов», «Анимаги и их секреты».
— А мои родители ничего не заподозрят, если они увидят, как я читаю эти книги? — спросил Гарри.
— Я заколдовал их так, чтобы они выглядели как книги по Преобразованию, если на них смотрит кто-то, кроме нас с тобой. О, еще кое-что. Ты уже решил, каким животным хотел бы стать?
Честно говоря, Гарри еще не думал над этим.
— Эм...
— Это нормально, — быстро сказал Сириус. — Я просто интересуюсь. Хотя тебе следует начать думать об этом прямо сейчас. Прочитай сперва эту книгу, — и он указал на «Открыть животное внутри себя», — и ты найдешь в конце опросник, который поможет выяснить, какое животное тебе больше подходит. И не волнуйся, если ты выберешь животное, а потом передумаешь. Ты знаешь, что Джеймс сначала собирался быть соколом? А я даже подумывал стать медведем. Но я думаю, что мы оба согласимся с тем, что олень подходит твоему отцу гораздо больше, чем сокол, и я в образе собаки намного лучше. На самом деле, Гарри, не ты выбираешь животное, а животное выбирает тебя.
— Верно, — сказал Гарри, мысленно уже составляя список животных, о которых хотел бы почитать.
— Перво-наперво, — продолжил Сириус, — случалось ли тебе когда-нибудь изменять какую-нибудь часть своего тела без использования палочки или зелья? Случайно или осознанно?
Гарри задумался.
— По-моему, нет... Хотя подожди, как-то раз, когда я жил с Дур... ну, моя мама сделала мне стрижку, которую я ненавидел, — быстро импровизировал он. — Я размышлял о своих волосах всю ночь, и когда я проснулся, они снова были длинными.
Сириус выглядел обрадованным.
— Замечательно! Тогда для тебя это будет легко. Большинство волшебников не может изменить свои волосы только силой мысли, а ты сделал это случайно. Хорошо, Гарри, я хочу, чтобы ты встал перед зеркалом и посмотрел на свои волосы.
— Мои волосы?
— Да. Смотри на них, рассматривай, запоминай. Каждый локон, каждую прядь, каждый волосок. Просто смотреть на свои волосы в течение десяти минут.
Гарри встал и посмотрел в зеркало, чувствуя себя глупо и неприлично, бессмысленно пялясь на свои собственные волосы так долго.
Прошло несколько минут. Наконец, когда Гарри почувствовал, что он умрет от скуки, если ему придется и дальше созерцать волосы, Сириус сказал:
— Теперь закрой глаза и представь, что твои волосы рыжие. Сосредоточься на этом и почувствуй, как они меняют цвет.
Гарри сосредоточился. Наконец, он открыл глаза. К его ужасу, волосы стали странного оранжево-розового цвета, с огромными черными пятнами то здесь, то там. Сириус рассмеялся.
— Хорошо, Гарри, хорошо. Это действительно другой цвет. Теперь измени его обратно.
Гарри практиковался в изменении цвета волос все утро. Скоро он достиг такого рыжего оттенка, что любой Уизли бы им гордился. К часу дня он мог окрасить свои волосы практически в любой цвет, какой бы ни пожелал, в том числе блондинистый, каштановый, темно-рыжий, седой, белый и даже более яркие цвета, такие как фиолетовый, розовый и синий. Когда Гарри окрасил волосы в розовый цвет в последний раз, он подумал о Тонкс и улыбнулся, представив себе, что она должна была бы сказать о его волосах. Затем он протрезвел, вспомнив о том, что, если все это не сон, он никогда больше не увидит ее.
— Я бы сказал, что на сегодня хватит, — решил Сириус. — Начни читать книги, которые я тебе дал, и практиковать то, что узнал сегодня утром, пока не сможешь сделать это почти мгновенно. Скорость — это то, что нам нужно. И подумай о том, в какое животное хочешь превращаться.
Он аппарировал с Гарри обратно к Годриковой лощине.
— Итак, увидимся завтра в то же самое время? — спросил Гарри, одной рукой держась за дверную ручку.
— Конечно, — сказал Сириус. — До завтра.
И он с хлопком исчез.
Гарри повернулся и распахнул дверь домой. Было на удивление тихо. Он бросил стопку книг на нижнюю ступеньку и отважился заглянуть на кухню, чувствуя подступающий голод. Лейла была там и делала себя бутерброд.
— Где мама и папа?
— Папа на работе, а мама пошла в магазин за едой, — ответила Лейла, не отрываясь от хлеба, на который она намазывала майонез. — Хорошо провел время с Сириусом?
— Ну ... — сказал Гарри. — Думаю, да. Я имею в виду, настолько, насколько вообще это можно сказать о проверке пройденного материала.
Она обернулась, ее глаза сузились.
— Ты вдруг обеспокоился своими оценками, а ведь казался вполне доволен, получив Удовлетворительно по СОВ прошлым летом.
Гарри решил сказать правду или, по крайней мере, ее часть.
— МакГонагалл говорит, что я должен получить не меньше Выше Ожидаемого по трансфигурации, если хочу стать аврором.
— Аврором? Когда это ты захотел стать аврором? — воскликнула Лейла. — В прошлом году ты сказал, что собираешься стать профессиональным игроком в квиддич так же, как папа!
Гарри уставился на нее. Он хотел играть в квиддич всю жизнь?
— Э-э, я рассматривал это в течение какого-то времени, — импровизировал он. — Но когда в прошлом году у нас было профориентирование и МакГонагалл спросила меня, кем я хотел бы быть, я сказал ей, что хочу быть аврором. Я в любом случае не очень хороший вратарь.
Лейла посмотрела на него с подозрением. Она открыла рот, как будто хотела что-то сказать, но снова закрыла. Схватив бутерброд и бутылку сока, девушка удалилась из кухни. Гарри мог слышать, как она поднялась вверх по лестнице, и поморщился, когда хлопнула дверь.
Я должен быть более осторожным, — решил он, открывая дверцу холодильника.

Глава 5. Избранный или нет?

Сириус отправил Гарри в Годрикову впадину на следующий день около часа дня. Его крестный был очень доволен скоростью, с которой Гарри был теперь в состоянии изменить свой цвет волос, и решил, что он мог начать работать над чем-то еще. Гарри провел утро, отращивая и укорачивая шевелюру. Сириус, дразня, предложил Гарри вернуться домой с волосами до талии, просто чтобы увидеть реакцию мамы.
Следующие два часа прошли медленно, в тихом доме, и Гарри с нетерпением ждал прихода Люпина. Джеймс снова был в Оксфорде, а Лили — в Институте. Гарри не знал, где Лейла, но догадывался, что она, скорее всего, снова была в своей комнате и болтала по телефону. Сначала Гарри был удивлен, что в доме волшебников был телефон, но потом его осенило: его мама была из семьи магглов. Конечно, для нее было естественно иметь некоторые маггловские приспособления. Когда Гарри исследовал дом, он нашел различные как маггловские, так и волшебные предметы. Кроме холодильника у Лили была микроволновка, а также плита, но ничего из этого не было подключено к какой-либо розетке. Гарри догадался, что все они работали на каком-то волшебном токе.
В три часа раздался звонок в дверь. Гарри, который наконец-то перестал мерить ногами свою комнату, вскочил, но шаги Лейлы уже послышались на лестнице. Гарри помчался по коридору и резко остановился перед спуском на первый этаж.
— Дядя Ремус! — завизжала Лейла. Она широко распахнула дверь, и Ремус Люпин вошел внутрь.
Его одежда была изношена, как никогда, и он выглядел опустошенным. На лице было даже больше морщин, чем помнил Гарри, но Люпин радостно улыбнулся Лейле, закрывая за собой дверь.
— Профессор Люпин, — сказал Гарри и сделал два шага вниз, остановившись на лестнице. Люпин смотрел на Гарри со странным выражением на лица. Его взгляд метнулся вверх и задержался на мгновение на отсутствующем шраме на лбу Гарри. И в тот же миг Гарри понял без тени сомнения...
— Профессор, — сказал он снова и сделал еще один шаг. Люпин будто очнулся от транса. — Привет, Гарри. Лейла, рад тебя видеть, но не могла бы ты дать нам с Гарри несколько минут поговорить наедине?
Лейла медленно кивнула и поднялась вверх по лестнице.
— Профессор? — процедила она сквозь зубы, проходя мимо Гарри. — Что это, твое новое прозвище?
Гарри не двигался, пока не услышал, как хлопнула дверь комнаты Лейлы.
— Профессор Люпин, — сказал он в третий раз, преодолевая последние несколько шагов медленно, неуверенно. Люпин внезапно стал выглядеть очень старым.
— Гарри, нам о многом нужно поговорить и много вопросов друг другу задать, но это не самое подходящее место. Мы могли бы воспользоваться вашей гостиной?
Гарри ошеломленно кивнул и повел мужчину в соседнюю комнату. Он сел на край массивного кресла, а Люпин приземлился на диван.
Наступил момент неловкого молчания.
— Профессор, вы... — начал Гарри, но Люпин оборвал его:
— Я думаю, ты должен называть меня просто Ремус, Гарри. Во-первых, потому что, кажется, я никогда не преподавал в Хогвартсе и теперь вряд ли буду преподавать в ближайшее время. Во-вторых, потому что, я предполагаю, ты не сказал своим родителям то, о чем знаем мы, — только два дня назад они были мертвы. Будет лучше, если ты попытаешься избегать каких-либо подозрительных действий. И называть меня "профессор", безусловно, из этой категории.
Гарри кивнул.
— Так, — сказал Люпин, — наша следующая задача — выяснить, как подобное изменение реальности стало возможным. Пожалуйста, скажи мне, о чем ты думал, когда ложился спать в свою первую ночь в доме тети и дяди.
— Я думал о маме и папе, — тихо сказал Гарри. — Я хотел, чтобы они были еще живы.
Люпин вздохнул.
— Так же, как и я. На самом деле, я думал о Сириусе; так же, как и ты, я уверен. Они были моей последней мыслью перед тем, как я заснул. Я не уверен насчет этой теории, Гарри, но я думаю, что наши пожелания, укрепленные сильным чувством тоски, сформировали своего рода магическую связь, настолько сильную, что мы смогли изменить прошлое.
Гарри уставился на него.
— Как такое возможно?
Люпин покачал головой.
— Я не уверен. Это просто теория, но я думаю, что это правда. Существует название для такого явления, я читал об этом на седьмом курсе в Хогвартсе. Это называется аперио. В моих рассуждениях есть только одно слабое место, хотя, лишь потому, что воспоминания и желания двух людей не могут изменить реальность. По крайней мере три волшебника должны быть вовлечены, чтобы сделать возможным изменения такого масштаба, как это. Что означает...
— ...что есть кто-то еще, о ком мы не знаем, — закончил Гарри.
— Совершенно верно. Что касается этого третьего, я понятия не имею, кто он. Но, если мы хотим исправить это недоразумение, Гарри, очень важно его или ее найти.
— Исправить недоразумение! — воскликнул Гарри. — Что не так? Мои родители живы! Сириус никогда не был в Азкабане и Беллатрикс никогда не убивала его в министерстве! Я даже готов поспорить, что Седрик Диггори еще жив! Почему мы должны хотеть изменить все обратно? Это намного лучше, чем старая реальность!
— Ты имеешь полное право в это верить, — печально сказал Люпин. — Но подумай. Что изменилось в этом мире? Почему твои родители все еще живы?
— Потому что Волдеморт никогда их не убивал.
— Ах, я полагаю, ты имеешь ввиду пророчество о тебе и Волдеморте.
— Откуда ты об этом знаешь? — удивился Гарри.
Губы Люпина дернулись.
— Гарри, обо мне можно сказать много вещей, но я не глуп. Я сложил вместе кусочки мозаики. Загадочное пророчество, которое Волдеморт хочет заполучить так сильно, что готов пойти на все, слухи о Избранном, Дамблдор, долго отсутствующий и дающий тебе частные уроки, ваш отъезд в ночь, когда он умер... Существует только одно объяснение для всего этого: ты действительно Избранный, единственный человек, который может победить лорда Волдеморта, и Дамблдор знал это и готовил тебя, передавая тебе некоторые из его огромного количества знаний, в том числе его теорию о том, почему Лорд Волдеморт, судя по всему, бессмертен.
Гарри был впечатлен. Люпин все разложил по полочкам. Кажется, пришло время рассказать ему и оставшуюся часть.
— Да, он не бессмертен, пока, — решительно сказал Гарри. — И он никогда не будет, если я все сделаю правильно.
Люпин ничего не сказал, пока Гарри рассказывал ему о хоркруксах Лорда Волдеморта, о тех из них, которые Гарри и Дамблдор нашли и уничтожили, теорию Дамблдора об остальных хоркруксах и медальоне, который оказался подделкой с загадочным сообщением внутри.
Когда Гарри закончил, Люпин кивнул.
— Это многое объясняет. Семь хоркруксов... — он содрогнулся. — Только Волдеморт способен на такое извращенное зло. Но Гарри, ты думал о том, как уничтожить хоркруксы, учитывая эти новые обстоятельства, в которых мы оказались? Я предполагаю, что теперь ни мистер Уизли, ни мисс Грейнджер не смогут тебе помочь.
Гарри не думал об этом.
— Если один из них не был третьим человеком в этой ситуации с Аперио, — с надеждой сказал он. Он пришел в уныние от мысли, что люди, которые были его друзьями в течение шести лет, могут даже не узнать и не вспомнить его.
Люпин покачал головой:
— Я сомневаюсь в этом. Только тот, кто действительно чувствует потерю, может участвовать в такой сильной магии связи. Ни Рон, ни Гермиона не знали Лили, Джеймса и Сириуса, как я, и не были с ними связаны, как ты. Но я повторю свой вопрос. Что ты собираешься делать?
— Делать? — непонимающе переспросил Гарри.
— Мы с тобой теперь единственные люди в этом мире, знающие, как победить Волдеморта.
— Но я больше не Избранный.
Люпин посмотрел так, будто хотел хорошенько встряхнуть Гарри.
— Неужели ты не понимаешь? Ты не Избранный в этом мире, но все еще Избранный в другом.
— Но здесь нет никакого пророчества. Мой шрам исчез. Мои мама и папа не мертвы, и Сириус тоже. Все так, как должно быть.
— Как это должно быть? Как в этом мире? Подумай, Гарри. Народ, побежденный и беззащитный. Они считают, что больше ничего не могут сделать, чтобы остановить Лорда Волдеморта. Да, может быть, твои мама и папа все еще живы в этом мире, но Лорд Волдеморт все же убил их. И мы знаем, что он убил их хладнокровно, как Седрика Диггори. И Сириус на самом деле погиб в министерстве.
— Но...
— Гарри, послушай меня! Ты думаешь, что просто будешь жить долго и счастливо теперь, когда твои родители вернулись. ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ЭТОГО СДЕЛАТЬ! Нет, они не мертвы... еще. Ты правда думаешь, что когда Волдеморт осуществит свои планы относительно этой страны, то хоть один сопротивляющийся ему человек останется в живых? Он убьет твоих родителей, Гарри. Он убьет их снова. Может быть, не сегодня и не завтра, но это случится. И никто не сможет его остановить. Никто, кроме тебя.
Подумай о горечи и боли, которые Волдеморт уже принес в этом мире. Подумай о тех, кого он убил: Арабелла Фигг, Дедалус Диггл, Подмора Стебелс, Хагрид, Чарли Уизли, Тонкс... — голос Люпина сломался.
— Из-за него Джинни в Азкабане, — прошептал Гарри.
юпин поднял глаза и встретился взглядом с Гарри. В тот же миг Гарри знал, что Люпин понимает пустую боль в его груди.
Гарри почувствовал, как тяжелый груз хоркруксов, от которого он был так рад избавиться в последние дни, обрушился ему на плечи.
— Что мне делать? — спросил он. — Я даже не знаю, с чего начать. Гермиона всегда была генератором идей. Я держу пари, что она бы уже поняла, что это за хоркрукс от Равенкло или Гриффиндора, не говоря уже о том, что составила бы полные инициалы Р.А.Б..
Люпин выпрямился.
— Есть кое-что, что мы можем сделать. Но нам понадобится вовлечь большее количество людей. Это может быть рискованно. Даже слишком.
— Что ты планируешь сделать? — спросил Гарри, задаваясь вопросом, что имел в виду Люпин.
Ремус посмотрел ему прямо в лицо.
— Вновь созвать Орден Феникса.

Глава 6. Орден Феникса

Приглашение Ордена Феникса пришло следующим утром за завтраком. Гарри, Джеймс и Лили сидели за столом и ели блины. Лейлы нигде не было видно; Гарри догадывался, что она все еще спит. Он всегда задавался вопросом, как члены Ордена предупреждали друг друга о встречах, и он узнал, когда прямо во время еды маленькая синяя коробка на стене начали мигать и звенеть. Джеймс и Лили озадачено смотрели друг на друга.
— Это Орден, — тихо сказала Лили.
Джеймс вскочил и дотронулся до коробки. Свет и шум прекратились, и из коробки вылетел кусок пергамента, который отец Гарри поймал.
— Еще одна встреча Ордена, — сказал он, быстро осматривая пергамент, и передал его Лили. – Сегодня вечером. Я должен сказать Грегори, что сегодня не буду работать...
Но Лили смотрела на пергамент, широко раскрыв глаза.
— Джеймс, — хрипло сказала она. — Посмотри. Оно адресовано Джеймсу, Лили и Гарри Поттерам!"
— Позволь мне взглянуть, — потребовал Джеймс, схватив пергамент и тщательно его исследуя. — Здесь действительно имя Гарри, — подтвердил он. Оба родителя повернулись к Гарри и вопросительно взглянули на него.
— Ну что? — сказала Лили, поднимая брови. – Ты ничего не хочешь нам рассказать?
Гарри сжался под их гневными взглядами, но у него был готов ответ:
— Люпин говорил со мной вчера о моем вступлении в орден. Он сказал, что хотел бы, чтобы я принял решение сам, без давления с вашей стороны. Он рассказал мне об опасности, но я решил присоединиться.
— Я убью Ремуса, — прошипела Лили. — Я не могу поверить, что он сделал нечто подобное за нашими спинами! Тебе еще даже нет семнадцати, и ты год будешь учиться в школе.
— Мне исполняется семнадцать через пару недель, — возразил Гарри.
— Но ты все еще школьник, — повторила Лили. — Джеймс, поддержи меня!
Джеймс оторвал взгляд от пергамента.
— В чем?
— Гарри не может присоединиться к Ордену! Он еще слишком молод.
— Люпин прав, Лили. Гарри станет совершеннолетним через несколько недель. Если я правильно помню, мы поженились сразу после школы, и нам было по семнадцать, когда мы вступили в орден.
— Люпин сказал, что наслышан о моих успехах на уроках по Защите от Темных Сил, — сказал Гарри.
Оба родителя снова посмотрел на него.
— На уроках по защите? — непонимающе спросил Джеймс. — Но ты получил «У» по СОВ.
— Эм... У меня наметился значительный прогресс, — сказал Гарри. — В этом году Грюм многому меня научил. Я даже могу создавать телесного патронуса, — добавил он запоздало, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы поддержать его историю.
Джеймс смотрел с впечатлением.
— В самом деле? Это очень сложная магия, Гарри. И какую форму принимает твой патронус?
Гарри улыбнулся, вспоминая ночь, когда они с Гермионой освободили Сириуса и он защищал их от сотни дементоров с помощью своего патронуса.
— Олень.
Джеймс просиял.
— Я польщен. Но, — сказал он, глядя на письмо, — я до сих пор не могу понять, почему мы снова организуем встречу. Мы расформировали орден почти год назад.
— Люпин сказал, что у него есть какая-то новая информация, — быстро сказал Гарри. — Он не сказал мне, что это, но он кое-что исследовал в течение последнего года и пришел к какому-то выводу, который мы должны знать о Лорде Волдеморте.
Его родители слегка поморщились, но Джеймс кивнул.
— Хорошо. Если Люпин думает, что ты достаточно взрослый, то кто я такой, чтобы остановить тебя?
— Джеймс! — вскрикнула Лили. – Ты же не собираешься пускать его?
— Собираюсь, — твердо сказал Джеймс.
Лили посмотрела на Джеймса, на Гарри и обратно. Она открыла рот, потом закрыла его. Наконец она отвернулась, и слезы наполнили ее глаза.
— Это очень опасно, хотя... — ее голос сломался. Она, наконец, выдохнула и сказала: — Прости, Гарри, ты, наверное, думаешь, что я старая клуша, раз так пытаюсь тебя защитить, хотя тебе уже почти семнадцать лет. Я просто не знаю, что бы я делала, если бы ты… получил ранение или погиб.
Гарри поерзал.
— Все в порядке, мама, — сказал он. И он действительно ее понимал. Он знал кое-что о том, что она чувствовала. Он видел, как миссис Уизли защищала своих детей, как медведица медвежат, и он чувствовал такую же ответственность по отношению к Джинни.
Джеймс заключил жену в объятия.
— Лили, мы знали, на какой риск идем, когда присоединились к Ордену. Но оно того стоит, если мы можем сделать что-нибудь, чтобы остановить Сама-Знаешь-Кого. К тому же, Гарри не будут отправлять на какие-то опасные задания и тому подобное. Он все еще школьник, в конце концов.
Гарри задался вопросом, что они скажут, когда узнают, что он планирует помогать в охоте за хоркруксами.
Лили улыбнулась сквозь слезы.
— Мой малыш, все вырастают, — пробормотала она, притянула Гарри в объятия и погладила его по волосам.
— Лили, пусти беднягу, ты задушить его, — сказал Джеймс, ухмыляясь Гарри за спиной Лили.
Лили с трудом отпустила сына.
— Во сколько эта встреча сегодня вечером? — вздохнула она.
— В семь у Сириуса, — сказал Джеймс.
Ровно в семь Гарри и его родители аппарировали в сквер неподалеку от площади Гриммаулд. Его родители были одеты в маггловскую одежду, и, когда они шли к дому номер 12, Гарри увидел несколько других ведьм и волшебников, старавшихся не бросаться в глаза.
Он заметил также, что Сириус стоял в дверях и у каждого пришедшего что-то спрашивал и выслушивал ответ. Гарри решил, что у Ордена был пароль для встреч.
Сириус усмехнулся, когда Джеймс, Лили, и Гарри подошли к двери.
— Хорошо, Джеймс... Как именно мы разыграли Нюниуса на четвертом курсе на уроке зелий сразу после Рождества?
— Мы заставили вылить содержимое его котла, прежде чем он смог взять образец для Слагхорна, — быстро ответил Джеймс.
Лили нахмурилась.
— Вы, мародеры, были такими жестокими, — начала она, но Сириус поднял руку.
— Не говори так быстро, Лили. Следующий вопрос для тебя. Что за сглаз ты применила против Джеймса после того, как он первый раз пригласил тебя на свидание на пятом курсе?
Лили заалела.
— Ну правда, Сириус! Ты выбираешь самые худшие вопросы, — сказала она.
— Просто ответь.
— Летучемышинный сглаз, — прошептала она огорченно.
Джеймс и Сириус от души рассмеялись, а Гарри улыбнулся. Это было удивительно, насколько его мама порой напоминала ему Джинни. Джинни. Имя вызывало ком в горле каждый раз, когда он старался не думать о том, что она прямо сейчас делает в Азкабане...
— И Гарри, — сказал Сириус, прерывая его мысли. — Какое заклинание по трансфигурации мы изучали сегодня утром?
Гарри быстро поднял голову, и Сириус подмигнул ему.
— Мы изучили частично-исчезающие чары, — сказал Гарри, давая заранее согласованный ответ, и Сириус пропустил их в дом.
Дом Сириуса был полон людей. Многих из них Гарри знал в качестве членов ордена. Парень увидел мельком профессора МакГонагалл, Аластора «Грозного Глаза» Грюма, Эммелины Вэнс, Кингсли, Эльфиаса Доджа, Артура и Молли Уизли и Билла. МакГонагалл разговаривала с высокой грозной женщиной в декоративной шляпке, которую Гарри опознал как бабушку Невилла Лонгботтома, Августу Лонгботтом. Круглолицые ведьма и колдун вели беседу с мистером и миссис Уизли, и шокированный Гарри понял, что они — Фрэнк и Алиса Лонгботтом. Он видел их однажды в Мунго. В этом же мире они не должны были быть замучены до безумия Беллатрикс Лестрейндж.
Было также много лиц, незнакомых Гарри. Молодая чернокожая ведьма с украшенными бисером косичками болтала с Биллом Уизли, и два волшебника постарше, с темными волосами, серьезно разговаривали с Грозным Глазом Грюмом.
Вдруг Гарри почувствовал, как кто-то хлопнул его по плечу.
— Хия, Гарри, — сказал Фред Уизли, и краем глаза Гарри увидел маячащего рядом Джорджа.
— Итак, ты тоже присоединился? — сказал Джордж.
— Я не знал, что вы двое тоже в Ордене, — сказал Гарри, глядя на близнецов. Они были худее, чем он помнил, и, хотя они все еще производили впечатление беззаботных, Гарри мог видеть, что часть жизни ушла из их глаз.
— Да, мы присоединились, как только закончили Хогвартс, — объяснил Джордж.
— Мама не могла усидеть на месте, — сказал Фред.
— ...но мы сказали ей, что нам все равно, — яростно закончил Джордж. – Лишь бы делать что-нибудь, чтобы бороться против Сам-Знаешь-Кого.
Гарри кивнул. Он знал, что это за чувство.
— Рон здесь? — спросил он, вдруг понимая, что Рону уже было семнадцать; может быть, он тоже присоединился к Ордену.
Фред и Джордж понимающе переглянулись взглядами.
— Мы понимаем, приятель. Не волнуйся, его здесь нет. Ты в безопасности, — сказал Джордж.
Гарри посмотрел на него, полностью запутавшись.
— О чем ты говоришь?
— Ты не должен делать вид, что ничего не произошло, перед нами, — сказал Фред, подмигивая. — Мы все знаем об этом. И если честно, мы не виним тебя.
— Вините меня за что? — спросил Гарри растерянно.
Фред и Джордж усмехнулись.
— За то, что ты встречаешься с Джоу после того, как она бросила Рона ради тебя, конечно. Мы знаем, что это не твоя вина, что ты ей нравишься больше, чем наш маленький братишка.
— Ах, это, — сказал Гарри, стараясь не выглядеть сбитым с толку, хотя именно так он себя и чувствовал. – Я уже почти забыл.
Они рассмеялись.
— Хотел бы я забыть те чары рвоты со слизняками, которыми вы обменялись, — сказал Джордж.
— Ну… — сказал Гарри, не зная, что еще сказать, но, к счастью, близнецы решили сменить тему.
— Итак, — сказал Фред. — Есть идеи, чего ради мы здесь собрались?
— Я полагаю, мы скоро узнаем, — сказал Джордж. — Вот Сириус идет.
Сириус, неся еще несколько стульев, вошел в многолюдную гостиную, но не было никакой возможности всех разместить.
— Лили, — позвал он. – Ты не могла бы что-нибудь сделать?
Гарри увидел, что его мама кивнула и вытащила свою палочку. Она обошла комнату по периметру, бормоча заклинания под нос. Закончив, она вдруг махнула палочкой, и, к удивлению Гарри, стены начали двигаться. Комната расширилась.
— Миллион благодарностей, Лили, — крикнул Сириус через уже гораздо большую гостиную. Он поставил стулья рядом с диваном и крикнул:
— Люди! Найдите места, пожалуйста, тогда мы сможем начать!
Было много перетасовки и шума, но в конце концов все нашли или наколдовали кресла и поставили их ближе к центру, образовав широких круг. Ремус Люпин встал рядом с камином и ждал, пока шум утихнет.
— Добро пожаловать, — сказал он наконец. – Это просто здорово: увидеть всех вас снова. Прошло десять месяцев с момента последней встречи Ордена, и последний раз мы решили разойтись и прекратить наши действия по подрыву режима.
Ропот распространился по всей комнате. Гарри показалось, что он услышал, как один господин рядом с ним пробормотал: «так почему же мы теперь встречаемся?»
Люпин слегка улыбнулся.
— Я созвал эту встречу, потому что...
Прежде чем он успел закончить фразу, раздался звонок в дверь. Сириус вскочил.
— Наверное, просто кто-то опоздал, — сказал он. — Я займусь этим.
— Я созвал эту встречу, — продолжил Люпин, когда Сириус ушел, — из-за недавней информации, которую я обнаружил. Это информация о том, что Лорд Волдеморт..., — несколько человек ахнули, — возможно…
Но в этот момент в дверях появился Сириус, а за ним — худой человек с острым носом, тонкими, бесцветными волосами и небольшими водянистыми глазами. И слова застряли у Люпина в горле.
Гарри недоверчиво уставился на вошедшего. Быстрый взгляд на Люпина показал, что его бывший учитель был тоже был поражен.
Человек слегка взмахнул рукой.
— Всем привет, извините за опоздание. Что я пропустил? — сказал Питер Петтигрю.

Глава 7. Новый Орден

Гарри уставился на Питера Петтигрю, человека, который был виноват в смерти его родителей. Но тихий голосок в его голове заметил, что родители были живы. Питер никогда не передавал их в руки Темного Лорда в этой реальности.
"Но что если он — Пожиратель Смерти? Ведь он был им еще до того, как было сделано пророчество…", — сказал другой, более осторожный голос.
Гарри посмотрел на Люпина, который, казалось, быстро что-то обдумывал. Гарри надеялся, Люпин понял, что Петтигрю все еще может находиться на службе Лорда Волдеморта. Если Петтигрю узнает о хоркруксах и планах по уничтожению частей души Волдеморта... Если он доставит эти сведения своему хозяину, все будет испорчено. Волдеморт, несомненно, перепрячет хоркруксы в местах, где никто и никогда не сможет их найти, а также примет меры, чтобы убить любого, кто мог когда-либо узнать о хоркруксах. Тем самым он предотвратит любую возможность победы над собой.
Уголком глаза Гарри увидел, как палочка Люпина сдвинулась на дюйм. Внезапно он услышал голос профессора, шепчущий ему на ухо: «Не говори ничего. Я позабочусь об этом. Петтигрю не узнает о хоркруксах.»
Гарри дернулся, пораженный. Но кроме него никто, казалось, не слышал сообщения. Он посмотрел на Люпина, и мужчина кивнул.
— Ты ничего не пропустил, Питер, — любезно сказал Сириус. – Присаживайся. Ремус только собирался рассказать нам, почему он устроил эту встречу.
Люпин прочистил горло:
— Ну, я много думал в течение последних нескольких месяцев и пришел к выводу, что мы должны заново созвать Орден Феникса.
— Зачем? – громко спросил Фрэнк Лонгботтом.
— Нет никакого смысла, — сказал седовласый колдун, которого Гарри не узнал. — Мы просто сами испытываем удачу.
— Мы проиграли. Мы больше ничего не можем сделать против Сами-Знаете-Кого, — сказал Кингсли Шеклболт, и его плечи поникли.
Люпин покачал головой.
— Я отказываюсь в это верить. Я не бездействовал эти десять месяцев. Я изучал, планировал и размышлял. Я считаю, что план, который я придумал, может в самом деле представлять угрозу для Лорда Волдеморта и Пожирателей Смерти.
Гарри заметил, что при последних словах, взгляд Люпина слегка задержался на Питере Петтигрю.
— И что же ты придумал? — спросила Минерва МакГонагалл, приподнимая брови.
Люпин покачал головой:
— Я не буду раскрывать все карты сегодня. Мне нужно еще кое-что обдумать и доработать, прежде чем я поделюсь с вами. Скажу только, что моя идея наверняка будет более успешной, чем все, что мы предпринимали в последнее время.
— Почему мы должны созывать Орден снова, если ты даже не говоришь нам о своих планах? – спросил Артур Уизли. Гарри заметил, что у него под глазами огромные темное круги.
— Я прошу вас заново сформировать Орден не потому, что мне так хочется, и не потому, что у меня есть план, — тихо ответил Люпин.
— Тогда почему? – спросил Джеймс Поттер немного резко.
Люпин посмотрел ему прямо в глаза.
— Подумай, Джеймс. Задумайся на секунду о том, что Лорд Волдеморт сделал с твоей семьей. Как твои родители были зверски убиты однажды ночью. Лили, я полагаю, твоих родителей тоже убили. Просто назло, просто потому, что они были магглами, — Люпин встал и начал ходить. — И Молли, — Миссис Уизли сдавленно всхлипнула, — подумай о том, как Волдеморт разорвал вашу семью на части. Твои братья погибли в первой войне, ваш сын мертв вместе со своей невестой. Ваша дочь... Я знаю, это Волдеморт виноват в том, что она находится в Азкабане.
Несколько человек ахнули и начали перешептываться, но Люпин не обратил на них внимания.
— Ты, Кингсли. Как умерла твоя жена? Это случилось во время нападения пожирателей на Косую Аллею, не так ли? Минерва, а как ты стала директором Хогвартса? Потому что Дамблдор отдал свою жизнь ради того, чтобы остановить зло, исходящее от Лорда Волдеморт. Алиса, у тебя ведь когда-то были братья? Что с ними случилось? Они умерли из-за Волдеморта. Киара, — сказал Люпин, обращаясь к молодой чернокожей ведьме с косичками. — Почему ты сирота?
— Волдеморт убил моих маму и папу, — сказала она, вскинув голову.
— Правильно. Назовите его по имени, — ободрил Люпин. — Если мы боимся имени, мы будем бояться и самого Волдеморта так сильно, что он подавит нашу волю к борьбе, наше желание исправлять ошибки, которые мы допустили. А что насчет тебя, Билл? Почему ты больше не встречаешься с той французской девочкой, Флер? Что с ней случилось?
— Она погибла во время одного из нападений Пожирателей Смерти, — тихо ответил Билл.
— Амелия, это не твой брат погиб в первой войне? Грюм, ты потерял сестру и жену, верно? Подумайте о людях, которые должны сейчас сидеть в этой комнате! Гестия Джонс, Дедалус Динггл, Тонкс, Чарли, Гидеон и Фабиан Пруэтты, Эдгар Боунс, Доркас Медоуз, Хагрид, Арабелла Фигг, сам Дамблдор, и этот список можно продолжать и продолжать. Что с ними случилось? Они встали на пути у лорда Волдеморта.
Гарри наблюдал с восхищением. В комнате повисло гробовое молчание, все взгляды устремились на Люпина; члены Ордена сидели, как завороженные. Некоторые ведьмы вытирали слезы. Молли Уизли теперь плакала на плече Алисы Лонгботтом, не стесняясь.
— Министерство полностью находится под контролем Волдеморта. Хогвартс — будет в ближайшее время. Магглорожденных уже почти истребили. Вскоре Волдеморт приступит к своему плану по полному очищению волшебников от маггловской крови. Чистокровные будут преобладать. Подумайте об этом. Вы можете считать, что самый безопасный вариант – это бездействовать. Сидеть дома. Защищать себя заклинаниями. Вы можете отложить свою смерть на несколько лет, но вы действительно думаете, что Волдеморт не знает все о вас? Его глаза и уши повсюду: в министерстве, в Хогвартсе... Вы никогда не будете в безопасности, нигде. Даже если вы переедете в Южную Америку. Лорд Волдеморт все равно будет опасен. До тех пор, пока он будет находится у власти, никто не застрахован.
Люпин перестал ходить.
— Именно поэтому мы должны бороться. Мы должны отомстить за смерть наших друзей и семей. Мы должны показать нашим детям, что мы верны борьбе за то, что, как мы знаем, является правым делом. Что же касается меня, то я никогда не успокоюсь, пока Лорд Волдеморт не будет побежден. Даже если мы все умрем в войне, это лучше, чем, возможно, дожить до конца своих дней, зная, что мы могли бы предотвратить множество смертей, если бы только сопротивлялись. Так что у меня сегодня только один вопрос к вам. Что мы должны оставить после себя: трусость и страх или мужество и отвагу?
В комнате было неподвижно и тихо, за исключением всхлипов плачущих женщин. Потом скрипнул стул, и Гарри поднял голову и увидел, как Грозный Глаз Грюм медленно и величественно поднимается со своего места.
— Я призываю к голосованию, — рыкнул он. — Кто голосует за то, чтобы созвать новый Орден Феникса?
— Я, — раздался слабый голос. Гарри оглянулся и увидел миссис Уизли, которая высоко подняла руку. Она все еще плакала, но выпрямилась и все больше и больше напоминала старую Молли Уизли, так хорошо известную Гарри.
— Я тоже, — торжественно сказал Артур Уизли.
— Меня тоже можете считать, — сказал Сириус.
— И меня, — сказала профессор МакГонагалл.
Гарри наблюдал, как все присутствующие в комнате хмуро давали свое согласие. Люпин смотрел с выражением только что выигравшего битву, хотя его глаза сузились, когда Питер Петтигрю заявил о своей преданности новому Ордену. Когда последний человек объявил свое согласие, Люпин выпрямился.
— Нам нужен контракт, — сказал он, — чтобы сделать все официально. Если вы действительно серьезно относитесь к борьбе с Волдемортом, то вы подпишете.
— Я принесу пергамент, — сказал Сириус и вышел из комнаты, вернувшись с пергаментом, чернилами и перьями.
Одна за другой семьи выходили вперед, чтобы вписать себя в список. Гарри нацарапал свое прямо под именем мамы и чувствовал прилив гордости.
После этого многие люди задерживались, тихо разговаривали друг с другом. Гарри видел, как Люпин совещался с Сириусом, и вскоре после этого крестный стал подходить к определенным людям в комнате и тихо с ними говорить.
Люпин направился к Гарри, Лили и Джеймсу.
— Я рад, что ты решил присоединиться к нам, Гарри, — сказал его бывший учитель. — Лили, Джеймс, вы не хотели бы задержаться на чай?
Он бросил на Гарри многозначительный взгляд.
— Я не знаю... — нерешительно сказала Лили. – Лейла совсем одна дома...
— С ней все будет в порядке, — сказал Джеймс. – Мы с удовольствием задержимся, Ремус.

Глава 8. Все тайное становится явным

Прошло полчаса, прежде чем все лишние члены Ордена разошлись по домам. Питер Петтигрю ушел одним из последних. Гарри заметил, что Петтигрю выскользнул за дверь, как только понял, что никто больше не собирается в ближайшее время уходить.
— Напитки будут через минуту, — сообщил Сириус. — Лили, ты не могла бы вернуть гостиной прежний вид?
Мама Гарри принялась сужать комнату, а Джеймс стал убирать дополнительно наколдованные стулья. Гарри огляделся по сторонам. Среди членов Ордена оставшиеся "на чай" были мистер и миссис Уизли, мистер и миссис Лонгботтом, Билл, профессор МакГонагалл, Грозный глаз Грюм, Кингсли Шеклболт, Эммелина Вэнс и родители Гарри. Сириус принес напитки, а Люпин расставил стулья у камина меньшим полукругом.
— Пожалуйста, садитесь, — вежливо сказал Люпин оставшимся членам Ордена.
Сириус раздал стаканы:
— Огневиски, сливочное пиво, минералка, тыквенный сок, чай, вино из бузины, все, что пожелаете.
Когда каждый выбрал напиток, Люпин после глотка чая сказал:
— Как вы уже, наверное, догадались, я знаю больше, чем сказал. Я планировал рассказывать всем, но все же решил, что будет лучше сказать только узкому кругу. Это очень важно, и я прошу ни одной живой душе не говорить того, что я сейчас собираюсь сказать вам.
— Почему ты говоришь только нам, а не всем? — поинтересовался Билл.
Люпин вздохнул.
— Вам будет неприятно это услышать, но у меня есть доказательства того, что кое-кто среди нас предатель.
— Какие? — выдохнул Джеймс. — Кто?
— Опять же, тебе будет неприятно это услышать, но это абсолютная правда. Это Питер.
Комната взорвалась.
— Питер Петтигрю!
— Нет!
— Этого не может быть!
— Это ложь.
— Ремус, это очень серьезное обвинение, — сказала шокированная Макгонагалл.
— Я знаю, — спокойно ответил Люпин.
— У тебя есть доказательства? – спросила она.
— Да, есть. У меня есть свои источники. Но я не могу раскрывать их, чтобы не подвергать опасности человека, который снабжает меня информацией.
— И какого рода это источник? — скептически спросила Лили.
— Давайте просто скажем, — осторожно начал Люпин, — что есть Пожиратели Смерти, которые не хотят больше ими быть.
Гарри знал, что Люпин что-то выдумывал, это было частью их плана, но в кресле рядом с Гарри вдруг неловко поерзал Сириус.
— Пожиратели Смерти? – ахнула Молли. — Ремус, ты общаешься с пожирателями смерти?
— Пожалуйста, выслушайте меня, — сказал Люпин. – Мне многое нужно вам рассказать, но вы должны слушать, пока я не закончу. Тогда вы сможете задать вопросы. — Он подождал их согласия, а затем продолжил. – Кто-нибудь из вас слышали о хоркруксах?
Большинство присутствующих смотрели друг на друга в растерянности, но Грозный Глаз издал низкое рычание.
— А, Грозный Глаз, — призвал Люпин. – Расскажи нам, что ты знаешь о хоркруксах.
— Я знаю это только потому, что проводил некоторые дополнительные исследования, когда изучал темные искусства в школе авроров, — медленно сказал Грюм. – Хоркрукс — это просто название для предмета, в котором человек спрятал часть своей души. Существует заклинание для создания хоркруксов, но я его не знаю. Я знаю только, что оно включает в себя убийство человека. Сам процесс убийства раскалывает душу на две части, а заклинание заключает один ее кусок в предмет.
Молли, Лили и Элис ахнули.
— Как ужасно! — воскликнул Фрэнк Лонгботтом, его глаза расширились. МакГонагалл, однако, только угрюмо кивнула.
— Поэтому мы и не учим в Хогвартсе наших студентов таким вещам, — сказала она.
— Это в конечном итоге вредит самому волшебнику, рвет его душу на части, — продолжил Люпин. – Но это используется, чтобы достигнуть практически бессмертия.
— Как можно быть практически бессмертным? — удивился Сириус.
— Когда твоя душа находится в двух разных местах, ты не можешь полностью умереть. Если в тебя попадет Авада Кедавра, все будет выглядеть так, словно ты умер, но ты не умрешь. Твой бестелесный дух останется, просто тень того человека, которым ты был. Пока ты не найдешь способ повторно переселится в свой крестраж, в оставшуюся часть твоей души, и сформировать себе новое тело.
— И что же общего все это имеет с Лордом Волдемортом? — спросил Шеклболт.
Люпин рассказал присутствующим о шести хоркруксах, сделанных Лордом Волдемортом, и предположения о том, какие это предметы. Все с такой точки зрения, как будто это он обнаружил всю информацию. Гарри внимательно слушал; они с Люпином днем ранее придумали правдоподобную историю о том, как последний искал любые зацепки о Волдеморте и встретил тех самых людей, от которых в другой реальности получил сведения Дамблдор, но Гарри все еще был удивлен, как Люпин правдоподобно смотрелся с этой историей.
— То, что ты рассказал, имеет смысл, — признала Лили, как только он закончил свое объяснение, — но откуда нам знать, что это правда?
— Это единственное логическое объяснение, — прорычал Грюм. — Хоркруксы объясняют, почему Волдеморт кажется непобедимым и почему он не умер, когда Дамблдор швырнул в него Аваду Кедавру.
— Но откуда нам знать, что это не просто сложная придуманная тобой теория? – тихо спросила Эммелина Вэнс.
— Я не буду чувствовать себя комфортно, пока не получу доказательства, — сказал Фрэнк Лонгботтом, и послышался согласный шепоток от нескольких других членов Ордена.
Люпин, казалось, не находил слов, но Гарри вдруг понял, что нужно делать. Он знал, какие доказательства они должны принести...
— У него будут доказательства, — громко сказал Гарри.
Все, включая Люпина, уставились на него.
— Он сможет предоставить доказательства для вас на следующей неделе, — снова сказал Гарри, пристально посмотрев на Люпина, пытаясь сказать ему, что это часть плана…
Люпин кивнул.
— Я приведу доказательства того, что хоркруксы Лорда Волдеморта существуют, — сказал он быстро.
— А предательства Петтигрю? — спросил Джеймс.
Люпин вздохнул.
— Как я уже сказал, я не могу раскрыть, от кого получил эту информацию, просто чтобы защитить его. Но есть способ... — Он посмотрел вокруг. — Грюм?
Грубый аврор хмыкнул.
— Ты когда-нибудь смотрел на правое предплечье Петтигрю с помощью своего магического глаза?
— Я обычно не практикую подглядывать через одежду людей, — прорычал Муди.
Несколько человек рассмеялось. Даже Люпин выглядел несколько растеряно.
— Нет, не ... Конечно, нет, Грюм. Но на следующей неделе посмотри, когда придет Петтигрю, и я уверен, что ты увидишь черную метку. Все остальные согласны с этим испытанием?
Несколько человек кивнули.
— Это было бы справедливо, — сказал Артур Уизли.
— Тогда до следующей недели, — сказал Люпин.
Встреча закончилась, но присутствующие все еще беседовали в небольших группах о хоркруксах. Люпин подсел к Гарри и вложил что-то холодное и твердое в его ладонь.
— Это двустороннее зеркало, — сказал его бывший учитель, понизив голос. — У меня есть второе. Я позаимствовал идею Джеймса. Они с Сириусом когда-то использовали зеркала, чтобы общаться в Хогвартсе. Это будет самый незаметный для нас способ общения.
Гарри кивнул, с комком в горле подумав о зеркале, которое дал ему Сириус.
— Надеюсь, у тебя есть идея, как получить доказательства, — сказал Люпин, подарив Гарри тяжелый взгляд.
— Не волнуйтесь, есть, — ответил Гарри. План уже сформировался в его голове. — Мы можем…
Но в этот момент Джеймс позвал его:
— Гарри, мы уходим. Твоя мама беспокоится, что Лейла сама дома.
— Я расскажу тебе через зеркало, — быстро сказал Гарри, и Люпин кивнул. Волшебник попрощался с Ремусом и Сириусом и последовал за отцом.

Глава 9. Между братом и сестрой

— Гарри, ты сошел с ума!
— Ремус, это единственный путь.
На следующий день Гарри шепотом разговаривал с Люпином через двухстороннее зеркало.
— Это никогда не сработает.
— Почему нет? — спросил Гарри, ухмыляясь.
— Ты предлагаешь сначала ворваться в Хогвартс в поисках дневника. Если мы не сможем найти его в школе, мы отправимся в Тайную комнату и поищем там, подвергая себя опасности, в связи с тем, что там, возможно, василиск ожидает нас на обед.
Гарри закатил глаза.
— Нам не придется врываться в Хогвартс. Мы просто спросим профессора МакГонагалл, можно ли нам поискать в школе. И василиск для нас не опасен; если только Волдеморт не призовет его.
— Прекрати меня перебивать! — огрызнулся Люпин. — Затем, если мы не сможем найти дневник, ты предлагаешь нам поискать в заколдованной пещере, которую вы с Дамблдором посетили в ночь его смерти, и столкнуться с инфери для получения медальона, хотя мы уже знаем, что это подделка.
— В этот раз я буду пить зелье, — сказал Гарри. — Кроме того, мы не знаем, действительно ли это подделка. Может быть, в этом мире Р.А.Б. никогда не знал о хоркруксах.
— Как я уже сказал, ты сошел с ума.
— Мы должны найти доказательства, верно? Лучшим доказательством будет дневник, если мы сможем его найти. Я думаю, что он все еще в Хогвартсе. Джинни должны были поймать прямо во время открытия Комнаты, и она, вероятно, не брала бы дневник с собой в Азкабан.
Люпин вздохнул:
— Я не знаю, Гарри.
— Мы просто аппарируем к Хогвартсу, чтобы посмотреть. Вот и все. Это не навредит нам, нет никакой опасности. Я же говорю, василиска может вызвать только наследник Слизерина. Если мы не сможем найти дневник, мы должны попробовать пещеру.
Люпин помолчал немного.
— Как ты собираешься выйти из дома? Я, разумеется, не стану показываться на вашем пороге и говорить: "прошу прощения, Лили и Джеймс, мог бы я одолжить вашего сына на день, чтобы мы могли найти в Хогвартсе дневник лорда Волдеморта и, возможно, войти в Тайную комнату, где нас будет подстерегать чудовищный василиск?". Ваши родители уже достаточно подозревают!
— Я что-нибудь придумаю, — сказал Гарри. — Может быть, я просто подожду, пока они уйдут, а Лейла будет в своей комнате. Ты знаешь, — добавил он, — иногда мне становится очень интересно, она когда-нибудь выходит оттуда, кроме как для того, чтобы поесть? Что она делает там целый день?
Люпин в зеркале покачал головой.
— Даже не начинай спрашивать у меня про девушек, Гарри. Я абсолютно не понимаю, о чем думают женщины.
Гарри рассмеялся.
— Я тоже. Приходится очень стараться, чтобы быть лучшими друзьями с Гермионой Грейнджер... По крайней мере, я не единственный, кто ее не понимает. Рон тоже не может.
Люпин улыбнулся.
— Если бы мы были все еще в нашей старой реальности, я бы сказал, что эти двое симпатизируют друг другу.
— Но не здесь, — сказал Гарри и рассказал Люпину об истории, услышанной от Фреда и Джорджа. — Они сказали, что я сейчас встречаюсь с Чо и что она бросила Рона ради меня. Я думаю, мы можем забыть о том, что Рон был моим лучшим другом.
После этих слов он ощутил острую боль печали в груди.
— Мне очень жаль, Гарри, — сказал Люпин. — Как только я найду третьего человека, замешенного в Аперио, мы сможем все исправить.
— Нет! — быстро сказал Гарри. — Я не хочу возвращаться.
— Я считаю, что это правильно, мы должны это сделать. Я полагаю, что мы ничего не добьемся здесь, — сказал Люпин.
Внезапно Гарри услышал шаги в коридоре.
— Я должен идти, кто-то идет. Я свяжусь с вами, как только придумаю, как выйти из дома незамеченным.
Но когда на следующий день Гарри вернулся в Годрикову впадину после уроков анимагии, он все еще не имел ни малейшего представления о том, как выйти из дома без ведома родителей. Он попрощался с Сириусом, вошел в дом и плюхнулся на диван, все еще тяжело дыша после совместной аппарации.
— Ненавижу аппарировать, — воскликнул Гарри, ни к кому не обращаясь. Джеймс читал кипу официально выглядящих документов, а Лили с помощью волшебства чистила гостиную. Внезапно Гарри понял, что в гостиной имеется старый камин.
— Эй, мама, могу я завтра отправится к Сириусу камином? — спросил он с надеждой.
Лили сделала паузу, глядя на сына в недоумении. Джеймс оторвал голову от бумаг.
— Наш дом не подключен к каминной сети уже много лет, — сказал он, подарив Гарри нечитаемый взгляд. — Я думал, ты об этом знаешь.
Гарри мысленно пнул себя.
— Да... Хорошо... Я просто... забыл, — закончил он неубедительно. В последнее время он использовал это оправдание слишком часто.
Лили тоже странно посмотрела на него.
— Гарри, ты уверен, что в порядке? Кажется, ты... ну, забываешь слишком много вещей.
— Я в порядке, мама, — пробормотал он, а затем быстро нашел предлог, чтобы выйти из комнаты.
Лейла встретила его на лестнице.
— Куда ты идешь? — требовательно спросила она, преграждая путь.
— На второй этаж. Отойди.
— Нет. Мама права, с тобой что-то не так.
— Ничего, — сказал Гарри, избегая взгляда сестры.
Она топнула ногой, и свирепый взгляд пылающих глаз Лейлы вдруг мучительно напомнил ему Джинни.
— Все, черт побери, не так. Мы с тобой всегда разговаривали, а затем, в течение одной ночи все изменилось, ты ведешь себя так, словно у тебя никогда и не было сестры, которая на самом деле заботится о тебе... Я устала от этого.
Гарри посмотрел на нее с удивлением.
— Ох... Ну... — он прикусил губу. Она все равно не поверит ему, если он действительно расскажет правду.
— Что-то случилось, но ты не говоришь мне. Ты вдруг не можешь вспомнить, что наш дом не подключен к каминной сети, и ты думаешь, что умершие люди живы, и живые люди мертвы, и ты забываешь все!
Гарри искал оправдание.
— Я... э-э...
— Не лги мне. Я знаю, что ты не мой брат, — выплюнула она. — Мой брат был другим. Моему брату было не наплевать на то, что произошло на войне. Мой брат был паршивый ловцом. Мой брат не переживал о том, получит ли он высший балл по трансффигурации или нет. Мой брат не ходил, направляя палочку на людей.
Гарри попытался изменить выражение лица, он надеялся, что выглядит невинно, но она смотрела на него в упор.
— Не играй со мной в эти глупые игры, Гарри Джеймс Поттер. Я слышала, как папа говорил маме, что ты направил палочку на него в первый день каникул и что ты забыл, что Грюм — учитель защиты!
Гарри смотрел на нее, не находя слов.
— Надеюсь, у тебя есть хорошее объяснение для всего этого, или я скажу маме и папе, что ты пожиратель смерти под оборотным зельем, — прорычала она, сунув руки в карманы.
Гарри понял, что она близка к тому, чтобы направить на него палочку.
— Ты не поверишь, если я скажу правду, — ответил он, отведя взгляд.
— Я поверю, — вызывающе сказала Лейла. — Разве я когда-нибудь тебе не верила?
— Я не знаю, — сказал он застенчиво. — Я не помню.
— ВОТ ВИДИШЬ?
Они смотрели друг на друга некоторое время, но потом Гарри пожал плечами и сказал:
— Давай поговорим в моей комнате.
Она отошла в сторону, позволяя ему пройти, а затем пошла следом, вверх по лестнице и дальше по коридору. Оказавшись в своей комнате, Гарри закрыл дверь и сел на кровать. Лейла плюхнулась на дутое кресло и посмотрела на него.
— Ты собираешься рассказывать сам, или хочешь, чтобы я просто задавала тебе вопросы?
— Я расскажу.
Повисло долгое молчание, пока Гарри изо всех сил пытался придумать, с чего бы начать.
— Ну, и? — сказала Лейла, стреляя в него взглядом.
Гарри вздохнул.
— Не смейся, ладно?
— Разве похоже, что я собираюсь смеяться?
Он бросил в нее подушку, и она положила ее на колени и облокотилась локтями.
— Я знаю, как победить Волдеморта.
Лейла побледнела при звуке этого имени, но ее гнев ушел, и на симпатичном лице застыло любопытство.
— Победить Сам-Знаешь-Кого? О чем вообще ты говоришь?
— Это трудно объяснить. Неделю назад я проснулся утром, и все изменилось.
— В каком смысле?
- Ну, внезапно у меня появились мама и папа, и сестра, и Сириус оказался жив, и Джинни была поймана во время открытия тайной комнаты, и ее посадили в Азкабан, и у меня не было шрама, и Дамблдор, как оказалось, умер много лет назад, а Снейп никогда не преподавал в Хогвартсе...
— Эй, помедленнее! — сказала Лейла. — Ты несешь какую-то бессмыслицу.
— Я имею в виду, я думаю, я пытаюсь сказать... Что неделю назад я жил в совсем другом мире.
Лейла фыркнула, и казалось, что она собирается рассмеяться, но после долгой паузы только сказала:
— Ты это на полном серьезе?
— Да. Я говорю правду. Однажды ночью я лежал в своей спальне у Дурслей...
— Дурсли? О, ты имеешь в виду этих противных тетю, дядю и кузена, которые ненавидят нас, потому что мы волшебники?
— Да, а потом я проснулся в этой постели, и комната оказалась больше и лучше обставлена, и я увидел маму и папу, и Сириуса. Я был просто в шоке, ведь они мертвы, и...
— Ты говоришь, что мама, папа и Сириус не живы в другом мире? — ошеломленно спросила Лейла.
И Гарри рассказал ей о том, как Сивилла Трелони сделала пророчество и как из-за этого Волдеморт убил их маму и папу шестнадцать лет назад, полагая, что Гарри избранный. Гарри рассказал ей о том, что у него был шрам и что жертва Лили защитила его от смертельного заклинания. Затем он обрисовал свою неприятную жизнь у Дурслей, как он открыл свои магические способности после письма из Хогвартса и как Хагрид пришел за ним посреди ночи. Он рассказал ей о первом и втором курсах в Хогвартсе, о попытках бестелесного Волдеморта снова убить Гарри, как он, Рон и Гермиона спасли философский камень и как он победил василиска и спас Джинни Уизли в Тайной комнате.
Когда он добрался до третьего курса, Лейла была поражена тем, что после падения Темного Лорда Сириуса обвинили в смерти Лили и Джеймса Поттеров. Затем он начал историю бегства Сириуса из Азкабана, неоднократных нападений на замок, Петтигрю в облике крысы, противостояния в Визжащей Хижине, трансформации Люпина и маховика времени Гермионы.
То, что произошло на четвертом году, было еще сложнее объяснить, потому что он должен был рассказать о Барти Крауче-младшем и о плане Волдеморта использовать кровь Гарри в качестве ингредиента для возрождения. Когда он рассказал Лейле, что участвовал в Турнире Трех Волшебников в четырнадцать лет, ее глаза округлились, но она промолчала. Она резко выдохнула, когда он рассказывал о Седрике Диггори и портключе, который перенес их на кладбище, где он дрался с вновь возродившимся Волдемортом и наблюдал, как призраки его родителей выходят из палочки Волдеморта.
Затем он начал рассказывать про пятый год, объясняя, как шрам связывал его с Волдемортом, заставляя переживать эмоции, которые не принадлежали ему, и видеть вещи глазами Волдеморта. Он описал нападения на мистера Уизли и странные сны про длинные коридоры и черные двери. Он поведал, как министерство вмешивалось в дела Хогвартса, как студентов перестали учить защищаться и как Гермиона и Рон убедили его основать армию Дамблдора, тайное общество по изучению защитных заклинаний. Когда он рассказывал Лейле о своем пожизненном запрете на игру в квиддичу, она не удержалась и воскликнула в гневе: «Старая карга! Это ужасно!»
— Ты ведь играешь в квиддич в гриффиндорской команде, правда? — спросил Гарри.
— Конечно. Я играю охотником, — сказала Лейла. — Иди ты со своей историей... Я все еще тебе не верю, — добавила она поспешно.
Гарри поведал про хитрый план Волдеморта по получению пророчества, дуэль в министерстве, и как Сириус умер, пройдя сквозь завесу. Он рассказал о шестом курсе, своем учебнике по зельеварению и помощи, которую он получил от Принца-полукровки, и о том, как он подозревал Малфоя.
— Ну, он мерзавец, — мрачно сказала Лейла. — Он пытался проклясть меня на Хогвартс-экспрессе несколько недель назад... плохая идея. Хотя я никогда бы не подумала, что он пожиратель смерти.
— Ну, мы не знаем, является ли он им в этом мире, — честно заметил Гарри и подробно описал свои встречи с Дамблдором, историю Тома Риддла и оставшиеся хоркруксы. Почувствовав растущий комок в горле, он рассказал про ночь, когда они с Дамблдором отправились в пещеру, боролись с инфери и достали медальон. Он заострил внимание на сцене в башне, предательстве Снейпа и своей последней миссии — найти хоркруксы.
— Но у меня больше нет шрама, — закончил Гарри, — и я больше не Избранный.
Глаза Лейлы снова сузились.
— Это странная история.
— Это правда.
— У меня все еще есть некоторые вопросы.
Гарри ждал.
— Какова реальная причина того, что ты каждый день отправляешься к Сириусу?
Гарри решил сказать правду. Это не может навредить... и он не был уверен, что сестра поверит лжи. Несмотря на ее зверский допрос, Гарри начинала намного больше нравиться его пылкая младшая сестренка.
— Ты так похожа на маму, — сказал он прежде чем смог остановиться.
— Не уклоняйся от вопроса, — яростно произнесла Лейла.
— Хорошо. Я собираюсь стать анимагом.
— Зачем?
— Так я смогу достать Джинни из Азкабана.
Ее челюсть отвисла. Гарри почувствовал прилив удовольствия от того, что шокировал ее до такой степени.
— Ты... ты... что?
— Я собираюсь спасти Джинни из Азкабана, — повторил Гарри тверже.
— Это невозможно!
— Нет, это не так. Сириусу это удалось, Барти Краучу это удалось, и я тоже смогу. У меня есть план.
— Ты сошел с ума.
— Я знаю, — сказал Гарри, усмехнувшись. Он вспомнил о Люпине. — Есть еще вопросы?
— Да. Тебе нравилась Джинни?
Гарри сделал паузу.
— Да, — сказал он мягко.
Лейла молчала довольно долго. А затем она просто сказала:
— Я тебе верю. Всей истории, я имею в виду.
— Правда? — удивился Гарри.
— Да. Я не думаю, что ты бы стал врать об этом. И это единственное объяснение, которое имеет смысл. Не только мама и папа обратили внимание на то, как странно ты себя ведешь. Я тоже заметила. Ну и, — сказала она, поворачиваясь в кресле, — что ты будешь делать?
Гарри пожал плечами.
— Люпин снова созвал орден и рассказал узкой группе то, что я только что сказал тебе о хоркруксах. Им нужны доказательства, так что теперь я должен помочь ему найти хоркрукс до следующей недели. Я должен найти способ улизнуть из дома в течение дня, чтобы мы могли поискать в Хогвартс дневника.
— И спасти Джинни?
— Ну, понятное дело, я должен сначала обучиться анимагии. Я упорно работаю, и Сириус думает, что я буду готов через пару месяцев. Может быть, раньше. Эй! — сказал Гарри, широко улыбаясь. — Смотри. — Он сморщился и окрасил волосы в рыжий.
Лейла довольно рассмеялась.
— Научишь меня так?
— Может быть, — сказал Гарри уклончиво. Ему вдруг пришла в голову мысль. — Лейла? Ты когда-нибудь ковырялась в вещах мамы и папы?
Она пристально посмотрела на него, потом ответила:
— Обещаешь, что не расскажешь им?
— Разве я когда-нибудь рассказывал?
— Ну, да. В тот раз, когда я пошла гулять с Теодором Ноттом, ты...
— Ты пошла гулять с Теодором Ноттом? — Гарри почти кричал.
— ...и ты, очевидно, этого тоже не помнишь... правда, Гарри, он очень хороший парень, но ты решил, что должен пойти и рассказать маме и папе, что я встречаюсь со слизеринцем, и они запрещали мне ходить гулять в течение нескольких месяцев.
Гарри покачал головой, пытаясь вспомнить, о чем они говорили ранее.
— Ну, мы поговорим с тобой о нем позже... — сестра бросила на него злой взгляд.
— Но вернемся к первоначальной теме: мамины и папины старые школьные вещи.
— Ах, ну, да. Было как-то раз, — сказала Лейла. — Я искала старые мамины письма, потому что она намекнула как-то раз, что она встречалась с одним парнем, прежде чем они с папой завязали отношения. Я хотела знать с кем, так что подождала, пока они пошли по делам Ордена, и отправилась на поиски.
— Ты когда-нибудь находила мантию-невидимку?
— Что?
— Серебристую мантию, который делает надевшего ее невидимым.
Лейла задумчиво почесала подбородок.
— Может быть. Я не совсем уверена, но мне кажется, что я видела как-то раз. Хотя я не помню где. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что я должен помочь Люпину найти хоркрукс! И если дневник находится в Тайной комнате, я единственный, кто может ее открыть, потому что я змееуст.
— Тогда я тебе помогу, — решительно сказала Лейла.

Глава 10. Поиск

— Операция «обезвредить маму», — прошептала Лейла Гарри. Это было на следующий день после их разговора, и оба сидели на лестнице. Джеймс отправился на тренировки по квиддичу, а Лили прибиралась на кухне после обеда.
— Ты уверена, что сможешь занять ее на несколько часов? — скептически поинтересовался Гарри.
— Оставь это мне, — ответила сестра, демонстративно ухмыляясь. — Мама даже не узнает, что ее используют. Смотри, как работает профессионал.
Лейла выскользнула в гостиную, закрыв за собой дверь на лестницу. Гарри прижался ухом к прохладному дереву.
— Мама, — услышал он неуверенный голос Лейлы. — Можно поговорить с тобой минутку?
Звон кастрюль и сковородок прекратился.
— Конечно, Лейла. В чем дело?
— Ну... Просто кое-что случилось в школе...
Гарри сдержал смех. Голос Лейлы дрожал так, словно она вот-вот разрыдается.
— О, милая... — тихо сказала Лили. — Расскажи мне, что произошло.
— Ну, там был один мальчик, который мне нравился...
Гарри тихо устремился обратно вверх по лестнице. У него не было ни малейшего желания слушать горестные сказки Лейлы; ему предстояло найти плащ-невидимку.
Чердак был темным и прохладным, со странным ассортиментом: как маггловских, так и волшебных предметов мебели и разных безделушек. Гарри прошел мимо пары старых зеркал, стопки старых метел (вероятно, тех, которые Джеймс давно износил) и целого гардероба одежды из годов эдак семидесятых. В конце концов он нашел то, что искал — груду затхлых коробок с надписью "Школа".
Гарри отодвинул скрипучий стул и начал осматривать их. Он обнаружил множество старых конспектов своих родителей, изношенные школьные мантии и фотоальбомы, полные движущихся людей на маленьких карточках. Он даже наткнулся на коробку старых шуток из Зонко — старые Обзывающие Перья, которые писали оскорбления в адрес пытавшегося их использовать человека; приборы из серебра, которые придавали пище отвратительный вкус, и разнообразный ассортимент петард и навозных бомб на любой вкус. Другая коробка была полна рисунков тушью, все они с крошечными подписями Лили Эванс в нижнем правом углу. Гарри узнал Сириуса, Джеймса, Питера и Ремуса рядом с другими девочками и мальчиками, которые, должно быть, были друзьями Лили в Хогвартсе. Понимая, что потратил слишком много времени, Гарри быстро перешел к следующей коробке.
Эта была полна старой одежды, но в нижней части Гарри обнаружил небольшой деревянный ящичек. Он провел пальцами по резной гравюре и нашел защелку. Крышка откинулась вверх, открывая ряд аккуратно сложенных писем. Все они были адресованы Лили Эванс и написаны одинаковым сжатым почерком. Любопытство Гарри пересилило крошечное чувство вины, и он взял случайное письмо и начал читать.

Дорогая Лили,
Твое письмо пришло сегодня утром с совой. Я так обрадовался, когда узнал твои фиолетовые чернила. Хотя я, признаться, уже знал, от кого сова, прежде чем увидел письмо — никто, кроме тебя, не пишет мне так верно.
Мне жаль слышать, что ты снова поругалась с сестрой. Я хочу сказать, ты ее сильно любишь, и я понимаю тебя. Удивительно, какими узколобыми могут быть магглы, когда дело касается нашей жизни. Мой отец был магглом, но он, наконец, ушел от мамы несколько лет назад. Он ненавидел нас, ненавидел меня за то, что я оказался таким же, как мама. Мне кажется, мама любила его. Похоже, она никогда не простит меня за мою роль в его уходе.
Поздравляю с победой в конкурсе зелий от Слагхорна! Я знал, что ты его выиграешь. Я предполагаю, что я выиграл спор, да? Выиграла ты, а не я. В следующий раз, когда мы пойдем в Хогсмид, ты будешь платить за сливочное пиво.
Эти каникулы тянутся так долго... Я не могу дождаться, когда они закончатся. Еще несколько недель, и я снова смогу увидеть тебя в Хогвартс-экспрессе. Ты можешь поверить, что мы уже перешли на шестой курс? Я никогда не думал, что буду на шестом курсе. Особенно учитывая постоянные стычки с этими грязными скользкими грызунами, которые называют себя Мародерами...
Прости. Хотя я знаю, что ты тоже терпеть их не можешь, я дал клятву, что никогда не буду оскорблять любых гриффиндорцев при тебе, и не важно, заслужили они это или нет. Я должен напомнить тебе, что это мой факультет, а не твой выиграл Кубок по квиддичу и Кубок школы в прошлом году...
Я опять отклонился от темы, а это может помешать нашей переписке, ведь наши факультеты отличаются как день и ночь. Но странно, когда я с тобой, я забываю и мое прошлое, и мои недостатки, и я чувствую, что могу совершить все что угодно ради тебя. Я могу достичь любой вершины, если ты будешь рядом, чтобы подбодрить меня. Ты особенный для меня человек, и я знаю, ты просила меня не говорить этого, но я чувствую, что должен. Я люблю тебя, Лили. Мы из двух разных миров, но каким-то образом нам удалось построить мост между ними.
С нетерпением жду нашей следующей встречи.

Гарри уставился на листок. Подписи не было. Уголок письма был оторван, словно мама не хотела, чтобы кто-то узнал, от кого оно. Письмо было определенно не от Джеймса и даже не от гриффиндорца. Наверное, Гарри не знал человека, это написавшего, но почему ему казалось, что он видел где-то этот почерк?
Гарри сунул письмо в карман, чтобы показать его позже Лейле. Он закрыл ящичек и закидал его сверху одеждой.
Пятью коробками позже он нашел то, что искал — плащ-невидимку Джеймса Поттера и еще кое-что полезное, что Гарри даже не рассчитывал найти — карту Мародеров. Почему в конечном итоге карта осталась у его отца, Гарри не знал, но удача определенно ему улыбалась. Он закрыл коробки и сгрудил их в запыленную стопку. Засунув необходимые предметы под рубашку, Гарри прокрался вниз по лестнице в свою комнату.
Лейла ворвалась в его комнату спустя пятнадцать минут.
— Лучше бы тебе найти этот глупый плащ, — проворчала она. — Больше я тебя прикрывать не буду. Мне пришлось два часа выслушивать советы мамы по поводу парней!
— Да, я его нашел, — сказал Гарри. — И не только его. — Парень достал из-под кровати Карту Мародеров. — Смотри. — Он вытащил палочку и произнес: — Торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего.
Линии вдруг стали проявляться на пустом пергаменте, формируя контуры карты Хогвартса.
— Ничего себе, — удивленно выдохнула Лейла. — Как ты...
— Как я уже говорил, в другом...
— Да, да, да, — перебила она, нетерпеливо тряхнув головой. — Ты узнал в другой реальности. Итак, кто создал эту карту? Мой ты брат или нет, я знаю, что у тебя не хватило бы мозгов сделать что-то настолько продвинутое.
— Спасибо, что веришь в меня, — сказал Гарри, усмехаясь. — Нет, ее создал не я. Ее создал папа вместе с Сириусом, Питером и Ремусом, когда все они еще учились в Хогвартсе. Но хватит о карте. Ты когда-нибудь видела раньше это письмо?
Гарри вытащил из кармана письмо и передал его Лейле, которая развернула пергамент и быстро просмотрела его.
— Да, я видела, — сказала она. — Как я уже говорила, я читала старые мамины письма, чтобы узнать, с кем она встречалась перед папой, но на всех письмах подписи оторваны. Я думаю, она просто не хочет, чтобы папа узнал.
— Уверен, что папа уже знает, кто это. Ведь он провел с ней в Хогвартсе семь лет,--- напомнил ей Гарри. — Должно быть, она пытается скрыть отправителя от кого-то другого.
— Например, от своих бессовестных детей, которые роются в ее вещах? — усмехнулась Лейла.
— Может быть... — недоверчиво сказал Гарри. — Ты когда-нибудь видела раньше этот почерк?
Лейла снова взглянула на письмо.
— Нет, никогда.
— Посмотри еще раз, — настоял Гарри. — Ты уверена, что это не почерк кого-то из учителей в Хогвартсе?
Лейла покачала головой.
— Я уверена. Никогда не видела его раньше. Ну, так как ты собираешься доставать дневник?
Гарри вздохнул.
— Понятия не имею. Мама не работает на этой неделе, так что она всегда будет дома! Папа большую часть времени тоже. Я понятия не имею, как выйти незаметно.
— Просто выйди тогда, когда они не заметят, — сказала Лейла.
— А?
— Выйди ночью, когда они спят. Если будешь достаточно осторожен, сможешь вернуться до утра, и они никогда не узнают.
Гарри уставился на нее. Почему он не подумал об этом раньше?
— Если они проснутся прежде, чем ты вернешься, — продолжила она, — я придумаю для тебя какую-нибудь историю.
— Лейла, ты гений.
Она слегка разрумянилась, но одарила его усмешкой.
— Я знаю.
________________________________________
— Ремус!
Несколько мгновений стояла тишина, но потом в двустороннем зеркале появилась голова Люпина.
— Гарри. Что-то случилось?
— Я нашел способ уйти из дома и найти дневник.

Глава 11. Возвращение в Хогвартс

Ночь опустилась на Годрикову впадину. Легкий ветерок нежно шевелил листья, а облака скрывали тоненькую щепку висящей в небе луны. Гарри Поттер снова сидел у окна на втором этаже, в ожидании прижав щеку к холодному стеклу. На часах, как он заметил, было 23:52. Волшебник вдруг услышал звук открывшейся и снова закрывшейся двери. Он повернулся и увидел, как Лейла пересекла комнату.
— Дело сделано, — сказала она, выглядя самодовольно.
— Что за дело?
— Я поставила заглушающие чары вокруг спальни мамы и папы. Они теперь ничего не услышат.
— Ты что?!
Она плюхнулась на кровать.
— Никто ничего не узнает. В Министерстве просто подумают, что это сделали мама или папа.
— Но тебе нет семнадцати...
— Ну и что? Я выхожу сухой из воды уже много лет, — она улыбнулась шокированному Гарри. — О, не будь ребенком! Ты тоже так раньше делал.
Гарри опустил голову, вспомнив о происшествии с тетушкой Мардж, и как он совсем недавно колдовал specularis в первый день летних каникул. Лейла вдруг хлопнула себя на лбу.
— Боже...
— В чем дело?
Она грустно улыбнулась.
— Я все время забываю, что ты не мой брат. Я имею в виду, — сказала она торопливо, когда Гарри поднял брови, — ты, конечно же, он, но ты совсем другой. Я даже не знаю, колдовал ли ты когда-нибудь вне школы.
— Чисто для заметки, да, я колдовал, — в другой раз Гарри развил бы тему, но сегодня он просто отвернулся к окну.
Лейла зевнула и вытянулась на кровати.
— Я не уверена, что смогу заснуть сегодня, зная, что ты и дядя Ремус в Тайной Комнате.
— Я же сказал тебе, — нетерпеливо перебил Гарри. — И в последний раз повторяю: это не опасно! Василиск...
— ... не сможет прийти, если Волдеморт не призовет его. Знаю, знаю, — Лейла вздохнула, а затем перевернулась на живот, подперев голову локтями. — Хотела бы я пойти с вами.
— Поверь мне, ты не хотела бы пойти туда, куда мы идем, — решительно сказал Гарри. — Лучше поблагодари свою счастливую звезду, что Люциус Малфой не подбросил дневник в твой котел. Ты тоже могла бы быть сейчас в Азкабане.
Лейла с минуту молчала, затем произнесла:
— Ты просто обязан ее спасти, верно?
Гарри демонстративно уставился в окно.
— Я бы сам себя не смог простить, если бы не попытался, — сказал он мягко.
Светящиеся красные цифры на часах показали 00:00.
— Полночь, — прошептала Лейла. — Так где же...
В ответ Гарри указал в окно. Лейла поднялась с кровати и взглянула туда. Над крышами домов черное пятнышко становилось все больше и больше. Гарри распахнул створки окон, и через несколько мгновений Ремус Люпин влетел в комнату и беззвучно приземлился на полу.
— Помилуйте, какой полет, — улыбнулся он, опуская метлу и пытаясь пригладить растрепанные ветром одежду и волосы. — Привет, Гарри. — Тут взгляд его остановился на девушке, которая смотрела на дядю. — Лейла! Что... Гарри, что она здесь делает?
— Она все знает, — произнес Гарри. — Не волнуйся, она никому расскажет.
— Но... Ты думаешь, что рассказать ей было хорошей идеей? — скептически спросил Люпин.
— Я уверен, - твердо сказал Гарри. - Она уже оказала мне огромную помощь.
— Ну, я не знаю... — Замялся Люпин. Было видно, что он раздумывает о чем-то напряженно.
— Пожалуйста, прекратите говорить обо мне так, словно меня здесь нет, — Лейла топнула ногой. — Честно говоря, если вы хотите стоять здесь и спорить все ночь, милости прошу. Но до рассвета осталось не так уж много времени. Я имею в виду, если Гарри не вернется, я, конечно, всегда могу придумать историю для мамы и папы о том, как он сбежал, чтобы позажиматься где-то с Джоу Чанг...
Гарри стрельнул в сестру взглядом, но Люпин кивнул.
— Ты права. Гарри, где твоя метла?
Гарри извлек ее из шкафа и поспешно распихал по карманам плащ-невидимку и карту Мародеров, а Лейла начала читать лекцию:
— Не летайте слишком низко, чтобы магглы вас не заметили. Не входите в Тайную Комнату без крайней необходимости, и, пожалуйста, будьте осторожны!
— Да, мамочка, — пробормотал Гарри, садясь на метлу.
— Оставайтесь в облаках, — продолжала Лейла. — Вам повезло, что сегодня не полная луна.
— Более чем по одной причине, — хмуро пробормотал Люпин, и они вместе с Гарри вылетели в окно.

***

Ветер хлестал Гарри по ушам. Далеко внизу он видел фонари, слабо освещающие дома и улицы. Он летел строго следом за Люпином, который, казалось, выбрал направление на северо-запад. Они поднялись выше и исчезли в облаках. Ночной воздух был свежим, но не холодным, словом, идеальным для полета. Люпин что-то кричал, но за хлопаньем мантии и свистом ветра Гарри ничего не мог разобрать. Тогда Люпин начал спускаться.
— Что ты делаешь? — закричал Гарри, но ветер унес его слова. Гарри направил метлу вниз и последовал за Люпином. Через несколько минут они приземлились в переулке небольшого города. Разрозненные зеленоватые фонари освещали несколько неприглядных магазинов и пабов.
— Где мы? Что мы здесь... — тяжело дыша, спросил Гарри.
— Нам сюда, Гарри, — сказал Люпин, направляясь в особенно грязный бар с вывеской "Черный дракон". — Ты же не думал, что мы будем лететь до самого Хогвартса, правда?
— Я...
— Мы доберемся до Кабаньей головы с помощью летучего пороха, а оттуда сможем либо долететь, либо дойти до Хогвартса. Следуй за мной.
Гарри кивнул, и Люпин повел его в паб. Тот был пуст, за исключением одной старой ведьмы за стойкой бара, которая натирала стаканы. Она посмотрела на Люпина и сузила глаза.
— Что ты здесь делаешь? — прохрипела женщина, звеня стаканами на прилавке.
— Нам нужно только воспользоваться вашим камином.
— Тогда ступайте, — плюнула ведьма. — И оставьте меня в покое. В прошлый раз, когда ты приходил сюда, сотрудники министерства следили за пабом в течение нескольких недель. Ты разыскиваемый человек, Ремус Люпин.
Люпин вздохнул.
— Как будто я не знаю, Верити. Как я уже сказал, мы убираемся прямо сейчас.
Он повернулся к Гарри.
— Я в первую очередь переправлю тебя. Ты же знаешь, как пользоваться летучим порохом, не так ли?
Гарри кивнул и взял горсть пороха из вазочки рядом с камином. Бросив его в огонь, он воскликнул: «Кабанья голова!» и почувствовал, как его утянуло. Он вращался с дикой скоростью. Камины проносились по обе стороны от него, а потом он вылетел и больно приземлился на деревянный пол в Кабаньей голове. Гарри отер с глаз сажу и осмотрелся. Кабанья голова, в отличие от Черного Дракона, была полна людей. Большинство клиентов не обратили на него ни малейшего внимания, хотя бармен внимательно посмотрел из-за стойки. Гарри встал, чувствуя себя некомфортно, и поднял свой чистомет. Через мгновение вылетел Люпин, отряхнул сажу с мантии и сказал:
— За мной, Гарри.
Они выскользнули наружу, а затем оседлали метлы. Гарри наблюдал, как темный замок становился все ближе и ближе, и с болью вспомнил другую ночь, ту ночь, с момента которой прошло меньше месяца, когда они с Дамблдором пролетели этот самый путь, освещенный светом темной метки, нависшей над Астрономической башней.
Люпин приземлился на ступенях Хогвартса. Вытащив палочку, он воскликнул:
— Экспекто патронум! — и серебристый бобр выскочил и прошел сквозь передние двери. — Минерва будет внизу через нескольких минут, — удовлетворенно сказал Люпин. — Гарри, тебе лучше надеть мантию-невидимку прямо сейчас. Не показывайся, если только мы не сможем найти дневник в замке и нам не придется войти в Комнату. И тогда только в том случае, когда тебе скажу.
Гарри достал плащ и набросил его на плечи.
— Бобр? — недоверчиво спросил он. — Твой патронус бобр?
Люпин слегка улыбнулся.
— Разве я никогда не говорил тебе, чем на самом деле является патронусом, Гарри?
— Нет.
— Теоретическое определение — воплощение положительных мыслей заклинателя. Более практическое — патронус является одной из двух вещей: либо это животное, с которым заклинатель чувствует особую связь, потому что он сам, как это животное, или животное, в котором он видит своего защитника, понимает он это или нет. Твой Патронус олень, потому что ты чувствуешь, как тебя защищают и направляют, когда думаешь о своем отце, анимагической формой которого был... является... — поправился Люпин, — олень. Что же касается моего Патронуса, как ты думаешь, чувствую ли я себя защищенным, когда думаю о волках?
— Нет, — сказал Гарри, смущенно покраснев. Он был рад, что темнота позволяла ему скрыть лицо.
Люпин снова улыбнулся.
— Не волнуйся, это происходит постоянно. Люди постоянно думают, что мой Патронус должен быть волком. Но я чувствую себя гораздо больше похожим на бобров. Они тихие, умные и верные.
— Профессор? Я имею в виду, Ремус? — спросил Гарри. Старые привычки сложно искоренить, подумал он с сожалением.
— Да?
— Можно вопрос? — Люпин кивнул, и Гарри продолжил. — Что это было за заклинание, которое вы использовали, когда послали мне сообщение во время встречи ордена? Я слышал, как вы говорите: «Ничего не говори. Я позабочусь об этом. Петтигрю не узнает о хоркруксах». Что это было?
— Простое заклинание, но не достаточно легкое, чтобы его преподавали на чарах, — ответил мужчина. — Заклинание Messilenti, но невербальное. Ты должен сосредоточиться на сообщении, которое хочешь отправить, человеке, который должен его получить, и заклинании одновременно, и если все сделано правильно, получатель услышит твой голос, четко произносящий сообщение.
Он сделал паузу и прислушался, а затем сказал:
— Я слышу, как кто-то приближается.
Через мгновение двери замка распахнулись, и появилась Минерва МакГонагалл в халате и тапочках.
— Боже, Ремус! Что ты делаешь здесь посреди ночи?
— Рад снова видеть тебя, Минерва, — спокойно сказал Люпин, заходя в замок и оставляя достаточно места, чтобы Гарри мог проскользнуть, прежде чем закрыл за собой дверь.
— Lumos, — произнес Люпин, и свет его палочки присоединился к свету палочки МакГонагалл, оставляя на стенах и потолке странные тени.
Колдунья просто смотрела на него.
— Ну же, задай мне секретный вопрос, — призвал Люпин. — Конечно, если бы я был Пожирателем Смерти, я бы не смог пройти мимо охранных заклинаний, но это хорошая идея просто для успокоения. Или мне первому задать тебе вопрос?
МакГонагалл, казалось, вышла из транса.
— Раз ты настаиваешь, Ремус. По какой причине я назначила тебе твою первую отработку на первом курсе?
Люпин не моргнул глазом.
— За то, что я пробирался в библиотеку после отбоя и пытался прочитать некоторые из запрещенных книг. Но, — добавил он, — это Джеймс и Сириус подговорили меня к этому.
Женщина фыркнула, и Гарри пришлось прикусить язык, чтобы не рассмеяться.
— А кому ты назначила отработку на нашем пятом курсе, когда на уроке трансфигурации Джеймс заставил исчезнуть твой стул перед тем, как ты села?
Лицо Минервы слегка покраснело.
— Ремус! На самом деле я прошу прощения за этот инцидент!
— Просто ответьте на вопрос.
— Я назначила отработку тебе, потому что была уверена, что ты был единственным из Мародеров, кто мог наколдовать подобное Evanesco в то время. Ты должен чувствовать себя польщенным!
— Я не чувствовал себя таким уж польщенным, когда мне пришлось скрести пол Большого зала, стоя на четвереньках, — слегка обиженно сказал Люпин.
— Хватит воспоминаний, — строго сказала МакГонагалл. — Что тебе нужно?
— Взглянуть на замок, - ответил волшебник. — Я считаю, что в его стенах может быть спрятан хоркрукс. Я бы пришел днем, но я уверен, что в последнее время за мной следят чиновники из министерства.
— Ты думаешь, что Лорд Волдеморт стал бы прятать хоркрукс здесь? — недоверчиво спросила Макгонагалл.
— Я уверен. Ты позволишь мне взглянуть?
— Конечно, — нерешительно сказала она. — Хотя я не думаю, что ты найдешь здесь кусочек души Волдеморта.
— Я всего лишь взгляну.
В течение следующего часа Гарри следовал по замку за Люпином и МакГонагалл, пока они обыскивали классы, башню Гриффиндора и другие места, где Джинни, возможно, могла бы оставить дневник. В каждой комнате Люпин использовал заклинание Revealato, чтобы обнаружить следы темной магии, и Accio, чтобы вызвать дневник. Каждый раз, когда оба заклинания не давали результатов, Гарри все больше и больше убеждался, что дневник находился либо в Комнате, либо был в руках кого-то из пожирателей. А МакГонагалл стала еще более раздраженной, когда Люпин отказался рассказать ей, что именно они ищут.
— Серьезно, Ремус, — фыркнула она, когда они поднялись по лестнице в сорок девятый раз за эту ночь. — Я не против вернуться в постель и позволить тебе найти это самому!
Но она этого не сделала. Гарри подозревал, что от исполнения это пустой угрозы МакГонагалл удерживало простое любопытство. В конце концов они достигли туалета девочек на втором этаже. Люпин поднял палочку, чтобы осветить комнату, но вместо того чтобы попробовать привычные заклинания, он повернулся к Макгонагалл.
— Извини, Минерва, но я с тобой не полностью откровенен.
Ее лицо побледнело.
— Что ты имеешь в виду?
— Я пришел сюда, чтобы поискать хоркрукс, но я был практически уверен, что он не в школе. Но я должен был проверить, прежде чем искать в следующем месте.
— Это туалет для девочек.
— И он же вход в Тайную Комнату, — просто сказал Ремус. Он намеренно заставил себя не менять тон, чтобы не волновать лишний раз колдунью, однако это не помогло.
МакГонагалл сделала два шага назад и схватилась за одну из раковин.
— Ремус! Ты же это не серьезно!
— Я совершенно серьезен, Минерва, — спокойно ответил Люпин. — Мои источники сообщили, что это правда. Тебе приходилось встречаться с Плаксой Миртл?
— Несколько раз, — сказала МакГонагалл, впившись в него подозрительным взглядом поверх очков.
— Она призрак той Миртл, которая умерла много лет назад, когда комната была открыта в первый раз. Она обитает в этом туалете. Это место, где она умерла, и это вход в Тайную Комнату. К сожалению, есть только один способ открыть ее — заговорить на парселтанге. Что приводит меня к другой незначительной детали, которую я от тебя скрыл...
Макгонагалл выпрямилась.
— Хорошо, Ремус. Давай, выводи своего друга.
— Моего друга? — запнулся Люпин.
— Может быть, я и старая, но я еще не слепая и не глухая. Я видела вторую метлу на ступеньках. Я слышала, как кто-то постучал по столам в классе зельеварения. — Гарри поежился. — Показывай уже его.
Люпин вздохнул.
— При одном условии, Минерва.
— Каком?
— Ты никому не расскажешь, что видела его здесь сегодня. Ни единой душе.
Минерва сверлила его долгим взглядом, потом кивнула.
— Согласна.
И Гарри, не дожидаясь кивка Ремуса, который посмотрел немного левее, чем он стоял, откинул мантию-невидимку.

Глава 12. Тайная комната

— Поттер!
— Здравствуйте, профессор, — сказал Гарри, складывая мантию-невидимку и пряча ее обратно в карман. Он старался не смотреть на волшебницу, потому что знал, что та не одобряет данное событие. МакГонагалл схватилась за сердце и снова облокотилась о раковину.
— Поттер, что ты здесь делаешь?
— Он мне нужен, — сказал Ремус. — Он говорит на парселтанге.
— Гарри Поттер? Нет.
— Боюсь, что все же да, — сказал Ремус. — Он единственный змееуст, которого я знаю, поэтому он тот, кто может открыть Комнату.
— Но он студент... — слабо возразила МакГонагалл.
— Мне будет семнадцать через две недели, — буркнул Гарри.
— Ну, я... — колдунья не закончила и только участливо и с переживанием взглянула на подростка.
— Минерва, просто посмотри. И тогда ты поймешь, что это правда. Гарри?
Гарри, поняв сигнал учителя, подошел к раковине напротив кабинки Миртл и пристально посмотрел на медную змею.
— Откройся, — сказал он.
Люпин покачал головой.
— На змеином, Гарри, — ободряюще улыбнулся Люпин.
Гарри вдруг почувствовал липкий холодок. Его шрам исчез. Значит ли это, что и его способности пропали? Может быть, он больше не змееуст.
Парень посмотрел на змею, пытаясь поверить, что она живая. Свет палочки отражался от ее глаз...
— Откройся, — сказал Гарри, и на этот раз шипящий свист вырвался из его горла. Поттер почувствовал прилив острых ощущений, пробежавший по венам, когда кран засветился и начал вращаться. Раковина стала двигаться, и несколько мгновений спустя на ее месте показалась большая труба, достигающая нескольких футов в диаметре.
— Ты идешь? — спросил Люпин у Минервы, которая стояла, во все глаза глядя на Гарри.
— Это и есть вход? — неуверенно сказала МакГонагалл. — Подумать только, прямо здесь. Мы бы никогда его не нашли.
— Минерва?
— А что насчет монстра? — спросила она, немного повысив голос. — Конечно, вы же не собираетесь вызвать его на поединок, правда?
— Не сегодня, — улыбнулся Люпин. — К тому же, он может прийти только тогда, когда наследник Слизерина призовет его. И если только Гарри не скрывает от нас свою настоящую родословную, я могу с уверенностью сказать: никто из нас под это определение не подходит. Не хочешь пойти первой, Минерва?
Она покачала головой.
— Нет, не думаю.
— Тогда я пойду, с вашего позволения, — Люпин кивнул ей, потом проскользнул в отверстие и исчез.
Гарри посмотрел на МакГонагалл.
— Все будет в порядке, профессор. Обещаю.
МакГонагалл, казалось, взяла себя в руки. Она подошла к отверстию и сунула туда туфлю, собираясь с мыслями и покачивая ногой в воздухе, как маленькая девочка. Если бы не эта ситуация, Гарри даже улыбнулся бы, однако сейчас было не время. Потом, не говоря ни слова, профессор тоже исчезла в темноте. Гарри подождал несколько секунд, чтобы дать ей фору, а затем скользнул в темное отверстие сам.
Труба была, если такое только возможно, еще более скользкой и темной, чем он помнил. Он скользил дальше и дальше в чернильную темноту, чувствуя, как его живот кувыркался на особенно крутых поворотах. Наконец труба выровнялась, и Гарри приземлился на холодный влажный пол тоннеля.
Люпин помог ему встать, а потом выжидающе посмотрел прямо в глаза волшебника. Гарри понял — Люпин ожидал, что он поведет.
— Э-э, давайте попробуем вот это направление, — сказал он, указывая вправо.
МакГонагалл посмотрела на них как-то странно, но ничего не сказала, и Гарри зажег огонек на своей палочке и повел всех вниз по туннелю. Только звук их гулких шагов отдавался в темноте. Гарри почувствовал, как что-то хрустнуло под ногой. Подняв палочку, он увидел груды костей мелких животных. А потом в темноте — очертание огромной кожи василиска.
— Что это? — тяжело выдохнула МакГонагалл, широко открыв глаза.
— Это просто кожа, — сказал Гарри, подошел к ней и ткнул ею светящейся палочкой. — Видите? Она мертвая.
— Василиск? — ахнула МакГонагалл. — Так вот что это? Но ты сказал, что он не может прийти, если только наследник Слизерина не призовет его.
— Верно, — сказал Гарри. — Осторожно, не прикасайтесь к стенам. Они выглядят так, будто готовы обрушится в любой момент.
Они шли молча. Через несколько поворотов подошли к твердой стене, на которой были вырезаны две переплетенные змеи, с глазами, инкрустированными изумрудами.
— Откройся, — прошипел Гарри, и они отступили.
Он посмотрел на Люпина и МакГонагалл, оба выглядели еще более нервными, чем раньше.
— Все в порядке, — повторил Поттер. Затем шагнул через дверной проем.
Тайная Комната была точно такой, какой он ее запомнил. По обе стороны длинного помещения высокие колонны, оплетенные разными змеями, устремлялись в темноту под потолком. Гарри прошел вперед между ними, и по шагам позади себя понял, что Люпин и МакГонагалл следовали за ним. Кроссовки издавали писк, когда он шел по мраморному полу.
Волшебник дошел до конца комнаты. Статуя Салазара Слизерина внушительно возвышалась над ним. Глаза, казалось, злобно сверкали на трех непрошеных гостей. Гарри подошел ближе, к самому подножию статуи. Его сердце подпрыгнуло, когда он увидел небольшой квадратный предмет, лежащий открытым на полу. Это был дневник.
— Смотрите!
Гарри взял дневник и протянул его МакГонагалл и Люпину. Люпин кивнул, с облегчением расплываясь в улыбке, но МакГонагалл сердито перевела взгляд с дневника на Люпина и обратно.
— Мы пришли сюда за дневником? — в ее голосе послышались опасные нотки.
— Это не просто дневник. Это хорукс. Послушай, мы... Я все объясню, когда мы уберемся из этого места. Как на счет того, чтобы сделать по хорошей горячей чашке чая и несколько очищающих заклинаний?
— Надеюсь, у вас есть хорошее объяснение для всего этого, — сказала Макгонагалл, схватив дневник, и направилась прочь к дверям на противоположном конце комнаты.
Гарри посмотрел на гигантскую статую Слизерина.
— Василиск вышел оттуда, — тихо сказал он и указал на раскрытый рот Салазара.
Люпин ничего не сказал, но Гарри почувствовал твердую руку на своем плече.
— Джинни лежала прямо там, у его ног. Я думал, что она мертва, — сказал Гарри. По какой-то причине ему казалось важным объяснить все это. — А Реддл стоял вон там. Он забрал мою палочку, пока я был с Джинни.
Пальцы Люпина у Гарри на плече сжались.
— Он сказал, что он самый великий маг, который когда-либо жил на земле, но я сказал, что он не прав. Я сказал ему, что это Дамблдор величайший из когда-либо живших волшебников. Потом прилетел Фоукс и принес Распределяющую Шляпу. Реддл призвал Василиска и приказал ему убить меня, но Фоукс выклевал василиску глаза, а Шляпа дала мне меч Годрика Гриффиндора. Мне как-то удалось убить Василиска, когда он застрял, но один из его клыков пронзил мне руку. Я был прямо там, — Гарри показал, глаза его были полны слез, однако говорил он ровно. Воспоминания были важны для него, и Поттер правда помнил все, как будто это было вчера, однако говорил сбивчиво и нелепо от волнения. — Напротив этой стены. Я думал, что умираю. Реддл, видимо, тоже так думал, потому что он сказал мне, что я присоединюсь к моей дорогой грязнокровке-матери. — Тут Поттер скривился. — Но потом вернулся Фоукс, и его слезы исцелили мою рану. Том был в ярости. Он хотел убить меня, но я пронзил дневник клыком Василиска, и из него брызнули чернила. Волдеморт начал кричать, а потом просто исчез. Джинни очнулась. Она боялась, что все будут винить ее за произошедшее. Но кроме этого с ней все было в порядке.
Оба стояли молча, обдумывая все то, что произошло в этой комнате. Потом Гарри услышал, как кто-то прокашлялся.
— Ремус, Гарри, я думаю, что нам пора идти, — голос МакГонагалл потерял свою строгость. — И мне кажется, вам нужно кое-что мне рассказать.
Кабинет директора, или в данном случае директрисы, не сильно изменился с тех пор, как Гарри был в нем в последний раз всего несколькими неделями ранее: до того, как реальность перевернулась. Исчезли серебряные приборы и безделушки Дамблдора, но жердь Фоукса все еще была на месте, как и Омут памяти в углу. Все тот же большой стол по-прежнему стоял посреди комнаты. И Гарри мог услышать мягкое всхрапывание, исходящее от портретов на стенах.
Гарри отпустил камень, который МакГонагал превратила в порт-ключ в Тайной Комнате. Директриса наколдовала два стула.
— Простите, я пока переоденусь в более подходящую одежду, — бодро сказала она.
Гарри посмотрел на нее безучастно, а потом понял, что Минерва МакГонагалл была с ног до головы покрыта грязью и слизью из Тайной Комнаты. Ее волосы выбились из длинной косы, а некоторые пряди прилипли к лицу. Ее красный халат больше не был красным. Гарри пришлось прикусить язык, чтобы не рассмеяться. Он никогда еще не видел своего преподавателя по трансфигурации в таком состоянии.
— Если цените свою жизнь, не садитесь в кресла или на диван, пока не очистите одежду, — предупредила женщина, прежде чем исчезнуть в дверном проеме за столом.
Гарри и Люпин стали использовать очищающие заклинания. Поттер пожалел, что с ними нет Гермионы. Она всегда была намного лучше в чарах, чем он. Заклинание Scourgify, которое использовал волшебник, удалило лишь часть грязи с его мантии.
Через несколько минут появилась МакГонагалл в своей школьной мантии. Ее волосы были мокрыми, но аккуратно уложенными в пучок.
— Мерлинова борода, — пробормотала она, когда увидела, что Гарри и Люпин все еще пытаются очиститься от грязи. – Scourgify!
Мантия Гарри снова стала безупречно чистой.
— Спасибо, профессор, — сказал он, с благодарностью опускаясь в кресло. Оно было мягким и пухлым, гораздо лучше, чем те стулья с прямыми спинками, которые обычно создавала МакГонагалл.
— А теперь, — сказала она, садясь за свой стол и оглядывая ночных гостей поверх своих очков, — я считаю, что вам есть, что рассказать мне, мистер Поттер. Простите меня за подслушивание, но я не могла не услышать ту историю, которую вы рассказали Люпину в Тайной Комнате, и она очень сильно отличается от той истории о Тайной Комнате, которую знаю я.
Гарри бросил быстрый взгляд на Люпина. Тот вздохнул, но кивнул в знак одобрения. И Гарри протянул дневник.
— Это дневник Лорда Волдеморта, профессор. Или Тома Реддла, когда он был моложе и учился в Хогвартсе. Это хоркрукс, но не простой. Волдеморт может управлять тем, кто пишет в этом дневнике. Смотрите.
Гарри позаимствовал ее перо и чернила и написал: «Меня зовут Гарри Поттер» на первой странице. Чернила впитались в бумагу. И сразу же на странице стали проявляться слова. «Гарри Поттер. Очень приятно с тобой познакомиться. Я Том Реддл.»
МакГонагалл смотрела, широко раскрыв глаза.
— В этом дневнике Джинни Уизли все время писала, когда была на первом курсе?
Гарри кивнул.
— Если писать в нем слишком много, Волдеморт может овладеть тем, кто пишет. Он может заставить делать то, что сам человек никогда бы не сделал. Это и случилось с Джинни. Один из Пожирателей Смерти, Люциус Малфой, подкинул дневник в ее котел во «Флориш и Блоттс» в Косом переулке. Она написала в дневнике, и Реддл заставил ее убить петухов и написать кровью слова на стене и открыть Тайную Комнату.
— Так она была не виновата, — тихо сказала директриса. — Я говорила им, что она не могла все это совершить, но мальчик, Драко Малфой, поймал ее с поличным. Он рассказал своему отцу, и они прислали за ней чиновников из Министерства.
Часы на стене МакГонагалл пробили четыре утра. Неужели прошло только четыре часа после того, как Гарри попрощался с Лейлой? Ему казалось, что минула вечность.
Макгонагалл выпрямилась.
— Вы все еще не сказали мне, откуда вы оба знаете так много, и почему ваш рассказ, мистер Поттер, так сильно отличается от того, что я слышала раньше.
Гарри посмотрел на Люпина, и тот, снова тяжело вздохнув, начал рассказ об аперио и другой реальности, в которой они жили. Люпин рассказал о пророчестве, быстро очертил действия Ордена Феникса и поведал о том, что это Дамблдор обнаружил существование хоркруксов, и в каком затруднении они оказались из-за последних событий: смерти Дамблдора и предательства Снейпа.
— Дневник был первым хоркруксом, который мы обнаружили, и история Джинни была бы очень похожа, если бы там не оказалось Гарри, — заключил Люпин.
Гарри продолжил историю и объяснил, как они с Роном и Гермионой обнаружили улики и как он убил василиска и уничтожил хоркрукс, спасая Джинни.
— Это имеет намного больше смысла, — сказала МакГонагалл, когда Гарри закончил. Она сняла очки и протерла глаза. — Теперь я понимаю, почему вы оба, кажется, знаете гораздо больше, чем следовало бы. Из-за аперио. Господи, но его тысячу лет никто не наблюдал. Это очень сложная магия, и ее почти невозможно отменить. Я понимаю, почему вы пытаетесь держать это в секрете, — признала она. — Так лучше.
Часы пробили 5:00, и Люпин поднял голову.
— Рассказ занял целый час? — спросил он встревоженно. — Я должен доставить Гарри домой, пока его родители не проснулись!
МакГонагалл встала.
— Господа, я благодарю вас за ваше время. Это был неоценимый опыт. Пожалуйста, знайте, с этого момента я поддержу вас в любом решении, которое вы примете.
Гарри посмотрел на нее с благодарностью.
— Спасибо, профессор. Нам пригодится любая помощь.
МакГонагалл проводила их до входной двери и пожелала спокойной ночи. Гарри и Люпин оседлали метлы и взлетели, но как только перелетели ворота, Гарри приземлился.
— Что ты делаешь? — в замешательстве спросил Люпин.
— Я буду аппарировать, — твердо сказал Гарри.
— Гарри! Нет! Тебе...
— ...нет семнадцати. Я знаю. Но мне почти семнадцать, и я могу это сделать. К тому же, Лейла сказала, что папа иногда рано встает, и я не могу рисковать, чтобы мою пропажу заметили.
— Но...
— Я могу это сделать, Ремус! Я аппарировал себя и Дамблдора из пещеры в Хогсмид, не так ли?
— Я...
— Это самый быстрый путь домой, и мы действительно не можем рисковать и тратить больше времени, чем следует. Ты можешь просто отправиться домой. Я же сказал, что могу сделать это сам.
Люпин устало посмотрел на упрямого подростка.
— Хорошо, Гарри. Давай, аппарируй. Я не стану тебя останавливать.
Гарри сделал несколько шагов назад, а затем после паузы сказал:
— Спасибо, профессор. За то, что взяли меня с собой сегодня.
— Я бы не смог найти это, — Люпин поднял дневник, — без тебя, Гарри. А теперь иди, пока Джеймс и Лили не проснулись. Я сообщу о следующем собрании Ордена.
Гарри закрыл глаза и подумал о правиле трех «Н». Он нацелился на дом Поттеров в Годриковой Впадине, настойчиво представил двор перед домом у себя в голове, а потом крутанулся на месте.
Его заполнило ощущение, будто его тянут через тесную безвоздушную трубу. Он не мог дышать. Мир закрутился... И вдруг Гарри почувствовал, что ноги коснулись твердой земли. Он стоял, слегка пошатываясь, перед своим домом.
Поскольку небо на востоке уже тронулось предрассветным румянцем, Гарри пролетел через все еще открытое окно в свою спальню. Он приземлился, немного запыхавшись, и был встречен легким похрапыванием.
Лейла растянулась на его кровати, полностью одетая, ее лицо было скрыто копной темных волос. Одна рука свисала с кровати.
— Лейла, вставай! — сказал Гарри и встряхнул ее.
Она перевернулась и застонала, вслепую убирая прочь его руку.
— Нет, мама... — пробормотала она во сне. — Он не здесь... трахает Джоу... где-то...
Гарри был в ужасе.
— Лейла, ты идиотка! Убирайся с моей постели немедленно!
Она застонала и открыла один сонный глаз.
— Гарри? — пробормотала девушка
— Ты обнаглела и улеглась на мою постель, — проворчал волшебник и немилосердно столкнул ее, так что та недовольно проворчала что-то и стала поправлять одежду, стоя теперь рядом с кроватью.
Поттер повернулся, чтобы закрыть окно, и вдруг почувствовал разливающуюся волну усталости. Спрятав метлу в шкаф, Гарри пошарил в комоде, нашел пижаму и стянул рубашку через голову.
— Эм, мне не нужно все это видеть, — выдала Лейла. Гарри обернулся и увидел, как она снова забирается на кровать.
— Свали, — ответил он, надевая пижамную рубашку через голову. — Честно говоря, Лейла, что скажут мама и папа, если увидят тебя в моей комнате в пять часов утра?
Гарри услышал стон.
— Мама и папа, — слабо ответила Лейла. — Заглушающие Чары...
Она выскочила из комнаты, схватив свою палочку и бормоча что-то под нос. Гарри закончил переодевание и забрался в постель. Едва его голова коснулась подушки, как он провалился в сон.

Глава 13. Забытые воспоминания

Гарри снился квиддич. Он играл за вратаря, а Рон был ловцом, но вместо того, чтобы искать снитч, он целовался с Джоу Чанг, которая продолжала бросать на Гарри похотливые взгляды поверх плеча Уизли. Гарри пытался отвернуться, но не мог отвести взгляда от Рона и Джоу.
— Гарри! Вернись к игре! — крикнул кто-то.
Поттер оглянулся и увидел на трибунах тетю Петунью. Он полетел обратно к кольцам. Сотни охотников полетели на него. Красные квоффлы устремились каждый к своей цели. Когда они подлетели ближе, волшебник понял с замиранием сердца, что на него уставились тысячи копий Джинни.
— Гарри, — сказала ближайшая к нему Джинни жалобным голосом, и тот с ужасом понял, что это была не Джинни вовсе, а скелет. Пустые коричневые глазницы смотрели на него из черепа, который был обрамлен рыжими локонами. Уизли подлетела к нему ближе. — Гарри... Это все твоя ошибка.
— НЕТ! — закричал парень, летя в другую сторону, подальше от толпы скелетов. — Я пытался! Правда!
— Ты проиграл, — сказала она, холодно на него глядя. Потом подняла руку и бросила квоффл через кольцо. Внезапно Гарри почувствовал, как что-то больно ударило его по голове.
— Оу! – воскликнул он и, повернувшись, увидел Фреда и Джорджа. Их биты были угрожающе подняты.
— Ты не защитил кольца. Ты не защитил цели, — сказал один из них, и они начали снова и снова бить Гарри своими битами.
— Ой! Нет, я старался! Я пытался защитить их... Я пытался защитить ее... Я спасу ее! – закричал Гарри, но удары только усилились.
Он поднял руки, чтобы защититься, и понял, что сжимает одеяло.
— Ленивый мерзавец, — сказал веселый голос. – Вставай, пока день не закончился.
— Ох!..
Мужчина снова ударил его, но это была не бита загонщика, это была... подушка?
— Сириус! – пожаловался Гарри, когда крестный откинул одеяло и грубо стащил его ноги с кровати. — Все нормальные люди еще спят…
Его щека снова столкнулась с подушкой.
— Вставай, Гарри! Представь мое удивление, когда я пришел ровно в девять, а ты все еще спишь. Ты просто планировал прогулять сегодня анимагию и забыл послать мне сову? Или это такая жестокая спланированная шутка, заключающаяся в том, чтобы твоя мама дала мне задание вытащить тебя из постели?
Гарри сонно уставился на крестного.
— Уроки. Ах да. Я спущусь через несколько минут.
После того, как Сириус ушел, Гарри встал, оставив кровать расстеленной. Он схватил одежду и направился в душ, мимоходом задумавшись, нет ли у них случайно домовых эльфов. Его комната, казалось, всегда оставалась чистой, но это могла быть просто мама.
Минут через десять волшебник закончил вытирать волосы и направился к лестнице. Поворачивая за угол, он врезался прямо в Лейлу, которая держала в руке полотенце и, очевидно, направлялась туда, откуда парень только что вышел.
— Гарри! — она ахнула, уронив полотенце. – Черт подери!
Сестра мертвой хваткой уцепилась в его руку и потащила брата в ближайшую комнату, захлопнув за собой дверь.
Гарри огляделся по сторонам. Это, должно быть, была спальня его родителей. Двуспальная кровать с балдахином стояла в центре комнаты; слева у стены был большой шкаф, справа расположился стол. Большое окно, обрамленное золотистыми шторами, открывало прекрасный вид на лужайку перед домом.
Резкий удар по руке вернул его обратно в реальность.
— Что такое? — спросил он кипятящуюся Лейлу, которая выглядела так, словно больше всего хотела больно ударить его каблуком в ногу или придумать какую-то другую жестокую и извращенную пытку.
— Ты! — сказала она, понизив голос. – Ты явился сегодня утром, вытолкал меня из постели и не рассказал мне ничего о том, как все прошло ночью!
— Ты не спрашивала, — сказал Гарри, совершенно растерявшись. Он был уверен, что никогда не поймет девушек.
— Это не важно! Ты должен сказать мне, как все прошло.
— Ну так я расскажу тебе сейчас, — сказал Гарри, пожимая плечами. — Мы полетели к одному месту под названием Черный Дракон и камином переместились оттуда к Кабаньей Голове.
Пока он спешно пытался пересказать всю историю, его взгляд зацепился за что-то на столе. Продолжая говорить, он снова туда взглянул и обнаружил, что смотрит на кучу фотографий в рамках.
— ...Люпин послал патронуса к МакГонагалл с сообщением, что мы пришли... — свадебная фотография его родителей в рамке в форме сердца была посередине. — ...Мы обыскали весь замок... — Фотография малыша с копной черных волос, радостно брыкающегося. — ...Люпин сказал: «Это еще и вход в Тайную комнату»... — Рядом было изображение девочки, беззубо улыбающейся в розовой детской кроватке. — ...МакГонагалл чуть не умерла, когда я снял с себя мантию-невидимку... — Еще одна фотография малыша с черными волосами, аккуратно держащего девочку так, словно она может сломаться. — ...Мы скатились по трубе и приземлились на дне... — Двое детей, играющих на пляже. Мальчик брызгается на девочку, которая кричит от восторга. — ...Мы прошли мимо кожи василиска... – Празднование дня рождения — Джеймс и Лили гордо улыбаются, пока маленькая девочка задувает пять свечей на огромном торте. Гарри мельком увидел Сириуса, Люпина и Петтигрю на заднем плане, у всех были смешные треугольные колпаки в честь вечеринки. — ...и дверь Комнаты распахнулась... Лейла, это всё — наши фото? — спросил Гарри, совершенно забыв о своей истории.
— Болван, — ответила она, сверкая глазами. – Закончи сначала свой рассказ.
— Ах да... ну, мы вошли в Комнату, нашли дневник и ушли. О, и МакГонагалл знает.
— Знает что?
— Об Аперио. О Люпине и обо мне. Нам пришлось ей рассказать.
— Она же не расскажет маме с папой, правда?
— Нет, — Гарри изучал другую фотографию. На ней гордый одиннадцатилетний мальчик держал палочку, стопку книг и школьную мантию. — Это всё наши фотографии, да? — спросил он снова.
— Да, — нетерпеливо ответила сестра. — Ты бы лучше спустился вниз. Мама и папа привыкли к тому, что я соня, но для тебя это слишком подозрительно.
Гарри не имел ни малейшего желания уходить. Его взгляд остановился на семейной фотографии, сделанной, вероятно, когда ему было лет семь или восемь. Лейла пристроилась на коленях у отца, а маленький Гарри стоял чуть позади сидящих родителей, положив одну руку маме на плечо. Все они широко улыбались.
— Как здорово, — сказал Гарри.
— Просто глупые фотографии, — ответила Лейла. – Я выгляжу на них ужасно.
— Нет, неправда, — возразил Гарри. — Я никогда не видел таких фотографий раньше. Я имею в виду, когда я был маленьким…
Лейла сделала паузу.
— У тебя нет фотографий?
— Нет.
Она резко вскинула голову, но ее голос стал мягче:
— Почему нет?
— Дурсли никогда меня не снимали... У меня есть несколько фотографий из Хогвартса, и еще пару дал мне Хагрид, на них я совсем маленький, еще до смерти мамы и папы, но ничего между ними.
Лейла подошла ближе и тоже взглянула на изображения.
— Я всегда думала, что фотографии бесполезные. Но теперь...
— Ну, что же, в следующий раз, когда ты будешь думать, что все вокруг — само собой разумеющееся, вспомни, что прямо сейчас ты могла бы быть и без родителей, — уныло сказал Гарри.
Она помолчала, пока он осмотрел еще несколько фотографий.
— Знаешь, — сказала Лейла наконец, — у меня в комнате есть фотоальбом, который сделала для меня мама. Но я никогда его не рассматриваю. Если хочешь – могу отдать тебе.
— Я не могу...
— Замолчи, Гарри, — твердо сказала она. — Я никогда его не рассматриваю! Он, вероятно, на антресоли вместе с куклами, которым ты поотрывал головы, когда мы были маленькими. На альбоме, скорее всего, дюйм пыли. Он твой, и это не обсуждается.
Гарри с благодарностью посмотрел на сестру.
— Спасибо, Лейла.
— Не стоит. А теперь тащи свою ленивую задницу вниз по лестнице, прежде чем мама и папа отправят поисковую экспедицию, — скомандовала она.