Глава 3

После напряженной, изматывающей недели всё, чего Хаусу хотелось – это немного покоя. Он провел воскресенье на диване с Вилсоном, питаясь доставленной из китайского кафе едой и арахисовым маслом, потягивая качественное виски, смотря одно тупое шоу за другим и комментируя наиболее идиотские моменты. Вилсон в основном мурлыкал.
Утром в понедельник Хаус серьезно поговорил с Вилсоном относительно правил поведения дома и, убедившись, что тот всё понял, отправился на работу. Там он узнал, что у Утят нет для него нового случая. Хаус прикинул, что если Кадди не найдет его, то и не сможет навесить на него очередного ребенка с растяжением щиколотки и богатым родителем-спонсором. Решив применить эту теорию на практике, он провел большую часть дня, избегая Кадди, как чуму (ну, или как нормальные люди избегают чуму), и принимая ужасно занятой вид, когда поблизости были медсестры.
Удивительно, но это сработало. Кадди то ли залегла у себя в офисе, заваленная тонной бумаг, которые нужно было подписать, то ли она просто старела и теряла форму.
Хаус решил не смотреть в зубы дареному коню и, как только истекли его три часа в поликлинике (проведенные в пустой приемной в компании нескольких исключительно тупых газетенок и своего геймбоя), покинул помещение с рекордной скоростью.
- Ну, как дела? Никаких катастроф

? Скучал без меня? – спросил Хаус Вилсона, поднимая его с пола.
Вилсон фыркнул в ответ и потерся головой о челюсть Хауса. Хаус хмыкнул и опустил Вилсона обратно на пол.
- Пойдем посмотрим, что у нас осталось съедобного.
- Мяу!
«Мне давно уже надо было завести кошку» - подумал Хаус. Эта мысль настолько удивила его, что он споткнулся о возбужденно вертящегося под ногами Вилсона. Но еще больше его удивила собственная реакция на это: вместо того, чтобы, как обычно, разозлиться на то, что почти упал, на причину этого, на свою неуклюжесть и, на всякий случай, на весь белый свет, Хаус нагнулся проверить, в порядке ли кот.
На этот раз, когда Вилсон посмотрел на него и мягко мурлыкнул, Хаус и не пытался скрыть улыбку.

***

После трех расслабленных дней наступила среда. И это был абсолютный кошмар.
Ночью толстое одеяло из низких, свинцовых облаков нависло над Принстоном, и нога Хауса напомнила ему, кто тут на самом деле хозяин.
Кошачий компресс и принятый перед сном Викодин ничуть не помогли. Хаус проснулся в пять утра с ощущением, что его бедро вот-вот взорвется. Он тихо простонал и вслепую потянулся за таблетками, как всегда стоявшими наготове у кровати. Этот шум разбудил Вилсона.
- Мяу?
Хаус заглотнул две таблетки и, наконец, набрался духу приоткрыть один глаз. Вилсон сидел на подушке, в десяти дюймах от лица Хауса, и напряженно смотрел на него.
- Тебе никто не говорил, что так пялиться - неприлично? Никогда не видел инвалида? – пробормотал Хаус сквозь стиснутые зубы. Даже двойной дозе Викодина нужно было время, чтобы подействовать.
- Мяу?
Хаус поморщился.
- Кроме того, я могу по запаху сказать, что у тебя было на ужин. Фу. Блин, Вилсон...
- Мьюи!
Кот, как и большинство его сородичей, не слушал. Вместо этого он переместился на пару футов и обнюхал оранжевый пузырек, тесно зажатый в руке Хауса. Спустя мгновение Вилсон передернулся от отвращения, зашипел и начал толкать лапой руку, словно пытаясь выбить из нее пузырек.
- О Боже, только не говори, что ты тоже собираешься донимать меня этим! – простонал Хаус. – Одного Святого Вилсона...
- Мьюи!
- ... вполне достаточно, отстань от меня!
Разумеется, кот проигнорировал это и продолжал демонстрировать свою неприязнь к любимым игрушкам Хауса.
- Пожалуйста, - тихо сказал Хаус, и кот замер, держа одну лапу на весу. – Мне больно. Мне дьявольски больно, все время. А иногда еще хуже. Как сегодня.
Вилсон тихо мяукнул и вернулся на свое обычное место. Он свернулся у ноги Хауса и посмотрел сначала на него, а потом на пластиковый пузырек в его руке.
Хаус тихо рассмеялся.
- Спасибо. Хотел бы я, чтобы этого было достаточно. Я был бы рад выбросить эти проклятые таблетки, прежде чем они совсем убьют меня. Но я не могу. Но все равно - спасибо, - сказал он и нагнулся погладить кота. Хаус почувствовал, как напряжены под мягкой шерсткой мышцы Вилсона и что тот дрожит.
– Эй, не беспокойся обо мне. Это всего лишь неважный день, - сказал Хаус голосом настолько нежным, что никто из знавших его не поверил бы. – И потом, это вовсе не твоя забота, Вилсон, беспокоиться обо мне.
- Мьюи, - пискнул кот, по-прежнему глядя прямо в глаза Хаусу.
Хаус улыбнулся и предпринял первую попытку согнуть правую ногу в колене. Нога все еще ужасно болела, но Викодин все же начинал потихоньку действовать. Спустя несколько минут Хаус отважился встать.
- Пошли. Завтрак, кофе, а потом я тебе поиграю, - сказал Хаус коту и медленно побрел в гостиную, вцепившись одной рукой в трость, а другой опираясь на стену.

***

Двойная доза Викодина и несколько блюзов достаточно отвлекли его, чтобы протянуть следующие три часа. Около восьми Хаус почувствовал, как мышцы, и без того страдающие из-за непогоды, начали напрягаться и скручиваться в подступающем спазме. Он успел добраться до дивана, лечь и свернуться, прежде чем боль ударила по нему в полную силу.
- О Боже, - простонал он, обеими руками отчаянно вцепившись в правое бедро.
- Мяу?..
Хаус открыл глаза. Вилсон сидел на полу возле дивана, явно перепуганный, с широко раскрытыми глазами.
- Не бойся, глупый кот, - пробормотал Хаус. – Это пройдет. Все будет хорошо, - трясущимися руками он вытащил из кармана Викодин и, не запивая, проглотил еще одну таблетку. – Это пройдет.
Вилсон запрыгнул на диван и свернулся у груди Хауса, соединив свое громкое урчание с бешено бьющимся сердцем и напряженным дыханием Хауса. Спустя несколько минут лекарство, изможденность и теплый пушистый клубок, прижавшийся к нему, сделали свое дело, и Хаус уснул.

***

Через три часа их обоих разбудил телефонный звонок. Спазм прошел, но нога по-прежнему пульсировала болью. Хаус застонал и посмотрел на часы над камином. Одиннадцать. Он должен был быть в больнице час назад, так что звонила наверняка ужасно раздраженная начальница, готовая дать ему еще одну смену, если он не явится на работу к полудню.
Подключился автоответчик, и после гудка Хаус услышал знакомый голос.
- Хаус! Где ты шляешься?! – рявкнула Кадди. – Я клянусь, если ты не подойдешь к телефону прямо сейчас, я отстраню тебя от работы на неделю! И я не выпущу тебя из поликлиники еще неделю!
Хаус стиснул зубы и с огромным усилием слез с дивана. От бедра продолжала волнами исходить яростная боль, отдаваясь по позвоночнику прямо в голову каждый раз, как он переносил вес на правую ногу, и он полу-допрыгал до телефона на левой.
- Кадди...
- О! Подумать только, уважаемый доктор Хаус был так добр, что даже ответил. Ну, в чем дело?
- Кадди, я не могу выйти сегодня, - сказал Хаус. – Моя нога...
- Ну конечно, - оборвала его раздраженная начальница. – Твоя нога. В следующий раз, когда будешь маяться похмельем, придумай отговорку получше и позвони до того, как твоя смена начнется. Будешь отрабатывать за сегодня в пятницу. Радуйся, что у твоего отдела нет нового пациента, - сказала она и повесила трубку.
Хаус положил трубку и тяжело вздохнул.
- Мяу, - подал с дивана голос Вилсон.
- Я знаю, - сказал Хаус, облокачиваясь на стену. – Жизнь – вообще штука несправедливая и мерзкая. Ты тут ничего не поделаешь, кот.
Они молча смотрели друг на друга несколько мгновений. Наконец, Хаус проглотил еще таблетку Викодина и, морщась при каждом шаге, подошел к полке со своей коллекцией ДВД.
- По средам Вилсон...
- Мьюи.
- ... приходит ко мне, и мы смотрим старые фильмы и пьем пиво. Тебе нравится Хичкок?
- Мяу!
- Я так и подумал.