Глава 12. Недосказанность

Семестр летел очень быстро. Что бы там ни происходило, а врожденное честолюбие Блэков сделало свое дело. Сириус старался как можно лучше готовиться по каждому предмету. Всегда приятнее чувствовать себя умным человеком, а не дураком и всеобщим посмешищем.

В конце концов, если уж даже ворчун Северус Снейп преуспел в зельях, чем он-то хуже? Проиграть Нюне, в понимании Сириуса, было бы унизительной глупостью, честное слово.

Разумеется, Блэку легко удавалось справляться со многими предметами, оставалась только одна единственная проблема — Травология. Требовалось постоянно возиться в земле, что весьма утомляло Сириуса. Да и, честно говоря, не его одного. Лиза, по ее словам, тоже пребывала отнюдь не в восторге.

Вспомнив Лизу, Сириус хмыкнул. Они и сейчас могли бы общаться. Они могли бы стать настоящими друзьями. Они могли бы разговаривать о чем угодно и когда угодно. Если бы не предрассудки. Если бы не война.

Джеймс Поттер понимал друга и старался поддержать. «Во-первых, незачем, — как-то сказал он. — Переживать из-за того, что не можешь изменить. Ты себя накрутишь, а ситуацию не исправишь. Во-вторых, а стоит ли ситуация затрат и времени? Тернер о вашей дружбе, полагаю, не шибко сожалеет. А тебе зачем?»

Сириус всегда ценил в Джеймсе умение называть вещи своими именами. Умение смотреть в лицо что счастью, что горю. Если происходило что-то хорошее, Поттер всегда разделил бы с тобой радость. Если же плохое — Джеймс никогда не будет разыгрывать перед тобой жалость, что прекрасно, ибо было бы просто — напросто лицемерием. Зато Поттер всегда умел так разложить ситуацию по полкам, что проблема переставала быть проблемой. Так было и в этот раз. Лиза не сказать, что страдала по их несостоявшейся дружбе, иначе бы не бросила. Следовательно, зачем же горевать ему, Сириусу Блэку?

— Тем более, что она явно не могла бы дружить одновременно с тобой и со Слизом, — говорил, помнится, Римус Люпин. — Учитывая, что они друг друга с детства знают, выбор ясен.

— Если бы ценила по-настоящему, то нашла бы выход. Постаралась бы. Друзья не предают, — ввернул Джеймс. — А если смогли, то грош цена такой дружбе.

— Лили тоже ценит Снейпа, — развел руками Люпин. — А что получает?

Сириус вздохнул. Тщетно гриффиндорки пытались отговорить подругу, тщетно пытались объяснить, что к чему. Тщетно объявляли Лили Эванс бойкоты. Ничего не помогало!

— И зря, — отозвался, словно прочтя его мысли, Джеймс Поттер. — Поверить не могу, что Лили, гриффиндорка, жизнерадостная и отзывчивая личность, нашла в угрюмом сердитом Нюне. Правда, не могу. У них же нет ничего общего, в конце концов.

— Воспоминания. Общение. Не так — то просто человека забыть, — пробормотал Питер Петтигрю, на что Сириус махнул рукой:

— Было бы, что забывать.

На душе кольнуло. Что особенного есть в Северусе Нюниусе Снейпе, что Лили, несмотря на все уговоры и предупреждения подруг, так и не может его забыть, а Лиза в пять секунд смогла? Что он из себя, собственно, представляет? Блэк смахнул с подлокотника пыль. Сколько не прибирай эльфы школу, а пыль когда — нибудь да появится.

***



Кроме того, произошло кое-что куда более серьезное, чем школьные дрязги. Сириус, честно говоря, удивлялся самому себе: мог ли он всерьез думать о каких-то недомолвках, когда такое творится?

Группировка темных магов, именуемая Пожирателями Смерти, перешла от слов к действиям. Недавно они напали на бар «Дырявый котел».

«Сильное темное проклятие наложено на дверь, — читали ребята в газетах. — Три человека погибли. Подробности уточняются».

Произошедшее казалось Сириусу не только началом жуткого терракта, но и откровенной глупостью. Они что, рассчитывали привлечь внимание общества убийствами и страхом? Но кто в здравом уме примет власть бандитов? Да и масштаб на удивление маловат, что странно.

Аврорат, в свою очередь, тоже не стал терять времени и быстро выяснил главного виновника террористической операции — Ричарда Фенвика.

— Глазам не верится, — вздохнула за завтраком Алиса Суонн, хлопнув длинными ресницами. — Ни за что бы не подумала, что он преступник.

— Ни один преступник не назовет себя преступником, — с лёгким ехидством проговорила Мери. Как давно заметил Сириус, Макдональд отличалась насмешливым, но чутким нравом, и практически всегда её слова оказывались правдой.

— Не в этом дело, — махнула рукой Марлин. — Понимаете, преступник словно смеётся над нами. Заявляет о себе. Это опасная и безжалостная личность, но смелая и бескомпромиссная. Личность, которая упивается победой и безнаказанностью. А Фенвик слабый и робкий. Вспомните его походку, — Маккиннон замахала нежными руками, словно изображая косолапые движения бывшего преподавателя, чем вызвала лёгкую улыбку Сириуса.

— Или притворяется таковым, — не сдавалась Мери.

— Именно, — поправила огненные волосы Лили. — Фенвик всегда мне казался подозрительной личностью — уж слишком неестественно себя ведёт. А что, если ему вправду было, что скрывать? Что, если он на самом деле преступник?

— Меня всегда интересовало, — усмехнулся Джеймс. — Почему эти самые преступники зовутся Пожирателями Смерти? Во-первых, это смешно.

— Да уж, — кивнул Питер Петтигрю. — Во-вторых, — загнул он палец. — Где взаимосвязь? Почему не «Почитатели чистой крови» какие? Смерть-то тут причем?

— Да и что такое чистая кровь, если вдуматься? — отрезала Лили. — Маггловская кровь есть, наверное, у всех. Иначе многоуважаемые чистокровки просто выродятся, и дело с концом. Но мы, надо полагать, виноваты? — прыснула девочка. — Чем? Что помешали исчезнуть?

— Самое интересное, что до принятия Статута секретности в 1692 г. контакты магов с маглами были нормой, — отметил Люпин. Сириус всегда уважал друга за наблюдательность и умение разузнать о каждой детали как можно больше. — Чистокровные — это 28 фамилий, которые попали в «Справочник чистой крови», изданный то ли в 1925-м, то ли в 1928 году. Где-то в середине 1920-х годов одна группа полукровных магов провозгласила себя чистокровными. Сыр — бор и начался.

— Глупо, — фыркнула Марлин, махнув рукой. — Война — просто конфликт двух групп полукровных, одна из которых провозгласила себя чистокровными? В таком случае для преступников один ответ — от грязнокровок и слышим.

И ведь чего ради, подумал Сириус, провозгласила? Неужели родной сын для его родителей не может быть дороже каких-то неведомых идей, построенных на терроризме и недосказанности?

— Может, мы просто не знаем настоящих целей Лорда, подлинных? — пожал плечами Петтигрю. — Тогда глупости с магглорожденными всего лишь прикрытие.

— Даже если и прикрытие, то скрытая задача не лучше, — подытожил Сириус. — Терракт есть терракт.

Петтигрю сказал правду, как казалось Блэку, но это отнюдь не оправдывало действий Неназываемого. За что в таком случае полегло множество людей? Бесцельно и бессмысленно. Цинично и безжалостно. Как мелкие пешки в большой игре…

***



Произошедшее, разумеется, потрясло не только гриффиндорцев. На очередной перемене Лиза Тернер не упустила возможность поговорить с друзьями.

— Я слышала от отца, — взволнованно прошептала Эмилия Розье, присаживаясь на подоконник. — Что Лорд не собирался убивать простецов. Это знак, что им нет доступа в волшебный мир. Но неужели настолько символичный и мистический образ придумал наш Фенвик? — пожала она плечами. — Дела на пятак, а спеси на сотню.

— Возможно, — отозвался Альфред Эйвери, хлопнув «небесными» глазами. — Что Фенвик и не виноват. Видимость активной деятельности, как говорится. В общем, если бы арест Фенвика не состоялся, то нашли бы другого подопытного кролика.

Эйвери всегда казался Лизе интересной личностью, и не только по дружбе детства. Она знала этого человека как талантливого ученика, верного друга, и мечтателя, как звала его ехидная Кэролайн Джагсон. Отнюдь, как считала в том числе и Лиза, не без оснований — нередко этот человек мог с лёгкостью уйти в себя, что не мешало прямоте и твердости характера.

Фред полностью оправдывал сие прозвище, как казалось Лизе. «Небесный» взгляд казался трогательным и невинным. Тонкие черты лица придавали сходство с романтическими героями из книг про рыцарей и принцесс. Бледность контрастировала с черными прямыми волосами, что напоминало о ночном небе. Тем не менее, на небе могли быть и молнии. Фред умел и поддержать, и дать отпор.

— То-есть, в Министерстве готовы лить кровь вдоль и поперек? — вскинула брови Изабелла. — Очень удобно. Враг — плох, мы — хороши.

Лицемерие всегда казалось Лизе откровенной мерзостью. Если уж отвечаете на жестокость жестокостью, то имейте смелость и признаться в этом. Враг хотя бы не скрывает, что враг, а соперники? «Светлая» сторона? За что тогда, собственно, борется Министерство магии, если действует точно также?

— Гол в собственные ворота, — махнул рукой Фред. — Они даже не сомневаются в собственной недосягаемости — за нами же система. А на месте Фенвика, если вдуматься, может оказаться кто угодно.

— Пожалуй, — кивнула Лиза. — Что, думаю, только веселит соперника. Поймут ли в Министерстве его замыслы и цели, если даже между собой не могут договориться?

Райвенкловка горько вздохнула. Было бы глупо считать, что война кончится если и не сегодня, так завтра. Сколько ещё невинных людей отправится к дементорам за просто так, даже без доказательств? Сколько жен, детей и матерей будет страдать, не в силах исправить ситуацию?

— А возможно, — нахмурилась Эмилия. — Что никаких соперников не существует. Крауч свёл личные счёты с Фенвиком, только и всего. Выбросить пешку из игры, — фыркнула она. — Зато каков герой. Борец с несправедливостью. Защитник слабых и поверженных. В общем, глаз не отвести.

— Брось, — махнул рукой Эйвери. — Время тратить не на что. Можно подумать, Фенвик опаснейший враг. Ты ведь и сама говорила, что две извилины.

— Я и сейчас так считаю, — изумрудные глаза Эмили сверкнули синевой. — Но, возможно, притворяется. А если это выдумка, то мы и вовсе ничего не знаем.

Лиза молчала. Версия Розье казалась одновременно невероятной и правдивой. Если Пожирателей Смерти нет и не было никогда, то с кем же они воюют? Неужели и Темного Лорда, гениального волшебника, не существует? Или… Или он старается создать такое впечатление.

***

На следующий день в школе повисла тягостная атмосфера. Опасность казалась столь близкой, что все за завтраком, даже ехидная Мери и гордая Марлин, сидели сосредоточенные, уткнувшись в газету, словно пыталась найти там что-то важное для себя. Директор Альбус Дамблдор что-то обсуждал с профессором Флитвиком, профессор Макгонагалл строго взирала на стол Слизерина. Сириус не знал, по какой причине, но понимал, что в эту минуту ни за что на свете не хотел бы попасться ей на пути.

Слизеринцы также чувствовали себя весьма напряжённо. Жизнерадостная Надин Трэверс мгновенно посерьёзнела и внимательно читала газету, избалованная Кэролайн Джагсон, поправляя шелковистые золотые волосы, что-то торопливо шептала Мортимеру. Альфред Эйвери обвел зал внимательным «небесным» взглядом. Энтони Гринграсс, известный как «Ледышка» благодаря редкомтному нейтралитету и молчанию, сухо кашлянул. Северус Снейп водил ложкой по картошке, чем вызвал у Сириуса лёгкую усмешку. Любого чистокровного мальчишку за такое поведение за столом давно ждало бы наказание.

Газеты не радовали.

Министерство магии полагает, что Пожиратели Смерти не привыкли останавливаться на достигнутом. Террористическая секта, пугая волшебное общество «дверным» проклятием, пытается расширить круг участников. Глава Департамента магического законодательства мистер Бартемиус Крауч обещает, что Министерство усилит контроль за сотрудниками. Также мистер Крауч отмечает, что нет необходимости вводить чрезвычайное положение, однако преступников нельзя выпускать из поля зрения. Будьте бдительны.
Специальный корреспондент Анна Смит.

— Пошумят и бросят, — махнул рукой Питер.

— Ты, Петтигрю, наивен и аполитичен, — отчеканила Марлин. — Думай, что говоришь.

— Ты, Марлин, и сама не знаток, — ехидно отозвалась Мери, на что однокурсница махнула рукой.

— Человечество не забыло мировую войну, унесшую миллионы жизней, — равнодушно бросил Питер.

— Думаешь, Пожиратели Смерти ждут нас с распростёртыми объятиями? — язвительно пропела Марлин.

— Вот именно, — поддержала её Мери. — Не для того на «Дырявый котел» напали, чтобы с нами в мире жить.

— А Министерство ведь льёт воду на мельницу преступников, — горько вздохнул Люпин.

— Почему? — вскинул брови, не удержавшись, Джеймс. — Пожиратели устроили терракт, претендуют на власть, угрожают волшебному сообществу. По-твоему, они не заслуживают наказания?

— Дело в другом, — подал голос Питер Петтигрю. — Министерство спешит. Секта ещё только — только перешла от слов к делу, а Крауч уже готов к слежке за сотрудниками. Ловить начнут любого, кто хоть на чем-то проколется. Разве справедливо, если вдуматься?

— А что ты предлагаешь? — не сдавался, лениво махнув рукой, Джеймс. — Вот подходит Крауч к каждому подчинённому и спрашивает: «Здравствуйте, Вы не Пожиратель Смерти»? Бесплатное цирковое представление, если честно.

— Вот именно, — поддержал друга Сириус. — Предлагаешь Министерству передать Неназываемому все карты в руки? Привет, дескать, властвуй? Не многовато ли чести?

Питер Петтигрю всегда казался Блэку весьма доверчивой и легкомысленной личностью, которая пыталась разобраться в теме на лету, чем, разумеется, изрядно забавляла. Тем не менее, нельзя сдаваться. Справедливое государство — конечная цель общей борьбы, несмотря на все споры. Равноправие волшебников — естественно и несомненно.

— Тем не менее, — поднял палец Люпин. — Раздор неизбежен, — продолжал он. Карие глаза сверкнули. — Сотрудники Министерства начнут ссориться, подозревать друг друга, всё и всех проверять и перепроверять. Лорд будет только рад возможности их бить по одиночке, пока соперники в раздумьях, кто предатель, а кто нет.

Блэк нахмурился. Мать, отец и кузина Беллатрикс всегда считали Лорда гением и величайшим магом нынешних времён. Сейчас подобные высказывания казались Сириусу фантастикой. Именно из-за войны слизеринцы и гриффиндорцы не могут свободно общаться. Именно из-за войны, предрассудков, разрушилась семья Блэков. Именно из-за войны ему пришлось потерять дружбу Лизы. Чем Лорд, опасный бандит, так потряс и очаровал волшебное сообщество? Чем Лорд привлек множество людей на свою сторону? Что его подлинная цель, а что всего лишь прикрытие? Сириус вздохнул. Что ни говори, а победить темного мага будет весьма и весьма непросто. Взял же он чем-то его родителей, как и других волшебников.

Родители… Ни отец, ни мать, ни брат так ему, Сириусу, и не написали. Вот он в школе. После окончания семестра придется возвращаться домой. Можно ли, однако, их дом назвать тем местом, где тебя ждут и любят за сам факт существования? Он — то, прямо говоря, тоже Блэк, тоже член семьи, но, казалось бы, только формально, что задевало сильнее всего. Одно дело, если бы это изначально были только лишь знакомые: от них ничего и не стоило бы ждать. Знакомые это просто знакомые: у них своя жизнь, у вас своя, и не более того. Другое, если вы, по-сути, родственники, семья, но никакого душевного тепла не предвидится.
И его, как давно понял Сириус, не стоило ждать.

***



Служба службой, а дружба дружбой.
Погода была отличной. Солнце ярко освещало мир золотистыми лучами, что было редким для нынешнего промозглого лета. Было бы грешно, как отметил Джеймс Поттер, упускать такую возможность. Сириус также не отказался подышать свежим воздухом. Увязалась за ребятами и Марлин, успев, к тому же, выгулять чёрное кружевное платье, сшитое, казалось бы, прямо под нее.

— Может, в бадминтон сыграем? — показала Марлин на небольшую полянку у озера, отделенную тонкой линией невысоких сосен. Где-то в отдалении виднелись хижина Хагрида.

— А как мы будем играть втроём? — удивился Джеймс, достав заклинанием ракетки и волан. Сириус, однако, уже заметил причину слов Марлин. К ребятам, поставив сумочку у пихты, шла Лили Эванс.

— Я, право, делала домашнее задание, — тепло улыбнулась гриффиндорка. — Но никогда не упущу шанс на победу.

— Ты ведь умеешь, Эванс? — радостно спросил Джеймс.

— Научусь, Поттер, — сверкнула глазами Лили. — Ну что, вперёд! — весело скомандовала она, когда Джеймс протянул ей ракетку.

Через пару минут все четверо погрузились в игру. Марлин играла неплохо, но Сириус был новичком. С первой минуты он упустил подачу, и Лили стала направлять волан в его сторону. Блэк, впрочем, также нащупал слабое звено в обороне друзей: Джеймс бил по волану жестко, но часто промахивался ракеткой, когда он летел к ним.

— Посылай на Джеймса, — шепнул Блэк напарнице. — А я буду блокировать Лили.

— Боюсь, тактика вам не поможет, — звонко рассмеялась Эванс и направила волан на противников. Сириус несколько раз отбил его на лету, но в конце концов не смог противостоять ударам соперницы.

На небе появились легкие белые облака, которые, словно разбросанные перья, образовали дорожку.

— Рано радуетесь! — звонко ответила Марлин и послала волан. Ее удары было сложно отразить, тем более в неожиданный момент. Когда волан пролетел мимо Джеймса, Марлин захлопала в ладоши.

— Пора сдаваться, мы победили! — весело махнула она Сириусу.

— Пока еще нет, — рассмеялась Лили. — Никогда не делай поспешные выводы. Старинная пословица.

— А что? — заметил Джеймс, подняв взмахом руки волан. — Жили бы в древние времена! Допустим, был бы такой замечательный город в башнях и с узкими улочками. Лил с подругами ходили бы в таких пышных нарядах, как настоящие дамы… Внизу была бы мощеная площадь с больше фонтаном… А кто кому по душе из тех лет?

Лили с размаху сделала подачу, и Блэку стоило большого труда отбить ее.

— Мне нравится Джордано Бруно, — заметил Сириус.

— Почему именно он? — уточнила Марлин, подняв волан движением руки.

— Он был невероятно храбрым человеком, — кивнул Сириус. — Человеком редкой воли. Он страдал, но никогда не отрекался от своих идей — доказательства единства Бога и вселенной. Он скитался по странам. Стоял перед судом. Пережил тюремное заключение. Но испытания не ослабили его убеждений, за что Бруно пришлось пожертвовать жизнью на костре. Всё готов отдать за торжество, в его понимании, правды. Не каждый сумеет. Далеко не каждый.

— Человек дела, — кивнул Джеймс. — Доказал, что слова не только слова. А мне, — отбил волан Поттер. — Всегда был интересен Александр Невский. Он сумел подняться над собственной гордостью ради страны. Он выиграл время вместо бессмысленного побоища, а при удобном случае разгромил врага безжалостно и эффективно. Великий князь и полководец.

— Ну а ты, Марл? — взглянул Блэк на подругу.

— Мне всегда нравилась… Маргарита Бургундская, — гордо улыбнулась Марлин Маккиннон. — Королева по духу и по крови. Волевая, храбрая, обворожительная в любви. Самостоятельная и верная себе. Никогда не сдается. Выдержит любые испытания, не потеряв достоинство.

— А вот мне симпатична Клеменция, — вздернула носик Лили с присущим ей милым апломбом. Марлин посмотрела на подругу так, словно она произносила непонятные заклинания.

— Ого, — покачал головой Блэк, не зная, то ли смеяться, то ли удивляться словам Эванс.

— А почему бы и нет? — охотно прокомментировала, отбросив волосы, Лили. — Кроткая, заботливая, мечтательная, ласковая, красавица из красавиц. Людовик хоть осознал, какую девушку послало ему Небо? Мне казалось, что нет.

— Было бы трудно не влюбиться в такую девушку, — кивнул Джеймс.

— Прости, но я всегда в ней видел только лицемерную трусиху, — пожал плечами Сириус. — Когда и кому она сказала хоть слово правды? Когда искренне хотела помочь? Постоянно строила из себя ангелочка и беспомощную куколку, а между тем на ее совести смерть человека.

— Маргариту в любом случае устранили бы, хотим мы этого или нет, — пожала плечами Лили. — Что Клеменция могла бы сделать? Она такая же пешка в большой игре. Одиночка в окружении хищников. Как Клеменция, правильная и добрая, но отнюдь не всемогущая, могла бы повернуть время вспять? Вспомните, в конце концов, что она говорит Людовику.

— Притворяется, — фыркнул Сириус.

— Тем не менее, господа и дамы, нам придется снова начать боевые действия… — прервала ребят Марлин с напускной серьезностью и тотчас запустил волан.

Джеймс отбил подачу. Лили весело рассмеялась.

— А наши пехотинцы и скорострельные пушки наготове, — подмигнул другу Поттер.

— Мы тоже вместе, — ответила Марлин. — И нам, наверное, придется нарушить баланс сил…

Через пару часов все четверо, усталые, но счастливые, присели на небольшой коврик. Отдышавшись, они стали подводить итоги. Победили Джеймс и Лили, но их отрыв был настолько минимальным, что сам Джеймс был в легкой растерянности. Сириус, тем не менее, оказался способным учеником, да и Марлин уже давно умела отлично обводить Поттера. По небольшому косогору запрыгала серая птичка и, воркуя, стала клевать червяков.

Гладкие подошвы штиблет Сириуса легко скользили по траве. Неподалёку слышался высвист свистели, который то казался совсем простым, то перерастал в причудливую мелодию. Кусты боярышника казались в отдалении круглыми шарами почти идеальной формы. Невдалеке жужжал шмель, опылявший полевой цветок, и Сириус вдруг поймал себя на мысли, что он уже практически и вырос.

Задумавшись, Блэк сорвал былинку и покрутил ее в ладони. Вот была у них, Блэков, семья, и нет. Теперь он, Сириус, позор семьи. Теперь они родственники формально и только формально. Кажется, Абеляр писал: «Каждое мгновение настоящего тотчас становится прошлым».
«Мама возлагала на тебя большие надежды!» — пискнул в голове какой-то тонкий голос.
«Ну, а почему не сказать об этом спокойно? — вздохнул гриффиндорец. — Почему не понять, что я не только Блэк, но и Сириус? Только начнёшь стараться, так «Едва ли выйдет толк», только перестаешь заниматься так «Лентяй и бездарь».

Небо казалось бесконечно синим. Запах цветов становился тягучим и приятным.
«То есть ты не в чем не виноват?» — коварно спросил тонкий голос.
«Почему я всегда с детства в чем-то виноват? — устало спросил себя Сириус. — Хоть немного, а виноват. А в родном, между прочим, доме…»

— Сириус, — послышался нежный голос Марлин. — Всё в порядке?

— Да так, — махнул рукой Блэк. — О семье задумался.

— Знай, что рядом мы, — положил Джеймс Поттер руку на плечо друга. — Всегда. Что бы ни случилось.

— И я с вами, — тепло улыбнулся Сириус. — Даже если весь мир будет против нашей дружбы!

Ради их общения, ради многочисленных минут Сириус готов был отдать все. Блэк вспомнил разговор за игрой. Наверняка и у Бруно были те, кто вдохновлял его. Кто был рядом и верил в его идеи. Кто протягивал руку помощи и не позволял сдаваться. Есть такие люди и у него, Сириуса Блэка.

Поднимался лёгкий ветер. Солнечный свет, падавший на густую траву, казался Блэку сейчас каким-то волшебным отсветом будущего мира.