Глава 3.

— Приспешники Люциуса Малфоя? – Поттер приподнял бровь, покачивая головой. – Скитер совсем рехнулась.­

— Но, Гарри. Здесь написано, что семья маглорожденных исчезла вчера, – Рон, не отрываясь от газеты, жадно засовывал в рот овсяное печенье. – Так… федь… не быфает профто так. ­

Гарри забрал газету у замычавшего от возмущения товарища, перегнувшись через стол, и сложил её пополам.­

— Я читал. Там написано, что рано бить тревогу. И никаких доказательств, что их убили и что кто-то продолжает дело Люциуса, нет. Да и никто так и не смог найти улики, подтверждающие, что за этим всем стоял Малфой.­

Уизли мрачно жевал, зыркая на друга из-под густой рыжей чёлки. Громко проглотив печенье, он повернулся к Гермионе:­

— Скажи ему ты. Рита Скитер хоть и редкостная балаболка, но просто так бы не стала поднимать «Пророк» на уши.­

— У них просто закончились годные новости, – Гарри протянул руку и взял свой бокал с тыквенным соком. – Я не хочу верить, что в Лондоне разгуливает Пожиратель, похищающий семьи маглорожденных волшебников. С какой целью? Шантаж? Или… – он осторожно покосился на Гермиону. Девушка сидела молча, уставившись в свою тарелку.­

Мальчики переглянулись. Провели молчаливый диалог взглядами.­

— «Что с ней?»­

— «А, чёрт знает…». ­

— Эй… — Поттер легко подтолкнул её локтем, и та вздрогнула, поднимая взгляд.­

— Что? ­

— Что-то случилось? Ты такая задумчивая сегодня, – Гарри придирчиво изучал лицо подруги, будто пытаясь найти в нём причину плотной пелены мыслей, которые заслоняли девушку от внешнего мира.­

— Это из-за того, что пишут в «Пророке»? – тут же вставил Рон, моментально получив от товарища укоризненный взгляд.­

— Нет, – Гермиона отвлечённо заковыряла вилкой в тарелке. – Я просто немного не выспалась. ­

— Чем же ты занималась ночью? – Поттер отхлебнул немного сока из бокала и поставил его обратно на стол, глядя, как подруга смущается. ­

Гермиона прикусила губу.­

Действительно, чем она занималась сегодня ночью? Кроме как лежала, глядя в потолок сухими глазами, пока утренний свет не затопил комнату серой дымкой. Пока в своей спальне не зашевелился Малфой. Если прислушаться, можно было различить, как открываются дверцы шкафов. ­

Потом Малфой прошёл в ванную, и звук стал ближе. ­

Босыми ногами прошёл по полу, включил воду в раковине и почистил зубы. ­

Гермиона пыталась не представлять себе, как слизеринец выглядит после сна. Взъерошены ли всегда идеально лежащие волосы? Сонны ли глаза? Сжаты ли как обычно губы? ­

В сознании девушки, непослушном, полностью захватившем её, он стоит в пижамных штанах, без рубашки, босой. Наклонившись над раковиной и умывая лицо. А вода стекает по рукам к локтям. По шее, собираясь в углублении ключицы. Влажные волосы липнут ко лбу и вискам. Он сплевывает воду и вытирается полотенцем. Смотрит на себя в отражении зеркала. Поворачивает голову сначала в одну сторону, затем в другую, чтобы проверить, по-прежнему ли идеальна его кожа.­

Конечно, идеальна.­

Он же, блин, Малфой.­

Затем небрежно перебрасывает полотенце через плечо, включает воду в ванной и спускает резинку пижамных штанов, от которой на белоснежной коже подтянутого живота остается легкий след. По нему хочется провести кончиком пальца, ощущая неровность. ­

И этот след внезапно тоже становится идеальным на его теле. ­

— Гермиона! ­

Девушка подскочила на месте, пролив тыквенный сок из бокала себе на руку. Тихий ужас от собственных мыслей едва не заставил её поседеть.­

— Мерлин! Ты что, задремала с открытыми глазами? – Рон смотрел на подругу таким взглядом, будто та прекратила понимать английский. – Что с тобой происходит? ­

Хрень. Хрень какая-то с ней происходит!­

— Я думаю… о… патрулировании. Сегодня у нас с Малфоем первое патрулирование школы, – быстро произнесла Грейнджер, резкими движениями вытирая ладонь о салфетку и глядя на Уизли. – Совместное.­

— О, чёрт, – рыжий тут же осунулся, понимающе качая головой. — Это фигово, конечно, – констатировал он. ­

— Я не знаю, что мне делать. Мы ведь… — девушка, приподняв брови, старательно пыталась выбросить образ умывающегося Малфоя из головы, кляня себя последними словами. – Мы… почти не общаемся. ­

— Серьёзно? До сих пор?­

— Что в этом странного, Рон? Не нужно так удивляться.­

— Да ничего. Просто вы оба старосты, и… это необычно.­

— Я не общаюсь с ним. И мне вполне комфортно, — она отложила салфетку и вернулась к завтраку.­

— И не стоит начинать, – пробормотал Гарри, сцепляя руки и глядя на неё со странным подозрением, — он наш враг. Каким был, таким и останется. ­

— Я знаю вообще-то, – она уставилась Поттеру в глаза, слегка наклонив голову и сжав губы, не сдержав раздражения, — спасибо, что напомнил.­

— Гарри, не будь таким идиотом, – Рон тоже нахмурился. — Гермионе нужно хотя бы попытаться найти с ним общий язык. Они ведь живут вместе. Или он может её со свету сжить.­

Брюнет закатил глаза, качая головой и явно оставаясь при своем мнении. Уизли ободряюще посмотрел на подругу. ­

— Вы сможете нормально общаться, если захотите. ­

— Точно, Рональд. ­

— Но, наверное, для этого тебе придётся закаляться, поедая каждый день порцию драконьего кала.­

— Чудесная метафора, Рональд. ­

— И всё же, что касается «Пророка»… ­

В этот момент взгляд Гермионы наткнулся на чёртова Малфоя, что как раз заходил в Большой зал.­

Следом семенила Пэнси, цепляясь за рукав его мантии пальцами. Сердце на секунду остановилось. Грейнджер торопливо отвела глаза, заставив себя смотреть на друзей, снова начавших какой-то глупый спор, в котором активно фигурировала Рита Скитер. Краем глаза девушка видела, что Драко прошёл на привычное место за столом Слизерина и уселся за стол.­

Ей даже показалось, что он посмотрел на неё. Но покосившись в их с Паркинсон сторону, Гермиона убедилась, что окончательно сходит с ума. Малфой сидел, расположившись в привычной царской манере, слушая, что ему бормочет на ухо Пэнси. Взгляд его блуждал по тарелкам, задерживаясь то на одном, то на другом блюде.­

Даже не заметил, что Грейнджер сидит в толпе гриффиндорцев. ­

Да и с чего бы?­

«Не думай, что я хотел этого…»­

От слов, что вновь прозвучали в её голове, она едва не подавилась куском яичницы с беконом, которую как раз старательно пережевывала. ­

Она послала его к чёрту. ­

Он ничего не ответил. ­

А когда Грейнджер позже спустилась в гостиную, кресло и чайный столик были перевёрнуты. На полу валялись осколки вазы. С помощью Репаро прибраться не составило труда. Но осознавать, что он так бесился из-за того отвращения, что било из его глаз каждый раз, когда он смотрел на неё… ­

Чёрт, это же Малфой! Это же просто ничего особенного. ­

И вчера тоже было ничего особенного. Когда он смотрел ей в глаза, а Гермионе казалось, что его ресницы сейчас опустятся, что он наклонится к ней и… Господи!­

Ей просто необходимо отвлечься.­

Она фыркнула про себя, косясь на мальчиков, чтобы они не обвинили её снова во сне на ходу. О чём это они спорят целое утро?..­

— …если тебе непонятно, прошлая волна смертей, что прокатилась среди маглорожденных, тоже началась с одной семьи! ­

Яичница вновь встала поперек горла.­

— Что?! – Гермиона уставилась на Рона. — Что ты сказал только что?­

Гарри раздражённо вздохнул, сбросил с носа очки и опустил лицо в ладони. ­

— Ты что, не читала? – Уизли ткнул пальцем в друга. — Он забрал у меня газету. Возьми и посмотри, что написано на первой полосе.­

Гермиона перевела взгляд на Поттера, который со вздохом, не глядя подтолкнул к ней сложенный «Пророк», лежащий около его бедра на скамейке. Девушка торопливо развернула его, пробегая взглядом по словам, что возглавляли выпуск. ­

«Дело Люциуса Малфоя снова открыто?».­

— Что?.. – она быстро прочла мелкий текст, извещающий о пропаже семьи маглорожденного волшебника Джорджа Бэллоу, которая сейчас активно разыскивалась властями.­

Подняла глаза на мальчиков, которые напряжённо молчали.­

— Но ведь Малфой мёртв, – произнесла она, сжимая страницы газеты так, что бумага моментально измялась. – В конце прошлого года он скончался в Азкабане, а те, кто работали на него… казнены. Об этом трубили все газеты. Это подтверждённая Министерством информация, и… ­

— Послушай, – Гарри оторвался от своих ладоней и взглянул на подругу, — то, что написано в статье, – неправда. Нет никаких приспешников Люциуса. Мало ли семей пропадают по всему миру?­

— Действительно… – Рон фыркнул. – И о каждой пишут в «Пророке». ­

— Заткнёшься ты или нет?­

— Гарри. Я - волшебница. Мои родители — магглы, – Гермиона подняла газету. — Если это правда, то… ­

— Всё будет в порядке. Люциус мёртв. Его дело по истреблению… семей нечистокровных закрыто.­

Гермиона вглядывалась в глаза друга, словно в попытках найти опровержение всего написанного.­

Да и тем более…­

Гарри говорил так уверенно, что с души, казалось, упал небольшой камень. Однако руки всё равно оставались холодными.­

Ведь Министерство сейчас действительно уделяет этому много внимания. Отлову всех, кто был хоть немного приближён к делам Пожирателей. А лидеров оных не было в живых уже очень давно.­

Она ещё несколько секунд смотрела на Гарри, а затем кивнула, потому что он ждал реакции на свои слова. Затем тоже кивнул. Взглянул на неё ещё раз и вернулся к своему завтраку, заводя с Роном какой-то разговор, в котором девушке не хотелось участвовать. Она сложила газету. Поднесла к губам бокал с тыквенным соком, снова бросив быстрый взгляд в сторону стола Слизерина. ­

Чего она ждала? Очень хотелось верить, что ничего. Но и полное отсутствие реакции на то, что произошло, казалось странным.­

Малфой лениво закинул руку на плечо Пэнси, позволяя той кормить себя ломтиками яблок. Острый взгляд блуждал по лицам Крэбба и Гойла, которые что-то бубнили, сидя напротив него и показательно игнорируя «Пророк», что лежал перед ними на столе.­

Судя по их позам, им не терпелось прочесть новости, но они опасались реакции Малфоя. ­

Хм. А ведь для человека, об отце которого снова написали в газете после такого скандала, он выглядел слишком спокойно. Возможно, это только маска, конечно. И, да. Скорее всего, обычный малфоевский фасад, потому что переведя взгляд на слизеринцев, сидящих чуть поодаль, Гермиона убедилась — то и дело кто-то, будто ненароком, косится в его сторону. Бросит взгляд и тут же отвернётся, склонившись над ухом соседа и что-то шепча.­

Конечно, Малфой далеко не робкого десятка. С детства привык, что имя его семьи чаще всего звучит из уст толпы и фигурирует в Министерстве. В особенности за последние пару лет. Люциус будто нарочно старался очернить его, однако род Малфоев по сей день оставался уважаемым, едва ли не коронованным. ­

В дрязги эти лезть совершенно не хотелось. Публичность была не чужда самому Драко, поэтому можно было предположить, что невозмутимость его - совершенно искренняя.­

Гермиона отвела глаза, думая, каково Пэнси сейчас. Сидеть, приобнятой его рукой. Наверное, тепло?..­

Или же нет.­

Холод. Лютый холод. ­

Если бы Малфой оказался когда-нибудь так же близко к Гермионе, она бы моментально превратилась в айсберг. От его взгляда и ледяной кожи. Она коснулась кончиками пальцев шеи, вспоминая его холодную руку. ­

Его единственное к ней прикосновение. Практически единственное за всю жизнь. Полное ненависти и злости.­

А затем слегка прикрыла глаза, вспоминая, что чувствовала, когда он придвинулся к ней вчера так близко. Не прикасался, если только одним своим дыханием. И что было в нём. Малфой ведь посмотрел на её губы. А это значило, что он подумал о том, чтобы поцеловать её?­

Захотелось громко рассмеяться и хохотать до колик в животе. Боже, какой бред.­

Гермиона вздохнула и принялась за остывшую яичницу. Переключая свои мысли в другую сторону — нужно послать родителям письмо с предупреждением. Лучше бы пока проводить вечера дома, не гуляя по улицам. Хотя, возможно, Гарри прав, и ничего особенно страшного с семьёй некого Джорджа Бэллоу не случилось.­

Но, как любили поговаривать в последнее время, — безопасность превыше всего.­


***



Самым ужасным занятием, по мнению Гермионы Грейнджер, было ожидание. И сейчас она сидела на постели в своей спальне и ждала. ­

Вечер наступил незаметно, несмотря на то, что последний час, проведённый в библиотеке, она то и дело посматривала на часы. Мечтая хорошенько опоздать на патрулирование — будто Малфоя это могло достать хотя бы каким-то образом.­

Скорее всего, он бы разозлился из-за того, что его слизеринское величество прождало лишних пару минут.­

В итоге Гермиона не только не опоздала, но ещё и пришла раньше, усевшись в своей спальне на кровать напротив зеркала и гипнотизируя взглядом зачарованный дневник, выглядывающий углом из выдвижного ящика стола. ­

После того дня, когда Малфой схватил её за горло, вторая тетрадь пропала из гостиной. Гермиону съедал интерес, взял ли он её себе. И поэтому, сидя на трансфигурации, она незаметно открыла дневник на первой же странице и быстро написала: «21.00, в гостиной. Патрулирование». И, закусив губу, скосила взгляд на Малфоя, сидевшего в соседнем ряду, на несколько парт дальше. ­

Он встретил её взгляд и скривился.­

Она чуть приподняла дневник, показывая, что сделала запись.­

Его верхняя губа раздраженно дрогнула. Он поднес два пальца к своему кадыку, делая вид, что его тошнит.­

Она закатила глаза и отвернулась. Содержательное общение на этом закончилось. Ответной записи он не сделал, однако когда Гермиона снова обернулась к нему, заметила, что дневник лежал на краю парты.

Очевидно, послание было прочтено.­

И почему-то она чуть не улыбнулась, подумав о том, что он принёс его с собой.­

Глупая. Дура. Идиотка. ­

Она зажмурилась.­

Как случилось так, что Малфой начинал занимать всё больше мыслей в её голове, вытесняя остальные? Вроде зачёта по зельям, успеваемости младших курсов и даже, прости Мерлин, мыслей о Гарри и Роне. Сколько же ненужных вопросов роится в голове.­

Как так получилось?! И — самое главное — как это остановить?­

Взгляд упал на часы. Без пяти минут девять.­

Патрулирование обещало быть очень длинным. Очень неприятным.­

Вздохнула, ощущая, как сердце начинает колоть. Встала и потёрла холодеющие руки друг о друга. Она не боялась его, конечно. И совершенно не нервничала. Схватила с прикроватной тумбочки палочку и на секунду задержала дыхание.­

Совершенно никакой нервозности.­

Но почему-то очень тихо открыла дверь и бесшумно скользнула по ступенькам, уже почти по привычке останавливаясь на последней. Сжала губы и шагнула в гостиную.­

Малфой стоял к ней спиной, держа в руках газету, покачиваясь с пятки на носок. Интересно, он впервые за целый день решился прочесть, что же пишут о Люциусе? Почему-то Гермионе казалось, что он не позволял себе прикоснуться к “Пророку”, пока был на виду у остальных.­

Огонь обрисовывал контуры его тела.­

Малфой был без мантии, в легком черном свитере, что натягивался на напряжённых плечах. Брюки идеально выглажены, до чётких борозд. ­

Гермиона смотрела, как на его скуле двигаются желваки. Он злится? На неё? Да вряд ли на неё, потому что взгляд слизеринца скользил по строкам как-то… ожесточённо. Честно говоря, не хотелось сейчас сталкиваться с ним.­

Настолько, что Грейнджер ощутила, как внутри всё сжимается от приступа лёгкой паники. В следующий момент послышался треск разрываемой и мнущейся бумаги, и девушка вздрогнула, еле слышно поймав губами немного воздуха. Чёрт. ­

Он с шумным выдохом смял «Пророк» в небольшой бумажный снежок и швырнул его в огонь, опираясь о каминную полку локтями и опуская голову. Гермиона не решалась пошевелиться, понимая, что наблюдает за чем-то очень… личным?­

Взгляд её приковался к его рукам, которыми он зарылся в волосы. ­

Тонкие, красивые, со слегка выпирающими костяшками и узелками вен у запястий.­

Гермиона зачарованно наблюдала, как они сжимаются в кулаки, пропуская волосы сквозь пальцы. Платиновые, блестящие в свете огня. Таких нет больше ни у кого. И теперь почему-то она совершенно точно была уверена — прикосновение к ним напоминает прикосновение к шёлку. ­

Было видно, как поднимаются его плечи от тяжёлого дыхания. Свитер облегал тело Малфоя так, будто был его второй кожей. Но не белоснежной. А совершенно чёрной.­

Поджала губы. ­

Никак не могла заставить себя шаркнуть ногой или же пошевелиться, чтобы выдать свое присутствие.­

— Ты топаешь как грёбаный слон. Я услышал тебя еще на ступеньках, грязнокровка, – приглушённый голос проколол её будто воздушный шарик, который с хлопком выпустил весь свой воздух. ­

Стало даже немного легче. ­

— Всё нормально? – спросила как ни в чём не бывало. И сжала в кармане палочку. ­

Он повернул голову. На его профиле запрыгал свет, отбрасываемый камином, отчего показалось, что кожа стала на момент не такой холодной. Каменное лицо не выражало никаких эмоций. ­

— Ты что, поиздеваться решила? ­

Действительно. С какого чуда ты вдруг решила поинтересоваться у Малфоя, всё ли у него нормально?­

Гермиона отвесила себе мысленную оплеуху. Если она и старалась вести себя “как обычно”, то у неё это выходило из рук вон плохо.­

— Совсем нет. Показалось, что ты… взволнован.­

Пожалуйста, заткнись, Гермиона. Делать всё ещё хуже совершенно не обязательно.­

Затаив дыхание, она наблюдала, как он поворачивается к ней. Чувствовала его взгляд на своей старой рубашке, слегка потертых джинсах и кроссовках. Захотелось прикрыться. Но что-то заставило с вызовом приподнять подбородок. ­

Он покривил губами. ­

— Что, Малфой, не твой уровень? – произнесла, и от секундной заботы, которая обычно просыпалась, когда она обращалась к своим мальчишкам, в голосе не осталось и следа. ­

— Заткнись, Грейнджер. Предлагаю побыстрее закончить это. Я не в настроении терпеть тебя слишком долго.­

— О, поверь мне, это взаимно.­

Он фыркнул и молча вышел из гостиной. ­

Она несколько секунд смотрела ему в затылок. Ну, конечно, лишь Малфой может, не сказав ни слова, послать тебя куда подальше. Просто развернувшись и подставив яростно-бессильному взгляду свою спину.­

Гермиона зашагала за ним, сжимая зубы и заставляя себя не смотреть на него.­

Минута, ещё минута.­

Десять. Пятнадцать. Они молчали. Он шел немного впереди. Она — за ним. ­

Патрулировать оказалось не так уж и плохо. Когда они закончили с первым этажом, Гермиона совсем расслабилась, посвятив себя осмотру любимых стен и портретов, поглядывая время от времени на фигуру слизеринца, почти сливающуюся с мраком.­

Лишь волосы выделялись ярким пятном.­

Когда ей надоедало всматриваться в темноту, она снова переводила взгляд на Драко, замечая, что плечи его хоть и были прямыми, но с каждым разом сутулились всё больше. ­

Он засунул руки в карманы, уставившись прямо перед собой, весь в собственных мыслях. Желваки вновь ожили на его челюсти. ­

О чем он думал? ­

Конечно, её это не интересовало. Просто было странно видеть Малфоя подавленным. Настолько, что даже такая возможность, как общее патрулирование наедине, не была использована, чтобы морально задавить её своими подколами и идиотскими шуточками. ­

Как было бы в прошлом году.­

Сейчас же он просто… шёл. ­

Молча.­

Она отвела глаза и заставила себя не смотреть на него вовсе. Разве не радоваться она должна? Ему не до неё. О его отце трубит «Пророк». Возможно, кто-то начал дело, продолжающее дело Люциуса. А возможно, надеется, что это так. Или думает, как то, что о Малфое-старшем вспомнили газеты, отразится на нём самом. ­

Такой самодур, как Драко, всегда будет заботиться лишь о собственной шкуре. Пусть даже дело будет касаться родной крови.­

Кровь Малфоев. Кристально чиста. ­

Гермиона скривилась. Ей стало противно и оттого — спокойнее. Вот. Вот то, что она ощущала к нему всегда. И будет ощущать. ­

Отвращение. ­

Ненависть.­

Она так обрадовалась, что даже почти улыбнулась своим мыслям. ­

— Ты, блять, можешь так не топать? – вдруг прорычал он, резко оборачиваясь. ­

Приглушённый сжатыми челюстями и низкой яростью голос заставил её подпрыгнуть на месте.­

— Да я иду тихо, как мышь, – Гермиона упрямо уперлась в его глаза взглядом. ­

Темнота и воскрешённое чувство гадливости, обращённое целиком на него, давали поддержку и силы игнорировать ледяные иглы холодных серых радужек. Он сощурился. Развернулся и зашагал дальше, кривя губы. ­

Да что с ним такое? ­

Второй раз за вечер он не ответил ей. Второй раз позволил себе смолчать. ­

Почему? ­

Ощущение того, что всё идет не так, взвинтило раздражение Гермионы на тот уровень, где обычно тоненькая ниточка рвётся. И человек теряет терпение. ­

Видимо, поэтому её ноги резко топнули по каменному полу. Намеренно. Она услышала его сдавленный выдох. Он остановился. ­

— Что не так? – выпалила Гермиона прежде, чем он успел обернуться. ­

— Грейнджер. Не выводи меня. ­

— Ответь мне! – она обошла его и остановилась. — Я знаю тебя, Малфой. Знаю почти всю жизнь. Что происходит?­

Он смотрел на Гермиону, сжимая губы. ­

— Отвали, ясно?­

Да нет же, чёрт возьми! Это не ответ! Возможно, что вся проблема заключалась в том, что Малфой вёл себя странно. Чем и привлёк к себе её внимание. И если есть шанс это прекратить, то упускать его глупо.­

— Ты не такой, как обычно, и если это одна из твоих дурацких попыток вывести меня или Гарри с Роном, то… ­

— Тупая идиотка.­

Обогнув Гермиону, он возобновил шаг, однако прежде чем она успела остановить себя — схватила его за локоть. ­

— Малфой!­

Он замер. И она тоже.­

Повернул голову так резко, что платиновые волосы упали на лоб и глаза. ­

— Убери. Нахер. Руки, – прошипел, вырываясь из её пальцев. ­

Сердце на секунду остановилось. Мягкая ткань свитера словно продолжала касаться кожи Гермионы, пока та смотрела на ладонь так, будто прикоснулась к раскаленной головешке и не обожглась. Подняла на него глаза. ­

— Отец, да? ­

Что-то очень недоброе вспыхнуло в лице Малфоя на секунду раньше, чем этот рёв:­

— Не лезь в мою жизнь, чёртова сука!­

Эхо понеслось по каменному коридору.­

Она отшатнулась, как если бы её наотмашь ударили по лицу. Но он не ударил.­

Он брезговал.­

Злость вперемешку с раздражением, сочувствием, этим чёртовым сочувствием, заставили её глаза загореться. Сочувствие – это не то, что она должна испытывать к нему. Никогда она не будет сочувствовать Драко Малфою. Он никогда не будет этого достоин.­

— Да ты посмотри на себя! Ты жалок! – выпалила она, делая непроизвольный шаг вперёд. – Что ты есть? Что? Кроме твоих вечных подколов, этих… идиотских шуточек. Раздутого самомнения. Мнимой власти, которую купил твой отец. Что. Ты. Есть?!­

Он зарычал, обнажая зубы.­

— Ты нихера не знаешь, Грейнджер. Не смей открывать свой поганый рот. Мы с ним совершенно разные. Совершенно. Ты не знаешь меня, не знала моего отца! Не смей даже в мыслях произносить что-то в его адрес. Я не позволю тебе.­

— Что ты сделаешь? Ты не прикоснёшься ко мне больше. После того, как схватил за шею. Но у тебя даже пальцы не сжимались, Мерлин, Малфой! Это так нелепо!­

Драко выдохнул, одёргивая свитер.­

— Я до сих пор хочу, чтобы ты сдохла. Каждую секунду хочу, – прошипел он, уничтожая её взглядом, — чтобы ты и тебе подобные не загрязняли этот сраный мир. Чтобы грязнокровок не было в чёртовом Министерстве и в этой школе. Вы повсюду. Развелись как тараканы. Разбежались по свету. Но на каждого таракана… на каждого, Грейнджер, есть подошва, которая раздавит его.­

— Но эта подошва – не ты, не так ли? – она вздёрнула подбородок, ощущая, как трясутся собственные поджилки. — Ты ничего не можешь сделать своими руками. Даже этих идиотов, Крэбба и Гойла, ты используешь как пешек. Почему так? Ты подражаешь отцу, который ничего и никогда не делал сам? ­

— Я сказал… — он вновь чуть не сорвался на ор, однако сцепил зубы, проглотив рычание. Коридоры слишком далеко разносили голоса. – Я сказал тебе. Чтобы ты не смела. Говорить о нём. ­

Какое право этот ублюдок имеет затыкать ей рот?­

Она уже хотела выразить всё своё возмущение вслух, однако… ­

Вдруг поняла, что ощущает: от этого ублюдка пахнет шоколадом. И этот запах схватил её за шкирку, отшвырнув во вчерашний день. В угол гостиной. К его расширенным зрачкам и тяжёлому дыханию.­

“…тогда почему ты трясёшься?.. ”­

Лёгкие скрутило.­

Как он оказался так близко? Что за чёртова способность вдруг загораживать собой всё вокруг — и даже её саму.­

Он нависал над Гермионой, с подрагивающими от бешенства губами и взглядом, способным, кажется, убить её. Сейчас. Прямо сейчас убить, в этом коридоре. Но ей не было страшно. ­

Это был очередной вызов. Громкий и яростный.­

— Правда глаза колет? – шепнула она, сдерживая желание приподняться на носочки, чтобы сказать это, глядя ему в лицо, а не снизу вверх. Но тогда бы она наверняка задела носом его подбородок. — Ты уже взрослый мальчик, Малфой. Пора принимать её. Самую горькую, знаешь?­

Он сделал шаг, загоняя Гермиону в каменный угол.­

Она отступила. Видела, как раздуваются его тонкие ноздри и как сжимаются челюсти. ­

На кой чёрт она доводит его? Чего она добивается? Малфой в бешенстве — она видела это. А он продолжал надвигаться на неё, от чего по всему телу зашевелились эти маленькие волоски.­

— В чём твоя правда, грязнокровка? – выплюнул Малфой. – В том, что этот идеальный мир примет всех, даже таких ущербных, как ты и твоя семья? По этой установке живут только идиоты. Или уроды.­

— Замолчи, ты не имеешь права так говорить.­

— Да что ты?­

Он сделал ещё один шаг. Она немного сдвинулась вбок, но его рука, врезавшаяся в стену около головы Гермионы, тут же отрезала ей пути к отступлению.­

— Или твоя правда в том, что грязная кровь располагает к жалости? – он усмехнулся. Гадко. Как умел только он. – Мне не жаль тебя. Мне отвратительно. Когда ты проходишь мимо. Когда пялишься на меня в Большом зале. — Её сердце застыло, а дыхание оборвалось. — Когда сидишь рядом в классе. Когда я пытаюсь уснуть в своей спальне и осознаю, что ты лежишь за стеной. За ёбаной стеной. Я ненавижу это ощущение. Думаешь, эти мысли о твоей ущербности вызовут жалость? Вот уж вряд ли.­

Гермиона задохнулась, глядя на него. Задохнулась слезами, которые, она поклялась себе, он не увидит. Однако в глазах пекло, и она хотела отвернуться, потому что всё это было гадко-противоестественным. Малфой был лишним рядом с ней. Он и его слова.­

Грязная. Грязь. ­

— Моя семья любит меня, — голос у неё надсадно хрипел. Это выдавало её с головой, и, кажется, Малфой понял. Потому что у него зажглись глаза. — И не имеет значения, какая у них кровь.­

— И это я - ребёнок, Грейнджер? Твои аргументы — просто бессвязное мямленье.­

— Нет!­

— Моя семья любит меня, — перекривлял он и скрипнул зубами, встретив на себе недоумённый взгляд. — Такой бред. Несусветный бред, Грейнджер. Ты сама не понимаешь.­

Она не понимала другого: зачем ему подходить так близко? Это так сильно коробило. Мешало нормально дышать и соображать, оставляя только ощущение его запаха и собственной разбуженной злости.­

— Не моя вина, Малфой, что ты не можешь похвастать тем же. ­

Его сердце оборвалось.­

— Что ты сказала?­

— Тебя же просто некому любить. Это лишний раз доказывает то, как ты ведёшь себя. — Он смотрел на неё. Будто не верил, будто до него доходило очень медленно. — Это же не ты.­

— Что за хреновы попытки вскрыть мою голову? — прошипели его губы; взгляд оставался холодным и напряжённым.­

— Это не попытки. И ты не виноват в том, — она сглотнула, — что отец никогда не…­

Прежде чем она успела закончить фразу, он саданул ладонью по стене. Грейнджер моргнула, но продолжала сверлить его взглядом. Глаза пекло, но отвернуться сейчас она не могла.

— Не смей говорить ничего подобного своим грязным ртом!­

— Вот откуда эта злость, да? — прошептала, скользя взглядом, мутным от тяжёлых слёз, по бледному лицу, так хорошо выделяющемуся в темноте. — Ты просто завидуешь.­

Его взгляд дрожал. Он весь дрожал. ­

— Грейнджер, — угрожающе прошипел он. — Это не так, поняла?­

К тихой настойчивости добавился маленький и колкий страх.­

— Скажи, что не мечтал бы променять свою… кровь на отца и мать, которые любили бы тебя и… ­

— Я сказал: заткнись!!!­

Пусть эта тупая шлюха заткнётся. Просто потому, что она не понимает, что несёт. А она только жмёт губы и снова сглатывает, от чего тонкая шея напрягается.­

— Я бы хотел, чтобы ты сдохла, – снова произнёс он. – Ты и твоя кровь. Исчезли. ­

Молчи, Гермиона. Лучше молчи сейчас.­

И она молчала, чувствуя, как жалость и злость к этому человеку, застывшему так рядом с ней, накрывает с головой. У него не было семьи. Не сейчас, когда отца казнили, а мать почти сошла с ума. У него не было семьи никогда, и из самого Драко изо всех сил пытались сделать то же самое.­

То же напыщенное ничего.­

И сделали.­

— Но ты не можешь ничего, – она подняла глаза, моля Мерлина, чтобы в них не блеснули слезы. Голос почти не дрожал. — Твоих пешек здесь нет.

— Ты не знаешь, что я могу, Грейнджер. И не советую испытывать судьбу, – он резко оттолкнулся от стены, встретившись с Гермионой глазами. Сделал шаг назад, глядя на неё так, будто она действительно была насекомым. Огромным жирным жуком посреди накрытого стола. – Одна семья грязнокровок уже пропала. Я уверен, и тебе ждать осталось недолго. ­

Сердце ударило в груди очень сильно, а он отвернулся. Просто отвернулся, поворачиваясь к ней спиной, собираясь продолжить патрулирование. Оставить Гермиону у стены, с вылетающим сердцем и горящими внутренностями. И предательскими слезами, набегающими-таки на глаза.­

Это было слишком.­

— Ты ничем не лучше своего отца, Малфой! – отчаянный выкрик ударился о его спину. ­Гермиона застыла, когда поняла, что за слова сорвались с губ, однако возвращать их было поздно. Обида хлыстом стегала её по рёбрам.­

Светлая кожа, кажется, приобрела ещё более пепельный оттенок, когда он развернулся и сделал его - шаг к ней.­

Остановись. Пожалуйста, остановись.­

— Я лучше него, — прорычал он сквозь зубы, застывая в нескольких сантиметрах от её лица, и от этого её снова накрыло.­

Дождливое утро, шоколад. И если он не отодвинется, всё полетит к чертям.­

Она почувствовала, что услышала то, что не полагалось услышать её ушам. Что-то, что выдралось из самой глубины холодной души Драко Малфоя. Что-то, во что он сам хотел верить.­

— Чем? — произнесли её губы. Выдохом. ­

Она могла поклясться, что на этот раз добилась своего. Вывела его окончательно. Сейчас он размахнётся и ударит её. Однако происходило что-то совершенно другое. ­

— Я жив. ­

Она во все глаза смотрела Малфою в лицо, впитывая эмоции, что ожили в нём на какой-то миг.­

Отчаяние. Надежда. Страх.­

Чёрт возьми, это действительно был панический страх. И он был так чертовски близко к краю. Захотелось отдёрнуть Малфоя назад, чтобы он не упал в эту яму. И не задаваться вопросом: на кой чёрт это ей.­

— Я жив, – снова выдохнул он ей в лицо, внезапно сжимая холодными пальцами её плечи. ­

Встряхивая так, будто она не понимала очевидного. Встряхивая вновь и вновь, и её голова запрокинулась, коснулась стены.­

— Я, блять, жив!­

От его задушенного крика стало вдруг тяжело дышать. ­

Его безумие накрыло её с головой. Его запах. Его руки. Его близость. Он прекратил трясти её, почти касаясь носом её носа. Он продолжал убивать её взглядом. ­

Боль от сжатых на плечах пальцев была практически ничем по сравнению с тем, что Гермиона видела в серых глазах, что заглядывали в неё. Непозволительно-глубоко. Просверливали в ней две сочные раны. ­

— Какого хера ты смотришь на меня вот так? – голос Малфоя был тихим и низким, слегка задушенным, будто он произнёс эту фразу мысленно. — Когда ты научишься затыкаться вовремя, твою мать?­

Она приоткрыла рот, боясь сказать хоть слово. Боясь спугнуть его руки, которые прожигали её сквозь ткань рубашки, внезапно показавшиеся ей такими сильными. Совсем не аристократичными. Сильными, держащими. И ещё… он горячий.­

Это открытие поразило её. ­

Действительно горячий, разогретый собственной злостью.­

— Я… — она смотрела на его рот.­

— Ты сдохнешь, Грейнджер. А я посмотрю на это, – тихо. Почти не разжимая губ. Слова бились о стенки её мозга и разлетались. Теряли свой смрадный смысл. Был лишь его запретный запах. ­

Было лишь его запретное тепло, сжимающие пальцы. Был он и не было его слов. Они будто оседали на нём самом. Прокладывали глубокие морщины от крыльев тонкого носа до углов губ. Почти против воли Гермиона попыталась поднять руку, чтобы стереть их, однако он лишь крепче сжал её, чуть выше локтя, не позволяя коснуться себя. ­

А она никак не могла стряхнуть с себя облако этого оцепенения.­

— Ты слышишь меня? – беззвучно. — Ты сдохнешь… ­

Сантиметр, застывший между ними. Господи. Это же Малфой.­

И от этого осознания по спине промчал неровный строй мурашек. И прежде чем Гермиона осознала, что делает, она приподняла голову, приближаясь к его губам. Заставив его замереть. Это была не она. Его запах делал это с ней.­

Малфой снова тряхнул её за плечи, легонько. Словно догадался, что она собирается сделать.­

— Не смей, — ещё тише, чем предыдущее. А взгляд потерян, как и её собственный. Почти испуган.­

— Ладно.­

Чувство режущего дежавю исчезло. Все мысли в голове сжались в одну твёрдую точку, когда Гермиона снова слегка приподнялась.­

Когда она едва тронула губы Малфоя своими. Когда — и это было самое страшное — он не пошевелился. Только окаменел ещё сильнее. А его губы, кажется, в одно мгновение стали ледяными и обжигающими одновременно.­

Мерлин, Гермиона… Это конец, наверное. Потому что от ощущения тёплого дыхания на щеке и чужого неподвижного рта на своём собственном у неё едва не подогнулись ноги. Тихий млеющий выдох, граничащий со стоном, вырвался из груди, она просто не успела его сдержать.­

Хватило одной секунды. Одного удара сердца, чтобы руки его тут же сжались ещё сильнее, будто он собирался оттолкнуть её. Конечно, он оттолкнёт её. Он даже не закрыл глаз.

Смотрел на неё в немом недоумении.­

А она смотрела на него, чувствуя, как ледяной взгляд считывает из её глаз эти умоляющие не произнесённые интонации - не отталкивай, не сейчас, пожалуйста, — и не двигается. Словно… позволяя?­

Гермиона пообещала себе умереть после этого. Сразу же. И, опуская ресницы, медленно приоткрыла рот и осторожно потерлась им о его плотно сжатые губы. Не соображая, слыша лишь, как грохочет в ушах собственное сердце.­

Это ничего не значило. Ничего.­

Это было прекрасно.­

Легкое и самое горячее прикосновение в её жизни, которое послало ток по всему телу, переворачивая внутренности. Она целовалась и прежде, конечно. Виктор дважды целовал её, глубоко и мокро. Тогда она думала только о том, насколько долго он собирается терзать её рот и в какой разрез это идёт с поддержанием гигиены и уровня кислотного баланса во рту.­

А сейчас… Мысли не было ни одной.­

Она замерла, когда он осторожно выдохнул. Когда вдруг его рот приоткрылся, и горячий язык Малфоя скользнул по её нижней губе, в голове будто разорвалось целое море петард.­

К собственному ужасу из груди снова вырвался этот стон. И внезапно Гермиона так сильно ощутила, что он касается её только губами и руками. Непроизвольно прогнулась в спине, словно пытаясь почувствовать его грудную клетку. Его живот. Она так хотела ощутить ближе. Поцеловать так, как она видела, целовала Малфоя Пэнси. Глубоко, зарывшись пальцами в его мягкие волосы, прикосновение которых она ощущала на своём лбу. ­

Жёсткие руки спустились по её плечам и замерли чуть выше локтя, сжимаясь сильнее, не позволяя придвинуться.­

Это длилось всего одну секунду. А затем он остановился. Отстраняя лицо и вперив в неё свой серый дикий взгляд. Гермиона открыла глаза, всматриваясь в него. Чувствуя, ощущая всем своим существом грань, на которой он балансировал. Он сейчас оттолкнёт её.­

Сейчас.­

И это будет правильно. ­

Вот оно. Сопротивление. Сжимающиеся челюсти. ­

— Сука, — прорычал он в её губы. Громкий хриплый голос. Она ощутила, как в рот толкнулся его выдох. — Твои дружки даже не научили тебя целоваться. ­

Он оттолкнул её, отпуская плечи, отчего она ударилась спиной о стену, глядя на него своими огромными глазами. ­

Что он?..­

— В постели ты такая же? Скучная и деревянная, – он оскалился, делая шаг назад.­

Гермиона не двигалась, ощущая, как наливаются огнём губы. Нижняя - всё ещё влажная от невесомого касания его языка. ­

Малфой смотрел так, будто она упала в его глазах ещё ниже. Ниже, чем то дно, на котором она уже валялась на данный момент. Поднёс руку и вытер рот рукавом, брезгливо морщась.­

Отвернулся и сплюнул.­

— Я не знаю, кто из них тебя трахает, Уизли или Поттер, – произнес он, делая шаг в темноту коридора, — но я даже сочувствую этому неудачнику. Я бы на их месте… выбрал кого-то попривлекательнее. В ком сексуальности хоть немного больше, чем у полки для книг. ­

Она приоткрыла рот, глядя, как он уходит. Ощущая его вкус. ­

Впервые в жизни не находя слов. Ни одного словечка, чтобы бросить ему вдогонку.






А он летел по коридору, считая удары своего сердца.­

Поворот. Поворот. Ещё поворот. Грёбаный бесконечный Хогвартс. Только на тридцать четвёртом ударе он позволил себе остановиться, сжимая кулаки. Она не шла за ним. Наверное, так и стояла у стены. ­

Вкус её губ заставил закрыть глаза. Он поднёс руку ко рту, проводя по нему пальцами. ­

Он поцеловал её. ­

— Блять, – прохрипел и, не сдержавшись, ударил кулаком о каменную стену. ­

Это ощущение невесомого скольжения… Она потянулась к нему. Она.­

Напряжённый член натягивал брюки так, что чувствовалась боль. Чёрт. У него стоит от недопоцелуя. От вида её огромных глаз. Её растрепанных волос. ­

Херова грязнокровка. Как она допустила это? ­

Как она могла допустить ЭТО? ­

— Блять… — он снова начал судорожно вытирать губы рукой, зная, что на них всё ещё сохранился её вкус. ­

Вкус мяты и корицы. Наверное, она добавляла её в чай. ­

Он ненавидел корицу. ­

Он ненавидел её.­

Ненавидел всем тем, что жило в его душе. Всем, чем он был. Всем своим существом.­

И клял Салазара за то, что сердце грохочет в глотке, а губы ощущают её рот. И он снова принялся их яростно тереть. ­

Никогда больше. ­

Никогда. Больше.­


***



Когда он бровью не повёл, столкнувшись с ней в коридоре, Гермиона не поверила сама себе. ­

Всё случилось как-то спонтанно. Она мчалась на трансфигурацию, а Малфой выходил из-за угла. Это была крайне нежелательная встреча. И крайне… внезапная. Она просто уткнулась носом в его зелёно-серебряный галстук. И не успела глаз открыть, когда поняла, что это он. По запаху, слегка перебитому мягким одеколоном. ­

Она что-то пискнула, а Драко просто отпихнул её в сторону одним резким движением и прошёл мимо. Гермиона пришла в себя и взглянула ему вслед, когда он уже был в добрых метрах двадцати от неё. Это ещё что? Он ни слова не сказал? Не обозвал её растяпой, неуклюжей, грязнокровкой… ­

Он просто отодвинул её в сторону. ­

Это не то приветствие, которое она ожидала после произошедшего вчера. Она предвидела злость, раздражение… хотя бы что-то. Она думала, что они пересекутся в гостиной с самого утра и перегрызут друг другу глотки. Она думала, что он хотя бы что-то… как-то… А его в гостиной не было. И это страшно испортило Гермионе настроение, потому что…­

В голове метались заранее заготовленные фразы. Их было много, так много! ­

Она хотела ткнуть пальцем в его наглое лицо и сказать, совершенно спокойно, с достоинством: «Ты гадкий, отвратительный, мерзкий козёл! Вчерашний поцелуй – это худшее, что я ощущала за всю свою жизнь! Лучше бы я проглотила чёртову змею, чем ощутила твоё тело рядом с собой». Вот так.­

И никак иначе.­

Спокойно и с достоинством. ­

Несмотря на то, что внутри эти слова гремели воплями, разрывая барабанные перепонки. ­

А он. Молча. Отодвинул её в сторону. ­

«Кто из них тебя трахает…»­

«Скучная и деревянная…»­

«Полка для книг…»­

Кулаки сжались сами собой. ­

— Да пошёл ты к чёрту, ублюдок! – крикнула она и вздрогнула оттого, каким громким было эхо, доносящее эти слова до его ушей.­

С тихим ужасом она наблюдала, как он останавливается. Оборачивается. Не видит его глаз, но угадывает это вечное безразличное выражение лица. ­

— Великое дело, грязнокровая сука. Бросать слова в спину, – ироничный голос звучал очень тихо, но она слышала каждое слово. Знала, что занятие по трансфигурации уже началось. Но ноги будто приросли к полу. В голове зазвенел тревожный колокольчик.­

— Я могу говорить тебе это в лицо вечно! Поверь, мне есть, что сказать! – её голос был странно высоким. И, кажется, его это забавило. ­

Он не верил? Да пожалуйста!­

Да, чёрт возьми, пожалуйста! ­

Она сорвалась с места и уверенным шагом направилась к нему, а стук собственных туфель отдавался в голове ритмичным маршем:­

«Ты, гадкий, отвратительный, мерзкий козёл! Гадкий, отвратительный, мерзкий козёл!»­

Чем ближе она становилась, тем кривее ухмылка растягивала его губы. Он действительно не верил! Она сжала зубы, чувствуя, как внутри всё подбирается от злости.­

«Гадкий, отвратительный, мерзкий козёл! Гадкий, отвратительный!.. Гадкий!»­

Он был уже достаточно близко, и шаги её стали мельче и тише.­

«Гадкий…»

Она остановилась и уставилась в его лицо.­

— Гад, – выдавила из себя, замечая, как его брови приподнимаются.­

Снова. Он смеется над ней.­

Серые глаза смотрели с пренебрежением, от которого хотелось рвать на себе волосы. ­

— Всё? – поинтересовался он, складывая руки на груди.­

— Ты… гадкий и отвратительный. Мерзкий козёл, – Гермиона моргнула. Покусала губу. Всё равно это было не так впечатляюще, как звучало внутри. Она набрала в лёгкие побольше воздуха. — И, между прочим, я бы лучше проглотила… змею. Чем ещё раз поцеловала теб…­

Она захлопнула рот, потому что его лицо внезапно оказалось в опасной близости. От былой насмешки не осталось и следа.­

Губы Малфоя сжались. ­

— Ничего не было. ­

Гермиона едва сдержала истерический смешок, делая шаг назад. ­

— Ну да, Малфой. Как же.­

— Послушай сюда, дура-Грейнджер, – он быстрым движением облизал губы, и Гермиона приложила все свои моральные силы, чтобы не проследить это движение взглядом. Вспомнила его вкус и к собственному ужасу ощутила тянущее чувство внизу живота. Мерлинова борода…­

Она никогда больше не позволит ему поцеловать себя. Никогда. ­

— То, что ты полезла ко мне вчера, ничего не значит. ­

— Я полезла?! – Гермиона вновь ощутила спасительную волну злости, задирая подбородок. — Ты прижал меня к стене! ­

— Захлопни свой грёбаный грязнокровный рот, – глухо прорычал он, резко поворачивая голову вправо и глядя на пробегающих за поворот двух пуффендуйцев. Когда в коридоре снова повисла тишина, он опустил на неё презрительный взгляд. – Ещё не хватало, чтобы этот тошнотворный слушок промчался по Хогвартсу. Клянусь, Грейнджер, если ты поделишься с кем-то этой нелепостью, я убью тебя. ­

— Да уж знаем, проходили, – ядовито ответила она, отворачиваясь. ­

Он схватил её за подбородок ледяными пальцами. Повернул голову к себе, и в её глазах тут же пролился страх, расширяя зрачки. ­

— Ты услышала меня?­

— Отвали, Малфой, – она отвернулась, пытаясь высвободиться, но он с силой дёрнул её обратно, и Гермионе показалось, что она услышала хруст. ­

Он едва не вывихнул ей челюсть. ­

На глаза навернулись слёзы, которые она тут же зло сморгнула, ощущая, как увлажнились ресницы, глядя прямо на него. Ощущая его дыхание на лице. ­

Она не понимала, что это было, но она была полна чего-то неопределённого. Будто полна всего сразу – и совершенно пуста одновременно. Из-за него. Отнюдь не из-за того, что он говорил. Ощущение, будто стоило его телу коснуться её хотя бы кончиком пальца, внутри начинали вертеться шестерёнки, которые прежде не двигались. ­

Одна, вторая, третья… и вот они уже гонят кровь так, что, кажется, сосуды сейчас загорятся.­

И плевать, что он действительно может прикончить её. ­

Как это вообще возможно?­

Она будто неслась по течению, отчаянно пытаясь остановиться, но ноги лишь упирались в бурлящую воду, что заносила её всё глубже. Всё дальше.­

— Я клянусь, – прошипел он, наклоняясь, — я клянусь, что ты пожалеешь. Если об этом. Не забудешь. ­

Сердце било в рёбра.­

Услышь, что он говорит. Услышь, идиотка.­

— Чёртов трус, – шепнула она сквозь зубы, ощущая, что пальцы Малфоя сжимаются сильнее. Боль. Снова навернулись слёзы. Снова яростное моргание. Он наблюдал за её глазами с мрачной гордостью. ­

— Я могу сломать тебе челюсть, – произнес он, — своими руками, грязнокровка.­

— Нашёл чем гордиться. ­

— Я надеюсь, ты поняла, что я хотел донести до тебя. ­

— Ничего ты не хотел донести. Очередные пустые…­

— Иди ты. – Она почти всхлипнула, когда жёсткие пальцы выпустили её подбородок, а сам Малфой быстро пошёл по коридору, будто и не было вовсе их стычки. ­

На секунду обернулся через плечо и бросил:­

— Я мучился от кошмаров всю ночь, Грейнджер. Так что не смей больше подходить ко мне.­

И пошел дальше.­

Она стояла, дыша приоткрытым ртом, глядя ему в спину. ­

Урод. ­

Заносчивый ублюдок. ­

Развернулась и помчалась в класс трансфигурации, осознавая, что совершенно опоздала. И не понимая, почему ей настолько всё равно, что ей сейчас скажет удивленная МакГонагалл. Все её мысли были направлены на чёртова Малфоя. ­

Уйди из моей головы.­

Уйди.­

УЙДИ.­


***



Блейз, сидящий в кресле напротив камина и читающий «Ежедневный пророк», покосился на вошедшего Малфоя. Тот лишь кивнул, бросил сумку на стол, а сам с удовольствием упал на диван, проваливаясь взглядом в каменный потолок слизеринской гостиной. Однако уставшие глаза быстро закрылись, несмотря на то, что был разгар дня.­

— У нас гости. Староста, сэр, как поживаете?­

— Можешь не вставать, Забини. Но почести я приму. ­

Блейз фыркнул, протягивая руку к корзинке с яблоками и выбирая самый большой фрукт. Малфой повернул голову, глядя на него.­

— Пойдёшь на трансфигурацию?­

Забини покосился на часы.­

— Да. Жду Даф. Думаю, не опоздаем. Ещё двадцать минут есть.­

— М-м.­

Забини снова стрельнул в друга взглядом.­

— Пойдёшь с нами?­

— Не знаю, — Драко с хрустом потянулся, заводя руки за голову. Прикрывая глаза.­

Было странно не проводить вечера вот так – здесь. Не ощущать прохладу подземелий. Не спускаться сюда каждый день. Даже родной камень начинал казаться холодным и чужим. К собственному разочарованию он понял, что уже привык к Башне старост. Собственно, ему было практически всё равно, где жить. Главное, что условия были куда лучше, чем в тесной комнатке с одной ванной на всех. Однако осознание того, что гостиная Слизерина стала для него уже почти непривычной, неприятно давило под рёбрами. Будто он предал. Всех их предал.­

Блейз перевернул страницу газеты, вгрызаясь в зелёное яблоко.­

— Тебе неинтересно, каково это?­

— Это?­

Он вопросительно приподнял брови, жуя и не отвлекаясь от «Пророка».­

Малфой усмехнулся. После его назначения на пост старосты Блейз часто подкалывал его, поначалу. А затем просто игнорировал любые упоминания о старостате. У Дамблдора было две кандидатуры на пост старосты мальчиков, но выбран был Драко. И он догадывался, почему.­

Идиотская попытка вытащить его за уши из дерьма, свалившегося на голову. А ведь, наверное, этот пост по праву принадлежит Забини. Но в тёмных глазах не было и толики зависти. Только — ставшая хронической — обеспокоенность. После всего, что было.­

И Малфой был благодарен за то, что “повышение” не повлияло на их дружбу.­

На секунду подумал о том, как бы с Грейнджер ужился Блейз. Почему-то ему казалось, что они бы поладили. Несмотря на заносчивый характер Забини и доставучесть грязнокровки. Да, они бы определённо поладили. ­

Эта мысль не понравилась Малфою.­

С ней нельзя ладить. Её нужно воспитывать. Она слишком много о себе возомнила. Чёртова заучка. Упрямая, гордая, повсюду со своим ядовитым языком.­

Стала слишком много появляться перед носом. ­

Он стал слишком часто замечать её. Её идиотские лохматые волосы. Её блядские невыразительные губы, которые имели вкус мяты и корицы.­

Грёбаной корицы.­

Он сжал челюсти и на секунду прикрыл глаза. Голос Забини напомнил ему о существовании собеседника.­

— Каково это – что? ­

Ах, да. О чём это он.­

— Иметь собственную спальню. Собственную гостиную.­

— А-а, – протянул Забини, бросая на Малфоя быстрый взгляд, — а я думал, каково это – жить с Грейнджер. Уже оприходовал её?­

Её стон. Движение всем телом — к нему. Но он крепко держал, чувствуя непреодолимое желание потереться о неё пульсирующим пахом.­

Лицо Драко моментально потеряло своё беззаботное выражение. Он приподнялся на локте.­

— Какого фига ты несёшь?­

Забини снова надгрыз яблоко. Неторопливо пережевал.­

— Да ладно тебе, Драко. Дружеская шутка. ­

— Это до офигения херовая шутка. – Малфой поймал на себе удивлённый взгляд и быстро добавил: — Меня чуть не стошнило. ­

Он хмурился, ложась обратно на диван. ­

Тишина в гостиной начинала напрягать. ­

— Что здесь нового проис… ­

— Ох. Нет, Малфой… Не может быть.­

Забини смотрел на него со смесью ужаса, удивления и насмешки. Драко уставился на него с холодным безразличием.­

— Что «нет, Малфой»?­

— Ты действительно трахаешь её?­

— Ты что, кретин? – Малфой хохотнул, проводя руками по лицу и вновь уставившись в потолок. – За кого ты меня принимаешь? Если я буду спать со всем, что попадется мне под руку, это буду не я.­

— Но ты ведь и так спишь со всем, что… — Блейз замолчал, встретив ледяной взгляд, и снова уставился в газету.­

— Я выбираю лучших. И не подбираю то, что валяется на полу, никому не нужное. ­

— Не кипятись, Драко. Я действительно пошутил. Но выражение лица у тебя было такое, будто…­

— Просто… заткнись, ладно? Она в печёнках у меня сидит. Я спустился сюда, чтобы отдохнуть. А не выслушивать бред. – Злость заставила его сжать кулаки. – Она бесит меня, – прорычал Малфой. – Грёбаная грязнокровная дура.­

В гостиной снова повисла тишина. Блейз кашлянул. Доел яблоко. Отложил газету и сел ровно, опираясь локтями о колени. ­

— Ты не узнавал… как Нарцисса? ­

— Нет, – глухо отрезал Малфой.­

— Тебе неинтересно? ­

— В Малфой-Мэноре безопасно, тем более, весь этот бред в газетах… это грёбаная канитель, никто этому не поверит. ­

— Семья пропала, это напрягло Министерство. ­

— Они умудрились привязать к пропаже семьи покойника, блять, – Малфой резко сел, проводя руками по волосам. – Кто-то считает это нормальным?­

— Здесь не написано, что это сделал твой отец. Здесь говорится о приспешниках.­

— Какого хера, Забини? Прекрати доставать меня подобными темами. ­

Блейз поджал губы. ­

Малфой тяжело вздохнул.­

— Даже если это правда. Если какой-то псих решил продолжить то, что начал отец… моя мать в безопасности. После того, как ей стерли память, она не представляла бы никакой ценности даже для Волан-де-Морта. Всё, что она знала… — Драко покачал головой. Ему не хотелось поднимать эту тему. Даже в собственных мыслях он обходился без имен родителей. ­

Он просто не знал, как о них думать. ­

Как думать об отце, которого уже не стало? ­

Уважать ли его за то, что он сделал для Драко? Или, скорее, для себя самого, конечно. Однако на Драко это оказало немалое влияние. Бояться ли его, как и при жизни? ­

Нет. Малфою до чёртиков надоело бояться. Всё изменилось. ОН изменился. Он сам должен принимать решения. ­

Больше некому.­

Люциус мёртв. А Нарцисса…­

Драко вспомнил пустые глаза матери после Обливэйта. Неуверенную улыбку, подаренную сыну, и легкий наклон головы в сторону волшебника, присланного Министерством, чтобы отнять у неё память.­

— Кто этот молодой человек, мистер Томпсон? ­

— Это ваш сын, Нарцисса, — чиновник явно смущён и не осмеливается поднять взгляд на застывшего Драко, который в этот момент не чувствовал ничего. Даже ударов собственного сердца.­

Просто смотрел на неё, пытаясь узнать собственную мать в родных чертах женщины. И не мог.­

Это не она.­

Будто сломанная. Будто… игрушка. Смешная замена.­

Фальшь. ­

— Я рада знакомству. У меня очень красивый сын, – улыбка, обращённая на Драко с губ матери, была чужой.­

Такая адски чужая, что в глазах и носу вдруг начало колоть.­

А потом сердце так больно ударило в груди, что с тех пор ощущать боль стало для него невозможным. Будто что-то под ребрами сжалось и никогда больше не разожмётся. Он никогда больше ничего не почувствует… ­

…Он и не хотел. ­

Кроме хронического презрения, что текло вместо его крови по венам. Кроме злости на весь мир, что колола иглами под кожей. Все кругом были виноваты в том, что он остался один. Совершенно один. ­

Как хорошо, что ему было всё равно.­

— Ладно, прости, – Забини потянулся к корзинке с фруктами. – Яблоко будешь? ­

Малфой приподнял голову. Несколько секунд смотрел на товарища слегка отстранённо. Затем кивнул. ­

С хлопком поймал брошенный ему фрукт и усмехнулся, погружая в хрустящую кожуру зубы. ­

Всё равно.­


***



Гермиона чувствовала, что книга, венчающая стопку в её руках, вот-вот соскользнет на пол. ­

Ну же, еще немножко. Уже почти пришла. ­

Она с пыхтением преодолела последнюю ступеньку, когда поняла, что том по зельеварению всё же падает. Зажмурилась, ожидая, когда неустойчивая стопка развалится в ее руках, однако ничего не произошло. ­

Неуверенно приоткрыла один глаз и уставилась в тёплые карие глаза с лучиками морщин в уголках.­

— Привет, староста девочек Гермиона. – Белозубая улыбка и плутоватое выражение лица. Волосы, собранные в короткий хвост на затылке с несколькими непокорными прядками, падающими на лоб. Он держал часть книг и злосчастный том по зельеварению. ­

— Курт! – Гермиона радостно рассмеялась. — Спасибо, – она перехватила книги поудобнее. – Что ты здесь делаешь? ­

— Иду от профессора Флитвика, – Миллер снял со стопки большую часть книг. — Давай, помогу. ­

— Спасибо, – девушка пыталась заставить себя прекратить улыбаться. – Я думала, что сейчас упаду вместе с этой стопкой прямо на ступеньки. ­

— Книги не слушаются тебя в последнее время, Гермиона, не находишь? – он тоже улыбался, заразительно поблескивая глазами. — Что же, я рад выступать в роли твоего Книжного Спасителя. Куда идти?­

— Сюда, – Гермиона зашагала по коридору, ведущему к портрету с Жёлтой дамой. Какое-то время они молчали, но это было вполне дружеское и допустимое молчание. С ним было приятно молчать, переглядываясь время от времени. ­

— У тебя проблемы с предметом заклинаний? – спросила Гермиона, называя пароль и впуская Курта внутрь. Он вошёл первым, с интересом осматриваясь.­

— Да… — протянул он, останавливаясь и вертясь вокруг себя. — Ух ты, здесь неплохо. ­

— Я уже привыкла к этой гостиной за две с половиной недели. – Она закрыла дверь, указывая свободной рукой на стол. – Поставь вон туда, пожалуйста. ­

Сгрузив книги на крепкий стол, Миллер вновь закрутился вокруг себя.­

— Это похоже на нашу общую гостиную, только меньше. ­

— Да, – Гермиона обхватила себя руками, тоже осматриваясь, почувствовав вдруг себя неуверенно. – Это ведь… тоже мини-гостиная. Маленькая.­

Она поджала губы, морщась.­

Что ты несешь? ­

— Присаживайся, – спохватилась она, заметив, что Курт закончил осмотр и смотрит теперь на неё. ­

— Уютно, – похвалил он. Обошёл диван и сел, беря одну подушку и откладывая её в сторону. ­

Гермиона присела в кресло, складывая руки на коленях, отчаянно пытаясь придумать тему для разговора.

— Так… что у тебя с профессором Флитвиком? ­

Миллер слегка нахмурился. Затем подозрительно фыркнул, прикрывая рот, будто пытаясь скрыть смешок. ­

— У нас… не заходит дальше отношений учитель-ученик, слава Мерлину, – произнес он подрагивающим голосом. Гермиона какое-то время смотрела на Курта удивлённо, а затем запрокинула голову и расхохоталась. ­

Пока он любовался открытой улыбкой, она пыталась успокоиться и в конце концов, промокнув уголки глаз кончиками пальцев, произнесла:­

— Прости, я такая идиотка. ­

— Ты очень милая, когда смущаешься, – быстро сказал он. – А я просто пошутил. Больше не буду. – Он немного наклонился в её сторону и заговорщически прошептал: — У меня некоторые проблемы с последней темой, что мы проходим. ­

— А что вы изучаете? — Гермиона тут же посерьёзнела, сцепляя руки перед собой.­

— Водную группу заклинаний. У меня… не очень складывается с произношением. ­

— О! В этом нет ничего сложного! – глаза Гермионы загорелись. — Водная магия требует особой сосредоточенности, потому как жидкость - это не плотная материя и… ­

— Послушай, – он приподнял руку, и она застыла, прерванная на полуслове. ­

Черт. Ну вот сейчас он встанет, скажет, что ему это неинтересно. Что ты заучка. Нужно поскорее извиниться.­

— Прости, я не хотела… ­

— Я бы хотел попросить тебя помочь мне с этим. ­

Они произнесли это почти одновременно и замерли. ­

— За что ты извиняешься?­

— Помочь тебе с этим?­

Снова одновременно. И снова рассмеялись. ­

— Говори первый. ­

— Нет уж, давай ты. За что ты извинилась?­

— Когда дело касается учёбы… — Гермиона неопределённо взмахнула руками, — я могу немного увлечься, и это… не всегда интересно слушать. ­

Курт покачал головой, отчего в его темных волосах запрыгали огненные лучики от камина. Вспомнились светлые волосы, которые в свете огня становились золотыми, и она мысленно себя отругала. ­

— Мне нравятся девушки, на которых можно положиться.­

— О… И ты думаешь, что я – такая девушка?­

— Ты - умница. Я буду очень благодарен, если ты немного поможешь мне. ­

Гермиона радостно кивнула. ­

— Мы могли бы встретиться в библиотеке, например, – предложила она воодушевлённо. – Когда тебе удобно? Допустим… завтра в четыре? ­

— Прекрасно. У меня занятия заканчиваются в половине четвёртого. – Миллер хлопнул в ладони, потирая руки. — Спасибо тебе.­

— Завтра и поблагодаришь. ­

— Что же… я пойду? ­

Когда она снова кивнула, он встал, ещё раз осматриваясь и делая несколько шагов к двери.­

— Вам повезло. ­

— В самом деле? – Гермиона прошла перед ним.­

— Поговаривают, что у вас здесь отдельная ванная, – тихо сказал он так, будто это было страшным секретом. Девушка рассмеялась, кивая. ­

— Да. И иметь собственную спальню не так уж плохо. Хоть и…­

Дверь распахнулась прежде, чем Гермиона успела к ней прикоснуться. ­

Ох, чёрт. ­

Она сжала губы, тут же ощущая, как улыбка сползает с лица. На пороге стоял Малфой.­

Высокий, загораживающий дверной проём своими широкими плечами, засунувший руки в карманы брюк. Как всегда – великолепный. ­

На секунду захватило дух, но она заставила себя нахмуриться.­

Платиновые волосы падают на лоб, лицо чуть опущено. Глаза наполняются гневом. Холодный взгляд исподлобья скользнул по Курту. Затем остановился на Гермионе. От него захотелось отмахнуться. Гадкого, иронично-вопросительного. И челюсти, сжатые почти до хруста. ­

— Привет, – видимо, Курт не заметил океана неприязни, который только что обрушился им с Гермионой на головы, потому что с улыбкой протянул Малфою руку для пожатия. ­

— В такое время гостям здесь находиться нежелательно, – голос глухой, он будто цедил свои слова, обращённые к ней. К Миллеру он даже не повернулся.­

Курт вопросительно взглянул на Гермиону. Та легко взяла его под руку, подталкивая к выходу и вынуждая Малфоя немного посторониться. ­

— Увидимся завтра, – она заставила себя улыбнуться, однако улыбка показалась уже не такой искренней, какой была до этого. ­

Миллер кивнул и поднял глаза, глядя на Драко поверх её головы. Пока дверь не закрылась, Курт и Малфой упрямо сверлили друг друга глазами.­

Тихий щелчок — и Жёлтая дама со скрипом задвинулась. ­

Гермиона позволила себе на секунду прислониться к двери лбом, а затем выпрямила плечи и обернулась к слизеринцу, который стоял, глядя на неё и по-прежнему кривя губы. Будто молча требуя объяснений. ­

— Ты не мог бы быть хоть немного радушнее с гостями? – произнесла она, всплёскивая руками в бессильном раздражении. ­

— Какого хера он здесь делал? ­

От его тона ей стало не по себе. ­

— Он помог мне принести книги. ­

— Какие ещё книги? ­

— Те, что на столе.­

Он даже не взглянул в ту сторону. Вместо этого взгляд приковался к диванной подушке, которая лежала с другой стороны. Не там, где обычно. ­

— Трахались на диване? – бросил он небрежно, покачиваясь с пятки на носок, вцепившись взглядом в её глаза. – Он не загнал себе заноз в причинное место, мисс долбаная Деревяшка? – с издёвкой добавил, с удовольствием наблюдая за тем, как наливаются кровью её щеки. ­

— Ты прекратишь эти шуточки или мне придётся… ­

— Я не шучу.­

— Малфой. Не будь придурком.­

Она обошла его и решительно направилась к столу. Нужно готовиться к зачету по травологии. И разложить принесенные Куртом книги.­

Он следил за ней с порога, не отрываясь.­

— Беги, беги. Всё как обычно, грязнокровка. ­

— Я не бегу. ­

— Ты не можешь находиться со мной в одной комнате.­

Она услышала самодовольство в глухом голосе, перекладывая книги со стола на книжную полку. ­

— Мне всё равно, здесь ты или тебя вообще нет. В Хогвартсе, в Англии, на этом свете… — Гермиона пожала плечами. – Я бегу не от тебя. Мне нужно заниматься.­

— Конечно. ­

— Я могу заниматься здесь.­

— Ну уж нет. ­

— Почему? – Гермиона повернулась к нему, складывая руки на груди. – Может, это ты не можешь находиться со мной в одной комнате? А я «бегу, как обычно».­

— Ты права, — вдруг сказал он, — у меня голова раскалывается, когда ты рядом.­

— При чём. Здесь. Я?­

— То, как ты выглядишь. Мои глаза этого не выдерживают.­

Она вздохнула так, будто другого ответа и не ожидала. Вновь отвернулась, перекидывая копну волос набок, чтобы не мешали, а он смотрел на её напряжённые плечи и позвонки, выступающие на шее, когда грязнокровка наклоняла голову. Хрупкие косточки притягивали. Хотелось коснуться их кончиками пальцев, ощущая их мягкие, тёплые волны под кожей. ­

Сознание тут же подкинуло ощущение тонких рук, которые он вчера стискивал, удерживая на месте. А затем — мягкого подбородка под кончиками пальцев. Это чертовски не нужно ему в голове.­

Драко отвёл глаза, сжимая зубы. Пусть просто проваливает в свою нору. Он не хотел уподобляться ей, наблюдая, пока она не видит.­

Это гадко.­

— Поторапливайся, чёрт возьми.­

— Что такое? – невинно поинтересовалась она, наклоняясь над столом и ища что-то в ящике. ­

Мантия обрисовала линии бедер и округлой попки. Тонкую, едва заметно выступающую полоску хребта. ­

Провести по нему рукой, слегка нагибая и надавливая на шею…­

Его челюсти почти заскрежетали. ­

— Ты жуть как бесишь меня, грязнокровка.­

Она обернулась через плечо, заметив его выражение лица и выпрямляясь. Тонкие брови приподнялись.­

— Проблемы, Малфой?­

Она. Она была проблемой. ­

Драко приблизился к Грейнджер и почувствовал, как напрягается верхняя губа, а под кожей покалывает от раздражения.­

— Пошла. Вон. ­

Горячий взгляд карих глаз буром вошёл в его ледяные зрачки, плавя сетчатку. ­

— Нет, — её голос дрогнул, и стоило ему наклониться ниже, дыхание замерло в груди грязнокровки. ­

— Я уничтожу тебя. ­

Её выдох. Он ощутил его на языке. Тревожный звон в голове оповестил о том, что лучше бы ему убираться отсюда.­

Мятный вкус с откликом корицы. Малфой перекатывал его на языке, пока она упрямо сверлила его глазами. ­

— Ты хочешь доказать мне что-то? – его голос был густым и низким, он сам не узнавал его, лишь жадно вдыхая её запах, который вблизи окутывал его с головы до ног. ­

— Только лишь то, что это твоя слабость, а не моя.­

Он засмеялся. Получился слишком резкий и ненастоящий звук. ­

— У меня нет слабостей, херова ты дура.­

Гермиона опустила длинные ресницы и коснулась взглядом его губ, будто соизмеряя расстояние между ними.­

— Почему тогда ты в нескольких сантиметрах от меня? Снова.­

Последнее слово она произнесла еле слышно.­

Он мазнул взглядом по гриффиндорскому галстуку, затянутому вокруг её шеи, будто надеясь, что это приведет его в чувство, а затем снова поднял на неё глаза. Губы Грейнджер были слишком близко, чтобы не думать о них. ­

Красный и золотой цвета потерялись в какофонии запахов и ощущений.­

— Малфой.­

Он знал: она скажет что-то, что заставит его ощутить ярость. Снова ярость. Но сейчас, так близко от неё, он не ощущал. Лишь внезапное, накатывающее желание проникнуть в грязный рот. Двигать в нём своим языком. Такой тугой, такой влажный. Такой отвечающий. Ему, а не какому-то грёбаному Курту Миллеру. Ему. ­

Она бы вцепилась пальцами в его плечи или зарылась в волосы. Прижалась бы к нему, ощущая его адский стояк, который уже топорщил штаны. От мыслей. Всего лишь от мыслей о том, как она выдохнет в его рот. И выгнется. А он позволит.­

Я, блядь, свихнулся. ­

Яхочугрязнокровку.­

— Ты сам сказал, чтобы я забыла о вчерашнем, – дрожащий голос. Она шумно, глубоко дышала. Драко хотел, чтобы ей нравился его запах. ­

Он знал, что нравился.­

Ее слова проникли в мозг. На секунду вернулась злость.­

— Ты думаешь, я собираюсь целовать тебя? Чтобы я потом выхаркал все свои внутренности? ­

Она молча сжала зубы, но промолчала. ­

— Он хорош, да? ­

— Кто? ­

— Миллер.­

— Что ты несёшь?­

— Ответь мне, блядь. Хорош? Он засовывал свой язык в твой грязный рот? Или, может быть, еще куда-нибудь? – прорычал он ей в лицо.­

Гермиона растерянно смотрела на него, не понимая, зачем он говорит эти гадкие вещи. Почему его это хоть как-то заботит и зачем она вообще пригласила Курта пройти в гостиную старост.­

А когда смысл слов дошёл до неё, она прошептала:­

— Ты, чёртов козёл, не смей говорить подобные вещи обо мне.­

— Я забыл, сучка, что ты фригидна как…­

Тонкие руки толкнули его в грудь, и он от неожиданности сделал шаг назад, а она метнулась к лестнице. Дикий взгляд серых глаз словил её за секунду раньше, чем сомкнувшиеся на её тонком локте пальцы. ­

«Зачем ты остановил её?!» — заорало подсознание.­

И тот же вопрос кричали её горящие глаза, когда она повернула к нему голову, отчаянно дыша приоткрытым ртом.­

Я не знаю. Я не знаю.­

— …не знаю. ­

Это ничего не значило. ­

Совершенно. Он даже почти ничего не чувствовал.­

Она снова сама подняла голову к нему, он мог поклясться. Конечно, сама. Он не мог первым потянуться к грязнокровке. ­

Просто…­

Просто его губы с силой впечатались в неё. Со всей силой того, как она завела его своим маленьким, влажным, тёплым ртом, скользящим в нескольких сантиметрах от его губ и сводящим с ума, и выводящим из себя — вчера, сегодня, постоянно. Неощутимым и оттого ненавистным, желанным, необходимым. ­

Он чувствовал, как в его губы толкнулся её тонкий протест. Она постаралась отвернуть голову. Он удержал.­

Он сильнее.­

Грязнокровке было больно, он знал это, вжимая её губы в стиснутые зубы, надеясь, что эта боль отрезвит и его, и её. Не отрезвляла. Не отрезвляла, а только сильнее заводила. Её губы были горячими и такими неправильно-вкусными.­

Остановился, почти со стоном. Поднял голову, глядя на неё. В глаза.­

На реакцию. Последовавшую тут же за его взглядом.­

— Нет, Малфой! – она вырвала руку из его пальцев, в ужасе распахивая глаза, собираясь сделать шаг назад, но он резко привлёк её обратно, сжимая плечи, ощущая, как отключаются мозги. – Отпусти, хватит! Мал…­

Он снова поцеловал её. Коснулся губами движущихся, говоривших губ, прикрывая глаза и тихо выдыхая, ощущая вкус. Её вкус. ­

Ему это было нужно. Потому что это было ещё вчера. Он думал, что показалось — но нет. Сейчас снова.­

Демоны под кожей замолчали. Успокоились. А сердце в груди — с такой силой, будто вот-вот разорвётся. Удары эти разносятся в тишине головы и комнаты. А он целует, лижет, пьёт до самого дна, всасывая поочерёдно то нижнюю, то верхнюю губу Грейнджер.

И когда поцелуй из сплошной полосующей жестокости стал таким всеобъемлющим? Стал чем-то, что перекрывало воздух. Не позволяло отпустить её плечи, которые то норовят прижаться ближе, то отпрянуть.­

Нет, Грейнджер. Ещё немного.­

Дай-мне-почувствовать.­

Драко не сразу понял, что следующее движение её не было протестом, пока оно не повторилось. ­Неумело, осторожно. Как давно она не сопротивлялась? Шевельнула губами в ответ, легко лаская его рот, отчего горячая волна пронеслась по спине, а волоски на всём его теле встали дыбом. ­

Она ответила. И снова, на этот раз - раскрываясь. Встречая язык и пытаясь втянуть его в себя.­

Он тихо зарычал, против воли прижался к маленькому телу, терзая, кусая. Вбирая. Не отрывая рук от её воробьиных плеч, которые теперь с силой тянул на себя, но не позволял ей прикоснуться к нему. ­

Чтобы не сойти с ума прямо здесь.­

Хотя он уже сходит. ­

Прихватывает зубами припухшие губы. Рычит. Обводит языком, едва сдерживаясь, чтобы не застонать от ощущения, что приносили трущиеся о напряжённый член брюки. ­

Останови это. Прекрати.­

Чёрт, он хочет глубже.­

Малфой отпускает одно плечо и поднимает руку к её пылающему лицу. Надавливает на крошечный подбородок большим пальцем, не отрываясь от её рта, чувствуя, как послушно открываются губы. Проникает языком внутрь.­

Глубоко. Жарко. Влажно. ­

Её задушенный стон. Она выгибает спину, прижимаясь к нему. ­

Мерлин.­

Если ты не прекратишь извиваться и тереться об меня, я трахну тебя прямо здесь.­

И в тот момент, когда Грейнджер протягивает освободившуюся руку, чтобы зарыться в волосы на его затылке, в сознании вспыхивают собственные слова.­

«…не подбираю то, что валяется на полу, никому не нужное…»­

Они прогремели в голове внезапно и показались такими чужими, что стало страшно. На секунду Драко подумал, что их произнес отец. И это заставило его резко поднять голову, открывая глаза. ­

Реальность опускалась на него душащим облаком. ­

Карие, распахнутые — прямо на него. И дрожит. Всем телом. ­

— Какого… ­

Блядски распухшие, закусанные и зацелованные почти до кровоподтеков губы трясутся. ­

Малфой оттолкнул её от себя, делая шаг назад. Она продолжала смотреть так, будто он только что совершил убийство. Ужас в её глазах был непередаваем. Даже ему на секунду показалось, что он испугался. ­

— Какого… хера ты не остановила меня? – голос хриплый и чужой. ­

Она молчала. Поднесла руку к губам. Её оглушённый вид заставлял и его выглядеть растерянным.­

Он облизал губы, ощущая её вкус. Чертыхнулся. ­

Неважно. Всё неважно. Ему нужен ледяной душ. ­

Он резко развернулся и пошёл в свою спальню, прислушиваясь к шагам. Чувствуя, как вылетает сердце и как тесно в штанах. ­

Этого не было? Он не хотел этого?­

Было.­

Хотел. ­

Руки тряслись, когда он открыл дверь. Желудок сжался. ­

Малфой еле дошёл до ванны и согнулся над унитазом, мыча от давящей боли в штанах, давясь воздухом в глотке. ­

Он хотел выблевать грязнокровку из себя, если это было возможно. Из себя. Из своих мыслей. Из своей головы.­

Но был лишь воздух. ­

И её вкус на языке.­