Глава 9. Ужас войны

Сосна стояла посреди комнаты. На этот раз новогодние шары оказались золотыми, что придавало уюта. Гирлянды крохотных бирюзовых лампочек плавно обвивались сверху донизу. Когда они замигают, то будет казаться, что по веткам бегут ручейки света.

От вершины новогодней красавицы, украшенной сияющей звездой или тонким сверкающим шпилем, спускались тонкие нити елочного «дождя». Кроме того, ёль отлично украшали гирлянды с огоньками фей. Благодаря их очаровательному волшебству, каждая гирлянда сияла всеми цветами радуги. Сверкающая ель в поблескивающих игрушках — казалось прекрасной и удивительной. но… чужой. Абсолютно чужой.

С самого приезда никто из родственников так и не поговорил с Сириусом. Ни отец, ни мать, ни брат не говорили практически ни слова… Казалось, он каким-то невероятным образом попал в незнакомый дом, где никто и никогда не знал о его существовании.

— Я ра­да вас ви­деть, тетушка, — раз­дался ме­лодич­ный го­лос с лег­кой хри­потой.

От не­ожи­дан­ности Сириус вздрог­нул и обер­нулся. За Вальбургой вошла высокая ми­ловидная де­вуш­ка в черном бар­хатном пла­те «под гор­ло». Чер­ные куд­ря­вые волосы растрепались по пле­чам. Взгляд больших темных глаз из-за пушистых ресниц был одновременно внимательным и ласковым. Это была никто иная, как Беллатрикс Блэк, старшая дочь тети Друэллы.

Сириус вздохнул: едва ли Белла была бы рада, услышав о его факультете: она всегда презирала гриффиндорцев. «Одна извилина на пятерых», — насмешливо говорила Беллатрикс. Сейчас Сириуса, как гриффиндорца, слегка забавляла ее бескомпромиссность. Белла с лёгкостью определила целый факультет, как дураков, а сама — то разве гений? Разве сама Белла никогда не ошибается? Разве у нее есть научные труды, прославившие мисс Беллатрикс на весь мир? Нет и не было!

Со своими Белла, однако, была абсолютно другим человеком. Она отличалась искрометным юмором, умением держаться в обществе и незабываемым честолюбием.

Белла с детства старалась никогда не позволять себе малейшего поражения. Если заканчивать семестр, то на высшие баллы, если завести компанию то стать лидером. Не дается рисунок или упражнение? Ничего не стоит начать заново, до тех пор пока, наконец, не получится.

Это не могло пройти бесследно: ещё с первого класса Белла слыла круглой отличницей. Преподаватели хвалили старательную студентку за находчивость и смекалку, а ребята неоднократно спрашивали совета по тому или иному учебному вопросу. Моментами Блэк выдавала однокурсникам ряд ехидных замечаний: хватит, в конце концов, жить чужими мозгами — нужно подключать и собственные. Белла неоднократно высмеивала менее успевающих учеников: «Серость», «Двух слов связать не может, а туда же», но такая наглость, однако, не мешала ей числиться одной из самых популярных учениц на факультете.

Чего у Беллы, при всем нахальстве, было не отнять, так это верности — она всегда была, судя по наблюдениям, преданным и теплым другом. Когда другие ограничатся вздохами, Белла выдаст искрометную остроту, чтобы поднять тебе настроение. Когда нужна помощь, даст совет. Именно Белле Регулус мог раскрыть все секреты, зная, что кузина будет беречь их, как свои собственные.

— Рад встрече, — приветливо улыбнулся Регулус. Бе­лые пер­чатки плот­но об­легли ру­ки де­вуш­ки чуть вы­ше лок­тей, что от­да­вало стариной. «Юная леди», — с лёгким ехидством подумал Сириус.

Шатенка Андромеда стояла неподалеку: сильно вьющиеся каштановые волосы доходили до плеч. Внешне она казалась весьма похожей на старшую сестру, но внутренне совсем на нее не походила.

Меда гораздо чаще Беллатрикс задумывалась о том, что хорошо, а что плохо. Если старшая была готова ввязаться в любую авантюру (Почему бы, например, не изучить ночью Хогвартс), то средняя сто раз подумает, что из этого выйдет.

Старшая с лёгкостью могла прозвать маглокрожденного грязновкой в то время как средняя держалась с ними холодно, но отстранённо, вежливо. Кроме того, Меда не отличалась общительностью. Если Белла всегда открыта миру, то Андромеда предпочитала держаться в стороне, наедине с книгами и маленькой компанией.

Несмотря на немногословность, Меда, однако, была весьма своевольной и решительной, что вызывало уважение. Кузина семь раз обдумает ситуацию, прежде чем принять решение, но уж если примет — сломит все препятствия на пути.

Хрупкая фигурка самой младшей кузины Блэк, Нарциссы, несмотря на ее высокий рост, вызывала крепкое желание защитить девочку от любой неприятности. Она казалась настолько нежной, что даже неосторожное прикосновение могло бы вызвать синяк. Белокурые волосы безупречно сочетались с голубыми глазами. Взгляд Циссы мгновенно напоминал о красоте небесной синевы и позволял забыть обо всех проблемах. Утонченной обладательнице очаровательных глаз всегда хотелось говорить правду и только правду. Лёгкая бледность придавала нежной коже сходство с фарфором. Сириус усмехнулся, вспоминая, что никогда не мог представить Циссу, бегавшую босиком.

— Благодарю, — приветливо кивнула Беллатрикс. — А ты, Сириус, что же слова ни скажешь?

— Было, что сказать, — сокрушенно признался Регулус. — Поступил на Гриффиндор.

— Гриффиндор? — сверкнула глазами Беллатрикс. — Надеюсь, это шутка? Ты меня разыгрываешь?

Нарцисса звонко рассмеялась:
— Подумать только: Гриффиндор! Уму непостижимо.

— Какие уж тут шутки, — пожал плечами Сириус.

— Хорошенькое начало праздника, — грустно улыбнулась Белла. Нарцисса вскинула брови, а Андромеда вздохнула.

— Но ведь и на Гриффиндоре должны быть достойные люди, — осторожно проговорила Меда. — Вроде Сириуса. Не так ли?

— Да уж, — презрительно фыркнула Белла. — Как только ты туда попал? Вот как, скажи на милость? Это просто невероятно.

Сириус неспешно шел за кузинами. Главное ни в коем случае не показывать сломленного состояния. Семья не должна решить, что сломать его выбор можно настолько быстро. Семья… Вот ведь как, однако, повернулась жизнь — семья это, по-сути, место, куда всегда хочется вернуться. Семья это те, кого ты любишь. Это те, кто любит тебя за факт существования. Неужели всё это может исчезнуть в одно мгновение из-за решения какой-то болтливой ветхой шляпы, которая только и может, что озвучивать факультеты? Шок матери и Регулуса, огорчение Беллы показывали, что они, видимо, не хотели в это верить. Не хотели принимать правду, которая могла бы, как оказалось, разлучить их. Значит, не всё потеряно?

— Гриффиндор, — поморщилась Нарцисса. — Факультет дураков.

— Да, у нас нет научных достижений, известных на весь мир, — не сдержался Сириус. — Но ведь как и у тебя, не правда ли?

— Что за ссоры? — послышался вдруг высокий холодный голос.

Следом вошла миссис Друэлла Блэк: мать Нарциссы, Беллы и Андромеды, высокая, тонкая женщина, с прямыми смоляными волосами, заплетенными в тугую косу. Зелёные глаза весело смотрели из-под длинных ресниц.
Сириусу всегда была интересна эта хрупкая женщина, неизменно сохраняющая выдержку. Она всегда высказывала свое мнение четко и спокойно, всегда могла бы дать совет и разбавить напряжённую обстановку удачной шуткой.

Друэлла Блэк левитировала белое пальто, под которым скрывалась белая блузка с кружевными рукавами, и длинная малахитовая юбка практически под цвет ее глаз, что придавало изящества.

— Здравствуйте, — мягко улыбнулся подошедший Регулус. — Надеюсь, Вы успешно добрались?

— Все прошло хорошо, как видишь, — вежливо кивнула собеседница. — Я тоже счастлива вас встретить.

— Здравствуйте, — кивнул Сириус вежливо, когда Друэлла Блэк подошла ближе.

Женщина, однако, не удостоила племянника даже кивком, не то, что словом.

— Как Рудольфус? — обратилась Вальбурга к племяннице.

— Все в порядке, — равнодушно отозвалась Белла. — Планирует сделать карьеру в министерстве.

Сириус бросил на кузину быстрый взгляд. Она говорила про мужа без малейшего интереса, словно про построенного человека. Сириус всегда подозревал, что Беллатрикс несчастлива: это брак по расчету, но никак не по любви. Любые разговоры на этот счёт Белла, однако, мгновенно пресекала, строго говоря, что обязана выполнить долг перед семьёй, а Рудольфус — вежливый ответственный человек и выгодная партия.

Сириус вздохнул. Он всегда считал брак по фамилии редкой глупостью. Как строить семью без душевной связи? Как осознавать, что твоя жизнь в руках абсолютно чужого человека? И этот человек — твой верный спутник, отец твоих детей? Нелепо и грустно… Сириус был уверен, что, когда вырастет, никогда не повторит судьбу кузины Беллы. У него наверняка — нет, почему наверняка? — будет любимая девушка. И никакие препятствия, никакие проблемы не смогут помешать им быть вместе. В этом ведь и суть семьи, не правда ли?

— Сириус! — вывел Блэка из размышлений ледяной голос Вальбурги. — О чем задумался?

— Все отлично! — быстро проговорил старший сын. Сириус всегда терпеть не мог, когда его ругали, даже если и за дело. Неужели даже в Рождество он не услышит ни единого теплого слова всего лишь из-за колледжа? Чем Гриффиндор, если подумать, так уж хуже Слизерина? Мальчик едва подавил усмешку, вспомнив ворчливого Нюниуса. Глупо было бы считать, что он чем-то уступал Снейпу, как личность. Вся семья, однако, уже готова отказаться от него.

— Ещё и ерепенится, — вздохнула Вальбурга.

— Но, с другой стороны, в чем проблема? — не выдержал, в конце концов, Сириус.

— Прекрати дерзить, — холодно процедила Беллатрикс.

— Но я действительно не могу понять, — Сириус решил довести дело до конца, раз уж за это взялся. — Почему, Белла, из-за поступления на Гриффиндор я стал лишним для всей семьи. Где бы я ни учился, куда бы ни попал, хоть на Хаффлпафф, я тоже Блэк. Чем мы, гриффиндорцы, настолько уж хуже других, что я даже не могу считаться членом семьи?

— Ободранные кошки, — презрительно скривилась Нарцисса, шаркнув длинной тонкой ножкой.

— Как умно, — парировал Сириус. — Браво!

— Тишина, — спокойным, но твердым тоном одернула ребят Белла. Черные глаза взирали на окружающий мир холодно и строго: казалось, такая девушка, если пожелает, преодолеет любые испытания на своём пути. — Мы все абсолютно не намерены терпеть ситуацию, которая сложилась в доме, не правда ли? Цисса, ты, в конце концов, юная леди. Никогда ещё в нашей семье дети и родители не отрекались друг от друга. Но стоило одному поступить в Гриффиндор — и это прекращается в одно мгновение. Все огорчены. Семья рушится. И всё из-за множества невоспитанных малолеток…

— Тогда и я невоспитанный малолетка, — с горькой иронией отозвался Сириус, сверкнув небесными глазами. Больше всего на свете ему сейчас хотелось, чтобы наступило шестое января, когда он сядет в Хогвартс-экспресс. Он не заметил, что Друэлла Блэк грустно посмотрела на племянника: Гриффиндор ему достался ценой конфликта со всеми родственниками.

— Что же, проходим, — глубоко вздохнула Вальбурга, явно не собираясь обсуждать эту тему.

— Обстановка, увы, и вправду нестабильна, не только относительно факультетов, — вздохнула Друэлла. — Пришлось срочно арестовать Булстроуда за передачу информации Темному Лорду.

Сириус бросил на тетю быстрый взгляд. Теперь он ещё сильнее удивлялся действиям семьи: неужели, когда надвигается настоящая война, проблемой может быть какая-то шляпа? Темный Лорд, несомненно, могущественный, умный и великий волшебник, иначе победа над ним не вызывала бы столько вопросов. Дело в другом. В необходимости этой самой победы. Почему он выбрал для достижения цели настолько зловещую область волшебства — Темную магию, предназначенную всячески вредить окружающим? Конечно, он обрёл влияние, но при этом заставил окружающих бояться. Поражение Темного Лорда, если подумать, вопрос времени — большинство должно бы воспринимать его как могущественного мага, но опасного преступника.

— Никогда не понимала, зачем власть ссорится с таким целеустремленным и талантливым человеком, — покачала головой Вальбурга. — Великие достижения Лорда ещё впереди.

Сириус хмыкнул. Достижения, разумеется, весьма вероятны, но примет ли его власть большинство волшебников, сомнительно.

***



Каникулы пролетели незаметно и пришла пора возвращаться в школу. Утро выдалось прохладным, хотя особого мороза не было. Как только Сириус миновал проход между платформами, он почувствовал, что что-то с размаху врезалось в него, а затем заключило в такие крепкие объятья. Блэк глянул вниз на темную макушку и струящиеся по спине шелковистые кудри.

— Наконец-то! Я же соскучилась, — весело улыбнулась Марлин Маккиннон, подняв сияющее лицо.

— Я тоже, — крепко обнял Сириус подругу. После такого холодного и неприветливого Рождества он был бы счастлив любому, кто готов с ним хотя бы поговорить. Марлин явно искренне ждала его и радовалась встрече, что навевало на душе приятное тепло.

— Пошли искать наших! — бодро скомандовала Маккиннон, разомкнув объятия. Она уже, как и сам Сириус, переоделась в школьную форму.

Идя за подругой, Блэк услышал знакомые голоса. Изабелла Тернер, видимо, отыскала Мортимера Мальсибера в купе.

— Ты про меня совсем забыл! — в звонком голосе Лизы слышалось лукавое тепло.

— Я? Кажется, это ты обо мне забыла, — весело ответил Мортимер, явно стараясь подыграть подруге. — Я тебе писал практически каждый день, ты не ответила ни на одно письмо. Прости, но нашла бы хоть пять минут из двадцати четырех часов-то, Лиз.

— У меня появилось много неотложных дел, — с притворной горечью оправдывалась Лиза. — К сожалению, я ничего не могла сделать, ничего.

— Какие мы занятые, — тихо, но насмешливо пропела Марлин. Сириус кивнул. Слишком было очевидно, что никаких таких уж срочных дел у Тернер не было, просто шутила, иначе правда — нашла бы хоть пять минут.

— Скажите, пожалуйста, сколько работы. День и ночь без отдыха, — протянул Мортимер, но было видно: он не злился на нее. Они весело смеялись над шутками друг друга, разговаривали, причем Лиза всячески показывала свою тягу к знаниям, желание работать, рассказывала как много прочитала дополнительной литературы во время отдыха…

Сириус фыркнул. Человек как человек, дружба как дружба… Но если ты учишься на Гриффиндоре или, не приведи Мерлин, магглорожденный, про эту самую дружбу не следует и думать. Тебя расценивают как последнего неудачника за сам факт существования, даже не узнавая, как следует. Сейчас, поступив на Гриффиндор, Сириус как никогда раньше понимал, насколько это глупо. Лиза была счастлива дружбе со слизеринцами, но сказали ли бы они ей хоть слово, будь ее родители простецами?

Задумавшись, Сириус и не заметил, как зашипели паровозные поршни, и поезд не спеша тронулся от аккуратно заасфальтированного перрона.

— Общий привет! — подтянутая Мери Макдональд быстро заглянула в купе, когда друзья отыскали свободное место. — Я так счастлива вас всех видеть! Я соскучилась. Ну, рассказывайте, что да как?

Сириус радостно улыбнулся. Мэри, милая раскованная Мэри, всегда казалась ему приятным человеком и отличным другом. Кроме того, ума, несмотря на частые «Тролли» по травологии (бесполезный, казалось бы, предмет), ей было не занимать.

— Наконец-то, — ласково проворковала Марлин, обняв подругу. — Каникулы прошли весьма неплохо. Две недели отдыха, прекрасная возможность перечитать любимые книги и отыскать новые, бродить по лесу сколько душе угодно. Представляете, даже с отцом поохотиться сходили!

— Какая ты боевая, оказывается, — рассмеялся Сириус, чувствуя, что теперь — то он практически как дома. Мэри Макдональд тоже отдохнула весьма хорошо и съездила с родителями к знакомым. Белокурая Нелли была счастлива встретиться с лучшей подругой. Чего они с Мэри только не делали: и готовили стол к празднику, и пели песни, и играли в снежки… Сириус улыбнулся, представляя, насколько Мэри было весело, насколько хорошо она провела время. Настоящий праздник, согревающая атмосфера… На сердце защемило: в семье Блэков о такой нежности не стоило даже мечтать…

— Но, тем не менее, мы кое-что подслушали, — понизила Мэри голос. — Отец твердит, что Тот — кого — нельзя — называть набирает силу.

— Кстати, — внимательно посмотрела на ребят Марлин. Она, казалось, явно беспокоилась о чем-то. — Сириус, прости, но я бы посоветовала твоей Лизе определиться, наконец, со стороной. Ей в любом случае придется выбирать: в общую компанию вы трое — ты, Тернер и Мальсибер — никогда не попадете. Мы, гриффиндорцы, разумеется, против Того — кого — нельзя — называть, но слизеринцы — то только «за», а Лиза общается и с Мальси, и с тобой. Выходит, одна нога здесь, а другая там? Возможно, но надолго ли?

— С одной стороны, это так, — кивнул Сириус. — Но мы должны объединиться против врага. Как нам, собственно, сражаться с Сама — знаешь — кем, если мы друг с другом и то не разберемся? Лизе, мне кажется, не нужны лишние ссоры!

Кровь бросилась в лицо. Что же за проклятие такое? Неужели кроме семьи ему когда-то и Лизу потерять придётся? Что же, в конце концов, за бедствие эта война — и дружба не дружба и семья не семья. «Нет», — подумал Сириус, сверкнув глазами. Они с Лизой найдут возможность сохранить дружбу. Обязательно найдут, чего бы им это не стоило. Если Лиза, разумеется, посчитает нужным. По крайней мере, в это хотелось верить. Война заставила семью Блэков разрушиться, но не заставит потерять ещё и Лизу.

— Разумеется, — изумрудные глаза собеседницы сверкнули бирюзой. Из-за необычного эффекта Марлин казалась таинственной и очаровательной чародейкой. — Но, повторюсь, вы втроём не вписываетесь в общую компанию. Со взглядами Мальси все ясно, с твоими, как гриффиндорца, тоже. Лизе придется выбрать между вами рано или поздно. Она — то на чьей стороне?

— Не так легко рвать с человеком, как кажется, — подняла тонкий пальчик Мэри. — Вот Лили до сих пор с Нюниусом водится, да ещё как, хотя что у них общего, если подумать? Вот что? Оба, однако, абсолютно не понимают, что такая дружба долго не протянет.

— Зависит от ситуации. Вовсе не настолько это сложно, как кажется, — фыркнул Сириус. — Если решит отказаться — откажется, что бы Нюниус ни сделал. Решит сохранить дружбу — постарается сделать для этого всё возможное. Вы бы знали, что у нас творилось на Рождество.

«У нас»… Дом… Можно ли это назвать домом, где тебя ждут и любят за сам факт существования? Он тоже Блэк, тоже член семьи, но, казалось бы, только формально, что задевало сильнее всего. Одно дело, если бы это изначально были только лишь знакомые: от них ничего и не стоило бы ждать. Знакомые это только знакомые: у них своя жизнь, у вас своя, и не более того. Другое, если вы, по-сути, родственники, семья, но никакого душевного тепла больше нет и не предвидится. Что бы ты ни сделал, что бы ни сказал…

— Гражданская война всегда устанавливает свои правила, — мгновенно догадалась Марлин. — Дети готовы отречься от родителей, а родителей от детей ради борьбы за светлое будущее, — нежный голос девочки дрогнул. — Я могу тебя понять.

Сириус обернулся, понимая, что и у нее в семье произошло несчастье.

— Боюсь, как бы мои родители не подали на развод. Им и раньше — то было весьма трудно друг с другом, а теперь, кажется, окончательно расходятся, как в море корабли. Несмотря на создание семьи, несмотря на былое счастье… Нет, нас с братом они любят, но друг друга… Всякое возможно, — сокрушенно махнула она рукой.

Поезд покачивался. Еще весь пусть впереди… Еще впереди целое озеро… Сириус, быстро подвинувшись, крепко сжал тонкую руку подруги. Услышав облегчённый всхлип Марлин Маккиннон, он был счастлив, как счастлив учитель прогрессу ученика или врач — здоровью пациента.